Текст книги "Пари на девственность (СИ)"

Автор книги: Эмилия Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Перспектива стать объектом страсти Эдика меня не прельщала. От слова «совсем». Творческий человек, друг Макса – этого уже было достаточно, чтобы обходить его за километр. Работая под началом Василия Петровича, я и раньше видела Эдика, правда, издалека. Его терпели за умение управляться с объективом, да и только. То он вился вокруг моделей для съемок, то вдруг от этого зрелища кто-то из офисных девочек срывался со слезами в туалет, чтобы потом светиться красным распухшим носом.

С появлением Макса дамские симпатии, конечно, перераспределились. Теперь восторженные взгляды наших незамужних сотрудниц обратились на нового шефа, и Эдику, видимо, стало скучно и обидно. А я… Я подвернулась под руку. Звезды сошлись: ему хотелось позлить друга, поупражняться в собственном обаянии… Ну и просто пьяное чувство вины.

Цветы мне, конечно, понравились, да и пахли они… Боже, мне казалось, что я проснулась в весеннем саду. Но при этом отдавала себе отчет: время не то, человек не тот. В кризисные времена хоть у кого-то должна быть голова на плечах, раз уж Василий Петрович в больнице. От Макса чудес стратегии и планирования ждать не приходится, и если и я брошусь в романтические шашни… Нет, нет и нет.

По правде говоря, всегда было не время. То школа… Помню, я в девятом классе прибежала, восхищенная, домой: мальчик позвал меня в кино. Но папа тут же подсуетился с историями о тех плохих девочках, которые заваливают учебу, экзамены и портят себе жизнь ранними родами и срамными болезнями. Да, уж чего не отнять у моего отца, так это дара рассказчика.

Теперь он был в сотнях километрах от меня. Тяжелое лечение, сиделка, которую мне пришлось нанять с новой зарплаты… Путевка в санаторий, которая съела едва ли не все деньги, и если бы не помощь Василия Петровича, я бы точно оказалась на улице, потому что снимать было бы не на что. И уже теперь я сама должна была сказать: «Спокойно, Настя, личная жизнь подождет».

Жаль, что причина моего молчания в мессенджерах до Эдика упорно не доходило. Он писал снова и снова, и, казалось, отсутствие ответов только раззадоривало его еще сильнее. Я отключила звук уведомлений на его звонки, но не помогло и это: стоило мне на следующий день войди в сияющее фойе башни «Федерация», как откуда-то из-за угла вылетел мой назойливый ухажер. И не один, а в компании очередного букета, который по размерам вполне мог бы сойти за ребенка лет пяти.

– Настенька! – с облегчением выдохнул Эдик. – Я уже думал, что обидел тебя чем-то… Наверное, телефон сломался?

Он понимающее поднял брови, ткнул в меня лазурными гортензиями  и обрушился смачным поцелуем. Спасибо врожденной реакции, я в последний момент совершила маневр – и его губы коснулись щеки. Не успей я… С таким напором он бы всосал по меньшей мере половину меня.

– Вообще-то… нет, – с трудом выдавила я: отец всегда учил меня говорить только правду.

– Но чем же тогда я тебя обидел? – Эдик сделал такую жалостливую рожицу, что мне захотелось налить ему в блюдечко молока.

– Ничем, – я попятилась к лифтам, но фотограф неумолимо напирал следом.

Мне даже стало страшно оказаться с ним в зеркальной кабинке наедине, и я с отчаянием оглядывала фойе в поисках еще хотя бы одного попутчика. Но сегодня удача была не на моей стороне.

Лифт звякнул, и его двери мягко разошлись, будто пикантно намекая на что-то. Я оказалась в западне. Эдик встал настолько близко, что мне пришлось упереться спиной в холодную металлическую стенку. Тридцатый этаж! Мамочки!!!

– Сегодня пообедаем? – он наклонился к моему уху так, что дыхание щекотало шею.

Ладони вспотели от ужаса, и я изо всех сил вцепилась в гортензии. Ведь если постараться, ими тоже можно отбиваться от насильников?

– Эээ… Нет… Я… Слушай… Мне совершенно сейчас не до этого… – лепетала я, а он тем временем по-хозяйски заправил мне за ухо прядь волос.

И что мне было делать?! Кричать? Бесполезно. Бить лучшего фотографа «КьюМедиаГрупп» по тому, что мужчины любят в себе больше всего? И сойти потом за истеричку? Мало мне что ли косых взглядов?

– Эдик, пожалуйста, мне надо работать… – я положила свободную руку ему на плечо, чтобы оттолкнуть, и в эту самую секунду мелодичный звонок возвестил о том, что мы на месте.

Я не сдержала прерывистого вздоха облегчения… И, как оказалось, зря.

– Развлекаетесь? – донесся до меня знакомый насмешливый голос. – Какая ты, оказывается, прыткая. Организм требует, Настасья?

Выглянув из-за плеча Эдика я увидела того, кого бы предпочла не видеть. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще когда-либо.

– Макс, брось, не завидуй чужому счастью, – Эдик обернулся и как ни в чем не бывало вышел, хлопнув товарища по плечу. – Увидимся, красавица! – последняя фраза, видимо, предназначалась мне.

Макс, сегодня, конечно, выглядел с иголочки, но вряд ли бы Эдик стал кидаться в друга такими сомнительными комплиментами посреди офиса. Я попыталась загородиться гортензиями и проскользнуть, слившись с обстановкой, чтобы шеф не заметил, как горят мои щеки. И не начал снова издеваться. Но он, кажется, только разминался.

– Ублажение мужиков тоже входит в твои обязанности, Лаврова? – он неотступно следовал за мной. – Я думал, это исключительная привилегия моего батюшки.

Я стиснула зубы и терпеливо промолчала.

– Что ж, надо было почитать твою должностную инструкцию… – он цокнул с наигранной досадой. – Может, там и мне что-то причитается…

«Пригляди за ним, Настасья. Помоги ему освоиться»…

 – Я не подведу, Василий Петрович!

 – Что ты там шепчешь? – Макс схватил меня за локоть и развернул лицом к себе. – Стой, когда я с тобой разговариваю. И в глаза смотри.

– Я не ваша прислуга! – не стерпела я.

– Ну, конечно! – он язвительно ухмыльнулся. – Я, видимо, рожей не вышел…

– Очевидно! – выпалила я и со злостью отдернула руку. – А еще воспитанием, хамством, наглостью…

– Максим Васильевич! – прервал меня робкий голос Светочки: она подошла аккуратно и держалась в стороне от нас, словно мы могли обжечь ее ненароком отлетевшей молнией.

– Я уже ухожу! – я уцепилась за секретаршу, как за спасательный круг, и поспешила уйти.

Не хватало еще драки устроить! Вот был бы позор! А если бы это дошло до Василия Петровича… Не знаю, как я вообще бы после этого смогла с ним разговаривать.

– «Вестфинанс» оборвали мне все телефоны! – пожаловалась Светочка. – Ругаются, просят вернуть три миллиона… А все уже в производстве…

Дослушивать я не стала – рванула к своему рабочему месту. Весь день до меня долетали обрывки разговоров. Криков, если быть точной. Орал Макс, орали креативщики, режиссер… Звенели телефоны… Такой скандал был на моей памяти впервые. У «Вестфинанс» сменилось руководство, и новый мужик, Алиханов, пришел в ужас от затрат на рекламу. И на концепцию компании тоже. Стал обвинять нас в откатах, грозился судом… На Макса было жалко смотреть.

Я терпела и убеждала себя: пусть барахтается сам. Пусть хоть разок закусит свое несчастное самолюбие и поцелует клиента в задницу, как это делали до него. Но в голове снова и снова звучал слабый голос Василия Петровича, и я не выдержала.

Одернула юбку, в надежде, что она каким-то чудом превратится в паранджу и скроет меня от косых взглядов Макса, мысленно сосчитала до ста, и отправилась в логово зверя. Постучала раз, два и, не дождавшись ответа, распахнула дверь.

Шефский сын сидел за столом, схватившись за голову. Его каштановая шевелюра была взъерошена, пиджак валялся на полу, рубашка… Казалось, он продирался в ней через толпу футбольных фанатов.

– Максим Васильевич, может, я могу помочь? – начала я, но ответом было молчание. – Я подумала… Может, я предложу Алиханову дополнительное маркетинговое исследование? Докажу, что наша концепция была правильной… Или… В конце концов, может и ему тоже предложим откат?..

– Она подумала… – процедил Макс и швырнул со стола бумаги. – Подумала она! Кто вообще тебя сюда звал, а? Содержанка несчастная! Что ты лезешь везде?! – он встал, и в ужасе попятилась. – Один раз помогла – все теперь? В спасители заделалась? Подумала она… У себя в Тамбове думать будешь, ясно?!

Я рванула прочь, с трудом сдерживая слезы. В любой другой момент я бы собралась с духом, дала отпор, но сейчас… Он просто выбил почву у меня из-под ног. Стало трудно дышать. Так обидно мне не было еще никогда. И почему?! Почему я приняла все так близко? Он ведь наглец, избалованный мальчишка! И слова правда ни сказал! Так почему тогда мне больно слышать это именно от него?! А я ведь правда хотела помочь…

Мне стоило немалых усилия прийти в себя. Пятьдесят умываний холодной водой, тридцать хлопков по щекам… И бессчетное число повторений нашего девиза: «Лавровы не сдаются». И все-таки мне нужно было знать, что я кому-то нужна здесь. Поэтому вечером, ровно в шесть, я отправилась в больницу. Купила полезных гостинцев: фруктов, яблочной пастилы, обезжиренных йогуртов… Да, Василий Петрович не очень-то их жаловал, но врач сказал, что нужно следить за питанием. И уж мы с Маргаритой Михайловной договорились дружно нести вахту и следить: она дома, я – на работе.

Василий Петрович лежал в частной палате: плазменный телевизор, живые цветы, картина на стене, удобная койка и кресло для посетителей. И все равно это была больница, и мне тяжело было смотреть на него в таком виде. Где тот добродушный весельчак, который встретил меня в первый день в Москве? Сейчас я видела только его бледную тень. Он похудел, осунулся, под глазами пролегли серые круги, жалобно пикал сердечный монитор.

– Настасья! – улыбнулся он, только увидев меня. – А я как раз вспоминал о тебе! Ну, заходи, рассказывай…

Конечно, я не стала жаловаться. Конечно, умолчала про историю с «Вестфинансом». Черт бы их всех подрал, здоровье важнее. Мы наболтались всласть и домой я собралась только в половину девятого, но, выйдя в коридор, я обнаружила, что я сегодня – не последний посетитель. Прислонившись к стене, меня дожидался Макс, и весь его вид говорил о том, что ничего хорошего я не услышу.

– Прибежала ябедничать? – с тихой угрозой произнес он.

–    И не собиралась! – возмутилась я, но он шикнул, схватил меня за руку и оттащил подальше от палаты.

–    Какого черта ты тут делаешь? Недостаточно ты втерлась к нему в доверие? Хочешь, чтобы он и квартиру на тебя переписал?

–    Ты что, опять пил? – я принюхалась.

–    О, ты и об этом ему доложила? Как я мог сомневаться! – он фыркнул. – Ты не остановишься ни перед чем, да?

Это было слишком даже для Макса. Я собрала всю волю в кулак, чтобы не разреветься перед ним, и изо всех сил ткнула его в грудь.

– Людей можно любить просто так. Особенно – твоего отца, – отчеканила я. – Попробуй на досуге.

И зашагала прочь, радуясь, что он не стал догонять меня и не увидел моих слез.

Глава 6

Обида засела где-то в глубине сознания прожорливым шредером, заставляла органы сжиматься, выбивала слезы из глаз и засаленными пальцами ползала по нанесенной Максом ране. И когда я уже подходила к знакомому и ставшему привычным дому, к ней присоединилось и раздражение.

Я не понимала… искренне не понимала, почему он злится?! Чем я заслужила его неприязнь? Что я сделала не так?! Наоборот – пыталась помочь. Раз, два, три. Но вместо слов благодарности получала лишь подколки, претензии и обвинения. Разве это справедливо?

Погрузившись в мысли, я вдруг почувствовала, что не могу сделать шаг. Опустила взгляд: каблук запутался в пустом грязном пакете, и я пошатнулась, чуть не рухнув в лужу, куда постепенно стремилась вся моя жизнь.

– Оооп, поймал! – меня подхватили чьи-то руки, заставляя замереть чуть ли не в раскорячку. Я подняла взгляд. Вот… Эдик! Глаза хитрые-прехитрые и ухмылка мартовского кота.

– Ты что, следишь за мной? – сорвалось с губ, но после я осеклась и исправилась. – Спасибо, конечно, но…

– Но ты наверняка хочешь меня как-то по-особенному поблагодарить, – улыбнулся Эдик, игриво заглядывая в глаза. Он чуть меня приподнял, так, чтобы его лицо было прямо напротив моего, но руки не убрал.

– Но не мог бы ты меня поставить? – вежливо закончила я и вымученно улыбнулась. Эдик, в конце концов, не виноват, что его лучший друг – мерзавец.

– Плохой день? – нахмурился парень, выпуская меня из импровизированных объятий.

– Бывало и лучше, – ответила, – но и хуже тоже бывало.

– Знаешь, что самое лучшее в плохих днях? Они имеют свойство неплохо заканчиваться.

– Лужей, к примеру, – едва слышно буркнула я.

– Ну, может, у кого-то и лужей, но тебе я предлагаю сходить со мной в кафе и пропустить по кружке капучино.

Я мрачно глянула на элитную высотку, больше похожую на королевский замок двадцать первого века, чем на квартирный дом. И как бы мне не нравились хоромы Василия Петровича, возвращаться туда сейчас, в таком состоянии, не хотелось.

– Пойдем, – я неловко пожала плечами. Внимание Эдика к моей персоне все еще ставило меня в ступор.

Эдик галантно проводил меня к своему транспорту.

– Не-не-не, я сюда не сяду! – вырвалось у меня. – Мне еще жить хочется!

Черный блестящий монстр на двух колесах внушал почти трепетный ужас. А прицепленный к широкой сидушке шлем доверия не вызывал: голова-то, может, целая и останется, но вот размазанное по асфальту тело собирать проблематично. Это я и озвучила.

Эдик обиженно насупился: еще бы, наверняка он очень трепетно относился к своей игрушке. Но уже через мгновение предложил кафе неподалеку.

Местечко оказалось уютным: светло-бежевые стены, расписанные всякими мотивирующими цитатами, дразнящий запах корицы. Я нацелилась к столику с мягким диванчиком, ноги с непривычки ныли.

– Два айриша, пожалуйста, – заказал Эдик, делая вид, что не замечает мой красноречивый взгляд.

– Кажется, мы договаривались на кофе, – заметила я. К алкоголю относилась настороженно. Пробовала только шампанское, и то, на выпускной.

– А выпьем кофе с ликером, – улыбнулся он и примостился рядом. Так, чтоб его нога касалась моей. Я отодвинулась и поняла, что вжата в угол – Эдик, подобный хищнику, который загнал жертву в ловушку, не отступал.

– Ну, рассказывай!

– Что?

– Что еще произошло с того самого момента, как ты плакала в последний раз?

– Я не плакала! – возмутилась я.

– Да, просто пылинка в глаз попала, ага. Так что произошло?

– Я… Мне кажется, Максим Васильевич меня ненавидит.

– Ненавидит? Макс?! Это вряд ли. Скорее, просто ревнует.

– Ревнует?! – опешила я, принимая из рук официантки горячий напиток.

– Конечно, – закивал парень, делая глоток из своего бокала. – А еще злится из-за того, что бессилен помочь отцу, что никак не может удержать его бизнес, что он половину своей жизни потратил на развлечения, а теперь на его плечи взвалили груз ответственности. Он растерян.

До этого самого момента я не думала, что Максу так тяжело приходится. Даже считала, что все его выкидоны скорее из-за избалованности.

– А ты просто вечно попадаешься ему под горячую руку и усугубляешь ситуацию, – закончил Эдик.

– Сегодня мне влетело за то, что я пришла проведать его отца, – нервно усмехнулась я, пригубив напиток. Терпкий, чуть горьковатый вкус кофе с ликером – я поморщилась, непривычная к алкогольным напиткам.

– Настенька, – Эдик подвинулся еще ближе и наклонился к моему уху, – я вижу только один способ для решения этой проблемы.

Горячее дыхание и запах мужского парфюма так близко… я вздрогнула и снова попыталась отстраниться. Но с той стороны коварно ожидала стена.

– Эдик, хватит! Прошу тебя, – почти жалобно протянула я, чувствуя себя кроликом, которого загнал удав. И мало того, что загнал! Явно пытается домогаться!

– Хватит? – выдохнул он с насмешкой, – я еще даже не начинал! Ладно, уговорила, – парень тут же отстранился и окинул меня внимательным взглядом. Какая резкая смена поведения.

– До того момента, как Василий Петрович вернется в офис, вам с Максом предстоит работать вместе, верно?

Кивнула.

– Но между вами есть конфликт, который сильно мешает работе. Так?

Снова кивнула. Эдик задавал довольно странные вопросы, ответы на которые казались очевидными. Потому я никак не могла понять, к чему он клонит.

– Я готов стать вашим белым флагом, – торжественно выдал он.

–В каком смысле?

–Ну, уладить конфликт. Но это возможно только, если ты мне доверишься.

–Я все еще не очень понимаю, к чему ты ведешь.

Я смотрела на парня с недоумением, театральная пауза начинала напрягать. Наконец, он сжалился и заговорил:

– То, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами, – начал Эдик, – Детство Макса сложно назвать счастливым, его родители развелись, когда ему было десять. Мать уехала к любовнику в Европу, отец с головой погрузился в бизнес. Да, у него были самые крутые игрушки, потом и гаджеты, не говоря уже о многочисленных поездках за границу, хорошем образовании и взрослых игрушек типа машин, квартир и загородных домов. У него было все. Все, кроме родителей. Его не хвалили, не ругали – он получал только равнодушие. Отец не раз забывал про его день рождения, а мать появляется только в перерывах между очередными любовными похождениями, – Эдик говорил серьезно, не сводя с меня взгляда, в котором уже не было ни капли хитрости. – Но он смирился. Смирился с тем, что отцу ничего не нужно кроме его работы, а мать была бы рада забыть о досадном недоразумении в виде сына. Более того, Макс почти убедил себя в том, что его отец попросту не умеет любить. И представь себе его удивление и… обиду, когда на горизонте появилась ты.

– Но я же… – пораженно прошептала я, почти физически ощущая, как внутри скребутся кошки. То, что рассказывал Эдик про Кузьмина-старшего никак не вязалось с тем, что мне довелось наблюдать. Добродушный и улыбчивый мужчина, давший мне работу, приютивший… Мне не верилось, что человек, протянувший руку помощи почти незнакомой девушке, может равнодушно относиться к своему сыну.

– Я понимаю, что ты не виновата, – перебил меня Эдик. – И Макс мог бы понимать, если бы присмотрелся получше. И именно поэтому у меня к тебе есть предложение.

Я вопросительно вскинула брови.

– Давай встречаться.

Все тот же внимательный взгляд, все тот же серьезный тон. Вот только я все равно не смогла удержать сорвавшегося с губ смешка. Он ведь не серьезно?!

– Вообще-то, я не шучу, – будто прочитав мои мысли, произнес Эдик. – Я предлагаю сделать вид, что мы встречаемся. Сама подумай, Максу будет проще с тобой смириться, если ты будешь девушкой его друга, а не протеже отца.

Я неуверенно кивнула, хотя с предложением Эдика соглашаться не хотела. На одной чаше весов разместился вечно недовольный мной Макс, а на другой – толпа разгневанных девушек, за которыми ухлестывал фотограф. И тут еще непонятно, что хуже.

– Не бойся, – Эдик хихикнул, – я не буду тебя совращать! Это только деловое соглашение.

– А тебе это зачем? – с подозрением спросила я.

Мне не хотелось, чтобы моим первым парнем, пусть фиктивным, был такой бабник. С другой стороны, я понимала, что в словах Эдика есть логика.

– Я прекрасно понимаю, что Максу сейчас нужна помощь и поддержка. Но если он постоянно будет кусаться, то точно не справится со свалившейся на его плечи ответственностью, – затараторил парень. – Так что если ты примешь мое предложение, то значительно упростишь жизнь не только себе, но и Максу. Он перестанет в тебе видеть врага народа.

Я задумалась. Сделала еще один глоток айриша. Взгляд зацепился за надпись на противоположной стене.

«Ты так боишься принять неверное решение, что не принимаешь никакого».

И правда. Единственным самостоятельным решением стала моя поездка в столицу. Раньше я довольствовалась тем, как моей жизнью руководит отец. Может, именно из-за этого я ощущаю такой страх при принятии решений? Особенно, когда они такие… мягко говоря, нетипичные.

Начать фиктивно встречаться с первым бабником компании для того, чтобы убедить второго в том, что я не враг номер один? Кто бы мог подумать, что это может произойти со мной! Анастасией Лавровой – провинциалкой с дистанционным образованием, всю жизнь прожившей под крылышком отца.

Но Лавровы ведь не сдаются перед трудностями, а значит:

– Я согласна, – хрипло произнесла я. Сделала еще один глоток, чувствуя, как горячий напиток стекает в желудок. Голова немного кружилась, то ли от алкоголя, то ли от принятия решения.

– Даже не сомневался! – Эдик широко улыбнулся, являя миру белоснежные зубы. Пожалуй, можно было легко понять, почему за ним увиваются представительницы прекрасной половины нашего человечества. Эдик умел очаровывать и располагать к себе. – Тогда завтра я расскажу Максу о том, что ты теперь официально моя девушка.