Текст книги "Долг (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Когда я остаюсь наедине с Бреннусом, сажусь за стол, пока Бреннус осматривается вокруг на перевернутые столы и поломанные стулья.

– Ты знаешь, что Финн мог легко причинить тебе вред? – пристально глядя на меня, спрашивает Бреннус.

– Возможно, – пожимаю плечами я.

– Не возможно. Он мог бы переломить тебя на двое, потому что он очень сильный, – говорит Бреннус. – Он бы не сделал этого, и знаешь почему? – спрашивает он меня.

– Потому что тогда ты бы убил его, – отвечаю я.

– Да, да, но думаю еще и потому, что Финн тоже тебя любит, – мягко говорит Бреннус. Я смеюсь. – Ты смеешься, – Бреннус хмуро сводит брови. – По-твоему, почему он попросил Молли? Он хочет коснутся той любви, которая ответит ему взаимностью, и, мне кажется, он нашел ее. Он хотел этого с тех пор, как был обращен, и после того, как мы встретили ее, он начал жаждать ее – желать ее. – Бреннус наблюдает за моей реакцией. – Он пытался найти альтернативную замену тебя, и, думаю, он уже это сделал – думаю, доволен Молли.

– Он убил ее, так же, как и Айод убил тебя, – говорю я, наблюдая за его реакцией. – Ты убил Финна, чтобы его можно было контролировать как раба? – спрашиваю я, желая причинить ему такую же сильную боль, какую он причинил мне.

Бреннус застыл. Тихий щелчок выпустивший его клыки наружу – говорит о том, что я сильно его обидела.

– Ты хочешь знать, что случилось? Хочешь знать, как это было для меня и Финна? – со смертельным спокойствием, спрашивает он.

– Да, я хочу знать, почему он лоялен с тобой, – отвечаю я, чувствуя, как напряжен каждый нерв в моем теле, потому что знаю, что дразню очень опасного зверя – который в считанные секунды может заставить меня умолять его о пощаде.

– Финн – мой младший брат. Мой настоящий брат, – со значением говорит Бреннус. – Он был светом нашей семьи – всегда следил за мной. Он был тем парнем, которого все любят – он мог заставить любого смеяться над его выходками, – говорит Бреннус, и его лицо немного смягчается. – Он так отличался от меня. Я был самым старшим – спокойным и ответственным – быть лучшим во всем – это тяжелая работа. Финну просто никогда не нужно было не над чем работать… он мог делать все, что захочет, потому что он был для всех отрадой. Он собирал нас вместе, и, когда он был с нами, всем становилось лучше. Ты ведь знаешь, что я имею ввиду? – спрашивает он меня, и я киваю.

– Это тоже самое, что и с Расселом. Он такой же, – говорю я и вижу в глазах Бреннуса вспышку узнавания, когда я говорю о Расселе.

– Однажды Женевьева, на нашу деревню напали и забрали Финна. Мама плакала в течении нескольких дней. Она умоляла меня отправить воинов, чтобы попытаться сразиться с теми, кто забрал Финна и спасти его. Там, откуда мы, мой отец был равен царю, но он знал, что это бесполезно, потому что скорее всего все уже мертвы и использованы в качестве еды.

– Так вместо него пошел ты? – спокойно спрашиваю я, уже зная ответ.

– Я сделал это с Финном – я должен был постараться вернуть его обратно, – говорит он так, словно для него не было другого выхода. – Я знал, что против Аода у меня нет шансов, но все равно пошел. Я был так напуган и зол. Mo chroí, я знаю, что чувствует da rage, который съедает твои внутренности словно яд, потому что ты знаешь, что уже проиграл и осталось только поражение. Я тоже был заперт в клетке, но я не мог выбрать смерть, как это сделала ты. Я не мог оставить Финна одного и встретится лицом к лицу с Аодом, чтобы стать его рабом. Он такой же как мы mo chroí, он такой же сильный, как мы, – шепчет он.

Нагнувшись, он приближается ко мне и вытирает слезы, бегущие из моих глаз. Его выражение лица смягчается, когда он смотрит на меня. Он смотрел на меня так, словно никогда раньше не видел меня или слез. Может быть, в течении долгого времени никто не оплакивал его смерть, но я чувствую, как скорбь наполняет меня из-за потери его жизни.

– Когда я думаю, что уже все о тебе знаю – ты удивляешь меня. Ты плачешь даже тогда, когда я причинил тебе боль, – с нежностью в голосе говорит он.

– Ты похож на меня, Бреннус, – шепчу я, – мы никогда не знаем от чего лучше всего убежать. Кажется, наш путь навсегда зависнуть в отчаянии.

– Ты воительница. Никогда не стоит смиряться с поражением, но иногда, мы ничего не можем поделать, Женевьева. Я понимаю, что ты любишь Молли, и это облегчает подчинение, потому что ты можешь оставить ее здесь без помощи, без защиты, – говорит он. – Очевидно, я должен забрать еще того, кого ты любишь, – добавляет он, и я знаю, что он говорить о Расселе. Он превратит и его, только чтобы привязать меня к нему еще больше, чем уже есть? – думаю я. – Ты слишком сильная. Я знаю, что для тебя лишком сложно подчинятся. Я обещаю тебе, что, если ты останешься здесь по доброй воле, я дам тебе все, я подарю тебе целый мир – все что ты пожелаешь, только останься со мной, полюби меня.

– Бреннус, если ты меня любишь, почему тогда делаешь это со мной? – в отчаянии спрашиваю я, не понимая, почему он настаивает на том, чтобы я стала Gancanagh, если бы он сам выбрал смерть, если бы не Финн.

Он с любовью гладит меня по щеке и говорит:

– Потому то я знаю больше чем ты. Я очень долго живу на свете и вижу, что нас ждет впереди. У тебя больше врагов, чем ты думаешь. Ангелы, которые защищали тебя, должны были знать, с чем ты столкнешься, даже если ты это сделаешь. Когда Альфред рассказал мне о тебе, я хотел узнать о тебе побольше прежде, чем разузнаю о том, с чем тебе придется столкнуться. Если бы ты не потеряла свой портрет, возможно, ты бы до сих была в Хоутоне. Это потому что теперь, я люблю тебя. Я защищу тебя, даже если тебе это не нравится.

– Мне это не нравится. Я хочу вернуться домой, – выдыхаю я, положив руку на его щеку, я смотрю ему в глаза.

– Ты дома. Прими это, – отвечает он.

Я одергиваю руку и опускаю глаза. Я опускаю плечи.

– Сейчас, я хочу пойти в свою комнату, – шепчу я.

– Ты сможешь уйти через минуту. Я хочу сказать тебе кое-что еще, – мягко говорит он, взяв меня за подбородок и поворачивая голову, чтобы я снова смогла видеть его глаза. – Ты можешь ходить здесь без сопровождения. Это твой дом, но пока все не привыкнут к тому, что ты здесь, тебе нужна охрана. Это не потому, что я не доверяю тебе, или потому, что ты можешь нарушить сделку и уйти отсюда – это для твоей защиты, – нежно говорит он.

Тогда меня как молния, поражает одна мысль – я не могу быть укушена. Это разорвет контракт. Ели они укусят меня, и я выживу – я свободна. Потом меня передергивает от воспоминания боли и жажде крови после того, как меня в последний раз покусали. Если бы Рассел не спас меня, я бы потеряла саму себя и сдалась. Смогу ли я снова выжить после этого? Если да, я смогу быть с Ридом Это стоит любого риска, любой боли. Должно быть, я улыбаюсь, потому то лицо Бреннуса приблизилась к моему.

– О чем ты думаешь? – с подозрение спрашивает он.

– Будь осторожен, постарайся не попадать в мой мир, Бреннус, – мягким тоном предупреждаю его я, наблюдая за тем, как темнеют его глаза. Протягиваю руку и касаюсь его лица, пробегаю пальцами по его холодной щеке, я добавляю: – Возможно, в конечном итоге, я сделаю тебя другим.

– Я буду помнить об этом, мой сладкий ангел, – приближаясь к моим губам, отвечает он.

– Видишь, что ты делаешь, – отвечаю я.

– Я хочу провести с тобой немного времени, mo chroí. После того, как ты немного приведешь себя в порядок, ты позволишь мне показать тебе твои владения? – спрашивает он.

Моя рука все еще на его щеке. Я знаю, что Бреннус привык отдавать приказы и ждать, что все делают то, что он говорит. Спрашивать – это неожиданное изменение.

– Хм, конечно… почему нет. Я понятия не имею, где я сейчас и как мне вернуться в свою комнату. Может быть, ты позволишь мне раскрыть и эту тайну, – говорю я, убирая руку с его лица и наблюдая за его глазами.

– Может быть и могу, – игриво отвечает он. – Ты в Дэйкирк (п.п. не нашла где это, может в тексте ошибка, если будет еще где-то упоминаться названия места, я укажу). Я должен был догадаться, что, если тебе захочется уединения, ты отправишься в часовню.

Он встает и протягивает мне руку.

– Ну, она была пуста, так что я подумала, что это хорошее место чтобы поесть в одиночестве, – говорю я, беря Бреннуса за руку и шагая с ним к двери.

Когда мы проходим мимо моих личных охранников, я чувствую себя немного неуютно. На мне только футболка без спинки с надписью «закрой свой рот» и боксеры Дэклана, которые мне пришлось утянуть в поясе чтобы они с меня не свалились. Мои крылья до сих пор раскрыты, потому что я даже не пыталась их убрать. Я бы, конечно, могла, но с ними я себя чувствую менее оголенной.

Пока мы идем по коридорам, все кто нам встречаются, уступают нам дорогу и склоняют головы.

– Почему они все это делают? – прижимаясь ближе к нему, спрашиваю я Бреннуса, потому что все это как-то жутковато.

– Это знак уважения, – говорит Бреннус, понимая, о чем я говорю, но не могу объяснить.

– Что я должна делать, когда они это делают? – спрашиваю его я.

Он с удовольствием улыбается, глядя на меня.

– Ничего, но, если хоть один из них не сделает этого, скажи мне, и я убью его, – говорит он.

– Почему? – спрашиваю я, думая о тех парнях в коридоре, которые выпустили свои клыки.

– Ты их королева, – отвечает он.

Я закатываю глаза.

– О, это правильно, – с сарказмом говорю я, – где моя тиара, я кажется ее потеряла вместе с этим чертовым скипетром.

Бреннус становится серьезным.

– Если ты хочешь эту тиару, она у тебя будет – но они и без нее знают кто ты, – отвечает он.

– Бреннус, я не хочу тиару, – вздыхаю я. – Я не знаю, что мне с ней делать. Ты видел, как я была воспитана. Я знаю, что ты был в доме, в котором я выросла. Они сказали, что ты забрал с камеры хранения все, что принадлежит мне. Это все так… я не…, – говорю я, прежде чем замолчать, потому что это все так странно.

Не считая магических существ, я не могу привыкнуть к тому богатству, которое меня сейчас окружает. Это похоже на замок, где я постоянно вижу удивительные произведения искусства или обшитые тонким шелком банкетки, а это просто коридоры. Моя комната наполнена бесценными предметами мебели, но я пока не вижу, чтобы хоть что-то из этого принадлежало мне.

– Я понимаю, – произносит Бреннус рядом со мной. Я хмурюсь.

Как он может знать, что я чувствую?

– Молли рассказал много историй с того времени, когда вы были детьми, – добавляет он, кладя руку на мою поясницу, пока мы поднимаемся по каменной лестнице.

– Она сказала, что, если у тебя будет много внимания и богатства, тебе будет очень тяжело. То, что тяжело для меня – легко для тебя.

– Почему для тебя это так трудно? – с любопытством спрашиваю его я.

– Ну, став моей королевой, ты окажешься в центре внимания, и я богат, вероятно поэтому ты чувствуешь себя чужаком в чужой стране, – говорит он. Я чуть не спотыкаюсь, потому что именно это я и чувствую. – И поскольку, когда в последний раз, когда ты была со мной, я так плохо к тебе относился, наверное, ты тоже напугана, но ты будешь скрывать это, потому что у тебя намного больше храбрости, чем ты думаешь.

– Может быть, ты не такой страшный, как ты думаешь, – отвечаю я.

Он с ухмылкой смотрит на меня.

– Не забывай, мне никогда не бывает страшно, – предупреждает он, поворачивая к моей комнате.

С Бреннусом и мной в мою гостевую из всей моей свиты входит только Дэклан. Он все проверяет, кивает Бреннусу и выходит в коридор, присоединяясь к другим охранникам. С Бреннусом наедине я чувствую себя здесь немного неловко. Последние несколько дней, это было мое убежище от всех них, и теперь в это пространство вторглись. Это его дом, но в этой комнате я чувствовала свою территорию.

Нервно заламывая руки, я выпаливаю:

– Где ты спишь? – его глаза темнеют, а улыбка теплеет.

Я пытаюсь снова.

– Я имею ввиду… где твоя комната?

– Это моя комната, – говорит он, глядя, как я бледнею.

– Прости? – спрашиваю я.

– Я переместил большую часть своих вещей в шкаф, – говорит он, подходя к одной из огромных гардеробных комнат, и, открыв его, позволяет мне увидеть его изысканные костюмы, куртки, рубашки и галстуки, ремни и обувь. – Мне нужен сон, так что, да для меня это было сложно, но единственное по чему я скучаю – это ты. Я подумал дать тебе некоторое время привыкнуть ко мне, прежде, чем мы придем к этому.

Мое сердцебиение ускоряется, я краснею, отворачиваюсь от его шкафа, ничего не видя перед собой.

Бреннус пересекает гостиную, подходя к противоположной стене. Он открывает другую дверь, держа ее широко открытой, он заводит меня в больший комфортабельный офис с резным столом. Диваны и кресла, стоящие в гостевых зонах, раскладываются, но вокруг еще очень много места. Я подхожу к окнам, через которые видно море. Широкие двойные двери ведут на балкон, на котором есть стол и роскошные стулья, чтобы сидеть и наслаждаться солнцем, если вообще в этой части мира оно когда-нибудь бывает.

Сквозь чувство онемения я думаю, что в основном здесь было пасмурно и сыро. Когда я отворачиваюсь от рассматривания пейзажа, мой взгляд блуждает по всему офису, пока не попадает то, от чего мой пульс учащается, отдаваясь болью в груди. Не говоря не слова, я иду к столу Бреннуса и беру узнаваемую мной фигурку. Дрожащими пальцами я провожу по гладкой мраморной поверхности – изображающей меня в хоккейной форме. Эта одна из фигурок, созданных Ридом. Она была в одной из его комнат в Крествуде.

– Как будто в мраморе он видел тебя, и работал до тех пор, пока не освободил тебя, – стоя позади меня, говорит Бреннус. – Это рассказывает мне то, что мне нужно знать о нем.

Я знаю, что Бреннус говорит о Риде. Он испытывает меня, чтобы увидеть мою реакцию на все это.

– Это так же, многое говорит и о тебе, – говорю я, ставя статуэтку обратно на стол.

– И что же это говорит обо мне? – спрашивает он, в то время как я поворачиваюсь к нему и вижу, как он вопросительно выгнул свою идеальную бровь.

Протягиваю руку и глядя в его глаза начинаю играть с пуговицей на его рубашке, видя, как его взгляд фокусируется на моих пальцах.

– Это говорит, что ты так одержим мной, что готов довольствоваться даже камнем, если он будет изображать меняя.

Когда он касается моего пальца, упирающегося в его грудь, на его губах появляется сексуальная улыбка. Поднеся мой палец к своим холодным губам, он целует его кончик, наблюдая за моей реакцией на его действия.

– Очень хитро, Женевьева. Что ты будешь делать с той информацией, которую только что получила? – спрашивает он, когда он наклоняется к моем лицу, его черные волосы, падают ему на лоб.

– Я буду делать с ней тоже, что делаешь с ней ты, – отвечаю я, наблюдая, как его губы приближаются к моим. Когда он выдыхает, я говорю: – Я использую ее в своих целях. У тебя свой план – у меня свой.

– Прежде, перестань видеть меня своим врагом, тогда мы сможем насладиться друг другом, – мягко говорит он, слегка касаясь своими холодными губами моих.

Я хочу быть равнодушной к его поцелуям, но сталкиваюсь совсем не с той реакцией. На меня обрушился целый ворох эмоций. Я чувствую ярость и желание – хочу разорвать его и одновременно прижаться сильнее. Хватаюсь за край стола Бреннуса, чтобы не сделать ни того, ни другого. Я не могу позволить себе причинить ему боль, потому что пока я не разорву этот магический контракт, мне тоже будет больно.

Когда Бреннус отстраняется от меня, в его светло-зеленых глазах плещется желание.

– Такая сильная, – сам себе говорит он. – Даже несмотря на то, что во мне твоя кровь, ты все еще можешь сопротивляться.

– Что? – затаив дыхание, спрашиваю я.

– Я укусил тебя. Во мне твоя кровь. Я знаю, что ты жаждешь меня, так бывает, когда тебя кусают, ты все еще можешь сопротивляться, – говорит он, озадаченный и очень заинтересованный.

– Ты забываешь, что теперь она и в моей крови тоже, – мягко говорю я, наблюдая за тем, как его прекрасное лицо перекрывает гнев и холод.

Должно быть он не помнит, что я связана с Ридом кровной клятвой. Сейчас кровь Рида перемешалась с моей, так что где бы я не была, он всегда со мной.

– Я уничтожу его отовсюду, даже из твоего сердца, – со смертельным спокойствием обещает он мне.

От его слов у меня на секунду перехватывает дыхание, в то время как в моем сознании мелькают картинки разных способов убийства Бреннуса. Ангел во мне бушует, желая придушить его. Он пустое блаженство. Я освобожусь от него, а затем, убью. Я заставляю себя улыбнуться ему, но знаю, что улыбка не касается моих глаз. Это игра, и победителем в ней будет тот, кто не потеряет хладнокровие.

– Победителю, достается добыча, Бренн, прости, если я не люблю неудачников, – говорю я, слегка отталкивая его, обходя вокруг него. – Я собираюсь привести себя в порядок, а затем, ты можешь показать мне дом.

Я выхожу из кабинета и через гостевую иду в спальню. Закрыв дверь, бегу в ванную. Запираю и эту дверь, хотя знаю, что, если он захочет ее открыть, ему будет не нужен ключ, он просто разорвет ее. Прислонившись к двери, я задерживаю дыхание, но Бреннус не следует за мной. Я все еще чувствую прикосновение его губ к моим, когда засовываю пальцы в рот вызывая рвоту, но это ничто по сравнению с той пустотой, что он оставил в моем сердце.

Глава 13
Королева

После быстрого принятия душа, я иду к трюмо, на котором стоят различные флаконы различных форм и размеров. Я беру несколько, раскрываю и подношу к носу, чтобы понюхать. Они варьируются от легких цветочных запахов до экзотических сексуальных ароматов. Я не беру не один из них; держу пари, даже без добавления примесей, парни сходят с ума от аромата моей крови.

Не торопясь, я поправляю волосы, убирая их с шеи.

С тех пор как я оставила Бреннуса в его кабинете, у меня в голове уже начал формироваться план. Я хочу посмотреть, как сильно я смогу соблазнить его и его парней. Я должна выяснить, сможет ли хоть один из них сорваться и укусить меня. Если так, я должна подготовиться к такому варианту сценария, потому что однажды меня уже кусали, и время будет работать на меня. Мне нужен доступ к какой-то другой крови, кроме крови Gancanagh. Когда я последний раз была укушена, чтобы сдержать мою кровожадность, Рассел давал мне кровь животных. Потребность потреблять кровь, чтобы остановить грызущую боль, является ошеломляющей. Если я смогу заполучить, например, кровь оленя и где-то ее припрятать, у меня появится шанс убежать прежде, чем я стану полноценным членом этой семьи.

Расчесав волосы, я останавливаюсь и сморю на флакончики духов, расставленные на трюмо. Кладу расческу и беру самый большой флакон. На задней стороне есть табличка с надписями на французском языке. Вскрываю его, выливаю все содержимое в раковину и мою флакон. В него не войдет больше чем несколько унций, но возможно, если я заполню кровью несколько из них, то смогу спрятать их в нескольких укромных местах. Возможно, если после того как меня укусят, я заполучу пару штук, я смогу сдержать галлюцинации на достаточно долгое время, и тогда я смогу сбежать отсюда. Винные бутылки могут быть более полезными. Я могу заполнить их большим количеством крови, но флакон из-под духов, хорошо скрывает запах.

Не хочу, чтобы парни повсюду находили валяющиеся бутылки крови. Они могут догадаться о моих планах.

Когда я думаю о боли от укуса, мои руки начинают дрожать. Это очень рискованный план, поэтому я должна основательно все продумать. Надеюсь в ближайшее полгода мне это удастся.

Затем, когда Бреннус позволит мне вернуться к Риду, как предусмотрено в нашем договоре, я смогу вместе с Ридом продумать стратегию и придумать план, как разорвать этот договор до того, как мне придется шестью месяцами позже вернуться к Бреннусу.

Но сейчас я знаю, что Бреннус вообще не намерен отпускать меня к Риду. Он согласился на мои условия контракта, только чтобы купить наше совместное время. Статуя в его офисе дала мне понять, что Бреннус не позволит мне быть с Ридом. Ни секунды. Никогда.

Если я когда-нибудь хочу снова увидеть Рида, мне нужно найти способ остаться в живых и разорвать контракт. Это должно быть прежде, чем пройдут эти шесть месяцев. То есть – это крайний срок. Бреннусу придется принять решение – найти другой способ, чтобы удержать меня возле себя… или заставить меня влюбиться в него, в чем и заключается его нынешний план.

Удачи приятель, – с насмешкой думаю я.

Время для меня является фактором и по другой причине. Мне уже больно от того, что я не с Ридом. Я чувствую, как огромная часть меня отсутствует. Ночью, лежа в темноте в полном одиночестве, я заключала сделки со временем. Вот, что я сделаю; я бродила по комнате, стараясь хоть несколько минут не думать о Риде, потому что, когда я это делаю, то чувствую, как сжимается мое сердце. Еще хуже, когда я думаю о том, что он думает обо мне теперь, когда я так поступила. Я заперла его. Зная, что в ту ночь он бы не позволил мне пойти в ту церковь, я не дала ему возможность остановить меня. Я заключила сделку и оставила его в стороне. Надеюсь, он знает, что я все равно найду способ, вернутся к нему. Я-то найду, но вот позволит ли он мне вернуться к нему, после всего того, что я сделала? Я не могу об этом думать, иначе это меня убьет. Я должна буду уйти, и надеяться на лучшее, потому что мой дом – это Рид.

Потуже завязав пояс на шелковом халате, я иду к гардеробу в своей комнате и нахожу маленькое, обтягивающее белье. Чтобы выяснить, как кружевные черные подвязки крепятся к таким же чулкам, мне требуется несколько минут, но наконец я справляюсь с последней застежкой. Я нахожу маленькое черное платье без рукавов, которое обтягивает мое тело, и завершаю все черными, очень высокими каблуками, которые судя по этикетке стоят целое состояние. Нахожу приталенное черное пальто, беру его собой, и иду через мою комнату к гостиной.

Зайдя в кабинет Бреннуса, я вижу, что он пустой. Иду в коридор и нахожу там Дэклана и Фаолана, уныло стоявших возле стены. Они оба выпрямляются, когда видят меня; они, вытаращив глаза, осматривают меня сверху до низу, словно никогда меня не видели.

– Привет, – улыбаюсь я им обоим, – я ищу Бреннуса. Он обещал показать мне дом. Вы знаете, где я могу его найти? – спрашиваю я, в то время как они продолжают странно на меня смотреть – задержав дыхание.

Ни один из них мне не отвечает; они просто пялятся на меня, пока Фаолан наконец не выдыхает. Когда он это делает – его клыки со щелчком выдвигаются из десен.

– Banjax, – ошарашено бормочет он, прежде чем с тревогой посмотреть на Дэклана. – Она даже не выпустила крылья Дэк. Это плохо.

– Да, – соглашается Дэклан. Это надежная защита. – Мы покойники, – добавляет Деклан, зажимая переносицу, словно у него болит голова. – Ты ел сегодня? – спрашивает он Фаолана.

Фаолан резко ему кивает.

– Да. Это первое что я делаю, когда знаю, что мне нужно находится рядом с ней, – говорит он, в отчаянии запустив пальцы в волосы. – У нас новый график кормления. Теперь мы можем кормиться каждый день, по нескольку раз. Таким образом, это для нас на все облегчает, – говорит Дэклан, пытаясь решить сложную проблему.

– Проблемы? – глядя на них, спрашиваю я.

– Да, – говорит Дэклан, все еще присматриваясь ко мне, словно я все еще его счастливой рубашке. – Ты искусительница во плоти, ты hallion.

– Я? Что я сделала? – недоверчиво спрашиваю я. – Я приняла душ и почистила зубы, – говорю я, разыскивая любые признаки неприятного запаха.

Дэклан вздыхает.

– Может быть, мы можем попросить ее, нанести немного арахисового масла, это бы помогло, – говорит Деклан Фаолану.

– Может быть, но мы все еще видим ее, – угрюмо отвечает Фаолан.

Положив руки на бедра, я позволю своим крыльям появиться из спины, притопывая ногой, я жду их объяснений. С тоской в глазах Фаолан снова смотрит на меня. Он поворачивается и снова с беспокойством смотрит на Дэклона.

– Иди и поешь, Фэй, – хмуро говорит Дэклан – Возьми с собой Лакхлана и Эйона. Мы подождем, пока ты вернешься. Поторопись. – Когда Фаолан уходит, он спрашивает: – Это было необходимо?

– Что? – не понимая спрашиваю я.

– Крылья. Ты пытаешься его помучить? – строго спрашивает он.

– Конечно нет! – краснея шепчу я, чувствуя себя неловко. – Я должна пойти и воспользоваться духами? – опустив глаза спрашиваю я. – Я не знала, что до сих пор воняю.

– Ты не воняешь. Проблема не в этом. Ты пахнешь Раем и выглядишь как самый изысканный грех. Внизу тебя будут ждать волки и они превратятся в каменные статуи. Думаю, я знаю, что будут делать другие ребята, когда увидят тебя, но это хорошо. Так будут пытаться вести себя большинство ребят, потому что они знают, что, если они нападут – Бреннус убьет их. Но некоторые из них, могут быть не в состоянии контролировать себя и пошлют все к черту. Фаолан древний. И он в состоянии контролировать себя, но ты видела, что с ним сделал один вид твоих крыльев. Твои крылья…, – он замолкает.

– Ребята реагируют на мои крылья? – спрашиваю я.

– Да, – нехотя отвечает он, как будто он говорит о том, словно ему нравиться что-то во мне, но это идет в разрез с остальными. – Все девушки которые здесь были, не имели крыльев. Хотя твои больше похожи на крылья Жнеца, но эти перья очень соблазнительные.

– Оу, – отвечаю я, чувствуя вину за то, что у меня нет над ними никакого контроля. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спрашиваю я.

Он глубоко вздыхает и выдыхает.

– Я бы сказал умереть, но вряд ли это что-то исправит. Может быть, если ты тоже станешь нежитью, они бы держались от тебя подальше. Мы будем очень осторожны, возможно, добавим в твою охрану больше опытных ребят.

Я морщу нос.

– Ты должен это сделать? Разве четыре – это не много? – спрашиваю я.

– Возможно, но ты заставляешь меня нервничать, – говорит он. – Думаю, для меня лучше, когда ты в моей счастливой рубашке.

Я лучезарно улыбаюсь.

– Думаю, мне понравилось носить твою счастливую рубашку.

– Hallion[1]1
  Халион – это сумеречный дракон. Он появился в World of Warcraft в качестве главного босса Рубинового святилища после выхода обновления 3.3.5. Зловещий Халион, вместе со своими помощниками Савианой Огненная Пропасть, Балтаром Рожденным в Битве и генералом Заритрианом напали на Рубиновое святилище под Храмом Драконьего Покоя, чтобы сломить Драконий союз и раздавить тех, кто будет стоять на пути к возрождению владыки черных драконов и их господина в мир Азерота.)


[Закрыть], – бормочет он, качая головой.

– Хочешь, мы просто пойдем посидим, пока ждем его возвращения? – пожимая плечами спрашиваю я Деклана.

Он скептически смотрит на меня, потом вместе со мной входит в комнату. Я возвращаюсь в гостиную, и он ждет, пока я сяду на резной стул, затем садится сам на расстоянии от меня.

Чувствуя себя немного не ловко, я облизываю пересохшие губы и спрашиваю:

– Ты… ты давно здесь? – Он вопросительно выгибает бровь, потому что он не знает, о чем я его спросила. Я пытаюсь снова. – Как долго ты Gancanagh?

– Долго, – прищурившись говорит он.

Положив плащ на колени, я, играя с одной из пуговиц, спрашиваю:

– Тебе это нравиться?

– Что? – с подозрением спрашивает он.

– Быть тем, кто ты сейчас… быть Gancanagh? – спрашиваю я, вижу усмешку на его лице и жалею, что я в вообще открыла рот.

– К чему этот вопрос? – спрашивает он так, словно я полная идиотка.

– Прости, – сразу говорю я, – Я… Молли сказала что это круто… мне просто интересно, что ты думаешь о… ну ты знаешь… быть парнем – нежитью…, – краснея заикаюсь я, потому что я скорее всего выгляжу как неотесанная идиотка. – Я просто подумала, что у тебя на этот счет более объективная точка зрения, чем у Молли, потому что ты здесь уже вечность – я имею ввиду, когда… прости… забудь, о чем я спрашивала…, – говорю я, замолкая.

Я подпрыгиваю от неожиданности, когда часы на консоли бьют несколько раз.

– Никто никогда не задавал мне этот вопрос.

– Правда? – бормочу я.

– Насколько я помню, нет. Я так же стар как туман, и даже еще древнее, и ты первая, кто спрашивает меня об этом, – выглядя удивленным, говорит он.

– Оу, надеюсь, я не обидела тебя. Обычно я не так груба, как была с тобой. Кажется, ты находишь меня в самые худшие моменты моей жизни, – честно говорю я.

Я и понятия не имела, что могу шокировать его, но по-видимому, могу.

– Я все еще пытаюсь понять тебя, девочка, – оценивая меня, говорит Дэклан.

– Оу? – отвечаю я.

– Мне интересно, это мужество или наивность заставляет тебя совершать все те глупости, которые ты совершаешь, – с искренностью в голосе, говорит он.

– Ты дашь мне знать? – с небольшой улыбкой спрашиваю я. Когда он вопросительно смотрит на меня, я добавляю: – Когда ты узнаешь была ли это смелость или наивность, ты ведь расскажешь мне, не так ли?

Затем он улыбается мне первой настоящей улыбкой, которую я когда-либо у него видела.

– Расскажу, – соглашается он.

Я киваю, и мы замолкаем на какое-то время.

– Я скучаю по жизни, – отрывисто говорит он, как будто не верит, что действительно произнес это вслух. Когда он читает на моем лице немой вопрос, добавляет: – Ранее, ты спрашивала меня, нравится ли мне быть нежитью. – Я понимая киваю головой. – Смешно… смотреть как ты ешь… я чувствовал, что хочу присоединиться к тебе, даже несмотря на то, что это дурно пахнет.

– Ну, я не виню тебя, арахисовое масло – это действительно очень круто. Это только выглядит мерзко, – улыбаюсь я.

– Нахождение рядом с тобой – заставляет меня вспоминать, как это, чувствовать себя живым. Ты заставляешь меня вспомнить мою семью – ту, которая была у меня до обращения.

– Какие они? – спрашиваю я, интересно узнать о Фейри и их мире.

– Живые…,– отстранено говорит он. – Они… они много смеялись.

– Да, мой дядя был таким же. Мы все время смеялись – в основном над вещами, которые не были смешными, но он смеялся – это заразительный смех, когда вы его слышите, вы просто не можете остановиться.

Дэклан снова мне улыбнулся, показывая свои идеальные зубы. Он говорит:

– Мой дядя тоже был таким! Я помню – у него был смех, как у козла, и, когда он собирался куда-то идти, его глаза были уже сухими, в отличие от твоих, потому что ты смеялся так, что у тебя выступали слезы.

Он смеется от своих воспоминаний, я тоже усмехаюсь.

– Ты готов сразить его, Дэк, или мы возьмем ей свитер? – спрашивает Эйон заходя в комнату вместе с Лакланом и Фаоланом.

– Я просто разогревалась, перед тем как попросить Деклана показать мне, как бросать огневые бомбы, Эйон. Спасибо, что разрушил мои планы, – вставая со стула, говорю я.

– Ты хочешь научиться бросать эльфийские дротики? – удивленно спрашивает Дэклан, следуя за мной к двери.

– Так это так называется? – поднимая брови спрашиваю я, пока мы выходим в холл и идем к лестнице. – Как те, что ты сбрасывал на меня в Китае?

– Ты испугалась? – с улыбкой на губах спрашивает он.

– Не очень. Ты в меня не попал. Ты направлял их в право. Возможно, тебе нужно поработать над меткостью, – поддразниваю я и была рада, что они все смеются над моей шуткой.

Потом Эйон прерывает и спрашивает:

– Почему ты хочешь научиться бросать эльфийский дарц?

– Ты спрашиваешь? Я только что обсуждала это с Ифритом; мне нужен лучший арсенал, – отвечаю я.