Текст книги "Великолепие шелка"

Автор книги: Эллен Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Глава 11

Распухшая от слез Чина говорила так, что ее слов почти нельзя было разобрать. Когда она изложила все же истинную причину своего горя, Этану пришлось бороться с совершенно неуместными в данном случае приступами смеха. Однако взгляд на ее горестно склоненную голову помог ему унять свое веселье, место которого тотчас же заступил гнев.

– Всемогущий Бог, неужели это все, что вас волнует, мисс Уоррик?

Чина резко отшатнулась от него, словно он ее ударил. В ее глазах появилось выражение горечи и разочарования. И ему пришлось взять себя в руки, чтобы не выдать охватившего его чувства сострадания. Он вовсе не собирался ни переживать за нее, ни давать повод подозревать его в нежном к ней отношении, хотя стоило только оказаться ее тоненькому телу в непосредственной близости от него, как он ощутил в своей душе удивившую его самого теплоту.

– Понятно, что для вас было большим потрясением узнать, к какому сорту людей принадлежал ваш отец, – заключил он после минутного молчания, скрестив на груди руки. – И вдвойне неприятно было натолкнуться совершенно неожиданно на зримое свидетельство его образа жизни.

– Кажется, подобный образ жизни вам весьма близок! – заметила Чина холодно, с бешенством встречая его взгляд.

– Я никогда не виделся ни с одним из моих отпрысков, – произнес он весело, – или хотя бы слышал краем уха, что у меня таковые имеются, но уверяю вас, что буду чувствовать себя столь же отвратительно, как и вы, если один из них вдруг постучится в мою дверь.

– Неужели? – спросила Чина, однако это был риторический вопрос, так как она сразу же повернулась к нему спиной. Ее плечи горестно поникли.

Этан разглядывал ее. Она стояла рядом с кустом шиповника, обильно усыпанным цветами и создававшим для ее рыжих волос чудесный фон. Вокруг нее вились в воздухе' всевозможных тонов и оттенков бабочки. При виде всего этого ему подумалось вдруг, что красота, которую он счел столь необычной еще в утонченном окружении Бродхерста, здесь, в этой тропической обстановке, среди буйных зарослей, производила и вовсе ошеломляющее впечатление. Данная мысль породила в нем странную волну злости, и он, нахмурившись, отрывисто сказал:

– Ваш отец был человеком, мисс Уоррик, и у него были определенные потребности, как и у любого другого мужчины.

– Это не давало ему права заводить себе любовницу-китаянку, – проговорила она осуждающе, вновь повернувшись к нему.

– Я вовсе не защищаю его, – молвил Этан примирительно. – Я просто предполагаю, что, возможно он не был счастливым человеком. Бадаян – довольно уединенное место, и за исключением рабочих на нем обитают только Уоррики. Вполне можно допустить, что он страдал от одиночества.

Чина сжала губы.

– Он не должен был чувствовать себя одиноким человеком: у него была я. Он, однако же, позволил матери отослать меня вон!

«Ах вот в чем загвоздка», – подумал Этан Бладуил, почти с жалостью глядя в ее заплаканное лицо. Рэйс Уоррик разочаровал свою дочь по крайней мере дважды: во-первых, отправив ее в Англию и, во-вторых, погибнув, не дождавшись ее возвращения. И худшее подтверждение его заурядности заключалось в этом чертовом наличии незаконнорожденного ребенка.

– Вам очень хорошо известно, – заявил он резко, – что англичанин, проживающий за рубежом, всегда отсылает своих дочерей на родину для получения образования.

– Я вовсе не ребенок, которого вы можете успокоить пустыми словами, капитан, – произнесла Чина с достоинством, не желая признавать содержавшейся в его высказывании правды. Белла и Дотти Харлсон, например, также были отправлены на родину из тех же самых соображений, хотя Люцинда и утверждала, что это произошло только потому, что девочки были слишком подвержены разным болезням, распространенным в индийском климате. Создавалось впечатление, что никто не собирался честно признаваться в том несомненном факте, что в английских колониях шла настоящая борьба за достойных мужей для дочерей, причем крайне жестокая, и основным оружием в этой борьбе считались хорошее воспитание и великолепные манеры отпрысков, лишь в этом случае они могли рассчитывать на удачную партию.

Мысль о том, что Мальвина руководствовалась теми же соображениями, когда посылала ее в Европу, как громом поразило Чину. Неужели она должна была страдать все эти ужасные годы в семинарии Оливии Крэншау только потому, что мать надеялась таким образом повысить шансы своей дочери заполучить добропорядочного мужа?

– В конце концов нет ничего удивительного в том, что вы предпочитаете скорее оправдать измену моего отца, чем осуждать его за низость и не благородность, – объявила Чина капитану с явными признаками раздражения. – Все вы, мужчины, одинаково эгоистичны и самоуверенны сверх всякой меры! А что касается той девочки... она, она... Боже правый, что же нам с ней делать? – Лицо ее неожиданно сморщилось.

Этан, глядя на нее с равнодушным видом, прислонился к невысокой каменной стене.

– Почему бы вам просто-напросто не выбросить ее в море? Большинство туземцев именно так избавляются от нежеланных детей. Если волна ее не поглотит, то уж акулы непременно позаботятся о ней.

Чина, побледнев, непроизвольно отступила на шаг назад.

– О! – закричала она. – Как можете вы говорить подобные вещи? Или шутить так ужасно? Мы же должны ей помочь, разве не ясно вам это? Сейчас ее растят ткачихи, и она весь день находится в закрытом полутемном помещении. А ей нужны солнечный свет и хорошая еда.

Этан не мог на этот раз удержаться от смеха. Интересно, сможет ли он разгадать когда-нибудь эту рыжеволосую загадку? Да и захочет ли?

– До чего же презабавное вы существо! – заметил он, отсмеявшись и не обращая никакого внимания, на негодующее выражение ее лица. – Сперва вы, можно сказать, проклинаете человека, которого, надо полагать, любили больше всех на свете, а потом тут же готовы прижать к груди его маленького ублюдка.

– Не смейте называть ее так! Мама говорила что ребенка зовут...

Чина нахмурилась, подумав, что «Черная Жемчужина Востока» не очень-то удачное имя для девочки, даже если вместо него употреблять его китайский эквивалент. Лучше найти для нее что-нибудь другое, особенно если она и вправду будет воспитываться в английском доме, где ни при каких обстоятельствах не могут быть приняты в качестве имен подобные чужеземные прозвища.

– Ее зовут Джем, – наконец сказала девушка запальчиво, придумав это в самую последнюю минуту. «Джем», или «Самоцвет», – неплохая замена «Жемчужины», – решила она. – И я сама прослежу, чтобы ее воспитывали как настоящую Уоррико.

– Неужели? – На лице Этана не осталось и следа веселья. – А вы подумали о том, что скажет на это ваша мать?

Чина упрямо поджала губы.

– Я знаю, что отец наверняка бы не захотел, чтобы она росла в туземной деревне, и, несомненно, позаботился бы о ней, будь он жив.

– Как быстро вы беретесь решать проблемы за человека, которого только что провозгласили похотливой свиньей! – изрек безжалостно Этан, решив, что нужно как можно скорее выбить у нее из головы подобную дурь, чтобы Мальвина Уоррик даже не заподозрила ничего.

Чина, подняв на него глаза, заявила твердо:

– Я была не права, когда говорила такое о своем отце, ведь это все неправда. Да и не имеет никакого значения, каким он был человеком. – Ее сузившиеся в щелочки глаза смотрели на капитана с явной враждебностью. – И почему это я должна перед вами оправдываться? Все это вас не касается!

– Однако вы сами рассказали мне обо всем, – напомнил он ей мягко.

«К сожалению, это так», – подумала Чина и решила поскорее сменить тему разговора, прежде чем она окончательно выйдет из себя.

– А что вы делаете здесь, на Бадаяне, капитан? – спросила она холодно. – Насколько я помню, у вас было дело в Джакарте?

– Все это так, – ответил он с усмешкой. – Однако я случайно узнал, что человек, с которым мне надо было встретиться, неожиданно умер несколько месяцев назад.

– Какое несчастье! – заметила Чина едко. – Воображаю, что его нашли в сточной канаве с ножом в спине.

– Между прочим, так оно и было, – сказал Этан, в глазах которого внезапно появилось нечто, что заставило Чину воздержаться от дальнейших резких суждений. Она вспомнила с чувством неприязни, что жизнь Этана Бладуила столь же далека от ее собственной, как луна от Бадаяна. Она относилась к числу людей, которые уважают законы, в то время как Этан Бладуил их не признает. Она не стремится ни к чему другому, как только жить простой жизнью здесь, на этом острове, на котором она родилась, тогда как ему доставляет удовольствие скитаться по морям, испытывая постоянно, судьбу.

В Этане Бладуиле была некая темная сторона, и Чина, взглянув в эти бледно-голубые глаза, с дрожью подумала, что не хотела бы никогда иметь с ним какое бы то ни было дело.

– Если уж вам так хочется знать, – произнес Этан таким тоном, как будто она была избалованным ребенком, который уже успел ему порядком надоесть, – я провел последние две ночи на Баринди, острове недалеко от Саравака, в качестве гостя тамошнего султана Азара бин Шавеха. Мы играли в пачиси, к которой его величество питает особое пристрастие. Ему крупно не повезло. Когда же он захотел вернуть свой проигрыш, я решил, что самое мудрое, что смог бы я сделать, – это побыстрее прервать свой визит. К тому же вы, наверное, помните причину моего появления здесь?

Чину охватила паника, ибо она вовсе не ожидала видеть его здесь так скоро. Господи помилуй, что она сможет сказать Дэймону?

– Надеюсь, ваш брат уже знает о том, что он должен мне заплатить?

– Разумеется, знает, – ответила Чина едва слышно, ненавидя капитана за то, что в глазах у него промелькнули веселые искорки. – А почему бы и нет?

– Две сотни фунтов – огромная сумма, мисс Уоррик. Я просто хотел удостовериться, что ваш брат в курсе дела.

Чина почувствовала, как предательская краска ударила ей в лицо, однако произнесла упрямо:

– Дэймон выплатит все, что положено.

– Вот и хорошо. В таком случае не проводите ли вы меня к нему?

Злобно взмахнув юбками, девушка повела его по направлению к дому. Подойдя к зданию, она кивнула старому Аль-Хаджу, и тот открыл им дверь. Плечи она старалась держать как можно прямее, дабы продемонстрировать всем своим видом абсолютное спокойствие, призванное скрыть испытываемые ею страхи и опасения. Господи помилуй, если бы только нашлась у нее минутка переговорить предварительно с Дэймоном! Впрочем, какая разница, решила вдруг она с печалью в сердце. А что, если капитан Бладуил, проявив на этот раз тактичность, не станет действовать с обычным нахальством?.. Однако надеяться на такое – все равно что считать, будто луна сделана из сыра!

Дэймон Уоррик был заметно встревожен, когда его сестра проскользнула в кабинет с человеком, имевшим репутацию отщепенца, однако он сразу же поднялся со своего места и приветствовал гостя крепким рукопожатием.

– Очень любезно с вашей стороны посетить нас, сэр, – сказал он официальным тоном. – Мне бы очень хотелось поблагодарить вас за то, что вы доставили Чину в Азию. Прошу вас, садитесь... Чина, будь так любезна, позвони, чтобы принесли прохладительные напитки.

– К сожалению, я прибыл сюда не просто для того, чтобы отдать визит вежливости, – произнес мягко капитан Бладуил, и его слова заставили Чину опустить руку с колокольчиком.

Дэймон жестом указал на кресло, которое стояло напротив его письменного стола.

– Ах, если это деловой визит, то я догадываюсь, что он как-то связан с путешествием моей сестры из Англии?

Этан разместился в кресле.

– Так оно и есть.

Опустившись на стул возле двери, Чина, стиснув зубы, призвала себя к молчанию.

– Если быть точным, – продолжал Этан все так же ласково, – то он связан с оплатой переезда мисс Уоррик из Лондона в Сингапур.

Дэймон поднял брови.

– Неужели ее кузен не заплатил за нее вперед? Этан отрицательно покачал головой.

– Там имелись кое-какие особые обстоятельства помешавшие ему сделать это.

– Это правда, Чина? – обратился Дэймон к сестре.

– Да, все так, – подтвердила она внешне спокойно, пытаясь изо всех сил сохранять самообладание, что было совсем нелегко, поскольку насмешливые глаза капитана неотрывно смотрели на нее. – Я получила письмо от мамы, извещавшее о смерти отца, в тот самый день, когда корабль Этана Бладуила должен был выйти в море. У нас просто не было времени.

– Понимаю, – сказал Дэймон и нетерпеливо заерзал. Примерно через час ему предстояло встретиться с прибывшей на Бадаян группой китайских купцов, и он не собирался тратить много времени на такое пустячное дело, в котором речь шла наверняка о каких-нибудь несчастных нескольких фунтах. И потому, протянув руку к верхнему ящику своего стола, спросил, чтобы покончить со всем этим: – Не хотите ли вы немедленно получить чек, капитан Бладуил? – Чина, услышав эти слова, откинулась с облегчением на спинку стула. – Боюсь, что здесь, на острове, у меня не найдется наличности. Но вы же понимаете, это ничего не меняет. Итак, сколько я вам должен? Десять фунтов вас устроят?

– Боюсь, что причитающаяся мне сумма несколько превышает только что названную, – ответил Этан ровным тоном.

Дэймон нахмурился.

– А сколько же в таком случае? Двадцать? Тридцать? Сорок?

– Двести.

Горячая волна краски прокатилась по лицу Дэймона Уоррика, захватив не только угловатые скулы, но и самую макушку, на которой красовался зачесанный по тогдашней моде хохолок.

– Вы, должно быть, сошли с ума!

– Эта та сумма, которую назвала мне мисс Уоррик перед своим отъездом.

Дэймон сжал губы, и Этан подумал, что, наверное, он унаследовал свой характер от матери, ибо от Уорриков в нем обнаруживалось очень мало. Этот вялый подбородок и пухлые белые руки говорили о слабости и легкой внушаемости характера. И Этан невольно начал удивляться, почему в сидевшей рядом с ним девушке так много одухотворенности и огня, в то время как в ее брате наблюдается явный недостаток и того, и другого.

– Боюсь, что не совсем вас понимаю, – проговорил Дэймон, глядя вопросительно в застывшее лицо своей сестры.

Этан услужливо ухмыльнулся.

– Разрешите мне объяснить.

– Ах нет, прошу вас, – остановила его Чина и, зашуршав решительно своими шелками, приблизилась к столу брата. – Увы, Дэймон, это правда. Я так хотела поскорее попасть домой, что эта сумма не казалась мне в тот момент столь уж огромной.

– И это все, что ты можешь сказать? – спросил он недоверчиво, видя, что она явно не собирается продолжать свои объяснения. Чина, закусив губу, кивнула.

– Ну, в таком случае подумай... – начал было Дэймон, но капитан, поднявшись с кресла, перебил его:

– Прошу прощения, сэр, но мне совершенно очевидно, что вам двоим есть о чем поговорить наедине.

Он уже понял, что Чина еще ни слова не сказала брату о гнусном поведении Фрэдди по отношению к ней. А так как в намерения капитана вовсе не входило из-за каких-то там сантиментов снижать означенную сумму, он не счел возможным для себя задерживаться здесь более и наблюдать, таким образом, за неприятной для Чины сценой.

– Может, я заеду к вам в другое, более подходящее время? – произнес он отрывисто и, бросив взгляд на склоненную голову Чины, тотчас же отвернулся, ибо ощутил внутри знакомое досадливое чувство. А затем, завершая свой монолог, добавил: – Не стоит звать слугу, я прекрасно найду дорогу и сам.

Когда он вышел, в воздухе повисло напряженное молчание. Дэймон, который принялся мерить комнатку беспокойными шагами, как запертое в клетку животное, вдруг резко остановился перед Чиной, снова усевшейся на стуле.

– Мне хотелось бы узнать, что за сумасшествие заставило тебя предложить этому человеку две сотни фунтов? – спросил он холодно. – Двадцать фунтов я могу еще себе вообразить, учитывая, что ты была расстроена известием о смерти Рэйса, но две сотни? Где, черт побери, я смогу, по-твоему, достать такую сумму? Чина покраснела.

– Ты хочешь сказать, что не заплатишь ему?

– Разумеется, нет! Неужели ты считаешь меня последним идиотом?

– Но, Дэймон, я дала ему слово!

– Дискуссии здесь неуместны! – отрезал Дэймон грубо. – Этот человек всего лишь интриган и вообще нечестивец! Надо быть настоящим мерзавцем, чтобы воспользоваться тем обстоятельством, что ты слишком неопытна и не имела поэтому ни малейшего представления о сумме, которую предлагала! Две сотни фунтов, Чина! Две сотни! Да на эти деньги даже лондонский джентльмен сможет прожить безбедно в течение года, а то и дольше. Надеюсь, ты ничего не подписывала?

– Нет, – ответила Чина просто. – Я не видела в этом необходимости. Наверное, тебе самому ясно, что выплатить эту сумму – дело чести.

– О какой чести ты говоришь? – фыркнул Дэймон. – Ты что, совсем слепа и глуха? Или шесть лет семинарии совершенно лишили тебя рассудка? Неужели тебе никто не разъяснил, что за человек Этан Бладуил? Неужто ты не слышала, какой репутацией пользуется его корабль?

– Помнится, я слышала кое-что о клипере, которым он когда-то владел, – произнесла она нерешительно, поскольку Дэймон ждал от нее ответа.

Чина вовсе не собиралась рассказывать брату, что, помимо всего прочего, Этан Бладуил занимался еще нелегальной торговлей с Китаем. Однако это ничего не меняло. Дэймон, судя по всему, был прекрасно осведомлен о прошлом капитана, и то, о чем он ей говорил в течение следующих нескольких минут, заставило ее пожалеть, что она не может сию же минуту заткнуть уши и убежать из комнаты.

Дезертир? Убийца? Организатор государственного переворота против некоего безвредного правителя одного из африканских островных королевств, устранение коего повлекло за собой гибель множества невинных людей?

Нет, здесь что-то не так! Дэймон, должно быть, ошибается! Этан Бладуил, несмотря на всю ущербность присущей ему морали, просто не может быть повинен в столь ужасных злодеяниях!

– Боюсь, что может, – заверил ее Дэймон мрачно. – К тому же я уверен, что он совершил еще множество других не менее серьезных преступлений, только мы об этом не слыхали.

– А что, если потеряв свой корабль, он решил исправиться и вести отныне добродетельный образ жизни? – предположила Чина с надеждой в голосе. – Насколько я знаю, он доставил в последний раз товар в Англию на вполне законных основаниях.

– В данном конкретном случае так оно, возможно, и было, – допустил Дэймон. – Но что делать с остальными его деяниями? До меня доходили слухи, что он берется за сходную цену перевозить все, что угодно, – от контрабандного оружия и похищенных произведений искусства до рабов. Военные корабли неоднократно гнались за ним по пятам, на' него объявлялся розыск, но он слишком умен, чтобы попасться. Теперь ты понимаешь, – добавил он не без добродушия, – почему у меня никак не укладывается в голове, что ты и в самом деле обещала ему такую сумму.

Чина кивнула с несчастным видом и, подняв на Дэймона полные отчаяния глаза, спросила:

– Где же выход? Боюсь, что капитан Бладуил будет настаивать на том, чтобы ему заплатили, а он не из тех, кто способен ждать долго. К тому же из того, что ты мне только что рассказал, явствует, что он ни перед чем не остановится ради того, чтобы взыскать с нас свои деньги. – Она тяжело вздохнула. – А не станет ли этот человек угрожать нам?

– Станет, я в этом уверен, – с невеселым видом подтвердил Дэймон ее опасения.

Чина закусила губу.

– Как ты думаешь, что смог бы он практически предпринять в отношении нас?

– Например, добиться наложения ареста на имущество семьи в случае, если я откажусь заплатить ему положенную сумму.

Чина побледнела.

– Ему не удастся сделать это! Или не так?

– Если и так, то, я полагаю, мы смогли бы в случае чего обратиться в суд и победить, – произнес Дэймон раздраженно. – Однако это займет годы и потребует много денег. Не думаю, что Бладуил захочет так долго ждать. – В отчаянии он начал ерошить руками волосы. – Ну и ситуация, Господи помилуй!

– По-видимому, самым мудрым решением с нашей стороны было бы просто заплатить ему то, что причитается с нас, – проговорила Чина с расстановкой. – Ты сказал, что у нас нет денег, но, может быть, отец оговорил для меня хоть что-то в своем завещании или, на худой конец, назначил мне какое-то содержание?

– Мне очень жаль, Чина, Рэйс не оставил никакого завещания: он же не знал, что скоро его не станет.

– Ну а резервные фонды? Их-то он должен был иметь! – настаивала Чина.

Дэймон сокрушенно покачал головой.

– Вынужден огорчить тебя, милая: все наши деньги вложены в плантацию, и в настоящее время мы испытываем крайнюю нужду в наличных средствах. Этого и следовало ожидать, учитывая неожиданную гибель Рэйса. Весть об этом трагическом происшествии вызвала настоящую панику среди его кредиторов, и они ринулись к нам буквально наперегонки, спеша забрать назад предоставленные ему суммы. У нас с матерью не оставалось иного выхода, кроме как удовлетворить их требования. Мы же люди благородные, чтящие кодекс чести! – Он опять покачал головой и добавил мрачно: – А что касается Этана Бладуила, то, боюсь, мы у него в руках, и он понимает это.

– И что же ты теперь собираешься делать? – спросила Чина потухшим голосом.

Дэймон, нахмурившись, потер шею.

– Делать? Пожалуй, мне следует побороться с ним всеми возможными средствами. Законными, разумеется, хотя сомневаюсь, что капитану известно значение этого слова.

Чина сжала руки в кулаки.

– Не могу поверить, что он в самом деле способен пойти на такое!

– Не можешь поверить? – спросил Дэймон недобрым тоном. – Ты что, считаешь его героем, Чина? Рыцарем в сверкающих доспехах, который вызволил тебя из многолетней ссылки в Англии? Боюсь, что он набил тебе голову всякими глупыми фантазиями. Этан Бладуил – известный мерзавец и выскочка, и единственное, что для него имеет значение, – это деньги, а также все то, что всегда в цене.

– Надо полагать, ты прав, – молвила Чина с потерянным видом.

Она решила, что ни к чему в данной ситуации объяснять Дэймону, почему ей пришлось столь поспешно покинуть Англию, поскольку это все равно ничего не решало. Но зато дало бы Дэймону основание указать ей, и вполне справедливо, что Этан Бладуил, зная, в каком ужасном положении она очутилась, показал себя еще более бессовестным, неразборчивым в средствах человеком, чем было известно о нем до сих пор.

Поразмыслив подобным образом, девушка прошептала лишь:

– Мне очень жаль.

Дэймон слегка потряс сестру за плечо, чтобы она взяла наконец себя в руки.

– Ну-ну, не стоит себя винить во всем. Мне известно из достоверных источников, что Этан Бладуил успел одурачить за свою жизнь уже множество людей, которые были не только умнее тебя, но и прекрасно знали и о характере, и о повадках его. Но мы найдем выход из этого запутанного положения, обещаю тебе. Возможно, он окажется все же парнем разумным и согласится на меньшую сумму.

– Хотелось бы надеяться, что ты прав, – произнесла Чина печально, весьма сомневаясь в этом.

Видя, в каком встревоженном состоянии находится брат, Чина прониклась к нему состраданием и сочувствием. Несправедливо, что Дэймон вынужден платить за ее ошибку, и крайне дурно с ее стороны усугублять и без того плачевное финансовое положение их плантации, изымая изрядную сумму из стесненного бюджета семьи.

Чина решила сама поговорить с Этаном Бладуилом. Если уж она по собственной вине попалась в его капкан, то должна хотя бы попытаться самостоятельно, без чей-либо помощи, выпутаться из этой истории.

С раннего детства она была приучена сама себя защищать и посему, помедлив минуту в молчании, пришла к естественному заключению, что нужно как можно быстрее встретиться с капитаном и попробовать убедить его дать ей отсрочку. Может быть, корабль Бладуила все еще не поднял якорь, и ей удастся, таким образом, застать этого человека здесь?

– Куда это, черт побери, ты собралась? – спросил Дэймон, когда она поспешила вдруг к двери, но в ответ услышал только решительный шелест шелковых юбок и топот ее удалявшихся по кафельному полу шагов.

«Звезда Коулуна» действительно еще не отплыла, так как Этан Бладуил несколько задержался на веранде, пристроенной к задней стене дома. Его захватил вид устремившихся в поднебесную высь бадаянских гор и соседних островов, покрытых изумрудной зеленью. Сквозь ветви проглядывала ослепительная голубизна воды, искрившейся под лучами послеполуденного солнца. На берегу шумел прибой, намывая все новые песчаные косы, а в небе клубились грозовые облака, обещавшие к вечеру дождь.

Насвистывая негромко, Этан спустился вниз, в парк, и дружелюбно кивнул пожилому китайцу, который ровнял деревянными граблями покрытые битыми ракушками дорожки. Со стороны небольшого пруда, обрамленного зарослями цветущих растений, донеслись взрывы детского смеха. Движимый любопытством, он направился туда и увидел детей, которые разговаривали между собой взволнованными, веселыми голосами.

– Я же говорил, что у тебя ничего не получится! Девчонки всегда такие глупые!

– Можно, я еще раз попробую? Брэндон, ну пожалуйста!

– Ладно, давай! Возьми вот этот, он, наверное, лучше сработает.

Глядя на этих двух увлеченных игрой детей, которые бросали камешки по заросшей поверхности пруда, Этан не в силах был удержаться от смеха: ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что перед ним были Уоррики, хотя их буйные темно-рыжие кудри не шли ни в какое сравнение со сверкающим золотом волос Чины. Младшие представители рода Уорриков тотчас же повернули в сторону капитана головы. Девочка, которой было не более шести или семи лет, увидела его первой. Побледнев, она сперва прикрыла ладошками губы, а потом, несмотря на то что передвигалась с помощью костылей, бросилась в кусты, как испуганная антилопа.

– Филиппа, ты куда? – закричал мальчик и только тогда заметил высокого человека в парусиновых брюках, стоявшего чуть поодаль на дорожке. Предусмотрительно зажав в руке камешек, ребенок спросил настороженно: – Что это вы здесь делаете?

– Я приходил с визитом к вашему брату, – ответил Этан, приближаясь, и улыбнулся. – Меня зовут Этан Бладуил.

У Брэндона открылся рот.

– Капитан «Звезды Коулуна»? Тот самый, который привез Чину из Англии?

Его враждебность моментально испарилась, уступив место самому неприкрытому восхищению. В отличие от Горация Крила, который водил шхуны Уорриков между Бадаяном и Гонконгом, капитан Бладуил полностью соответствовал сложившемуся в голове у Брэндона идеалу истинного морского волка. Капитан Крил был тучным, неповоротливым человеком и к тому же ужасно старым, а Бладуил – стройным, сильным, по оценке мальчика, совсем еще молодым. Особенно понравилась подростку щегольская манера капитана носить голландскую рубашку не застегнутой у горла. И еще казалось ему, что, как положено то пиратам, о которых он читал в книгах, у капитана в кармане должен быть спрятан пистолет, а за голенищем сапога – длинный нож.

– Так вы приехали вместе с ней? На «Звезде Коулуна»? Я спросил Чину, возьмете ли вы нас с собой в Англию, когда поедете туда в следующий раз. И она сказала, что нет. А почему?

– Боюсь, что твои родственники не одобрят твой выбор корабля, – произнес капитан усмехаясь.

– Почему это? Я бы хоть сейчас поехал вместе с вами! Филиппа хочет увидеть королеву, а я – побывать в Бродхерсте. Чина рассказывала, какие там винные погреба и что за ними тянутся длинные туннели, в которых наши предки прятались от круглоголовых. Как вы думаете, они все еще существуют?

– Кто, круглоголовые или туннели?

Брэндон на минуту сконфузился, но потом в его глазах снова запрыгали веселые зайчики, которые живо напомнили Этану его сестру.

– Туннели, конечно! Круглоголовых больше не существует на свете!

– Брэндон! Брэндон, ты где?

Направившись торопливо к пристани в надежде перехватить там Этана, прежде чем он отплывет в Сингапур, Чина наткнулась на заплаканную Филиппу, которая бежала что было сил к дому и кричала, что за ней и Брэндоном из зарослей подсматривал какой-то чужой дядька. Прекрасно понимая, что незнакомцы очень редко встречаются на Бадаяне, в особенности те, кто разгуливает в одиночку, Чина поспешила к пруду, ни минуты не сомневаясь в том, что это и есть капитан Бладуил собственной персоной.

– Брэндон! – крикнула девушка снова.

– Я здесь, Чина! – услышала она в ответ. – Я здесь, около пруда!

Через минуту глазам Этана представилось ее бледное, взволнованное лицо, обрамленное растрепанными, ниспадавшими на спину волосами. Увидев его, она резко остановилась. Юбки обвились вокруг ее ног, с лица исчезло выражение тревоги.

– Посмотри, Чина! – снова закричал Брэндон, прежде чем она смогла бы, отдышавшись после пробежки от дома к пруду, заговорить. – Это капитан того самого Корабля, который привез тебя сюда! – В волнении он забыл имя капитана, однако со свойственной детям непосредственностью тут же нашел выход из положения и неустрашимо продолжил: – Ну, ты помнишь? Это тот, которого ты называла страшным бабником!

Кровь бросилась в лицо Чине с такой силой, что она, казалось, вспыхнула до корней волос. Ее руки конвульсивно вцепились в оборки юбки. Не в силах произнести ни слова, понимая, что любые извинения прозвучат в лучшем случае неубедительно, она заставила себя прямо и честно встретить веселый взгляд капитана. Так и стояла она с развевавшимися на ветру волосами и все еще тяжело дыша. Ничто в ее облике не выдавало бушевавшего в ней волнения. И в краткий сей миг Этан понял вдруг с пугающей ясностью, которая так редко встречалась в его безалаберной, неупорядоченной жизни, что он ее любит.

Это открытие глубоко его потрясло, ибо он вовсе не относился к разряду мужчин, способных влюбиться в женщину значительно моложе себя и уж тем более в эту вот самую, такую рассудительную, темпераментную и вместе с тем на редкость беспокойную, которая вправе отослать его подальше, хоть на край света, вместе с его кораблем. Однако факт оставался фактом, и ему припомнилось тут же, как он чуть было голову не потерял, опасаясь за жизнь Чины Уоррик, когда Нэппи принес ему весть из «Райфлз-отеля» о том, что она стала жертвой напавших на них бандитов. Капитан пытался изо всех сил сосредоточить свое внимание на том неоспоримом обстоятельстве, что стоило только этой самой Чине Уоррик появиться в его жизни, как она доставила ему массу хлопот. Но вместо этого он думал совсем о другом – об отважной ее натуре. Этан невольно восхищался и тем, как, убедившись в бесчеловечном к себе отношении со стороны ее родственников и получив к тому же неожиданно сообщение о смерти своего отца, она, отбросив все страхи и сомнения, отправилась вместе с ним в Лондон. И тем, как храбро вступила она в единоборство со штормом ради того, чтобы принести воды больному ребенку. И тем, как она же, не побоявшись навлечь на себя гнев матери, решила, что незаконнорожденный ребенок не должен и впредь оставаться безродным созданием... Перед его мысленным взором замелькали бесчисленные образы ее: Чина смеется, Чина плачет, Чина читает ему лекцию об огромных преимуществах достойного, законопослушного образа жизни...