Текст книги "Великолепие шелка"

Автор книги: Эллен Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Взглянув на ее лицо и истолковав превратно его выражение как свидетельство испытываемого ею чувства вины за то, что она все еще продолжала, по существу, думать о нем как о бессовестном типе, Этан отвесил ей с горечью легкий поклон.

– Благодарю вас за вашу искренность, мисс Уоррик!

Не дожидаясь ее ответа, он заметил вежливо посланцу мандарина, что готов отправиться к Ванг Тоху и что им, видимо, следует поторопиться, так как человек императора может потерять терпение.

Насвистывая на ходу какую-то мелодию, он направился под конвоем троих вооруженных китайцев к шлюпке.

Глава 20

Ванг Тох Чен Арн, мандарин Квантуна и гордый владелец превосходного клипера «Звезда лотоса», восседал на богато убранном шелковыми подушками возвышении в просторной каюте, которую некогда занимал капитан Этан Бладуил. Ширма из тикового дерева, украшенная изображениями устрашающего вида розовых драконов, отделяла спальню от остального обставленного разнообразной мебелью пространства апартаментов. Окна были занавешены тяжелыми парчовыми драпировками. В позолоченной клетке мирно чистил перышки соловей. По обе стороны двери как внутри, так и снаружи каюты стояли вооруженные охранники, а в соседнем помещении находилось полдюжины слуг, с готовностью ожидавших приказаний своего господина.

Ванг Тох, перед которым стоял на столе темно-красный лакированный поднос с жареными креветками, приправленными изысканным гарнирами, был чрезвычайно доволен собой. И не только потому, что его лорча захватила шелк, но и потому, что ее капитан – старший сын Ванг Тоха, рожденный его второй и самой любимой женой, – совершенно неожиданно привез вместе с шелком еще одну чрезвычайно ценную добычу – первородного сына и младшую дочь английского варвара по имени Рэйс Уоррик.

Хотя ему казалось сомнительным, что от искалеченной девочки может быть какой-то прок, он не стал, однако, приказывать выбросить ее за борт, поскольку не был все же столь уж уверен, что не сможет извлечь из нее никакой пользы. Варвары – это Ванг Тох давно уже понял – придают до смешного важное значение жизни своих отпрысков женского пола, хотя даже самые невежественные китайцы знают, что жизнь эта не стоит и ломаного гроша.

Отложив в сторону выточенные из слоновой кости и покрытые замысловатой резьбой палочки для еды, Ванг Тох сложил руки на своем огромном, обтянутом шелком животе и начал разглядывать усыпанные драгоценными камнями футляры, надетые на его четырехдюймовые ногти. Его не удивляло, что Этан Бладуил – тот самый варвар, которому принадлежала раньше «Звезда лотоса», – попался к нему вслед за уорриковскими детьми, так как шпионы Ванг Тоха донесли ему еще несколько дней тому назад, что Этан Бдадуил вознамерился завладеть плантацией «Царево колийсо» и потому решил взять в жены старшую дочь Уорриков. Но, разумеется, он не мог справить свадьбу до тех пор, пока дети не вернутся домой.

Как приятно сознавать, что ты держишь их всех в своих руках – и самого Бладуила, и младших Уорриков, и старшую дочь с именем Чина, звучащим как оскорбление: ведь первые варвары, которые поднялись вверх по прекрасной Жемчужной реке, называли так его обожаемую родину. Боги чрезвычайно расположены к нему, Ванг Тох Чен Арну. Очень-очень расположены. Это же им, и только им, обязан он тем, что Рэйс Уоррик погиб так рано, не успев устроить свои дела и оставив Бадаян в руках слабого, ни на что не годного сводного сына. И именно боги пробудили в сердцах всех этих купцов из азиатов и европейцев такую непомерную жадность, что они, как саранча, набросились на остров после смерти старшего Уоррика. Каждый из них из кожи вон лез, проводя хитроумные торговые операции, призванные замаскировать далеко идущие планы Ванг Тоха, который тайно скупал весь без остатка отпускаемый в кредит бадаянский шелк и все ближе подталкивал Уорриков к пропасти, именуемой банкротством.

Ванг Тох намеревался сделать победоносный финальный ход сразу же после того, как груз «Мальхао» окажется в трюмах «Звезды лотоса», однако теперь, когда благодаря вмешательству сверхъестественных сил в руках у него появились иные карты, он с радостью отдавался на волю богов.

– Что скажешь, ты, бесполезный кусок дерьма? – презрительно спросил он дрожащего слугу, который вполз только что в каюту и принялся ударяться головой о пол. Ему очень нравилось, что его рабы испытывают по отношению к нему ужас, который значительно возрос после того, как он велел отрубить большие пальцы на руках своего шестого, старшего, дядюшки Джин Чен Хунга. Айее йах, но разве старый дурак не заслужил этого? Даже последний деревенщина с легкостью догадался бы, что Этан Бладуил просто блефует и что в действительности он не стал бы никогда убивать Чину Уоррик только затем, чтобы она не попала на борт «Звезды лотоса».

Какая жалость, что его сын Хо Куанг Чен был ранен, хоть и не столь тяжело, во время нападения на «Орион» и по этой причине не смог присутствовать при разговоре Джин Чен Хунга с Этаном, так как уж он-то никогда бы не попался на столь примитивную уловку. Следовало признать, что решение Хо Куанга атаковать американский клипер уже после того, как груз «Мальхао» переместился на «Звезду лотоса», было одновременно и чрезмерным, и весьма плодотворным, так как неожиданно последовавший за этим захват самого Этана Бладуила усилил позиции Ванг Тох Чен Арна. Айее йах, воистину могущественны его боги!

– Говори! – скомандовал он, и его прикрытые тяжелыми веками глаза царственно остановились на коленопреклоненном слуге. Из испуганного лепета раба Ванг Тох смог разобрать, что рана капитана-варвара промыта и перевязана и что он готов предстать пред ликом великого господина.

От дьявольского удовольствия глаза Ванг Тоха сузились.

– Пусть введут его ко мне!

Запертый в темном и тесном кубрике Этан с трудом сдерживал клокотавший в нем гнев. Тот факт, что Ванг Тох намеренно приказал поместить его в самую маленькую каюту, какая только имелась на корабле, – эта была непроветриваемая каморка, использовавшаяся раньше под кладовую, – не прошел для него незамеченным. И Этан, буквально кипевший от ярости с того самого момента, как он увидел всех этих китайцев, валявшихся на койках и в гамаках, которые прежде занимали преданные ему члены команды, понимал, что Ване Тох просто играл с ним для собственного удовольствия в такую известную всем игру, как кошки-мышки.

И в то же время, несмотря ни на что, он испытывал в какой-то мере и чувство благодарности к толстому мандарину. Когда «Звезда лотоса» была захвачена, она имела весьма потрепанный вид, и на Этана, хотел он того или нет, произвело глубокое впечатление то, с каким мастерством были восстановлены и корпус, и внутреннее убранство, и механизмы подтягивания и закрепления парусов. Из того малого, что смог он заметить в тусклом свете раскачивавшегося на поперечной балке фонаря, явствовало, что каюта, в которой он находится, вычищена до блеска, в углах – ни малейших следов паутины, а все металлические предметы отполированы и смазаны маслом. Врач, перевязывавший Этану рану, прежде чем за нее взяться, тщательно вымыл руки в эмалированном кувшине с горячей водой, а бинты, которыми он пользовался, были изготовлены из чистой, свежевыстиранной марли. Залитую кровью и пропитанную потом одежду Этана унесли, и вместо нее его облачили в чесучовую хламиду, на удивление легкую и прохладную.

Однако в данную минуту его больше всего волновала судьба его корабля и оказавшихся в плену Уорриков. Он понимал, что должен действовать быстро, потому что очень скоро его призовут к Ванг Тоху. В этой душной каюте хранилось в свое время зерно в мешках и бочки с мукой, и чтобы оградить указанные продукты от вездесущих корабельных крыс, огромных и невероятно прожорливых, стены помещения были обиты жестью. Вооружившись расщепленным куском дерева, оторванным от нижней стороны стоявшей тут же койки, Этан принялся отдирать от стены металлические листы и без особых усилий весьма преуспел в этом деле.

Завершив довольно скоро свой труд, он начал простукивать одну из деревянных стен каюты и обнаружил, к своему великому разочарованию, что окно, через которое можно было бы проникнуть в соседнюю каюту, закрыто с противоположной стороны мощными ставнями, справиться с коими ему не под силу. Опустившись с унылым видом на осевший под его тяжестью матрас, капитан Бладуил уронил голову на руки. Впрочем, даже если бы он ухитрился открыть это окно, то все равно не смог бы бежать, не выяснив сперва, где находятся дети. И, кроме того, ему не следовало упускать из виду и то обстоятельство, что Раджид уже не сможет прийти к нему на помощь, поскольку «Орион» захвачен людьми Ванг Тоха.

Услышав тихий звук, как будто кто-то скребся осторожно в стену, Этан поднял голову и минуту сидел, не понимая, что это. Потом, вскочив на ноги, бросился к окну и, надавив посильнее на дощатые створки, заметил, что на этот раз они поддались. Засмеявшись, он снова налег на них, и, не выдержав натиска, ставни распахнулись с глухим шумом, заставившим Этана выругаться. К счастью, охранники за дверью ничего не услышали, поскольку в коридоре по-прежнему было тихо. Когда Этан, убедившись, что оснований для тревоги нет, вновь повернул голову к окну, то был потрясен, оказавшись лицом к лицу не с кем-нибудь, а с Брэндоном Уорриком, который, в свою очередь, смотрел на него из окна, не веря своим глазам.

– Так... так это вы, капитан Бладуил? – прошептал наконец мальчик. – Я слышал, как кто-то стучится за стеной, и стал открывать ставни, чтобы посмотреть, кто там. Что случилось с вашей головой?

– Несчастный случай, – ответил Этан кратко. – Где твоя сестра?

– Она заперта в соседней каюте, но я могу переговариваться с ней через стену. – Выражение лица Брэндона прояснилось. – Так вы пришли, чтобы забрать нас домой?

Этану казалось, что вселять в ребенка ложную уверенность – дело недостойное, и к тому же он не мог лгать при виде этих торжествующих зеленых глаз, с надеждой обращенных в его сторону.

– Я попробую сделать это, – все, что он мог обещать. – Ты в порядке, надеюсь? И твоя сестра тоже?

Брэндон утвердительно кивнул головой.

– Ванг Тох вовсе не нас собирается убить, он хочет убить Чину, – произнес мальчик по-прежнему шепотом.

Этан напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

– Я слышал, еще на Бадаяне, как они разговаривали. Я имею в виду охранников, которые потом доставили нас сюда. Ванг Тох говорит на манадинском наречии, которого я не знаю, но охранники говорили на кантонском наречии, а его я немного знаю. Ему меня и Чина учила когда-то, и мой отец. Он говорил, что уметь разговаривать на этом наречии для нас очень важно, потому что среди наших клиентов много китайцев, говорящих на этом языке.

– Так что же они сказали? – спросил Этан, и Брэндон, пытаясь вспомнить, нахмурил брови.

– Я не совсем уверен. Я думаю, что Ванг Тох установил за вашим домом в Сингапуре наблюдение и смог таким образом узнать, что вы хотите заполучить себе плантацию «Царево колесо» и для этого собираетесь жениться на Чине. Филиппа считает, что вы влюблены в Чину, а я слышал, как они говорили о том, что отец оставил плантацию Чине, а вовсе не Дэймону, и поэтому единственный способ для вас завладеть хозяйством – это жениться на моей сестре. Но почему ее хотят убить из-за этого?

– А кто именно хочет? – попытался уточнить Этан, чей ум работал с бешеной скоростью.

– Ванг Тох. Они сказали, что он нанял людей, чтобы они убили Чину, как только она вернется из Англии, потому что плантация «Царево колесо» принадлежит ей, а вовсе не Дэймону. Они смеялись, говоря об этом, и один из них сказал, что он смог бы купить ее без всяких там ухищрений и за гораздо меньшую сумму, чем та, что Ванг Тох заплатил этим... этим...

Неожиданно рот Брэндона скривился, в глазах его показались слезы.

– Я не помню, как он их называл. – Он просунул голову в окно и схватил Этана за рукав. – Я очень хотел помочь Чине и поэтому сбежал вместе с Филиппой. Мы слышали, что вы ей сказали тогда, на веранде, и я подумал... я подумал... – Тут у него задрожали губы, и Этан быстро взял его руку в свою.

– Ты правильно поступил, парень, – ободрил он его.

– Правильно?

– Ну, почти правильно. Нельзя было убегать, не сказав никому ни слова. Что же касается помощи Чине, то мы могли бы сделать вот что...

Наклонив голову, Этан начал посвящать Брэндона в свой план. Говорить он старался как можно проще, так, чтобы испуганный мальчик смог все хорошо уяснить. Еще задолго до конца рассказа в больших зеленых глазах подростка появился взволнованный блеск. Видя это, Этан почувствовал, как его сердце забилось сильнее: он вспомнил, что Чина с такой же точно отвагой встречала почти безвыходные ситуации.

Однако на этот раз дело приняло особо опасный оборот, и как только ставни снова закрылись, в сердце Этана, стоявшего перед закрытым окном, закралось сомнение – к великой его досаде. Он сознавал, что от него зависит в значительной степени судьба Брэндона, Филиппы, Раджида, захваченных в плен моряков тилеровского «Ориона» и, самое главное, Чины. Созерцая мысленным взором взволнованное и невыносимо прекрасное лицо Чины, он понимал, как много она для, него значит.

Ему было мучительно горько думать о том, что он может никогда не увидеть ее снова или умереть, так и не узнав, принесла ли их страсть заветный плод и любила(Ли Чина его или нет...

Этан разозлился на самого себя за то, что в такую минуту его посещают подобные сумасшедшие мысли. Однако они, к счастью, недолго мучили капитана Бладуила, поскольку вскоре он услышал, как в двери поворачивается ключ. Тотчас же сосредоточив все внимание на предстоящем деле, Этан решил прежде всего принять подходящую позу и соответственно уселся на койку. Так и сидел он, подперев руками голову, и только напряженность в длинном теле капитана указывала на то, что вся его непринужденность – сплошная иллюзия.

Этан почувствовал облегчение, когда увидел, что в каюту вошли только двое охранников. Поскольку он не выказал при их появлении ни малейшего желания расставаться с койкой, один из них – тот, что постарше, – нетерпеливо ткнул его в спину прикладом своего старинного мушкета. Притворившись, что каждое движение дается ему из-за раны с превеликим трудом, капитан Бладуил послушно поднялся, надеясь в душе, что Брэндон вовремя выйдет на сцену.

И мальчик его не подвел.

– Эй, вы! Видите меня, хейя?

Он прекрасно справился со своей ролью. И выбранный им «пиджин-инглиш», и нахальный тон, и озорная ухмыляющаяся физиономия – все было к месту. Когда в окне появилась на миг взлохмаченная голова и тут же пропала за вновь закрытыми ставнями, китайцы, как по команде, повернулись в сторону шума, чем и воспользовался Этан. Схватив все тот же кусок дерева, он опустил его с силой на затылок одного из охранников и стукнул им по животу второго китайца, который, скрючившись от боли, упал на колени и затем, уже после второго удара, повалился в беспамятстве на пол.

Отбросив в сторону своеобразное орудие, Этан быстро постучал в окно, и в нем тотчас появилось лицо Брэндона. При виде двух распростертых тел, глаза мальчика расширились.

– Надо же, что вы сделали! – с восхищением произнес он.

– Надо спешить, – заметил Этан, обшаривая бесчувственные тела китайцев в поисках ключей. Хотя он и понимал, что разумнее было бы их убить, ему не хотелось нового кровопролития, и поэтому он ограничился тем, что засунул каждому из них в рот кляп и накрепко привязал их к своей койке кожаными ремнями, предназначавшимися для его собственных рук.

Филиппа, появившаяся из своей темной и на редкость тесной каюты, идти не могла, потому что ее костыли остались на «Мальхао», и Этану пришлось нести ее на руках. Брэндон, повесив на шею узелок со своими вещами, шел следом за капитаном.

Хотя часть своего пути они проделали в темноте, Этан ни разу не замедлил шага, поскольку отлично знал планировку нижней палубы клипера и с легкостью прокладывал дорогу среди множества закоулков, коридоров и тупичков «Звезды лотоса», в которых нетрудно было заплутать. Когда они оказались в расположенном ниже ватерлинии чреве судна, где между забытых корзин и бочонков промышляли ужасные крысы и невыносимо пахло гнилью, он спустил Филиппу на пол и начал шарить рукой вдоль выпиравшей из стены продольной балки, пока не нашел наконец, что искал, – вход в одному ему известное помещение, не обнаруженное, судя по всему, плотниками Ванг Тоха.

Щеколда поддалась легко, и когда Этан открыл дверцу, в их лица пахнуло свежим морским воздухом.

– Это потайная каюта? – воскликнул с живостью Брэндон, наклонившись, чтобы заглянуть внутрь. – Вы здесь прятали сокровища?

Этан усмехнулся.

– Нет, к сожалению.

Разумеется, Брэндон не должен был знать, что он перевозил здесь тайно опиум, серебряные слитки, а порой и людей, что было особенно опасно, о чем можно судить хотя бы по тому, что за голову чуть ли не каждого из них властями назначалось высокое вознаграждение. Среди подобных, не совсем обычных пассажиров встречались политические деятели, отправленные в ссылку чартисты, уголовники, невинно осужденные и просто отчаявшиеся люди. Всех их доставляли на борт корабля поздней ночью. И хотя «Звезду лотоса» останавливали и осматривали множество морских патрулей, ни один из них ни разу не заметил ничего подозрительного.

Этан предупредил детей не зажигать свечи, чтобы не привлекать внимание запахом дыма. Оставив им вместо воды покрытую пылью бутылку кларета и строго-настрого наказав ни в коем случае не отзываться никому, кроме него самого, он вышел из кубрика и аккуратно закрыл за собой дверцу.

У него оставалось совсем мало времени, потому что вот-вот обнаружат, что посланные за ним охранники так и не вернулись. К счастью, он лучше других был осведомлен обо всех секретах клипера, включая различные потайные помещения, которые с успехом использовал прежний владелец «Звезды лотоса», известнейший мошенник из Англии, нелегально перевозивший опиум для британской Ост-Индской компании. Удостоверившись, к своей радости, в том, что эти каморки все еще существуют, Этан спрятался в небольшой нише в боковом ответвлении коридора, где его не могли заметить стражники, стоявшие у двери Ванг Тоха, и, отодвинув скрытую от постороннего взора панель в стене, принялся внимательно изучать каюту, которую некогда сам занимал.

В ней мало что сохранилось от массивной, но удобной мебели, верно служившей ему на протяжении многих лет. Зато появились претенциозные кушетки, лакированные ширмы и прочие столь ценимые Ванг Тохом предметы роскоши. Мандарин – Этан хорошо это знал – не любил бывать в море, но поскольку ему приходилось все же покидать Кантон, он постарался и на судне окружить себя по возможности тем же комфортом, что и на суше. Единственное, что смогло вынудить его в данном случае отправиться в столь длинный вояж, – это неуемное стремление вернуть свой шелк, закупленный на Бадаяне и погруженный на португальскую шхуну «Мальхао».

Ванг Тох, еще более постаревший, поседевший и грузный, чем Этан помнил его, сидел на возвышении, покрытом тем же шелком изумрудного и алого цветов, который обтягивали его внушительные формы, и ковырял в зубах палочкой из слоновой кости. Всклокоченная борода чуть ли не вся побелела, в смазанной маслом косичке проглядывало множество седых прядей. Глаза – злые и коварные, как всегда, – были наполовину скрыты складками жира.

Решив, что уже достаточно видел, Этан задвинул на место панель и вытащил из кармана нож, прихваченный им у одного из поверженных охранников.

Вид Ванг Тоха, восседавшего с величественным видом в бывшей его каюте, настолько воспламенил гнев Этана, что он немедленно отринул все нахлынувшие было на него сомнения относительно того, убивать ли ему это чудовище или нет. К сожалению, у него не было времени продумать в деталях план дальнейших действий, ибо медлить более он не мог.

Справиться с охранниками у двери каюты не составляло особого труда. Поскольку коридор был слабо освещен, Этан сумел незаметно подкрасться сзади к одному из стражей. Когда же второй китаец повернул голову на шум борьбы, капитан моментально схватил его за горло и отправил в мир иной вслед за первым.

Не думая о собственной безопасности, Этан вихрем ворвался в каюту. Отбросив в сторону испуганного слугу и перевернув низкий лакированный столик, на котором был сервирован чай, он оглушил набросившегося на него охранника в зеленом шелковом одеянии и, вскочив затем на возвышение, схватил растерявшегося мандарина за горло.

– Неужели ты так был уверен в своей победе, что отослал своих стрелков обратно на лорчу? – спросил он, тяжело дыша и приставив лезвие ножа к вздымавшемуся где-то между многочисленными подбородками горлу мандарина.

– Возможно, – ответил мандарин после некоторого молчания. Его недруги-китайцы насмехались, относились к нему с презрением из-за того, что он изучил варварскую речь.

Однако сам Ванг Тох давно уже решил, что так ему будет легче использовать в своих интересах западных дикарей. При этом он не ограничился пиджином, от которого, по его мнению, не столь уж много проку, поскольку сей жаргон не позволял во время переговоров выразить всех тонкостей мысли, а овладел попутно и подлинно английским языком, на котором и заметил спокойно, как только пришел в себя после потрясения, вызванного неожиданным появлением капитана: – Время мало тебя изменило, Этан Бладуил.

– Как и тебя, – проронил капитан сквозь зубы.

– Ты, наверное, убьешь меня сейчас? – полюбопытствовал мандарин.

Этан наклонил голову.

– Я тебе напомню сказку об одном старом китайском учителе, которую ты мне рассказывал много лет назад.

Жирные плечи мандарина затряслись от беззвучного смеха.

– Ах да, там еще говорилось о варваре, если ты не забыл. И приводилось изречение: не проявляй милосердие к опасному зверю.

Этан молча кивнул.

– Может, ты пожелаешь услышать то, что я скажу тебе?

– Я знаю все, что мне нужно, – ответил Этан. – Не имеет значения, как ты узнал о том, что именно Чина Уоррик наследует плантацию «Царево колесо», но вот то, что ты собираешься убить ее по этой причине, значение имеет и очень большое.

– Ты действительно уверен, что знаешь все, Этан Бладуил? – спросил мягко Ванг Тох.

Лезвие ножа не шелохнулось.

– О том, чего не знаю, могу догадаться. Поскольку Брэндон и Филиппа Уоррик оказались в твоих руках, ты решил потребовать от Чины в обмен на обещание даровать свободу детям некий подписанный ею документ с печатью, передающий в твою полную собственность плантацию «Царево колесо». Принимая во внимание, что ты уже владеешь большей частью произведенного в этом году шелка и что Дэймон Уоррик вынужден влезть в тяжелые долги, даже не подозревая, кстати, о том, что все его кредиторы финансировались тобой, никто не усмотрит в произошедших изменениях ничего подозрительного.

Ванг Тох с удовлетворением кивал головой. – Разумеется, потом тебе придется убить и Чину, и ее брата и сестру, – продолжал Этан, – и, возможно, уничтожить «Орион» вместе с командой, потому что ты не любишь осложнений и свидетелей своих преступлений. Но Чина пока не должна об этом знать. Только интересно, каким образом рассчитываешь ты оправдаться затем перед английскими властями, которые, не исключено, выразят протест против убийства трех своих ни в чем не повинных подданных? И как думаешь уладить дело с Америкой? Янки скоры на руку и вовсе не склонны мириться с тем, что их корабли берут на абордаж и захватывают, и уж тем более топят вместе со всем экипажем.

Ванг Тох взмахнул рукой, которая вместе с усыпанными драгоценными камнями футлярами и длинными ногтями очень напоминала лапу хищного зверя.

– Есть немало способов представить убийство несчастным случаем, и тебе, Этан Бладуил, известно об этом-. Ну а если английские власти подымут шум, я обращусь за помощью к одному из своих друзей, полномочному представителю вашей Англии, который на все готов ради хорошего вознаграждения. Так что, как видишь, все будет в порядке! Иначе и быть не может. Как, по-твоему, «Звезда лотоса» стала моей, и почему моих людей научили управлять ею, хейя?

Издав свистящий смешок, словно в горло его не уперлось холодное лезвие, он встретил ледяной взгляд Этана своими ясными коварными глазами.

– Ты знаешь далеко не все, друг мой. Имеется еще очень много такого, что следует тебе рассказать. Могу я иметь последнее желание, как вроде бы заведено это у варваров? Если да, то позволь мне послать кое за кем моего раба, хейя.

Рука Этана, сжимавшая рукоятку ножа, напряглась, и он подумал, не кроется ли за этой просьбой мандарина какой-то подвох. Что-то в спокойных и ласковых с виду глазах сановника говорило ему, что тот не боится его и совершенно не верит в возможность встретить смерть от рук какого-то безумца. Впрочем, разумеется, Ванг Тох мог и просто блефовать. Взвесив все «за» и «против», Этан решил, что не стоит спешить: какой смысл убивать сейчас этого китайца, если тому и в самом деле есть что сказать?

– Посылай, но только без шуток, – бросил он отрывисто. – Я смогу прикончить тебя быстрее, чем ты думаешь..

Ванг Тох скривил губы.

– Не будет ни шуток, ни мошенничества.

Слуга, лежавший все это время недвижно на полу, выскользнул по короткой команде своего господина из каюты, и в изящно убранном помещении воцарилась полная тишина. Двое противников ждали. Этан продолжал держать нож у горла мандарина на тот случай, если подлый китаец замыслил убить его. Сколь ни быстры и метки лучники Ванг Тоха, он все равно успеет перед своей смертью вонзить лезвие ему в горло в надежде на то, что Раджид, воспользовавшись суматохой, сумеет спасти Брэндона и Филиппу Уоррик, а также и сам «Орион».

Когда же слуга, вернувшись, простерся в ногах Ванг Тоха, сердце Этана перевернулось, во рту пересохло, ибо капитан увидел в руках у раба скомканное шелковое покрывало, которое Чина набросила на свое лицо, когда покидала коралловый дом, и в котором была и на борту «Ориона». И тут ему мгновенно стало ясно то, что как-то ускользало прежде от его внимания: Ванг Тох приказал схватить Чину сразу же, как только узнал, что она на борту клипера.

Хотя Этан с удовольствием перерезал бы мандарину горло, если бы это давало ему хоть малейший шанс освободить Чину, капитан был вынужден все же смирить свою страсть, понимая, что в сложившейся обстановке ей пришлось бы поплатиться жизнью за такой поступок, тогда как, действуя по-другому, он мог еще рассчитывать на победу. Сдерживая гнев, бушевавший в его груди и буквально ослеплявший его, Этан бросил нож на пол.

– Ты поступил мудро, капитан Бладуил, – произнес торжествующе Ванг Тох и сделал знак слуге подобрать оружие.

«Ну и сволочь же ты! – произнес мысленно Этан. – Но ничего, конец твой уже предрешен, клянусь тебе в этом!»

С бесстрастным выражением лица, ничем не выдавшим затаенных его мыслей, он совершенно спокойно спросил, нельзя ли ему увидеть Чину. К его великому удивлению, мандарин тотчас же изъявил готовность удовлетворить эту просьбу.

Чину ввели в каюту двое вооруженных до зубов монголов. При виде Этана, живого и невредимого, в ее усталых, выражавших явный страх глазах отразилось испытанное ею огромное чувство облегчения. Она бросилась было к своему возлюбленному, однако один из охранников остановил ее твердой рукой. Этан напрягся, заметив, что Чина поморщилась, как от боли, но единственное, что ему оставалось делать, это сдержать естественный свой порыв кинуться на монгола. И поэтому он только спросил, сам не замечая, что снова перешел в разговоре с ней на «ты»:

– Они издевались над тобой? Она отрицательно покачала головой.

– Этан, скажи лучше, где Брэндон и Филиппа? Ты их видел?

– За них можешь не волноваться, – проговорил он торопливо, надеясь успокоить ее, но так, чтоб не выдать при этом, что детям в данный момент уже ничто не угрожает и что Ванг Тох таким образом лишился одного из своих козырей.

– Не бойся за меня, Этан, – произнесла Чина с исполненным достоинства спокойствием. – Я не намерена выполнять его требование – передать ему плантацию «Царево колесо» и вообще весь остров Бадаян, тем более что у него в заложниках мои брат и сестра. Ванг Тох искалечил своего дядю только за то, что тот не доставил меня вовремя на этот корабль, но он полагает, что сможет то же самое проделать и со мной, а это значит, что у него не все дома!

Едва приметное движение унизанной драгоценностями руки мандарина заставило охранников встать перед девушкой с угрожающем видом. Хотя Чина и замолчала в ответ на двусмысленное предостережение, лицо ее, когда она, подняв подбородок, посмотрела на жирного мандарина, выражало триумф.

Что бы ни случилось потом, она была довольна уже тем, что ее слова разгладили скорбные, напряженные складки вокруг рта Этана. Она понимала, что ей удалось несколько успокоить его в отношении себя и что чувство отчаяния и безнадежности, которое, возможно, испытывал он, уже не может теперь помешать ему взяться со всей присущей ему энергией за спасение Брэндона и Филиппы... и самого себя.

Делая вид, будто ей нет никакого дела до стоявших перед ней охранников, она обратила на Этана гордый взгляд своих глаз.

– Я думаю только о Брэндоне и Филиппе, Этан. Вполне возможно, что отец и впрямь оставил плантацию мне, но я совершенно уверена в том, что сделал он это лишь для того, чтобы я могла как-то присматривать за ней, пока Брэндон не достигнет совершеннолетия. А это значит, что я не представляю для Ванг Тоха особой ценности, хотя он пока и отказывается в это поверить. Между тем ему следовало бы знать, что плантацией «Царево колесо» управляли всегда исключительно мужчины из рода Уорриков.

– Все правильно, Чина. Нет необходимости продолжать. Мне и так уже ясно, – сказал Этан.

Чина заломила внезапно свои тонкие руки, выдав тем самым страх, который старалась так скрыть от него.

– Ты ведь поможешь им, Этан, не правда ли? Невзирая ни на что? – едва слышно прошептала она, и он, видя ее состояние, ощутил одновременно и ярость, и боль от сознания своего бессилия. Прекрасно понимая, что она просит его не тревожиться более о ней и думать только о Брэндоне и Филиппе, он вспыхнул от гнева. Черт ее побери, неужто до нее не доходит, что он не может разговаривать с ней на подобную тему, не рискуя окончательно обречь ее на ту участь, которую уготовил ей в своих планах Ванг Тох!

Этан молча покачал головой. Она бросила на него недоуменный взгляд, в котором сквозили душевная мука и ужас.

– Прошу тебя, Этан! Меня просто сводит с ума мысль о том, что с ними что-то может случиться!