Текст книги "Карта жизни"

Автор книги: Эльвира Гор (Горенкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Граф! – обратился он к пауку. – А ну, ползи к себе! Видишь, тут гости нарисовались… да-да, я тоже от этого не в восторге, – прошипел старик. А Джонас подумал, что вежливости этому старику не занимать.

Паук обиженно задергал лапками, но послушался своего хозяина и прыгнул на стену, а потом и пол, нехотя поскреб лапищами деревянные полы и юркнул в соседнюю комнату, откуда только что вышел сам старик.

– А вы не здешние, – покачал головой хозяин заведения и покосился на них с ухмылкой, продемонстрировав отсутствие некоторых зубов. Взгляд у него при этом был очень недобрый. И даже несколько диковатый.

– Да, мы путешествуем… – протянул Джонас.

– Пу-те-шест-ву-е-те? – произнес старик по слогам и задумчиво почесал подбородок. – И куда направляетесь?

– Мы хотим выбрат…

– У нас здесь живут родственники, – перебил его Лука.

– Так вы братья? – догадался старик.

– Да, именно так! Это мой старший брат – Джо, – заметно хлопнул его по плечу наглый мальчишка.

Старик провел языком по обломкам передних желтоватых зубов и с сомнением протянул:

– Вы не очень-то похожи.

Джонас начинал закипать. Он решительно не понимал, почему этот старик не может просто предложить им что-нибудь поесть и удалиться на кухню, дабы отдать заказ поварам. К чему все эти расспросы?

– Поверьте, наши намерения и помыслы благородны и чисты. Мы желаем навестить нашу тетю. Нынче она пребывает в не самом лучшем здравии, – как можно более вежливо соврал Джонас. – А непохожи мы потому что являемся сводными братьями. Надеюсь, я в полной мере удовлетворил Ваше любопытство?

Профессор Невермендер с упооством талантливого педагога учил его дипломатии, а среди главных вопросов данной дисциплины было искусство вести переговоры.

«Никогда не перечьте личности, чье поведение может представлять для Вас потенциальную физическую угрозу. Говорите медленно, тихо, но достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание, – проговаривал профессор, а сам при этом то и дело чертыхался и сморкался в свой измятый носовой платок. – Помните, однако, и про свою цель. Приближайтесь к ней издалека и окружайте выбранный субъект пространством выведенных из глубин своего мозга мыслей и эмоций».

Что такое «пространство эмоций» Джонас, признаться, до сих пор не понимал. Смутно догадывался, что это связано с манипуляторным потенциалом говорящего, но не был уверен наверняка. Поэтому надеялся, что простая пропорция вежливости и лжи поможет им отвязаться от назойливого внимания подозрительного старикашки.

Действительно, тот успокоился и даже пригласил путников отдохнуть с дороги и заказать себе что-нибудь перекусить.

– Меню в этом заведении, видимо, не подают, – вздохнул Джонас.

Лука радостно расставил локти на столе и подпер щеку рукой.

– Чего изволите? – поинтересовался старик насмешливо. – Заказы у вас я приму лично. Не привыкли мы к таким ранним гостям. Жена запасы ушла пополнять. Придется подождать.

– Да, мы не торопимся! – махнул рукой мальчишка. – Скажите, пожалуйста, есть ли у Вас свиные ребрышки? – глаза его светились предвкушающим блеском, а широкая улыбка смотрелась неестественно огромным росчерком на небольшом ребяческом лице.

Джонас нахмурился. Как будто это не Лука совсем недавно прятался за его спину в поисках защиты. Сама вежливость. Просто идеальный мальчик.

– Будут, – кивнул хозяин. – К нам давно не заглядывали гости. Поэтому заказывайте все, что душа попросит! – он чиркнул мелом на маленькой, размером с небольшой поднос, деревянной темной доске и обратил свое внимание на Джонаса. – А Вы, молодой человек? Что изволите заказать?

Он задумчиво поводил пальцем по грязной пыльной поверхности стола и, решившись наконец сделать заказ, лениво произнес:

– Ну, раз я могу заказывать все, что моей душе угодно… Бланманже из сливок с миндалем, бульон с кореньями, молочные блины со сливочным соусом. Без сахара, пожалуйста. Свежие устрицы, винное желе и на десерт… хмм… на десерт, я думаю, сойдет и песочный пирог. Классический или с лимоном. Да, лучше, конечно, с лимоном, – Джонас перебирал в памяти самые простые блюда, ибо в такой глуши вряд ли кто-то мог слышать о булочках с марципанами, судаке и тем более, блинах из красного миражного теста.

Однако, молчание, повисшее за их столиком, говорило о том, что, скорее всего, и с этим простым заказом у старика возникли трудности. Внезапно тишину нарушил звонкий смех Луки.

– Что ты там сказал? «Манже» с миндалем! Ох, не могу! – он схватился за живот и принялся хохотать.

– Если ты никогда не слышал о том, что такое «Бламанже», то могу заверить, что потерял при этом очень много.

Слушая их разговор, старик удивленно пошевелил губами, но ничего не сказал.

– Прошу простить мое невежество, молодой человек, – наконец, не выдержал хозяин и перебил возмущенного Джонаса. – Но у нас, к сожалению, нет таких блюд. Могу осмелиться предложить Вам куриные крылышки в клюквенном сиропе и, – он понизил голос и подмигнул бесцветным правым глазом, – скажу по секрету: у нас здесь подают отличное вино. Я даже сделаю вид, что вы достаточно взрослые для подобного заказа.

– Вау! – протянул довольный Лука. – Это было бы здорово!

– Молчи, маленький пьянчужка, – перебил его Джонас. – Принесите один бокал. Этому не нужно. Не дорос еще, – губы его растянулись в мстительной улыбочке. Что же, в следующий раз мальчишка будет думать, прежде чем пускать издевательские смешки в его сторону.

– Да, как ты… ты!.. – Лука едва не лопнул от возмущения.

– Я как старший брат должен заботиться о твоем воспитании. Неужели ты думаешь, что вино подходящий напиток для таких маленьких мальчиков?

– И совсем я не маленький! – возразил тот.

– Ага. Как же. Кому здесь двенадцать?

Лука поджал губы и обиженно засопел, на что старик сдержанно улыбнулся и предложил ему тыквенный сок.

– Поверьте, юный господин, этот напиток ничем не хуже. А может даже и лучше, – усмехнулся он. – Итак, свиные ребрышки, куриные крылышки, вино и тыквенный сок?..

– Я бы вообще-то был не против гарнира и десерта, – вставил Джонас.

– Черничный пирог и запеченный картофель устроит? Могу так же предложить соленую селедочку. Пальчики оближешь! – старик демонстративно и громко причмокнул своими рыбьими, влажными губами. Жест этот выглядел весьма противно.

– Только не селедочку, – поморщился Джонас от нахлынувшего отвращения.

– А я бы не отказался! – отозвался Лука. – Селедочку и свиные ребрышки! И черничный пирог… а, еще картошечку! Если можно, с маслицем! – мальчишка потирал свои тонкие руки и разве что слюну при этом не пускал.

Старик повторил заказ, кивнул, вежливо и натянуто улыбнулся, а затем поплелся в соседнюю комнату, где отгородкой служила не дверь, а множество свисающих с потолка блестящих кистей, мишуры и прочего мусора.

Джонас с удовольствием растянул ноги. Огромный жесткий стул, разумеется, нельзя было назвать удобным, но сидение на траве настолько утомило его, что даже это дешевое и унылое заведение казалось не таким уж дурным. Еще неделю назад он бы ни за что не рискнул попробовать здесь что-нибудь, с брезгливым отвращением вытер бы руки о белоснежный платочек и бросил ткань на запыленный пол. Сегодня, однако, совсем другое дело. Вид его приличествует только такому захудалому и заброшенному трактирчику. Это он понял, когда, спустя некоторое время невысокая полная женщина средних лет с платком на голове, от разноцветных полосок и клеточек которого рябило в глазах, с грохотом поставила перед ними настольное зеркало.

Лука почесал затылок. Он открыл было рот, чтобы поинтересоваться, зачем бы им сейчас могло понадобиться зеркало, но так и не произнес ни звука. Видимо, мальчишка никогда не посещал подобные места, а потому не был наверняка уверен, входило ли это в правила всех трактиров или нет.

Джонас недоуменно вскинул бровь и забарабанил пальцами по дощатому столу, желая выразить этим жестом все свое презрение и недовольство. Звук выходил глухим и чересчур тихим.

Женщина наклонилась и принялась протирать обеденную поверхность. От нее пахло чесноком и травами. Джонас отвел взгляд в сторону, лишь бы не видеть перед собой этот ужасный, бьющий по глазам, красно-зелено-желто-оранжевый платок.

– Это чтобы Граф вас случайно не побеспокоил, мальчики, – бросила она, уже уходя.

Лука громко цокнул языком.

– Пока все идет как надо, – довольно произнес он. – Нужно бы у них и ночлег попросить. Не знаю… как-нибудь вежливо, – мальчишка задумчиво почесал нос. – Лучше будет, если спрошу я. Ты не вмешивайся.

Джонас возмущенно фыркнул.

– Ты совершенно не умеешь вести переговоры, неряшка.

Мальчишка хитро улыбнулся и повернул зеркало прямо к нему.

Владыка, зачем только он это сделал? Джонас принялся жадно разглядывать незнакомца, тусклой тенью отражавшегося с зеркальной поверхности. На бледном лице виднелись несколько грязных засохших полос, некогда уложенные в восхитительную прическу волосы, неровными комками сбивались в разных местах, синие кончики грязными кляксами портили и без того ужасный вид.

– Доволен? – зло прошипел он, с силой отодвигая зеркало. – На себя посмотри. О, извини, я совсем забыл, – он картинно всплеснул руками, – ты же всегда ходишь в таком виде!

Лука зыркнул на него исподлобья, но не успел ничего сказать, потому что в следующую секунду зал наполнился приятным аппетитным ароматом. В животе предательски громко заурчало.

Женщина несла огромный тяжелый поднос, на котором возвышались две гигантского размера тарелки.

– Свиные ребрышки с запеченным картофелем и маслом, – перед мальчишкой возникло огромное блюдо, в котором дымилось прожаренное мясо с золотисто-коричневой корочкой, сверху приправленное свежими пряными травами. Картофелины были щедро политы растаявшим топленым маслом.

Живот снова жалобно заурчал.

– Ваши куриные крылышки, прожаренные в клюквенном сиропе и запеченная картошка. Без масла, – перед ним шлепнулась железная овальная посудина, до краев полная темной жижи, в которой плавало нечто… отдаленно напоминавшее куриные крылышки.

Джонас поморщился, но заметив каменное выражение на лице разносчицы, отвернулся и принялся ковыряться искривленной вилкой в сиропе.

– Не советую есть крылышки вилкой, – сказала она. И ехидно добавила, – нынче уж слишком жесткое мясо пошло. – Десерт и напитки будут позже.

Она пробормотала им что-то вроде «приятного аппетита» и покачивая огромными бедрами удалилась из зала.

Лука тем временем нагнулся через весь стол и принялся нагло разглядывать его несчастные крылышки.

– О, я вижу там картошку! – его палец юрко проскользнул в блюдо. Лука быстро вынул его из сиропа и облизнул, пробуя на вкус. – О, а на вкус лучше, чем выглядит со стороны.

Джонас тоскливо обвел глазами ребрышки, источавшие изумительный аромат и принялся вяло ковыряться в своей еде. Он старался не смотреть на вымазанные чем-то отвратительным крылышки, то и дело накалывал на вилку выскальзывающую картошку. Живот громко урчал и умолял взять в рот хоть один кусочек. И Джонас решился.

Глава 4, в которой действия происходят там же. А события принимают опасный поворот…

Уж лгать, так лгать.

Ведь для лгуна

И дерзость жулика нужна

И вдохновенье романтиста.

(Лопе де Вега)

– Могло быть и хуже, – пожал он плечами и снял свою потертую курточку, устраивая рядом, на небольшой горке сена.

Джонас, видимо, считал иначе. Как только они закончили обедать и расплатились (на это ушли все три золотые монеты, которые Лука успел накопить дома), богатенький мальчик потребовал ароматную ванну, чтобы умыться и привести себя в должный вид. Лука присоединился к его требованию, правда, выразив это в более мягкой просьбе. Их молча отвели на двор, где в небольшом отдельном домике стояла огромная кадка с водой и кусок розового душистого мыла. Джонас поморщился и принялся оттирать свое испачканное лицо, затем и вовсе залез в корыто. Он истратил почти весь кусок мыла и расплескал воду. Лука попытался остановить его, но попытка не увенчалась успехом. Джонас был настолько одержим чистотой, что готов был расправиться с любым, кто, по его мнению, являлся преградой к достижению этой цели. Лука умылся остатками почерневшей от болотистой грязи воды и вернулся в сарай, который им любезно предоставили на ночь.

Все это время его терзали мысли о мастере. Ему было ужасно стыдно, что пришлось оставить отца, лавку – вот так, без объяснений, тайком. При других обстоятельствах он бы никогда не совершил подобного поступка.

Но его мысли потонули в музыке, звучавшей совсем недалеко от сарая. Веселые, задорные ноты тяжелым шлейфом тянулись из трактира. Видимо, настало время для завсегдатаев. Громкие мужские басища переплетались с более тонкими, женскими голосами. Пели они здорово: достаточно слаженно и беззаботно. Ноты срывались, но тут же были подхвачены шумным свистом и улюлюканьем.

Постой, парнишка молодой,

Куда торопишься, родной?

Сегодня зачитаем приговор,

Но прежде золото отнимем!

Давай, танцуй, сегодня праздник,

Тебя закружим в хоровод!

Нас называют всяко разно: одни

Нос морщат: «Боже, безобразно!»

Другие, встретив, петуха дают

Но как не назови – дороги все однообразны,

Ведут сюда, прямым, окольным ли путем

Тебе, дружочек очень страшно?

Не надо слезы лить, ведь все это напрасно!

Разбойники веселые ребята – сегодня

Тебе, парнишка, зачитают смертный приговор!

Лука сгорал от любопытства. Он никогда не бывал вечерами в подобных заведениях. Собиравшиеся у него в лавке мужчины не раз пересказывали истории о различных забавах в подобных заведениях, прекрасных «аппетитных» особах (Лука не знал, правда, почему они их так называли. Ведь все же есть какая-то разница между аппетитной едой и девушками), мужских разговорах и так далее. Несколько раз он пробовал расспросить их подробнее о трактирах, но те лишь посмеивались и отшучивались от него. Говорили, что не дорос еще до «подобных забав». Лука обижался и в отместку оставлял мужчин с огромной дыркой в кармане.

Сейчас у него наконец появился шанс хотя бы одним глазком глянуть на то, чем занимаются настоящие мужчины вечерами, как проводят время и какие «взрослые» темы для разговоров выбирают.

Лука осторожно выбрался из сарая, огляделся и зашел в трактир. Он даже разинул рот от удивления – настолько преобразилось это местечко. Столы были сдвинуты так, что посреди зала мог отплясывать десяток человек, веселый громкий хохот разносился по стенам, пробегал и заражал своим оживленным настроением других посетителей.

Лука недолго думая пробрался в самый дальний угол и занял уютное местечко около очага, откуда с вертелов доносился запах жареной рыбы. Почувствовав волшебное, хитросплетенное сочетание запахов, он тут же забыл про съеденные за обедом ребрышки. Однако, монет, увы, больше не осталось.

Здесь было тепло и удобно наблюдать за всем происходящим вокруг. А посмотреть было на что!

Странного вида женщины, одетые в пышные разноцветные юбки, нарочито вальяжно расхаживали мимо мужчин, которые с интересом провожали их взглядом, усаживались рядом или даже ловко запрыгивали на колени, подливали из кувшинов вино и сами угощались всеми яствами, что присутствовали на столе. Эти женщины странно и неприятно хохотали, высоко задрав головы, отчего корсеты их топорщились и завязки ослаблялись, демонстрируя явно больше, чем положено по этикету благородным, хорошо воспитанным дамам. Хотя, ни о каком таком благородстве в этом заведении и речи идти не могло. Собравшиеся «господа» своим расхристанным видом напоминали пьяниц и бродяг с дороги. Соответственно, и дамы собрались соответствующие.

Лука покачал головой. Врали мужики в лавке. Ничего интересного во взрослой жизни вечерами не происходит. Должно быть, специально решили подразнить. Теперь ясно, почему так странно переглядывались, стоило ему задать очередной вопрос о «взрослых заведениях».

Он уже собирался уходить, как взгляд его зацепила прелюбопытнейшая картина, в которой центральное место было отведено его новому знакомому.

За столом, справа у входа уже собралась небольшая толпа улюлюкающих мужчин и прижимающихся к ним женщин. Они с интересом следили за ходом карточной игры.

Щербатый мужчина с натянутой до носа кепкой задумчиво почесал свой выступающий подбородок и громко шмыгнул носом. Еще раз. Затем широко улыбнулся, обнажив ярко блестящие на свету золотые зубы, облизнулся и со всей дури кинул на стол карты.

Со всех сторон послышалось одобрительное посвистывание и поздравления.

– Красавчик! Ну, ты и мастак! – хлопнул его по плечу долговязый детина с засаленными свисающими до самых плеч волосами. Должно быть, когда-то его пряди имели пшеничный оттенок, но теперь превратились в тусклую, темную солому.

Напротив Красавчика горделиво, несмотря на свое откровенно унизительное поражение, восседал Джонас. Губы его были плотно сжаты, а руки едва заметно тряслись. Казалось, еще чуть-чуть и он просто разревется!

– Ну-ну, малыш, не расстраивайся так. В следующий раз обязательно повезет, –великанских размеров женщина стиснула его плечи своими огромными лапищами и провела длинными пальцами по чисто вымытым волосам.

– Конечно, обязательно выиграет! – хохотнул Красавчик, забирая с соседнего стула… джинджер?

Лука бы обязательно посмеялся вместе с ними, но вид внезапно сутулившегося богатого мальчика отчего-то не внушал никакой радости. Мужик расхохотался и принялся натягивать шубку на свои здоровенные широкие плечища. А ведь он только залатал ее, специально попросил у трактирщика нитки с иголкой! Пришлось немало попотеть, чтобы привести шубу в должный вид. Джонас издевался над ним, не иначе! В этом все дело. Получается, зря истыкал пальцы иглой? Ну, уж нет, ни за какие коврижки!

– Достопочтенные господа! – произнес он с улыбкой, вставая так, чтобы Красавчик имел возможность его хорошенько разглядеть. – Позвольте приветствовать вас! Вижу, с моим братом вы уже успели познакомиться, – кивнул Лука на сжавшего от злости зубы Джонаса.

– Ступай в сар… нашу комнату, братишка, – процедил сквозь зубы парень. – Тебе здесь не место.

Лука нахмурился. Должно быть, тому сейчас было действительно очень стыдно. Ну, что поделать, если богатеев обучают всяким там scientiae naturales [1], fabra ars [2], но совершенно не придают значения обычным житейским хитростям?

– А ну, подвинься, – шепнул ему Лука, пододвигая стул с соседнего стола. – Вы же не против сыграть и со мной, господин? – широко улыбнулся он. – Признаю, возможно, я недостаточно взрослый для подобных игр, однако, Вы не похожи на человека, обремененного лишними предрассудками, – быстро проговорил Лука, незаметно вытаскивая из небольшого кармана куртки колоду новеньких игральных карт. Точь-в-точь таких же, что лежали хаотичной кучей разложенные на столе.

– Пусть мальчонка сыграет! – послышался мелодичный женский голос откуда-то сбоку.

– Да, пусть сыграет! И проиграет еще какую-нибудь вещицу!

Красавчик усмехнулся, сделал знак рукой и ему тут же зарядили и подали огромную коричневую трубку, которую он с наслаждением поднес ко рту. Мужчина жадно присосался к ней и выдохнул несколько правильно очерченных колец.

– Я не страдаю предрассудками, малец, – прохрипел он. Улыбка его замерла неподвижно на расслабленных полных губах. – Но никогда не играю просто так. Есть ли у тебя что мне предложить? – в ухе у разбойника блеснула сапфировая серьга.

Лука кивнул.

– Конечно, господин! У меня есть я!

По залу прокатились смешки.

– Если проиграю, могу работать на Вас неделю. У меня отлично получается убираться, готовить и даже охотиться я умею, – с гордостью произнес он, закладывая под столом очередную карту в засученный рукав.

– Детский труд… – задумчиво произнес Красавчик. – Ох… как же я… – и внезапно расхохотался, выпучивая глаза, совсем как безумный. – Я так обожаю детский труд! – стол пошатнулся и едва не опрокинулся. – Эти маленькие юркие пальчики способны проникнуть куда угодно, достать что угодно и смастерить все, что ни прикажешь! Даа…

Бандит придирчиво оглядел Луку.

– Если проиграешь, будешь работать на меня полгода, – тон его вмиг приобрел серьезную резкость. Он больше не смеялся и не курил. Дым выходил из трубки неровной струей, терялся в полумраке комнаты.

– Из ума выжил? – прошипел Джонас рядом. – Откажись, идиот!

Лука посмотрел на него и ободряюще кивнул.

– Я знаю, что делаю. В отличие от тебя. И зачем тебе кольцо? От глупых поступков оно тебя явно не спасает.

Джонас скептически выгнул бровь и молча вышел из-за стола.

– А, если выиграю, то получу назад шубу и пять золотых сверху. Полгода – не маленький срок, – обратился Лука к своему противнику.

Красавчик смотрел на него немигающим взглядом.

– Играем один раз. Кто проиграл – дурак, – объявил разбойник.

Игра началась. Сначала карты перетасовали, затем каждый вытащил себе по шесть. Лука видел, что Красавчик шустро выдернул лишние карты, среди которых оказался главный козырь. Сначала игра шла довольно ровно. Красавчик то и дело пускал комментарии, оборачивался, ерзал на стуле, но ни разу, даже мельком не продемонстрировал сопернику своих карт.

Когда ноздри его обожгло терпким ароматом цветочных духов, он обернулся и ослепительно улыбнулся симпатичной блондинке, которая, разумеется, с интересом поглядывала на имеющиеся у него карты. Ему нужно было, чтобы она запомнила именно эту комбинацию. Лука снова повернулся к Красавчику. Тот громко кашлянул, повернул голову набок и принялся постукивать по стулу, изображая напряженный мыслительный процесс. Девушка взяла со стола веер и начала обмахиваться им. Но прежде чем коснуться его, она незаметно отстучала три раза.

– Ох, как же здесь жаарко! – пожаловалась она тоненьким манерным голоском.

Лука подивился, насколько открыто и непрофессионально вели себя разбойники. Возможно, они просто издевались над мальчиком, считали его слишком слабым и ничтожным соперником. Лука подумал, что судить людей по их внешности – признак недалекого ума и безалаберного отношения к жизни. Оставалось лишь искренне посочувствовать Красавчику.

Во время своего следующего хода соперник растерял былую уверенность. Ему пришлось скинуть туза. Он весь раскраснелся и расстегнул свой черный жилет. Снова кашлянул. Девушка подошла, сложила свой веер, отстучала длинным накрашенным ноготком три раза, теперь чуть громче и отошла назад.

– Ох, похолодало!

Лука бросил сначала бубнового короля, губы у разбойника растянулись в издевательской ухмылочке, а следом, и козырного.

Ноздри Красавчика широко вздувались, губы дрожали. Зеваки перешептывались друг с другом, пускали обеспокоенные взгляды на своего главаря. Тот неторопливо положил карты на стол, закусил губу, глянул наверх, где стояла перепуганная блондинка и растерянно пожимала плечами.

Красавчик бросил Луке пять золотых и кивнул на шубу.

– Забирайте и уходите. Видеть вас здесь не желаю, – прорычал он.

Лука радостно сгрёб в карман пять золотых и побежал в сторону выхода. Джонас с шубой на перевес последовал за ним.

– Я видел, что ты там делал, – сказал он, касаясь его плеча.

– И что же? – обернулся он к богатому мальчику.

– Никогда не думал, что я тебе это скажу, но ты молодец! Так здорово обвел вокруг пальца этого самоуверенного типа! – хохотнул Джонас.

Лука хотел было вставить нечто колкое. Например, кого он на самом деле считал самоуверенным типом. Но передумал. Момент был слишком приятным.

***

Красавчик зарычал и с силой опрокинул стол.

– Что за черт! – заорал он, словно разъяренный зверь, хватая за воротник то одного, то другого. – Ты! – он вцепился в волосы похолодевшей от страха блондинки. – Неужели не хватило мозгов подсмотреть его карты?!!

– Я… я все тебе сказала. У него были именно те карты! Три стука – ни одного козыря, правда! Я все видела!

Красавчик вздохнул, выдохнул. Снова вздохнул.

– Что это я… – он улыбнулся и оттолкнул от себя девицу. – Этот пройдоха нас разыграл. Оказывается, не все мальчики из Бриллиантового Королевства так наивны и глупы, как мы думали. Этот змееныш нас провел. Ну, ничего… – выражение его лица в этот момент приобрело театральную задумчивость. – Мы знаем, что нужно делать с теми, кто нас обманывает. Правда, ребята?

Его поддержали громкие одобрительные крики.

Они уже давно ни за кем не охотились. Будет очень весело.

Хозяин лавки покачал головой. Ничему жизнь не учит этих глупых путешественников. И ведь ночлег предложили, накормили, как следует. Вот оно – нездоровое юношеское любопытство. Пусть теперь расплачиваются. Может, и удастся получить мальчонку на кухню. Да, на повара вполне сгодится. Вон какой расторопный, шустренький. А тот, второй, противный который, пусть идет на разбойников в лес работать. Из него отличный головорез получится.

Старик пожал плечами и ушел в комнату кормить Графа. Бедное создание все еще не ужинало. Жаль, что самому охотится паучку было не на что. Увы, мух подобного размера в Темнолесье пока не водилось…

[1] scientiae naturales – естественные науки

[2] fabra ars – великое искуство

Глава 5, в которой герои сталкиваются с последствиями своего обмана, и кто-то из них узнает о себе нечто удивительное…

– Я в основном хороший… в душе!

(Воображариум доктора Парнаса)

Они снова шагнули вглубь Темного Леса. Темнота приняла их в привычные объятия. Джонасу даже показалось, что теперь его зрение приобрело свойственную ночным обитателям леса остроту и ясность. Мальчишка шел рядом и болтал руками из стороны в сторону. Карта упорно молчала и выглядела обычной застывшей схемой. Не было больше ни движущихся точек, ни парящих жирных букв. Пожелтевший кусок пергамента будто обиделся на путешественников.

– Чего это ты такой радостный? – фыркнул Джонас. Он не злился, но нужно было срочно что-то вставить, потому как тишина с каждой следующей секундой нервировала все больше.

Лука пожал плечами, улыбка растянулась еще шире. Еще бы, мальчишку до сих пор распирала гордость. Еще бы, каков талант! Обвести вокруг пальца разбойников! Должно быть, теперь возомнил себя непревзойденным мошенником и собирался напоминать о позоре Джонаса при каждом удобном случае.

– Карта молчит? – хмуро спросил он.

– Молчит, – вздохнул Лука.

Внезапно раздались громкие крики и знакомое улюлюканье. Они остановились и удивленно озирались, пытаясь понять, откуда исходят эти звуки.

– Кажется, мы попали. Они все это время преследовали нас, – растерянно прошептал мальчишка.

Джонас сглотнул. Теперь понятно, почему на протяжении всего пройденного пути ему казалось, что за ними кто-то внимательно наблюдает, следует попятам и ожидает чего-то. Какого-то знака.

– Это ты во всем виноват! – застонал он и схватился за голову. – Если бы не твой безрассудный поступок, мы бы сейчас спокойненько спали в пусть и в мерзком, но вполне безопасном местечке.

– Ага, конечно! Вали все на меня, ты же к этому привык, богатенький мальчик! Белоручка никогда не виноват. Только напомни мне, чьей идеей было сыграть в карты с предводителем шайки. Скажешь, моей? – мальчишка обвинительно ткнул в него пальцем.

Джонас ничего не успел ответить. Разбойники уже окружили их со всех сторон. Они медленно окружали их и хищно облизывались. На поясе и в руках у них поблескивало, позвякивало самое настоящее оружие.

– Ну что, попались, детки! – прохрипел Красавчик.

Предводитель разбойников вытащил из кармана острый нож и приблизился к Луке, повертев мелькнувшей в лунном свете сталью прямо перед мальчишеским лицом.

– Думал провести меня вокруг пальца, малец? – от него воняло дешевым пойлом и табаком.

Джонас дернулся в сторону. Он надеялся, что внимание разбойников будет полностью сосредоточено на младшем и ему удастся улизнуть. Потом, конечно, он бы обязательно придумал, как вытащить мальца из лап разбушевавшейся толпы разбойников. Однако, кольцо образовалось чересчур плотное. Он сделал лишь один шаг назад и почувствовал, что его пружинкой отбросило вперед. Разбойник позади издевательски хмыкнул.

– Господин Красавчик, – обратился к нему мальчишка. – Мы и не думали обводить Вас вокруг пальца. Как можно! Но игра в этом и заключается, никогда не знаешь, когда выиграешь, а когда проиграешь. Я бы мог, конечно поддаться, если бы знал, что проигрыш Вас так сильно обидит, – глаза Луки были наполненным слезами и детской искренностью.

Будь на месте Красавчика кто-то из города, он бы обязательно поверил и пожалел мальчишку. Однако, перед ними темной и мрачной фигурой нависал жестокий, беспощадный разбойник – главарь всех головорезов в Темнолесье. Разумеется, эти слова вызвали у него лишь новый приступ смеха.

– О, как же я люблю звук детского плача, последние слова, мольбы о пощаде! – он мечтательно закусил губу. – Где, где, спрашивается, были ваши мозги, когда без спросу вступили в НАШИ владения? – зашипел он и внезапно перевел взгляд на Джонаса. – Ты! – ткнул он в него грязным пальцем. – Совсем непохож на старшего брата. Конечно же, вы не братья. Слишком… – он шумно вздохнул, словно пробуя воздух вокруг себя. – Разные. Чужие.

Джонас сглотнул. Замечательно, разбойники догадались и об их главном обмане. Похоже, везение окончательно помахало им ручкой и на этот раз уже вряд ли удастся спастись. Что могут сделать двое мальчишек против вооруженных ножами, палками, возможно, даже револьверами, взрослых мужчин? Да, у них в природе заложена одна цепочка поведения: отнять, побить, убить.

Пусть так. Джонас твердо решил, что не будет унижаться перед этими грязными животными. Он гордо выпрямился и взглянул мерзкому типу прямо в глаза.

– Да. Мы не братья, – ответил он. – Но и вы не те, за кого себя выдавали. Так имеет ли это значение?

Красавчик глубокомысленно кивнул.

– Вообще говоря, никакого. Но есть одно «но»: мы не скрывали, что являемся разбойниками, убиваем и грабим людей. И, чего греха таить, обожаем свою работу! – он повернулся к остальным членам банды. – Так ведь, ребята?

Тут Красавчик поднес к его горлу острое, заточенное лезвие и Джонас тотчас позабыл обо всем на свете. Страх поднялся темной дымчатой струей из глубин сознания и заволок собой все вокруг.

Лука рванулся к Красавчику, вцепился в жилистую желтоватую руку, но был отброшен мужчиной, словно котенок.

– И до тебя очередь дойдет, резвый, – кинул он издевательски. – Вон Подземному царству помолись. А со своим дружком вы уже скоро встретитесь.

Джонас обвел тоскливым взглядом маленький кусочек мира вокруг него. Раскидистое громадное дерево, высокая колыхающуюся от тихого ветерка травка – все казалось таким милым и славным. Словом, умирать совершенно не хотелось. Где-то на периферии его зрения что-то кричал Лука, копошился, брыкался в руках зубастого разбойника.

Внезапно, прямо в тот самый момент, когда сталь мягко коснулась его светлой и нежной кожи, Джонас ощутил это.