Текст книги "Черный Корсар"

Автор книги: Эмилио Сальгари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава XXV. СЮРПРИЗЫ ДЕВСТВЕННОГО ЛЕСА

С тысячью предосторожностей путники углубились в лес. Вокруг высились самые разнообразные пальмы: винная пальма, дерево-канделябр, называемое так из-за причудливо расположенных листьев, кари, или колючая пальма, сквозь заросли которой почти невозможно пробраться, гигантские мирйты с веерообразными листьями, идущими на строительство индейских хижин.

Опасаясь засады, флибустьеры шли очень медленно, напрягая слух и вглядываясь в любой куст, за которым могли прятаться индейцы.

Таинственный сигнал больше не повторялся, однако все говорило о том, что здесь недавно побывали люди. Исчезли птицы, а вместе с ними обезьяны, несомненно испуганные нашествием извечных врагов, устраивающих на них грозные облавы, чтобы полакомиться обезьяньим и птичьим мясом.

Повсюду к тому же попадались сломанные ветви, оборванные листья, свежесрубленные лианы, из которых сочились еще капли сока.

Свыше двух часов путники двигались на юг, соблюдая необходимые предосторожности, как вдруг неподалеку от них раздались странные звуки, словно извлекаемые из бамбуковой дудки.

Корсар знаком остановил своих спутников.

– Сигнал?.. – спросил он каталонца.

– Да, синьор, – ответил тот. – Несомненно.

– Индейцы близко?

– Пожалуй, ближе, чем вы думаете. В здешних зарослях легко устроить засаду.

– Что нам делать?.. Ждать нападения или идти дальше?

– Если мы остановимся, они решат, что мы боимся. Пойдемте, синьор, а в случае нападения отбивайтесь изо всех сил.

Звуки дудки раздавались все громче. Казалось, они доносились из колючих зарослей кари, представляющих неодолимое препятствие для путников.

– Ван Штиллер, – приказал корсар, – заставь-ка замолчать этого игруна.

Моряк, немало лет проведший среди буканиров, славился своей меткой стрельбой. Он вскинул аркебузу и стал высматривать игравшего на дуде индейца, надеясь, что того выдаст неосторожное движение. Так и не заметив ничего подозрительного, он выстрелил.

В чаще кто-то вскрикнул, но тут же громко расхохотался.

– Черт побери!.. – воскликнул Кармо. – Какая неудача!

– Гром и молния!.. – сердито закричал Ван Штиллер. – Попадись он на мушку, вряд ли ему пришлось бы смеяться.

– Неважно, – заметил корсар, – теперь они знают, что у нас есть оружие, и будут осторожнее. Вперед, морские волки!..

Заросли становились все темнее и гуще. Перед глазами флибустьеров предстал лес в своем первозданном виде: деревья, гигантские листья, лианы, чудовищные корни – все сплелось в единый хаос, в котором трудно было разобраться без света солнца, едва проникавшего в чащу сквозь своды, образуемые густыми ветвями деревьев.

Под сенью лесных великанов было так жарко и душно, как бывает не во всякой теплице. Пот катил градом с отважных путешественников, решившихся пробиться через бескрайние джунгли.

Не спуская пальцев с курков, напрягая слух и зрение, каталонец, моряки, корсар и африканец осторожно двигались вперед, следуя друг за другом.

Таинственные заросли деревьев и кустарников, огромные листья, переплетенные корни и вьющиеся лианы казались им настолько подозрительными, что они готовы были стрелять на каждом шагу.

Однако назойливые звуки дудки больше не повторялись, и в девственном лесу воцарилась глубокая и жуткая тишина. Ни корсар, ни его спутники, однако, не сомневались, что опасность внезапного нападения по-прежнему велика. Все инстинктивно чувствовали, что враги, тщательно скрывавшие свое присутствие, должны быть где-то недалеко.

Едва флибустьеры вошли в один из самых темных закоулков зеленого лабиринта, как каталонец быстро пригнулся и мгновенно отскочил за дерево.

Пущенная кем-то стрела с легким свистом рассекла листву и вонзилась в сук на высоте человеческого роста.

– Стрела!.. – крикнул каталонец. – Будьте осторожны!

Кармо, шедший за ним следом, разрядил свой мушкет.

Не успел стихнуть выстрел, как из густых зарослей донесся чей-то истошный, мучительный крик.

– Тысяча акул! – воскликнул Кармо. – Кажется, попал!

– Осторожно! – завопил в этот миг каталонец. Четыре или пять метровых стрел со свистом пронеслись над флибустьерами, успевшими вовремя пригнуться.

– Смотрите, они в зарослях! – крикнул Кармо.

Ван Штиллер, африканец и каталонец одновременно выстрелили, однако за этим залпом не последовало ни звука. До путников донесся треск ломаемых веток и шорох сухих листьев; затем всякий шум прекратился.

– Надеюсь, они сыты по горло, – сказал Ван Штиллер.

– Тихо, прячьтесь за дерево, – посоветовал ему каталонец.

– Боишься нового нападения? – спросил его корсар.

– Мне послышалось, что где-то справа шуршат листья.

– Ого, так это настоящая засада?

– Боюсь, что да, синьор.

– Если Ван Гульд полагает, что индейцы могут нас задержать надолго, то он глубоко ошибается. Мы пойдем вперед, несмотря ни на что.

– Не выходите из-за дерева, синьор. Их стрелы могут быть отравлены.

– В самом деле?..

– Да, они мажут их ядом, подобно своим сородичам с Ориноко и Амазонки.

– Но не оставаться же здесь бесконечно.

– Верно, но какой смысл подставлять себя под стрелы.

– Хозяин, – предложил африканец, – позвольте мне обыскать заросли.

– Нет, я не могу тебя посылать на верную смерть.

– Тихо, капитан, – промолвил Кармо. – Слышите?

Из чащи послышались заунывные и монотонные звуки, извлекаемые, видимо, из той же дудки, которые разнеслись по всему лесу.

– Что бы это означало? – спросил корсар, начиная терять терпение. – Отбой или наступление?

– Командир, – вмешался Кармо, – позвольте мне дать один совет.

– Говори.

– Не поджечь ли нам лес, чтобы выкурить оттуда индейцев?

– И самим сгореть заодно. Огонь-то кто будет тушить?

– А не броситься ли нам вперед напропалую? – предложил Ван Штиллер. – Одни будут стрелять направо, другие – налево.

– Пожалуй, это неплохая мысль, – поддержал его корсар. – Умирать так с музыкой! Вперед, ребята! Открыть бортовой огонь. За мной!

Выскочив вперед, корсар выхватил шпагу и, держа в другой руке пистолет, увлек за собой флибустьеров, каталонца и африканца, бросившихся вслед за ним.

Покинув свои убежища, Кармо и Моко открыли беглый огонь, и вскоре их примеру последовали каталонец и Ван Штиллер. Перезарядив оружие, они вновь подняли адский грохот, не щадя боевых припасов.

Корсар тем временем рубил кусты и лианы, мешавшие проходу. Однако и он держал наготове пистолеты, собираясь разрядить их при первой же необходимости.

Ужасный грохот, поднятый флибустьерами, казалось, произвел должное впечатление на таинственных врагов: никто из них не подавал признаков жизни. Правда, несколько стрел пролетело над головами флибустьеров, но они не причинили вреда.

Беглецы считали себя уже в безопасности, как вдруг огромное дерево с треском рухнуло перед ними, преградив им дальнейший путь.

– Гром и молния! – вскричал Ван Штиллер, который чуть было не угодил под дерево. – Упади оно полсекундой позже, от нас мокрое место осталось бы.

Едва он умолк, как вокруг раздались яростные крики, а несколько стрел угрожающе прожужжало в воздухе и глубоко вонзилось в деревья.

Корсар и его спутники мгновенно бросились на землю, укрывшись за упавшим деревом, которое в какой-то мере могло служить им защитой.

– Надеюсь, на сей раз они объявятся, – сказал Кармо. – До сих пор мы еще не имели удовольствия познакомиться с ними.

– Держитесь подальше друг от друга, – посоветовал корсар. – Если они увидят, что мы собрались вместе, они засыплют нас стрелами.

Прячась за огромное дерево, флибустьеры стали расползаться в стороны, чтобы не подставлять себя под стрелы индейцев, как вдруг где-то рядом раздался звук, издаваемый несколькими дудками.

– Они приближаются, – сказал Ван Штиллер.

– Будьте готовы ответить им залпом! – приказал корсар.

– Стойте, стойте, синьор! – закричал вдруг каталонец, давно уже внимательно прислушивавшийся к унылым звукам туземных инструментов. – Это не сигнал к наступлению.

– А что же это такое? – спросил корсар.

– Подождите, синьор… – Он приподнялся и заглянул за поваленное дерево. – Парламентер! – воскликнул он. – Каррамба!.. Сам пьяйа идет к нам.

– Пьяйа?..

– Колдун, синьор, – пояснил каталонец.

Флибустьеры вскочили на ноги, но оружие держали наготове, не слишком доверяя индейцам.

Выйдя из зарослей, низкорослый, как его соотечественники из Венесуэлы, индеец двинулся к путникам в сопровождении двух спутников с дудками.

Это был широкоплечий, пожилой индеец. Его желтовато-красная кожа выглядела темнее обычного, возможно, из-за рыбьего жира или кокосового масла, которым туземцы натирают себя, чтобы предохранить тело от укусов назойливых комаров.

Его круглое открытое лицо с выражением скорее печальным, чем жестоким, было безбородым, ибо индейцы обычно выщипывают волосы на лице. С головы же, напротив, ниспадала пышная шевелюра с темно-синим отливом.

Помимо голубой набедренной повязки, на нем был целый ворох побрякушек: ожерелье из раковин, кольца из отшлифованных рыбьих позвонков, костяные браслеты, когти и зубы ягуаров, клювы туканов, – куски горного хрусталя и браслеты из чистого золота. На голове возвышалась диадема из перьев ары и других птиц, а через специальные дырки в нос был вставлен рыбий хребет длиной в три-четыре дюйма.

Два других индейца были также в набедренных повязках, но без пышных украшений, как их предводитель. Вместо длинных луков из железного дерева они несли пучки стрел с костяными или кремневыми наконечниками, а также, буту – метровую палицу с острыми шипами, усеянную пестрыми квадратиками!

Остановившись в пятидесяти метрах от дерева, колдун сделал знак сопровождающим прекратить музыку и крикнул глухим голосом на плохом испанском языке:

– Слушайте меня, белые люди!..

– Белые люди слушают тебя, – ответил каталонец.

– Вы находитесь во владениях араваков. Кто дал вам право посягать на наши леса?

– У нас нет желания посягать на ваши леса, араваки, – ответил каталонец. – Мы просто хотим пройти через них, чтобы добраться до поселений белого человека на юге залива Маракайбо, и вовсе не собираемся воевать с краснокожими братьями, которых считаем своими друзьями.

– Араваки не верят в дружбу белых: наши братья на берегу залива дорого за нее заплатили. Эти леса наши. Возвращайтесь к себе домой, или мы вас прогоним силой.

– Черт возьми! – воскликнул Кармо. – Дело плохо.

– Мы не из тех белых, которые завоевали побережье и обратили в рабство карибов. Ваши враги – наши враги, и мы хотим настичь тех из них, которые убегают от нас! – крикнул корсар.

– Ты самый главный? – спросил колдун.

– Да, я старший среди моих друзей.

– И ты преследуешь других белых?

– Да, чтобы их наказать. Они здесь проходили?

– Да, мы их видели, но они далеко не уйдут.

– Тогда я помогу тебе их схватить.

– Значит, ты их ненавидишь? – спросил колдун.

– Они мои враги.

– Все равно: убейте их на берегу, если хотите, но не лезьте во владения араваков. Белые люди, убирайтесь домой, или мы объявим вам войну.

– Я сказал, что мы не питаем вражды к краснокожим. Мы не тронем твое племя, ваши хижины и посевы.

– Белые люди, уходите домой, – упорно повторял колдун.

– Послушай меня недолго!

– Я сказал: уходите домой, или мы объявим вам войну, и не миновать вам смерти.

– Смотри же! Мы прорвемся сквозь лес и без разрешения.

– Мы вам не позволим.

– Но у нас есть оружие, изрыгающее гром и молнии.

– А у нас – стрелы.

– У нас есть шпаги и сабли, которыми рубят людей на куски.

– А у нас – палицы, от которых трескаются самые крепкие черепа.

– Быть может, вы союзники белых, за которыми мы гонимся? – спросил корсар.

– Нет, мы покончим и с ними.

– Так, значит, война?..

– Да, если вы не уйдете обратно.

– Морские волки!.. – воскликнул корсар, выскакивая из-за дерева со шпагой в руке. – Докажем им, что мы ничего не боимся! За мной!

Видя, что белые люди двинулись на него с оружием, колдун поспешил убраться. Сопровождаемый музыкантами, он быстро юркнул в кусты.

Черный корсар велел не стрелять ему в спину, чтобы не давать предлога для возобновления военных действий, а сам бесстрашно двинулся вперед, готовый отразить нападение араваков.

Перед флибустьерами снова был герой Тортуги, не раз доказывавший свою отчаянную храбрость.

Со шпагой и пистолетом в руках он смело повел вперед маленький отряд, врубаясь в девственный лес и готовясь отразить любое нападение.

Вскоре стрелы стали посвистывать над флибустьерами. Ван Штиллер и Кармо немедленно ответили беспорядочной стрельбой, ибо индейцы так и не показались, несмотря на угрозу колдуна.

Постреливая каждую минуту налево и направо, маленький отряд, до которого изредка долетали отдельные стрелы, успешно преодолел лесную чащу и вскоре вышел на небольшую поляну, в середине которой виднелось озерко, образованное маленькими ручейками.

Поскольку время близилось к вечеру, а индейцы со своими стрелами куда-то исчезли, Черный корсар приказал разбить лагерь.

– Если им вздумается на нас напасть, – сказал он товарищам, – то лучше встретить их здесь. Поляна достаточно велика, чтобы заметить их появление.

– Лучшего места нам не найти, – заметил каталонец. – Индейцы опасны в зарослях и редко нападают на открытом месте. К тому же я так устрою лагерь, что они не посмеют к нему приблизиться.

– Уж не собираешься ли ты выкопать траншею? – поинтересовался Кармо. – Это слишком долгое дело, дружище.

– Достаточно опоясать лагерь кострами.

– Через костер они перепрыгнут. Это ведь не ягуары, которым достаточно простой головешки.

– А это для чего, по-твоему? – сказал каталонец, извлекая из кармана пригоршню круглых ягод.

– Это что за фрукт?

– Это перец, да еще самый злой. Во время похода я набил им полные карманы.

– Он хорош к мясу, да и то слишком горек.

– А от индейцев он в самый раз.

– Каким же это образом?

– Мы подкинем его в огонь.

– Думаешь, они испугаются его треска?

– Нет, но говорят, он так разъедает глаза, что любой, кому вздумается прыгнуть через костер, несколько часов будет как в потемках.

– Тысяча акул! Да ты перехитришь самого дьявола!

– Говорят, что карибы так обороняются от врагов. Посмотрим, подействует ли это средство, если аравакам вздумается на нас напасть. А теперь давайте наберем валежника и будем спокойно их ждать.

Глава XXVI. ЗАСАДА. АРАВАКОВ

Наскоро закусив сухарями и остатками черепахи, флибустьеры прочесали кусты по соседству и, убедившись, что в них не засели индейцы, стали готовиться к ночлегу. Они постучали по траве палками, чтобы прогнать змей, и разожгли костры, бросив в них побольше перца, отличного средства не только от комаров, но и от врагов и диких зверей.

Не надеясь, что им дадут спокойно поспать, они решили выставить в дозор двух моряков и африканца, их должны были сменить корсар и каталонец.

Последние, перезарядив для большей надежности аркебузы, поспешили улечься спать, а Кармо и его товарищи расположились вокруг, за кострами, с оружием на коленях.

Огромный лес снова умолк, но его тишина казалась обманчивой. Люди, стоявшие на страже, по опыту знали, что индейцы, опасаясь огнестрельного оружия, предпочитают нападать ночью. К тому же в темноте легче подойти ближе к врагу, особенно в джунглях.

Кармо был бы рад услышать урчание ягуаров или рев пум. Присутствие этих хищников по крайней мере говорило бы об отсутствии краснокожих.

Не сводя глаз с окрестных кустов и время от времени подкидывая в огонь пригоршни перца, они провели так часа два, как вдруг африканец, обладавший острейшим слухом, услышал, как кто-то тихонько раздвигает ветки.

– Слышишь, белый кум?.. – прошептал он, наклоняясь к Кармо, раскуривавшему с завидным спокойствием окурок сигары, обнаруженный им в одном из своих карманов.

– Хоть убей, ничего не слышу, дорогой кум, – пошутил флибустьер. – С вечера умолкли и лягушки, которые лают не хуже собак, и жабы, бубнящие словно из бочки.

– Твой кум слышал, как кто-то раздвигал ветки.

– Значит, белый кум глух, как тетерев.

– Тихо!.. Слышишь?.. Хрустнула ветка.

– Ничего не слышу, но раз ты говоришь, значит, кто-то сюда лезет.

– Верно, кум.

– Кто бы это мог быть?.. У черного кума глаза, случайно, не кошачьи, не видят ли они в темноте? Тогда бы мы горя не знали.

– Видать не вижу, но чувствую, что к нам кто-то подбирается.

– У меня аркебуза наготове. Молчи, послушаем.

– Ляг на землю, белый кум, или нас подстрелят из лука.

– Спасибо за совет. Вот уж нет охоты получить отраву в брюхо.

Растянувшись на траве, они знаком велели Ван Штиллеру, караулившему с противоположной стороны, последовать их примеру и затаились с оружием в руках.

Один или несколько человек осторожно крались к лагерю. В зарослях, шагах в пятидесяти от флибустьеров, время от времени колебались листья и слышался хруст веток.

Ясно было, что враги старались незаметно подобраться к лагерю и пустить в ход стрелы.

Африканец и флибустьеры, почти целиком скрытые травой, не двигались, ожидая появления индейцев, чтобы открыть огонь. Внезапно Кармо подскочил, словно озаренный блестящей идеей.

– Кум, – спросил он, – как ты думаешь, они еще далеко?

– Индейцы?

– Да, отвечай поскорей!

– Они еще в зарослях, но если будут двигаться так же, то через минуту будут на опушке.

– Этого вполне достаточно. Ван Штиллер, кинь-ка мне твою куртку и берет.

Тот поспешил выполнить его просьбу, справедливо полагая, что раз уж Кармо просит у него одежду, то в этом есть настоятельная необходимость.

Флибустьер тоже снял с себя куртку. Набрав побольше веток, он кое-как связал два куля, напялил на них куртки, а сверху приладил береты.

– Готово дело, – сказал он, растягиваясь рядом с африканцем.

– А куманек хитер, – промолвил, смеясь, африканец.

– Без этих чучел индейцы, того и гляди, угодили бы в корсара или каталонца. А так оба могут спать под надежной защитой.

– Тихо, кум, идут…

– Я готов. Эй, Ван Штиллер, подкинь-ка еще горстку перца.

Тот собирался было привстать, но вынужден был снова пригнуться. В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.

– Напрасно стараетесь, голубчики. Зря только яд переводите, – пробормотал Кармо. – Высуньтесь-ка хоть на минуту, чтобы можно было вам всыпать.

Видя, что никто не подает признаков жизни, индейцы выпустили в чучела еще семь или восемь стрел, затем один из них, видимо самый храбрый, выскочил из кустов, размахивая своей грозной палицей. Подняв аркебузу, Кармо взял его на мушку. Он собирался было выстрелить, как вдруг где-то в лесу, на расстоянии нескольких миль, послышались четыре выстрела, а вслед за ними душераздирающие вопли.

Индеец мигом бросился в кусты, прежде чем Кармо успел снова прицелиться.

Корсар и каталонец, внезапно разбуженные выстрелами и криками, поспешно вскочили на ноги, полагая, что на лагерь напали индейцы.

– Где они? – спросил корсар, порываясь вперед со шпагой в руке.

– Кто, синьор? – изумился Кармо.

– Индейцы.

– Исчезли, капитан, так и не попробовав моего угощения.

– А выстрелы и крики?.. Слышишь?.. Снова стреляют!

– В лесу идет сражение, – сказал каталонец. – Индейцы напали на белых, синьор.

– На губернатора и его свиту?

– Видимо, так.

– Жаль, если его убьют они, а не я.

– Мне тоже: не возвращать же свой долг покойнику, но…

– Тихо!..

Вдали прогремело еще два выстрела, затем до путников донеслись дикие крики, на этот раз, пожалуй, целого племени индейцев, потом еще один выстрел, и наконец все стихло.

– Баталия окончена, – сказал каталонец, беспокойно напрягавший слух. – На губернатора мне наплевать, но остальные ведь мои соотечественники…

– Ты, я вижу, хотел бы узнать, что с ними стало, не так ли? – спросил корсар.

– Да, капитан.

– А я не прочь посмотреть, остался ли в живых мой смертельный враг, – заметил мрачно флибустьер. – На мог бы ты нас туда отвести?

– Ночь темна, синьор, однако…

– Продолжай…

– Мы можем сделать факелы из веток.

– И привлечь к себе внимание индейцев.

– Это верно, синьор.

– Однако можно идти и по компасу.

– Никак нет, синьор. В лесу слишком много препятствий, которых нам не преодолеть, если только…

– Говори скорей!

– Я вижу там кукухо в лесу. Они нам могут пригодиться. Дайте мне пять минут, синьор. За мной, Моко!..

Сняв берет, каталонец направился с африканцем к группе деревьев, среди которых поблескивали крупные зеленоватые огоньки, кружившиеся в каком-то фантастическом танце.

«Что взбрело в голову этому непоседе каталонцу?» – подумал Кармо, который никак не мог сообразить, куда ведет дело хитрый испанец.

– Кукухо! Что это еще за зверь? Послушай, Ван Штиллер, держи-ка ухо востро, а то далеко ли до беды.

– Не беспокойся, друг. Я не спускаю с них глаз и готов прийти им на помощь.

Подойдя к деревьям, каталонец вдруг забегал, словно решив изловить мелькающие перед ним огоньки.

Через несколько минут он вернулся в лагерь, прикрывая рукой содержимое берета.

– Теперь можно идти, синьор, – сказал он корсару.

– А как же найти дорогу? – спросил тот.

Запустив руку в берет, каталонец извлек из него каких-то насекомых, осветивших все вокруг на довольно большое расстояние.

– Пусть каждый привяжет к ногам по паре кукухо, как это делают индейцы, и при их свете можно различить не только лианы и корни, но и спрятавшихся в траве змей. У кого найдется веревочка?

– Конечно, у моряка! – воскликнул Кармо. – Давайте я привяжу вам этих кукухо.

– Смотрите не прижимайте их слишком сильно.

– Не бойся, каталонец. К тому же ты человек запасливый, и у тебя их полным-полно.

С помощью Ван Штиллера флибустьер осторожно взял кукухо и стал их привязывать к щиколоткам ног своих товарищей, стараясь не раздавить насекомых. Эта нелегкая операция отняла у флибустьеров добрых полчаса, но наконец у всех оказались живые фонарики, не требовавшие за собой никакого ухода.

– Замечательная выдумка! – похвалил каталонца корсар.

– Я заимствовал ее у индейцев, – возразил тот. – С помощью этих светлячков мы легко преодолеем препятствия, которые встретятся нам на пути.

– Все готовы? – спросил корсар.

– Все, как один, – ответил Кармо.

– Вперед, и постарайтесь двигаться тихо.

Держась друг за друга, флибустьеры тронулись в путь. Они быстро пошли вперед, не отрывая глаз от земли, чтобы лучше разглядеть, куда ставить ноги.

Кукухо делали свое дело на славу. При их свете были различимы не только ползучие лианы и клубки корней, но и ночные насекомые.

Светляки, которыми воспользовались путники, принадлежали к самой редкостной и крупной разновидности этих насекомых. Они излучают такой яркий свет, что при нем легко можно читать на расстоянии тридцати трех – тридцати пяти сантиметров, настолько велика мощь их светоносных органов.

Личинки этих насекомых излучают голубоватый свет, взрослые особи – светло-зеленый, очень нежного оттенка. Даже яйца, откладываемые самкой, слегка светятся.

Ученые произвели интересные опыты над pyrophorus noctilucus, как их называют по-научному, чтобы узнать, какие органы дают столь сильное свечение. Исследования показали, что спереди, на грудке, а также на брюшке находятся три маленькие светящиеся пластины.

Если у насекомого оторвать светящиеся органы, то они некоторое время сохраняют свою способность светиться. Даже высушенные, они излучают свет, если их смочить небольшим количеством воды.

Флибустьеры продолжали быстро идти, бесстрашно пролезая через кусты, продираясь сквозь лианы и обходя огромные корни, образовывавшие запутанные лабиринты.

Их не останавливали упавшие от старости или поваленные молнией деревья.

Выстрелов больше не было слышно, но до флибустьеров издалека доносились ликующие крики, издаваемые, видимо, индейцами. Временами наступала тишина, затем крики снова возникали, но через минуту смолкали вновь. Иногда слышны были звуки дудок и глухие удары: должно быть, били в барабан.

По окончании сражения победители, видно, уединились где-то в глухом уголке джунглей и теперь праздновали победу или готовились к пиру.

Каталонец все больше прибавлял шагу, желая поскорее узнать, чем кончилось сражение для его соотечественников. На губернатора ему было наплевать, в глубине души он даже рад был бы увидеть его поверженным, но за земляков у него болело сердце. Вот почему он торопился, надеясь поспеть им на помощь. К тому же он боялся, что кто-нибудь из них угодил в плен к индейцам.

Крики раздавались уже совсем близко, как вдруг Кармо, шедший рядом с, каталонцем, споткнулся, засмотревшись на лиану, и упал на землю так неудачно, что раздавил одного из кукухо, привязанного к ноге.

– Акула тебя подери!.. – воскликнул он, медленно поднимаясь. – А это что еще такое?.. Гром и молния!.. Мертвяк!..

– Верно, убитый! – подтвердили каталонец и корсар, склоняясь над трупом.

– Смотрите!..

На листьях меж корней лежал высокий индеец с перьями ары на голове и темно-синей повязкой на бедрах. Голова у него была пробита ударом шпаги, грудь изрешечена пулями. Погиб он, вероятно, недавно, так как из ран еще сочилась кровь.

– Может быть, здесь и произошла стычка, – сказал каталонец.

– Да, – подтвердил Ван Штиллер. – Видите, вокруг валяются палицы, из деревьев торчат стрелы.

– Посмотрим, нет ли здесь кого из моих товарищей, – сказал каталонец печально.

– Не теряйте зря времени, – посоветовал Кармо, – Если кого и убили, то сейчас уже, наверное, скальпируют.

– Но раненые могли спрятаться.

– Ищите, – разрешил корсар.

Каталонец, африканец и Ван Штиллер прочесали окрестные заросли, негромко оглашая их призывными криками, но не получили никакого ответа. В кустарнике, правда, лежал еще один индеец, погибший от пуль, пронзивших его сердце, а рядом с ним – палицы, луки и связка стрел, но больше не было никого.

Убедившись, что ни одно живое существо не осталось на месте сражения, флибустьеры снова тронулись в путь. Крики индейского племени раздавались где-то совсем рядом, и путники надеялись вскоре добраться до лагеря пирующих.

Араваки, по-видимому, в самом деле праздновали победу, ибо ликующие звуки прерывались звуками дудок, наигрывавших веселые мелодии.

Флибустьеры пересекли уже самые густые заросли, как вдруг сквозь листву они заметили яркий свет, отражавшийся под сводами деревьев.

– Индейцы? – спросил, останавливаясь, корсар.

– Да, – ответил каталонец.

– Сидят вокруг костра?

– Да.

– Пойдемте, друзья, – проговорил корсар, – посмотрим, остался ли в живых Ван Гульд или получил заслуженное возмездие.