Текст книги "Молчи о нас (СИ)"
Автор книги: Элла Савицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
9
Когда мы оказываемся на улице, собираюсь встать на землю, но не успеваю. Легким движением Дамир подхватывает меня под колени, и я полностью оказываюсь на его руках.
Замираю. Меня ещё не носили на руках. Разве что отец, когда была маленькая, но это совсем другое.
– А тебе, я смотрю, не скучно живется, Маша. Приключения магнитом притягиваешь.
– Они как-то сами притягиваются, – краснею, ловя себя на мысли, что в таком положении практически упираюсь носом в мужскую щеку. В нос снова проникает тот самый запах, наполненный древесными нотками. Волнующий, немного терпкий. Он дразнит рецепторы обоняния, отзываясь волнующими нотками в моем теле. Мне очень нравится. От парфюма Дамира не хочется закрыть ноздри, как от папиного ядреного, а наоборот – вдохнуть полной грудью, чтобы ни за что не забыть. Именно так я и делаю.
Несмотря на дождь, который льётся сверху, мне вдруг становится жарко. Под ладонями играют натянутые мышцы, и я сама того не осознавая, осторожно провожу по мужской шее большим пальцем. На упругой коже в одном месте нащупываю неровность, похожую на шрам. Тут же дышать перестаю от собственной дерзости, но Дамир никак не реагирует. Мои руки и так на его плечах, он скорее всего ничего не заметил или подумал, что мне просто неудобно. Хотя удобнее мне ещё никогда не было.
– Открывай, – говорит, стоит нам подойти к двери.
Когда мы оказываемся в зале, мужчина опускает меня на диван рядом с накрытым столом.
– Ох, Машка, человек – авария, – сокрушается отец, вставая со стула – ну что ты там? Цела?
– Цела, – болезненное шипение скрыть не удается, и он заметив это, руками взмахивает.
– Ну вот даже в погреб сходить не можешь без того, чтобы не навернуться там. А она в столицу собралась.
Наша песня хороша….
Вздыхаю и тут же передергиваюсь от холода. Одежда успела намокнуть за те несколько секунд, пока мы шли и теперь я покрываюсь холодными мурашками.
– Холодное есть что-то? – спрашивает Дамир у отца, пока тот продолжает ворчать о непутевости своей дочери.
– Пельмени разве что.
– Неси, – кивает, а потом говорит уже мне, – а ты сядь дальше. Будем ногу твою осматривать.
Пока я неуклюже пересаживаюсь, он берет мою ногу в руки и закатывает низ джинсов. Футболка Дамира тоже намокла. С его волос мне на лодыжку капают прохладные капли, и он скорее всего неосознанно стирает их большим пальцем. В ответ на такое простое действие дрожь легкой волной прокатывается по коже. Дамир поднимает на меня взгляд.
– Так больно? – немного нажимает в одном месте и поворачивает.
– Чуть-чуть, – теперь мне стыдно за свой голос, который кажется осипшим, но ничего поделать с этим не получается.
Я как завороженная наблюдаю за тем, как моя нога оказывается во власти умелых рук, покрытый сеткой тугих вен.
– А так?
– Так больно…
Мама приносит из кухни пачку замороженных пельменей, которая тут же ложится мне на лодыжку.
– Думаю обычное растяжение, – констатирует Дамир, поднимаясь на ноги, – придётся тебе похромать несколько дней, «авария».
– Ничего, – слабо улыбаюсь, – спасибо. Ты мне помогаешь уже второй раз за день.
– Второй раз? – переспрашивает отец, возвращаясь в зал с тарелкой огурцов.
Вот черт… Я тут же начинаю ерзать, ругая себя за то, что ляпнула, но Дамир, усаживаясь на стул, в очередной раз спасает меня.
– В первый я был личным водителем твоей дочери.
– Аааа. Так что там? Жить будет? – папа кивает вопросительно в мою сторону.
– Куда она денется-то? – Усмехается Дамир, – разве что некоторое время вприпрыжку, но будет точно.
Прищуриваюсь, испытывая острое желание показать им обоим язык, но конечно, не делаю этого.
– Пойду переоденусь, – осмотрев свою влажную футболку, Дамир направляется к двери.
Знаю что не должна, но провожаю мужчину взглядом. По пути он вдруг поднимает руку и растирает то самое место на шее, где я нащупала шрам. А перед тем, как выйти из зала бросает взгляд прямо на меня, и я четко осознаю, что он все – таки заметил этот мой дурацкий поступок. Сдавшись под тяжелым взглядом, отвожу глаза. Надеюсь, он не подумает обо мне ничего такого…
Не став дожидаться его возвращения, я кое-как встаю с дивана.
– Пойду ложиться, – говорю родителям, – спокойной ночи.
– Я тебе здесь внизу постелила, в спальне бабушки, – окликает меня мама. – Нечего по ступенькам скакать с больной ногой.
– Спасибо, мам, – благодарно целую ее в щеку, – только я собиралась еще немного лекции почитать.
– Скажи, что принести, я схожу и возьму.
– Принеси лучше всю сумку сразу, она на стуле лежит около стола. А там я уже разберусь.
Мама выполняет просьбу, и, переодевшись в пижамные шорты с майкой, я усаживаюсь на кровати, чтобы погрузиться в лекцию по искусству Азии.
Из зала доносятся мужские голоса, бурно что-то обсуждающие, а потом смех. Зависаю в середине страницы, прислушиваясь к голосу Дамира. Он что-то рассказывает про служебные будни, но я плохо разбираю смысл. Просто слышу вибрации его голоса и понимаю, что изучение материала уплывает куда-то на фон. Строчки бегут перед глазами, но ничего из прочитанного в памяти не задерживается. В ней хозяйничают воспоминания того, как мне было уютно на мужских руках, как волнительно.
Мне внезапно становится интересно какой Дамир в повседневной жизни. Как он проводит свои вечера, в чем именно заключается его работа. Как предпочитает проводить свободное время? Вряд ли он, как и все мои знакомые парни, ходит по клубам. Он гораздо серьезнее их. Старше. Умнее. Один взгляд чего стоит. Глубокий и наполненный опытом. Совершенно не поверхностный. И такой пробирающий, что у меня внутри все сладко дребезжать начинает необыкновенными вибрациями.
Откидываюсь головой на стену, отдавая себе отчет в том, что сегодня выучить что-либо у меня не получится. За окном ярко светит луна. Дождь больше не идет, и небо очистилось от туч, хвастаясь россыпью ярких звезд.
– Ты жениться когда собираешься? – доносится вдруг голос отца с веранды.
Из открытого окна веет сигаретным дымом, а это значит, что они вышли покурить. Прислушиваюсь еще внимательнее, едва не подскочив с кровати, чтобы подойти к окну, но больная нога останавливает.
– Думаешь много желающих связываться с уже женатым на своей работе? – отвечает Дамир со смешком.
– Нууу. Полно таких. Тут вопрос искал ли ты?
– Не до этого как-то, Иван.
– Надо шевелиться. Жизнь на месте не стоит. Это сейчас тебе тридцать, а там хлопнуть глазами не успеешь, и уже сорок. А бабы нет.
Папин пунктик по поводу женитьбы, оказывается, работает не только со мной.
– Мне их вполне хватает и так, – выдыхает Дамир, – Зачем все усложнять браком? Ты сам всё прекрасно понимаешь.
– Это даааа, – на удивление соглашается отец. – Жить с ментом – та еще прелесть. Не знаешь, каким местом завтра жизнь повернется и куда занесет, – заносчивый тон приобретает оттенки обреченности. – Не хотел бы я своей Машке такого. Ни стабильности, ни мужа по вечерам рядом, ни уверенности в завтрашнем дне. – Дамир молчит, а я и вовсе не дышу. Зачем он так? Ради любимого человека можно на что угодно пойти, ведь если любишь – будешь и по вечерам ждать, и ценить моменты вдвоем еще больше. А я почему-то уверена, что если такой мужчина как Дамир любит, то только отдавая себя целиком. – Так ладно, что это мы о грустном? Лучше расскажи, как мать?
И я бы смогла так любить….
10
Только утром я поняла, что все мои вещи остались наверху. Ванные принадлежности ещё вчера перед сном мама отнесла на кухню, а об одежде на сегодня мы не подумали.
Придётся подниматься. Степу родители сами отвезли в сад, а я договорилась о том, что Арина с Китом за мной заедут.
Хромая, подхожу к ступенькам. Сегодня ноге немного легче, нет той жгучей острой боли, поэтому прыгать не приходится.
Дамир, наверное, ещё спит. Постараюсь не разбудить гостя скрипящими половицами.
Теперь главное с лестницы не упасть. Обхватываю правой рукой деревянный поручень и уже собираюсь с силами, чтобы поднять ногу, когда дверь сзади внезапно хлопает.
Вздрогнув от неожиданности, оборачиваюсь и напрочь забываю о том, куда мне нужно было идти.
На пороге стоит Дамир и пододвигает ногой снятые кроссовки в угол. Из одежды на нем только спортивные штаны. Футболка перекинута через шею, позволяя мне безнаказанно скользнуть глазами по идеально выточенному торсу. Мускулистые плечи, сильные руки, сбитая крепкая грудь все это открывается моим бессовестному взгляду, жадно впившемуся в привлекательное мужское тело, покрытое испариной. На широкой груди немного чёрных волос, которые спускаются вниз по животу и тонкой дорожкой прячутся под резинкой штанов. Щеки опаляет огнём.
Резко поднимаю голову.
– Доброе утро, – Дамир тоже выглядит удивлённым.
– Доброе утро.
– Разве ты не уехала с родителями?
– Ещё нет. Мне сегодня ко второй паре. А ты где был так рано?
По пути ко мне, мужчина стягивает с плеч футболку, чтобы к моему разочарованию надеть её на себя.
– На спортплощадке. Оказывается, её ещё не снесли. – А, это он о турниках… – Ты наверх собралась?
– Да, – когда Дамир оказывается совсем рядом, дышать становится труднее. Несмотря на то, что он оделся, от разгоряченного тела исходит жар, окутывая меня собой, как коконом, – забыла попросить маму принести мне вещи.
– Скажи какие, я принесу.
И позволить ему увидеть беспорядок в моем шкафу? Еще и нижнее белье на одной из полок?
– Я сама ещё не знаю, что надеть. Придется подниматься в любом случае.
– Ну пойдём, – Дамир как ни в чем не бывало обхватывает мою руку так, чтобы я могла на нее опереться, а меня как будто током бьет от такого простого действия.
– Да не надо, я справлюсь, – пытаюсь забрать пальцы из захвата, через секунду понимая, как глупо выгляжу. Словно он меня принуждает к чему-то.
Мужчина усмехается, но меня все же отпускает. Опирается плечом на стену и складывает руки на груди.
– Ну давай, справляйся. Если что, я здесь. Это так, на всякий случай, вдруг понадобится, – в низком голосе различаются смешливые нотки.
Чёрт! Кто меня дёргал вообще? Сейчас бы спокойно шла, держа Дамира за руку, но нет же.
Выдавив из себя улыбку, обхватываю поручень рукой, а второй тянусь к стене, чтобы найти ещё одну опору. Шаг наверх… проглатываю рвущееся сквозь зубы шипение. Если ходить по ровному полу ещё более-менее, то по ступенькам, когда вся тяжесть тела переносится с одной ноги на вторую – это ад. Шаг второй… Едва не жмурюсь.
– Я все ещё здесь, Маша, – насмешливый голос звучит совсем поблизости.
Но не просить же теперь его после того, как сама вырвала руку.
– Всё в порядке. Почти не больно, – если бы только ложь имела свойство становиться правдой.
Третий шаг наверх даётся с таким же трудом, как и предыдущие. Зачем нам в доме вообще нужна лестница? Никогда не задумывалась над этим вопросом, а теперь понимаю, как везёт тем, у кого только один этаж.
Сжав зубы, уже заношу ногу для следующего шага, когда вдруг меня сзади уверенно подхватывают, а моя ладонь снова оказывается в крепком захвате Дамира.
– Не могу больше смотреть на эти потуги, – говорит, буквально приподнимая меня над ступенями. – Ты упрямая, да, Маша?
Начинаю улыбаться как дурочка, оказываясь снова во власти мужчины, на которого не страшно опереться.
– Да, – признаю этот факт.
– Хорошая черта, но не всегда. Сейчас можно было бы и не ерепениться.
– И показать свою слабость? Нет, спасибо.
– Лучше терпеть?
– Ведь долго не пришлось, – пожимаю плечами, сжимая подставленную ладонь.
– Упрямая, гордая и хитрая, – хмыкает Дамир, обжигая своим дыханием мой висок.
– Не хитрая. Просто я надеялась, что идти долго самой не придется.
– Даже так?!
Чувствую на себе пристальный взгляд, но проверить не решаюсь.
Дамир не спеша ведёт меня наверх, даже почти не приходится становиться на ногу. Его руки сильные, горячие, надежные, а от соприкосновения с шероховатой кожей у меня внутри разбегаются искорки. Он просто помогает мне подниматься, а у меня голова кружится от такой непосредственной близости к этому мужчине. Его грудь, покрытая влажной футболкой, утыкается мне сзади в плечо, но мне не противно. Даже приятно, как ни странно. Хочется обернуться и провести по ней кончиками пальцев.
А еще улыбаться хочется оттого, что он помогает мне. Опускаю голову вниз, чтобы спрятать глупую улыбку. Хоть бы эти ступеньки не заканчивались никогда.
11
– Так что ты рисуешь в итоге? А то вчера так и не рассказала, – раздается над ухом, пока мы неторопливо поднимаемся наверх.
– Портреты, пейзажи. Все, если что-то понравится настолько, чтобы захотеть отразить это на картине.
Последняя ступенька преодолена, и я оказываюсь на нежеланной свободе. Опоры больше нет, приходится опираться на стену. Пальцы влажные от того, как крепко мужчина держал их, но вытирать руку совсем нет желания. Наоборот, я машинально складываю кулак, чтобы еще немного оставить для себя это ощущение.
– Тебе много времени надо? – спрашивает Дамир, указывая головой на комнату.
– Минут пятнадцать.
– Одевайся тогда. Я пока душ приму. Потом помогу тебе спуститься.
– Это совсем не обязательно.
– Да? – широкая бровь саркастично изгибается, я же готова себя ударить.
– Нет. Мне правда нужна твоя помощь.
– Неужели? – уголок его губ ползет наверх, и я замечаю, как преображается мужское лицо, когда он улыбается.
Исчезает суровая складка между бровей, и Дамир даже кажется моложе.
– Только если ты сам хочешь.
– А ты не такая простая, как кажешься, да Маш? – с легким смешком констатирует мужчина, от которого я как ни стараюсь, не могу отвести взгляд.
– Да нет, самая обычная, – пожимаю плечами, – ладно, пошла собираться.
Оказавшись в комнате, начинаю носиться по ней, как юла. Даже одной ноги вполне хватает, чтобы перерыть весь шкаф в поисках самых красивых, по моему мнению, джинсов и белого удлиненного топа со спущенными плечиками. Сейчас бы к ним очень подошли туфли на каблуке, но боюсь, если я обую их, вернусь домой уже даже не на одной ноге, а на колесах. Кроссовки – единственный подходящий вариант.
Порывшись в косметичке, впервые за долгое время наношу на веки тени и подчеркиваю взгляд тонкими стрелками. Я знаю, что внешностью меня природа не обделила, но никогда не предавала ей особого значения. Меня всегда больше интересовала внутренняя наполненность человека. Сейчас же, в глубине души понимая почему, я беру помаду и выделяю губы ярко-красным. Задерживаюсь у зеркала перед выходом, но передумав, стираю этот ядреный цвет. Это уже слишком. Выглядит так, будто на смотрины собралась, а я всего лишь хочу просто привлечь его внимание. Показать, что могу быть не ходячей «аварией», а привлекательной девушкой.
Расчесав волосы, распускаю их и, выдохнув, прихрамывая выхожу в коридор. В комнате напротив открыта дверь, предлагая мне оценить и идеально застеленную кровать, и чистые стулья, без навешенных на их спинки футболок и штанов. Вещи аккуратно сложены в сумке, и лишь на тумбочке флакон с туалетной водой, телефон и зарядное устройство.
Дамир как раз застегивает ремень на брюках, стоя ко мне спиной.
– Я готова, – даю ему знать о своем присутствии.
Мужчина оборачивается, а у меня сердце к горлу подбирается от предвкушения. Сейчас я выгляжу совсем не так как вчера, и он должен это заметить. Должен, но не замечает. Карие глаза лишь на секунду озаряет непонятная эмоция, тут же исчезающая за взглядом, которым смотрят на обычных знакомых. Дамир быстро оглядывает меня, но никакого восхищения или чего-то еще в глазах напротив нет.
– Быстро ты. Ну, пошли.
Сердце тяжело опускается. Какая же я дура. Отворачиваюсь, пряча разочарование. О чем я только думала? Нашлась красавица. У него, наверное, в столице вагон и маленькая тележка таких вот как я, а то и лучше.
Сильные руки снова оказываются на моей талии и держат ладонь. Но как бы мне не хотелось заверить себя в том, что я не нуждаюсь в его помощи, каждая клеточка тела буквально вспыхивает, стоит почувствовать его рядом.
– Ты как добираться будешь? – ухо согревает горячее дыхание, вызывая рой непрошенных мурашек.
– Друзья подвезут.
– Обратно тоже?
– Да.
– Хорошо.
Мы спускаемся, и Дамир выходит со мной на крыльцо. Машина Кита уже ждет у ворот.
– Дойдешь?
– Конечно. Мне целый день по университету ходить, надо тренироваться.
– Ну удачи. Помни о том, что я тебе вчера сказал.
Я помню. Только как-то незаметно еще вчера нерешаемые проблемы с Панфиловым ушли на второй план.
Пока прихрамывая иду к машине, создается ощущение, что Дамир смотрит вслед. Или мне просто этого очень хочется, не знаю.
Когда закрываю ворота, все же бросаю взгляд на крыльцо. Он так и стоит там, опираясь плечом на каменную стену. В пальцах сигарета, а из приоткрытых губ вырывается серое облако. Сигаретный дым развивается, и я понимаю, что мне не показалось. Он смотрит на меня. Знать бы еще о чем думает…
12
Дамир
Как только машина с Машей и ее друзьями скрывается за поворотом, достаю из кармана мобильный и набираю Лёне, нашему айтишнику.
– Товарищ капитан, не ожидал, – после первого же гудка бодро звучит из динамика вместо приветствия.
Усмехаюсь, выдыхая дым изо рта.
– А что так? Должен всегда быть готов к труду и обороне.
– Так ты ж в отпуске. Думал и не услышу тебя до семнадцатого числа.
– Да я по тебе тоже не соскучился, но дело появилось.
– Понял, – резко становится серьёзным Воротилов. – Уровень сложности?
– Для тебя самый низкий, – тушу окурок в пепельнице на крыльце и возвращаюсь в дом. – На почте у себя посмотри ссылку на один аккаунт в соцсети. Человека взломали, нужно восстановить.
Пара секунд молчания, за которые я успеваю войти на кухню, набрать в чайник воды и поставить его на горящую конфорку.
– Вижу, – коротко отвечает Лёня, – а дело-то у тебя, капитан, очень даже ничего, горячее.
Ложка с сахаром замирает в воздухе перед тем, как я все же насыпаю его в чашку. В памяти всплывают фотографии Маши, выложенные ее бывшим идиотом. Сегодня утром пока отдыхал между подходами на турниках, нашел ее профиль. Ничего в тех снимках предосудительного нет, но оскоминой зубы сводит. Вроде не мое дело, а от чего-то не хочется, чтобы на нее вот так глазели оценивающе. Острые плечи под мужской рубашкой, ключицы, лишь слегка выставленные на обозрение явно не чужих глаз. На снимках Маша доверчиво смотрит в кадр и смущенно улыбается. Очевидно, что делались они только для одного человека, оказавшегося полным идиотом.
– Ты, кажется, у нас в кодах разбираешься, Воротилов?
– В них.
– Вот и разбирайся.
– Молчу-молчу. Имейл есть? Пароль прошлый?
– Ничего нет.
– Плохо, но не смертельно. Дай мне полчаса, Дамир.
– Выполняй, Лёнь, – выпаливаю на автомате.
– Есть, – прилетает легкий смешок вперемешку со звуком отпиваемого кофе.
– Буду должен.
Скидываю вызов и, пока закипает чайник, подхожу к окну. На подоконнике лежит плотная оранжевая резинка для волос. Машкина. Беру вещицу в руку и растягиваю на пальцах. Сегодня она ею волосы не собрала. С распущенными пошла. Хотя ей и так и так хорошо. Поднимаю резинку на уровень глаз, несколько секунд рассматриваю, прокручивая на пальцах, а потом под носом у себя провожу, как сигарету, когда курить охота. Ею пахнет.
Пока по лестнице Маше помогал спускаться, чувствовал себя наркоманом, потому что аромат ее волос в себя втягивал с каким-то необъяснимым кайфом. Давно меня так не вело от обычного запаха. Свежестью от девчонки веет и яблоком. Зеленым, незрелым. Которое при откусывании сводит зубы, но настолько у него выраженный вкус, что хочется откусить еще и еще. Я вчера еще это заметил, когда в дом Машку нес, а она своими ногтями мне по шее елозила. Зараза мелкая. Не потому что специально это делала. Нет. Неосознанно, наверное, даже не поняла, как меня это торкнуло.
А когда сегодня из спальни вышла в этом топе с плечами голыми, я подумал, что это и не она вовсе. Где та девочка с заплаканными глазами и в простой футболке, отстаивающая себя перед придурком бывшим? Где вчерашняя «авария» в мокрой от дождя одежде и блестящими от боли глазами? Передо мной стояла соблазнительная, чертовски привлекательная девушка. Вот только смотрела с ожиданием. Будто хотела, чтобы оценил. Не дурак, понимаю, почему так накрасилась и джинсы выбрала такие, чтобы форму сзади подчеркнули. Я заметил, как только она к лестнице развернулась. Еще и как заметил.
И стрелки кошачьи на глазах, и колечки, появившиеся на пальцах, и щеки порозовевшие. Даже губы, которые кусала, когда обернулся к ней. Красивые, мягкие, красные, словно прошлась по ним чем-то. Прострелило иррациональным желанием прикоснуться к ним, попробовать на ощупь.
Только показывать ей то, что мне понравились ее старания, я не собираюсь. Она и так глазела на меня вчера таким многоговорящим взглядом за столом, что чудом перед Иваном не спалилась. Тот не в состоянии был заметить, а я такое в два счета просекаю. Далеко не родственные это гляделки и не дружеские.
Не к месту это. Плохо. А еще хуже то, что я вместо того, чтобы заваривать кофе уже давно закипевшей водой из надрывающегося свистом чайника, стою и думаю о том, как она сегодня будет по университету скакать и как поведет себя ее бывший. Появилось ли что-то в его пустой голове за последние сутки, или будет и дальше прессовать девчонку. С силой давлю в себе желание встретить Машу после пар еще и сегодня. Ни к чему хорошему этот порыв не приведет.
Вернув резинку обратно на подоконник, разворачиваюсь и заливаю кофе кипятком. Нужно разгрузить мозг. Частота, с которой меня посещают мысли о дочке Ивана мне совершенно не нравится.
