Текст книги "Комната страха"

Автор книги: Эля Хакимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Да нет, ждем ее вместе со всеми. Недельки через три подъедут, – Фани жила ожиданием таких нашествий. – Бабушки сказали, чтобы тебя не беспокоили. Они рады, что ты приехала.

– К себе еще не вызывали?

– Сказали, пусть отдохнет. Постучись к ним сама, когда захочешь.

Оставшись снова одна, Ева, вдоволь повалявшись в постели, встала, оделась по-деревенски и побрела по длинным коридорам в кухню.

Глава 17
Вестник смерти навещает царство Фани

В царстве Фани клубы ароматного пара и горячий дух самодельного хлеба боролись за территорию не на шутку. Весело позвякивали кастрюли разного калибра и внушительно постукивали деревянные разделочные доски. Симфонию дополняли бульканье кипящего бульона и негромкое пение дирижера – Фани. Она крутилась между печкой, столом и буфетами, шустро перебирая маленькими ножками и мелькая белыми пухлыми ручками.

При появлении незнакомого человека вещи, как лесные зверьки, насторожились и замерли в неуверенности, пока Фани, радостно раскинув руки, не бросилась к Еве, причитая, что, мол, надо бы еще полежать, и зачем было вставать?

– Фани, я здесь посижу, можно? – и торопливо добавила для все еще молчавших в страхе подданных Фани: – Я не помешаю, честное слово!

– Ах, ну что ты говоришь! Глупости какие, разве ты можешь помешать? Я только рада, что есть с кем словечком перемолвиться. А то уж совсем одичала здесь в лесах. Так иногда тоскливо. Особенно зимой, когда Рождество закончилось, а до лета еще далеко… – Фани слегка взгрустнула, но ненадолго. – Садись в это кресло, я укрою тебя пледом. Удобно? Вот и хорошо. Съешь овсяное печенье – только что поспело! Я тебе молока сейчас налью, это очень полезно для твоих косточек.

Ева послушно села в кресло и взяла в руки стакан молока. Посмотрев в окно, она увидела, что погода прекрасна, птицы поют как оглашенные, наперебой сообщая друг другу последние новости. По темно-голубому небу бодро бежали пушистые облака. Солнце медленно переползало с одной стороны подоконника на другую, старательно срисовывая рисунок с кружевных занавесок.

Прислушиваясь к гомону кухонных обитателей и соперничающему с ним лесному щебету, Ева решилась выйти погулять. Тем более что и дело ей нашлось. Чем и хороша деревня, здесь всегда найдется дело, посильное любому. Взяв посуду, выданную Фани, Ева пошла к роднику за водой. Во дворе стоял колодец, но недалеко в лесу бился живой родник с удивительно чистой и вкусной водой. И для многих надобностей, вроде утреннего кофе бабушек или особо сложной опары, предпочтение отдавалось именно родниковой воде.

Тропинка, ведущая к роднику, была особенно живописной в этот теплый и тихий денек. Настоящее ощущение воскресного дня поселилось в Еве, заполнив все ее существо, выгнав остатки напряжения и усталости. Только страх еще притаился где-то в самой глубине сознания, но и он просто молча наблюдал за ее безмятежностью.

Темно-зеленая трава вдоль тропинки была щедро украшена яркими цветами одуванчиков, особенно нарядно смотревшимися на ее фоне. Тень сгустилась под раскидистыми кронами деревьев, подальше от лесной дорожки. Сладкий аромат соков свежей, упругой зелени был сильным и почти осязаемым. Каждая травинка, каждый листик переполнены жизнью, и казалось, готовы были лопнуть, фонтаном разбрызгивая весну и радость.

Улыбаясь бабочкам, порхавшим над головой парадным эскортом, весело помахивая жестянкой для воды, Ева шагала по тропинке, знакомой с детства, мимо луга, мимо пруда и полуразвалившейся мельницы. Полной грудью вдыхая запахи леса, она намеренно медлила, чтобы продлить такую приятную прогулку. «И почему я так редко здесь бываю, – недоумевала она. – Скольких радостных моментов я себя добровольно лишила».

Уже на обратном пути Ева свернула к пруду. Осторожно поставив жестянку, она опустилась на еще сырую от недавних дождей землю и заглянула в него. Сначала рябь темной, непрозрачной воды ничего не желала ей показывать. Затем стали проявляться облака и небо. Из черной глубины с той стороны зеркала воды выросли водоросли. Обитатели пруда, не подплывая близко к поверхности, медленно парили, демонстрируя себя со всех сторон. Наконец показался бледный овал лица. В ореоле из освещенных солнцем волос внимательно смотрела на нее Лени.

– Ева, что с вами? Вам плохо? – Макс испугал Еву до чертиков. И откуда он здесь появился!

– До вашего появления мне было вполне сносно, – огрызнулась Ева, чудом избежавшая падения в пруд. Для купания, даже в стоячей воде, было еще рановато. – А вы что здесь делаете?

– Женщина в доме сказала, что вы пошли по этой тропинке, я решил не дожидаться и пойти навстречу.

– Что вы делаете не здесь, а ЗДЕСЬ? – взвилась Ева, огорченная тем, что и в этой обстановке Макс не потерял своей способности заставлять Еву стремительно глупеть. – Откуда вам известно это место и откуда вы знаете, что я именно здесь?

– Я ведь обещал держать вас в курсе расследования. – Не ответив на ее вопрос, он спокойно поднял с земли посудину с водой и медленно двинулся в сторону дома.

Со злостью отряхнув испачканные коленки, Ева пнула ни в чем не повинный камешек и поплелась за ним. Погожий денек, равнодушный к ее страданиям, нагло продолжал быть чудесным. Стало даже еще теплее – послеобеденное солнце уже припекало. И бабочки, надоедливые нахалки, все так же не отставали от них. Природа вокруг, равнодушная к переживаниям Евы, демонстрировала себя во всем блеске даже такому неблагодарному зрителю, как этот противный субъект.

– Я вас внимательно слушаю, – строптиво сказала Ева, пытаясь все же удержаться в рамках разумного и не кинуться душить его прямо сейчас.

– Почему вы так внезапно покинули город? С вами что-то случилось, ведь так?

– Я испугалась, – ответила Ева, но тут же одернула себя.

Ну почему все вокруг умеют отвечать вопросом на вопрос, а ей это никогда не удается? Вместо ироничного и остроумного ответного вопроса она, как дура, всегда говорит то, что думает, даже если в принципе не хотела объясняться.

– Так что там с расследованием? – деловым тоном спросила она, пытаясь замять свою ошибку.

– Официально дело зашло в тупик. Власти сделали все, что в их силах. Дело не закрыто, но… Случай, кстати, нашумевший, вы должны были слышать. Несколько трупов было найдено в канале у парка и в реке, в которую он впадает. Есть еще один момент. В нашем парке развлечений имеются катакомбы. Этот аттракцион может и не дождаться желающих его изучить – вероятность обрушений гарантирована, и, пожалуй, только внешние подвалы более или менее освоены романтиками без определенного места жительства. Если это действительно серия преступлений, то преступник скрывается там, более подходящее место найти трудно…

Здесь он остановился и, поставив на землю жестянку с водой, в упор посмотрел на Еву. Она, поежившись, обхватила себя руками, но все равно дрожала как осиновый лист.

– Итак, жертвы нашего предполагаемого преступника имеют те же повреждения, что и вы. Видимо, их избивали, насиловали и душили, а затем сбрасывали в канал. Не особенно тонкая работа, минимум разнообразия в сценарии. Получается, что вы единственная, кто остался в живых. Можно предположить – пока.

– Перестаньте! – выкрикнула Ева. Все это было ужасно. Страшно. Лучше бы она ничего этого не знала. – Я ничего не хочу знать. Может быть, это простое совпадение. Если властям ничего не известно, наверное, и нет ничего такого. Я…

Тут она разрыдалась. Успокоившись, она вздохнула и посмотрела на Макса, все это время молча стоявшего перед ней. Нет. Это не совпадение. Все так и есть – Макс не из тех, кто нечаянно ошибается или добровольно заблуждается. И что теперь делать?

– И что теперь делать? – повторила она вслух.

– Скорее всего, даже здесь вы не можете быть в безопасности. Скажите, вы совсем ничего не помните? Кто это был, сколько? Где именно?

– Нет. Я очнулась… – Тут Ева замолчала. Россказни про подземелье мало кого заинтересуют, а вот ее колоритный спаситель – наверняка. И не только Макса. А вдруг он, бедняга, еще и пострадает за доброе дело?

– Понятно. – Макс тяжело вздохнул. – Но из города вы уехали не просто так.

– Почему вы так решили? – насторожилась Ева и тут же сама догадалась: – Слежка!

– В целях вашей безопасности. Но они ничего не заметили. Так все же кто?

– Никто. Я устала. Захотела отдохнуть за городом, – медленно говорила Ева, соображая, может ли ее спаситель на самом деле быть связан с преступниками? Тогда зачем ее спасли? Ведь остальных, кажется, убивали.

– Вам говорили когда-нибудь, что вы скрытный человек? Впрочем, извините. Я хотел еще предложить как вариант гипноз. Иногда помогает следствию восстановить ход событий. Безусловно, если это впишется в курс лечения.

– Никакого гипноза! Вы что, шутите? – Ева готова была лопнуть от злости. – Ни за что не позволю копаться у меня в голове.

«Достаточно того, что сделали без моего ведома с моим телом», – подумала она. Все больше и больше ее жизнь походила на горячечный бред. Этого не может происходить с ней! Банды, преступники, трупы. Бррр!

– В любом случае вам опасно возвращаться. И здесь оставаться тоже не выход. Вы же имеете возможность уехать из города, из страны…

– Куда? – простонала Ева.

– В командировку. По делу о меню. Помните? – Она удивленно воззрилась на Макса. – Собственно, я для этого сюда и приехал.

– Это возможно? – недоверчиво покосилась на собеседника Ева.

– Документы уже оформлены. Билеты забронированы. До завтра вы соберетесь? – «Опять скорее утвердительно, чем вопросительно. Что за тип!» – Командировочные переведены на ваш счет.

– Да, но почему за границу? Вы уверены, что надо искать там? – все еще ничего не понимала Ева.

– Вы так и не ознакомились с папкой? – «Вот ведь какой человек! Зачем он вообще задает вопросы, когда ему заранее известны все ответы? Ну и скучно же ему, наверное, жить. Никогда не ошибаться, все всегда знать».

– Надеюсь, документы с вами?

– Да, я их захватила. Ознакомлюсь.

В задумчивости Ева ковыряла носком ботинка землю. Странно, как все-таки люди связываются друг с другом. Разными путями, желая, не ведая или даже против воли. Вот скажите на милость – что может быть общего между такими разными людьми, как она и ее начальник? Кроме работы – ничего. Но в данный момент никто другой не знал о Еве столько, сколько знает он. Ева пытливо взглянула на Макса.

– Я могу вас отвезти в город прямо сейчас, – предложил Макс.

– Что? Ах, нет-нет, спасибо. – Еве до ужаса не хотелось проводить целую ночь в своей городской квартире одной. От этой перспективы ее передернуло. – Поеду завтра утром. Вполне успею собраться, – упредила она возможные возражения Макса. – Я быстро собираюсь в дорогу.

«И потом, не хочу волновать родных внезапным отъездом – бедные старушки еще не оправились от моего внезапного приезда», – пошутила про себя она.

– Ну что же, тогда до завтра, – перешел Макс на деловой тон. – Попрощайтесь за меня в доме.

Поставив воду, он зашагал к машине, оставленной перед въездом во двор.

– До завтра, – машинально ответила Ева, но, вдруг сообразив, бросилась вдогонку– Позвольте, а почему до завтра? Вы что, тоже едете?

– Разумеется, – он смотрел на нее как на ребенка.

– А разве… – Ева никак не ожидала такого поворота событий, хотя, конечно, если подумать, она ведь раньше не занималась международными делами. Нет, были, конечно, экспертизы, но там дело уже было решенное, и ей надо было лишь подтвердить свою версию в суде или в адвокатских конторах. Это были простые формальности. А теперь предстояло расследование, для которого у нее не было ни полномочий, ни, признаться, профессиональных навыков. «Хотя, – продолжала она всестороннее рассмотрение проблемы, – это ведь архивные разработки, что же я, навыков копания в библиотеках не имею? Мне, право, не предстоит стрелять из-за угла, устанавливать слежку или… чем еще занимаются шпионы?» Она вопросительно посмотрела на Макса.

– Это дело курирую я. – Он терпеливо смотрел на Еву и, казалось, читал весь ее внутренний монолог по лицу– Таков порядок. До свидания.

Тяжело вздохнув, Ева поплелась к дому. Там Ева отдалась в заботливые руки Фани. По-царски отобедав, они вместе принялись за расчистку одного из буфетов. Уже давно требовалось перебрать батареи банок и горшков, заполняющих его бездонные утробы.

Женщины принялись проверять, соответствуют ли надписи на банках содержимому. При обнаружении расхождений содержимое подвергалось тщательному анализу на свежесть, пригодность в хозяйстве и сортировалось.

Ввиду временной инвалидности Евы, а также ее принципиальной неспособности определить травы по запаху и цвету этим занялась Фани. Она с первого взгляда называла высушенную травку, цветы или грибы. Здесь наступал черед Евы, которой было доверено ответственное занятие – написание этикеток.

Почти все прежние этикетки написаны были Ларой, причем в детстве, насколько могла судить Ева. Почерк Лары не очень изменился с возрастом, но ранние образцы все же отличались правильной формой букв и идеально ровными строками.

Ева буквально видела Лару: закусив губу, та выписывала этикетки или заполняла огромную поваренную книгу – плод стараний нескольких теток, включая самую талантливую и увлеченную кулинарией – Фани.

Но вот появилась уже не девочкоподобное существо, а вполне взрослая девушка. Слегка вспыльчивая – хвостики у букв «б» и «в» взметнулись выше. И волевая – четкий, без крючков и украшений, почерк заметно отвердел. Она уже точно знает себе цену и как человеку, и как фармацевту. Не прошли даром первые ботанические уроки Фани, с которой Лара исходила все окрестные поля и рощи в поисках редких трав и цветов.

Рассеянно листая фолиант с рецептами, Ева вдруг насторожилась. Стали попадаться совсем свежие записи. Изменения в Ларе уже пугали. Твердые штрихи переселились в конец слов. Ева ясно представила себе горькие складки у губ воображаемой Лары.

А здесь что-то гнетет ее, слишком разнится наклон почерка. Это для Лары неестественно. «Но где я видела такие штрихи? Очень похоже…» – Ева мучительно попыталась вспомнить, но отложила на потом.

Позорно провалив свое задание, Ева в конце концов тихо устроилась в сторонке. Под мерное бормотание Фани она качалась в старом скрипучем кресле.

Потом они пили чай и хохотали, вспоминая сумасшедших тетушек или проделки Марфы. Уже и свечи зажгли, сначала не замечая, а потом намеренно игнорируя подступающие сумерки. Но когда ночь замазала дегтем стекла кухни, пришлось признать, что пора в постель. Захватив чашку чая с ромашкой, Ева в сопровождении Фани прошла в спальню, которая успела стать уже привычной и родной, и только тут вспомнила, что завтра ей придется уезжать.

– Фани, как же быть? Я к бабушкам так и не зашла!

– Ну и ничего страшного, завтра утром и заглянешь. Может, все-таки не уедешь? Уж больно грозный у тебя начальник, лютый, аки зверь библейский, но, должно быть, справедливый. Неужели не видит, что ты нездорова? Что ж, на тебе там клин сошелся, без тебя не разгадают? Хотя, конечно, таких умниц, как ты, еще поискать.

– Фани, ты смешная, право! Вовсе не надо быть семи пядей во лбу, чтобы делать мою работу.

Ева обычно не позволяла себе получать удовольствие от похвал. Ну и пусть! Уснула Ева вполне довольная собой.

Глава 18
Месть Лары

Очнувшись от глубокого сна без каких-либо видений (определенно, диета Фани шла на пользу ее истрепанным нервам), Ева сразу же оказалась в гуще событий. Во-первых, она была связана. По рукам и ногам. Находилась на сырой земле, в лесу. И вот новость-то! Снова ее кто-то куда-то тащил. Эдак можно и привыкнуть к столь необычному способу передвижения. Ева сделала попытку простонать что-нибудь, по старой памяти, освежить навыки, так сказать… и обнаружила кляп во рту. На сей раз особой боли она не испытывала, не били – и на том спасибо. Но все же, что с ней происходит?

– Замечательно. Очнулась? – услышала Ева знакомый голос– Как спишь-то крепко! Боялась, так и не узнаешь, кто, за что и почему тебя сейчас убивать станет.

«Опять, значит, убивают, – с тоской и долей раздражения подумала Ева. – Можно было бы и в кровати убить. Обязательно нужно куда-то тащить, причем по земле». Ночная рубашка уже вся вымокла от травы и влажной земли. И пахло тиной, водорослями… «Позвольте! Пруд. Ну конечно, я рядом со старым прудом. Вот, я уже местоположение свое знаю», – удалось-таки порадоваться Еве.

Движение прекратилось. «Ну, все понятно, прибыли – я уже на самом берегу прудика. Дальше только в воду. Сейчас еще топить начнут, какая скука! Лени, бедная Лени, твои лавры и мне достанутся». Тут Ева подумала: а что, если и Лени не по своей воле утонула? Может, и ей помогли, как сейчас помогают Еве? Бред, кому надо было топить Лени?

Тому же, кому понадобилось топить Еву.

Из трех возможных вариантов гибели Лени – самоубийство, убийство и случайность – безоговорочно единственно возможным был третий, как считала Ева. До сих пор, по крайней мере. Потому что, была убеждена Ева, в жизни редко случаются такие истории, как в книгах или фильмах. Вся ее жизнь, до последних дней, была очень простой, понятной и совершенно обычной. В данный момент все перемешалось – триллер, мистика, детектив, мелодрама.

«Так, а мелодрама откуда? Ах, ладно, пусть будет, – щедро позволила Ева. – Для компании и мелодраму можно. Например, Макс будет героем, у него все необходимое для этой роли есть. Героическая внешность, потерянный брат и сам весь из себя суровый, сильный и красивый. О чем я думаю!» – одернула себя Ева, решив для разнообразия обратить больше внимания на окружающую реальность.

Сделать это было нелегко. Вокруг темень, лишь еле слышный плеск воды и голос ночного леса. «Декорации похожи на те, что были в парке», – содрогнулась Ева. Совсем близко темнота сгустилась, образовав человеческую фигуру. Фигура оказалась Ларой.

– Лара, ты откуда здесь? – обрадовалась Ева вынутому кляпу и сестре. – А мне говорили, что ты… приболела.

– Что я в психушке, тебе не говорили? А я там и была, – похвасталась Лара. – Н-да, сестренка, полку сумасшедших тетушек прибыло. Кто бы поверил, что именно я составлю пополнение этому воинству? – Лара тихо засмеялась. У Евы мороз пошел по коже, и без того ледяной и мокрой. Встреча с Ларой уже не радовала, как несколько секунд назад.

– Лени, сейчас я отомщу за тебя, – торжественно произнесла Лара, уставившись в пруд с таким вниманием, что Ева начала крутить головой, надеясь и вправду увидеть Лени, живую, здоровую, а может, даже и со скрипкой. Никого она не увидела.

– Лара, глупая, кому ты мстить собираешься? Я была уверена, что ты никакая не сумасшедшая, пока ты не связала и не перетащила собственную сестру к пруду. Сейчас же развязывай меня, я уже порядком замерзла и разозлилась.

Лару эти слова, похоже, только позабавили. Веселилась она от души.

– Подумай, что скажет Фани, – предприняла последнюю, отчаянную попытку призвать сестру к разуму Ева.

Оказалось, это было единственное, что могло поколебать железную уверенность Лары в необходимости топить Еву. Выпрямившись и глубоко задумавшись, Лара стояла рядом и тяжело дышала. Видимо, перетаскивание тел на средние и дальние дистанции для Лары не было столь уж привычным занятием, хотя она всегда была самой рослой девочкой в их поколении.

– Фани тоже любила Лени, – непоследовательно парировала Лара.

– Да все любили Лени! Я ее просто обожала! – убеждала Ева.

– Это ты ее убила! – взвилась Лара. – Из-за тебя бедняжка утонула, все равно как если бы ты ее сама толкнула, еще и камушек привязав. Кстати, о камушках… – Лара задумалась.

– Но послушай, – Ева уже теряла остатки терпения, – Лара, мы все огорчились, нам не хватает Лени, но никто ни в чем не виноват. Так получилось, это был несчастный случай, правда! Оставь ты этот проклятый камень! – уже закричала Ева. – Связанная, как сарделька, я и без него прекрасно пойду ко дну, сама подумай!

Лара перестала привязывать к Еве грязный валун.

«Нет, пора кричать. А что делать? Стыдно, однако другого выхода нет, – вздохнула Ева. – Чего кричать-то будем? «Караул» – смешно. «На помощь» – длинно. Выбирать мне всегда было сложно, но ситуация отчаянная, надо постараться быстрее».

– Фани! Фа-а-а-ани! – на разные лады начала выводить Ева единственное, что могла себе позволить. «Только жанра комедии мне еще и не хватало», – одновременно думала она про себя.

Лара, присев от неожиданности, испуганно зашарила вокруг Евы в поисках кляпа. Не найдя его, она бросилась зажимать рот Евы руками, испачканными в грязи.

Но вдруг руки Лары соскользнули с лица Евы. А потом рухнула и их хозяйка. Ева в темноте с трудом рассмотрела новое действующее лицо. На сцене, вернее на арене, появилась долгожданная Фани. Нагнувшись ниже, Фани пыталась рассмотреть лежавшее на земле тело.

– Фани, миленькая, это Ева. Я кричала. Развяжи меня, пожалуйста. – Девушка протянула связанные руки к Фани. Лара, к счастью, пока не шевелилась.

– Бедняжки мои, сейчас я вам помогу, сейчас, – приговаривала Фани, наконец взявшись за узлы, которыми были завязаны веревки на руках и ногах Евы. Узлы были не самые умелые, но вымокшая ткань затрудняла операцию по освобождению. Фани кидалась то к рукам Евы, то к ногам, связанным у щиколоток. Наконец Ева почувствовала, что ноги обрели свободу действий, и сама, попытавшись подняться, начала рвать зубами неподдающиеся веревки на запястьях.

– Фани, а что с Ларой? – Ева кивнула в сторону раскинувшегося у ног тела. – Чем это ты ее так?

– Скалкой, – ответила Фани, сама удивленная таким нетрадиционным применением знакомого предмета. – Ой, надо посмотреть, насколько я серьезно ее ушибла.

«Пусть пока полежит». Не злорадная от природы Ева все же чувствовала некоторое утомление от всеобщей агрессии, щедро изливавшейся на нее в течение последнего времени.

– Лара, девочка моя, очнись, – трепала по щекам племянницу отважная тетушка. – Нет, не просыпается. Надо ее в дом. Вы обе промокли насквозь, так и простудиться недолго.

«Это была бы катастрофа, – подумала Ева. – Особенно на фоне всего остального, что с нами приключилось». Но смеяться уже не было сил, а ведь, пожалуй, еще тащить эту дылду в дом придется. «Как только она одна справилась со мной!» – удивлялась Ева, пока здоровой рукой кое-как помогала Фани нести Лару. Но под конец силы уже изменяли обеим, и последние метры они бедную Лару просто перекатывали по траве.

С огромным трудом добравшись до кухни, встретившей их блаженным теплом и мягким светом огня в очаге, Ева и Фани рухнули на кресла, вытянув ноги и бессильно свесив руки к полу. Лара тихо лежала у самого порога на собравшемся под ней гармошкой половичке.

– Ну и дела, – отдышавшись, только и сказала Фани.

– Да уж, – задумчиво подтвердила Ева, а потом с надеждой спросила: – Как ты думаешь, может, ее связать?

– Глупости! – Фани уже меняла испачканный фартук, искала сухие полотенца и ставила чайник.

«Чудесно! – подумала Ева. – Выпить чаю после несостоявшегося покушения на убийство и состоявшегося предотвращения преступления. То что надо».

– Я принесу сухую одежду, она ведь в комоде? – Ева заставила себя подняться с кресла и захромала в свою спальню.

Придя в комнату, она не заметила особых изменений, с тех пор как мирно здесь заснула вчерашним вечером. На прикроватной тумбочке стояла чашка с чаем, не допитым Евой вчера. Разостланная постель без признаков борьбы («Ясное дело, кто будет бороться?» – поправила она себя), ее собственная одежда, аккуратно сложенная на стуле у кровати.

«А ведь, пожалуй, сложно было меня снимать с такой верхотуры, – прикидывала Ева. – Непонятно, почему я не проснулась, пока меня связывали и тащили, как бесчувственную колоду. Это ей повезло, конечно, что окна здесь в виде дверей и открываются на веранду. Никому и в голову не приходило до сих пор запирать на замки все эти окна и двери. Вот и опыт следовательской работы у меня появился, – усмехнулась Ева. – Расследование собственного похищения собственной кузиной. Что за жизнь! – горестно восклицала то и дело про себя. – Все же надо было ее связать. Фани там совсем одна, может с ней и не справиться.

А с другой стороны, ну что мы, с ножом на Лару будем кидаться? Одно дело – стукнуть ее по затылку, другое – вести боевые действия лицом к лицу. Нет, решительно невозможно. Будем надеяться, что это был острый приступ буйного помешательства, который себя уже исчерпал», – так думала Ева, роясь в комоде в поисках сухой одежды сначала для себя, а потом и для Лары.