Текст книги "Роковое наследство"

Автор книги: Эмили Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Со мной этот номер не пройдет, Карли. Я не настолько помешан на сексе, чтобы ложиться в постель с первой привлекательной женщиной, которая мне это предлагает.

– Послушайте, я ничего вам не предлагаю, кроме остатков…

– Это точно, – перебил ее Митч.

Судя по его тону, он говорил вовсе не о еде.

Запищал таймер, и Митч, пройдя мимо нее, достал из микроволновки тарелку. Карли одновременно чувствовала его холодность и жар его тела. Затем он пересек комнату и, с грохотом опустил тарелку на стол. Этим он дал Карли понять, что не нуждается в ее обществе.

Карли едва удержалась от того, чтобы не пырнуть его вилкой.

– Если ваш отец хотя бы вполовину был таким же самодовольным грубияном, как вы, то я не понимаю, что Марлен в нем нашла.

– Неплохой источник дохода – вот что.

Яростно сверкнув глазами, Карли хотела отпустить в его адрес одно из словечек, которым она научилась от профессиональных спортсменов, но вдруг засомневалась.

Марлен признавалась в своем дневнике, что находила состояние Эверетта весьма привлекательным. Но ведь ее сестра выбрала этого мужчину не только из-за его денег. Марлен говорила ей, что любит Эверетта. Сестра не стала бы ей лгать, ведь правда?

Или она ей все-таки солгала?

Достав из холодильника кувшин с охлажденным чаем, она поставила его рядом с тарелкой Митча.

– Избавьтесь от всех ваших денег, Кинсейд. Только так заносчивый тип вроде вас сможет найти партнершу, которую будет считать равной себе.

С этими словами Карли повернулась и вышла из кухни, оставив хозяина дома ужинать в одиночестве.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Убей его своей добротой.

Наверное, будет лучше его просто, убить, усмехнулась про себя Карли. Заставить пробежать марафонскую дистанцию в гору или сделать пятьсот приседаний, стоя босиком на холодном кафельном полу.

Но все это не поможет ей добиться своей цели – сблизить Митча и Рэтта. Вздохнув, она легонько ударила по мячу, и он покатился по зеленой лужайке к ногам Рэтта.

Был вечер среды. Ей понадобилось три дня, чтобы успокоиться. Все это время она не видела Кинсейда-среднего. Он по-прежнему даже не пытался установить контакт с Рэттом. Было очевидно, что в воскресенье вечером он намеренно ее оскорбил.

Но зачем?

Она ни на секунду не поверила в то, что Митч действительно считал, будто она за ним охотится. Она ведь даже ни разу с ним не флиртовала.

Поскольку Рэтт всюду следовал за ней как хвост, Митчу приходилось избегать своего младшего брата.

И все же, несмотря на оскорбительные замечания Кинсейда, Карли не собиралась сдаваться. Конечно, братьев разделяла огромная пропасть в возрасте, но надо же было с чего-то начинать.

Легкий пахнущий солью ветерок разметал подол простого персикового сарафана, который Карли надела к ужину. Платья. Фу! Куда лучше спортивные костюмы и шорты с топами. Это Марлен всегда любила наряжаться.

На нее нахлынула волна печали. Подняв подбородок, Карли глубоко вдохнула, пытаясь подавить ощущение внутренней пустоты. Ее ноздри уловили аромат жареной на гриле рыбы-меч и тушеных овощей, и у нее заурчало в желудке от голода. Скоро Митч вернется домой, и у них будет первый семейный ужин.

Густая трава щекотала ей ступни. Значит, она принарядилась. Ну и что с того? Не париться же ей жарким вечером в брюках. Если Митч попытается как-то этим воспользоваться – прекрасно. Время покажет, что он был не прав. Она не искала себе ни любовника, ни богатого мужа, ни кого бы там ни было. После разорванной помолвки ей претила одна лишь мысль о романтических отношениях.

Поймав мяч, она снова передала его Рэтту. Рэтт нуждается в ней. Несмотря на все страхи и неуверенность, она не подведет ни его, ни Марлен, ни саму себя. На этот раз она никому не позволит убедить ее выбрать самый легкий путь. На этот раз она станет матерью, которой отказалась стать двенадцать лет назад.

Щелчок задней двери вернул ее к реальности. Она обернулась. Митч вышел во внутренний дворик. Прищурившись, он огляделся по сторонам. Когда он заметил их с Рэттом, сердце Карли учащенно забилось.

Она коснулась плеча Рэтта.

– Посмотри, кто там.

Рэтт заулыбался во весь рот.

– Митт! Мяч! – завизжал он, направляясь к старшему брату. Тот слегка опешил. Видно, не ожидал такой радушной встречи.

– Добрый вечер, Митч.

Его губы сжались в твердую линию.

– Где миссис Дункан?

– Я дала ей выходной.

Он нахмурился.

– Карли, вы не имели права это делать.

– Митт, мяч, – повторил Рэтт, бросая ему красный мяч.

Поймав его, Митч вернул его мальчику с такой осторожностью, что Карли была приятно удивлена. Затем он, скрестив руки на груди, обратился к ней:

– Я не позволю, чтобы вы командовали моей прислугой.

– Почему бы не дать бедной пожилой женщине выходной?

– Ее выходные распланированы заранее.

– Извините, но срочная операция по удалению желчного пузыря у ее младшей сестры не попала на выходной Деллы. Она хотела быть рядом с сестрой, и я ее отпустила. Им нужно проводить как можно больше времени вместе, пока это возможно. – Потому что никогда не знаешь, сколько времени у тебя осталось для общения с близким человеком.

Карли заметила, как его раздражение тут же исчезло.

– Почему вы не сказали, что ее сестра больна?

– Вы не спрашивали. – Она переложила рыбу и овощи с верхней решетки гриля на блюдо, затем накрыла его.

– Что это?

– Наш ужин. Мы поедим на улице. Сегодня слишком хорошая погода, чтобы торчать дома.

– Восемьдесят пять градусов в тени – это, по-вашему, хорошая погода [1]1
  85 градусов по Фаренгейту соответствуют 29,4 градуса по Цельсию.


[Закрыть]?

– Зато влажность воздуха существенно ниже, чем обычно. К тому же с моря дует свежий ветер. Снимите пиджак, и вам будет комфортнее. – Поставив блюдо в центре стеклянного столика, Карли достала из холодильника салат из морепродуктов.

Она не знала, подается ли эта закуска в специальной посуде. Когда утром миссис Дункан достала стеклянные бокалы без ножек в высоких хрустальных подстаканниках, наполненных льдом, Карли была вынуждена спросить ее, для чего они предназначались. Специальная посуда была одним из признаков принадлежности к высшему обществу, куда скромной девушке из народа путь был заказан. В продовольственном магазине, где она обычно делала покупки, салат из морепродуктов продавался в одноразовых пластиковых контейнерах.

– Присаживайтесь и угощайтесь. – Карли указала ему на свободный стул.

Положив газету на стол, Митч снял пиджак и, повесив его на спинку стула, сел напротив Рэтта.

– Вы сами все это приготовили?

– Да, но можете не беспокоиться, я не добавляла мышьяк. Если хотите, есть вино.

Митч поднял темную бровь.

– Вы не будете пить?

Она покачала головой.

– Нет, после ужина мы с Рэттом собираемся на пробежку.

Вместо того чтобы откупорить бутылку вина, Митч наполнил два стакана водой из кувшина.

Повязав Рэтту нагрудник, Карли подала ему нарезанный кубиками сандвич с сыром и добавила к нему немного овощей. Малыш так жадно набросился на еду, словно не ел целую неделю.

Посмотрев на младшего брата, Митч выдвинул стул для Карли. Похоже, он все-таки знал, что такое хорошие манеры.

– Вам не нужно было меня ждать.

Карли села и пожала плечами.

– Рэтт только кажется таким голодным. Он ел два часа назад. Кроме того, мы должны как можно чаще ужинать вместе, чтобы Рэтт почувствовал, что у него есть семья.

Лицо Митча вдруг стало непроницаемым.

– Наши с Марлен родители всегда настаивали на совместных ужинах. Это хороший повод собраться вместе и обсудить дела друг друга.

Митч подозрительно посмотрел на нее.

– Карли…

– Замолчите и приступайте к еде, Митч, пока салат не нагрелся на солнце. Вопреки тому, что вы думаете, это не свидание.

Нахмурившись, Карли потянулась за салфеткой. Вот тебе и перемирие. Она только что протянула ему оливковую ветвь мира, но он продолжал вести себя так, словно у нее в руках был топор войны.

– Простите меня за грубость, но это просто ужин. Большую его часть приготовила Делла до того, как позвонила ее сестра. Так что мне не пришлось особо утруждаться.

Митч задумчиво уставился на нее, словно пытаясь понять, говорила ли она правду, затем кивнул и начал есть. Карли обнаружила, что наблюдает за тем, как он вонзает вилку в сочную креветку, подносит ее к своим чувственным губам и откусывает кусочек. При этом она отметила, что у него были ровные белые зубы.

Возьми себя в руки. Кинсейд не входит в сегодняшнее меню. Забыла, как он обошелся с Марлен?

Покончив с закуской, Карли приступила к главному блюду. Митч последовал ее примеру, положив себе в тарелку большую порцию рыбы и овощей. Он ел почти с той же жадностью, что и Рэтт, но при этом соблюдал правила этикета. Интересно, кто научил его так безукоризненно держаться за столом? Одна из его нянь?

– Вы сегодня обедали? – спросила она, чтобы нарушить молчание.

– Нет, у меня не было времени. Где сейчас ваши родители?

Похоже, ей удалось вовлечь его в нормальный разговор.

– В Аризоне. Отцу по состоянию здоровья нужен более сухой климат.

– Если вы так ратуете за семейные ценности, то почему не переезжаете к ним?

– Я об этом думала, но мои родители слишком заняты общественной деятельностью. Кроме того, мне придется получать новое разрешение на работу, а это может означать, что я несколько месяцев не буду ничего зарабатывать. Мои родители пенсионеры и не могут себе позволить содержать нас с Рэттом, но будут считать себя обязанными нам помогать.

– Оставьте Рэтта со мной.

Вздохнув, она промокнула губы салфеткой.

– Даже не надейтесь, Митч. Я этого не сделаю.

– А могли бы. Всего одно слово – и вы свободная женщина.

Однажды она уже сделала выбор в пользу свободы и независимости и до сих пор жалела об этом. Неужели он думает, что она сможет спокойно жить, отказавшись от того, что было для нее так дорого? Причем дважды.

– Вы говорите так, словно считаете Рэтта обузой. Поверьте, это не так.

– Пока. Посмотрим, как вы запоете через год, когда вам надоест играть в дочки-матери.

– Я не изменю своего решения ни через год, пи через десять лет.

Митч недоверчиво фыркнул, но Карли решила не тратить понапрасну слова. Пусть убедится на деле, чего она стоит.

– Вам всего двадцать восемь. Странно, что ваши родители уже на пенсии.

– Маме было сорок, а папе сорок пять, когда они удочерили нас с Марлен. – Поскольку Карли сама была приемным ребенком, она точно знала, какие вопросы задавала ее маленькая дочка.

Молчание возобновилось. Его нарушало лишь бормотание Рэтта и постукивание столовых приборов.

– Миссис Дункан нужны еще выходные?

Удивленная, Карли пристально посмотрела на Митча. Было приятно осознавать, что в нем есть что-то человеческое.

– Было бы замечательно, если бы вы ей позвонили и сами это предложили. У меня есть номер телефона ее сестры.

– Я распоряжусь, чтобы нам прислали кого-нибудь из агентства по подбору временного персонала, кто будет готовить и давать указания остальному персоналу.

– Митч, я вас умоляю. Мы взрослые люди и сами в состоянии себя обслуживать. На случай, если вы не умеете готовить, это буду делать я. Думаю, ваш персонал и без указаний миссис Дункан сможет пару дней пылесосить и заправлять постели. – (Митч пронзил ее взглядом, словно булавка коллекционера бабочку.) – Что?

– Вы собираетесь весь день работать, а затем готовить для меня. Почему? – В его голосе слышалось подозрение.

– Не обольщайтесь, Кинсейд. Я не собираюсь искать путь к вашему сердцу через ваш желудок. Нам с Рэттом тоже нужно есть. К тому же я люблю готовить. Когда Марлен жила у меня, я готовила для нас обеих.

Митч хотел возразить, но, очевидно, передумал и вместо этого отправил в рот последний кусочек рыбы. Затем он откинулся на спинку стула. Выражение его лица по-прежнему было настороженным.

– Все было очень вкусно.

– Спасибо. Это полезнее того, к чему вы привыкли.

Его брови сошлись на переносице. Вот тебе и все перемирие!

– Не пытайтесь меня изменить, Карли. Не вмешивайтесь в мою жизнь.

– Даже и не мечтайте, – парировала Карли. К концу года он забудет, что такое холостяцкий образ жизни. Когда в доме появляется ребенок, жизненные приоритеты меняются. Рано или поздно, он это поймет.

Митч продолжал смотреть на нее как на ребус, который никак не мог разгадать. Его взгляд по-прежнему был полон недоверия.

– Мяч, – потребовал Рэтт.

Митч поднялся.

– Вы займитесь ребенком, а я уберу со стола.

Карли прищурилась. Мужчина в костюме от Хьюго Босса не боялся мыть посуду? Как мило. Жаль, что она сейчас не ищет себе спутника жизни.

– Спасибо, но будет лучше, если с Рэттом поиграете вы.

– Нет. – Резкое. Отрывистое. Безоговорочное. Собрав со стола посуду, Митч направился в дом! Карли уставилась ему вслед. Митч Кинсейд был крепким орешком. Покрепче, чем самые трудные из ее пациентов.

Но у нее был большой опыт в подобных делах. Она найдет способ воздействия и на него.

Карли Корбин была подлой лицемерной женщиной.

Митч открыл кран с водой, чтобы заглушить звонкий смех, доносящийся со двора. Повернувшись спиной к женщине и мальчику, играющим в саду, он загрузил посудомоечную машину.

Карли пыталась усыпить его бдительность с помощью домашней еды и игры в счастливую семью. Он еще не залечил рапы, оставшиеся в душе после своей прошлой попытки создать семью. И больше не отдаст свое сердце ребенку лишь для того, чтобы его сердце было разбито, когда его мать или в данном случае опекунша передумает. Он начнет сближаться с Рэттом, лишь когда будет абсолютно уверен, что ему не придется расставаться с ребенком. Чтобы этого не произошло, он должен стать опекуном своего младшего брата.

И это скоро произойдет.

Включив посудомоечную машину, Митч выпрямился. Его внимание привлекла тишина на заднем дворе. Осмотрев сад, он увидел на газоне между фонтаном и прудом ноги Карли и подол ее персикового сарафана.

Его охватила тревога. Неужели мальчик упал в пруд? Черт побери, он же велел садовнику заказать ограду, чтобы обнести ею пруд и бассейн, но материал еще не привезли. Или Карли споткнулась и ударилась.

Митч пулей выскочил на улицу и помчался через лужайку к пруду. Обогнув кусты роз, он резко остановился. Рэтт лежал на животе рядом с Карли. Она придерживала его за пояс.

– Это большая рыбка. Она оранжевая, – произнесла Карли, указывая на воду. – А белая маленькая.

Сердце Митча учащенно забилось. Он испытал чувство облегчения, затем обнаружил, что разглядывает длинные ноги Карли. Ноги бегуньи. Худые, но мускулистые. Его захлестнула волна желания.

– Что вы делаете?

Женщина и мальчик вздрогнули от неожиданности. Не отпуская Рэтта, Карли перевернулась на бок.

– Смотрим на рыбок.

Босая, с растрепанными волосами и простом сарафане она привлекала его больше, чем ему бы этого хотелось. Несмотря на все ее возражения, Митч не сомневался, что она хотела поймать его на крючок. Так же, как ее сестра его отца. Как бесчисленное множество других женщин, пытавшихся залезть в постель и кошельки Кинсейдов. Разве что она действовала более тонко. Она могла отрицать, что ее к нему влекло, но он видел интерес в ее глазах, когда она на него смотрела. Прямо как сейчас. Ее взгляд медленно скользил вверх по его телу.

О да, она хотела его.

Но даже не будь она генетической копией Марлен Корбин, он все равно не стал бы вступать с ней в связь. Из опыта отца и своего собственного он знал, что управление таким крупным бизнесом, как «Кинсейд круиз лайн» почти не оставляет времени на личную жизнь. Он довольствовался лишь мимолетными связями и часто забывал о назначенных свиданиях.

Он привык иметь дело с женщинами, которые были слишком сосредоточены на своей карьере, чтобы отвлекаться на что-то, кроме физического удовольствия. Им не нужны были романтические отношения. Они хотели только горячего страстного секса и ничего больше. Но с Карли Корбин все было гораздо сложнее.

Поднявшись на ноги, она принялась стряхивать травинки с одежды. В ее волосах застрял листик, и Митчу пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не потянуться за ним.

– Митт. На ручки, – пролепетал Рэтт, но Митч проигнорировал его просьбу.

Бросив сердитый взгляд на Митча, Карли покачала головой и наклонилась, чтобы взять мальчика. При этом корсаж ее сарафана немного опустился, обнажив верхнюю часть груди. На ней не было бюстгальтера. Митч почувствовал тяжесть в паху.

– Не хотите помочь мне искупать Рэтта? – спросила она.

Он перевел взгляд с ее груди на лицо.

– Нет.

Но он не отказался бы искупать Карли. Намылить ее роскошное тело. Потереть ей спинку, а затем овладеть ей.

Этого не случится.

В отличие от своего отца, он всегда извлекал урок из своих ошибок и думал головой, а не другой частью тела.

Однажды женщина уже сделала из него дурака, но этого больше не повторится.

И не имеет значения, как сильно он хочет женщину.

– Успокой его, Карли, – пробормотал Митч, изо всех сил стараясь игнорировать плач Рэтта. – Ну давай же, успокой мальчика.

Сердце бешено колотилось, нервы были на пределе. Он не хотел вмешиваться, но плач, доносившийся из голубой комнаты, все не прекращался.

Где же, черт побери, Карли?

Открыв дверь своей спальни, Митч прошел по коридору. Дверь в комнату Карли была открыта, но там никого не было. Спустилась ли она вниз? Или, может, тайком выскользнула из дома и отправилась на свидание?

Сбежала?

В любое другое время Митч бы несказанно этому обрадовался, но не когда остался один в доме с плачущим ребенком. Он заставил себя повернуться и пройти в комнату Рэтта. В приглушенном свете бра он разглядел лишь красное заплаканное лицо ребенка.

Маленькие ручки потянулись к нему.

– Митт.

– Все хорошо, малыш. Спи.

В ответ на это Рэтт громко всхлипнул, и у Митча сжалось сердце.

Он направился в комнату Карли, чтобы проверить, была ли на месте ее одежда. Дойдя до двери гардеробной, он услышал какой-то звук. Шум воды. Душ. Чувство облегчения смешивалось с разочарованием. Она не сбежала.

Он собрался было потребовать, чтобы она закончила мыться и успокоила ребенка, но когда у него перед глазами предстал образ Карли с мокрыми волосами и блестящей золотистой кожей, его накрыла волна желания.

Черт побери, Кинсейд. Ты можешь желать любую женщину, кроме нее.

Митч растерянно оглянулся. Плачущий ребенок или обнаженная женщина – какое из двух зол выбрать?

Обычно Митчу нравились обнаженные женщины, но генетическая копия расчетливой стервы, поймавшей его отца на старейшую из уловок, не могла ничего у него вызывать, кроме отвращения.

Все было бы намного проще, если бы. Карли Корбин вызывала у него те же чувства, что и ее сестра. Несмотря на то, что они были похожи как две капли воды, Марлен оставила его полностью равнодушным.

– Мама, мама, – донеслось из голубой комнаты, и Митч поморщился. Мальчик уже называл Карли мамой. Будет ли ему лучше без Карли? Это не имело значения. Карли недолго оставалось быть его опекуншей.

Его нахождение в ее комнате могло стать поводом для других судебных разбирательств, поэтому Митч выбрал меньшее из двух зол – плачущего ребенка.

Войдя в голубую комнату, Митч обнаружил мальчика, стоящего в своей кроватке и тянущего к нему руки.

– На ручки.

Митч сжал ладони в кулаки.

– Привет, парень. Карли в душе. Она скоро придет.

Лицо ребенка исказилось, нижняя губа задрожала, из больших карих глаз ручьем хлынули слезы. У него были точно такое же глаза, как у Карли.

Митч колебался.

– Тебе приснился плохой сон.

Рэтт не унимался. Вцепившись в борт кроватки, он запрыгал.

– На ручки. На ручки.

Если он прикоснется к ребенку, это может стать началом новых проблем, но ему ничего другого не оставалось, поскольку Карли не было рядом. Ему не следовало слушать ее и отпускать няню!

Стиснув зубы, Митч подошел ближе к кроватке. Рэтт мгновенно обхватил его руками за шею, едва не придушив. Или, может, всему виной были болезненные воспоминания? Подняв мальчика, он машинально потрогал подгузник. Он оказался сухим.

Продолжая всхлипывать, Рэтт зарылся лицом в шею Митча. Тот неловко погладил его по спине, но, когда и это не помогло, он подошел к креслу-качалке и опустился в него. Тихонько раскачивая кресло, Митч изо всех сил старался держаться отстранение, запрещая себе предаваться воспоминаниям. Воспоминаниям о бессонных ночах, когда у другого ребенка были колики. Но он не смог. С каждым покачиванием кресла его грудь сдавливало все сильнее.

С его губ сами собой полились слова утешения, словно он только вчера проделывал то же самое с другим маленьким мальчиком.

Мальчиком, которого он собирался усыновить.

От Рэтта пахло как от Трэвиса. Он был того же роста, тех же размеров. Так же хотел отцовской любви.

Когда Рэтт наконец успокоился и его маленькое тельце расслабилось, Митч понял, что тот уснул. Но ему отчего-то не хотелось его отпускать.

Ему не хватало этого. А единственным способом оставить у себя Рэтта было избавиться от Карли Корбин.

И чем скорее, тем лучше.

Остановившись возле двери в комнату Рэтта, Карли не поверила своим глазам. Митч держал Рэтта на руках и, поглаживая его по спине, что-то напевал тихим баритоном.

Поющий Митч Кинсейд?

Это никак не вязалось с образом самоуверенного карьериста, который она видела все эти полторы недели.

Он сидел в кресле-качалке, откинув назад голову и закрыв глаза. Выражение его лица было печальным. Рэтт спал на его обнаженной груди, прижимаясь головой к его шее.

При виде крупного сильного мужчины с маленьким ребенком на руках у Карли внутри что-то перевернулось.

Почему Митч был здесь? Он приходил и другими ночами без ее ведома? Была его грубая самоуверенность всего лишь маской? Который Митч Кинсейд был настоящий? Картина у нее перед глазами не совпадала с образом бездушного робота, нарисованным Марлен.

Карли вошла в комнату, и глаза Митча открылись.

– Что-то не так? – прошептала она.

– Он проснулся и начал плакать, а вы не пришли. – В его тоне слышался упрек.

Поднявшись, Митч положил Рэтта в кроватку и накрыл его одеялом… С трудом отведя взгляд от его широкой спины, Карли обнаружила, что он так умело обращался с ребенком, словно у него был опыт по этой части.

Интересно.

– Я не слышала его. Я принимала душ после вечерней пробежки и забыла взять с собой в ванную радионяню.

Когда Митч повернулся, у нее перехватило дыхание. Он был великолепно сложен. Широкие плечи. Мускулистые руки. Широкая грудь. Плоский живот с рельефным прессом. Темные завитки волос окружали плоские соски и уходили шелковистой дорожкой под пояс брюк.

Карли поспешно облизала пересохшие губы, надеясь, что восхищение не отразилось на ее лице.

– Не забудьте в следующий раз, – послышался в тишине резкий голос, затем Митч направился к двери.

– Вы уже делали это раньше.

Остановившись на полпути, Митч медленно повернулся.

– Я же говорил вам, что знаю, как обращаться с детьми.

– Сейчас я увидела первое подтверждение этому. У вас есть дети, которые живут с матерью?

– Нет.

– Тогда как вы приобрели этот опыт?

– Оставьте это, Карли.

Она вышла вслед за ним в тускло освещенный коридор.

– Вы хотите, чтобы я доверила вам Рэтта. А почему я, по-вашему, должна?

На его щеке дернулся мускул.

– Однажды он был помолвлен с матерью-одиночкой.

– Что произошло?

– Она вернулась к своему знаменитому бывшему мужу. – Его лицо было непроницаемым, но от нее не укрылась боль, затаившаяся в глубине его глаз.

– Мне очень жаль. – Карли в знак утешения пожала его предплечье. Ее бросило в жар, но она была не в силах отстраниться. Его мышцы напряглись под ее ладонью, широкая грудь медленно поднялась и опустилась. Их взгляды встретились. Его зрачки расширились от желания. Того же самого желания, от которого кровь закипала в ее жилах.

Карли сглотнула. Этого не могло произойти. Только не с ним.

– Что вы делаете, Карли?

Играю с огнем – вот что.

Но она смогла только покачать головой и убрать руку. Слишком поздно. Воздух между ними был наэлектризован до предела.

Его взгляд задержался на ее губах.

– Вы этого хотите? – Обхватив за талию, Митч привлек ее к себе. Тонкой ночной рубашки и халата оказалось недостаточно, чтобы защититься от его разгоряченного тела.

Его рот так стремительно обрушился на ее губы, что их зубы соприкоснулись. Карли попыталась вырваться, но он не отпустил ее.

Каждая нервная клеточка в ее теле звенела от напряжения. От желания.

Этого не должно было произойти. Митч Кинсейд оскорбил ее сестру. Карли он даже не нравился. Разве она могла испытывать к нему симпатию, когда он думал лишь о том, как забрать у нее Рэтта?

С этой мыслью она уперлась одной рукой ему в живот, пытаясь его оттолкнуть. Но в тот момент, когда она почувствовала жар его кожи под своей ладонью, собственное тело изменило ей. Оно затрепетало от желания, напомнив ей, что у нее давно не было мужчины. Но даже с Сэмом она не испытывала подобного. Словно хоровод огненных искр заплясал внутри нее, воспламеняя те нервные окончания, которые раньше дремали.

Ей не следовало отвечать на его поцелуй, но она была так опьянена его волнующей близостью, что не смогла устоять перед искушением. Одна ее рука вцепилась ему в плечо, другая заскользила по его спине. В ответ на это Митч сжал ее ягодицы и теснее прижал к себе. Даже сквозь одежду Карли почувствовала, как он был возбужден. Ее внутренние мышцы сжались от наслаждения, с губ сорвался приглушенный стон.

В следующую секунду он спустил с ее плеч халат и нежно коснулся ее набухшей груди.

Ей следовало возразить, но, очевидно, дар речи покинул ее. Она едва соображала. Все, что она могла, – это чувствовать. Его жар. Его силу. Натиск его чувственных губ. Внутри нее разгорелся огонь желания, какого она не испытывала раньше. Ее ногти сильнее впились ему в спину.

Пальцы Митча нашли ее сосок и начали нежно его пощипывать. Вспышка желания пронзила ее до потайных глубин ее женского естества, и ее бедра задрожали.

Посапывание, донесшееся из голубой комнаты, вернуло ее к реальности. Вырвавшись из объятий Митча, она поправила халат и провела тыльной стороной руки по влажным губам, которые до сих пор покалывало.

– Этого не должно было произойти.

Ноздри Митча раздувались. Желание в его глазах превратилось в лед, губы искривились в усмешке.

– Да ладно тебе, Карли. Прекрати вести себя так, словно ты не собиралась задобрить меня с помощью вкусного ужина и сексуального сарафана. Соблазнить меня – всего лишь следующий пункт в твоем плане.

– Каком еще плане? – У нее был план, но он не имел никакого отношения к сексу.

– Вы с сестрой соревновались, кто из вас найдет себе муженька побогаче?

Карли охватила безудержная ярость. Ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не залепить ему пощечину.

– Послушай, ты, недоумок, я была помолвлена с интерном [2]2
  Студент или молодой врач, работающий в больнице.


[Закрыть], чьи долги могли поспорить с национальным долгом. У него не было ни гроша за душой, понимаешь? И не вини меня в этом поцелуе. Я ничего не делала, чтобы привлечь твое внимание.

– Неужели? А для чего тогда все эти облегающие костюмы, сарафан без бюстгальтера и гипнотическая походка?

У нее гипнотическая походка?

– Я не одеваюсь вызывающе.

– Хватит отпираться, Карли. У тебя чертовски красивое тело, которое не стыдно выставить напоказ. Мужчины, должно быть, падают к твоим ногам.

Как ни оскорбительно прозвучал его комплимент, ей было приятно, что он находил ее привлекательной. И все же он заблуждался на ее счет.

– Ты спятил?

– Не настолько, чтобы попасться на твой крючок. Закинь удочку где-нибудь в другом месте, потому что этого Кинсейда тебе не поймать. – С этими словами он повернулся и направился к лестнице.

– Если бы я поймала тебя, Кинсейд, я бы выбросила тебя обратно или скормила бы акулам. Иди к черту, самоуверенный идиот.

– Я уже попался, и ты меня не выбросила, – пробормотал Митч, оказавшись в пустом фойе. Пройдя по коридору, он оказался в кабинете, который раньше принадлежал отцу, а теперь стал его. Достав из ящика стола старую отцовскую записную книжку, он сел в кожаное кресло и принялся листать ее. Найдя нужный номер, он набрал его на клавиатуре своего мобильного телефона.

– «Детективное агентство Льюиса», – послышался в трубке голос, несмотря на поздний час.

– Фрэнк, это Митч Кинсейд.

– Мои соболезнования в связи со смертью твоего отца, Митч. Мы с Эвереттом через столько всего прошли вместе.

– Именно поэтому я и обращаюсь к тебе за помощью, – сказал Митч. – Мне нужно, чтобы ты собрал компромат на Карли Корбин. Мне нужна любая информация, которая ее дискредитирует. И как можно скорее.

Льюис рассмеялся.

– Ты определенно сын Эверетта. Я немедленно начну наводить о ней справки. Ты можешь достать ее отпечатки пальцев?

Митч подумал о посуде, часть которой он так и не домыл после «семейного» ужина.

– Я завтра утром пришлю их тебе с курьером. Ты не мог бы заодно проверить и сестру Карли?

– Мне нужно искать что-то конкретное?

– Я хочу, чтобы ты выяснил, что Марлен Корбин сделала с сотней тысяч долларов, которые мы ей заплатили. Еще я был бы тебе очень признателен, если бы ты нашел водителя, который сбил ее три месяца назад. Полиция отложила это дело в долгий ящик. – Митч сжал в руке телефон. Он должен был знать правду, а его отец говорил, что доверяет Фрэнку Льюису как самому себе. – Мне нужно знать, не был ли причастен к ее смерти мой отец.