Текст книги "Карта жизни"

Автор книги: Эльвира Гор (Горенкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Лука покачал головой.

– Я читал про ваши законы. И знаю, что в подводных царствах клятвы не произносятся просто так. Ровно пять раз. Давай, осталось еще три раза, рыбешка.

Если бы она могла изобразить ненависть, то обязательно бы это сделала. Но все, что Лука смог заметить – это тяжело открывающийся рот, через который пробулькало одно и тоже слово ровно три раза.

– Хорошо, – кивнул он и отпустил рыбешку. Та тотчас скрылась в маленькой, едва заметной трещинке на потолке.

– Н-да уж, – проворчал Лука. – На земле мыши, здесь – рыбы.

Леший почесал затылок.

– Теперь нужно выбираться.

Лука поморщился и жестом указал на дверь.

– Не получится. Снаружи охрана. Вряд ли они нас также легко выпустят. Даже ты их не остановишь.

Верий только хмыкнул и направился в совершенно противоположную от двери сторону.

– А мы и не собираемся с ними сражаться, – он растянул свои зеленые губы в безобразной улыбке и прикоснулся к темной и узкой щели. – Подождем, – объявил он и, как ни в чем ни бывало, уселся на сундук.

Лука прислушался. За дверью происходило нечто странное. Сначала послышалось шипение, потом ругань. Но вскоре все стихло.

– Вот сейчас можно. Пошли, – кивнул Леший и уверенно дернул дверь на себя.

Лука опасливо высунулся наружу. Он не доверял зеленому существу. Кто знает, возможно, у него не только со внешностью, но и с головой проблемы.

Тут он обо что-то споткнулся. Это оказалось тело одного из человекорыб. Стражник тяжело булькнул, а глаза его были плотно прикрыты. Второй обнаружился там же.

– Что с ними? – спросил он.

Леший пожал плечами.

– Видишь вооон то растение?

Лука посмотрел наверх и обнаружил странного вида стебли, которые тянулись длинными изгибами по всей стене и обвивали запястья стражников.

– Это усыпляющее растение. Я приказал ему погрузить стражников в сон. Пусть выспятся, бедняги. Похоже, царь их здорово загонял.

Лука рассмеялся и от радости похлопал нового знакомого по плечу.

– Не думал, что ты такой сообразительный, – похвалил он Верия.

Леший робко улыбнулся и махнул рукой.

– Да, это еще что! Я так-то многое умею… Вон, друга твоего украл, умертвил, прям из объятий Миры уволок!

Лука пару раз моргнул. Возможно, всему виной вода, что, видимо, все же попала в уши. Но прозвучали слова слишком отчетливо.

Умертвил?

Тут Верий запрокинул голову и громко расхохотался, от чего вокруг образовалось множество гигантских пузырей. Они лопались, соединялись друг с другом, а леший все не успокаивался.

– Живехонек твой друг, успокойся! – сказал он, наконец. – Но в этом, подводном мире не проснется. Так нужно было. Иначе Мира узнает и нам с тобой не поздоровиться. А так – ниточка оборвалась, колдовство исчезло. Осталось лишь выбраться.

Лука облегченно вздохнул.

– Тогда идем быстрее! – сказал он и бросился вперед.

Леший двигался так, словно летел. Размахивал своими острыми зелеными конечностями, распугивал волосами рыбешек и прикрывал огромным телом Луку, который заметно отставал, то и дело цепляясь за очередное растение.

Наконец, Верий остановился возле огромной коричневой коряги и выволок оттуда безвольное тело Джонаса. В отличие от стражников, выглядел он чересчур бледным. Не дышал и сердце его не билось.

– Он точно жив? – произнес Лука с сомнением.

– Живой он, живой! – отмахнулся от него леший. – А вот мы с тобой – под вопросом. Слышишь вой?

Лука ничего не слышал, но все равно кивнул.

Леший с легкостью обхватил тело Джонаса, словно это был невесомый камушек и принялся пробираться наверх. Лука поспешил следом.

Когда, наконец, показалось солнце и до поверхности оставалось подать рукой, он почувствовал холодное и сильное прикосновение к своей ноге. Страшный вой ослепил его, заставляя зажать уши руками и опуститься вниз…

Тут он почувствовал, что не может вдохнуть. Вода окружала повсюду: снаружи, внутри… Перед ним возникла она.

– Мира, – хотел было выдохнуть он, но попытка закончилась тем, что лишь вдохнул еще больше воды. Легкие обжигало огнем.

Ледяные глаза озерной девы полыхали ненавистью и обидой.

– Зачем? – прошептала она. – Мы бы могли быть так счастливы!

Лука вдруг понял, что его никто не спасет. Леший успел утащить Джонаса, а зачем ему сдался мальчишка? Все пропало. Сейчас он утонет и навсегда останется в царстве озерном. Возможно, его закуют в цепи и Мира будет каждый день издеваться над ним…

Но этого не произошло.

Потому что озерный царь решил иначе. Громкий рык заставил Миру обернуться и отпрянуть от него.

Глаза закрывались. Сил плыть не было. Свет становился все дальше и дальше…

– Я оставлю его здесь, отец! Пожалуйста, не препятствуй, он достоин наказания! Этот мальчишка отнял у меня Джонаса! – кричала Мира.

– Он будет жить, Мира. Мы не в праве отнимать жизнь у смертных, если они не сделали того же, – спокойно ответил ее отец. – А эти двое и рыбы не убили. Согласно озерному закону, я повелеваю выпустить мальчика из моего царства!

Тук-тук-тук…

Лука отдался в объятия спасительной тьме.

[1] хара – растение, обладающее длинным и тонкий, изумрудного цвета стеблем, состоящим из узлов и междоузлий.

Глава 7, в которой герои, наконец, добираются до дома г-жи Тауэр

Увидев свет, узрел я тьму… (из записок Подземного царства)

Джонас с удовольствием втянул в себя лесной воздух. Как же прекрасно пели птицы вокруг, ярко зеленела травка и стрекотали кузнечики! Мир переливался яркими красками и казался прекрасным как никогда. Земной мир.

Рядом плелся Лука. Он молча перешагивал, то и дело спотыкался и недовольно сопел.

– Хватит дуться, – не выдержал Джонас. Настроение было самое что ни на есть замечательное и видеть перед собой кислую мину мальчишки совершенно не хотелось.

– Твоя сумасшедшая невеста едва меня не утопила, богатенький мальчик! Я рисковал своей жизнью, спасая твою! И ты говоришь, чтобы я не дулся? – Лука резко остановился и посмотрел на него с видимым осуждением и негодованием.

Джонас лишь пожал плечами.

– Спасибо, – сказал он.

Мальчишка хотел было что-то ответить, но вместо этого он засунул левую руку в карман, а правой, той, что он держал карту, махнул в сторону тропинки.

– Вон там свернем налево и потом выйдем на ту самую поляну.

До положенного места они добрались на удивление быстро. Двухэтажный, чуть покосившийся, но оттого не менее милый дом, возвышался на маленьком холмике, окруженный несколькими деревьями, отчего создавалось ощущение, что запутанные ветви деревьев ловко скрывали жилище от посторонних взглядов.

На первый взгляд дом был выстроен из кирпичей. Вот только запах, сладкий, приятный, тотчас ударил в ноздри. Так пахло… что-то знакомое.

– Сладкое Царство! – выдохнул Лука и двинулся прямо к дому.

Джонас последовал за ним. По мере приближения запах усиливался и аромат ирисок казался настолько умопомрачительным, что начинала кружиться голова и чесаться ладошки.

Он увидел, как Лука проглатывает слюну и протягивает руку, чтобы провести ладонью по гладкой ирисовой поверхности стены дома. Он ковырнул желтоватую сладость и осторожно попробовал ее на вкус.

– Мм, – прошептал он, прикрывая глаза. – Совсем как у нас… сливочная.

– Сливочная? – переспросил Джонас. – Не ванильная? Я терпеть не могу ваниль. У меня на нее вообще аллергия…

– Свежее молоко… теплый и нежный ирис, – зажмурился мальчишка от удовольствия.

Джонас не выдержал. В конце концов, он не был железным. Аромат, как назло, все усиливался и находиться вблизи от дома, не попробовав его на вкус казалось настоящим кощунством. Или наоборот, разрушать жилище, в котором, возможно, живет кто-то, способный помочь им в поисках артефакта – по меньшей мере, неприлично?

Все мысли испарились, стоило нежной ирисовой массе коснуться его языка. Казалось, ничего вкуснее он в жизни не пробовал. Ирис таял, оставляя после себя молочное послевкусие.

Увлекшись поеданием сливочной тянучки, они и не заметили, как сзади них возникла худенькая девичья фигурка.

– Вкусно? – насмешливо произнесла она.

Джонас чуть было не подавился.

– Кто ты такая? – спросил Лука, вытирая рот рукавом своей куртки.

– Я живу здесь, вообще-то, – ответила девушка и скрестила руки на груди, обводя их игривым, но в то же время внимательным взглядом. – А вот кто вы такие, я бы не отказалась узнать.

– Мы… ээ… мы, это… – замялся Лука.

Джонас понял, что самое время вмешаться.

– Прошу простить моего братишку, – выступил он вперед. – В целом, он умный малый, – Лука округлил глаза. «В целом?» – говорил его возмущенный взгляд. – Но с воспитанием проблемы.

Девушка улыбнулась. У нее была приятная, широкая улыбка. Светлая кожа заметно контрастировала с темными длинными волосами, которые развевал ветерок. Несколько прядей были выкрашены в синий цвет. Это было уже совсем не модно, потому как молодежь из высшего общества уже давно принялись выкрашивать волосы мелкими перышками, кое-где прядями, но перышками – обязательно. Однако, эта девушка из Темнолесья, казалась совершенно другой и ей шла прическа, толстые синие пряди и нелепое красное кружевное платье, доходившее до середины колен. На голове у нее была соломенная шляпа с загнутыми полями и вытянутыми полями спереди и сзади. На ногах сверкали начищенные коричневые сапожки.

– Вы его старший брат, значит, и виноваты в этом, – сказала она строго. Но в глазах уже давно мелькали смешинки.

Джонас пожал плечами.

– Полагаю, в таком случае, у Вас нет младших братьев и сестер.

Лука рядом громко фыркнул.

– Аврора, – протянула она руку в приветствии.

Джонас тотчас же поспешил ответить на рукопожатие и ойкнул от неожиданности, когда девичья рука с силой сжала его ладонь.

– Джонас, – проговорил он, спеша поскорее спрятать ладонь в карман.

– Лука, если кому-то это интересно, – недовольно буркнул мальчишка.

Девушка одарила его ослепительной улыбочкой и махнула рукой.

– Идемте внутрь! Тетушка наверняка уже испекла капустный пирог! Ах, какие у нее чудесные пироги – объедение!

– Ты бы еще в обморок перед ней грохнулся, как влюбленная девица, – с усмешкой шепнул ему Лука, когда они вошли в дом.

Джонас послал в его сторону возмущенный взгляд, но ответить не успел, потому что на пороге их встретила женщина, одетая в фартук с заплатками. Ее рыжие волосы украшала заметная седина, а широкая улыбка делала морщины в уголке глаз чуть более заметными.

– Мальчики, а я вас уже заждалась! – театрально всплеснула руками женщина. – Думала, не пойти ли уже на поиски? По моим подсчетам вы должны были добраться уже вчера вечером. Но, разумеется, в Темнолесье полно сюрпризов и рассчитать точное время, как правило, не представляется возможным. А вы задержались на… – она взглянула в угол. Там висели старые, запыленные временем часы с кукушкой. – Сутки. Ну, ничего, главное, что с вами все в порядке, детишки!

Парень вздохнул. Похоже, их ожидал очередной неприятный сюрприз.

Лука смотрел настороженно. Джонас бросил взгляд на кольцо и удивленно отметил спокойный, едва мерцающий зеленый цвет.

– Кто Вы? – опередил его Лука. – Откуда о нас знаете?

Женщина покачала головой.

– Этот мальчик далеко пойдет! Такой маленький, а уже разговаривает со взрослыми на равных! – она подошла к нему и потрепала по щеке.

Лука задохнулся от возмущения и отскочил подальше. Подобная фамильярность его ничуть не пугала, он и сам не раз вторгался в личное пространство людей, со свойственным ему мальчишеским задором доставал из-за пазухи очередную связку ключей, примеривался и вуа-ля! Дверца открывалась и представляла его взору позорные, глубоко потаенные страхи и тайны. Однако, сейчас он не мог с точностью ответить, не поменялись ли роли. От этой женщины исходила явная опасность и театральные жесты, растянутая до ушей улыбка, блестящие от маслянистой лжи глаза – все это говорило об одном: нужно, как можно быстрее, покинуть проклятый дом.

– Ответьте на вопрос, – холодно потребовал Джонас.

Она посмотрела на него и тяжело вздохнула. Улыбка сошла с ее разукрашенного лица, и женщина неуклюже уселась на старое кресло. Фигура ее тотчас же поникла.

– Уже поздно. Я хотела предложить Вам отдохнуть, но, похоже, придется сначала поговорить, иначе вы так и не сможете заснуть, или того хуже, сбежите… Аврора, накрой на стол, пожалуйста.

Девушка кивнула и тотчас бросилась исполнять просьбу.

Время шло. Хозяйка ирисового дома не вымолвила ни слова. Внезапно ее глаза загорелись странным, диким огоньком.

– Помнишь, что было в письме? – спросила она, вскинувшись, но затем снова успокоилась, удобнее устраиваясь в своем пожелтевшем мягком кресле у камина.

Джонас не помнил, чтобы здесь стоял камин. Возможно, он мог просто не обратить на это внимание. Камин был маленьким и непримечательным. Однако, тепло, исходившее от громко трескающих поленьев, приятно манило к себе.

– Какое письмо? – он старался, чтобы голос его не дрожал, но получалось из рук вон как плохо.

– То, что оставили родители перед смертью.

Эти слова прозвучали словно выстрел. Гулко и прямо в цель. Они холодными иглами впились прямо в сердце, пробуждая проснуться спрятанные когда-то глубоко внутри кровавые разводы боли и грусти.

– Откуда… – пролепетал он.

Лука смотрел на них удивлённо и непонимающе.

– Я твоя тетя, Джонас. Матильда Доллоуэй. А ныне Тауэр. Добро пожаловать домой, мой милый племянник, – произнесла она и встала, чтобы заключить его в свои душные и тесные объятия.

Происходящее все больше напоминало правду.

Кольцо оставалось зеленым…

***

Утром солнечные лучи нагло ворвались в комнатку, туда, где тщетно пытался выспаться Лука. Проворчав, он распахнул глаза и уставился в потолок, на котором виднелось заметное расплывшееся пятно от протекшей крыши. Желтоватый овал напоминал голову неизвестного чудища, а полоса, пересекавшая морду существа в нижней части – искривленную улыбку.

Снаружи дом напоминал сказочное здание из сказок, а внутри – наполненный пылью и старой мебелью, сарай. Все здесь хотелось вычистить и починить. Это выглядело странно.

После ужина Джонас намекнул ему, что хочет поговорить со своей тетей наедине, без посторонних ушей. Разумеется, Луке было несколько обидно, ведь пережили они немало, а эта женщина могла оказаться очередной обманщицей, коих в Темнолесье было предостаточно.

Однако, магическое кольцо говорило об обратном. Зеленый цвет так и застыл, не меняя своего оттенка ни на синий, ни тем более красный цвета.

Возможно, это действительно правда и госпожа Тауэр – родная тетка Джонаса. Во только почему на душе так неспокойно и даже засыпать в этом доме страшно и неприятно?

Глупый богатенький мальчик боялся довериться ему, а незнакомой женщине раскрыл душу. Неужели все дело в кольце? Нет, он не так прост. Быть может, смерть родителей сделала его менее бдительным и доверчивым. Другого объяснения придумать не получалось.

Нужно быть начеку и внимательно наблюдать за хозяйками дома. Жители Темнолесья, все, без исключения, обладают своими тайнами. Иначе им не выжить. Это закон леса.

Лука поднялся с постели и подошел к окну, рамы которого жалобно скрипнули, стоило раскрыть обветшалые ставни. Он хмуро обвел взглядом простиравшийся перед ним лес. В небольшом загоне, огороженном низким деревянным забором, кудахтали несколько куриц и громко похрюкивали свиньи.

Все казалось слишком обыденным и правильным. Лука никогда не считал себя параноиком. Наоборот, он постоянно находил людям оправдания и понимал их отрицательные поступки как результат череды неудач и разочарований в жизни. Вот только госпожа Тауэр совершенно не казалась ему несчастной женщиной. Лихорадочный блеск, плескавшийся в мутных омутах зеленых глаз, растянутые в улыбке тонкие губы и плавные, словно тщательно отмеренные для какой-то тайной цели, движения. Так вели себя опытные шулеры за карточной игрой. Подобным же образом Лука и сам вводил своего соперника в заблуждение, натягивал маски досады, радости, а затем раскрывал карты с неподдельной радостной улыбкой.

Он видел таких людей насквозь. Лже-тетка Джонаса, несомненно, представляла собой яркий пример игрока. Вот только в нем она пока не успела распознать достойного соперника. И это могло сыграть ему на руку.

Лука подошел к маленькому, покрытому жирными разводами, зеркалу, которое висело прямо на двери и взлохматил волосы. Затем нацепил на себя вежливую улыбочку и спустился вниз, чтобы встретиться там с зевающей Авророй.

– Ступай на задний двор. Там кадка с водой. Умойся и приходи завтракать, – лениво сказала она.

Лука хотел было заглянуть в гостиную, но дверь оказалась заперта, и он уныло поплелся на улицу.

На улице стояла жара. Солнце бессовестно ударило своими яркими лучами прямо в лицо. Лука зажмурился и принялся искать кадку с водой, которая, к слову сказать, оказалась ужасно ледяной.

Он подумал, что, должно быть, в этих мелочах и скрывалась та самая странность, что не давала ему покоя. Словно сотни мозаик, они протестовали и не желали складываться в одну единственную картинку.

– Что ты там возишься? – окликнул его Джонас.

Лука поежился и решил, что умоется позже.

– Это не вода, а самый настоящий лед! – воскликнул он, указывая на злосчастный бочонок.

Джонас фыркнул:

– И это ты меня называешь богатеньким, избалованным мальчиком? – произнес он. – И ничего она не холодная! Помню, я добивался подобной температуры от своих слуг! А здесь она идеальная!

Лука посмотрел на него, как на умалишенного.

– Ты привык умываться ледяной водой?

Неженка Джонас, то и дело фыркавший и ноющий о любых, самых, казалось бы, незначительных неудобствах, вот так, запросто, готов погрузиться в ледяную воду?

– Давай. Мойся, вперед! – Лука указал ему на кадку. – В жизни не поверю, что тебе это нравится, богатенький мальчик!

Джонас покачал головой и уверенно шагнул к деревянному бочонку. Он присел на корточки, зачерпнул воды в ладони, но в тот же миг зашипел и вылил все на землю.

– Ах ты ж… – выругался он. – Что это такое? Почему она ледяная? – парень с удивлением рассматривал воду, будто надеялся увидеть там плавающие кусочки льда.

Лука застонал:

– Не что, а кто, Джонас. Все дело в твоей, так называемой, тетке. А может, она и вовсе тебе не родственница? Ты так в этом уверен? Что, если нас заманили в ловушку? Что, если Матильда и ее девчушка – людоеды? Сожрут нас ночью! Это же Темнолесье, здесь может встретиться любая нечисть! Я понимаю, ты потерял родителей, тебе, должно быть, непросто и вообще, но это не повод, словно щенок бежать за первой попавшейся теткой и…

Джонас остановил его:

– Достаточно, – он подошел к мальчишке вплотную и оглядел его цепким, надменным взглядом. – Скажи честно, Лука, ты мне завидуешь?

Перед глазами промелькнули разноцветные огоньки. И тут же погасли. Лука непонимающе уставился на Джонаса.

– Я тебе не завидую, – произнес он громко и отчетливо, потому что богатей, кажется, совсем потерял голову от внезапно свалившегося на него счастья. Весьма, нужно, признать, сомнительного и странного. – Но мы и правда можем попасть в беду, если ты продолжишь слепо верить госпоже Тауэр.

Капризный мальчик криво усмехнулся и скрестил руки на груди.

– Да. Точно, ты мне завидуешь, заморыш. Разумеется, ты и родителей то своих вряд ли помнишь, – последние произнесенные им слова напоминали скорее шипение змеи, нежели человеческую речь.

Лука поморщился. Джонас снова стал напоминать прежнего себя: капризного, избалованного члена высшего света, готового уколоть побольнее просто ради собственного удовлетворения и ощущения превосходства над такими земными червяками, как Лука.

– Перестань. Если бы эта тетка оказалась моей родственницей, я бы точно не обрадовался. Она ведьма, Джонас. Ты просто не хочешь, чтобы это оказалось правдой. Но реальность такова! Оглядись вокруг. Сладкий домик посреди темнолесья, девчушка с разноцветными волосами, внезапно объявившаяся тетка – а не много ли совпадений, а? – Лука вздохнул. Он уже не надеялся достучаться до этого парня.

Джонас молча смотрел на него. Усмешка растворилась в неуверенной полуулыбке, парень сгорбился и теперь меньше всего напоминал уверенного себя прежнего, тем, кем так хотел казаться минуту назад. В его взгляде не было ни презрения, ни злости, лишь простая человеческая усталость и глубоко запрятанная в бесконечных недрах души, грусть.

– Я знаю, она – ведьма, – спокойно сказал он и отвернулся. – Помнишь, что произошло в лесу?..

Лука кивнул.

– Ты обернулся драконом. Я читал, что некоторые волшебники в исключительных случаях, чаще всего, когда им или их близким грозит смертельная опасность, превращаются в хищников. Но драконы – весьма редкое явление. На это способны лишь самые могущественные колдуны, – Лука с сомнением глянул на своего собеседника. – Без обид, приятель, но ты совсем не похож на магического гения.

Джонас пожал плечами.

– Я и сам толком ничего в этом не понимаю. Просто иногда чувствую нечто странное, а потом происходят чудаковатые вещи. Такое бывало и в детстве, но родители не придавали этому значения…

Лука присвистнул:

– Хочешь сказать, что в детстве превращался в маленького пузатого дракончика? – хохотнул он.

– Почему пузатого? – нахмурился Джонас. – Нет, не превращался. Занавески поджигал… А однажды у госпожи Флитч поднялась юбка. Тогда я шел сзади и все думал, сколько слоев платья надевают некоторые женщины, чтобы юбки казались столь пышными… Узнал. Правда, тогда мама ТАК на меня посмотрела… – Джонас замолчал и шумно сглотнул. Воспоминания возвращали его к тому самому злополучному дню. – Возможно, это именно то, к чему я и шел. Возможно… – он судорожно сглотнул, – мне уже не нужна Карта Жизни. Не знаю, здесь теперь мой дом и новая семья… Мама говорила, что тетка поможет найти этот артефакт, но зачем он теперь? Ведь я нашел то, что искал… Какой смысл… – он неловко переминался с ноги на ногу и выглядел так, словно вот-вот расплачется.

Лука положил ему руку на плечо.

– Если так, то мне остается лишь порадоваться за тебя, – кивнул он. – Но, видишь ли, какое дело… – Лука хитро подмигнул ему, – интуиция у меня шикарная. Ни разу не подводила! Поэтому, если не против, останусь погостить в твоем «новом доме» еще недельку. И там посмотрим?

Джонас поднял на него покрасневшие глаза и улыбнулся.

Глава 8, в которой все начинается и почти заканчивается

На пути непременно возникнет много трудностей, если надеяться на легкую дорогу. (Лао Цзы)

– Мальчик, подай-ка мне хлебницу.

Мальчик, поди, позови Джонаса к столу. Мальчик, не мог бы ты не хрустеть так громко? Мальчик, мальчик, мальчик… А самым неприятным было даже не то, что тетка Джонаса не в состоянии запомнить его имени, а то, каким тоном она к нему постоянно обращалась. Будто Лукас и не человек вовсе, а нерадивый кот, который привык путаться под ногами у своих хозяев. Иногда становилось даже немного жутко – по сути, что стоит этой женщине превратить его в домашнего питомца?

– У твоей тети все в порядке с памятью? – спросил он Джонаса как-то раз.

Тогда парень был увлечен изучением старинных книг и лишь пожал плечами.

– А что?

– Ничего. Просто Матильда думает, что в ее доме завелся безымянный мальчик.

Джонас фыркнул.

– Вот еще забота, запоминать всех недельных мальчиков. Через три дня ты уедешь, она про тебя и не вспомнит. Зачем ей запоминать твое имя? – новоиспеченный колдун говорил, как всегда, лениво и небрежно, но вместе с тем в голосе сквозила несвойственная ему ранее уверенность.

Сейчас Лука был уверен, что Матильда со своей верной помощницей затевают нечто ужасное и Джонас им нужен исключительно ради этих самых мерзких, коварных целей. Его самого им обмануть не удастся. Потому что ложь он определял буквально на нюх, а от этих женщин разило смрадным дымом подлости и обмана. Осталось только вывести эту шайку на чистую воду и обличить истинные лица ведьм. И на все про все у него оставалось всего лишь три дня. Неутешительный срок. Особенно, если это касается разоблачения могущественной колдуньи. А то, что магические навыки у этой особы были на высоте, он и не сомневался. Матильда сразу призналась, что обладает неординарными способностями и выказала настойчивое желание помочь своему дорогому племяннику в постижении магических заклинаний и умений. У нее нашлась целая кипа старинных и пыльных книг.

«Мальчик, тебе прикасаться к ним строго запрещено. Если, конечно, не хочешь всю жизнь заикаться или вообще замолчать»

Лукас не хотел становиться заикой и тем более, немым. Поэтому обходил эти стертые кожаные переплеты стороной. Джонас, напротив, день и ночь изучал пожелтевшие страницы позолоченных и серебряных фолиантов. Лукас с неодобрением косился на странные, отвратительные узоры, которые гордыми крупными зигзагами красовались на обложках книг. В основном это были змеи. Извивающиеся, крупные… Воображение рисовало оживших тварей, которые только и ждут, чтобы наброситься и пустить в кровь свой смертельный яд.

Змей Лука не любил. Ровно, как и Матильду. Он был уверен, что под толстой человеческой кожей скрывается огромная шипящая змея.

Сейчас они привычно сидели за небольшим столом и ужинали. Тетка Джонаса пребывала в отличном расположении духа, громко смеялась и рассказывала шутливые истории из своей юности.

Воспитанница Матильды лениво ковырялась в своей тарелке. Ее длинные волосы черным пятном растекались по столу. Лукас поморщился. Неужели нельзя было заплести их, закрепить на макушку?

Джонасу, кажется, напротив, нравилась эта странная девушка. Он то и дело украдкой бросал на нее заинтересованные взгляды, улыбался, но при этом не забывал поддерживать беседу со своей горячо любимой тетушкой.

Лукас, как всегда, играл роль нерадивой служанки.

– Мальчик, принеси-ка нам чай в гостиную, – но, заметила удивленное выражение лица племянника и нехотя добавила, – будь так любезен, пожалуйста. Ты же закончил трапезу?

«Трапезу» вышеупомянутый мальчик не закончил, однако, ослушаться холодного, словно льды айсберга, приказа не посмел.

В камине гостиной дикими всполохами метался огонь, на стене мрачно поблескивали портреты неизвестных людей. У всех были мрачные и презрительные лица. На одном из портретов была изображена симпатичная девушка, выглядевшая, по мнению Луки, особенно высокомерно и величественно. Она смотрела на него осуждающе и, казалось, вот-вот наморщит маленький курносый носик: «Фи, а это что? Как оно тут вообще оказалось? Что за нелепость!»

Лука не выдержал и высунул язык. Он часто так делал, когда встречался с раздражающей незнакомкой взглядами.

– Девчонка всего лишь, а ведешь себя, как принцесса изумрудного королевства.

От разговора с дерзким портретом его отвлекла книга, так заметно поблескивавшая золотыми искрами в глубоком кресле.

Лука затаил дыхание. Он никогда прежде не видел столь прекрасной обложки. Драгоценные камни, изумруды ли, малахиты, тонкой ромбовидной рамкой пересекали переднюю страницу.

«Книга-зеркало», – было выгравировано размашистым курсивом.

Он зажмурился, глубоко вздохнул и решился. Книга раскрылась и пыль серым облачком поднялась вверх. Должно быть, ее уже давно не читали. Но тогда почему эта занятная вещица оказалась лежать на кресле, среди всего прочего, столь заметного и неопасного? Возможно, Матильда подготовила ему ловушку.

«Не открывай меня, если не уверен в себе», – гласила надпись на первой странице.

Лука хмыкнул. В себе он нисколько не сомневался.

– Посмотрим, – произнес он и дрожащей рукой перевернул страницу.

Казалось, картину создавал величайший мастер всех времен. Без особенных мистических, воздушных прикрас, с безмятежностью, отражавшейся в глазах, на него, со страницы неизвестной магической книги, взирал ОН САМ! Одетый в простенькую рубашку, натянутая, словно одежда на вырост, ухмылка… Только глаза оставались грустными. Фон картины был выполнен в разноцветных тонах и все вокруг – танцующие люди, дерущиеся мужчины напоминали о шапито. Карта «шут» красовалась четким небольшим пятном прямо… на лбу.

Лука задохнулся от удивления. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не самого себя. Такого, каким является на самом деле. Если эта книга способна «обнажать души» людей, то дело остается за малым. Нужно всего лишь передать ее Матильде. И пусть ее истинный облик предстанет во всем своем величии. Конечно, тетенька разозлится, захочет отомстить, но то будет после. В конце концов, Джонас увидит правду и вместе они выберутся из этого логова.

Вот только информация, которой владеет тетка Джонаса о Карте Судьбы, скрыта за семью печатями и перечеркнута каменными замками. Сколько бы попыток он не предпринимал заговорить об артефакте, все они заканчивались одним и тем же: «Мальчик, что за глупости, сколько лет живу, никто еще не нашел Карту Судьбы». А Джонасу она отвечала просто: «Твоя мама верила в сказки. Но оно и к лучшему. Видишь, ты обрел нас. Зачем тебе карта?»

Разумеется, даже Джонас понимал, что все эти отговорки только ради того, чтобы отделаться от назойливых вопросов.

– Уже придумал, что будешь с ней делать?

Внезапный девичий голос прервал тишину и заставил остолбенеть на месте. Лука даже подумал, что это магия, но затем осторожно пошевелил рукой – все в порядке, только голова немного кружилась.

– Аврора, это всего лишь книга, – он изобразил улыбку. Точь-в-точь такую, которую скрывала в себе толстая безликая книга.

– Это не книга, – произнесла она глухим безжизненным голосом. Голубая прядка упала ей на лицо и оттого она еще больше стала похожа на ведьму. – Древний артефакт, раскрывающий сущность человека. Его душу, помыслы и суть. То, что он скрывает от самого себя. То, что определяет его как живое существо. А отнимешь – п-ш-ш, – она странно улыбнулась и посмотрела наверх, туда, где висели портреты. – Ничего не останется.

Лука с опаской оглянулся и с ужасом вгляделся в замерзшие навечно лица. Теперь он понимал – то было не высокомерие и нарочитая напыщенность. Тоска, печаль, фантасмагория печали и отсутствие надежды. Вот что отражалось в этих лицах. А девушка, курносая незнакомка, изображенная на портрете – поддавшаяся смирению, всеми забытая и покинутая…

– Это… души? – произнес он едва слышно.

В комнате набатом стучали старинные часы. Девушка чуть склонила голову.

– Скорее, оболочки. Оставшееся… Матильда любит оставлять трофеи. Говорит, что красота совершенна лишь без души. А эта пакость всегда мешает узреть истинное и первозданное.

Лука шумно сглотнул. Эта девчонка пугала его не меньше самой Матильды. Что теперь с ним будет? Его так же запрут в картине? Не пора ли звать на помощь Джонаса? А поможет ли он?

«Нечего было совать нос не в свои дела, теперь расплачивайся», – вполне в его репертуаре.

– Что это вы здесь обсуждаете? – в комнату неспешной походкой вплыла Матильда. Она подозрительно осмотрела комнату и обратила взор к воспитаннице.