355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элли Лартер » Русская рулетка » Текст книги (страница 2)
Русская рулетка
  • Текст добавлен: 17 марта 2022, 08:02

Текст книги "Русская рулетка"


Автор книги: Элли Лартер


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

4 глава

Карри пролежал в больнице несколько месяцев и почти убедил себя, что за это время Рокси на него забил. А если и не забил – побоится снова натравливать на него своих парней, ведь предыдущее нападение чуть не стоило Карри жизни. Теперь тюремщики будут следить за Карри тщательней: если кто-нибудь сделает неосторожный шаг в его сторону, они тут же поднимут свои электрические дубинки и будут всматриваться.

Кроме того, в пользу Карри играл и тот факт, что своих обидчиков он не сдал. Он мог бы честно сказать:

– Это Рокси, – и скостить себе срок на два-три месяца, а заодно и получить перевод в другой блок и иммунитет, а то и вовсе индивидуальную камеру. Кроме того, он мог бы и про Гамильтона сказать:

– Это Рокси, – и тогда ему бы скостили еще месяц. В рассказы самого Рокси о готовившемся побеге никто бы не поверил: не было доказательств. Да, Лекс сбежал – но ведь и доказательств того, что беглец близко общался и планировал общее дело с Карри, тоже не было. От своей честности Карри получил бы только выгоду. Но он выбрал иной путь – в соответствии с кодексом. Он не выдал своих обидчиков.

– Какого хрена? – возмущался начальник тюрьмы, приходивший в его палату каждые два-три дня и пытавшийся вытянуть из больного хоть какие-то полезные сведения. Мужчина был умен и хитер, и в ход шли самые разные приемы: уговоры, обещания, угрозы, попытки запутать и заставить случайно выдать имена…

Но Карри тоже был не лыком шит: чуть оправившись от полученных травм, через пару дней он соображал уже достаточно ясно, чтобы ни словом не проколоться. Словесные игры и игры разума продолжались несколько недель, пока начальник таки не сдался и не закрыл дело.

– Если передумаешь – приходи, рассказывай, мы накажем этих ублюдков, – сказал он на прощание, и Карри в ответ молча кивнул.

Но он, конечно, ничего не рассказал. Ублюдки остались безнаказанными. Более того, как и ожидалось, одним избиением дело не закончилось: уже летом они снова подкатили к Карри, и он, тогда еще недостаточно оправившийся от травм, не смог оказать им должного сопротивления. Карри затащили в туалет и отымели в зад черенком вантуза. К счастью, на этот раз обошлось меньшими травмами: внутреннее кровотечение было небольшим, и через несколько недель боли прекратились. Карри снова никому ничего не сказал: это было ниже его достоинства – говорить о том, что его трахнули какие-то твари.

Но вот перед Рокси свою гордость побороть все же пришлось. Он мог бы терпеть побои и насилие, он мог бы сопротивляться что есть сил, огрызаться и упираться, но он не мог допустить, чтобы Кристен постоянно видела его избитым и растерзанным. Именно поэтому – не ради своей безопасности, а ради спокойствия Кристен, а также Лэсси и Лысого, – он пошел в итоге на сделку с Рокси и его парнями.

Этот шаг дался ему с большим трудом. В каком-то смысле, это убило его самоуважение и самооценку, но он не мог снова и снова представать перед любимой женщиной с разбитой физиономией. Пожаловаться начальству тоже не мог – это шло вразрез с принципами, которым его учили с детства, и могло в будущем аукнуться серьезными проблемами.

Таким образом, избиение Гамильтона стало всего лишь первым заданием, которое он выполнил для Рокси. За оставшиеся четыре года тюрьмы он избил еще троих человек, несколько раз переносил героин и кокаин внутри своей задницы и рискуя собственной жизнью, проносил в тюрьму оружие и один раз украл у надзирателя магнитный пропуск. Вся эта хрень не доставляла ему никакого удовольствия, и порой он просто откровенно ненавидел себя, но потом на свидание приходила Кристен, и он радовался, что она смотрит в его лицо и видит только один шрам – старый.

Тюрьма меняет людей, и за четыре года Карри изменился до неузнаваемости – даже для тех людей, что видели его время от времени, тем более для людей, из жизни которых он просто исчез на это время.

Он похудел, побледнел и осунулся, сбросив почти десять килограммов веса, отрастил светлую жидкую бородку до середины груди, порастерял свою твердую мышечную массу, блеск в глазах и чувство юмора. Кроме того, теперь он прихрамывал на одну ногу.

К счастью, Кристен, Лэсси и Лысый видели эти изменения постепенно, и для них это не было таким уж шоком. Куда больше, думал Карри, удивятся отец, Лиам и парни из клуба, если кому-то из них доведется его увидеть.

Впрочем, возвращаться в клуб он не планировал. Он собирался поселиться с Кристен и Джонни на съемной квартире, пойти работать к Лысому, немного оклематься, набрать вес, а потом – махнуть таки в Китай или куда-нибудь еще. Оставаться в этом городе – городе его детства и его трагедий, – ему больше не хотелось.

Впрочем, был еще один человек, ради которого Карри был готов задержаться на год-полтора в Сакраменто, – его мать.

Когда-то давно их с Лэсси мать предпочла своим детям бутылку водки, и эта история надолго въелась в их тогда еще неокрепшие детские умы.

Отец тогда изо всех сил настраивал Карри и Лэсси против своей бывшей жены и превозносил Алисию: молодую, красивую, заботливую и уж конечно трезвую. Вообще-то, Алисию действительно было сложно не полюбить: она относилась к пасынку и падчерице как к родным детям, поддерживала в доме тепло и уют, да и вообще не была виновата в развале брака Брэдли и Герды. Соблазняя Алисию, Брэдли не удосужился сообщить ей, что у него уже есть жена и сын. Все раскрылось в последний момент, когда обе женщины – Герда и Алисия, – в прямом смысле слова столкнулись беременными животами в доме «Демонов». Герда тогда ушла, Алисия осталась, но чувствовала себя виноватой и разбитой. Алисия никогда не пыталась настроить Карри и Лэсси против их матери: напротив, всячески поддерживала, что они близки с ней.

Но когда Герда запила, разразилась буря.

Брэдли отчаянно настраивал детей против бывшей жены-алкоголички, а сама Герда вела себя из рук вон плохо: она напивалась почти ежедневно, так что Карри приходилось ездить за ней на такси и доставлять, едва живую, в квартиру. Чуть протрезвев, Герда закатывала сыну скандалы, упрекая в том, что он живет не с ней, а с «новой бабой отца». Карри оправдывался клубными законами, которые писал не он – не ему было их и переписывать, и чувствовал себя как между двумя огнями. Придя в себя, мать рыдала и ползала в ногах, вымаливая прощение. А вечером все начиналось с начала: бар, водка, блевотина, выплеснутая на чье-нибудь платье, такси, скандал, слезы.

Лэсси приходилось еще хуже: девочке было всего тринадцать, и она жила в одной квартире с пьющей матерью. Та тратила на алкоголь последние гроши, так что Лэсси приходилось просить деньги на еду у отца – а потом тоже выслушивать из-за этого материнские истерики.

Так продолжалось пять или шесть месяцев. Карри пытался отправить мать к психотерапевту и наркологу – не помогло. Пытался поговорить с ней, отбирал деньги, алкоголь, запирал в квартире, но она снова и снова находила способ сбежать и набухаться до невменяемого состояния…

Последней каплей стал день, когда мать ударила по лицу Лэсси.

После этого девушка собрала вещи и уехала в клуб.

Герда названивала ей с истерикой и слезами, надеясь вымолить прощение. Потом названивала Карри. Потом Брэдли. Даже Алисии.

Трубку никто из них не взял.

По клубной тусовке поползли слухи, что первая старуха Брэдли Джонсона – несчастная алкоголичка, над Карри и Лэсси смеялись.

Карри припомнили это и годы спустя, когда он стоял с пистолетом напротив Косого, готовый выстрелить тому в лоб.

– Твоя мать – тупая алкоголичка, – рычал тогда Косой, и Карри, как ни злился, понимал, что это правда.

Его обида была слишком сильной, чтобы так просто простить мать. Но смерть близких людей – Алисии и Джонни, – многое перевернула в его душе. И теперь он, как и его сестра, готов был дать матери еще один шанс.

– Тебя пришли встречать, – сообщил ему надзиратель, когда Карри, задумавшись о днях минувших, стоял в своей камере перед зеркалом.

– Наконец-то, – Карри улыбнулся.

– Там твоя женушка, сестренка и ее хахаль.

– Это мой лучший друг! – шутливо возмутился Карри и пихнул надзирателя кулаком в плечо. – Спасибо за все, Тони.

– Надеюсь, больше не встретимся, – произнес Тони традиционную прощальную фразу. – Будь счастлив, Карри Джонсон. Ты это заслужил.

– Буду, – пообещал Карри.

Он в последний раз оглядел свою камеру, которая стала такой до боли родной за проведенные здесь годы, а потом шагнул за порог, и пошел по коридору, и завернул за угол, к посту охраны.

За шлагбаумом его уже ждали Кристен, Лэсси и Лысый.

5 глава

Мир вокруг казался огромным.

Несколько лет подряд все, что он видел и знал, ограничивалось камерой с тремя глухими каменными стенами и одной – решетчатой, извилистыми тюремными коридорами с низким потолком и маленьким внутренним двориком, где забор заканчивался колючей проволокой под высоким напряжением. Тюрьма, даже самая большая, – это самостоятельный, но очень ограниченный мир. Теперь же он видел перед собой автотрассу с автомобилями и мотоциклами, дома – одноэтажные и многоэтажные, каменные и панельные, кафешки, магазины, неоновые вывески и билборды, бродячих собак и велосипедистов, детей в песочницах и мамочек с колясками, курьеров, мороженщиков, продавцов, бизнесменов в районе Сити, полицейских в машинах с мигалками, дорожных рабочих, влюбленных, старичков, мотоциклистов… От мысли, что скоро он сможет сесть на свой старый мотоцикл (Лысый сберег его и спрятал в своей автомастерской), у Карри закружилась голова. Кристен заметила это и прижалась к нему поближе, положила голову на его плечо, щекоча растрепанными волосами его щеку…

Они посидели недолго в кафе: Карри, Кристен, Лэсси и Лысый. Вчетвером они составляли какой-то особый тандем, в котором не было недомолвок, секретов и непонимания. Вчетвером они были как будто бы единым целым, крепко связанные между собой: родственники, близкие друзья и возлюбленные.

Вчетвером они могли свернуть горы – когда-то, но не теперь.

Теперь они были другими.

Лысый носил на своей спине память человеческой жестокости – огромный безобразный шрам, и учился жить вне стен клуба.

Лэсси отказалась от своей мечты стать актрисой, заменила младшей сестре мать и не хотела уезжать от умирающего отца, хотя тот и отказался называть ее дочерью.

Кристен пять лет ждала из тюрьмы любимого мужчину и мужа, воспитывала их общего сына, потеряла близкую подругу и почти отчаялась снова вернуться к рисованию.

Карри только что вышел из тюрьмы, где его били, насиловали и унижали, а сам он бил и унижал других и делал ужасные вещи, за которые вот уже несколько лет ненавидел себя.

Что жизнь сделала со всеми этими людьми, а главное – за что? Они не раз задавались этим вопросом: думали об этом наедине с собой – на тюремных койках и в больничных палатах, рыдая в подушку, страдая от боли, умирая от одиночества, – и говорили об этом друг с другом, но не находили ответов.

Даже сейчас, сидя в кафе, они долгое время почти не разговаривали. Только потягивали молча пиво, наклонившись над столом тесным кружком, касаясь друг друга плечами, волосами, пальцами рук, и наслаждаясь короткими минутами близости с родными людьми.

– Где Джонни? – спросил Карри, когда молчание уже стало казаться ему неуместным.

– С моей мамой, – откликнулась Кристен. – И он останется там до завтрашнего утра, чтобы мы с тобой могли спокойно устроиться в квартире и все приготовить…

– И побыть вдвоем, – добавил Лысый лукаво.

– Ага, – Кристен опустила глаза.

– А где Кира? – спросил Карри.

– Не поверишь, – улыбнулась Лэсси. – Но она тоже у миссис Стоун.

– Вообще-то, моя мама после развода стала мисс, – хмыкнула Кристен, и все ненадолго замолчали. – Я до последнего надеялась, что они передумают и не станут разводиться… для меня это было как гром среди ясного неба, – покачала головой девушка. – Но отец, как выяснилось, нашел себе другую женщину.

– Видимо, моложе и красивей, – вздохнул Карри. – Нам с Лэсси это знакомо, правда, малыш?

– Ага, – нехотя отозвалась Лэсси. – Кстати, на днях мама заявится к вам в гости, так что будьте готовы…

– Окей, – кивнула Кристен.

– Но ведь вы с отцом общаетесь? Ты и твой брат? – спросил Лысый, и Кристен кивнула еще раз:

– Да, мы с Джимми с ним видимся, и довольно часто. В Джонни он просто души не чает.

– Считаешь его предателем? – Карри внимательно посмотрел на Кристен.

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Мне было сложно принять это… Наверное, я до сих пор еще не приняла до конца. Но я люблю отца, а он любит нас с Джимми… Надеюсь, со временем я смогу простить ему этот проступок. Но мой отец – не Брэдли, – она поджала губы. – Он гораздо лучше. Так что… я знаю, где-то на задворках сознания вы сравниваете их… – произнесла она неуверенно – Мой отец честно признался во всем маме. Он уважает ее. Он помогает нам.

– Мы не сравниваем, – Лэсси накрыла ее ладонь своей. – Может быть, твой отец не идеален, но он и наш отец – это небо и земля. Брэдли – просто больная свинья, – она поморщилась.

– Кстати, как он там? – спросил Карри.

– Мама говорит, что хреново.

– По-прежнему не принимает лекарства?

– Ему их теперь внутривенно вводят, но слишком поздно…

– Зачем она вообще ухаживает за ним?!

Лэсси пожала плечами:

– Не знаю. У нее какие-то свои причины.

– Надеюсь, он скоро сдохнет, – хмыкнул Карри, но Кристен в ответ опустила глаза:

– В смерти нет ничего хорошего. За то время, что ты был в тюрьме, мы и так потеряли сначала Алисию, а потом Миранду.

– Самоубийство Миранды так и останется для меня загадкой, – покачал головой Лысый.

– Она написала предсмертную записку, – объяснила Кристен.

– И что там было?

– «Я мечтала попасть в сказку, а попала в мир, где было слишком много ненависти, и влюбилась в человека, который разрушил слишком много жизней, простите меня за это», – наизусть процитировала Кристен.

– Неужели она правда была так влюблена в Лиама? – удивился Карри.

– Как вообще можно любить этого ублюдка?! – подхватил Лысый.

– Я люблю, – тихо возразила Лэсси.

– Это естественно! Он твой брат! Но для Миранды он был никем…

Лэсси пожала плечами, и все снова замолчали.

– Уютная квартирка, – заметил Карри, когда они с Кристен добрались до съемной квартиры и остались наконец наедине.

– Мы с Лэсси вместе выбирали, а Лайнел платил и решал все вопросы с бумагами, – кивнула Кристен. Закрыв на ключ дверь, она как-то неловко остановилась на пороге. Пока Карри был в тюрьме, ей казалось, что как только он выйдет и они окажутся вдвоем, так сразу займутся сумасшедшим сексом. Но воздух не искрил электричеством, Карри увлеченно рассматривал квартиру, а сама она мялась на пороге, точно пришла вовсе не домой.

– Что с тобой такое? – Карри заметил ее смущение, но не понял, откуда оно взялось.

– Ничего, – поспешно ответила Кристен, пряча глаза.

Карри вздохнул и подошел к ней вплотную, заставляя встретиться с ним взглядом:

– Говори.

– Ты ведь… – Кристен замялась. – Ты ведь все еще любишь меня?

«Что за дурацкий вопрос?!» – хотел было возмутиться Карри, наконец сообразив, в чем дело, но не стал и вместо этого нашел в себе силы для шутки, которая должна была успокоить сердце Кристен:

– А ты что, думала, что за пять лет в мужской тюрьме я нашел себе новую любовь?

Кристен вытерла со щек невольные слезы и рассмеялась:

– Не знаю… ну… вдруг…

– Я люблю тебя, Кристен Джонсон, – сказал Карри твердо. И он любил. Безумно, больше жизни. Просто на него свалилось столько дерьма, что секс почему-то перестал играть первостепенную роль. Несколько месяцев после изнасилования он вообще думать не мог о нем – его сразу начинало тошнить. Потом любовь к Кристен и ее нежность вытащили его из этой ямы – но привкус, осадок все равно остался, и он не знал, сколько еще понадобится времени, чтобы окончательно забыть все плохое. Он больше не был тем похотливым беззаботным мальчишкой, каким был когда-то. Теперь он был взрослым мужчиной, мужем и отцом. Он нес ответственность за любимых людей…

Но тут Кристен Джонсон улыбнулась:

– Хорошо, – и через голову стянула с себя свитер. Карри вздохнул с улыбкой, мельком подумал: может быть, не такой уж он и взрослый? – и прильнул к ее губам крепким поцелуем.

6 глава

Проснувшись, он долго пялился в потолок – по привычке. Все пять лет, проведенных в тюрьме, он просыпался за полчаса или за час до утренней сирены и лежал на нарах, глядя выцветшими глазами в серый потолок.

В их новой квартире полоток был не серым, а белоснежным, вместо жестких нар под ним была теплая и мягкая постель, а рядом слышалось мерное дыхание спящей Кристен. Он долго не решался повернуться к ней и заглянуть в ее лицо: вдруг все это ему просто снится? Вдруг он закроет на мгновение глаза, откроет их снова – а вокруг опять мрачный полумрак тюремной камеры, тень решетки на полу, запах потных носков, заскорузлых трусов, блевотины, спермы от ночных любителей подрочить? И снова длинный рабочий день, безвкусная еда, косые взгляды от парней Рокси, угрозы выдрать его в зад, плевки вслед, смех, презрение?

Он был наследным принцем, вице-президентом самого мощного мотоклуба в штате Калифорния, любимцем девчонок, лихим гонщиком, дуралеем, счастливчиком… кем он стал?

Жизнь отобрала у него одну любимую женщину.

Разлучила с другой.

Поставила на колени.

Отымела в зад.

Надавала тумаков.

Унизила. Оплевала. Посмеялась.

Он с детства видел людей, которые выходили из тюрьмы. Сроки были разные: полгода, год, пять лет, десять, двадцать. Разными были и причины: кто-то спьяну стал виновником аварии, кто-то подрался в баре и нечаянно сломал кому-то позвоночник, кто-то изнасиловал шлюху, или же она соврала, что он ее изнасиловал, кто-то ограбил прохожего, или крупный ювелирный магазин, или важную шишку из района Сити, кто-то убил человека, вольно или невольно. Кто-то действительно был виновен – кто-то нет. Кто-то раскаивался – кто-то готов был повторить свое преступление. Кто-то возвращался из тюрьмы, словно ничего не произошло. Кто-то не хотел покидать ставшую родной клетку. Но многие возвращались в свободный мир сломленными и разбитыми, оторванными от реальности и собственных чаяний. Точно превращались в зомби. И Карри не хотел стать одним из них.

Ему нехило досталось за эти годы – физически и морально. Особенно морально: он скучал по любимой женщине, сыну, сестрам, лучшему другу. Отец и младший брат предали его. Клуб изгнал своего принца – а в тюрьме над этим посмеялись. Лысый как-то сказал ему и был прав: если бы за спиной Карри стоял клуб, если бы у него была поддержка, никто не посмел бы и пальцем его тронуть. Но поддержки у него не было. И он отдувался сам. Кристен и Лэсси, конечно, ничего не знали о нападках Рокси. Лысый знал – но поверхностно. Даже с ним Карри не хотел делиться самыми позорными страницами своей биографии.

Сейчас это было позади – а впереди было позднее теплое утро в одной постели с Кристен. Он все же решился посмотреть на нее. Она спала, уткнувшись носом в край подушки, и ее темные волосы паутиной покрывали белоснежную ткань.

Карри чуть повернулся, уткнувшись в ее волосы носом. Вдохнул любимый аромат. Неудивительно, что она спала так крепко и сладко. Они занимались любовью почти до самого утра. В этот раз – именно любовью. Он был с ней так нежен, как был, наверное, только в их первые ночи. Трижды, кончив, он не выходил из нее, а ложился сверху, прижимаясь вспотевшим жарким телом к вспотевшему жаркому телу, и исступленно, мучительно наслаждался этим ощущением – быть внутри нее. Не испытывать боли. Страха. Никуда не торопиться. Не думать, что за ними подглядывают, подслушивают, контролируют, что дверь в любой момент может распахнуться и на пороге появится надзиратель. Как же сладко было ощущать бесконечность времени наедине. Они долго целовались – так и уснули, не расплетая рук и ног, тесно прижавшись друг к другу, ловя дыхание друг друга. И он впервые за много лет спал спокойно и крепко. И впервые за много лет по-настоящему выспался.

– Давно ты на меня пялишься? – с улыбкой пробормотала сонная Кристен, с трудом разлепляя ресницы и тут же сталкиваясь взглядом с Карри.

– Нет, – соврал Карри и тут же притянулся поближе, чтобы поцеловать ее. Кристен ответила лениво, но охотно, постепенно просыпаясь в его руках. – Доброе утро, любимая.

– Доброе утро, – отозвалась девушка. – Сколько времени?

– Почти полдень.

– Как хорошо, что у меня сегодня выходной, – Кристен медленно села в постели, зевнула и потянулась. Карри наблюдал за ней со спины. – Как спалось? Приснилось что-нибудь?

– Приснилось, как я занимаюсь с тобой любовью, – улыбнулся Карри, и это была чистая правда.

– Как, это был всего лишь сон? – Кристен тут же оживилась и повернулась к нему через плечо.

– Нуу… – протянул Карри наигранно-равнодушно. – Может быть, этот сон окажется пророческим…

– Когда? – хмыкнула Кристен.

– Когда-нибудь…

– А может, прямо сейчас? – она забралась на него сверху и уперлась ладонями в его чуть впавший, но все еще крепкий живот.

– Разве нам не надо к твоей маме за Джонни? – улыбнулся Карри, перехватывая ее ладони и притягивая их к своим губам, чтобы поцеловать запястья.

– То есть, ты меня не хочешь? – возмутилась Кристен, нарочно сильно ерзая на его бедрах.

– А что, если нет? – Карри снова невольно растянулся в улыбке, с удовольствием наблюдая за ней и чувствуя, как постепенно отступают все дальше и дальше его болезненные воспоминания.

– Мне придется тебя трахнуть, – заявила Кристен, и Карри расхохотался:

– Огооо! И как же ты это сделаешь, маленькая слабая девочка?

– Это кто это еще из нас слабый? – фыркнула Кристен. – Ты только посмотри… что это? – она спустилась чуть пониже, прикусывая губу, и Карри с удовлетворением заметил, что ее шутливый запал начал уступать место сладкому напряжению. Голос у нее сел и глаза моментально затянуло поволокой. Она не отрываясь смотрела на его поднимающийся член. Тем не менее, у нее хватило сил продолжить свою игру: – Кажется, твой член совершенно перестал себя контролировать… Или ты с ним не согласен?

– Это ты у меня спрашиваешь? – Карри закатил глаза и закинул обе руки за голову, прекрасно понимая, что сейчас будет. – По-моему, тебе интересней болтать с моим членом… Давай, вперед, – сказал он и добавил с вызовом: – А я на это посмотрю.

Ему было интересно, как она отреагирует: заставит ли его закрыть глаза или просто смутится, но вместо этого Кристен подняла одну бровь:

– Все еще думаешь, я маленькая девочка, которая боится минетов?

– Ага, – он ухмыльнулся, по-прежнему нагло глядя на нее сверху вниз.

– Иди к черту, Карри Джонсон, – сообщила она ему, но Карри ответить уже не успел: в следующую секунду она обхватила его член губами и тут же принялась двигаться вверх-вниз, а одну свободную руку засунула себе в трусики, бессовестно запуская пальцы во влажную щель…

– Решила сделать все сама? – сквозь стон промычал Карри, и тогда Кристен вытащила ладонь из плавок и заткнула ею его рот. – Чертова садистка, – прорычал мужчина, вдыхая ее запах и одновременно понимая, что она больше не сжимает его член губами. Ниже живота все свело от болезненного ощущения. – Что ты делаешь, зараза…

– А что я делаю? – прошептала Кристен издевательским тоном, проводя острыми ногтями по низу его живота. От этого прикосновения у него даже горло свело.

– Издеваешься, – прорычал Карри. Он давно мог бы перевернуть ее на спину и вдолбиться в нее одним сильным толчком, но это было бы нечестно: он был сильнее ее физически, а она хотела поиграть, и он не мог отказать ей.

– А что же мне сделать, в таком случае? – все тем же тоном продолжала Кристен.

– Ну хватит…

– Хватит что?

– Хватит вести себя так, как обычно веду себя я…

– Почувствуй себя в моей шкуре, – прошептала она ему на ухо. – И если хочешь, чтобы я что-то сделала, просто попроси…

– Кристен…

– Просто попроси, – повторила она твердо, снова проводя пальцами по его животу и склоняясь низко-низко, щекоча длинными волосами его шею и грудь и обдавая горячим дыханием его губы. Ее сладкая влажная щель была в нескольких сантиметрах от его члена, и она водила задницей из стороны в сторону, едва-едва касаясь и снова увиливая, когда ему казалось, что она вот-вот уже опустится на его бедра.

Он не выдержал, сдаваясь и говоря фразу, которую всегда с таким упоением ждал от нее:

– Трахни меня.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю