Текст книги "Моя странная зависимость (СИ)"
Автор книги: Эмили Низбродская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Нет.
Клэр не знала, где находится её мать. Я знал.
А когда отец присоединится к моей маме, Клэр останется здесь без какой-либо поддержки.
– Ты говорил с Егором?
Я лишь молча уставился на него.
Отец тихо хохотнул, сообразив, что вопрос глупый.
Молодая женщина вошла в кабинет с кипой папок в руках и улыбнулась мне. Она выглядела сексуально в своём ярко-голубом платье и с идеальными белокурыми волосами.
Подойдя к столу, девушка положила бумаги, затем нагнулась, взяла блокнот для заметок и написала отцу короткую записку.
Он даже не попытался скрыть свою хищную улыбку, когда, откинувшись на спинку кресла, уставился на её задницу.
– Итак, почему ты здесь? – поинтересовался отец. От моего внимания не ускользнуло то, как его рука исчезла под юбкой девушки.
Она прикусила губу в попытке сохранить строгий вид.
Я сжал руки в кулаки. Боже, как же я его ненавидел.
– Чтобы поговорить о моем будущем, – ответил я.
Он склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на меня.
Мне было противно. Я не хотел с ним общаться ни секундой больше, именно поэтому мне потребовалось так много времени на решение вопроса, который нужно было уладить уже давно. Я не хотел сюда приходить.
Его губы изогнулись в ехидной улыбке. Убрав руки из-под юбки, отец похлопал девушку по попе.
– Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.
Обойдя вокруг стола, она бросила ещё один взгляд на меня.
– Помнится, я много раз пытался поговорить с тобой об этом. Ты не захотел учиться в Англии. Ты предпочёл Москву.
– У нас спортивная программа лучше, – напомнил ему я.
– У тебя не было желания связывать своё будущее с Англией, – продолжил отец. – Ты хотел играть в баскетбол здесь.
– Я профессиональный спортсмен. Обо мне чаще писали в журналах, чем о тебе.
Он ядовито хохотнул.
– Суть не в лучшем выборе, Кирилл. А в том, что ты постоянно перечишь мне. О чем бы я ни попросил, ты делаешь обратное.
Отец поднялся со стула, взял стакан, по традиции наполненный шотландским виски, полагаю, и остановился перед стеклянной стеной с видом на город.
– Я надеялся, ты будешь сговорчивее, когда повзрослеешь и станешь мужчиной, но ты не остановился. На каждом шагу ты...
– Вернёмся к теме, – перебил я, выпрямившись. – Мое будущее.
Этот разговор – или ссора, – происходил между нами уже несколько раз. Я не нуждался в повторении.
– Хорошо, – согласился он. – Чего ты хочешь?
– Ты был прав, – признался я, сглотнув желчь, подступившую к горлу. – Через десять... пятнадцать... лет мне придётся искать тренерскую должность в колледжах, а с такими перспективами моя карьера теряет свою привлекательность. У неё нет будущего.
Отец глубоко вздохнул. Он, очевидно, был рад это услышать.
– Я весь внимание.
– Позволь мне попробовать себя в чем-нибудь, – предложил я. – Посмотрим, что я смогу сделать с интересующими тебя проектами.
– Например?
Я пожал плечами, притворившись, будто задумался, а не пришёл сюда с готовым планом.
– Как насчёт «Делькура» и пятидесяти тысяч акций «Ферро»?
Он рассмеялся над моей дерзостью. Чего я и добивался. Я знал, что он согласится.
– Пятьдесят тысяч акций сделают тебя партнёром, – подметил отец, поставив стакан на стол, и снова сел. – Независимо от того, сын ты мне или не сын, такого рода привелегии просто так не получают.
Расстегнув пиджак, он откинулся на спинку кресла, пристально посмотрел на меня и требовательно произнёс:
– И не в Москве. Если ты опозоришь меня, я не хочу, чтобы об этом сразу узнали все.
– Ладно, – я кивнул. – Как насчёт... «ПИРС» тогда?
Семья Клэр ещё до её рождения открыла ювелирный магазин и назвала его своей фамилией.
Отец подозрительно свернул брови вместе.
– «ПИРС»?
Черт. Я слишком поторопился. Он откажет.
Пожав плечами, я попытался завуалировать свою заинтересованность.
– Бизнес ведь припрятан в Саратове, верно? Подальше от глаз? Давай посмотрим, как я управлюсь с магазином, домом и инвестициями Пирсов.
– И речи быть не может, – отрезал отец. – Это все будет принадлежать твоему брату... когда-нибудь.
Я замер. Егору? Не Клэр?
Доверенным лицом Пирс назначил моего отца, крестного Клэр, и её мать совершенно не возражала против этого. Бизнес был ей безразличен, к тому же она не могла уследить за собственным домом, не говоря уже о многомиллионном состоянии.
Хотя, если все перейдёт Егору, это значит...
– Тебе пора уже понять, что в конечном итоге они поженятся, – сказал он, когда я промолчал.
Поженятся.
Мои мышцы болезненно ныли от чертовски сильного перенапряжения, пока я смотрел на отца и изо всех сил старался не потерять самообладание.
Какая мне вообще разница? Клэр и Егор заслуживали друг друга, и я был уверен, что к тому времени мы с ней полностью разберёмся.
– Логично, – согласился я, попытавшись расслабиться.
– Это случится после того, как они оба окончат учебу, – сообщил мне отец. – Мы не можем позволить ей слишком расправить крылья и вырваться на волю. Он женится на ней, обрюхатит наследником Незборецких, и все, что принадлежало Пирсам, станет нашим, включая малышку Клэр. Таков план.
Я был готов побиться об заклад, рискнув всеми своими сбережениями, что она об этом даже не подозревала. Конечно, ни для кого из нас не являлось секретом упорные старания нашей семьи свести Клэр и Егора. Даже после того, как она с ним рассталась.
Однако человеческая стойкость не безгранична. Папаша на пару с Егором продолжит на неё давить, и Клэр со временем сломается.
– Она его не любит, – подчеркнул я, желая разрушить его маленькую мечту.
Отец поднял глаза, приняв мой вызов.
– Она примет его обратно и выйдет за него замуж.
– А если у Егора не получится её обрюхатить? – возразил я.
Клэр не хотела Егора. Может, им удастся притащить её к алтарю, но гарантий того, что она станет уступчивой в спальне, не было.
– Если у Егора не выйдет, – отец многозначительно посмотрел на меня. – Тогда, возможно, это сделаешь ты. Мне все равно, лишь бы ребёнок был Незборецким.
Он поднёс стакан к губам и сделал ещё один глоток.
– Проклятье, – продолжил отец, изобразив подобие улыбки. – Я сам это сделаю, если придётся.
Сукин сын. На жизни Клэр уже практически поставлен крест.
Я послал ему саркастическую усмешку.
– Значит, я тебе нужен.
– Да, только я тебе не доверяю, – парировал он.
– Но я твой сын. И я в курсе, что это тебя пугает, ведь ты не можешь контролировать меня. А ты знаешь, почему? Потому что мы с тобой абсолютно одинаковые, – подняв голову, я смело продолжил отстаивать свою позицию. – Те же качества, которые ненавидишь во мне, ты ценишь в себе. Независимо от того, хочешь ты это признать или нет, ты уважаешь меня больше, чем Егора.
Оттолкнувшись от стены и не опуская скрещенных на груди рук, я подошёл к отцовскому столу.
– Мне пора присоединиться к семейному бизнесу, – заявил я. – Себе я ничего не оставлю. «ПИРС» принадлежит Клэр вместе с недвижимостью и финансами, которые она получит после выпуска из института. Так гласит завещание её отца, и его не изменить. Позволь мне взять управление на себя до тех пор, пока они с Егором не будут готовы.
Он прищурился, обдумывая мое предложение.
Что ему терять? Я ничего не мог присвоить себе. Клэр была защищена законом. Насколько отцу известно, у меня не было причин портить её имущество. Зачем мне захватывать её дом, закрывать бизнес, замораживать её активы..
– «ПИРС», – задумчиво проговорил он, наконец-то свыкшись с идеей.
– А ещё их дом и все их инвестиции, – быстро напомнил я. – И если я справлюсь, то получу «Делькур» и пятьдесят тысяч акций.
Мне было глубоко плевать на «Делькур» и акции, однако я хотел сохранить иллюзию, будто состояние Пирсов не являлось реальной целью.
Отец немного помедлил, но в конечном итоге кивнул, согласившись на сделку.
– Я поручу Сергею переоформить доверенность и прислать тебе бумаги по факсу сегодня же, – затем он строго посмотрел на меня и произнёс: – Ты получил шанс, потому что в тебе течёт моя кровь, Кирилл. И только поэтому. На твоём месте я бы доказал, на что способен, не облажавшись в этом деле. Второго такого шанса тебе может не представиться.
Я мысленно улыбнулся. Мне не понадобится второй шанс.
Развернувшись, я двинулся к двери и был готов уйти, но остановился.
– Почему не я? – я снова повернулся к отцу и посмотрел на него. – Почему ты не рассматривал мою кандидатуру для женитьбы на ней?
– Рассматривал, – признался отец. – Но ты слишком непостоянен, а мне нужно, чтобы Клэр была счастлива и покладиста. Ты бы сделал её несчастной.
Я вздёрнул бровь, отведя взгляд. Что ж, он прав, разве не так? Я намеревался причинить ей такую боль, от которой уже не оправиться.
Однако отец об этом не знал. Его выводы были основаны на чем-то другом. Не подозревая о неприязни между мной и Клэр, он все равно считал, что я ей не подхожу.
Покинув его офис, я громко захлопнул за собой дверь. Ярость клубилась внутри меня, отчего я стиснул челюсти. Неважно.
«Все это не имело никакого значения», – напомнил я себе.
Он думал, что обеспечил себе доступ к деньгам и связям Пирсов, и что будет распоряжаться ими через Егора. Отец понятия не имел о моем желании сравнять её империю с землёй.
А ещё он понятия не имел о том, что мои планы только что изменились. Клэр им с Егором не достанется. Она скорее умрет, чем это случится.
Я вошёл в лифт, нажал на кнопку «Лобби» и почувствовал, как в нагрудном кармане пиджака завибрировал мой телефон.
Достав его, я открыл смску от Андрея.
Дома больше нет.
Мои глаза округлились, когда я увидел на фотографии холл дома Пирсов, объятый пламенем.
Какого хрена! Мое сердце подпрыгнуло до гортани, я перестал дышать. Они начали действовать без меня.
Мы планировали завладеть домом, а не спалить его!
Я быстро набрал номер службы безопасности нашей коммуны.
Ночной охранник ответил моментально.
– Фергюсон! – прорычал я. – Дом Пирсов!
– Да, сэр! – выпалил он. – Я уже позвонил. Пожарные машины в пути.
Разъединившись, я повернулся и заехал кулаком в стену лифта.
– Проклятье!
====== Часть 17 ======
Клэр
Наши дни
Я сжала руль, мчась по тёмному шоссе и держала телефон у уха.
– Мама, где ты, черт возьми?! – выпалила я. Сердце громыхало у меня в груди.
На другом конце линии звучали лишь длинные гудки. Я уже несколько раз звонила маме после того, как получила шокирующее известие о нашем доме, но она по-прежнему не отвечала.
Я даже с домработницей попыталась связаться, только ни до кого не дозвонилась.
Промчавшись мимо дома Незборецких, за полкилометра до своих ворот я нажала кнопку в пульте, дёрнула руль влево, ворвалась на нашу подъездную дорожку и сразу же ударила по тормозам.
Заглушив мотор, я выскочила из машины и судорожно всхлипнула. У меня в груди все содрогнулось.
– Нет, нет, нет... – я смотрела на дом сквозь пелену слез.
Чёрная копоть покрывала оконные рамы. От занавесок на окнах верхних этажей остались одни клочья.
Входную дверь выбили, крыша тоже была вся чёрная, растительность, окружавшая здание, выгорела. Израненный дом утопал во тьме, в воздухе пахло гарью, и кое-где от тлеющих углей поднимались вверх струйки чёрного дыма.
Я не могла разобрать, что творилось внутри, но дом казался выпотрошенным.
Мое лицо исказилось гримасой, из глаз брызнули слезы. Запустив пальцы в волосы, я зарыдала и, с трудом дыша от запаха гари, ринулась в дом.
– Мама!
Но кто-то остановил меня, схватив в охапку.
– Отпустите! – извиваясь всем телом, я сопротивлялась и вырывалась.
– Тебе туда нельзя! – заорал он.
Кирилл.
Только мне было все равно. Я высвободилась из его хватки и снова бросилась к дому.
– Клэр!
Забежав внутрь, не обращая внимания на обугливший пол, ковры и стены, я подбежала к лестнице и, ухватившись за перила – ноги меня уже не держали – ощутила под ладонью крупицы сажи.
– Мисс! – крикнул мужчина – по комнатам ещё ходили пожарные.
Мне не было до них дела – я взлетела вверх по лестнице. Половицы, покрытые промокшим ковром, прогибались под моим весом и трещали, предупреждая об опасности, однако мне было плевать, черт побери.
Пусть хоть весь дом на меня рухнет.
– Мама!
Но, подожди... Её здесь нет. Она уехала, помнишь?
Осознание и облегчение обрушились на меня. Её здесь нет и не было.
Я нырнула в свою спальню и сразу прошла к гардеробной. Едкая вонь дыма наполнила мои лёгкие. Упав на колени и кашляя, я начала рыться в углу в поисках коробки.
С промокшей одежды, висевшей на вешалках, на спину мне капала вода. Огонь добрался и сюда. Пожалуйста, только не это.
Я сбросила крышку с коробки и достала ещё одну, деревянную, поменьше размером. Из её угла вылилась струйка воды.
Мое сердце разбилось. Нет.
Я прижала коробку к груди и, рыдая, склонилась над ней. Она была испорчена.
– Вставай.
Сзади послышался голос Кирилла, однако я не хотела двигаться.
– Клэр, – вновь позвал он.
Я подняла голову, пытаясь заставить себя делать глубокие вдохи, только внезапно у меня сильно закружилась голова. Я не могла дышать. Воздух казался слишком густым.
Почему я не забрала коробку с собой. Как глупо было оставить её тут. Я думала, что проявила силу, отпустив прошлое и оставив коробку дома. Нельзя было уезжать без неё.
Густая пелена застлала глаза, я практически ничего не видела.
Почему Кирилл здесь? Он уже был около моего дома, когда я приехала, значит, ему стало известно о пожаре раньше, чем мне.
Грудь сдавила тяжесть. С трудом дыша, я посмотрела на Кирилла.
– Где моя мама? Почему я не могу связаться с ней?
Не сводя с него глаз, я опять начала кашлять. С каждым новым вздохом воздух все больше напоминал яд.
– Нам нужно выбираться отсюда, – понимая, что я задыхалась от дыма, он протянул руку и помог мне подняться. – Мы вернёмся завтра, после того, как пожарный департамент оценит степень разрушений и удостоверится, что здесь безопасно находиться. Мы можем переночевать в доме моих родителей.
В горле как будто ком застрял, но мне не хватало сил даже на то, чтобы его сглотнуть. Я прижала коробку к груди, желая забыть об этом кошмаре.
Я не сопротивлялась, когда Кирилл вывел меня из комнаты. Я не сопротивлялась, когда он посадил меня в свою машину, или когда увидела, как он проехал мимо своего дома и направился в город.
Сегодня я не могла ему сопротивляться.
– Это те спички, о которых ты мне рассказывала? – спросил Кирилл, указав подбородком на коробку, стоявшую на столе. – Те самые, которые твой отец собирал в путешествиях?
Опустив взгляд на влажную коробку для сигар, я кивнула. Подваленная всем, что обрушилось на меня, я не могла говорить.
После того, как мы оставили пожарных разбираться с ситуацией в доме, он не отвёз нас к Незборецким. Кирилл поехал в город и остановился у «Стикса». Мне не хотелось никого видеть, но от выпивки я бы не отказалась.
Я вошла в бар следом за ним. К счастью, парень выбрал уединённую кабинку и заказал нам две бутылки пива. Официантка мельком глянула на меня.
Внутри было практически пусто, вероятно потому, что сегодня будний день, к тому же студенты уже покинули родной городок и вернулись в институты. За барной стойкой сидело несколько постоянных посетителей постарше, кто-то играл в пул, остальные слонялись по залу, выпивали, общались, ели.
Медленно откинувшись на спинку кресла, дрожащей рукой я дотронулась до коробки, открыла защелку и подняла крышку.
Слезы наполнили мои глаза, и я отвела взгляд.
Уничтожено. Все уничтожено.
Большинство коробков и спичек были сделаны из бумаги. Даже если спички высохнут, контейнеры расклеились, порвались и скукожились. Картон полностью пропитался водой, лишился цвета и формы.
Я протянула руку и вытащила крохотную стеклянную баночку. У лежавших внутри спичек были зеленые головки. Я до сих пор помнила, как отец, вернувшийся из Уэльса, рассказал, что нашёл их в прибрежном магазинчике.
Печально улыбнувшись, я подняла баночку.
– Эти мои любимые, – сказала я Кириллу, наклонившись над столом. – Прислушайся.
Я потрясла баночку рядом с его ухом, но, когда услышала глухие удары вместо привычного звонкого стука деревянных спичек о стекло, улыбка сползла с моего лица.
Опустившись на своё место, я сказала:
– Похоже, они теперь звучат по-другому.
Кирилл внимательно смотрел на меня. Его мощное тело занимало практически всю скамейку с противоположной стороны кабинки.
– Это просто спички, Клэр.
Я склонила голову набок и гневно сощурилась.
– Просто спички? – прошипела я. – А чем дорожишь ты? Для тебя хоть что-нибудь имеет духовную ценность?
Выражение его лица изменилось, стало бесстрастным. Он промолчал.
– Да, это просто спички, – продолжила я сдавленным голосом из-за душивших меня слез. – А ещё воспоминания, запахи, звуки. И бабочки, порхавшие у меня в животе каждый раз, когда я слышала, как снаружи захлопывалась автомобильная дверца – это означало, что папа вернулся домой. И тысячи снов о местах, в которые я когда-нибудь отправлюсь на поиски приключений, – я глубоко вздохнула и положила ладонь на коробку. – Это надежды, мечты и воспоминания, и все мои улыбки, потому что я знала: папа не забывал обо мне, пока был в отъезде, – потом я многозначительно посмотрела на Кирилла. – У тебя есть деньги и женщины, машины и дизайнерская одежда, но то, что лежит в этой маленькой коробке, все равно делает меня гораздо богаче тебя.
Переведя взгляд на бильярдные столы, я краем глаза заметила, что он наблюдал за мной. Знаю, Кирилл считал, что я вела себя глупо. И, наверное, сейчас задавался вопросом: почему он до сих пор сидит здесь. У меня была своя машина. Он мог бы просто пустить меня в дом Незборецких на ночь, а сам возвратиться в Москву на какое-нибудь свидание или светское торжество, для которого так приоделся.
– Есть подозрение, что пожар начался возле лестницы, – сообщил Кирилл, сделая глоток пива. – Поэтому огонь распространился на второй этаж так быстро. Мы получим более подробную информацию завтра.
Я промолчала, наблюдая за тем, как официантка поставила на столик ещё две стопки.
– Тебе это безразлично? – внезапно спросил он, не дождавшись от меня ответа.
Злость притупила мою печаль. Я пожала плечами и тихо произнесла:
– Дом для меня ничего не значит. Я все равно никогда не чувствовала себя там счастливой без отца.
– Ты чувствовала себя счастливой в моем доме?
Резко подняв глаза, я встретилась с ним взглядом.
Зачем Кирилл задал этот вопрос? Его действительно это интересовало? А может, он знал ответ.
Нет. Нет, я не была счастлива в их доме. Не была счастлива без него.
Я любила гостить у них, когда училась в школе – в средних классах, потом в старших. Любила слышать, как Кирилл колотил мячом, ощущать его присутствие в комнате и терять способность сосредоточиться на чем-то ещё, сталкиваясь с ним в коридоре....
Бросив баночку в коробку и захлопнув крышку, я повернула голову в сторону музыкального аппарата, стоявшего у окна.
– Одолжишь мне немного наличных? – спросила я, обернувшись к Кириллу.
Я оставила сумку в своей машине.
Он сунул руку в карман и достал несколько купюр из зажима для денег. Без колебаний я выхватила пятёрку и вышла из кабинки, забрав пиво с собой.
По рукам пробежали мурашки. Я вспомнила, что до сих пор была лишь в джинсах и белой майке, в которые переоделась после возвращения из Универа. Запрыгнула в машину в такой спешке, что забыла прихватить с собой куртку.
Кирилл был одет в чёрный костюм и белую рубашку. Воротник её был расстегнут. Мне стало любопытно, он вернулся откуда-то или куда-то собирался?
Неважно. Он мог идти по своим делам. Я сама о себе позабочусь.
Сделав глоток пива, я скормила автомату деньги и начала выбирать музыку.
Сзади послышался женский смех. Обернувшись, я увидела девушку, в которой узнала Диану.
Она держалась за ограждение нашей кабинки, упираясь одной рукой в бок, и жеманно улыбалась, беседуя с Кириллом.
Господи.
Они встречались в школе. Хотя я бы не назвала это словом «встречались». Кирилл делил её с Куртом. И я знала об этом только потому, что однажды увидела, как они оба целовались с Дианой в медиа-зале. Я тогда сбежала прежде, чем дело зашло дальше, однако определённо могла предположить, что произошло потом.
Кирилл кивал, слушая её. Уголки его губ слегка приподнялись, но выглядело все так, будто он проявлял снисходительность.
До тех пор, пока Диана не наклонилась ниже. Мне показалось, что Кирилл на долю секунды перевёл взгляд на меня, после чего улыбнулся шире, поднял руку и дотронулся до её золотистых волос.
Мое лицо и шея вспыхнули. Я отвернулась.
Мерзавец!
Несмотря на отсутствие попыток сделать первый шаг, я имела определенные ожидания на его счёт, и мне нужно было от них избавиться.
Сегодня я буду третьей лишней, когда он приведёт Диану к себе домой? Это мне будет неловко сидеть молча в спальне, отделённой от его спальни лишь несколькими комнатами?
Хватит с меня притворства. Я больше не буду делать вид, будто меня ничего не волнует. Владей сама собой.
Нажав несколько кнопок, я загрузила всего одну песню, хотя заплатила за двадцать, залпом допила пиво и направилась обратно к кабинке.
Когда я пустила свою пустую бутылку заскользить по столешнице, Диана подпрыгнула, словно и не заметила моего присутствия раньше.
– О, привет, Клэр, – прощебетала она. – Как дела у Егора? Сильно по нему скучаешь?
Мы с Егором уже не встречались. Полагаю, до неё новости не дошли.
Я села, закинув ногу на ногу, и сложила руки поверх стола. Пропустив её вопрос мимо ушей, пристально посмотрела на Кирилла. Он издевался надо мной. Склонив голову, я встретила его насмешливый взгляд.
Кирилл привёз меня в «Стикс», хоть я и не просила его об этом. Сегодня ему придётся обойтись без интрижки на ночь. Не в моей компании.
Неловкое молчание повисло в воздухе, однако чем дольше я удерживала свои позиции, провоцируя его избавиться от этой девицы, тем сильнее себя чувствовала.
Заиграла песня Dirty Diana (грязная Диана), и я ухмыльнулась.
– Ну... – произнесла Диана, дотронувшись до плеча Кирилла. – Была рада встретиться с тобой. Ты в последнее время редко появляешься в наших краях.
Он словно не слышал её, не отрывая глаз от моих. Потом откашлялся и прищурился.
– Интересная песня.
Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– Да, я подумала, что Диане понравится, – ответила я жизнерадостно, после чего перевела взгляд на неё. – Она посвящена женщине, которая прыгает в постель к чужим мужчинам.
Кирилл, опустив глаза, тихо хохотнул.
Диана нахмурилась и, попятившись от нашего стола, вздёрнула бровь.
– Сука.
После этого она развернулась и ушла.
Я снова посмотрела в глаза Кириллу. По моему телу разлилась волна жара. Было приятно противостоять ему и его выходкам.
– Почему ты постоянно издеваешься надо мной? – спросила я.
– Потому что это весело, – признался он. – И ты учишься достойно отвечать.
Я сощурилась.
– Почему твои друзья издеваются надо мной?
Кирилл просто промолчал.
Я видела вызов в его глазах. Он знал, почему они запугивали меня. Инстинкты подсказывали, что мне стоило бояться, но по какой-то причине...
Я не боялась.
Сдвинувшись в угол, Кирилл откинулся спиной на стену кабинки и окинул взглядом бар.
– Ладно, если Dirty Diana – песня для Дианы, то как насчёт Сэма? – он качнул головой в его сторону. – Я про бармена. Какая у него песня?
Я нашла взглядом Сэма за барной стойкой. Он брал бутылки с полок, вытирал их и ставил обратно.
– Closing Time, – предположила я.
Кирилл ехидно хихикнул и посмотрел на меня так, будто я даже не пыталась приложить усилия.
– Это слишком просто, – сделав глоток пива, он кивнул в сторону следующего человека. – Дрю. Сидит у бара.
Вздохнув, я попыталась расслабиться и посмотрела на Дрю: судья, средних лет, имеет хорошие связи, но так и не разбогател. Рукава его рубашки были закатаны, брюки измяты. Он сюда частенько наведывался.
– Lips of an Angel ( губы Ангела), – бросила я, повернувшись к Кириллу. – Он был влюблён в одну женщину, но они расстались, и он назло ей женился на её сестре, – я опустила глаза, проникаясь сочувствием к этому человеку. – Каждый раз, когда я его встречаю, он выглядит все хуже.
Мне было сложно вообразить, насколько это тяжело: постоянно видеться с любимой и не иметь возможности быть с ней, потому что ты женат на другой.
Моргнув, я подняла взгляд и увидела Кирилла. Внезапно, представить подобную ситуацию не составило особого труда.
– Его песня, – продолжил он, указав на грузного бизнесмена, сидевшего за столиком с молодой девушкой – обильно накрашенной платиновой блондинкой. У него на пальце имелось обручальное кольцо. А у неё кольца не было.
Я закатила глаза.
– She’s Only Seventeen. ( ей всего семнадцать).
Кирилл засмеялся. Его белоснежные зубы блеснули в тусклом освещении.
Он указал подбородком на парочку школьниц, игравших в пул.
– Что скажешь о них?
Изучив девчонок, отметила чёрные свисающие на глаза челки, чёрные джинсы-скинни и такие же футболки, а ещё устрашающие сапоги на десятисантиметровой платформе.
Я улыбнулась.
– Тайные поклонники Тейлор Свифт. Гарантирую.
Его грудь затряслась от смеха.
– А про неё? – Кирилл опять кивнул.
Повернув голову, я оглянулась и увидела красивую девушку, склонившуюся над стойкой бара. Её короткая юбка оголяла бёдра. Вновь выпрямившись, она отняла губы от соломинки и начала окунать её в свой молочный коктейль.
Не сдержавшись, я засмеялась и пропела:
– «Мой молочный коктейль привлекает всех парней...».
Кирилл подавился пивом. Одна капля даже пролилась из его рта, пока он пытался сдержать смех.
Я подняла шот виски, оставленный официанткой, и закружила янтарную жидкость в стекле.
От пива я совершенно не опьянела, да и не нуждалась в этом. Сейчас моему телу было тепло. Я расслабилась, несмотря на случившееся с домом, и ощущала, как глубоко внутри меня что-то зреет. Некий жар, вселявший уверенность, что мне море по колено.
Подавшись вперёд, Кирилл произнёс тихим, напряженным тоном:
– А что насчёт меня?
Не отрывая взгляда от своего напитка, я сглотнула.
Какая песня описывала его? Какая группа?
Этот выбор был равносилен необходимости выбрать одно блюдо и питаться им весь остаток жизни.
– Dream, – назвала я, по-прежнему глядя в свой стакан.
Он ничего не сказал. Несколько мгновений Кирилл не шевелился, после чего отстранился и поднёс стопку к губам.
Бабочки запорхали в животе. Стараясь дышать ровно, я продолжила:
– Three Days Grace, 10 Years, Nothing More, Bush.. – сделав паузу, медленно выдохнула, несмотря на барабанившее в груди сердце. – Skillet, Garbage, Korn, In This Moment.. – я умолкла. Умиротворение опустилось на меня, когда я посмотрела на него. – Ты везде.
Наши взгляды встретились. Его глаза сузились, в них промелькнула боль, ставшая мне такой знакомой за те годы, когда я тосковала по нему. Я не знала, о чем Кирилл думал, и понимал ли он вообще, о чем стоит подумать, однако теперь ему все стало известно.
Я скрывала свои чувства, заглушала их, делала вид, будто их не существует, но теперь призналась, и мне было безразлично его мнение. Я не стыдилась желаний своего сердца.
Теперь ему все известно.
Моргнув, я подняла бокал к губам и залпом выпила виски. Нагнувшись, подхватила порцию Кирилла и тоже её осушила.
Жжение в горле едва ощущалось – его забивал адреналин.
– Я устала, – угрюмо бросила я Кириллу, после чего встала и вышла из кабинки, зная, что он пойдёт следом.
Комментарий к Ох, что за ужас!
====== Часть 18 ======
Клэр
Наши дни
По ночам этот дом пугал меня. Так было всегда.
Снаружи дул легкий ветер, заставлявший голые ветви деревьев царапать оконные стекла.
Я прокралась на первый этаж, миновав большие напольные часы в холле. Их звук эхом разносился по огромному дому и всегда напоминал мне о том, что, пока мы спали, жизнь не стояла на месте. Тик-так, тик-так, тик-так...
Довольно пугающая мысль, если вдуматься. Леса кишели живыми существами, деревья стояли непоколебимой стеной. А прямо за порогом могла поджидать опасность, в считанных метрах от наших тёплых постелей, в которых мы были так уязвимы.
Дом Незборецких также хранил свои тайны. Здесь было слишком много темных углов. Слишком много укромных мест, где можно спрятаться. Слишком много «скелетов в шкафах», скрытых за закрытыми дверями дремлющих комнат. Он был переполнен секретами и сюрпризами и пугал меня. Наверное, именно поэтому я всегда бродила по нему ночами.
Я получала удовольствие от чувства страха перед безмолвным мраком, но дело было не только в нем. Под покровом ночи ты замечал те вещи, на которые не обращал внимания при свете дня. Вещи, которые люди скрывали.
Однако, когда они думали, что все остальные погружены в сон, то теряли бдительность и выдавали то, что прятали за семью печатями.
В особняке Незборецких самое интересное часто начиналось после полуночи. Я научилась любить звуки погружённого во мрак дома. Словно передо мной вот-вот раскроется окно в новый мир.
Мои босые ноги бесшумно ступали по полу. Я вошла на тёмную кухню и направилась к кладовой.
Здесь я впервые узнала, что Игорь Незборецкий боялся Кирилла. Это тоже произошло ночью. Кириллу тогда было шестнадцать. Он спустился сюда, чтобы попить, и не заметил меня в патио. Проснувшись, я решила посмотреть на дождь и укрылась под навесом с заначкой фруктовой пастилы, которую мне купила Елена. Я помнила все так ясно, потому что ту ночь впервые провела в своей собственной спальне, обставленной специально для меня мамой Кирилла.
Его отец тоже пришёл на кухню. Я не могла разобрать, о чем они говорили, но если сначала они спорили о чем-то, то потом разругались, и Игорь дал своему сыну пощечину.
Это было отвратительно, но ничего нового я не увидела. Они не ладили между собой. Кириллу досталось не в первый раз.
Вот только тогда он отреагировал иначе. Парень не стерпел как всегда молча. Он мгновенно вспылил и схватил своего отца за горло. Я в ужасе наблюдала, как Игорь пытался вырваться. На Кирилла как будто что-то нашло, я раньше никогда не видела его таким.
С каждой секундой становилось все очевидней: Игорь Незборецкий больше не мог помыкать повзрослевшим сыном и теперь сам это понимал.
Он начал задыхаться и кашлять.
Кирилл в итоге отпустил отца, после чего тот умчался из кухни. Из-за этого инцидента парня лишили машины и карманных денег, но, насколько мне было известно, Игорь больше Кирилла и пальцем не тронул.
Я открыла дверь кладовой, включила маленький светильник и прошла к третьему ряду полок, где нашла арахисовое масло. Прижав банку к груди, огляделась и заметила полупустой пакет мини-маршмеллоу на верхней полке в углу.
Улыбнувшись, я подошла к ней, встала на цыпочки и попыталась ухватить упаковку.
Внезапно надо мной возникла рука и подхватила пакет. Я отдернула свою руку, резко выдохнув.
– Я думал, ты устала, – сказал Кирилл, протянув мне пакет.
