Текст книги "Третий возраст"
Автор книги: Эмиль Ажар
Жанр:
Драма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
ЖАН.
Вы действительно слишком жестоки к нему, мадемуазель Кора. Надо уметь прощать.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Но он мучает меня своим молчанием целых тридцать пять лет! Каково?
ЖАН.
Вы сами отчасти виноваты. Он же не знает, что теперь вы полюбили его по-настоящему. Вы ведь ему не сказали.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Нет.
ЖАН.
Так надо ему сказать!
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Он только посмеётся…
ЖАН.
Когда вы первый раз почувствовали, что любите его по-настоящему?
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Точно сказать не могу. Это чувство пришло постепенно, нарастало с каждым годом. Он ведь всё-таки был так щедр ко мне: избавил меня от работы в писсуаре, окружил комфортом, дал жилье и пенсию. Я уже не могла держать на него зла. И постепенно это пришло. Не бешеная страсть, как с Морисом, я сама изменилась, поумнела. Стала чаще думать о нем. Дальше – больше, ну и вот… Ты не поверишь, но я иногда ночами не сплю, всё думаю, как там месье Соломон, такой одинокий на старости лет. Прямо сердце болит. Зачем, спрашивается, это надо? Со мной он был бы счастлив.
ЖАН.
Но он именно этого больше всего и боится! Когда человек счастлив, жизнь становится для него ценной, и тогда ещё страшнее умирать.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(между прочем)Если я тебя правильно поняла ты связался со мной, потому что я не прибавлю ценности твоей жизни и ты можешь не бояться, верно?
ЖАН.
Приехали… Слишком долго объяснять, мадемуазель Кора.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Сделай милость, объясни.
ЖАН.
Я вас покину, мадемуазель Кора. Я люблю другую женщину.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(после долгого молчания)Она молодая и красивая, верно?
ЖАН.
Мадемуазель Кора, вы здесь ни при чем, я вас бросаю не из-за вас. И на вас приятно смотреть. Я вас бросаю не из-за вас. Я вас бросаю потому, что нельзя любить двух женщин одновременно, когда любишь только одну.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Кто она?
ЖАН.
Я с ней случайно познакомился…
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Конечно, догадаться нетрудно… И… ты ей сказал?
ЖАН.
Да… Я не нарочно, мадемуазель Кора. Я с ней случайно познакомился. Это произошло само собой, я не искал. Но у меня есть для вас хорошая новость.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Ещё одна?
ЖАН.
Нет, правда, хорошая. Месье Соломоном, хочет чтобы вы его простили.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(оживлённо)Он тебе сказал?
ЖАН.
Это так же верно, как то, что я вас сейчас вижу. Он позвонил мне сегодня, чтобы я пришёл к нему. Срочно. Да, вот так мне и сказали по телефону: "Месье Соломон хочет срочно вас видеть". Когда я вошёл, он лежал в своём роскошном халате. Шторы на окнах были задёрнуты. Настоящая депрессия. Я никогда ещё не видел его в таком подавленном состоянии. Мрачные глаза, которые смотрят так, словно смотреть уже не на что. Я сел и молча стал ждать, но так как он молчал ещё упорнее, я спросил: "Месье Соломон, что случилось? Вы прекрасно знаете, что для вас я сделаю что угодно, а вы сами мне не раз говорили, что я мастер на все руки". И тогда наш царь Соломон сказал мне: "Я больше не могу жить без неё. Вот уже тридцать пять лет, как я пробую обойтись без неё из-за этой истории с подвалом, ты знаешь, когда мадемуазель Кора спасла мне жизнь…" Он посмотрел на меня так, как вообще смотреть невозможно, и прошептал: "Отдай её мне, Жано!"
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Господи, он в курсе?
ЖАН.
Он в курсе всего, царь Соломон. Он положил мне руку на плечо и прошептал: "Отдай её мне, Жано! Отдай её мне".
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(утёрла слезу)Есть такая песня.
ЖАН.
Есть песни на все случаи жизни, мадемуазель Кора.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
А потом? Что он потом сказал?
ЖАН.
Рука его всё ещё лежала на моем плече, и он повторил: "Я не могу без неё жить. Я пробовал, но это выше моих сил, Жано. Я не из тех, кто любит два раза. Я люблю один раз. Один раз, только одну женщину. Это самое большое моё богатство. Пойди к ней, Жано. Поговори с ней деликатно, как ты умеешь. Пусть она мне простит, что я просидел четыре года в этом подвале, не навещая её!"
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Он этого не мог сказать!
ЖАН.
Клянусь всем, что для меня свято, мадемуазель Кора! Он даже пролил слезу. Слеза была такая огромная, что я никогда не поверил бы, что это возможно, если бы не видел своими глазами.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
А потом?
ЖАН.
(в сторону)Что ж тебе ещё надо! (мадемуазель Коре)А потом он шептал, обращаясь к вам, такие ласковые, нежные слова, что мне стало неловко.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(с явным удовольствием)Старый безумец!
ЖАН.
Вот именно, его мучает страх, что вы считаете его чересчур старым.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(энергично)Да он вовсе не так уж стар. Времена изменились. Это теперь уже другой возраст. Месье Соломон, вполне может дожить до глубокой старости. Он может ещё долго прожить, но для этого необходимо, чтобы кто-то о нем заботился.
ЖАН.
Или чтобы он о ком-то заботился. По сути это одно и то же.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Скажешь месье Соломону, что мне надо подумать. Это слишком внезапно, ты понимаешь…
ЖАН.
Он больше не может без вас, мадемуазель Кора.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Я не говорю "нет", ведь нас связывает прошлое… Я успела наделать достаточно безумных поступков в своей жизни. Я не хочу снова терять голову.
ИНТ. ПАРАДНАЯ РЕСПЕКТАБЕЛЬНОГО ДОМА УТРО
Жан стремительно вошёл в парадную. Месье Тапю перехватывает его.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Поглядите-ка на мою находку…
Месье Тапю достаёт из кармана тщательно сложенную страницу газеты и протягивает её Жану.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Он это обронил в лифте.
ЖАН.
Кто?
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Король евреев, черт побери, только он может себе такое позволить!
Жан развернул газетную страницу, читает.
ЖАН.
Молодая блондинка с золотистыми волосами хотела бы познакомиться с человеком с ясной душой, чтобы плавать в тихих водах. Ну и что?
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Вашему царю Соломону восемьдесят четыре года! А он ещё ищет родную душу. Вы соображаете? Он хотел бы… ха-ха-ха! Нет, это уж слишком! Человек с ясной душой, чтобы плавать в тихих водах… Ну нет! Больше не могу…
ЖАН.
Ну и он не может.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Нет, вы не понимаете! Он ищет родную душу!
ЖАН.
Что вы об этом знаете? Это можно читать из… Это можно читать из любопытства, твою мать!
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Из любопытства? А я вам говорю, он ещё ищет. Вот подчёркнутые им объявления! Вы себе представляете? Нет, вы только себе это представьте? Что он воображает? В его-то годы! И у него есть предпочтения. Он их нумерует! Номер 1. Помечено его рукой. Разведённая женщина без детей, тридцати пяти лет, хотела бы начать новую жизнь с мужчиной пятидесяти – пятидесяти пяти лет, который тоже мечтает построить жизнь заново… (тыча в текст пальцем)И он хочет выдать себя за мужчину пятидесяти – пятидесяти пяти лет, он пытается жульничать, как всегда делал в бизнесе. Он хочет её обмануть, это сильнее его! Сила привычки. В конце концов, неужели он не понимает, что подошёл к самому концу, или он просто издевается над людьми? Номер два: тридцать пять лет, обладает весёлыми глазами и чарующим смехом. Всем подчёркнутым претенденткам между тридцатью и тридцатью девятью. Он не остановил свой выбор ни на одной старше сорока. Видимо, он не хочет, чтобы разница между ними была меньше сорока четырёх лет. Одно исключение, правда, он сделал, но сомневался в нем. Он это объявление не пронумеровал и не подчеркнул. Признаюсь, мне пятьдесят лет, хотя мне и не верят. Где он, зрелый мужчина, который взял бы в свою твёрдую руку руль моей жизни! В конце объявления стоит вопросительный знак. Посмотрите-ка на это!
Месье Тапю вырывает страницу из рук Жана и, сопя, ищет. Потом суёт Жану в лицо объявление посередине страницы, тщательно обведённое красным карандашом.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Вот: независимая молодая женщина, тридцати семи лет, деятельная, любящая всё, что связано с интеллектом, и Авернь в осеннее время, ищет нежного человека, располагающего досугом, чтобы совместно противостоять жизни до конца своих дней. Фаллократам воздержаться. Фаллократам воздержаться подчёркнуто три раза красным карандашом… Фаллократам воздержаться, вы представляете? Нет, скажите, вы себе представляете? Он подчеркнул, это шанс, который нельзя упустить! Фаллократам воздержаться! Конечно, в его возрасте вряд ли ещё можно трахаться! И тут он сразу сообразил, что это случай для него! А, каково? Я вам говорю, это уж точно, ваш царь Соломон ещё мечтает!
ЖАН.
Это смеха ради. Он этим занимается, чтобы позабавиться.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Да, конечно, еврейский юмор, известное дело!
ЖАН.
Неужели старый человек не имеет права читать сентиментальные объявления в вечер своей жизни, чтобы вспомнить былое. Он садится в кресло, закуривает сигару и читает трогательные объявления о родных душах, которые разыскивают друг друга, а потом улыбается и бормочет "Ах, эти молодые" или что-нибудь в этом роде. Всегда чувствуешь себя спокойнее, когда видишь, что есть ещё люди, которые чего-то ищут! Ему это помогает обрести душевный покой, черт возьми!
МЕСЬЕ ТАПЮ.
А я вам говорю, что он верит в Деда Мороза, ваш еврейский король. И какая порочная натура! Заметьте, он подчеркнул объявления не про старых грымз, а про юных дам! Как ему только не стыдно, в его-то возрасте!
Жан вырывает из рук месье Тапю газетную страницу и скрывается в лифте.
ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ МЕСЬЕ СОЛОМОНА УТРО.
ЖАН.
Месье Соломон, разрешите поздравить вас с вашими замечательными достижениями.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
О, Жано, как мило, что вы вспомнили… Спасибо, малыш, спасибо, делаешь, что можешь, но и нами занимаются, нами занимаются… Вот поглядите-ка на это, есть надежда… (Он взял с письменного стола газету.)Можно подумать, что они это сделали специально по случаю моего восьмидесяти пятилетия. Вот, читайте! Под заголовком «Стареть».
ЖАН.
"Искусство и способы как можно лучше стареть" – так назвал доктор Лонгевиль свою небольшую книгу, иллюстрированную несколькими рисунками Фезана. Она легко читается, посвящена проблемам гигиены и образа жизни пожилых людей и ставит своей целью склонить этих людей занять новую, активную позицию на новом этапе их существования.
Месье Соломон стоит за спиной Жана и читает через лупу.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
…склонить этих людей занять активную позицию на новом этапе их существования. Активная позиция, этим всё сказано! Но есть здесь кое-что и получше! …многочисленные растения и некоторые породы рыб имеют неограниченную продолжительность жизни… (направил лупу на Жана)Знал ли ты, Жано, что многочисленные растения и некоторые породы рыб имеют неограниченную продолжительность жизни?
ЖАН.
Нет, месье Соломон, но это приятно узнать.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Да? Не понимаю, почему от нас скрывают такие важные вещи. (с ненавистью)Многочисленные растения и некоторые породы рыб… (гневно)…склонить пожилых людей занять активную позицию на новом этапе их существования… Небольшая полезная книга, она легко читается… (бьёт кулаком по столу)Ух, я бы тебе… им… дружбилы!
ЖАН.
Не кричите, месье Соломон, какой от этого толк? Вот вы уронили это в лифте.
Месье Соломон берёт газетный листок, разворачивает его. Он явно доволен находке.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
А, вот она, эта страничка! А я как раз думал, где же я её потерял.
ЖАН.
Её нашёл месье Тапю.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Хороший человек.
ЖАН.
Да, злобный мудак.
Месье Соломон оставляет это замечание без комментария. Он берёт со стола лупу филателиста и снова изучает брачные объявления.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Идите сюда, Жано, будете мне советовать.
ЖАН.
Что советовать, месье Соломон?
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я уже подчеркнул несколько объявлений, которые могли бы меня заинтересовать… Ищу крепкое полувековое плечо, которое не против, чтобы на него склонилась нежная, весёлая, чувственная головка. Что вы об этом думаете, Жано?
ЖАН.
Головка ищет плечо полувекового возраста, месье Соломон.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Полувекового. Это ведь можно обсудить, разве нет? Многие забывают, что сейчас кризис, и предъявляют непомерные требования! Это все же невероятно. Просто невероятно!.. Ей нужно плечо пятидесяти лет… Какое отношение возраст имеет к плечу?
ЖАН.
Она хочет быть спокойной, вот и всё!
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
А почему моё плечо не может ей обеспечить покой? Чем моё плечо в восемьдесят четыре года стало хуже, чем было в пятьдесят? Ведь это же не вопрос качества мяса, надеюсь? (бросает газету на стол)Небольшая книга, иллюстрированная несколькими рисунками Фезана… Черт–те что, нет, правда, черт–те что!
Месье Соломон бьёт несколько раз кулаком по столу. На его лице появилось выражение непоколебимой решимости.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Везите меня к шлюхам.
ЖАН.
Месье Соломон, извините, я не расслышал!
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(взревел)Везите меня к шлюхам!
ЖАН.
Месье Соломон, я вас умоляю, не говорите таких вещей!
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я хочу пойти к шлюхам!
ЖАН.
Месье Соломон, пожалуйста, не делайте таких усилий!
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Каких усилий?! Ты тоже за одно с ними?!
ЖАН.
Не кричите так, месье Соломон. Что-то может внезапно лопнуть!
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я в отличном состоянии, и ничего внезапно не лопнет! Я хочу, чтобы меня отвезли к шлюхам. Что–то не ясно?
ЖАН.
Вы не можете идти к шлюхам, вы слишком высоко стоите!
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Это что, попытка меня запугать?! Как хозяин SOS я приказываю – везите меня к шлюхам!
Жан выбегает из кабинета.
ИНТ. КОММУТАТОРСКАЯ “SOS-ДОБРОВОЛЬЦЫ” В КВАРТИРЕ МЕСЬЕ СОЛОМОНА УТРО.
За коммутатором сидят Чак и ЖИНЕТТ, отвечают на звонки. Рядом стоит месье Тапю, ест сэндвич. Вбегает Жан.
ЖАН.
Месье Соломон требует, чтобы его отвезли к шлюхам!
МЕСЬЕ ТАПЮ.
(говорит с набитым ртом)Что я вам говорил, он мечтает…
ЧАК.
(спокойно)Это старческий маразм.
ЖАН.
Что ж, пойди скажи ему.
ЖИНЕТТ.
Говорят, что у стариков часто бывает желание трахнуть беременную женщину.
Все смотрят на Жинетт.
ЖИНЕТТ.
Я хочу сказать...
ЖАН.
Ты лучше молчи! Что будем делать?
ЧАК.
У него поехала крыша. Это от шока, что ему исполнилось сегодня восемьдесят пять лет…
Месье Тапю слизывает с руки вытекший из сэндвича соус.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
А может быть, ему просто хочется пойти к шлюхам, и всё.
ЖАН.
Нет! Только не он! Не человек такой высокой духовности!
ЖИНЕТТ.
Можно позвать доктора Будьена.
МЕСЬЕ ТАПЮ.
Я думаю, что нужно отвезти его к шлюхам, может, что-то и произойдёт.
В коммутаторскую входит месье Соломон. На голове легендарная шляпа, в руках трость с набалдашником в форме лошадиной головы, перчатки.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что, небольшой заговор? Я должен вас предупредить, что так у нас дело не пойдёт. Мне исполнилось сегодня восемьдесят пять лет, это точно. Но считать, что я стал поэтому недееспособен, – нет, такой дерзости я никому не позволю. И ещё одну вещь я хочу вам сказать: мои юные друзья, я не давался в руки нацистам в течение четырёх лет, избежал гестапо, лагерей, облавы на Зимнем велодроме и газовых камер не для того, чтобы сдаться какой-то убогой смерти, которую называют естественной, смерти третьесортной, наступающей якобы от жалких физиологических причин. Самые мощные силы не смогли надо мной восторжествовать, так неужели вы думаете, что я поддамся рутине? Я не зря избежал холокоста и намерен дожить до глубокой старости, это я торжественно объявляю, запомните! А теперь я желаю ехать к шлюхам!
НАТ. МАШИНА ЖАНА ДЕНЬ.
Машина стоит на против маленькой гостиницы около которой стоит несколько девиц. В машине сидят: за рулём Жан, на переднем сидении месье Тапю, на заднем – Чак, месье Соломон, Жинетт.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
…Склонить пожилых людей занять активную позицию на новом этапе их существования! О бешенство, о отчаяние, о ненавистная старость!
ЧАК.
Месье Соломон, вы ведь любите музыку, вы должны полететь в Нью-Йорк, Горовиц даёт там свой последний концерт.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(резко)Кто вам сказал, что это последний? Это он так решил? Кто вам сказал, что через двадцать лет Горовица не будет? Почему он должен умереть раньше? Потому что он еврей? Хватают всегда одних и тех же, так, что ли? Пустите меня!
ЧАК.
Месье Соломон, вы не хотите, чтобы мы с ней сперва поговорили?
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
И что вы намерены ей сказать? Что несовершеннолетним это запрещается? Идите знаете куда! Я король прет-а-порте и в советах не нуждаюсь! Ждите меня здесь.
ЖАН.
(умоляюще)Месье Соломон, ведь бывает гонорея…
Месье Соломон не слушает, выходит из машины. Он принял активную позицию, шляпа слегка сдвинута набок, взгляд оживлённый, полный решимости, в руках он держит перчатки, а трость слегка приподнята. У белокурой ШЛЮХИ хорошо сработала женская интуиция, она ему широко улыбнулась. Месье Соломон тоже улыбнулся. Месье Соломон и Шлюха заходят гостиницу.
ЖИНЕТТ.
Мы его живым уже не увидим. Вы должны были что-то сделать! Наше поведение – это же неоказание помощи человеку, когда его жизнь в опасности. Она его убивает, эта мерзавка! Надо подняться и посмотреть!
ТАПЮ.
Не надо впадать в панику. Она, наверно, уложила его, чтобы он отдохнул. Может, она старается поддержать его морально. Это тоже относится к услугам, которые она оказывает.
ЖИНЕТТ.
Я сейчас позову легавых.
В эту минуту в дверях гостиницы появляется месье Соломон. Он стоит, держа в одной руке перчатки и трость, в другой – шляпу, он ничуть не утратил своего легендарного внешнего достоинства. Он бодрым жестом нахлобучивает на голову шляпу, сдвинув её слегка набок, и направляется к ожидающим. Садится в машину.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(улыбнулся, задумчиво)Многочисленные растения и некоторые породы рыб имеют неограниченную продолжительность жизни…
ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ МЕСЬЕ СОЛОМОНА УТРО.
Месье Соломон сидит в кресле за столом. На столе лежат альбомы с марками и открытками. Входит Жан. Месье Соломон жестом приглашает Жана сесть. Жан садится напротив месье Соломона.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я собираюсь продать свою коллекцию марок. Пришло время подумать о другом.
ЖАН.
Не надо думать о другом, месье Соломон. С вашей железной конституцией вам незачем об этом думать.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ну и шутник же ты, Жано. С марками я уже сделал, что мог, подхожу к концу коллекции…
ЖАН.
Я хотел поговорить с вами о мадемуазель Коре.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Как она поживает? Я надеюсь, ты продолжаешь ею заниматься?
ЖАН.
Спасибо, месье Соломон, это мило, что вы обо мне подумали.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Любопытно, как прошлое всё больше оживает по мере того, как стареешь. Я всё больше о ней думаю. Это была другая эпоха, Жано. Мир занимал меньше места. Да и оставалось его куда больше для личной печали, чем сегодня.
ЖАН.
Я думаю, что вы ведёте себя с ней непростительно, месье Соломон. Вас распирало от злопамятства в течение тридцати пяти лет, срок немалый, теперь хватит. Это даже неэлегантно, а вы всегда так хорошо одеты. Вам следовало бы увезти её с собой.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(прищурил глаза, с лёгким оттенком недоверия)А куда именно ты хочешь, чтобы я увёз её с собой, мой маленький Жано?
ЖАН.
В Ниццу, месье Соломон, всего-навсего в Ниццу. (месье Соломон помрачнел.)Вы с вашей легендарной снисходительностью должны её простить, месье Соломон. Она отказывается даже пойти в кафе на Елисейских полях, представляете! Она не может забыть. И она часто при немцах проходила мимо этого подвала…
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Так почему же эта курва ни разу туда не зашла?! (с отчаянием бьёт кулаком по столу)Почему ни разу, ни единого раза она меня не навестила? Почему она до сих пор хранит ЕГО фотографии!.. …второй ящик комода, под старыми документами…
ЖАН.
(ошеломлённый)Это злопамятство, месье Соломон, вот что это такое. И это нехорошо.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ты и представить себе не можешь, как я страдал… Я её любил… Я любил её наивность, её чуть хрипловатый голос, её маленькое личико мудачки. Всегда хотелось её спасать, защищать в промежутках между её мудачествами. Это надо же умудриться так испортить себе жизнь, как она. Я иногда ею восхищаюсь. Испортить себе жизнь ради любви – это не всем дано.
ЖАН.
В таком случае, вы должны и собой восхищаться.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ты парень… неожиданный, Жан.
В кабинет вошли Жинетт, Чак и месье Тапю.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что случилось?
ЖИНЕТТ.
Случилось то, что мадемуазель Кора Ламенэр попыталась уйти из этой жизни.
ИНТ. БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА ДЕНЬ.
Месье Соломон, Жан и СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА стоят перед ширмой.
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Мадемуазель Кора находится здесь уже тридцать шесть часов и жизнь её теперь вне опасности. Я думаю, что нам здорово повезло, что она не бросилась под поезд метро или в Сену. Она просто приняла, слишком большую дозу лекарства. Приходящая прислуга долго звонила в дверь, но никто не открыл, и тогда она вызвала полицию, и благодаря этому её удалось спасти. На тумбочке у кровати лежала записка с кратким объяснением этого поступка. Когда её спросили, надо ли кого-нибудь предупредить, она попросила позвонить в "SOS-добровольцы", там у неё есть знакомый. Говорите с ней поменьше, ей вредно волноваться.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я бы хотел взглянуть на записку которую она оставила, вы могли бы мне её показать?
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Это не возможно.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Почему?
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Потому что вы не являетесь членом её семьи.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Кроме меня, у неё никого нет на свете.
Старшая сестра сомневается, как ей поступить, но Жан знаками – и головой, и рукой – показывает ей: нет, нет, нет.
СТАРШАЯ МЕД. СЕСТРА.
Это не возможно.
Месье Соломон и Жан зашли за ширму и сели на стулья по обе стороны кровати, где лежит мадемуазель Кора. Она укрыта белым одеялом до самого подбородка.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Из-за кого, Кора? Из-за него… или из-за меня?
Мадемуазель Кора молчит. Подошла медсестра и знаком показывает, что визит окончен, месье Соломон и Жан встали. Жан сделал шаг, чтобы выйти, но месье Соломон не двигается с места.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Я ещё приду.
Оба вышли. Через некоторое время в палату вошёл Жан, и сел на стул.
ЖАН.
Кора.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
(улыбнувшись)Что тебе ещё надо, Жано, мой Зайчик?
ЖАН.
Твою мать! Почему ты это сделала? Из-за него? Или из-за…
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Из-за тебя? Ой нет! Нет. Не из-за тебя и не из-за него. Это… не знаю, я не знаю, как сказать. Из-за всего, вообще… Мне надоело от кого-то зависеть. Старая и одинокая, вот как это называется. Понятно?
ЖАН.
Я подскажу тебе одну штуку, Кора. Когда ты себя чувствуешь одинокой и старой, думай о тех, которые тоже одиноки и стары, но живут в нищете и в приютах. И ты себя почувствуешь лучше. Потому, что поймёшь, что живёшь в роскоши.
Жан встал и подошёл к медсестре.
ЖАН.
Мадемуазель хотела бы, чтобы ей вернули её прощальную записку. И если не сложно дайте листок бумаги и ручку.
Поколебавшись, медсестра достаёт из кармана конверт и отдаёт Жану конверт. Жан открывает конверт, достаёт листок и читает. Медсестра выходит из палаты.
ЖАН.
Прощайте Кора Ламенэр.
Жан рвёт листок. Возвращается медсестра приносит бумагу и ручку. Жан даёт лист бумаги и ручку мадемуазель Коре.
ЖАН.
А теперь возьми-ка эту бумагу и пиши.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Что ты хочешь, чтобы я написала? И кому?
ЖАН.
Напиши ему.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Что я должна, по-твоему, ему написать?
ЖАН.
Что ты кончаешь с собой из-за него. Что с тебя хватит его ждать, что с каждым годом ты его всё больше любишь, что это длится уже тридцать пять лет, что теперь он для тебя не просто возлюбленный, а настоящая любовь, что ты не хочешь жить без него.
С минуту мадемуазель Кора держит в руках листок и ручку, потом кладёт их на одеяло.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Нет.
ЖАН.
Давай пиши, не то я тебе…
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Нет. (рвёт листок)Я это сделала не из-за него.
Жан встал со стула и завыл.
ЖАН.
Не будете же вы продолжать свою ссору влюблённых ещё тридцать пять лет? (Жан сел.)Мадемуазель Кора, сделайте это для нас, для всех нас. Нам необходима хоть капля человечности, мадемуазель Кора. Напишите что-то красивое. Сделайте это из милости, из симпатии, ради цветов. Пусть в его жизни будет хоть луч солнца, черт возьми! Ваши поганые жанровые песни во где сидят, мадемуазель Кора, сделайте что-то голубое и розовое, клянусь, нам это нужно. Подсластите жизнь, мадемуазель Кора, она нуждается в чём-то сладком, чтобы измениться. Я взываю к вашему доброму сердцу, мадемуазель Кора. Напишите ему что-нибудь в духе цветущих вишен, словно всё ещё возможно. Что без него вы больше не можете, что вас тридцать пять лет точит раскаяние и что единственное, о чём вы его просите перед тем, как умереть, это чтобы он вас простил! Мадемуазель Кора, это очень старый человек, ему необходимо что-то красивое. Дайте ему немного сердечной радости, немного нежности, твою мать! (встаёт на колени около кровати)Мадемуазель Кора, пишите! Смягчите его последние дни и ваши тоже! Вы даже не знаете, до какой степени вам обоим нужна нежность!
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Не могу. У меня своя женская гордость. Если он хочет, чтобы я его простила, он должен прийти и извиниться. Пусть принесёт мне цветы, поцелует руку, как он это умеет, пригласит кататься на лодке в болонском лесу, и пусть скажет: Кора, извините меня, я был жесток, несправедлив, я не заслуживаю прощения, но я об этом горько сожалею, и я буду счастлив, если вы меня снова примете и согласитесь жить со мной в Ницце в квартире с видом на море!
ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ МЕСЬЕ СОЛОМОНА.
Месье Соломон сидит в кресле за столом. Жан вошёл и сел в кресло перед месье Соломоном.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Ну что, Жано, опять проблемы?
ЖАН.
Это у вас проблемы, месье Соломон. Вам придётся кататься на лодке с мадемуазель Корой.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что?
ЖАН.
Ей хочется кататься на лодке в Болонском лесу.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что вы несёте?
ЖАН.
Она вас любит, и вы её тоже. Хватит валять дурака.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Жан, мой мальчик…
ЖАН.
Марсель.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
С каких это пор?
ЖАН.
С тех пор как Жано Зайчик погиб. Его раздавили.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Жан, мой мальчик, я тебе не разрешаю говорить со мной таким тоном…
ЖАН.
Месье Соломон, у меня и так не хватает мужества решиться, поэтому не доставайте меня и не прикидывайтесь дурачком. Мадемуазель Кора вас любит.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Она вам это сказала?
ЖАН.
Не только сказала, но и не раз подтвердила. Вам следовало бы пожениться и прожить вместе долгую счастливую жизнь.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Это она тебя послала?
ЖАН.
Нет. У неё своя гордость.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Это невозможно. Я не могу её простить.
ЖАН.
Она спасла вам жизнь.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Тем, что меня не выдала?
ЖАН.
Вот именно, она вас не выдала, это чего-то стоит. Она знала целых четыре года, что вы прячетесь в этом подвале, и она вас не выдала из любви. Она могла бы это сделать из любви к тому типу из гестапо, с которым жила, но она предпочла вас не выдавать из любви к вам, месье Соломон.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Да, у этой женщины большое сердце.
ЖАН.
А теперь она хочет кататься с вами на лодке.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
(взбунтовался)Я не поеду.
ЖАН.
Месье Соломон, не надо лишать себя чего-либо из принципа. Это нехорошо. Это нехорошо для неё, для вас, для жизни и даже для принципа.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Что это за идея кататься на лодке в её возрасте? В следующую пятницу ей исполнится шестьдесят шесть лет.
ЖАН.
По-моему, шестьдесят пять.
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Она врёт. Старается приуменьшить. В следующую пятницу будет её шестьдесят шестой день рождения.
ЖАН.
Вот и прекрасно, покатайте её по этому поводу на лодке. Вы её ещё любите, месье Соломон?
МЕСЬЕ СОЛОМОН.
Теперь это уже не вопрос любви. Это куда большее. (усталый жест рукой.)Я поеду с ней кататься на лодке.
ЗАНАВЕС.
