Текст книги "Песня сирены (ЛП)"

Автор книги: Элла Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5
Закон богов

Следующим утром я проснулась в темноте. Было так рано, что даже птицы еще не пели. Самый тихий час в сутках – до того, как ранние пташки откроют глаза, и после того, как заядлые тусовщики вернулись домой, в кроватки – или вырубились где-то на улицах.

Открытое окно впускало воздух. Он был теплым даже до появления солнца на горизонте. Жар и влажность висели в воздухе как флисовое одеяло, горячее и удушающее. Я невольно поражалась странной февральской погоде. Выглянув в окно, я должна была увидеть заледеневшие деревья и снежные тропки – а не это.

Я надела свою одежду для диких мест, радуясь шортам и короткому топу. Моя униформа Легиона из черной кожи в такой жаре была бы невыносимой. Даже в такой легкой одежде мою кожу покрывал горячий слой пота. И дальше станет только горячее.

Запихнув ночнушку в рюкзак, я смотрела, как Белла спит. Она была такой тихой, такой умиротворенной. Я нежно поцеловала ее в лоб и покинула комнату, закрыв за собой дверь.

Дом оставался темным, и я не включала свет. Я кралась мягкими шагами, не желая никого разбудить. Я помедлила у открытой двери в комнату Зейна, уделив минутку, чтобы дать ему безмолвное обещание, что я его найду. Я сомневалась, что он меня слышал, но на всякий случай я хотела, чтобы он знал – я ищу его.

– Леда.

Я развернулась, на ходу вытаскивая один из своих мечей. Я остановилась лишь тогда, когда увидела, что это Калли. Должно быть, я так увлеклась мыслями о Зейне, что не слышала ее приближения. Неро пожурил бы меня за небрежность, и был бы прав. У меня обостренные органы чувств как у вампира. Не существовало оправдания, по которому кто-то мог подкрасться ко мне. Ну, если не считать ангелов. Клянусь, у них имелись встроенные глушители. У них даже дыхания не было слышно.

– Ты рано встала, – сказала я Калли.

– Как и в любой другой день.

Калли всегда была ранней пташкой. В былые деньки она пользовалась этими тихими часами, чтобы работать в гараже, готовить завтрак и делать все те маленькие вещи, которые иначе невозможно сделать в доме, полном детей, которые играли так же, как сражались. Я знала, что она просыпается задолго до нас, но до сегодняшнего дня не понимала, как рано начинается ее утро, потому что сама не была ранней пташкой. В подростковом возрасте я могла спать до полудня каждый день недели. Мне пришлось отказаться от ленивого утра и поздних завтраков в тот день, когда я вступила в Легион Ангелов. Это было одной из многих вещей, по которым я скучала – но не так сильно, как по своей семье.

Калли посмотрела на открытую дверь в комнату Зейна. Все оставалось точно так же, как в день, когда Зейн был похищен. Все ждало его возвращения.

– Он вернется, – сказала я, кладя руку на ее плечо.

– Конечно, вернется. Он боец, – она повернулась и пошла на кухню. – Его мать тоже была боевой.

Я схватила булочку из миски с хлебом.

– Ты ее знала? – Калли никогда не рассказывала мне о биологической матери Зейна.

– Да, по моим дням в Лиге.

Лига являлась крупнейшей в мире компанией охотников за головами. Калли работала там до переезда в Чистилище, до воспитания нас. Время от времени мы встречали ее старых друзей по Лиге, но на самом деле я мало знала о времени, которое она там провела.

– Ее звали Кора. Я не видела ее много лет, ни разу не встречала после Лиги. Она ушла на год раньше меня. Я так и не знала, почему, пока она не показалась на моем пороге с маленьким мальчиком. Ее сыном.

– Зейн, – сказала я. – За ним охотились уже тогда?

Калли кивнула, потягивая чай.

– Кора умоляла забрать его. Она истерично плакала, но между ее мольбами и рыданиями я все еще умудрилась разобрать, что происходит. Боги узнали, что ее сын был призраком.

Призраки, люди с телепатическими способностями, встречались крайне редко и высоко ценились. Сильнейшие телепаты могли делать намного больше, чем просто читать мысли; они могли видеть вещи и отслеживать людей на огромных расстояниях. Даже ангелы с телепатической магией такого не умели; они всего лишь связаны с дорогими им людьми.

Лишь горстка телепатов рождалась в каждом поколении. И боги, и демоны охотились за каждым, кого удавалось найти, чтобы испытать, опоить и использовать как шпионов, как окно в лагерь своего врага.

– Боги послали Легион Ангелов, чтобы выследить Зейна и его мать, – сказала Калли. – Они проделали весь этот путь, чтобы добраться до меня. Но все мы знаем, что на земле не существует места, по-настоящему защищенного от богов и демонов, – она смахнула со щеки слезу. – Она знала, что Легион будет преследовать ее до самого края Земли, чтобы найти ее сына, так что она оставила его со мной. Я видела взгляд ее глаз, когда она уходила, Леда. Как будто выдрали часть ее души. Она отказалась от сына, чтобы спасти его.

– Что с ней произошло? – спросила я, чувствуя, как сдавливает горло. Я боялась, что ответ мне уже известен.

– Кора прыгнула на поезд на запад. Легион не отставал. Она пыталась увести их как можно дальше от Зейна. Так что она отправилась в Западную Глушь. Она знала, что направляется к своей смерти, но это был лучший шанс для ее сына. Ее тело нашли неделю спустя. Она умудрилась выживать среди монстров достаточно долго, чтобы устроить им адову тщетную погоню по Западной Глуши. Чтобы дать ее сыну шанс выжить, – закончила Калли голосом, дрожащим от эмоций.

С минуту я просто стояла там, пытаясь придумать, что сказать. Кора знала, что у Легиона есть магия, способная сломать любой разум, даже ее разум, и выбрала смерть вместо того, чтобы выдать нахождение сына. Не было слов, чтобы описать ужасающую красоту этой материнской жертвы ради сына.

– Калли, почему ты рассказываешь мне это сейчас, после стольких лет? – спросила я у нее.

– Потому что я знаю, что ты винишь себя за случившееся с Зейном.

– Он пропал на моей работе, помогая мне, спасая мою жизнь. Он раскрыл себя – свои способности – чтобы спасти меня. У меня есть все причины чувствовать себя виноватой. Это моя вина.

Калли на несколько секунд затихла, наблюдая за мной. Наконец, она сказала:

– Я научила Зейна, как пользоваться своей силой и как ее скрывать; когда пользоваться ей и когда ее скрывать, – она помедлила. – Зейн принял решение спасти твою жизнь в тот день, Леда, и я не ожидала бы от него ничего иного. От любого из вас. Вы потрясающие личности, готовые помочь – все вы, без исключения, и я горжусь, что воспитывала вас.

– Калли…

– Но ты должна отпустить эту вину. Зейн знал, что делает.

– Как и я знаю, что делаю. Моя очередь его спасать.

– Поэтому ты и вступила в Легион. Поэтому ты и сказала, что это должна была быть ты. Из всех вас ты была той, кто больше всех встревает в проблемы, – сказала Калли. – Даже больше всех остальных, вместе взятых, – она хихикнула. – И ты всегда настаивала, что сама выберешься.

– Конечно. Кто заварил кашу, тот ее и расхлебывает. Это справедливо.

Калли бросила на меня странный взгляд, который я не могла расшифровать.

– Ты похожа на твоего полковника Уиндстрайкера больше, чем ты думаешь.

Я не потрудилась спорить из-за ее слов о «моем ангеле». Я спорила об этом с сестрами и друзьями, но не с Калли. Она всегда видела сквозь всю мою чепуху. И по правде говоря, если отставить все притворство, мое сердце пропускало удар всякий раз, когда кто-то называл его «моим» или говорил, что я принадлежу ему. Я старалась не слишком думать об этом, о том, что все это значило, потому что если честно, это пугало меня до чертиков – даже сильнее, чем мысль о походе в сердце наводненных монстрами Черных Равнин.

Так что я просто сказала:

– Ты даже не знаешь Неро. Как ты можешь говорить, что мы похожи?

– Я знаю, что он ангел. А ангелы думают именно так. Расхлебывать кашу. Восстанавливать порядок из хаоса. Совсем как ты.

Неро звал меня вестницей хаоса, и он был прав. Как и Калли. Я действительно ощущала необходимость восстановить порядок после того, как выпущу весь этот хаос. Эта странная двойственность жила во мне. Раскол. Такой я была – постоянно пойманной, постоянно разрываемой между порядком и хаосом.

– Еще я читала о нем, – продолжила Калли.

– Серьезно? – я представила Калли, свою крутую мамочку, просматривающую колонки свежего таблоида, и невольно рассмеялась.

– Я посчитала целесообразным выяснить, во что ты ввязываешься, – сказала она. – Леда, он почти двухсотлетний ангел, так что мне не нужно рассказывать тебе, насколько он опасен. Ты знаешь, что Легион Ангелов не заставляет своих солдат поступать правильно – всего лишь поступать по закону. По закону богов. Может, это и наш мир, но это их игровая площадка. И их правила.

– Я знаю, Калли. И ты знаешь, что я никогда этого не хотела. Я не хотела такой жизни. Я хотела быть здесь, со всеми вами, вместе.

Калли накрыла мою руку своей.

– Эта жизнь никогда не предназначалась тебе, Леда. В глубине души я всегда это знала. Я не признавалась в этом самой себе, даже после того как ты уехала, чтобы вступить в Легион. Но это правда. Ты предназначена для чего-то большего. Тебе суждено было вступить в Легион Ангелов.

Неро однажды сказал мне нечто подобное. Он сказал, что мой путь в конце концов привел бы меня в Легион.

– Ты веришь в предназначение? – спросила я у Калли.

– Большую часть своей жизни я бы сказала, что нет. Но сейчас… – она покачала головой. – Я уже не уверена.

Я никогда не видела Калли такой нерешительной. Это беспокоило. Калли была нашим камнем, нашим клеем. Она всегда знала, что делать, с какой бы проблемой мы ни столкнулись.

– Ты знаешь что-нибудь о моем прошлом? – спросила я и откусила от своей булочки. Мое время было на исходе.

– Ничего до тех дней, когда ты жила на улицах. Я как-то раз искала твою предыдущую приемную мать, но не смогла ничего найти на ведьму по имени Джулианна Матер.

– Спасибо, – сказала я, разочарованная, но не удивленная. Я оттолкнулась от столешницы. – Мне пора идти.

Я шла по темным улицам Чистилища. Город просыпался, люди спешили из одного места в другое, как будто боясь быть пойманными в темноте. Они наблюдали за мной из окон с надеждой в глазах. Они думали, что я здесь для того, чтобы спасти их от зверств, отравлявших город. Мое горло сдавило чувством вины. Я не была их спасителем.

– Ну же, дорогуша, – проворковал мужской голос. – Не нужно этого делать.

Я резко вскинула голову, ища мужчину, которому принадлежал этот голос. Я нашла его в тени старого здания. Они с приятелем были одеты в черные плащи-тренчи. Значит, они люди Принца.

– Что это у нее такое? – спросил другой мужчина.

– Тазер. На Магитеке. Босс говорит, что гражданским не разрешается носить оружие в городе.

Тень позади них задрожала. Подойдя ближе, я увидела, что эта тень была женщиной. Трясясь, она держала тазер перед своим телом. Первый мужчина выбил оружие из ее рук. Оно прокатилось по мощеной улице и звякнуло о каменное здание на другой стороне. Храм. Эти изверги занимались этим буквально возле храма Пилигримов.

– Даже не думай об этом, – первый мужчина перегородил ей дорогу, не давая добраться до оружия. – Не двигайся, иначе я порежу твое миленькое личико.

Я поспешила вперед, чистая ярость подгоняла мои шаги. Плевать я хотела на то, разрешалось мне вмешиваться или нет. Я даже не думала, что со мной случится потом. Я могла видеть лишь эту бедную женщину, двух отморозков и кончик моего меча.

На моей руке железными тисками сомкнулась ладонь. Я развернулась, чтобы врезать любому, у кого хватило наглости помешать мне помочь этой женщине. Неро поймал мой кулак в воздухе.

– Отпусти меня, – прорычала я.

– Ты не станешь вмешиваться в местные дела.

Я заскрежетала зубами, вырываясь из его хватки. Я не сдвинула его и на дюйм. Я застряла.

– Остановись, Леда.

Я пнула его по лодыжке.

– Это твое последнее предупреждение.

Я вырывалась, используя каждую каплю своей сверхъестественной силы, но я с таким же успехом могла пытаться сдвинуть гору. Рука Неро метнулась в сторону. Я услышала хруст своего запястья за секунду до того, как боль разорвала мои нервные окончания. Я подавила агонию и не перестала бороться. Я вырывалась, толкалась и пиналась.

– Легион накажет тебя, если ты нападешь на этих мужчин, – спокойно сказал он.

– Мне все равно, – выплюнула я.

– Напасть на них – значит спасти ее, но это не спасет остальных в этом городе.

Я наметила очередной пинок в его сторону, но Неро отбил его. Его пинок сломал мне ногу.

– Как ты можешь быть таким холодным? – потребовала я, дрожа от злости и боли.

– Легион никогда не позволит тебе вернуться сюда, Леда. Ты можешь никогда больше не увидеть свою семью. И ты разрушишь свои шансы получить магию, необходимую для спасения Зейна.

Звук имени брата заставил меня остановиться – или, возможно, дело было в огненном шторме агонии, бушевавшем в моем теле и бравшем верх. Я заморгала, пытаясь остаться в сознании. В следующий момент капитан Сомерсет уже несла меня по коридорам храма. Неро поблизости не виднелось.

– Ты просто не можешь держаться подальше от проблем, да, Пандора? – сказала она, усаживая меня на стул в офисе Легиона.

Девять пар глаз уставились на меня. Похоже, все были здесь – все, за исключением Неро. И Пилигримов.

– Выпей это, – капитан Сомерсет протянула мне зелье и добавила более тихим голосом. – Никто не способен сделать такой чистый перелом, как Неро. Твои повреждения заживут за несколько минут. Попытайся за это время не сломать ничего другого, – затем она подошла к нашим товарищам.

– Что с тобой случилось? – прошептал Дрейк, присаживаясь рядом со мной.

Здоровой рукой я открыла зелье и выпила его одним большим глотком.

– Ангел со мной случился.

– Полковник Уиндстрайкер сделал это с тобой? – в его глазах мелькнуло удивление. – Зачем?

– Местные лорды – криминальные лорды, на самом деле – управляют этим городом. Люди напуганы, Дрейк. Они страдают. Я собиралась помешать двум отморозкам местного лорда Принца причинить вред женщине, – я нахмурилась. – Неро не дал мне вмешаться в местные дела, – я осмотрелась по сторонам, мечтая что-нибудь пнуть – а потом вспомнила, что моя нога все еще сломана. – Какой смысл быть сильным, если мы не можем помочь слабым? Если мы не можем исправить несправедливости мира?

– В мире очень много несправедливого. Очень много зла, – сказал Дрейк. – Легион не может исправить каждую ошибку или изгнать каждое зло.

– Зло не приходит исключительно в уродливых монстроподобных формах. Оно прячется за человеческими улыбками и ложными банальными фразами, которыми мы утешаем себя, чтобы мы могли спать по ночам. Я могла остановить тех мужчин, Дрейк.

– Но не всех остальных, и не систему, создавшую их. По крайней мере, не за один день, – он положил ладонь на мою руку. – Это длинная война, война против зла, которое кроется во всех нас.

– Можем ли мы вообще выиграть в этой войне?

– Да, – незамедлительно ответил он.

– Как ты можешь быть настолько уверен?

– Не все поступки богов добры, и не все то, что делаем мы, солдаты Легиона, выглядит лицеприятно, но я действительно верю, что мы делаем мир лучше. Ты должна верить, Леда, что это случится. Вера, надежда, любовь – все эти вещи побуждают нас продолжать свой путь. Вещи, которые заставляют нас сражаться за то, что по-настоящему важно.

– Ты говоришь как Пилигрим, – сказала я.

– Да? – его глаза блеснули. – Я говорил с ними прошлой ночью. Они делают то же, что и мы – борются со злом и сохраняют то хорошее, что еще осталось в мире. Человечество столько всего утратило с тех пор, как монстры наводнили Землю. Но мы и многое приобрели. Тебе стоит поговорить с Пилигримами, Леда. Они могут помочь тебе помнить об этом.

Я не могла похвастаться хорошим опытом общения с Пилигримами, по крайней мере, с теми, которые совали в руки брошюрки на углах улиц Чистилища. Они впихивали слепую веру, а я имела склонность все ставить под вопрос.

– Пандора, Футбол, как думаете, сумеете ли вы почтить нас своим присутствием? – позвала капитан Сомерсет.

Я опробовала свою ногу. Обнаружив, что могу двигаться без агонизирующей боли, я встала на ноги. Я не рухнула, что было хорошим знаком. Запястье тоже ощущалось нормально. Какое бы зелье ни сунула мне капитан Сомерсет, оно было первоклассным.

– Мы берем два грузовика. Пандора, ты будешь в первом грузовике, чтобы показать нам кратчайшую дорогу к Потерянному Городу, – сказала капитан Сомерсет. – Парк, давненько тебе не доводилось крушить собственность Легиона, так что сядешь за руль.

Морроуз захихикал.

Капитан Сомерсет резко повернула голову в его сторону.

– Морроуз, ты всегда все крушишь, так что даже не приближайся к рулю.

– Что если все остальные умрут? – мрачно спросил он.

– Если все остальные умрут, тогда ладно. Флаг тебе в руки. Но до тех пор я найду твоим талантам применение получше. Ты получаешь первую смену за пушкой. Стреляешь в каждого монстра, который угрожает грузовику.

Морроуз широко улыбнулся, как будто его день рождения наступил пораньше.

– Норман, Футбол и я тоже будем в первом грузовике, – продолжила капитан Сомерсет. – Лоуренс, ты поведешь грузовик полковника Уиндстрайкера.

Лейтенант Лоуренс покосилась на меня через всю комнату.

– Ванс, ты возьмешь пушку. Силвершилд, Грир, Кексик, вы тоже во втором грузовике.

– Интересно, почему только у некоторых из нас есть прозвища, – прошептала я Дрейку.

– Наверное, приживаются только хорошие клички.

– Сложно сравниться с Кексиком, – я глянула на Мэтона Чемберса, так же известного как Кексик. Я действительно ему сочувствовала. Он был неплохим парнем.

Дверь в офис открылась, и вошел Неро с семью Пилигримами. Он кивнул капитану Сомерсет.

Она кивнула в ответ.

– Ладно, выдвигаемся. Солнце встанет через несколько минут. Это может казаться летом, но в это время года дни короче, и нам нужно использовать каждый светлый час.

Мы направились по коридорам к гаражу. Всю дорогу я игнорировала Неро – ну, или игнорировала его затылок, поскольку он шел впереди меня. Я не возражала против сломанных костей – такое постоянно случалось со мной после вступления в Легион. Но я чертовски злилась на то, что он сломал их мне, чтобы помешать спасти ту женщину. Это мой выбор, хочу я ввязываться в проблемы или нет. Это не его решение. Это та самая утомительная маленькая штука под названием «свобода выбора», о существовании которой он постоянно забывал. Возможно, Калли была права. Возможно, Неро был не таким уж другим, как мне казалось.

Я забралась в грузовик, усевшись между Дрейком и капитаном Сомерсет. Я была так рада, что Неро в другой машине. Я сомневалась, что сумела бы сдерживать свой язык всю дорогу до Потерянного Города, если бы он сидел рядом.

Грузовики выехали из гаража. Когда они обогнули храм, чтобы поехать к стене, проблеск света привлек моей внимание. Два тела висели на дымоходе храма, покачиваясь на ветру. Люди Принца. Их горла были перерезаны хладнокровными беспощадными движениями. Они были убиты быстро, прежде чем успели дать отпор. На них не было ни царапины. Это был не поступок ярости или злости; это была казнь.

Я посмотрела на грузовик, ехавший перед нами. Неро встретил мой взгляд, его глаза были абсолютно лишены эмоций. Он убил этих мужчин. Я знала, что он это сделал.

– Думаю, он оставил их там для тебя, – сказал Дрейк, выпучив глаза.

– Это мощный сигнал, Пандора, – прокомментировала капитан Сомерсет.

– Но он сказал, что нам не разрешается вмешиваться в местные дела.

– Теоретически так и есть, – сказала капитан Сомерсет. – Но Неро всегда брал на себя обязательство выучить правила от корки до корки. Потому что когда ты назубок знаешь правила, ты можешь найти лазейки. Солдаты Легиона не вмешиваются в местную криминальную активность, если она не имеет отношения к миссии или не происходит на территории богов. Например, на территории офиса Легиона или храма Пилигримов.

– Они не находились на территории богов, – они стояли на противоположной стороне улицы от храма.

– Готова поспорить, что они стояли на территории богов, когда Неро их казнил.

Она была права. Неро твердо придерживался правил. Наверное, он заманил их на сторону Легиона – и убил их за их преступления.

– Лазейка, – пробормотала я.

– Заявление.

Я уставилась на капитана Сомерсет.

– Прошу прощения?

– Неро влюблен в тебя по уши. Я думала, немного веселья его излечит, но, похоже, он хочет только одно лекарство. Тебя. И теперь он развешивает мертвых преступников, чтобы сообщить тебе об этом, – она покачала головой. – Почему он не мог ограничиться шоколадом?

– Потому что он ангел, вот почему, – сказал Морроуз со своего места за пушкой. – И ты знаешь, что шоколад – это не то же самое. Далеко не то же самое.

– Шоколад – это менее проблематично.

У меня было такое чувство, будто я упустила часть разговора – разговора о моей личной жизни, в котором участвовали все в грузовике, за исключением меня самой. Я глянула на Дрейка, который пожал плечами. Что ж, хотя бы не одна я была не в теме.

– Существует грань между лазейками и дорогой к саморазрушению. Какую игру ты ведешь? – потребовала капитан Сомерсет.

– Не веду я никакой игры.

Капитан Сомерсет окинула меня критичным взглядом.

– Так ангелы становятся падшими. И ты запросто можешь стать катализатором его падения. Ты мне нравишься, Пандора, но если ты разрушишь Неро, я тебя убью.

Я видела в ее глазах, что она не шутила ни единым словом. Теперь, когда Харкер отсутствовал, она была лучшим другом Неро и оставалась безгранично преданной ему.

– Я ничего не делала, – сказала я ей.

Она продолжала сверлить меня взглядом.

– Чего вы от меня хотите? – потребовала я.

– Милая, думаю, ты знаешь, что надо сделать, чтобы он перестал развешивать трупы.

Я наградила ее ответным тяжелым взглядом. Я не собиралась заниматься сексом с Неро просто для того, чтобы капитан Сомерсет перестала точить ножи – буквально. Она достала оружие и затачивала клинок. Ну ладно, это был не нож. Это был меч. Что еще хуже, вообще-то.

– Так что это за меч? – спросила я у нее, пытаясь сменить тему.

– Огненный меч, – пламя пробудилось к жизни, шелковистыми волнами скользя по лезвию. – Отличное оружие. Острый, легко режет любую плоть, особенно когда он хороший и горячий.

У меня зародилось смутное подозрение, что она говорит о моей плоти.

– Я лучше пойду, покажу дорогу водителю, – пока этот разговор не скатился еще дальше.