Текст книги "Верни мне надежду"

Автор книги: Эмили Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Эмили Роуз

Верни мне надежду

Scan, OCR: Larisa_F; SpellCheck: Федор

Роуз Э. Р66 Верни мне надежду: Роман. – М.: Издательский Дом «Панорама», 2011. – 192 с.

(Серия «Панорама романов о любви», 11-048)

Оригинал: Rose Emily, 2011

ISBN 978-5-7024-2807-9

Аннотация

Пять лет замужества не принесли Кейт ничего, кроме горечи и разочарования. Ее муж Скотт оказался холодным эгоистом, к тому же он не считал себя обязанным хранить супружескую верность и совсем не хотел детей. Кейт уже была готова подать на развод, когда Скотт неожиданно трагически погиб.

Пережив эту потерю, Кейт дает себе слово никогда больше не влюбляться и не попадать в зависимость от мужчины...

Эмили Роуз

Верни мне надежду

1

Подумать только: целых пять лет ее жизни в замужестве, казалось, ушли только на то, чтобы добиваться для супруга расположения тех, кто обладал властью, богатством или влиянием. Уже не один год они с мужем чудом удерживались на плаву, постоянно пребывая на грани банкротства. Покупки в кредит, займы под высокий процент – лишь бы произвести впечатление на других. До чего невыносима вся эта фальшь!

Вот и сегодня она потратила не один час на приготовление чертова супа из свеклы только потому, что кому-то, видите ли, не терпелось насладиться борщом.

– Суп холодный.

И как назло он действительно оказался чуть теплым.

– Извини, дорогой, – с усилием выговорила она, скрывая за мягкостью тона острое желание выплеснуть содержимое тарелки мужу в физиономию.

Она вообразила искаженное ужасом лицо, залитые свекольными подтеками тонкую рубашку, шелковый галстук и элегантный костюм, и никому не заметная улыбка тронула уголки ее рта.

– Ничего отменнее я уже давно не пробовал, – решительный тон давал понять, что критическое высказывание встретило отпор.

Крупный мужчина, только что занявший место рядом с ней за столом, держался вполне любезно, но в глазах... По их выражению становилось ясно сразу: этот не позволит кормить и поить себя только для того, чтобы ему навязали потом сделку.

– Вы очень добры, благодарю вас, – вежливо проговорила хозяйка дома, хотя на самом деле не испытывала никакой благодарности.

Острые голубые глаза соседа по столу заметили ее сдержанность, а проскользнувшие в них искорки показали, что он забавляется.

– Далеко не каждый назовет меня добрым человеком, а уж тем более легким партнером. К тому же общение с дураками никогда не доставляло мне удовольствия.

Ответ прозвучал двусмысленно.

Ну зачем, зачем нужно было устраивать этот званый вечер – вряд ли он произведет хоть какое-то впечатление на этого самоуверенного богача, с иронией взиравшего на происходящее. Это лишь новая пустая трата времени, сил и... денег.

Тем временем хозяин дома, всячески демонстрируя свое радушие, заливался соловьем, настойчиво угощал всех и каждого и сыпал остротами. Услышав сказанное человеком, ради которого и было затеяно сегодняшнее торжество, он решил вмешаться в беседу.

– Однако толковый человек, готовый предложить хороший товар, вправе рассчитывать на ваше внимание.

– Для этого надо быть очень толковым человеком, – на губах гостя появилась легкая усмешка, а голубые глаза вновь обратились к соседке, хладнокровно оценивая ее. – Все дело в том, насколько хорош товар!

– Это уж вам решать, конечно, – безразлично сказала она, не желая вступать в разговор, в конце концов дела мужа ее не касаются.

Иногда она просто ненавидела его – за то, что он не хотел иметь детей, за то, что обманул ее когда-то, поначалу прикинувшись другим – ласковым, добрым и верным. Хоть она и сожалела, что вышла за него замуж, освободиться от тягостного союза не хватало сил. Порой у нее появлялась надежда, что он когда-нибудь все же изменится, но с каждым днем она становилась все слабее. Зато нарастало отчаяние, все чаще сменявшееся пустым равнодушием ко всему.

Ах, если бы у нее были дети: маленькие озорники, на которых можно было бы излить всю свою нерастраченную любовь. Каким бы счастьем было для нее баловать их, готовить для них что-нибудь особенно вкусненькое или гулять с ними по парку, рассказывая всякие забавные истории или сказки, запомнившиеся с собственного детства. Но нет, этой радости она была лишена, точнее, этого лишил ее муж.

Кейт наблюдала, как Скотт, поглощая борщ, умело направлял общий разговор за столом. Он был красив. В четких чертах лица не было ни намека на слабость, черные волнистые волосы модно подстрижены. У него все модное, даже телосложение: высок ростом, мускулист, спортивен.

И в соответствии с модой не слишком-то верный супруг. От внимания Кейт не ускользнули заигрывания с ним Фионы Чардуэй и вспыхнувшее в ответ обещание в карих глазах Скотта.

Гадая, любовники они или нет, Кейт поразилась тому, что подобные мысли больше не причиняют ей боль.

– Кейт – это уменьшительное от Кетрин?

Она повернулась к Далтону, застигнутая вопросом врасплох.

– Нет, от Кетлин. – Она позволила себе чуть улыбнуться. – Я Мери Кетлин, говоря по правде. Ирландка до мозга костей, мистер Далтон. Моя девичья фамилия О'Малли.

Он кивнул, взглянул на ее рыжие с медным отливом волосы, затем снова посмотрел в глаза, еще более синие, чем его собственные.

– По цвету сочетаются. – Ленивая усмешка означала, что все это его по-прежнему забавляет. – Я не слишком злоупотреблю вашей добротой, если попрошу вторую порцию борща?

– Боюсь, он совсем остыл.

– Неважно. Мне все равно понравится.

– Если вы настаиваете.

Налив добавку, она ловко сложила опустевшие тарелки на поднос, расчищая стол для следующего блюда. Уже пора ставить на огонь овощи. Мясо жарилось в духовке, и она молила бога, чтобы сегодня беарнский соус не свернулся. Одной промашки для званого ужина вполне достаточно.

Кейт проверила, готово ли жаркое, и вернулась в столовую. Скотт вновь подливал гостям красное вино, распространяясь о его достоинствах. Вино урожая 1965 года по пятьдесят долларов за бутылку – едва ли его следует пить бокал за бокалом. Но все, кажется, были довольны и веселы. Кейт наконец расслабилась.

– Вы работаете, Мери Кетлин?

В голове у Кейт промелькнуло: он уже поглотил вина на сумму, равную моей двухнедельной зарплате, и можно побиться об заклад, что ему на это плевать. Кейт выдавила из себя улыбку и ответила беззаботно:

– Да, неполный рабочий день. Выполняю кое-какую секретарскую работу. Мне нравится, и к тому же не приходится с утра до вечера сидеть дома.

– Вы, кажется, не из тех женщин, которые делают ставку на карьеру.

– Пожалуй. Не могу сказать, что я страстно привязана к своей пишущей машинке.

– Но тогда к чему же вы страстно привязаны?

Вопрос был явно провокационным. Кейт вздохнула. Меньше всего ей хотелось бы сейчас флирта, а потому ответ прозвучал как явный отказ от продолжения разговора.

– Возможно, к кулинарии.

– А почему у вас нет детей?

В самом деле, почему? Кейт едва не взорвалась. Ей хотелось бросить ему в лицо: детей нет потому, что Скотт жаждет стать таким же большим дельцом, как вы.

– А у вас, мистер Далтон, есть дети? – резко спросила она.

– Нет. Я никогда не был женат.

Как странно, что мужчина с его положением так и не обзавелся женой. Она с любопытством посмотрела на него. Крупный, мощного сложения человек с несколько избыточным весом. Богач, он тем не менее не следовал капризам моды. Его темно-серый костюм был сшит без претензий, обычная белая рубашка. Даже галстук, хотя и подобранный со вкусом, был скромный.

Кейт подумала, что для Алекса Далтона одежда, видимо, не более чем простая необходимость. Единственное, что от нее требуется, – соответствовать нужному моменту. Мантия триумфатора подошла бы ему гораздо больше, чем обыкновенный костюм, но он и без нее слишком выделялся среди остальных. Пожалуй, именно этим он так раздражал Кейт сегодня вечером.

Алекса Далтона, конечно же, нельзя винить за недостатки Скотта, но на его фоне внутренняя пустота мужа казалась особенно заметной. Скотт позировал. Далтон оставался самим собой. Прямые черные волосы, густо посеребренные сединой, были коротко и красиво подстрижены. Слегка приподнятая правая бровь придавала умному волевому лицу ироничное выражение, а в живых голубых глазах читалось глубокое знание жизни. Они не скрывали, что Далтона развлекает сдержанность, с которой Кейт отнеслась к расспросам.

– Однако вам потребовалось время.

– Извините, время – для чего?

– Для того чтобы заметить меня. Ваша холодность, Мери Кетлин, разожгла мое любопытство, но предполагаю, что в жилах у вас вовсе не вода со льдом.

– Сожалею, мистер Далтон, если вам показалось, будто я слишком занята своими мыслями.

– Зовите меня Алексом.

– Надеюсь, я не обидела вас.

– Вовсе нет. Я забавлялся.

– Забавлялись?

– О, меня забавляют самые разные вещи. Вы любите игры – спортивные, настольные, азартные?

– Я не очень увлекаюсь ими. Это Скотт у нас атлет.

– В постели или вне ее?

Он встретил всполошенный взгляд Кейт с искренним интересом, отчего внутри у нее все сжалось.

– Вы играете в гольф, мистер Далтон? – спросила она равнодушно.

– Нет, я предпочитаю упражнения интеллектуальные, и вы значительно преуспели, заставляя мой мозг потрудиться. Почему бы нам не играть по более простому сценарию?

Кейт нахмурилась, не совсем понимая, куда он клонит.

– Дорогая моя, сценарий есть всегда, если дело касается денег, – продолжал он с легким упреком. – И мы оба это знаем. Весь вопрос в том, как вести игру.

Кейт не удалось скрыть неприязнь, которую она к нему испытывала.

– Я думаю, погоня за деньгами приносит больше горя, чем счастья. Извините, я должна присмотреть за вторым блюдом.

Взбешенная Кейт назвала Далтона про себя наглецом, который возомнил, будто и она, подобно Скотту, будет угождать ему во всем. Напрасно, его ждет большое разочарование.

Беарнский соус свернулся. Проклиная себя за рассеянность, она бросилась к холодильнику за ледяной водой и начала каплю за каплей лить ее в соус, бешено встряхивая. Слезы отчаяния жгли глаза – ничего не получалось. Схватив лимон, Кейт разрезала его и выдавила немного сока в соус, после чего, наконец, он был спасен. Почти обессилев от облегчения, Кейт наполнила соусницу и отставила ее в сторону. С ловкостью вынув мясо из духовки, она поместила его на разделочную доску, а овощи разложила по блюдам. Приняв спокойный вид, не спеша, Кейт внесла поднос с мясом и поставила его перед Скоттом, который с обычной сноровкой начал орудовать большим ножом. Горячее, вкусно пахнущее блюдо дразнило аппетит.

– Мясо немного пересушено, Кейт, – заметил Скотт критическим тоном.

Кейт бросила испуганный взгляд на Далтона. Он улыбался:

– Вид у мяса идеальный – розовое и нежное. А аромат беарнского соуса заставит любого пустить слюнки.

– Он свернулся, – сказала Кейт отрывисто, не желая слушать его похвалу.

– Так кисло вы на него посмотрели?

Это настолько соответствовало истине, что она рассмеялась. Внезапно закашлявшись, Кейт сделала глоток вина и сухо посмотрела на Далтона.

– Соус был спасен кислым лимоном.

– В таком случае возблагодарим лимоны. – Он щедро налил соус на тарелку Кейт и себе, положил им обоим овощей.

– Еда вам нравится, – заметила Кейт.

Он ответил, приподняв бровь:

– Среди прочего.

– Почему вы не женаты?

– А вы советовали бы мне жениться?

Она сразу же поспешила отступить.

– Вероятно, вам это было не нужно.

– О, нет, отчего же, – в его голосе прозвучала почти неприкрытая издевка. Казалось, он отбросил от себя какую-то мрачную мысль и продолжал легкомысленным тоном: – Может быть, я слишком рьяно принялся добывать эти презренные деньги, которые приносят комфорт, но не счастье. Или просто не нашел женщину, на которой захотел бы жениться. Или мне чертовски трудно угодить. Решайте сами.

– А, может быть, вам нравится, когда у вас не связаны руки, – возразила она небрежно.

– А вам семейные узы не в тягость?

Вопрос был для нее настолько болезненный, что отшучиваться не хотелось, но и признаваться в том, как разочарована своим замужеством, она тоже не собиралась.

– Вы знаете, иногда очень полезно освободиться от пут. Но ваш муж не очень-то туго натягивает поводья, не так ли?

И тон, и намек в его словах вызвали у Кейт негодование.

– Поосторожнее с вашими предположениями, мистер Далтон, – резко сказала Кейт.

Он вспыхнул:

– Повторяю, меня зовут Алекс.

– Безусловно, такой преуспевающий человек заслуживает особого уважения, – сказала она, ехидно улыбаясь.

– Разве мы не равны?

– Чуть раньше вы дали понять, что мне отводится роль приманки, на которую вы должны клюнуть, прежде чем вас прихлопнут.

Она сощурила глаза, задумавшись. Кейт знала: временами ей не удается сдержать себя, но сейчас было все равно, что может подумать этот человек. Она взяла свой бокал – он оказался пустым. Как обычно, Скотт так старательно занимался сверхважными гостями, что забыл о ней.

– Скотт, не передадите ли графин? У вашей жены нет вина.

Брови Скотта взлетели вверх.

– Дорогая, какое упущение с моей стороны!

Он тут же вскочил с места с графином в руках, чтобы продемонстрировать тщательно отработанное внимание к супруге. Затем долил вина Алексу Далтону, поблагодарив его за своевременное напоминание, и принялся наполнять бокалы всех гостей подряд, со смехом отвергая возражения. Скотт гордился своим безграничным гостеприимством, которое оплачивалось в основном из зарплаты Кейт. Она отпила вина. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

– Итак, вы любите предлагать свои условия.

Она посмотрела на Далтона и, вспомнив собственную остроту насчет приманки, беззаботно спросила:

– А кто этого не любит?

– Но все зависит от того, обладаете ли вы для этого достаточной силой, – сказал он с кривой усмешкой. – Сколько вам лет?

– Вы всегда засыпаете людей подобными вопросами? Разве вам неизвестно, что женщинам не нравится, когда интересуются их возрастом?

– О возрасте вам пока не стоит беспокоиться. Наугад скажу: вам двадцать пять.

– Двадцать семь. На два не дотянули; даже почти на три. Дни рождения накатываются быстро, – сказала она с ноткой уныния в голосе.

– Вы давно замужем?

– Пять лет, – и про себя добавила: пять долгих, впустую потраченных лет.

– Вы не хотите детей?

Все скопившееся в душе отчаяние вырвалось в какой-то миг.

– Этот вопрос бы меня крайне оскорбил, будь я не способна родить. Однако некоторые предпочитают не усложнять себе жизнь детьми. Вы непременно один из них, иначе бы женились.

– Но вы-то замужем, – подчеркнул он не без язвительности.

– Да, замужем.

Она посмотрела на Скотта. Он развлекал Фиону Чардуэй историей явно рискованного содержания, а та смеялась и игриво похлопывала его по руке. Кейт перевела взгляд на Боба Чардуэя – но тот оживленно разговаривал с Джен Листер и Терри Джесселлом, который как деловой партнер Скотта и должен был бы развлекать Алекса Далтона. Кейт вовсе не хотелось продолжать их болтовню.

Скотт еле заметно кивнул ей в сторону кухни – пора убирать со стола. Извинившись, Кейт встала и, собрав посуду, направилась на кухню. Хоть там она могла побыть сейчас наедине с собой.

Не спеша проверив температуру духовки, прежде чем поставить туда апельсиновое суфле, Кейт положила несколько изумительно красивых ягод клубники на деревянное блюдо с сырами и отодвинула в сторону гору грязных тарелок.

Ей вспомнился разговор с Далтоном. Теперь, даже если Скотт и согласился бы на ребенка, Кейт вряд ли решилась рожать, не захотела бы. Трудно сказать, в какой день или даже месяц умерла ее любовь к мужу – умерла из-за его бесконечной лжи, измен, пренебрежения ее интересами. Она впала в мрачное безразличие, похожее на смерть. И если в один прекрасный день она не вырвется из этого круга, то окончательно превратится в робота. Кейт вернулась в гостиную, неся блюдо с сырами, а там уже бурно обсуждали идею прогулки по Сиднейскому заливу на яхте Алекса Далтона.

– Вы присоединитесь к нам, конечно, – любезно предложил он Кейт, заметив, что она смотрит на него.

– Моя кожа не выносит солнечных лучей.

Это была отговорка. Прогулка, несомненно, превратится в пьянку, а ей вовсе не хотелось видеть, как развернется Скотт в подобной обстановке.

– Часть палубы закрыта тентом. Я о вас позабочусь, – заверил ее Далтон.

Кейт не успела ответить, как вмешался Скотт. Переведя взгляд с жены на Далтона и что-то соображая, он уверенно сказал:

– Кейт любит море. Она поплывет, Алекс.

Кейт оцепенела. Ее ледяной взор безмолвно ответил: черта с два она согласится. Кейт заметила, как муж подавил мгновенную вспышку гнева. Сегодня вечером быть великой баталии, но все равно Кейт не станет плясать под его дудку. Пусть сделки с Алексом Далтоном зависят от способностей Скотта, если они вообще у него есть, а не от очарования Кейт.

– Ну что ж, решено, – сказал с удовлетворением Далтон.

Кейт не возражала. Сейчас не время спорить.

– Вам, должно быть, приходилось трудно в детстве с такой кожей, – неожиданно заметил Далтон.

– Да, меня всегда заставляли что-нибудь набрасывать на себя. Однажды я взбунтовалась и получила урок, который не забуду никогда: ожоги второй степени.

На Кейт было белое платье с застежкой на шее, оставлявшее плечи и спину открытыми.

– Но у вас не осталось шрамов.

– Они исчезли. Для меня были недоступны поездки к морю или игры на свежем воздухе. Я не могла всем этим по-настоящему наслаждаться.

– Зато ваша кожа, смею заметить, светится, как чудесный фарфор. Весь вечер я борюсь с желанием коснуться ее.

Она засмеялась, пожалуй, чуть громче, чем следовало.

– Я рада, что вы подавили его. Я не китайская статуэтка, мистер Далтон. И не люблю играть в пятнашки, – добавила она тоном, исключающим всякий намек на шутливость.

Какой-то миг он смотрел на нее оценивающим взглядом.

– Это заявление чрезвычайной важности. Просветите меня, пожалуйста, относительно игр, которые вам нравятся. Вы меня заинтриговали.

– Я люблю честную игру. Почему бы и вам когда-нибудь не сыграть в такую же? – резко сказала Кейт, обозленная его намеками.

– О, конечно, в удобное для меня время и в выбранном мною месте, – ответил он насмешливо.

Подошла пора проверить не готово ли суфле, и Кейт была рада предлогу оборвать неприятный разговор.

Суфле получилось на загляденье, и довольная собой Кейт внесла этот шедевр кулинарного искусства в столовую. Каждый, кто получал свою порцию десерта и пробовал его, издавал восхищенные возгласы.

– Женщина, которая так готовит, – жемчужина, не имеющая цены, – изрек Алекс Далтон.

Скотт поспешил сообщить ему:

– Сразу после свадьбы Кейт поступила на курсы поваров. Она любит готовить, ведь правда, милая?

– Да, – бросила Кейт.

– А мои таланты, боюсь, из иной сферы, – вздохнула Фиона.

Губы Кейт сжались. Ну еще бы, подумала она злорадно.

Две другие гостьи обсуждали свои любимые блюда, а мужчины то вставляли критические замечания по поводу десерта, то выражали восторг. Кейт съела свое суфле с наслаждением. Теперь оставалось лишь подать кофе. Она надеялась, что гости не станут засиживаться допоздна. Разговор зашел о ресторанах, причем Алекс Далтон обнаружил широкие познания о сем предмете. Кейт попыталась вспомнить, что рассказывал о нем муж.

Деловая империя Далтона выросла из производства фруктовых соков и лекарственных настоек. В настоящее время он, по-видимому вложил капитал в фирму, выпускающую блюда быстрого приготовления; эта компания только начала свое рекламное наступление по всей Австралии. Скотт, представлявший изобретателя, пытался заинтересовать Далтона устройством для разогрева булочек с хрустящей корочкой – еще один из его проектов, на который возлагались большие надежды. Правда, модель для использования в коммерческих целях еще предстояло изготовить, а потому казалось по меньшей мере странным, что Далтон принял приглашение на этот ужин.

– О чем вы думаете? – спросил он спокойно.

Не ожидавшая такого вопроса, Кейт ответила в лоб:

– Я пыталась понять, почему вы здесь.

Было видно, что ее слова привели Далтона в замешательство, но лишь на миг, и он вновь заговорил скучающим безразличным тоном:

– Вам известно, почему – я принял приглашение вашего мужа.

– Но вы ведь могли отказаться, – пожала плечами Кейт.

Он улыбнулся, но как-то странно:

– Однако я предпочел не отказываться. Считайте это капризом, если хотите.

– А морская прогулка – тоже каприз?

Он сделал короткую паузу, затем перевел глаза на Скотта, и взгляд его стал безжалостным.

– Нет, это не прихоть. Ваш муж исключительно гостеприимен, а я отвечаю любезностью на любезность.

– Понятно, – буркнула она, предвидя, как Скотт будет завтра задирать нос.

– Сомневаюсь, чтобы вам было понятно, Мери Кетлин, – ласково промолвил он.

Кейт метнула в него озадаченный взгляд, на что он ответил лишь ироничной улыбкой притягательных чувственных губ.

– Но я уверен, – продолжил он, – что мы будем понимать друг друга завтра.

Он говорил так тихо, нежно. Кейт нахмурилась и ответила сухо:

– Вряд ли, мистер Далтон. Для нас обоих это будет пустой тратой времени.

Она обратилась к хозяину стола:

– Скотт, кофе подать сюда?

– Нет, спасибо, милая. Мы перейдем в гостиную.

Он поднялся и отодвинул стул Фионы, что послужило сигналом для всех, а Кейт снова удалилась на кухню. Вкатив в гостиную столик на колесах, – она принялась разливать кофе и предлагать сладости. Скотт у бара потчевал ликерами, но большинство пожелало кофе.

Первым собрался уходить Алекс Далтон, как ни пытался Скотт лишний раз продемонстрировать свою гостеприимность, подливая ему кофе, бренди, ликер. Кейт молча проводила до двери «очень важную персону». Ей хотелось, чтобы он поскорее ушел, впрочем, как и все остальные. Неожиданно Далтон повернулся и взял ее за руку. Голубые глаза требовали внимания – ее и только ее. Он совершенно не замечал Скотта.

– Благодарю вас. Буду с удовольствием ждать новой встречи.

Его слова подразумевали какую-то близость.

Кейт возмутилась, выдернула руку и хотела было отойти, но Скотт по-хозяйски обнял ее за плечи.

– Разве я не говорил вам, что у меня восхитительная жена?

От него за версту несло самодовольством.

У Скотта все сплошное лицемерие и пустословие. При иных обстоятельствах он уже мчался бы назад к Фионе Чардуэй, как если бы его «восхитительной жены» и не существовало на свете.

Глаза Далтона смотрели насмешливо, когда он мягко сказал:

– Да, у вас действительно восхитительная жена. Ну что ж, Скотт, до завтра.

– Великолепно!

Опять непомерный восторг. Алекс Далтон бросил на него недоуменный взгляд и быстро ушел.

Скотт обернулся к жене с сияющей физиономией.

– Каково? Получить приглашение в плавание – и не меньше!

Она ответила кислой улыбочкой:

– Я думаю, за этим что-то скрывается. Неясно, чего он хочет, но на твоем месте я была бы завтра особенно осторожной.

Выражение самоуверенности на его лице сменилось циничной усмешкой.

– Ему нравишься ты.

Кейт вздернула подбородок, презрительно посмотрев на мужа.

– Ты просто глуп, Скотт. На сегодня представление окончено. Я иду спать.

– Не говори со мной таким тоном, – злобно сказал Скотт.

Она пропустила мимо ушей скрытую угрозу.

– Иди, увивайся за Фионой, – бросила она ему через плечо, когда Скотт направился к лестнице.

– Ревнуешь? – съехидничал он.

– Тебя ревновать? Она может получить тебя вместе с моим благословением, о чем я еще скажу позже. После того как ты заставишь себя расстаться со своими друзьями, пожелав им доброй ночи.

2

Кейт была в ванной, когда уходили последние гости. Скотт, несомненно, извинился за жену, сославшись на ее головную боль, которая завтра превратится в мигрень. Все, кто отправится на яхте, будут вздыхать: «Бедная Кейт», хотя на деле никто не пожалеет ее. Ну и пусть. Она все равно сидела бы там, как куль, в сыром одеяле, из-за своей кожи. Что бы ни говорил Скотт, она не будет участвовать в этой прогулке.

Входная дверь захлопнулась, и Скотт протопал по лестнице наверх. Когда Кейт вернулась в спальню, Скотт уже раздевался – он умел это делать красиво. Однако Кейт не почувствовала даже искорки желания, как если бы его сильное, мускулистое тело было мраморной статуей.

Скотт взглянул угрюмо.

– Ну что ты дуешься? Я думал, тебе весело с Алексом Далтоном.

– Скотт, я не поплыву с вами завтра на яхте.

– Как бы не так, черт возьми! Назревает большое дело, Кейт, и я не позволю тебе испоганить его.

– Это меня совершенно не касается.

Красивое лицо Скотта исказилось до уродства.

– Ты безмозглая сука! Ты еще не поняла, как заключаются сделки? Никогда ничего не делается по-честному. Ты мне нужна, и спорить нам не о чем.

– Я тебе не нужна. Ни сейчас, ни когда-либо прежде, – произнесла Кейт запальчиво.

Скотт с отвращением посмотрел на нее.

– Только не вздумай снова оплакивать себя. Сегодня мой желудок этого не переварит. Ты поедешь со мной – и все тут.

– Зачем это мне? Почему, черт возьми, я должна отправляться в эту поездку? На самом деле ты вовсе не хочешь, чтобы я была там.

Он уселся, чтобы снять носки, и злобно взглянул на нее через плечо.

– Речь не о том, хочу ли я, а о том, чего хочет он. Ты даже не заметила, что Далтон просто готов был сожрать тебя. – Скотт ядовито хмыкнул. – Должно быть, из-за твоих огненных волос, ведь все остальное у тебя холодно, как лед.

– Ты верен себе, Скотт. – Кейт смотрела на него с презрением. – Тебе все требуется втоптать в грязь. Алекс Далтон...

– Алекс Далтон явился сюда сегодня вечером лишь по одной причине, одной-единственной.

Скотт поднялся, лениво потянулся, затем вдруг повернувшись, упер в нее указательный палец:

– И этой причиной была ты.

– Ах, не смеши меня!

– Так я смешон? – издевательским тоном молвил Скотт и кивнул с видом знатока. – Наш друг Алекс Далтон, демонстративно любуясь твоей фотографией на моем служебном столе, заметил, что не примет решения относительно нашей сделки до понедельника, ибо предпочитает обдумать ее в свободные дни. Далтон с видимой неохотой поставил твое фото обратно на стол. Ты можешь оставаться немой, глухой и слепой, но меня-то на мякине не проведешь. Он принял приглашение на ужин молниеносно, он окружал тебя весь вечер исключительным вниманием. И завтра, моя дражайшая супруга, вы будете сама любезность и станете порхать как мотылек на борту его яхты, я ясно говорю?

– Предельно ясно! – Она кипела от бешенства. – Ты просто сутенер! Да как ты смеешь выставлять меня какой-то проституткой?!

– Господи боже мой, – проворчал он. – Я ж не прошу тебя ложиться с ним в постель. Просто будь с ним немного поласковее, дай ему почувствовать, что он тебя заинтересовал.

Кейт разгневалась еще сильнее теперь, когда до нее дошел скрытый смысл некоторых фраз Далтона.

– Идиот! – бросила она Скотту, полная презрения. – Он же не меня добивается. Он просто забавляется, манипулируя людьми. Для него все это – игра. Этим он занимался и сегодня и будет заниматься завтра. Ты для него лишь кукла, пешка, и он купит это ваше изобретение только в том случае, если сочтет его полезным для себя. Если хочешь, разыгрывай из себя паяца, но меня оставь в покое.

– Ну нет, – проскрежетал Скотт, огибая постель. Он схватил ее руки выше локтей и впился пальцами в нежную плоть. – Ты перестанешь задирать нос и будешь вести себя хорошо, иначе я выбью дурь из твоего фригидного тела и добьюсь полного повиновения – немедленно, сейчас.

– В чем дело, Скотт? Фиона тебя не удовлетворяет? – кольнула она его с непередаваемой иронией.

В ярости Скотт тряс ее за плечи.

– Не тронь Фиону. Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я говорю о разводе.

Слово было произнесено. Поначалу оно поразило обоих. Его мертвая хватка ослабла.

– Я не это имел в виду, Кейт. Ты моя жена, – заявил он.

– Очень мило, что ты вспомнил об этом. А то мне уже казалось, что мое место заняла Фиона, а меня можно лишь предлагать направо и налево нужным клиентам. На этом наша совместная жизнь кончается, Скотт. Я ухожу от тебя и ухожу завтра же.

– Нет! – горячо возразил он.

Но Кейт знала, что сделает, как говорит. Это решение созревало у нее уже давно, а теперь оно принято. Скотт прочитал в ее глазах твердую решимость, и от его наглой самоуверенности не осталось и следа.

Он умолял, гладил ее плечи, пытался взять в ладони лицо.

– Ты не можешь так поступить, Кейт. Ты моя жена.

Она вырвалась из его рук и отошла.

– Твоя жена! – повторила она насмешливо. – Для тебя я скорее вещь. Я убираю в доме, варю, приношу заработок, скрашиваю твой быт. Но признайся, разве ты любил и лелеял меня, Скотт? Ты даже не позволил мне родить ребенка.

– Ну хорошо. Будет у нас ребенок, если уж он так тебе нужен, – сказал он нехотя.

– Теперь мне от тебя уже не нужно ничего. Я просто хочу тебя оставить, – равнодушно ответила она.

Он подошел к ней сзади, обнял за талию, прижал к себе.

– Не надо, – сказала она с усталым вздохом.

Он не послушался. Одна его рука легла на слегка округлый живот, другая проникла в глубокий узкий вырез ее ночной рубашки и начала ласкать груди.

– Кейт, ты просто не в себе, делаешь из мухи слона, – бормотал он ей в ухо. – Позволь, я помогу тебе расслабиться.

Она стояла неподвижно. Кейт пыталась понять, пробуждают ли в ней хоть искорку желания его любовные заигрывания. Но ощущала только огромную холодную пустоту, которой не могли достичь руки Скотта.

– Нет, ничего не получится, Скотт. Теперь уже нет. Между нами все кончено. Я не люблю и не хочу тебя, – голос ее звучал решительно.

Он вызывающе выпятил подбородок, глаза его загорелись возмущением.

– Так, так. Хороший же момент ты выбрала, чтобы швырнуть мне в лицо развод. Ты ждала, когда станешь нужна мне, по-настоящему нужна, а потом выдернула у меня ковер из-под ног. Твоему эгоизму нет предела!

Обвинение ошеломило Кейт. Ей не верилось, что Скотт способен додуматься до такого. Впрочем, для него не существовало ничего невероятного. Он готов на любую подлость. Но Кейт поняла это только теперь – она прозрела.

– Мне наплевать. Мне безразлично, станешь ли ты миллионером или окончишь свои дни за решеткой. Я не желаю иметь к этому никакого отношения. Я ухожу от тебя и начинаю жить по-новому для себя.

В его глазах пробежал коварный огонек.

– А что, если я не дам тебе развод?

– Ты и не должен его давать. Я получу развод автоматически – для этого достаточно прожить раздельно год. Думаешь, я совсем не знаю законов, Скотт?

– Ты забываешь: я могу найти свидетелей, которые покажут, что мы провели ночь вместе. Мне ничего не стоит сорвать твои безупречные, точно рассчитанные планы. И ты неожиданно обнаружишь, что развод получить гораздо труднее, чем кажется.

– Ты... Ты... – Ее душили гнев, возмущение. Он всплеснул руками, прикидываясь, будто протестует:

– Ладно, ладно, Кейт. Поговорим как разумные люди. Ты высказала свое предложение. Ты хочешь развод. Я готов дать тебе его без драки, но при одном условии: завтра на яхте Алекса Далтона ты должна быть умницей, дорогая жена.