Текст книги "Почти смешная история и другие истории для кино, театра"

Автор книги: Эмиль Брагинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Полина Андреевна

– Петр Игнатьевич, – скорбно сообщил жене Вениамин Иванович, – празднует сегодня свое шестидесятилетие!

Семья сидела за столом, завтракала. Четверо – муж, жена, девочка восьми лет и мальчик – десяти.

– Зачем он это устраивает? – скорбно спросила жена, – такая морока, расходы! Что ему, подарки нужны?

– Кстати, и нам придется подарок купить! Двадцатку выкинуть – не меньше! – вздохнул муж.

– Четырнадцать, – отрезала жена. – За шесть рублей я себе лучше колготки куплю. Вон смотри, как ходит твоя жена! Коля! – прикрикнула она на сына. – Не ешь руками!

– Покупай что хочешь! – сказал муж.

– С меня и так хватит покупок! – мгновенно отреагировала жена, которую звали Полиной Андреевной. Была она еще совсем молодой, а отчество приобрела потому, что заимела двух детей.

– Но у меня такой день! – взмолился муж. – Ты что, забыла? Наконец-то обсуждается мой проект. У самого замминистра…

– А у меня всегда такой день! – вспылила жена. – И мой такой день – с утра и до вечера. День! Такой! С утра и до вечера кручусь… Ты пойдешь на работу и будешь в коридоре лясы точить… у тебя министры или там заместители, а у меня – картошка, мясо, сметана… у нормальных людей утром час «пик» и после работы – час «пик»… А у меня жизнь «пик»!

– Полина, перестань! Ну я сам куплю!

– Вот еще! – отрубила жена. – Аллочка, не сутулься! Что за поколение растет! Все сутулятся! Ты купишь! Такое купишь, что стыдно будет нести. Будь он неладен, твой Петр Игнатьевич! Шестьдесят уже, стыдиться надо, скрывать, в пенсионеры высунулся, а он празднует! Коля, не ешь руками! – И строго поглядела на мужа. – Веня, надень другую рубашку! Все-таки обсуждение проекта… Два года работы, а ты в мятой рубашке!

Муж встал из-за стола и покорно полез в платяной шкаф.

– Мама! – заговорила дочь. – Зайди к учительнице…

– Что, опять? – чисто механически спросила Полина Андреевна.

– Не знаю…

– Эта рубашка годится? – Муж показал рубашку.

– Галстук к ней полосатый! – приказала жена.

– Папа! – позвал сын. – Тебя тренер вызывает!

– Хорошо, я зайду! – пообещала Полина Андреевна.

– Так он отца вызывает! – попробовал было спорить сын.

– Я сказала – зайду! – повысила голос Полина Андреевна. – А ты дорогу переходи как следует. Вчера перебежал на красный свет…

– Нет, на зеленый!

– Я наблюдала, на красный! Голову оторву!

– Не успеешь! – заметил современный ребенок. – Меня раньше машина переедет! – И выскочил из комнаты.

– Твое воспитание! – сказал Вениамин Иванович. – Как я завязал галстук? Проверь!

Полина Андреевна вышла из дома, держа за руку дочь.

– Вот ты меня в школу провожаешь, – зудила дочь, – а Витю Викторова никто не провожает!

– Наверное, некому!

– Нет, очень даже есть кому. У него все три родителя дома работают.

– Как это – три родителя?

– Папа, мама и дедушка. И никто не провожает! Почему?

– Ну, не знаю почему!

– А почему все-таки?

– Что ты пристала! – разозлилась мать. – Может, у него родители алкоголики?

– Все три? – серьезно спросила дочь.

В школе, в учительской комнате, Полина Андреевна стояла с понуро-виноватым видом, а хорошенькая молодая учительница привычно выговаривала, она уже наловчилась отчитывать детей и их родителей.

– Ваша Алла чересчур мобильна и постоянно эмоциональна!

– Я ей скажу!

– Ее эмоциональные всплески нарушают нормальный школьный ритм!

– Я ей всыплю! – пообещала мать.

– Бить не надо, устарело! – возразила учительница. – Есть современные методы наказания, например запретить смотреть вечернюю сказку!

– Да она уже и так ее давно не включает, она смотрит «Голубой огонек».

Учительница подумала и сказала:

– Это нехорошо! Лучше пусть смотрит программу «Время». А я вас вызывала… я попросила прочесть любимое стихотворение, и ваша Алла, – тут учительница понизила голос, – стала декламировать упаднические стихи!

– Упаднические? Алла? – переспросила Полина Андреевна и, откровенно растерявшись, принялась теребить край плаката «Берегите природные ресурсы».

– Оставьте плакат в покое, вы его сорвете со стены! – нахмурилась хорошенькая учительница. – Упаднические стихи не соответствуют передовому образу мыслей, который я воспитываю в детях. Сначала там про ветер, который не зовет вперед, а, наоборот, вздыхает, а в конце вообще какие-то чары, какие еще чары в нашей жизни? И к тому же пессимистический черный челн! Кому сегодня нужен черный челн, когда у нас есть белоснежные лайнеры! И называется как стыдно: «Челн томленья»!

– Постойте! – Полина Андреевна даже вскрикнула и с чувством начала читать:

«Вечер. Взморье. Вздохи ветра,

Величавый возглас волн.

Близко буря. В берег бьется

Чуждый чарам черный челн…»

Я тоже люблю эти стихи. Это Бальмонт!

– Ну и любите себе на здоровье, – учительница оставалась невозмутимой, – за вас я не отвечаю. Лично для меня Бальмонт – холодный эстет, далекий от надежд народа!

– Не сердитесь! – попросила мать. – Девочка музыкальная, она учится по классу скрипки, очевидно, ее привлекала музыка слов. Но я обязательно запру Бальмонта на ключ. А что ей вы рекомендуете читать?

– То, что предусмотрено программой для внеклассного чтения. Именно там можно найти любимые стихи!

И тут из коридора донесся отчаянный крик и визг. И учительница, и Полина Андреевна обе одновременно выскочили в коридор. На полу валялись Алла и Витя Викторов, который нещадно тузил девочку.

– Викторов! – приказала учительница. – Немедленно перестань бить Белоногову и встань с нее!

Послушный Викторов нехотя поднялся:

– А пусть Белоногова не обзывается!

– Как она обзывается? – голосом следователя спросила учительница.

– Что у меня все три родителя – алкоголики!

На улице из автомата Полина Андреевна позвонила на работу мужу:

– Вениамина Ивановича… Это жена говорит, здравствуйте!.. У замминистра?… А оттуда известий нет, как там проходит?… Ну ладно, я позже позвоню…

В овощном магазине народу было немного.

– Почему картошка мелкая? – Полина Андреевна была недовольна.

Продавщица ответила равнодушно:

– Студенческая… студенты копают… Я, что ли, картошку делаю? Нам какую завозят…

Полина Андреевна собралась было платить, но увидела, что кассирша куда-то ушла.

– Кассирша где?

– По телефону разговаривает… – тем же небрежным тоном бросила продавщица.

– Ну, знаете ли… – Полина Андреевна готова была вспылить.

– А вы-то знаете, почему она разговаривает? – уже с вызовом сказала продавщица. – Они с отпуска вернулись, с мужем, а сын в дверях в обнимку стоит с девицей. Не падайте, говорит, в обморок, папа и мама, это моя жена. А сыну-то шестнадцать!

– Где кассирша? – возмущенно крикнул кто-то.

– Несчастье у нее! – отозвалась Полина Андреевна и поторопила продавщицу: – Ну а дальше, дальше?

– Дальше у матери аллергия. По телу пошли лиловые треугольники.

– Ну уж и треугольники! – не поверила Полина Андреевна.

– Пусть не треугольники, пусть кружочки, от этого ей не легче.

– Где кассир, вечно шляются? – зашумел еще кто-то, и кто-то объяснил:

– Беда у нее.

– Какая еще беда?

– Какая у них бывает беда – проворовались, наверно… – ответила старушка.

– А у меня у приятельницы сын, – теперь уже Полина Андреевна рассказывала продавщице, – на двоих женился.

– Как это – на двоих? – переспросила продавщица.

– Одной в Калинине обещал, другой – в Клину. Обе приехали с чемоданами, одновременно.

– Ужас с этими детьми! – сказала продавщица. – У вас сколько?

– Двое.

– И у меня. Старший учиться не хочет. Ему только дискотека. Дайте-ка вашу авоську, я вам другой картошки насыплю, покрупнее… – шепотом добавила продавщица.

– Это, конечно, некрасиво… – вздохнула Полина Андреевна и… протянула авоську… – Четыре кило, больше тащить тяжело, но крупную легче чистить…

– Где продавец? – позвал кто-то

– Иду! – откликнулась продавщица. – Все спешат! Всем некогда.

Полина Андреевна отошла к кассе, кассирша уже вернулась:

– Ну, как у вас с сыном?

– Он теперь не мой сын! – печально вымолвила кассирша. – Он теперь ее муж! – Она сделала ударение на «ее».

– Четыре кило картошки выбейте!

Потом, с авоськой в руках, Полина Андреевна вышла на улицу и с трудом отворила дверь ближайшего автомата. Кто-то, из умных, придумал ставить на автоматы такие увесистые металлические двери.

– Алло… Попросите Вениамина Ивановича!.. Это ты? Так скоро. Ну что?

– Да ничего…

– Как – ничего? Разбирали проект?

– Да ему не к спеху! Отложили на неопределенный срок! – упавшим голосом пожаловался муж.

– А ты на него нажми! Это же несправедливо! – возмутилась Полина Андреевна.

– Как я могу нажать на замминистра? – Вениамин Иванович был подавлен и даже раздавлен.

Полина Андреевна швырнула в сердцах трубку, мгновенно приняв ответственное решение.

В гардеробе Министерства Полина Андреевна сняла пальто, а затем попросила гардеробщика:

– Авоську не положите?

– Не разрешают нам!

– Да возьмите, пожалуйста, сбоку же можно пристроить.

– Нельзя!

Полина Андреевна сдержалась, чтоб не устроить скандал, и с картошкой полезла было в лифт, но остановилась в радостном изумлении. Потому что из лифта выскочила Наташа, ее институтская подруга, и тоже радостно замерла:

– Поля, ты куда, к Вене? Авоську-то оставь в гардеробе!

– Не берут!

Наташа отобрала авоську, отнесла гардеробщику:

– Дядя Миша, положите!

– Не позволяют нам! – Дядя Миша сделал одолжение, взял авоську, всем видом изображая недовольство.

– Ты в ажуре! – Наташа повертела приятельницу. – Еще бы, на работу не ходишь!

– Лучше бы я на работу ходила, – посетовала Полина Андреевна, – чем целый день с кастрюлями и с ребятами…

– Лучше бы я дома сидела, – посетовала Наташа, – тоже в бегунках с утра и до вечера, детский сад черт-те где. На работе миллион дел, еще продукты надо покупать… Я тебе, Полина, завидую!

– А я тебе завидую! – искренне призналась Полина Андреевна. – Вот я тоже в один прекрасный день что-нибудь с детьми придумаю и начну ходить на работу.

– Ты бы позвонила…

– Да и ты бы могла бы позвонить…

– А помнишь, в институте, – улыбнулась Наташа и оборвала себя, – ладно, я в магазин, пластилин нужен, детский сад не может обеспечить детей пластилином.

– А мне еще привести Аллу домой, покормить обедом, отвести в музыкальную школу и после съездить к Коле в спортивную школу, тренер отца вызывает…

Обе засмеялись.

На двери было написано: «ПРИЕМНАЯ ЗАМЕСТИТЕЛЯ МИНИСТРА…»

Полина Андреевна просунулась осторожно в дверь.

В просторной комнате виднелась в глубине еще одна дверь, очевидно, заместитель пребывал за ней, а возле той, второй, будто на страже, сидел за столом молодой человек в наутюженном костюме, в белой накрахмаленной рубахе и при галстуке.

– Здравствуйте! – робко поздоровалась Полина Андреевна. – Мне бы повидать товарища заместителя министра!

– Запись по коридору направо третья дверь! – вежливо разъяснил молодой человек, не поднимая головы.

– А мне сейчас надо! Он у себя?

Молодой человек поднял голову, обнаружил Полину Андреевну и повторил все так же вежливо:

– По коридору направо, третья дверь! Пожалуйста!

– А мне сейчас! – Полина Андреевна продвинулась вперед к заветной двери.

– Выйдите! – приказал молодой человек. – Пожалуйста!

Полина Андреевна упрямо продвигалась вперед, дистанция, отделявшая ее от входа в кабинет, была велика, и молодой человек успел вскочить со стула, прыжком оказаться на нужном месте и преградить Полине Андреевне путь:

– Выйдите или вас выведут! Пожалуйста!

Полина Андреевна попыталась обойти молодого человека сбоку, но он снова преградил ей дорогу.

– Караул! – неожиданно закричала Полина Андреевна, – Товарищ заместитель министра! Караул!

– Замолчите! – в бешенстве зашипел молодой человек.

– Замолчу! – совершенно спокойно пообещала Полина Андреевна. – Пропустите меня к нему!

И тут отворилась дверь кабинета, и появился заместитель министра. В глазах его было удивление.

– Извините, Николай Михайлович, – побледнел молодой человек, – вот тут, эта… рвется к вам, не говорит – ни почему, ни зачем…

– А он не спрашивает! – Полина Андреевна несколько оторопела, но тщательно скрывала это… – Я думала, он секретарь, а он охранник!

– Почему вы здесь шумите? – сердито спросил заместитель министра.

– Я вам сейчас все расскажу… У вас тут работает Белоногов, это мой муж… У него проект… Он его делал два года и уже дошел, не проект, а муж…

Заместитель улыбнулся, и это ободрило Полину Андреевну:

– У него уже точка кипения… еще немного – и его перехлестнет через край, и это будет ваша вина!

– Моя? – удивился заместитель министра.

– Ваша! – Полина Андреевна была уже в ажиотаже. И теперь ничто не могло ее остановить. – У вас этих проектов уйма, и вы его рассмотрение отложили, для вас все одинаковые, как шпалы, – с вызовом произнесла жена, защищавшая интересы мужа, – а человек сколько работал, а с ним коллектив!..

– Позвольте это решать мне самому! – Заместитель министра повернулся к Полине Андреевне спиной и возвратился в кабинет.

Полина Андреевна молча смотрела, как закрылась за ним тяжелая дубовая дверь.

– Что достигли-то? – со скрытым торжеством спросил молодой человек.

Полине Андреевне было на ком отыграться:

– Бестолковый ты, подлипала ты и трус. Он появился – по струнке стоишь! – Полина Андреевна круто повернулась и специально неторопливой, даже небрежной походкой направилась к выходу.

Дома Алла нехотя, как большинство детей, расправлялась с обедом, а мама трудилась перед зеркалом – приводила в порядок лицо.

– Мама! – услышала Полина Андреевна. – Я знаю, что ты делаешь, – это называется макияж.

– Ешь быстрее! – поторопила мать. – Опаздываем!

– А почему ты делаешь макияж днем, а не утром? – не унимался настырный ребенок.

– Утром не успела…

– А почему ты делаешь макияж днем только в те дни, когда отводишь меня в музыкальную школу?

Полина Андреевна вздрогнула, будто застигнутая на месте преступления, и невпопад оправдалась:

– Вечером в гости идем. Надо еще купить подарок!

– За четырнадцать рублей! – проявил осведомленность ребенок. – За шесть ты себе лучше купишь колготы!

Музыкальная школа располагалась в старинном особняке, и прохожие обычно ускоряли шаг, ибо изо всех окон буйно и оглушающе рвались музыкальные звуки.

Родион Петрович поджидал Полину Андреевну у входа, и, когда появилась Полина Андреевна, неся в одной руке футляр с детской скрипкой, а другой рукой сжимая Аллину ладошку, Родион Петрович отступил в глубокую тень и весь напрягся.

– Здрасте, Родион Петрович, – поздоровалась Алла, – почему вы прячетесь, вы ведь маму ждете? – и напомнила матери: – У меня две скрипки и одно сольфеджио… – выхватила у Полины Андреевны футляр и побежала вверх по лестнице.

– Опять вы меня ждете! – со вздохом выговорила Полина Андреевна, – ставите в неловкое положение, даже дети замечают!

– Дети замечают все, – мудро заметил Родион Петрович, – даже то, чего нет.

Родион Петрович был недурен собой и шевелюру имел длинную, как положено музыканту. Однако сквозь редеющие волосы уже просвечивала сизая кожа.

– Ваша дочь занимается у меня по классу композиции, я имею право вас ждать! Вы были на выставке шедевров испанской живописи?

– Мне не до шедевров, – усмехнулась Полина Андреевна. – У меня жизнь сплошной шедевр!

– Сейчас мы схватим такси, – Родион Петрович порылся в кармане, – тут два билета на ближайший сеанс, там пускают по сеансам, вы как раз успеете вернуться и забрать Аллочку…

– Что вы такое еще придумали! – возмутилась Полина Андреевна. И вот что любопытно, от возмущения она всегда хорошела, и, конечно же, знала об этом. – Никуда я с вами не поеду. Я замужняя женщина.

– Это я знаю, – согласился Родион Петрович, – еще я знаю, что у вас двое детей…

– О том, что я с вами поеду – куда бы то ни было, – безжалостно нанесла последний удар поклоннику Полина Андреевна, – об этом не может быть речи – никогда! Запомните это!

Вскоре они ехали в такси. И Родион Петрович тихо, обволакивающе говорил:

– У одного племени был такой обычай: если ты любишь женщину, то ради нее должен поймать гепарда!

– Кого поймать? – Полина Андреевна вдруг проявила живой интерес.

Родион Петрович обрадовался:

– Гепард – это вид леопарда, самый быстрый. Со старта буквально за две секунды он развивает скорость семьдесят два километра в час! Ради вас я согласен поймать гепарда!

– Идея заманчивая, – с лукавинкой протянула Полина Андреевна, – где водятся гепарды, в Африке, наверно? Значит, я с вами должна съездить в Африку?

– Почему вы себя хороните в вашем семейном котле? – Родион Петрович сахарно таял, – Вы еще достаточно молодая, вы еще бесконечно красивая!

Полина Андреевна потерла пальчиком подбородок. Была у нее такая привычка.

– А я всегда буду красивая! Меня ничего не берет – ни кухня, ни очереди, вот гладить я ненавижу! Стирать еще куда ни шло!

Родион Петрович взял ее за руку, так осторожно, словно это была не рука, а бомба!

– Поля! – У Родиона Петровича остановилось сердце. Перестало биться, и все тут.

– Что-нибудь еще придумайте вроде леопарда, – отдернула руку Полина Андреевна. – Это у вас здорово вышло, это меня развлекает, а вот пыхтеть и закатывать глаза не надо!

– Вы, пассажиры, не видите, что приехали? – сердито спросил таксист, возвращая Родиона Петровича к реальной жизни. Родион Петрович посмотрел на показания счетчика и полез за кошельком.

К зданию музея имени Пушкина тянулась длинная очередь. У кованых ворот, ведущих во двор музея, дежурил милиционер.

– Если бы вы знали, как я ждал субботу! – с чувством произнес Родион Петрович.

– Кого вы ждали? – насторожилась Полина Андреевна и задержала шаг.

– Субботу!

– При чем тут суббота, когда сегодня пятница. В чем подвох, выкладывайте! – приказала Полина Андреевна, мгновенно вспылив.

На Родиона Петровича было больно глядеть. Если бы это было возможно, он бы провалился сквозь землю и исчез.

– Но у меня билеты в музей на субботу! – пролепетал он в испуге. – Я замотался, перепутал, – и добавил почти шепотом: – Простите и опять… простите!!!

Однако Полина Андреевна ему не поверила:

– А теперь вы предложите заглянуть на часок к вам – раз так получилось! У нас ведь есть только один часок!

– Полтора! – автоматически уточнил Родион Петрович. – Даже два часа! Но ко мне мы не успеем!

– Врете! – разбушевалась Полина Андреевна. – Вы живете поблизости, вы живете где-нибудь за углом! Паспорт!

Родион Петрович судорожно полез в карман.

– По счастью, он у меня с собой! – дрожащей рукой достал паспорт и отдал. – Я живу в другом конце города – улица Коненкова, это Алтуфьевское шоссе!

Полина Андреевна дотошно изучала паспорт.

– Правильно, Коненкова, – и вернула документ злополучному владельцу. – Не здесь, за углом, живет у нас закадычный и холостой друг?

– В этом районе нет у меня ни одного знакомого. Клянусь! – И Родион Петрович молитвенно прижал ладони к груди.

– Ладно, прощаю! – смилостивилась Полина Андреевна. – Давайте билеты!

Она взяла входные билеты на выставку шедевров испанской живописи и решительным шагом направилась к милиционеру.

– Очередь начинается за углом! – предупредил служитель порядка. – И билеты есть у всех!

– Да вы сначала выслушайте! – снова вспыхнула Полина Андреевна. И снова похорошела. – Видите, у нас билеты, но на завтра! Но мы не перепутали, понимаете, у меня… пятеро детей!

Милиционер не выдержал и улыбнулся:

– Пятеро, у вас? – Он внимательно оглядел молодую женщину. – Непохоже что-то!

– Сдашь дежурство, – перешла в лобовую атаку Полина Андреевна, – поедешь ко мне проверить, я заставлю, так, увидишь, что про детей это правда, так, и я не поленюсь, я съезжу с тобой к твоему начальству, и я тебе устрою такую испанскую живопись…

– Что вы от меня хотите?

– Пропустите сегодня, – теперь уже ласково попросила Полина Андреевна, – сегодня мне было куда распихать детей, а завтра… И без очереди!

– Идите! – разрешил милиционер.

Полина Андреевна миновала кордон. Родион Петрович двинулся за ней, но милиционер пресек его намерения:

– А вы придете завтра!

Полина Андреевна обернулась весело, послала несчастному Родиону Петровичу прощальный привет и поспешила смотреть выдающиеся произведения живописи из музеев Мадрида и Толедо.

На хоккейной площадке шла тренировка. Дети, упакованные в хоккейные доспехи, выглядели не по годам солидно. Сейчас они мчались по катку как угорелые и вдруг до команде все одновременно валились на лед.

– Ужас какой! – вырвалось у Полины Андреевны.

– В хоккее надо уметь падать! – возразил тренер.

– К сожалению, не только в хоккее! – углубила тренерскую мысль Полина Андреевна. – Я вас слушаю!

– Я просил, чтобы хоть когда-нибудь явился отец!

– Он не может явиться! – твердо заявила мать и пронзила тренера твердым мужским взглядом.

– Почему?

– Он? – Полина Андреевна задумалась, чтобы такое придумать, а выглядело, будто не решается сказать… – Он… он на сверхсекретной работе!

Тренер посерьезнел:

– Тогда извините! Дело вот в чем… Мы сейчас играем по нашей возрастной группе на первенство города…

– Слышала… – усмехнулась Полина Андреевна, – вчера вас приложили четыре – три, эх вы!

– В этом вина прежде всего вашего сына! Он у нас центр нападения в первой тройке, но все время грубит и отсиживается на скамье штрафников…

– В кого это он? – удивилась Полина Андреевна.

– Вам лучше знать! – не удержался от колкости тренер. – Но кроме того, он вечно спорит с судьями и вчера заработал поэтому дополнительный десятиминутный штраф!

– А если судья не прав? – озадачила тренера Полина Андреевна.

– Все равно, с судьями не спорят! С судьями вообще нельзя вступать в разговоры!

– Что это за рабство такое! – проявила бойцовский характер Полина Андреевна и, увидев выражение лица тренера, вздохнула. – Ладно, ладно, что требуется от секретного отца?

– Чтоб он воздействовал на сына!

– Давайте мы заберем его из вашего ледяного хоккея, Коля же весь в синяках!

– Забирать нельзя, – убежденно возразил тренер. – У вашего сына талант!

– Лучше бы у него был талант к чему-нибудь другому, дельному! – погрустнела Полина Андреевна. – До свидания! – И пошла прочь.

А старший тренер, который беседовал с Полиной Андреевной, сказал своему помощнику:

– С Белоноговым все ясно! Она тут сочиняла про засекреченного отца – обычная история, нет у парня никакого отца, с матерью живет, безотцовщина – вот парень и расхулиганился!

– Да нет, – покачал головой помощник, – не в этом дело. Похоже, Белоногов характером в мать!..

Когда муж вернулся с работы, он уже в дверях занервничал:

– Ты зачем ходила к замминистра? Кто тебя просил? Кто?

– Куда ходила, кто ходила? – не растерялась жена. – Ты не мельтеши, зайди в комнату, сядь!

– Меня замминистра вызывал, а секретарь спрашивает: – Вы давно женаты? – Давно, отвечаю. А он говорит: – Сочувствую вам! Я сразу догадался – ты и туда пролезла, в кабинет замминистра!

– А ты ему дал по физиономии?

– Кому? – Муж побледнел.

– Конечно, секретарю!

– За что?

– За то, что он твою жену оскорбляет! А я, между прочим, в кабинет не ходила!

– Не ходила?

– Да, не ходила! Где мне времени взять на эти походы!

– Замминистра меня вызвал, я проект докладывал! – сообщил Вениамин Иванович, несколько успокоившись.

– Ну!

– Там народу пришло… Замечаний накидали… Половину неверных!

– Половину-то верных!

– Не твое дело! Срочно собирайся, надо идти к Петру Игнатьевичу!

– А ты не кричи! Я тебе не прислуга!

– А подарок купили? – вспомнил муж.

– Забыла! – всплеснула руками Полина Андреевна. – Помнила про подарок, а после совсем забыла. Это… это хоккей виноват!

– Ну вот, – возмущенно сказал муж. – Если для меня – то ты всегда забываешь!

– Слушай, помнишь, нам подарили индийскую вазу, на твое рождение, – нашлась жена, – а Петра Игнатьевича на твоем рождении не было, он, слава богу, болел…

Разнаряженные, торжественные Полина Андреевна и Вениамин Иванович вручали вазу юбиляру, и в этот момент Полина Андреевна увидела, что на комоде, где стоят подношения, уже имеются две точно такие же. Вениамин Иванович тоже увидел, и у него помутилось в голове. Но Полина Андреевна тотчас отыскала выход из безвыходной ситуации!

– Дорогой и любимый Петр Игнатьевич, сколько у вас комнат?

– Три! – Петр Игнатьевич не понял, почему его об этом спрашивают.

Полина Андреевна счастливо улыбнулась:

– Я читала книгу об Индии, там есть поверье – если в каждой комнате поставить по одинаковой индийской вазе, но обязательно совершенно одинаковой, то это принесет хозяину здоровье!

– Ваша как раз третья! – заставил себя улыбнуться хозяин.

– Значит, это удача, это к вашему бесконечному здоровью! – И Полина Андреевна расцеловала юбиляра.

– Прошу всех к столу! – пригласила жена Петра Игнатьевича.

– Одну секунду, мы сейчас! – извинилась перед ней Полина Андреевна и потащила мужа в коридор.

– Здорово ты вывернулась, – оценил Вениамин Иванович. – А что, ничего нельзя купить, кроме этих ненужных вазочек?

– Да они везде понатыканы, во всех магазинах. – Тут Полина Андреевна нагнулась к мужу и прошептала: – Веня, ты меня любишь?

Жены часто задают этот вопрос в самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте.

– Гости дорогие, к столу! – откуда-то издалека снова пропела хозяйка.

– Ты меня любишь? – тихо, но настойчиво повторила Полина Андреевна.

– Нашла время! – Вениамин Иванович был раздосадован. – Я после работы еще ничего не ел!

– Нет, скажи!

– Люблю, люблю, мы же вон уже сколько лет женаты, пошли, нас ждут!

Но от Полины Андреевны было не так-то просто отвертеться…

– Обождут… Веня, – протянула жена, – скажи, а ради меня ты можешь поймать гепарда?

Вениамин Иванович поглядел на жену пристально:

– Все-таки тебе надо пойти на работу, ты от безделья совсем рехнулась!

В глазах Полины Андреевны стояли слезы:

– Веня, скажи, я искренне прошу, ты можешь ради меня поймать гепарда?

1972 г.