Текст книги "Последняя встреча"

Автор книги: Эллен Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

2

В ярко-голубых глазах засветился чисто мужской интерес.

– Так-так! Ничего не понимаю, но попробую догадаться… Мне предстоит отправиться на Восток, и эта леди будет моей секретаршей?

– Не угадал! – заглушая общий смех, пророкотал президент банка Джефф Аллан Уингейт. – Мы всего лишь хотели сказать, что с сегодняшнего дня ты полноправный вице-президент "Хэпворт нэшнл бэнка", Абрахам Тэйлор. Поздравляю!

Сердечное рукопожатие придавало словам президента весомость официального возведения в должность.

– Что касается нашей очаровательной гостьи, – вкрадчиво сказал мистер Карлин, – то она пришла поздравить тебя от имени шести остальных вице-президентов. Маленький пластический этюд – наш привет тебе.

Роксана слушала разговор вполуха – она пришла сюда работать. Мелькнувшее было чувство неуверенности и дискомфорта куда-то улетучилось. Все было как в прежние времена! Тело стало легким и раскрепощенным, голова освободилась от навязчивых мыслей. Когда же звуки различных инструментов слились в одно целое, Роксана медленно и спокойно сделала первое движение.

Три маленьких шажка на месте под позвякивание монист, и вот, не поднимая головы, Роксана подключает к танцу руки, которые и руками-то можно назвать с трудом – скорее прекрасными, грациозными, златочешуйчатыми змеями. Они выписывали в воздухе замысловатые узоры, они мелькали повсюду, они одновременно извивались перед грудью и над головой, вдоль бедер и между коленями, они были сама музыка во плоти.

Повинуясь новой смене темпа, Роксана развела руки: одна плавно опускалась, другая медленно поднималась вверх. Когда же из магнитофона полились чарующие звуки гобоя, она подняла голову и усилиями одних шейных мускулов начала двигать ею из стороны в сторону. Этот трюк был ее коньком, и глядя на непринужденность, с которой она его исполняла, трудно было поверить, что этим сложнейшим хореографическим приемом Роксана овладела всего за неделю.

Восточная дива томно приоткрыла густо накрашенные веки, чтобы увидеть эффект, произведенный ею на старину Абрахама, не переставая танцевать, вгляделась и… растерялась. Вместо "честного Эйба" [1]1
  "Честный Эйб" – прозвище президента США Авраама (Абрахама) Линкольна.


[Закрыть]– эдакого Авраама Линкольна с котелком на голове и толстой сигарой во рту – она увидела высокого стройного широкоплечего мужчину лет тридцати пяти в синем костюме-тройке, отлично сшитом и чем-то похожем на флотский офицерский мундир. Иссиня-черные волосы с редкими серебряными прядями подчеркивали неброскую красоту правильного мужественного лица.

Темп танца снова ускорился, и времени на разглядывание не осталось. Роксана выставила бедра и начала двигать животом взад-вперед – в полном соответствии с заявкой. "Отработать и уйти поскорее, – мельком подумала она. – К черту президентов и вице-президентов!"

Тем временем, примостившись на краю стола, Брэм Тэйлор с полуулыбкой следил за извивающейся танцовщицей. Зная об этом или не зная, но его коллеги угодили в самую точку. Именно о такой женщине – знойной, страстной, миниатюрной – он грезил в эти предновогодние дни. Только в его мечтах он и она были одни – без посторонних свидетелей.

Женщина танцевала напротив него. Взгляд Брэма поднялся вверх по стройным щиколоткам, круглым коленям и замер на изящных бедрах, провокационно покачивающихся перед его глазами. Они двигались в такт музыке все быстрее и быстрее. И без того легкая юбка казалась невесомой. Брэм посмотрел на сапфир, украшавший живот танцовщицы, и комната словно наполнилась волшебным сиянием. Дурманящий запах духов кружил голову, символический наряд из лент дразнил, и не составляло труда представить, как выглядит красавица без него.

Роксана, повинуясь колдовскому голосу гобоя, превратилась в живую волну. "Поздравляем!" – провозглашал ее извивающийся живот. Продолжая танец, она повернулась, демонстрируя герою вечера спину с тонкой линией позвоночника. Казалось, еще мгновение, и она упорхнет. Брэм чуть не бросился вперед, чтобы схватить и удержать ожившую мечту, но вовремя спохватился. Он – только зритель, и не может позволить себе таких вольностей.

Оставалось наслаждаться этим утонченно-чувственным зрелищем. "Именно утонченным" – отметил про себя Брэм. И дело было не в экстравагантной музыке, не в привлекательном теле, не в возбуждающем запахе духов – дело было в женщине. Ничем, кроме костюма и чувственной пластики, не выделяясь внешне, она тем не менее притягивала взгляд. В ней не было ничего от искушенности опытной куртизанки, поднаторевшей в науке обольщения, скорее – искренняя радость от легкости владения телом, самозабвенное упоение стихией танца. Лоб, не прикрытый чадрой, горел краской то ли стыда, то ли возбуждения, а карие глаза поблескивали и младенчески невинно, и соблазнительно в одно и то же время.

"Пляски одалисок" звучали быстрее и быстрее, темп нарастал. Плечи Роксаны мелко задрожали в такт музыке, длинные тонкие пальцы сорвали с плеч воздушный шелковый шарфик, и герой вечера с изумлением прочел на пышной еле-еле прикрытой груди танцовщицы собственное имя.

У Брэма вспотели ладони и сладко заныло в паху; ноги нервно задрожали. Темп пляски стал просто бешеным. Как загипнотизированный, Брэм взирал на безумное кружение рук, ног, пальцев, головы… И вдруг все оборвалось, и воцарилась тишина. Роксана еще раз поклонилась, улыбнулась, на прощание провела пальцами по лацкану пиджака ошеломленного вице-президента, подмигнула ему и быстро скрылась за дверью, провожаемая оглушительными аплодисментами.

Добежав до комнаты отдыха, она буквально упала на мягкое твидовое кресло. Сердце выпрыгивало из груди, в ушах стучало. Неудивительно, что восточные танцы называют скорее разновидностью спорта, чем танцами, – подумала она: за последние десять минут ей пришлось согнать пота больше, чем за день бальных танцев.

Роксана сорвала с лица чадру и села прямо, пытаясь успокоить дыхание.

Дверь приоткрылась, и Роксана вздрогнула. При виде мистера Карлина она снова успокоилась – этого человека она не боялась.

– Вы были великолепны! У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение, – вкрадчиво сказал он, ставя на стол магнитофон и осторожно подходя к дивану напротив. – Кстати, мисс Мердок, у меня в следующем месяце юбилей. Шестьдесят лет. Не мог бы я вас попросить…

Чопорно поправив волосы, Роксана одарила банкира профессионально-приветливой улыбкой.

– Нет проблем, мистер Карлин. Звоните в "Приветствия и Поздравления", называйте дату, время и место, и мы с удовольствием пришлем к вам очаровательную восточную танцовщицу.

– Да-да, конечно! – закивал головой мистер Карлин. – Правда, я надеялся… Да и мы все…

Он подергал пуговицу пиджака, глядя куда-то в сторону.

– Меня просили пригласить вас на последние десять минут торжества, мисс Мердок. Сейчас как раз открывают шампанское…

– Спасибо, но это запрещено уставом компании. Я только отдохну минутку и пойду. Спускаться на том же красном лифте?

– Нет, он уже заперт и обесточен. Немного дальше по коридору лифт с черной дверью. Он опустит вас на крытую автостоянку. Кстати, если вам нужно позвонить, это можно сделать там же, из будки диспетчера… Так вы уходите? Жаль…

С глубоким вздохом мистер Карлин попрощался с гостьей и ушел.

Вскочив на ноги, Роксана заперлась на замок, чтобы больше никто не вошел без спроса, осмотрела свое скудное одеяние и пожалела, что не взяла с собой костюм. В желудке забурчало от голода.

– Ах да, я ведь обещала тебя покормить, – участливо отозвалась Роксана и взглянула на настенные часы: полседьмого. Гараж закрывался в восемь, и у нее была еще уйма времени. Вытащив из кармана пальто горсть мелочи, она опустила в щель автомата несколько монет и нажала на нужные кнопки. Восхитительный аромат кофе наполнил комнату, и Роксана тем временем вставляла в микроволновую печь замороженную пиццу. Еще через пять минут она дула на горячую лепешку, примериваясь, как бы поудобнее ее куснуть.

Три последующих похода к автомату обернулись очередной чашкой на удивление хорошего кофе, пакетом хрустящего картофеля и большим шоколадным пирожным. Забросив ноги на придвинутый стул, Роксана неторопливо перекусила, лениво полистала утреннюю газету и обнаружила в ней упоминание о себе. Какой-то журналист отнес ее к числу наиболее процветающих антрепренеров города.

Поднося последний кусок пирожного ко рту, Роксана случайно глянула на часы: семь пятнадцать. Она соскочила с кресла и начала судорожно прибираться. Мусор полетел в урну, а стулья встали на положенное им место.

Со скоростью пожарника, спешащего на вызов, Роксана оделась, подхватила сумочку и магнитофон, погасила свет и понеслась по коридору.

Тишина здания ошеломляла. Из каждых трех ламп горела одна, и Роксане начало казаться, что она – всего лишь призрак в этом каменном склепе.

– Горазда же ты сидеть, однако, – вслух отчитала она себя и прислушалась к звуку своего голоса. Глуповатая улыбка тронула ее губы. – Если ты здесь застрянешь, Роксана Мердок, это будет тебе хороший урок!

Сапоги бесшумно скользили по ковровой дорожке. За углом Роксана увидела красные буквы "Выход", а под ними – черные двери лифта. Она ткнула кнопку вызова, и дверцы раскрылись.

– Наконец-то! Теперь я почти дома, – с облегчением сказала она.

– Подержите двери, пожалуйста! – прорезал тишину глубокий мужской голос.

Роксана нажала на блокировки дверей и, прищурившись, вгляделась в высокую фигуру, приближавшуюся со стороны смежного коридора. Секундой позже карие глаза Роксаны расширились от ужаса. "О, нет! – чуть не вскрикнула она. – Почему именно он? Почему Абрахам Тэйлор, а не кто-то другой – хотя бы этот старый греховодник мистер Карлин?"

Надвинув шапку на самые глаза, Роксана вжалась в угол лифта. Она сама не смогла бы объяснить, почему ее страшит общество седьмого вице-президента. Да, мистер Тэйлор довольно смело разглядывал ее во время танца, но в целом ничего отталкивающего в его поведении не было.

– Спасибо, что подождали. – Указательный палец Брэма привычно нажал на кнопку, и двери лифта закрылись. – А я, признаться, думал, что в банке ни души.

Роксана промычала что-то неопределенное, пытаясь спрятать магнитофон под пальто.

– Торопитесь к новогоднему столу? – небрежно поинтересовался Брэм.

Роксана фыркнула. Черт бы побрал этого мужика! Как будто не знает, что в лифте разговаривать не принято. Да еще лифт тащится как черепаха!

– А я завтра утром буду нежиться под теплым карибским солнышком, играть в теннис, купаться в океане и искать удачи в казино.

По ходу монолога Брэм чуть наклонился, пытаясь разглядеть лицо собеседницы.

У Роксаны пересохло во рту, а руки, одетые в кожаные перчатки, взмокли от пота. Она еще глубже надвинула шапку и опустила голову так, что подбородок уткнулся в высокий воротник пальто.

Брэм разочарованно выпрямился и потеребил короткие бакенбарды.

– Вы не одна из секретарш, которые были на моей вечеринке?

– Нет.

Брэм снова нагнулся в надежде разглядеть ее лицо. Роксана торопливо отвернулась. В это мгновение что-то со стуком упало на пол. Роксана скосила глаза вниз, и у нее захватило дух от ужаса: сапфир, украшавший ее пупок, выкатился из-под пальто и теперь лежал у носка правой ноги. Стараясь держаться как можно естественнее, Роксана наклонилась, намереваясь поднять злополучный голубой камень, но в последний момент сильные пальцы сжали ей запястье.

– Ого! Неужели вы хотите лишить меня такого очаровательного сувенира? Этот самоцвет прекрасно подойдет к моему новому голубому шарфу, – весело заметил Абрахам Тэйлор.

Язвительный ответ уже готов был слететь с губ Роксаны, но при виде его смеющихся голубых глаз она онемела как кролик перед удавом.

Пауза затянулась чуть дольше нужного, и разъяренной Роксане оставалось одно – с достоинством промолчать, убить нахала презрением. В конце концов, она – исполнительный директор, владеет собственной компанией, и не позволит фамильярничать с ней никому – даже красавцу вице-президенту "Хэпворт нэшнл бэнка".

Двери лифта распахнулись, и Роксана выбежала из кабины, мстительно толкнув локтем попутчика. Покинув теплое помещение автостоянки, она оказалась на заснеженной, продуваемой всеми ветрами улице и нерешительно остановилась перед высоким сугробом. Она думала, что снежный шквал прекратился, но вместо этого на улице царил первозданный хаос. Натянув поглубже шапку и подняв воротник, Роксана двинулась навстречу хлещущему в лицо снегу – через свеженаметенные сугробы, скользя по невидимой корке льда, ежесекундно рискуя упасть на тротуар. Метров через сто замерзли ноги – а до гаража Джерси оставалось еще три квартала.

Сквозь непроглядную стену снега донесся автомобильный гудок и еле слышимый возглас:

– Что, машина сломалась?

Роксана вгляделась в остановившийся у обочины серый "Меркурий седан".

– Машина в гараже за отелем "Вашингтон", – неохотно ответила она в чуть приоткрытое боковое стекло невидимому собеседнику.

– Садитесь, подвезу. Мне как раз в ту сторону.

Роксана, поколебавшись, отрицательно покачала головой.

– Спасибо. Я сама дойду!

Боковое стекло опустилось до упора.

– Садитесь, великая конспираторша, пока не отморозили свой сапфировый пупок!

С уст Роксаны слетел стон.

– А не поехать ли вам в обратную сторону, мистер Тэйлор?

– Здесь одностороннее движение. Это во-первых. И никаких "нет" я не принимаю. Это во-вторых.

Спорить, когда тебя сбивают с ног ветер и снег, – дело неблагодарное. Со вздохом облегчения Роксана забралась на мягкое сиденье. В просторном салоне "Меркурия" было сказочно тепло.

– Я была уверена, что метель к этому времени прекратится, – сказала она, усаживаясь поудобнее и зажимая сумочку и магнитофон между коленей. – Спасибо, что взялись подвезти.

– Не за что. Как мог я не помочь женщине, начертавшей мое имя на своей восхитительной…

– Мистер Тэйлор, – осекла его Роксана, – увеселение – такой же бизнес, как и банковское дело. Если вы не уважаете нашу профессию – пожалуйста, можете и дальше упражняться в остроумии, но без меня.

Она повернулась к нему, и лицо у нее горело от гнева.

– Если вы думаете, что я боюсь метели, то ошибаетесь. Я из Чикаго, и это, – она показала рукой на окно, – для меня всего лишь легкий ветерок.

Брэм восторженно посмотрел на нее голубыми глазами. Он наслаждался тембром ее голоса, пропуская мимо ушей сердитые слова. Что-то в этой интонации, в этом запальчивом взгляде было знакомое… Ну конечно! Он щелкнул пальцами.

– "Я вижу перед собой не женщину – царицу", – процитировал он.

Роксана покраснела от вновь услышанной знакомой фразы.

– Как? Неужели это вы? – Она провела языком по внезапно пересохшим губам. – Но у того инспектора по кредитам были… борода, усы…

– И тем не менее это был я, – с самодовольной улыбкой отозвался Брэм. – Вы застали меня в банке в первый день моего выхода на работу после отпуска с рыбалкой.

Он дернул несколько раз рычаг переключения скоростей и продекламировал:

– Роксана Мердок, компания "Приветствия и Поздравления". – Далее были названы ее домашний адрес и номер домашнего телефона.

Роксана была потрясена.

– Феноменальная же у вас память, мистер Тэйлор.

– Неплохая, не более того. Просто на меня произвели впечатление ваши деловые качества. Вы пришли, точно зная, чего хотите, без запинки ответили на вопросы относительно размещения денег, имели в голове готовый план деятельности и вообще выглядели на редкость спокойной и рассудительной. Кстати сказать, вы были очень эффектны в черно-белом платье и красном жакете.

Роксана смущенно потеребила пальцами сиденье. Она совершенно не помнила, что на ней было тогда!

– Спасибо, – сказала она со вздохом.

– У вас за это время появились проблемы? – немедленно спросил Брэм. – Насколько я помню, кредит предназначался на расширение компании, аренду офиса в центре города и найм персонала. Если угодно, в банке есть штат профессиональных консультантов, специализирующихся на оказании помощи мелкому бизнесу.

– Почему это вы сразу заподозрили, что у меня нелады в фирме? Я исправно выплачиваю проценты, вы лично ведете мои платежные ведомости и знаете, что все там чисто… По-вашему, я достойна скептического отношения только потому, что я женщина?

– Наоборот. Три миллиона американок имеют свои маленькие фирмы, и это четверть всех предприятий малого бизнеса в США. На мой взгляд, женщины – прекрасный объект для инвестиций. Именно поэтому кредит на вас был оформлен менее чем за час. Просто я спросил себя, почему руководитель фирмы вынуждена в предновогодний вечер сама выполнять заказ клиента.

– Исполнительница танца поскользнулась и сломала руку по дороге к вам, а найти замену не удалось, – сухо пояснила Роксана. – Кстати, вы много потеряли. Ли по-восточному красива и превосходно танцует, хотя и не профессионал.

– Не думаю, чтобы я что-то потерял. Скорее наоборот.

Роксана воздержалась от ответа на комплимент и нейтральным тоном заметила:

– Бизнес вообще штука беспокойная.

– Охотно верю, – засмеялся Брэм и включил дворники на полную мощность. – Именно ваша деловитость тогда, при первой встрече, возбудила во мне первобытные инстинкты.

– То есть?

– Меня так и подмывало пригласить вас на обед по завершении официальных переговоров. Но вы настолько ушли в дело, так хорошо были подготовлены, на все имели готовый ответ… Короче говоря, я совершенно не сомневался в отказе, и не потому, что был вам неинтересен, а в силу ваших принципов.

– Зачем все время спешить с выводами. Вы не Господь Бог и не можете знать, что у меня в голове.

Брэм иронически скривил губы.

– Вы хотите сказать, что приняли бы тогда мое предложение?

– Да, – резко сказала она.

– А если я повторю его через две недели, по возвращении из отпуска?

– Можете рассчитывать на мое согласие, – отчеканила Роксана.

– Как насчет обеда и выхода в театр?

– Прекрасная идея.

Любезность ответа настолько не соответствовала угрозе, скрытой в голосе, что Брэм закашлялся, скрывая смех, и сделал резкий поворот, отчего машину занесло в сторону.

– Надеюсь, на Карибах погода немного лучше, – заметил он.

– Вы рассчитываете, что самолет вылетит несмотря на такую метель? – с иронией спросила Роксана.

– Двадцать минут назад я слушал радио. Про отмену авиарейсов там ничего не говорили. Кроме того, самолет у меня только в десять, а за это время может произойти все что угодно.

– Ну и оптимист же вы, Абрахам Тэйлор! А вон мой гараж – за этим углом. – Она указала пальцем на красные неоновые буквы "Гараж Джерри".

– Абрахамом меня не называли с тех пор, как медсестра в роддоме заполнила карточку о рождении. Честным Эйбом почему-то тоже. Зовите меня Брэмом. А вас как дома зовут?

– Для братьев я – Рокки, для родителей – Рокси…

– Коли так, будьте по-прежнему Роксаной. Для меня, как некогда для Сирано де Бержерака, Роксана – идеал женственности и символ красоты, то, о чем мужчина может только мечтать, – проникновенно и чуточку хрипло сказал Брэм, останавливая машину и наклоняясь к ней.

– Одно жаль, – сладко заметила Роксана, – нос у вас не такой длинный, как у Сирано, а то бы из нас вышла совершенно классическая пара.

Она вышла из машины и, наклонившись, добавила:

– Еще раз спасибо, что подвезли.

– До встречи через две недели! – засмеялся Брэм, захлопывая дверь.

Сквозь высокие сугробы Роксана пробилась к воротам гаража, тяжело дыша, постучалась, но никто не отозвался. Прижавшись лицом к заиндевевшему стеклу, она разглядела внутри свою желтую "Тойоту", огромное изображение Санта-Клауса на стене и – ни души!

– Вот так ничего себе! – Роксана забарабанила в дверь. – Что мне теперь делать?

Рассчитывать на то, что кто-нибудь подвезет ее, не приходилось. По дороге сюда она не увидела ни одной машины. Немного поразмыслив, Роксана решила собрать последние силы, подземными переходами пробраться к офису и… Что ж, это не самое худшее в ее ситуации – провести ночь в теплом и уютном кабинете.

Ветер взвыл. Роксана опустила голову и двинулась вперед. Заворачивая за угол, она наткнулась на темную мужскую фигуру.

– Кто? Зачем?!

3

– Это опять я. Хотел проверить, все ли с вами в порядке.

Рука Брэма удерживала Роксану, а тело защищало ее от порывов ветра.

– Как поживает ваша машина? – спросил он, аккуратно стряхивая снег с ее меховой шапки. – Отремонтирована и ждет свою хозяйку?

– Ждет! За запертой дверью, охраняемая сигнализацией, – мрачно отозвалась Роксана. – Говорят: лучше поздно, чем никогда. Может быть, так оно и есть, но к автогаражам это не относится.

– Ничего страшного. Я отвезу вас домой. В восьмичасовых новостях объявили, что аэропорт закрыт.

Подняв воротник своего кашемирового пальто, Брэм начал продираться через сугробы, походившие на океанские волнорезы. Когда они наконец оказались в машине и рев ветра остался где-то за стеклами, Роксана набросилась на спасителя:

– Разве можно в такую погоду выходить на улицу без шапки, перчаток и зимних сапог? И бензина у тебя в баке кот наплакал.

– Каюсь, но все именно так. Зато теперь мы перешли на "ты". – Брэм тряхнул головой, засыпая салон снегом, и повернулся лицом к Роксане. В тусклом свете она разглядела мальчишескую ухмылку на его губах. – Интересно, начнут хоть когда-то твердолобые жители Миннеаполиса обращать внимание на предупреждения синоптиков? Я, например, все время забываю, что зимой бывает мороз и снег.

Накинув на себя ремень безопасности, он завел машину. Сильно пробуксовывая и издавая резкий неприятный звук, седан с трудом тронулся с места.

– Если закрыли аэропорт, – вполголоса сказала Роксана, – то наверняка закрыли и автострады. Тебе было бы разумнее подбросить меня к подземке – я вернусь к себе в офис и проведу ночь там, – а самому остановиться в гостинице.

– По радио сообщили, что Двадцатую улицу постоянно расчищают, как-нибудь проберемся. Тем более, что твой дом находится прямо по дороге ко мне.

Роксана протерла запотевшее боковое стекло, но увидела все ту же мутно-белую стену из снежных хлопьев.

– Мне бы твой оптимизм, – пробормотала она, откидываясь на спинку сиденья.

По правде сказать, Брэм сам не был ни в чем уверен. Вцепившись в руль так, что пальцы онемели, он напряженно вглядывался вперед, отчаянно маневрируя на скользкой дороге, и даже насвистывал для бодрости. Толку от свиста, впрочем, было мало – седан сносило ветром, и он двигался по Хэпнин-авеню, по сути дела, боком.

Брэм лихорадочно переключал скорость, ругая себя за то, что несерьезно отнесся к прогнозу погоды – ездить в такую метель было безумием. В тусклом отсвете фар по сторонам возникали белые призраки – занесенные снегом автомобили. Лавируя среди этих покинутых железных коней, Брэм слишком резко повернул руль. Машину закружило, и, как он ни изловчался, его шикарный седан стал неуправляем.

Роксана затаила дыхание. Положение становилось просто угрожающим. "Меркурий" как ракета несся на здание городской библиотеки. Избегая лобового удара, Брэм резко завернул вправо. Машина закрутилась как волчок и на мгновение снова обрела управление. Воспользовавшись этим, Брэм направил автомобиль на огромную снежную кучу перед автостоянкой федерального суда, но оказалось, что снег скрывал куда большую опасность – стальной парапет.

Грохот и звон сминающейся стали заглушил вой ветра. Брэм с размаху ударился грудью о руль, и хотя львиную долю удара приняли на себя ремни, на мгновение он оказался в нокауте.

Роксане какое-то время казалось, что она умерла, когда чьи-то руки затормошили ее, а срывающийся от испуга голос прокричал:

– Роксана, ты в порядке? Господи, что же я наделал?.. Роксана! Роксана!..

Как бы нехотя Роксана очнулась и машинально поправила шапку.

– Ты чего так кричишь? – вяло пробормотала она и вздрогнула, почувствовав, как противная теплая струйка стекает от правого виска по шее.

Брэм торопливо зажег в салоне свет и нагнулся над ней.

– Ты помнишь, кто я? – спросил он.

– Конечно, еще спрашиваешь! Ты… гм!.. – Роксана задумалась и неуверенно произнесла: – Ты – честный Эйб.

– Сойдемся на этом, – хмыкнул Брэм. – А ты кто такая? Ты можешь сказать, где ты?.. А-а, черт!..

Из-под раскореженного капота повалили клубы дыма.

– Скорее убираемся отсюда! Похоже, что мы горим.

– Горим? Огонь! Какое замечательное теплое слово!

Брэм торопливо похлопал ее по щекам.

– Скорей, Роксана, вылезаем отсюда! Скорей, слышишь?

Отрешенность Роксаны как ветром сдуло.

– Эй! – она поймала его за руку. – Мама в детстве говорила мне, чтобы я не позволяла так обращаться с собой!

– Ну, быстрей же! – почти простонал Брэм.

– А куда я иду?

– Хоть к черту на рога, лишь бы уйти! Я не знаю, откуда дым, из радиатора или из пробитого бензопровода, но в любом случае мы либо замерзнем, либо взлетим на воздух. Придется возвращаться в банк – он в половине квартала отсюда. Ты в состоянии идти?

– Да.

– Не оставляй ничего – и вперед! – сказал Брэм, подхватывая с заднего сиденья кожаный кейс.

Подняв с пола сумочку и магнитофон, Роксана попыталась выйти, но дверь заклинило. Пришлось вылезать вслед за Брэмом.

Свет от карманного фонаря не пробивался сквозь снежную пелену. Брэм спрятал фонарик в карман, отобрал у Роксаны магнитофон, а кейс перебросил в правую руку.

– Нам туда! – прокричал он сквозь метель и, поймав Роксану под руку, поволок ее прочь от искореженной, охваченной дымом машины. Они пробирались вдоль Третьей улицы. Морозный шквальный ветер нападал на них со всех сторон, снег доходил до колен.

Наклонившись к Роксане, Брэм прокричал ей в самое ухо:

– Мы почти у цели!

Не давая друг другу упасть, они продолжили изнурительную прогулку. Роксана двигалась скорее по инерции – ноги, увязавшие в сугробах, отчаянно ныли, в голове царила пустота, перед глазами – бесконечная навязчивая белизна. Если бы не сильная рука, волочившая ее вперед, она бы давно с облегчением и радостью упала лицом в эту белизну.

– А вот и пришли! – прозвучал у самого уха возглас. Роксана подняла глаза из-за воротника и попыталась понять, куда же они пришли. Все было мутно-желтое, и только впереди смутно вырисовывалась большая тень.

"Хэпворт нэшнл бэнк", – с облегчением подумала Роксана, и когда Брэм потянул ее в другую сторону, стала отчаянно сопротивляться. Недолгий поединок завершился тем, что оба упали в огромный сугроб.

– Но мы же пришли! Нам туда! – с трудом разверзла окоченевшие губы Роксана.

– Нет, – тяжело дыша, сказал Брэм, мотая белой от снега головой. – Нам направо. Встали и пошли!

Он с трудом встал на ноги и помог подняться ей. Ноги отваливались от холода, и последние десять шагов показались Роксане самыми длинными и мучительными за всю ее жизнь.

Когда они достигли спасительного козырька над проходом к автостоянке, шквалистый ветер как будто поутих.

– А теперь к лифту, – с трудом проговорил Брэм. Покрытая красными пятнами рука залезла в карман. Побелевшие пальцы долго искали неуловимый ключ, затем еще дольше пытались вставить его в замочную скважину и в конце концов уронили на пол. Брэм покачал головой и подышал на руки.

– Почему ты не позвонишь охраннику? – спросила Роксана, все еще тяжело дыша после перехода.

– Нет охранников. Есть одна электроника.

– Надежнее и дешевле – по крайней мере, так нам казалось раньше.

Он потер окоченевшие пальцы и с отчаянием взглянул на свои руки.

– Может быть, попробуешь ты? – спросил он с надеждой. – Сначала круглый ключ, а потом плоский – с пластиковой голубой карточкой.

Роксана попробовала – и черные двери лифта открылись. Из последних сил они ввалились в кабину и в изнеможении рухнули на пол.

– С тобой все в порядке? – не открывая глаз, спросил он.

– Ммм?..

Брэм невольно засмеялся.

– Ты всегда мычишь в лифте вместо ответа?

– Ммм!..

Роксана с усилием уселась, уперевшись спиной в дубовую панель.

– Как руки? – спросила она, увидев, что Брэм все еще дышит на них.

– Понемногу отходят. Когда эта буря кончится, я перво-наперво куплю себе перчатки.

– Это хорошо. А как ноги?

– Ноги?

Голубые глаза открылись и непонимающе моргнули.

– Мои, например, как ледышки, хоть и в меховых сапогах, – пояснила Роксана и на четвереньках подползла к нему. – Ты их чувствуешь?

– Чувствую. Болят жутко.

– Это хороший признак.

Он проследил, как Роксана снимает с него лакированные ботинки, стягивает носки и, сняв перчатки, начинает растирать его ступни.

– Что ты делаешь? – спросил Брэм с беспокойством.

– Восстанавливаю кровообращение, – тоном заправской медсестры отозвалась Роксана. – Дыши, дыши на руки, растирай. Обморожение – вещь нешуточная. Как только окажемся наверху, ты у меня целый час будешь отогревать руки и ноги в теплой воде.

– Черт возьми, леди! Прекратите ваши выходки. – Брэм поднялся и подобрал ноги, усевшись по-индейски. – Я тебя чуть не угробил, а ты сидишь передо мной на коленях!

– Во-первых, у меня все равно нет сил подняться, во-вторых, долг помощи ближнему…

– Помощь ближнему? А что, неплохо!

Мгновение спустя Роксана почувствовала, как ее обнимают сильные руки, а холодные губы припадают к ее рту.

– Отпусти! – Она резко отпихнула его. – Ты с ума сошел? Что ты делал?

– Искусственное дыхание – рот в рот.

– Но я не тону, не в обмороке…

– Это я чуть не упал в обморок – когда увидел кровь у тебя на виске.

– Кровь? На виске?

– А кроме того – шишка размером с яйцо… У тебя, случаем, не сотрясение мозга?

– Ну-у-у… Скажешь!…

– Голова не болит? А может быть, кружится? Тошноты нет? Как ты вообще себя чувствуешь?

– Мне было холодно, мокро и гадко. После того, как ты меня обнял, стало теплее.

– Это – всегда пожалуйста! – Он снова обнял ее. – Подумать только, еще пара сантиметров – и ты была бы мертва. Боже, какой же я кретин!

Он сокрушенно покачал головой, и Роксана потрепала его по мокрой голове.

– Никакой профессионал не сумел бы вести машину лучше тебя. Все дело в погоде и нашей беспечности. Я тоже хороша – хотя бы надела ремень безопасности!

– И все же как ты себя чувствуешь? Положа руку на сердце!

– Чуть-чуть голова болит, – сказала она, затем немного помолчала. – Я больше думаю о твоей бедной машине!

Брэм ухмыльнулся.

– За машину не беспокойся: она принадлежит банку.

– Ха-ха-ха! Я все время забываю, с кем имею дело, мистер вице-президент.

– Слава Богу, с чувством юмора все в порядке. Пациент скорее жив, чем мертв. – Брэм принюхался. – От твоей шубы пахнет как от моей овчарки, которую я по ошибке натравил на скунса-вонючку. Принял за лису…

Роксана хихикнула.

– Это не скунс, а енот, причем очень старый и заслуженный. Когда мне, еще девчонке, подарили на Рождество эту шубу, ей уже было сто лет. Я надеваю ее исключительно на маскарады вроде этого. Кстати, надо бы отнести ее к скорняку отреставрировать…

Двери лифта распахнулись.

– Кстати, о реставрации. Для начала нужно привести в Божеский вид себя, – сказал Брэм, собирая разбросанные по полу вещи. – В комнате отдыха должна храниться аптечка первой помощи. Смажем твою рану.