Текст книги "Жажда любви"
Автор книги: Элоиза Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
12 апреля
Первый день матча Вильерс – Бомонт
Бомонт-Хаус
На следующий день, с раннего утра, Бомонт-Хаус бурлил, как пруд с морскими креветками, одетыми в бархатные камзолы и в туфлях на высоких каблуках. Единственная проблема состояла в том, что обитатели дома были не в состоянии принять гостей.
Герцог покинул дом едва не на рассвете, спеша на встречу с Питтом и палатой лордов. Тедди проснулся в семь утра. Деймон очнулся ровно настолько, чтобы подтолкнуть сына в направлении горничной, после чего снова рухнул на постель. Тедди отправился на кухню, а оттуда – в маленький сарай, где садовник хранил лопаты и жила кошка с котятами. Роберта приоткрыла глаза в девять, невнятно застонала и снова заснула. Джемма была одной тех из немногих, кому требовалось всего пять часов сна, но из принципа не покидала своей комнаты раньше трех пополудни. Кроме того, на прощание Филидор дал ей книгу итальянского шахматиста Греко, и теперь она изучала задачи, находя их на удивление несложными.
В результате цветы складывали в гостиной герцогини да тех пор, пока из-за обилия увядающих букетов вся сцена не стала напоминать королевские похороны. Экипажи подъезжали и уезжали так часто, словно здесь свершалось паломничество к некоему аптекарю, продававшему чудесный эликсир для увеличения женской груди всего за несколько приемов.
Наконец герцогиня решила, что начнет принимать гостей.
– Пусть двое поднимутся сюда, – велела она Брижитт.
– Герцог Вильерс не стал дожидаться и оставил карточку, – сообщила камеристка.
Джемма подняла дорогую гравированную карточку, столь же элегантную, как и ее владелец. И почерк – никакого сравнения с неразборчивыми каракулями Элайджи!
«В любое время, когда вам будет угодно», – гласило послание.
Как мило! И текст отличается определенным отсутствием рвения, которое было бы весьма привлекательным в джентльмене, с которым собираешься завести роман…
Но Джемма тут же одернула себя. Разумеется, все это одни лишь дурацкие мысли, не более. Разве не она обещала мужу оставить безумства в прошлом? Более того, поскольку Элайджа не давал обещаний относительно своей любовницы, она решила наставить Вильерса на путь добродетели, пусть и усеянный острыми камнями.
Вздохнув, Джемма протянула карточку Брижитт.
– Шесть часов. И добавь, что он может остаться на ужин. Да, и пошли записку леди Роберте, с тем же сообщением.
Слуги, разумеется, начнут сплетничать, но слуги всегда и все знают, так что Джемма не видела причин осторожничать.
– Да, Брижитт, еще одно…
Стоявшая у порога камеристка обернулась. Джемме она казалась самой изящной француженкой из тех, кто пребывал на берегах Британии. Иногда, по мнению герцогини, она одевалась даже с большим вкусом, чем госпожа.
– Помнишь тот плащ, которым ты так восхищалась?
Брижитт стиснула руки:
– Тот синий, ваша светлость? С черным кружевом?
Джемма, дрожа от возбуждения, улыбнулась камеристке:
– Он твой, в обмен на небольшое одолжение. Придется им время стать кем-то вроде шпионки, что, я уверена, тебе очень понравится.
– С удовольствием! – воскликнула Брижитт. Глаза ее сияли.
– Вильерс приедет, чтобы сыграть со мной в шахматы. Его, естественно, будут сопровождать лакеи.
Брижитт кивнула.
– Мне очень хотелось бы знать все подробности небольшого романа герцога с некоей леди Кэролайн Киллигру, в результате которого последняя позже обнаружила, что беременна.
– Какая дурочка! – воскликнула камеристка с типично французской откровенностью, не скрывая своего отношения к леди Кэролайн, оказавшейся в столь неприятном положении по собственной глупости.
– Ходили слухи, что Вильерс отважился на фальшивую брачную церемонию.
Отношение Брижитт к несчастной леди претерпело мгновенную метаморфозу.
– Свинья! – прошипела она.
– Возможно… а возможно, и нет. Кто знает, что там было на самом деле? Но нам нужно знать все о леди Кэролайн.
– Сделаю все возможное, – расплылась в улыбке Брижитт.
Разве может простой английский лакей устоять перед блестящими способностями француженки?
– Я приму двух джентльменов, которые помогут мне одеться, – решила герцогиня. – Корбина, разумеется, и, вероятно… ах да, виконта Сент-Олбанса. Прошлым вечером на нем был поистине великолепный костюм, за что его следует наградить.
Брижитт сделала реверанс и, слетев по лестнице, отыскала Сент-Олбанса и лорда Корбина, которых и привела в спальню герцогини. Там они нашли Джемму в одной сорочке и корсете, готовую принять помощь джентльменов в выборе столь деликатных предметов, как мушки, пудра, ленты и, наконец, платье.
Роберта проснулась в комнате, выглядевшей копией ее собственной, если не считать некоторого отпечатка личности Деймона: брошенного на стул галстука, книги, лежавшей на туалетном столике…
Роберта подошла ближе, прочла на обложке имя Джона Донна и, словно ожегшись, отбросила сборник стихотворений. Кроме того, в гардеробе висела его одежда.
Она поднесла к окну камзол из вишневого бархата, подбитый кремовым подкладочным шелком, и стала рассматривать металлические блестки, вшитые в сложные узоры серебристой вышивки. Сердце девушки перевернулось. Желание сжигало ее. Необходимо как можно скорее выйти замуж за Вильерса. Тогда она сошьет себе платье точно такого же цвета и велит украсить его блестками.
В дверь кто-то царапался. Роберта поспешно уронила камзол на кровать, ожидая увидеть горничную. Но вместо горничной у кровати появился Тедди.
– Тебе не следовало приходить, – заявила она вместо приветствия.
– Нужно извиниться, мой папа сказал.
– Мой папа говорит, что я должен извиниться, – поправила Роберта.
Мальчик широко улыбнулся:
– Принес тебе… я принес тебе подарок.
Роберта изобразила улыбку. Конечно, полагается непременно восхититься любым смятым, поломанным цветком, который парнишка извлечет из-за пазухи.
По это оказался не цветок, а шипящий, царапающийся котенок.
Роберта не проявила ни малейшего желания взять зверька.
– Наверное, тебе лучше поставить его на пол, – посоветовала она, когда очаровательный представитель кошачьего рода в очередной раз оставил на руке Тедди красную отметину.
Он уронил котенка. Тот с жалобным протестующим мяуканьем приземлился на разъезжающиеся лапки, после чего нырнул под кровать.
– В сарае он был куда красивее. И таким смирным, – извиняющимся тоном сообщил Тедди. – Я думал, вам понравится, тем более что вы спите одна. Кошки – славная компания.
– Я люблю спать одна, – известила его Роберта.
Он подошел ближе.
– Это французский камзол папы. Франция находится в Париже.
– Наоборот. Париж находится во Франции. А тебе нужно немедленно забрать котенка и отнести его к матери.
– Но теперь он ваш. Кроме того, я хотел рассказать о садовнике, он работает в саду, и…
– Садовник работает в саду, – механически поправила Роберта, протянув руку к сонетке.
– Его зовут Раммер, и раньше он был боксером-профессионалом. Обрабатывал противников кулаками и однажды едва не потратил пять гиней на жену…
– На жену?! – растерянно повторила Роберта и, усевшись перед туалетным столиком, принялась расчесывать волосы.
– Правда-правда! Раммер поехал в Смитфилд на ярмарку, а там какой-то человек продавал свою жену с аукциона и для начала просил пять гиней. Раммер долго думал, но потом решил, что в жизни боксера нет места жене, потому что… – Немного подумав, он торжествующе выпалил: – Дамские платья стали такими широкими, что у женщин ничего не разглядишь, кроме хвостов!
Тут он разразился пронзительным смехом и несколько раз повторил замечание насчет хвостов, очевидно, считая его очень остроумным.
Роберта продолжала орудовать щеткой. Конечно, грустно думать о том, что чью-то жену продают за пять гиней, но расспрашивать было бесполезно: Тедди не знал о ее судьбе. Подтвердил только, что Раммер ее не купил.
– Значит, теперь тебе нужно выяснить два вопроса, – заявила ему Роберта. – Что случилось с женой и кто такой «дикий обитатель болот»?
– Ты мне нравиться! – объявил он, расплываясь в сияющей улыбке. – Ты мне нравиться.
– Нравишься, – привычно поправила Роберта.
– Ты мне нравишься. Потому что слушаешь меня. Папа говорит, что я сплетник, который трещит как сорока и способен переговорить пятьдесят швейцаров.
– И я с ним совершенно согласна.
В дверь постучали.
– Войдите, – откликнулась Роберта и, увидев Деймона, рассерженно буркнула: – Не знала, что это вы!
– Папа, только посмотри! Котенку леди нравится твой красный камзол.
И точно: малыш успел вскарабкаться на постель и уютно устроился в вишневом бархате с серебряной вышивкой.
– Я не одета! – с достоинством заметила Роберта. – И буду очень благодарна, если вы заберете своего сына и позволите мне продолжить свой туалет.
Деймон вскинул брови:
– Именно в этот момент моя сестра, несомненно, развлекает одного-двух джентльменов в своих покоях, требуя, чтобы они помогли ей выбрать платье, мушки и украшения. Почему бы вам не оказать такую же честь мне и Тедди?
Роберта, осознавшая, что по-прежнему держит щетку над головой, раздраженно ее отложила. Тедди подхватил котенка, который, казалось, успокоился и громко мурлыкал.
– Очень сомневаюсь, что ваша сестра впустит в свою спальню джентльменов, пока сама… – Роберта оглядела себя, дабы убедиться, что халат по-прежнему туго подпоясан, – пока сама находился дезабилье.
– Но это сейчас очень модно, – пояснил Деймон, взяв стул и повертывая его так, чтобы оказаться лицом к лицу с девушкой. – Сами знаете, как трудно леди одеться без посторонней помощи. Обычно в комнате также присутствует горничная или две. Они одевают вас, пока Тедди и я советуем, куда приклеить мушку, какие взять ленты и как наложить румяна… все в этом роде.
– Вряд ли незамужние дамы приглашают к себе джентльменов под предлогом подобной помощи. И я не желаю никаких мушек! – отрезала Роберта, чувствуя, что снова выбита из колеи. Она гордилась полным отсутствием наивности, но начинала понимать, что искушенность, полученная в обществе миссис Гроуп, – ничто по сравнению с близостью к семейству Рив.
В солнечном свете глаза Деймона были еще зеленее.
– Думаю, не мешало бы нам пойти на реку, – предложил Тедди. – И котенку понравится.
– Очень сомневаюсь, – усмехнулся отец. – У Роберты, возможно, много важных дел.
На реку? Честно говоря, Роберта давно мечтала увидеть лондонские достопримечательности.
– Только к вечеру мне нужно быть дома, – предупредила она.
– Ах да, великий матч Бомонт – Вильерс, – кивнул Деймон, поднимаясь. – Пойдем, сорванец. Дадим Роберте одеться без нашей помощи, а потом все вместе отправимся на реку. Вы никогда не бывали на реке?
– Никогда, – покачала она головой.
– А на пикниках?
Роберте не хотелось объяснять свое нежелание ездить на пикники вместе с миссис Гроуп, и поэтому она снова покачала головой.
– Значит, вам многому нужно научиться, – сказал Деймон с лукавой улыбкой, говорившей об обещании поцелуев и пикников, и тут же исчез, оставив на постели вишневый бархатный камзол с прилипшими к нему белыми кошачьими волосками.
Роберта развязала пояс халата. Наверное, ей не стоило бы идти на реку, чем бы это ни кончилось. Нужно оставаться дома, чтобы уж точно быть на месте, когда приедет Вильерс.
Но она еще не решила, каким способом можно заставить герцога жениться на ней, хотя при мысли о нем сердце билось сильнее.
В комнату влетела горничная с очередным платьем Джеммы, на этот раз нежно-розовым, и Роберта немедленно забыла о Вильерсе, занятая сложностями примерки юбки, задрапированной а-ля полонез.
Часа два спустя виконт Сент-Олбанс, раскланявшись, покинул спальню Джеммы и поплелся вниз. Он был стройным мужчиной, умеющим показать все преимущества своей фигуры. Сегодня днем на нем был элегантный костюм из переливающегося шелка лимонного цвета, с эмалевыми пуговицами. Полы слегка оттопыривались: виконт оставил камзол расстегнутым, чтобы показать все двадцать пуговиц на жилете – разумеется, отделанных такой же эмалью.
Жилет был подбит ватой на груди, что, по его мнению, помогало исправить единственный недостаток его внешности. Впрочем, был и еще один: слишком близко посаженные глаза.
Виконт спускался по лестнице с величайшей осторожностью: нет ничего опаснее, чем отполированный мрамор, особенно когда носишь туфли на каблуках, а он считал, что женщины обожают высоких мужчин.
Но сейчас мыслями он уже был в кофейне, где непременно поведает друзьям немало интересного. Взять хотя бы то, что, когда он объявил, что должен спешить, и, осыпав герцогиню комплиментами, распрощался, Корбин даже не соизволил пошевелиться. Очевидно, не мог дождаться, пока уйдет виконт, чтобы самому остаться наедине с герцогиней.
Немного смущало одно: он оставил тех двоих в разгар оживленного обсуждения некоего шахматиста из Польши – Богом забытой страны, ни в малейшей степени не интересовавшей виконта.
Немного подумав, виконт брезгливо сморщил нос. Все это спектакль! Они пытались одурачить его своим притворным увлечением шахматами! Очевидно, герцогиня и ее любовник решили довести его до умопомрачения, в попытке заставить уйти. По правде говоря, он был более чем счастлив убраться оттуда.
Да ему в голову не придет мешать двум влюбленным птичкам! Хотя он был готов на все, чтобы узнать, как долго Корбин и герцогиня пробудут в счастливом уединении.
Выйдя в холл, он потребовал зеркало. Лакей немедленно выполнил его приказ, и виконт осторожно водрузил на свои локоны шляпу, сидевшую под залихватским углом. Но тут он заметил, что от туфли отваливается розетка. Пришлось сесть на изящный маленький стульчик, и камердинер герцога лично пришил злополучное украшение. После этого виконту, разумеется, потребовалось уединенное место, чтобы поправить чулки, после чего лакей снова поднес ему зеркало, и церемония надевания шляпы повторилась снова.
А когда он уже был готов выйти на крыльцо, послышался громкий стук каблуков, и рядом появился Корбин.
– Вы все еще здесь? – осведомился он с улыбкой, по мнению виконта, чересчур жизнерадостной для обычной дискуссии о шахматах.
– Я претерпел настоящую пытку. Ужасное происшествие с моей туфлей, – сообщил виконт, стараясь чуть картавить, как диктовала последняя мода. – Какая неприятность – обнаружить, что эти розетки то и дело съезжают набок, не находите?!
– Я никогда не ношу подобных вещей, – пожал плечами Корбин.
– Вижу, – неодобрительно изрек виконт. – Поверьте, ваш жилет выглядел бы куда лучше с цветной каймой.
– А ваш можно было бы назвать элегантным, не будь на нем каймы! – отрезал Корбин с такой светлой улыбкой, что до виконта не сразу дошел смысл его слов. А к тому времени, когда он все понял, – и ответил бы по достоинству, высказавшись начистоту насчет пуговиц Корбина, – тот уже нахлобучил шляпу с круглыми полями и выскочил за дверь.
Виконт деликатно фыркнул и осторожно спустился со ступеней крыльца к ожидавшему экипажу. У него не было ни малейших сомнений в том, что хотя герцогиня так и не завела ребенка, любовника уже успела завести.
Он жеманно усмехнулся собственной шутке.
Почти сразу же после ухода джентльменов на верхней площадке появилась надушенная, напудренная и совершенно очаровательная герцогиня, шурша шелками и лентами. Волосы украшены живыми цветами, туфельки – само совершенство. Теперь она была готова к предстоящей шахматной партии с Вильерсом.
К ее удивлению, в холле появился муж.
Остановившись на полпути, она прижала руку к сердцу.
– Господи, Бомонт! Я даже растерялась, увидев вас здесь!
– Мои дела на сегодня закончены, – пояснил он, подняв глаза.
Джемма спустилась вниз, радуясь, что супруг увидел ее в самом выгодном свете! До чего же тосклива ее жизнь, если даже это становится событием…
– Хотите начать игру? – осведомился он.
– Конечно!
– Вы играете с Вильерсом в своей спальне. Думаю, для нашего матча прекрасно подойдет моя комната. Если дадите мне несколько минут, я сниму парик и немного отдышусь.
Но, заметив, что она не двинулась с места, герцог неожиданно спросил:
– Надеюсь, вы знаете, где находятся мои покои?
Джемма едва удержалась, чтобы не взглянуть в сторону лакеев, выстроившихся вдоль стены и напрягавших слух, чтобы разобрать каждое слово.
– Приложу все усилия, чтобы найти туда дорогу.
Элайджа долго смотрел вслед жене, поднимавшейся по лестнице. На ней было достаточно легкое платье, чтобы развеваться от малейшего ветерка. Несомненно, французский фасон, предназначенный для того, чтобы бросить в пот любого мужчину.
Но если он намерен выиграть, ни в коем случае нельзя думать о чувственной привлекательности Джеммы. Как и недооценивать ее ум и сообразительность. Говоря по правде, воспоминания об их интимных отношениях были совсем неинтересны. Да и происходило это так давно и редко, что он почти ничего не помнил. Они просто барахтались под грудой одеял, что не доставляло обоим никакого удовольствия.
Впрочем, не ее вина в том, что в постели она была скучна. Очевидно, он оказался плохим наставником. Но это означало, что герцога безумно волновали страстные ласки его любовницы Сары, представлявшие резкий контраст с робостью жены, которую выбрал отец, когда сыну было всего семь лет.
Он шагнул к лестнице. Как пошла бы их супружеская жизнь, не поймай его Джемма на месте преступления, в объятиях Сары? Что, если потом все сложилось бы по-другому?
Вполне возможно.
А может, и нет.
Похоже, ни он, ни Джемма не созданы для тугих брачных уз…
Герцог как раз расставлял фигуры, когда появилась Джемма.
– А, доска вашего деда! – воскликнула она. – Я и забыла… хотя после свадьбы я сыграла на ней много партий!
– С кем именно? – вырвалось у него. Тогда герцог находился в столь лихорадочном возбуждении, вызванном своей крепнущей позицией в палате лордов, что почти не бывал дома. С тех пор мало что изменилось. Но сегодня весь день напролет его одолевали люди и, подмигивая, спрашивали, что он делает в Вестминстере. Наконец они буквально вытолкали его из здания парламента. Поэтому он и приехал домой часа на четыре раньше обычного.
– Второй лакей неплохо играл в шахматы. Помните Джейкобса? Длинное лицо, как у лошади. Я расстроилась, услышав, что он умер.
– А он умер?
Джемма кивнула и воскликнула:
– Какие великолепные шахматы!
Каждая фигурка была изящно выполненной фантазией в мраморе. Все вместе изображали средневековую битву. Краска давно стерлась, если не считать едва заметных следов красного цвета, подчеркивавших ярость в глазах короля, красоту нижней губки королевы, величие епископского[11]11
В английском языке «слон» называется «епископом».
[Закрыть] одеяния.
– Думаете, я забыл вашу игру? – усмехнулся Элайджа. – Не забыл. И готов к атаке.
Он взялся за пешку.
Джемма улыбнулась и, в свою очередь, пошла пешкой.
– Пешка – моя любимая фигура, – объявил Элайджа.
Джемма отодвинулась. Каждый сделал свой единственный за день ход.
– Я так и предполагала. Трудно ожидать чего-то другого от столь смиренного и униженного человека.
– Пешка проворна, хитра, коварна, а в паре с себе подобной может стать непобедимой.
– Но в ней мало своеобразия, – возразила Джемма, поднимая королеву и изучая ее выцветшие одеяния.
– А ваша игра, как я заметил, построена на своеобразии.
– Звучит на удивление пренебрежительно.
– Но я этого вовсе не хотел.
– Предпочитаю думать, что сильна в нападении.
Элайджа уставился на тонкие, изящные пальцы жены.
– Да, я и это помню, – медленно выговорил он. – Вы действительно любите нападать, но в случае сопротивления жертвуете фигурами. Бежите. И из-за этого иногда проигрываете.
Джемма со стуком поставила королеву на место.
– Приятно знать, что вы до мелочей помните все мои поражения.
Глава 15
Около трех часов дня
Река Флит
– Говорил я вам, что котенок тоже захочет поехать, – объявил Тедди.
– А я не согласился! И думал, что мое слово что-то значит! – отрезал отец.
Роберта наблюдала, как лакей кладет в барку корзину солидных размеров. Барка была очень красивой, с навесом из цветастого муслина, трепетавшим на ветру, маленькими скамьями и забранными наверх парусиновыми стенками, которые опускались в случае внезапного дождя.
– Это мистер Каннингем, – представил Деймон серьезного молодого человека, очевидно, и договорившегося с лодочником. – Рэнсом, это леди Роберта Сент-Джайлз. Мы знакомы еще по нашим беспутным проделкам в Кембридже.
– Вряд ли их можно назвать беспутными! – запротестовал мистер Каннингем. Но Деймон его проигнорировал.
– Главное, Рэнсом знает каждый поворот реки и оказался достаточно любезен, чтобы пожертвовать обществом герцога ради нашего.
Роберта улыбнулась мистеру Каннингему, подумав, что у него чудесные темные глаза. Как приятно оказаться на реке с двумя красивыми молодыми людьми!
То есть не с двумя. Их трое. Вернее, два с половиной.
Гармонию нарушал только котенок.
Теперь Роберта понимала, почему Тедди постоянно спит в тех постелях, которые не имеют к нему никакого отношения. Деймон старается задобрить сына. Конечно, это очень мило, но он избрал неверную тактику. Неудивительно, что Тедди не обращает внимания на отцовские приказы.
И тот факт, что он вовсе им не мешал, не извинял того обстоятельства, что детям не место в компании взрослых.
Поэтому Роберта бесцеремонно прервала пространные рассуждения Деймона на тему возможной неприязни котенка к лодочным прогулкам.
– Может, следует проверить, не понравится ли ему плавать?
Тедди прижал зверька к груди и округлившимися глазами уставился на новоявленную ненавистницу и потенциальную убийцу кошек.
– Только чтобы посмотреть, понравится ли ему. Если нет, твой отец может его выудить.
Тедди покачал головой.
– Если он не умеет плавать, – заметила Роберта, немного помедлив, дабы показать, что она думает о котятах, не сумевших научиться плавать, – значит, пусть остается в экипаже, пока не научится.
И без дальнейших возражений взяла котенка у Тедди и отдала лакею.
– А мы собираемся поплавать? – спросил мальчик, семеня рядом с Робертой вниз по каменным ступеням к ожидавшей барке.
– Искренне надеюсь, что нет, – вставил Деймон, подсаживая девушку в барку.
Роберта устроилась под навесом, и они отплыли.
Река Флит была гораздо уже Темзы: не более чем извилистый ручей, вода которого блестела и сверкала на солнце. Мистер Каннингем сам правил баркой, втыкая в дно реки большой шест и энергично отталкиваясь. С каждым движением вода кипела и бурлила вокруг шеста, что совершенно заворожило Тедди.
Деймон был занят тем, что довольно безуспешно читал сыну нотацию, пытаясь помешать последнему промокнуть до костей. Роберта опустила руку в воду и любовалась рябью на зеркальной глади. К барке подплыло утиное семейство.
– Будь у нас твой котенок, – сказала Роберта Тедди, – могли бы бросить его в воду, и он поймал бы нам на ужин славную жирную уточку.
Мальчик снова покачал головой:
– Мой котенок, он очень маленький.
Роберта поправила его слова, и Тедди вдруг решил, что котенку неплохо бы проехаться на спине утки.
– Сейчас поймаю рыбку ему на ужин!
Деймон едва успел схватить малыша, уже вознамерившегося нырнуть за рыбкой.
Большие увеселительные сады простирались до самой реки, и казалось, что путешественники были в Бате или на другом курорте, а не в огромном городе. В тех местах, где зеленый торф подходил к берегу, на поверхность воды выпирали древесные корни. Тедди радостно завизжал, обнаружив, что среди корней резвятся гибкие серебристые тельца.
– Здесь можно поймать пескаря, – заметил Деймон сыну.
– Мистер Каннингем, – спросила Роберта, – а люди и по Темзе плавают?
– Нет, там слишком оживленное судоходство, – ответил мистер Каннингем. – Там место только для больших увеселительных судов. К сожалению, поговаривают о том, чтобы перекрыть Флит. Какая обида!
Они проплывали мимо поля, блестящего и желтого от лютиков, когда Тедди ухитрился поймать большой куст водорослей, с которых ручьями стекала вода.
– Смотрите! – завопил он. – Я отдам это котенку! Раммер говорит, что коты иногда едят траву. Вы это знали?
– Немедленно брось, Тедди! – свирепо прошипел Деймон.
– Вам нужно научить своего сына плавать, – засмеялся мистер Каннингем, – Уверен, что он с первой же попытки поплывет, как пескарь!
– Я тоже уверен, – поддакнул Тедди.
– Вон за тем поворотом совсем неглубоко, – продолжал мистер Каннингем. – Много мелей. Мы можем просто сбросить его с барки, как предлагала леди Роберта. Правда, она имела в виду котенка, но…
– Было бы совсем неплохо научиться плавать! – обрадовался Тедди, кивая так энергично, что не заметил, как отец выбросил водоросли, хотя секунду спустя поспешно сунул руку в воду, чтобы попытаться спасти свое сокровище.
– Тедди, ты сейчас промокнешь, а я такого не потерплю! – нахмурился отец. – Рэнсом, насколько я понял, вы собираетесь предложить себя в наставники?
К полному изумлению Роберты, мистер Каннингем и не подумал отказываться.
– Беда в том, что плавать придется раздетыми, а среди нас есть дама. Это крайне неприлично! – заметил он.
– Мальчик никогда не показывает девочкам свою писюшку, – сообщил Тедди Роберте.
– Теперь я буду это знать, – кивнула она.
– Но как только вы выйдете замуж, можете рассматривать все писюшки, какие только пожелаете.
– Полагаю, эту мудрость ты усвоил от своего почтенного отца? – поинтересовалась Роберта.
Деймон перестал смеяться и пробормотал, что это поле – идеальное место для пикника.
Мистер Каннингем оказался человеком сговорчивым и охотно направил лодку к берегу. Оказавшись на твердой земле, Тедди сразу же дал понять, что не прочь сбегать в кустики по важному делу, и отбыл вместе с Деймоном. Роберта занялась разбором корзинки, а мистер Каннингем тем временем привязывал барку к деревцу.
К тому времени, когда Деймон с сыном вернулись, Роберта уже успела обнаружить, что коврик, постеленный на бугристой земле, вовсе не столь уж удобное сиденье.
Но все как-то устроились, если не считать Тедди, плясавшего вокруг них, подобно нетерпеливой стрекозе.
Деймон с отчаянным видом осушил бокал вина.
– До чего же утомительно быть родителем, – вздохнул он.
– Это все потому, что у вас нет достойных помощников. Разве вы не собирались найти няню?
– Завтра бюро по найму прислуги присылает мне няню. Нужно как-то пережить сегодняшний день, – пробормотал Деймон.
Роберта слегка улыбнулась. Волосы Деймона были взъерошены, а рукав промок до локтя, когда он вытаскивал из воды руку Тедди. И сейчас он наливал себе другой бокал вина, словно это был эликсир жизни. Мистер Каннингем покинул свое неудобное сиденье и стал подбрасывать и кружить вокруг себя Тедди, пока тот не завизжал.
– Возможно, мистер Каннингем будет так добр, что отнесет Тедди на мелководье? – спросила Роберта. – Поучит его плавать, а мы посидим на этой ужасно каменистой почве и подождем, пока они вернутся. Таким образом я сумею избежать лицезрения крошечной писюшки.
Деймон недоуменно взглянул на нее, но тут же, что-то сообразив, вскочил.
– Рэнсом! – окликнул он.
Роберта допила вино как раз в тот момент, когда мистер Каннингем и Тедди отправились к реке.
– Надеюсь, он не утонет, – сказал Деймон без особого беспокойства.
– Навряд ли. Интересно, откуда мистер Каннингем столько всего знает о детях?
– Возможно, у нею были братья или сестры, – предположил Деймон и растянулся было на коврике, но тут же с проклятием вскочил. – Черт возьми, куда ты нас завела, Роберта?
– На поле лютиков. К сожалению, столы и стулья отсутствуют.
– Я бывал на многих полях, а это, по моему мнению, самое неудобное.
Он поднял Роберту, поднял коврик и пинком отшвырнул что-то в сторону.
– Что там? – спросила она.
– Коровьи лепешки. Вы постелили коврик на прелестную коллекцию коровьих лепешек. Собственно говоря… – Деймон огляделся. – Все поле просто усеяно коровьими лепешками.
– Полагаете, что каждую минуту может появиться бык?
– Через месяц-другой. Когда трава станет достаточно высокой. Придется пожертвовать перчатками, отчего у Мартинса будет сердечный приступ, но что еще делать? Посторонитесь, Роберта.
Вскоре в воздух полетели неаппетитные коричневые комья.
– Сумеете добросить до реки? – азартно выпалила Роберта.
Вода журчала ярдах в десяти от того места, где они стояли. Деймон отвел руку и прицелился.
Лепешка ударилась о берег почти у самой воды.
– Не удалось, – пробормотал Деймон. – Ничего, в следующий раз получится. Роберта, помогите мне снять камзол. Не хочу запачкать его грязными перчатками.
Она помогла ему снять изумительно элегантный камзол, цвета серого тумана, с подкладкой и манжетами алого шелка. Панталоны тоже были алыми и очень узкими. За камзолом последовал жилет. На нем остались только панталоны и полотняная рубашка, такая тонкая, что Роберта видела, как бугрятся его мускулы.
Вторая попытка тоже закончилась ничем: лепешка приземлилась в добром футе от берега.
– А джентльмены приглашают женщин в свои покои, чтобы помочь им одеваться, как это делают леди? – спросила Роберта с нескрываемым любопытством.
Деймон покачал головой.
– Я целюсь вон в ту утку, Роберта, – ответил он невпопад и тут же испустил торжествующий вопль: – Попал!
– Возможно, и попали бы, если бы она прежде не успела нырнуть, – усмехнулась Роберта и, заметив его жест, добавила: – Нет, я не подам вам коровью лепешку.
– Я никогда бы не попросил подобного от хорошо воспитанной леди, но самая выдающаяся ваша особенность, Роберта, заключается в том, что вы не слишком похожи на леди.
– Не считаю это комплиментом.
– Только потому, что вы понятия не имеете, насколько скучны могут быть леди. Прежде всего они совсем не азартны. А я, будучи братом Джеммы, как вы понимаете, нахожу это весьма утомительным.
– А Джемма азартна?
Деймон рассмеялся:
– Джемма – лучшая шахматистка Англии и Франции и во многом превосходит мужчин. Она не раз выигрывала у Филидора, а он самый талантливый шахматист Франции.
– А кто самый талантливый в Англии?
– Как?! Вы не знаете? – удивился Деймон.
Роберта покачала головой.
– Ваш возлюбленный, – торжественно объявил он. – Вильерс. Хотя, полагаю, вы еще не имеете права называть его так. А теперь, как считаете, смогу я попасть в деревце, к которому мы привязали барку?
– Нет.
– Не слишком-то вы дружелюбны. Другая на вашем месте постаралась бы меня ободрить, – пожаловался он и, размахнувшись, метнул свой снаряд. Но лепешка упала совсем близко.
– Давайте я попробую, – вызвалась она, с удовольствием наблюдая, как у него от изумления открылся рот.
Но Роберте все было ясно: главное – найти лепешку правильной формы, в виде диска. Это ни в коем случае не должны быть шары, которыми расшвыривался Деймон: уже в воздухе они теряли форму и рассыпались в пыль.
Наконец она отыскала то, что требовалось, и, мысленно извинившись перед Джеммой за безвозвратную утрату чудесных сиреневых перчаток, швырнула диск так далеко, как только могла.
