Текст книги "Академия магических искусств. Полукровка"

Автор книги: Элла Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Нельзя на заставу, – ректор серьезен, – Ольгерд прав, охота началась на тебя, вопрос только в одном, кто охотник?

– В смысле? Их что, может быть много?

– Видана, вот такой, неприличный вопрос, а ты в курсе, о ставках на то, что тебя закадрит тот или иной адепт? Например, если это Эдвард, то ставки 1:3, если кто-то другой, то 1:5, – ректор очень внимательно смотрит на меня, – ты с кем-нибудь с факультета финансовой магии знакома?

– Что? Ректор, о каких ставках Вы говорите? У кого хватает ума на такое играть, – меня затрясло, – кикиморы болотные, это за что же я удостоилась такой сомнительной чести? Факультет финансовой магии он же особняком от нас, мы с ними нигде не пересекаемся, а мази и лечебные настойки, которые требуются адептам-бевикам им ни к чему, так что я не знакома там ни с кем.

– Как странно, – удивился ректор, – а тотализатор запустили они, и ставки принимаются у них. Значит, кто-то тебя знает и разыгрывает эту карту, кому ты можешь мешать?

– Эрмитас, я не могу рисковать, Виданой, лучше забрать ее домой. Кто запустил эту лотерею? Девушку пытаются скомпрометировать, а затем подловить на чем-либо и манипулировать ею, я не готов на такие жертвы.

– Ольгерд, спокойно, рассуждаем с холодной головой. Кто-то очень хочет, чтобы Видана, покинула академию, прекратила свое обучение, но тогда Тамилу Рамон также придется отправить домой, – ректор как всегда точен и сух до умопомрачения, – чем это нам всем грозит?

– Какая тайна связана с Тамилой? – молчать, сил больше нет, все ниточки ведут к моей сестренке, которую я не видела больше половины суток.

И опять тишина, оба магистра смотрят на меня и молчат.

– Все, моих человеческих и нечеловеческих сил больше нет, – я вскочила с кровати и, хорошо, что меня поймали две пары рук, а то быть бы мне с черными кровоподтеками по всему телу, ибо банальный обморок низверг меня на пол.

Когда я очнулась, от дурного запаха нашатырного спирта, в меня потихоньку влили чашку крепкого, сладкого черного чая и предложили чашку молока, на что я замотала головой, в знак протеста и изрекла:

– Убивцы, нет, чтобы честь по чести все рассказать, надели личины загадочных и сильных, мол, мы и без слабого пола разберемся, а потом слабый пол откачивать приходиться от несправедливостей жизни.

Магистр Эрмитас захохотал в голос, отошел к окну, никак успокоиться не мог, бедный.

– Ольгерд, ну расскажи, дружище, что ты с Виданкой, делать в замке будешь? Она там всех умертвий и привидений вернет к месту упокоения в одну ночь, а потом за живых примется. Все твои родственнички и приживалки наперегонки либо сбегут, либо в замке начнется война. Нет, мой дорогой друг, Виданя, остается в академии и продолжает учиться.

– Виданка, – это он уже мне, – а ты как насчет, замуж? Понимаешь, у нас в семье, старший сын моего отца никак не женится, – подмигнул, прикусывая губу от раздирающего его смеха.

– Ректор, – я вдруг рассердилась, – маленькая я еще, какой замуж? Я еще трупов вскрыла недостаточно, на кладбищах, заброшенных, в обморок мало падала, рано мне замуж.

Ректор хохотал в голос, остановиться он уже, не мог.

– Артур, – ну конечно, голос леденющий, всё честь семьи блюдем, – прекрати.

– Да, ладно, Ольгерд, сам прекрати, ты же не дуэнья в штанах. Мне Виданку жалко, три духа повздорили, – уже говорит спокойно, – и на что мы подписались? Девчонка учится на трех факультетах, в то время как ее сокурсницы по свиданьям бегают, о будущей жизни думают. А с ней что будет?

– Артур Эрмитас, – холод поплыл по комнате, – я сказал, хватит.

– Вида, ты себя как чувствуешь? – ректор даже не обращает внимания на друга и попечителя, – тебя перенести в твою комнату?

– Да, пора домой, там Тамила, наверное, переживает.

Опять тишина, и словесная дуэль глазами.

– Магистры, – я просто взмолилась, слезы выступили на глазах, – я вас умоляю, ну поделись информацией, пожалуйста, кто я? Наживка на крупную дичь или еще кто? Хоть в известность меня поставьте, вслепую используете или дадите прочувствовать всю важность момента, для кого придется жизнью пожертвовать? Интересы империи или темнейшие тайны рода Тримееров, да не молчите же вы, мне страшно, кто жертва понятно, а охотник кто? Кому я понадобилась?

– Видана, всё, в замок, под охрану, – магистр Тримеер побелел, – доучишься дома, хоть всех умертвий и привидений к Черной Луне спровадишь, неважно.

– Ага, сейчас, – ректор разозлился, – Виданка, вали в свою комнату, там тебя кроватка заждалась, достали вы меня Тримееры, хуже горькой редьки.

Больше я ничего не слышала, оказавшись в одно мгновение в своей постели. Ох, ты ж, счастье какое, спать и только спать, и пусть все тайны подождут до утра. Вот только я не заметила, от усталости своей, что в моем любимом, плетеном кресле появился магистр Тримеер.

Тайны, однако, ждать не желали и едва мои глаза закрылись, я вновь оказалась на том же кладбище, в момент, когда леди Артиваль падает на могилу Артура. Кровь Артиваль капает на могилу, отец, подхватив дочь на руки, покидает кладбище через портал. И в ту же минуту вспыхивает другой, из него выскальзывает Игнатиус, и наклонившись над могилой, собирает кровь Артиваль, я вижу, как капельки под движением его руки поднимаются и опускаются на дно небольшого сосуда, предусмотрительно вынутого из кармана одеяния. Собрав всю кровь, он разворачивается в мою сторону и с хищной улыбкой на губах произносит:

– Вот так будет со всеми, кто пойдет против меня, ты же понимаешь меня, Видания, – и тут я проснулась от ужаса.

Магистр успел своей рукой закрыть мне рот, в противном случае, от моего вопля проснулся бы весь корпус. Обняв за плечи, он держал, пока меня не перестало трясти, затем отпустил, укутал в одеяло, и переставив кресло к моей кровати, сел в него, продолжая держать меня за руку.

– Рассказывай, что ты увидела, на сей раз.

– Я была на кладбище, Ингатиус собирал кровь леди Артиваль с могилы Артура, – показала движение руки колдуна, – она поднималась вверх и сама сливалась в сосуд.

– Но ведь испугалась ты не этого, не так ли, Видана.

– Магистр, он знал, что я там. Он назвал меня по имени и сказал, что будет поступать со всеми, кто идет против него, так же, как с Артиваль.

Магистр задумчиво смотрел на меня, осторожно поглаживая по кисти руки, помолчав какое-то время, начал рассказывать:

– Я был ребенком, и кормилица читала мне про мага Игнатиуса – сказки. Много лет я был уверен, что Игнатиус – просто собирательный образ, мифический персонаж, страшные легенды о деяниях которого, создавались из множества историй, главными действующими лицами, как я думал, были десятки, если не сотни разных магов, живших в разные периоды нашей истории. Первое сомнение в этом, закралось у меня шестнадцать лет назад, тогда произошли два случая, которые оказались не просто связанными вместе, но и влияли друг на друга. Возникло ощущение, что кто-то очень сильный и могущественный написал сценарий жизни для нескольких человек, чья величина столь недостижима, а их влияние на жизнь империи так огромно, что озвучь я такое предположение, меня объявили бы сумасшедшим, а причиной – побег, а затем и смерть Артиваль. Меня спас Эрмитас, вызвал в академию, к тому времени я был назначен главным попечителем, и настоял на том, чтобы я постоянно находился здесь, пока мы не разберемся с её проблемами.

А их было так много, что без малого несколько лет я просыпался и засыпал с мыслями о разваливающихся корпусах, кражах древних книг из библиотеки, чье местонахождение обнаруживалось в каком-нибудь дальнем гарнизоне, готовое к вывозу контрабандистами в другие королевства. Мы рыскали по всей империи – возвращая книги, собирая искусных преподавателей и целителей, чьим убежищем, а затем и родным домом, стала академия. Я выпал из суеты великосветской жизни, о моих способностях в умении распутывать всякие преступления и разгадывать загадки, как то подзабыли, а я за это время стал старше, опытнее и дальновиднее, стараясь не выпускать из виду все события происходящие в императорском дворце.

Я знал все и, следовательно – думал, анализировал и пришел к очень неутешительному выводу – все, что мне когда-то в детстве рассказывали, сказкой не было, это самая настоящая быль, и ее главный персонаж жив.

А затем наступил момент моего возвращения к императорскому двору. Так получилось, что в одной из боевых экспедиций мы пересеклись с императором, он спросил, почему меня не видно в свете? Я объяснил это делами, требующими моего постоянного присутствия в академии. Я не жаловался на жизнь, он не настаивал на моем возвращении. Но через какое-то время, мы с Эрмитасом, получили приглашения на прием, в честь дня рождения императора. И все произошло гладко, молодого мага, сующего везде свой нос и задающего неудобные вопросы, не было, перед двором предстал маг, доказавший империи, как много значит ее благополучие лично для него, обходительный и улыбчивый, а на самом деле не доверяющий практически никому.

И чем дольше я нахожусь при императорском дворе, тем крепче у меня ощущение, что Игнатиус незримо присутствует там, выплетая очень искусную сеть, в которую, в разное время, попадают то одни маги, то другие. А сегодня ты высказала мысль о пиаре и тех посредственностях, что он выносит наверх. И я думаю, не есть ли это гениальный план мага, которому нужно доказать всем, что его нет и никогда не было, он лишь миф, но при этом, Игнатиус – реален, и ему нужно власть над всеми и он не остановится ни перед чем. Многие столетия, если не тысячелетия он идет к безграничной власти, и каждый раз на его пути вставали смельчаки, стремившиеся его остановить ценой своей жизни.

– Эрмитас, дружище, тебе еще не надоело совой прикидываться? – магистр усмехнулся и посмотрел на стол, где стояла глиняная фигурка совы, появившаяся в моей комнате после зачисления на факультет.

– Ольгерд, ну зачем ты так жестоко? – фигурка совы продолжала стоять на столе, а рядом с магистром стоял ректор.

– Мне шутка про старшего сына твоего отца не понравилась, так что мы квиты.

– Так я не шутил, – ректор расплылся в довольной улыбке, – но как вижу, тебя задело.

Я переводила глаза с магистра на ректора, а потом спросила:

– А кто старший сын вашего отца?

Глава магистра Тримеера сверкнули, а ректор хитро поглядывая на меня, выдал:

– Да я, конечно.

– Ох, кикиморы болотные,... – я натянула одеяло на голову, а когда убрала, то в комнате было пусто и очень тихо.

Сова на столе подмигнула мне своим глиняным веком и голосом ректора произнесла:

– Учишься по старому распорядку, живешь в академии, но на зимних каникулах в замок Тримееров, там, в закрытой библиотеке, есть древние фолианты, тебе с ними нужно поработать. Никому про видения и прочие вещи не говори, Тамиле, в том числе. Если потребуюсь, совушку погладь по голове.

– Хм, а если магистра Тримеера захочу увидеть?

– Медальон на твоей шейке, – сухой такой голос, вопрос ему не понравился, а мне вдруг стало весело, – это Вам за старшего сына, магистр.

– Ну, и семейка, – вздохнул ректор, – что Ольгерд, что ты – злые вы.

– Что делать, – вздохнула несколько наигранно, – мы же родственники.

– Да, не скажи, седьмая вода на киселе, какие вы родственники, но вот по духу, да, ты его близнец. Спи уже, пара часов у тебя еще есть.

И я действительно погрузилась в спокойный сон.

* * *

Утренняя суматоха. Тамила, влетела в мою комнату, бросилась на шею со словами:

– Адепт Курваш вчера какие-то страшные вещи рассказывал, мол, тебя в госпитальное крыло отправили и, наверное, заберут домой, а ты здесь, со мной, с нами, – и едва не плачет.

Смотрю на нее и вот чувствую, что не полукровка она, вот только похоже и сама не знает об этом, и так жалко её стало. Она, и правда, такая воздушная и беззащитная, обнимаю и осознаю, не брошу и покусаю любого, кто осмелиться обидеть сестренку.

Первой парой была "История мифа в жизни магов", преподаватель, оборотень Вольфгаус, лучший специалист в империи, основные монографии написаны были им, беззвучно вошел в аудиторию и, рассматривая нас, спросил:

– Ну, и кто сегодня ночью не спал спокойно, а шлялся по заброшенным кладбищам?

Ответом была гробовая тишина. Наша группа, состоявшая сплошь из представителей чистокровных магических семейств, тем не менее, комплексом превосходства заражена не была. Нас с Тамилой приняли, как своих, с первого дня обучения, если что-то шло не так, ряды чистокровных адептов смыкались мгновенно, скрывая нас от преподавателей.

– Молчите? – Вольфгаус, потянул носом, – а хотите, скажу кто этот нарушитель порядка?

– Магистр, а что это даст? – лениво протянул Карл Барнаус, его отец возглавлял Министерство обороны Империи, – мы и так знаем, кого духи факультетов обидели, оставьте адептку в покое. Если бы они так поступили со мной, послал бы всех в ад и остался учиться на факультете боевой магии, но Арес мной побрезговал. Я вначале злился, а потом, понаблюдав за жизнью и карьерой боевиков, решил, не стоит оно того. Наш факультет самый лучший, и возможностей больше.

– Да? Значит, вы адепты знаете, кто вчера был в М-треугольнике?

Все затаили дыхание.

– А вы что-нибудь о нем знаете? – невинно так начал Вольфгаус.

Вот так всегда, закинет совершенно простой вопрос, заинтригует, а потом перед нашими глазами разворачивает картину исторических событий, происходивших многие века и тысячелетия назад.

– Ну, М-треугольник, – бойко начал Северус Дейдрис, его родители были учеными-паранормальщиками и не вылазили из экспедиций, – это аномальная зона, известная нам по старинным манускриптам. Особенно часто в них упоминаются – Ведьмины кольца, Змеиная горка, Черная речка и Белая гора, где происходили очень странные вещи в разные периоды существования империи. Об этом много было написано такими исследователями, как Сергиус Никсон, Вильгельм Уральский, Леонидас Огненный и другими.

– Молодец, – скупо похвалил Вольфгаус, и обратился ко мне, – а ты что там увидела?

– Ничего сверхъестественного, только кладбище да умертвий – пожала плечами.

– Ну, как скажешь, – преподаватель понял, что рассказа не будет, и лекция началась.

М-треугольник, действительно известен с глубокой древности, некоторые исследователи полагают, что с этого клочка земной поверхности, размером примерно в сто квадратных километров, вышло несколько могущественных магических родов: Барнаусы, Блэкрэдсаны и Мордераты.

– Магистр, – я подняла руку, – а маг Игнатиус, он к какому роду относится?

– Адептка, – на меня удивленно посмотрели, – это мифический персонаж, его присутствие, в качестве самостоятельной личности, под большим вопросом, Вам что, мама сказки в детстве не читала? В таком случае, Видана, тема Вашей курсовой работы – "Маг Игнатиус, мифы и реальность". Все сказки в Вашем распоряжении, дерзайте, адептка, – он загадочно улыбался, а глаза засияли озорным блеском, – к лету успеете закончить?

– Вида, – Северус Дейдрис, окликнул меня, когда мы выходили после лекции, – хочешь, я поговорю с родителями, по поводу книг об Игнатиусе?

– Да ты что, – его перебила Кирика, староста нашей группы, – если речь не о сказках, то книги об этом персонаже можно обнаружить только в двух библиотеках – императорской и замка Тримееров, вот только доступа в них, нет ни у кого из нас, и получить его почти нереально.

– Спасибо вам, я поговорю с нашим библиотекарем, может он что подскажет. А вдруг, есть возможность, выписать эти книги к нам, в Академию и поработать здесь, в читальном зале, – хотя в душе, я знала, книги из этих библиотек получить можно только там, в библиотеках, а значит, нужно забыть о своих обидах и соглашаться на зимние каникулы в замке Тримееров.

– Вид, – Карл ждал меня в коридоре, – ты действительно была в М-треугольнике?

– Не знаю, мы были на старом кладбище, а вот где оно расположено, я как то не вдавалась в подробности. Карл, было так лихо и мерзко, что мне хочется позабыть обо всем, что там увидела, – мне не хотелось рассказывать, что было на самом деле.

– А ты не жалеешь, что тебя так заставляют пахать духи факультетов? Я вообще в изумлении, что ректор и попечители повелись на их требования, хочешь, я поговорю с отцом, и тебя освободят от неимоверной нагрузки?

– Карл, спасибо тебе за заботу, но я пока продолжу свое обучение, мне так легче жить.

Я не рассказывала никому, о том, что дедушки, ушли в Вечность друг за другом, в один год. Я училась тогда на втором курсе, как сказал Лешик, им не для кого стало жить, отец женился, и в его семье подрастают два сынишки. В моей жизни остались только леший с кикиморой, и академия. Да, был еще – Ольгерд Тримеер, седьмая вода на киселе, как сказал ректор, но я еще не поняла, какая ставка им была сделана на меня. Так что учебная нагрузка – мое спасение.

– Вида, – Карл запнулся, посмотрел на меня, а потом продолжил, – впереди зимние каникулы, до этого, ты все каникулы проводила в академии. А если я приглашу провести эти каникулы в нашей семье, в качестве моей девушки, как ты на это посмотришь?

– Спасибо, Карл, но эти каникулы уже заняты, я пообещала дальним родственникам прибыть к ним, и не могу их подвести.

– Жаль, но если ты окажешься в столице, Вида, будут праздничные балы, может быть, мы там увидимся? – он ждал ответа.

– Карл, я не могу ничего обещать, мои родственники живут далеко от столицы и совсем небогаты, мне жаль, – я повернулась и пошла вперед, на лекцию в астрономическую обсерваторию, где директриса читала спецкурс по прикладной астрологии.

– Знаешь, я все понимаю, ты не чистокровная, род небогатый, но мои родители, они очень хорошие и понимающие, и я уверен, они будут не против тебя, – Карл догнал меня у дверей обсерватории, – ты только не говори сейчас – нет, просто подумай. Ты мне очень нравишься, я еще на первом курсе смотрел на тебя и думал, какая она прелестная, от тебя просто невозможно отвести глаз. Ты примирила меня с факультетом, я ведь и правда мечтал о боевой магии, считал себя самым несчастным, когда Арест сказал родителям свое безоговорочное – нет, и вдруг ты.

– Карл, ты самый лучший адепт на нашем курсе, дух не ошибся, твое место здесь, тебя ждет блестящее будущее, а я, просто твой друг, если понадобится моя помощь, я буду рядом, но рассматривать себя в качестве чьей-либо девушки, я пока не могу, прости. Ты очень хороший, но я не знаю, что меня ждет за этим поворотом, – кивнула в сторону аудитории, – моя жизнь, похоже, мне совсем не принадлежит, как я могу что-то обещать?

Мы, молча, вошли в аудиторию, мне было немножко жаль, говорить такое Карлу, он действительно хороший, но сказав все, я почувствовала огромное облегчение, будто с моих плеч упала тяжелая, каменная глыба.

Директриса указала нам на картину звездного неба и начала рассказ о взаимосвязи влияния Луны на отливы, приливы океана и морей, и нашу жизнь. Мы записывали, в тишине скрипели перья, на мой свиток упал письменный журавлик, на котором почерком Карла было написано:

– Это из-за Эдварда?

– Нет, – и журавлик отправился обратно.

Всю пару разбирали квадранты Зимы, Весны, Лета и Осени. Указывая на взаимосвязи, директриса, как бы, между прочим, сказала:

– Каждый квадрант символизирует тот или иной период. Например, квадрант Зимы, называемый еще квадрантом Интуиции, символизирует детство и люди, в чьей натальной карте выделен данный квадрант нуждаются в Учителе, в определенной среде и воспитании. Люди первого квадранта могут хорошо сработаться с людьми второго квадранта, но вот близкие личные отношения строить нежелательно. Из вашей группы к первому квадранту относятся адепт Барнаус, Каулис и Монтель, а ко второму, например, адептка Берг. Так что делайте выводы адепты.

И тут все зашумели, спрашивали, как разобраться в своих квадрантах, директриса выдала домашнее задание, мы должны были работать двумя парами, где были подобраны четыре квадранта. Наша группа состояла из меня, Тамилы, Карла и Северуса. Направляясь в столовую, мы договорились заниматься в библиотеке, вечером, после моих занятий с лечебным факультетом.

Корпус лечебного факультета встретил меня шумом и гамом, адепты метались между аудиториями, происходило что-то странное, хотя они вообще-то всегда очень спокойные. Травки там всякие, заговоры – требуют тишины и сосредоточенности, и потому, когда я раньше приходила в этот корпус, он встречал меня тишиной, за каждой дверью священнодействовали.

– Виданка, – адепт Тим из рода Никсонов, увидев меня, притормозил на бегу, – что вы вчера в М-треугольнике обнаружили? Мы сегодня целый день бьемся над сбором крови со стола, издевательство, да и только, она не притягивается, какой идиот додумался до такого? Пошли скорее, а то самое интересное пропустишь, магистр Тарш зол и готов покусать нас всех.

Направилась за ним в аудиторию, но внутренне напряглась, я рассказала только магистру Тримееру, но ректор тоже слышал, значит это его работа, интересно.

– Адептка Видания, подойдите к столу, – магистр Тарш был в бешенстве, как я его понимаю, – у нас лабораторная работа, соберите кровь со стола.

Под взглядами адептов четвертного курса лечебного факультета медленно подхожу к столу, поверхность которого окроплена кровью, ещё мгновение и она начнет сворачиваться. Черная Луна, зачем мне это, страшно становится от алчных взглядов Тарша и его учеников, слышу даже, как стучат их зубы, но как в ночном сне, протягиваю руку над столом и осторожно провожу над капельками крови, сгибая пальцы так же, как и Игнатиус, над могилой. Мгновение, другое – ничего, и вдруг, капли отрываются от поверхности стола, внутри меня что-то мгновенно холодеет и кровь приближается к ладони, другой рукой беру стеклянный сосуд из рук Тима и осторожно стряхиваю в него капли крови. Гробовая тишина в аудитории, и в момент, когда последние капельки крови падают на дно сосуда, тихий голос магистра Тарша нарушает тишину:

– Адептка, Вы чудо.

Протягиваю ему сосуд с кровью и, сцепив пальцы, пытаюсь успокоиться.

– Сейчас всем понятно, почему Видания потребовалась духам трем факультетов? Кто повторит то же самое, что только что проделала адептка, я сам, лично, попрошу духов провести испытания для него. А то, кое– кто до сей поры плачется, как с ними несправедливо поступили, и строчит жалостливые письма домой, – жесткий голос ректора вывел всех адептов из оцепенения, в котором они пребывали, наблюдая за моими манипуляциями с кровью.

И я вдруг поняла, это была как проверка меня, так и образцово-показательная порка всех остальных, адепты моей группы мгновенно вникли, что учиться на трех факультетах, значит, не иметь ни минуты свободного времени, и завидовать мне перестали через несколько дней, после начала учебного года. Но, похоже, слухами академия полнится, и адепты других факультетов предъявляли претензии относительно меня.

Тишина, адепты прячут глаза от ректора и магистра Тарша, а Тим Никсон не выдержал:

– Ректор, из-за парочки не особо умных голов, стоит ли наказывать нас всех? У каждого свои способности, их бы развить, зачем на адептку оглядываться? Мне вот даром её способности не нужны, больше делать нечего, как в компании сумасшедших магов по кладбищам шляться, вместо того, чтобы в приятной компании, в красивой одежде, у камина, с бокалом Хеннеси 1841 г. и преферансом, провести вечер.

– Мда..., ректор внимательно смотрел на него, – да ты гедонист, адепт, а родители мечтают, что ты продолжишь их изыскания.

– Да, Вы что, ректор, – голос Тима перехватило на мгновение, – должен же быть в нашем роду хоть кто-то нормальный, не всем же могильники по империи раскапывать в поисках древних артефактов. Видана, – он развернулся в мою сторону, – тебе понравилась картина, что я нарисовал?

– Какая, – ледяной голос ректора, прервал Тима, – ты, камин и бокал Хеннеси? Адепт, ты ошибся, Видана из категории таких же исследователей, как твои родители, так что обрати внимание на другую девушку.

– Магистр Тарш, адептка Видана, Вам еще нужна? Нет? Спасибо. Адептка, за мной, – приказал ректор и стремительно покинул аудиторию.

Магистр Тарш показал мне глазами в сторону закрывающейся двери и, повернувшись к своим адептам, лениво произнес:

– Деточки, не уйдете, пока её фокус не повторите, и про коньячок с камином даже не упоминайте, обижусь.

Я выскользнула за дверь и бегом за ректором. Он стоял у огромного окна и наблюдал за тренировкой боевых магов, я подошла, встала в шаге от него.

– Вида, тебе нравится всё происходящее?

– О чем именно идет речь, ректор? Что-то произошло?

Он пошел вперед, я за ним. Вышли из корпуса лечебного факультета и направились к зданию, спрятавшемуся неподалеку в густой роще дубов. Мы идем в ректорат, – поняла я, когда мы вошли в здание и поднялись по каменной лестнице на третий этаж.

– Я не использую магию, передвигаясь по территории академии, это ни к чему, а то адепты позабудут, как я выгляжу – ректор пропустил меня вперед, и я вошла в небольшое помещение, наличие книг в котором, потрясало воображение.

– Ректор, здесь книг не меньше, чем в библиотеке, – я изумлена.

– Нет, намного меньше, зато все прочитаны, но частенько я к ним обращаюсь за советами. У Тримееров в замке библиотека большая, я периодически там работаю, книги не выносят за пределы замка, там они под защитой. А желающих, заиметь их книги – достаточно и не только в империи, но и за ее пределами.

– А зачем я здесь? – и правду не понимаю, что я тут делаю.

Он подошел к одному из стеллажей, пробежался длинными пальцами, по полке с книгами, и хмыкнув:

– Так вот же ты, а зачем прячешься? – спросил ректор у книги, и протянул мне толстый том.

По нему было видно, что брали в руки его нечасто, склеившиеся страницы, с трудом открывшаяся обложка, на которой была витиеватая надпись: "Полный сборник сказок Великой империи под Черной Луной". Тяжелая, осознала я, с трудом удерживая книгу двумя руками.

– Перед сном начинай читать, по немного, твоя задача, не торопясь все прочесть, а потом начнешь возвращаться к тем сказкам, которые тебя позовут, – ректор задумчиво смотрел на меня, стоящей перед ним, с прижатой к груди книгой, – Вида садись в кресло, стоять с книгой тяжело. Чай будешь? – вдруг предложил он.

– А они позовут? – я удивлена и не скрываю этого, – да, если можно, – это я про чай.

– Должны, если ты почувствуешь что-то необычное, или что-то еще, я не специалист по таким текстам, но сказки открываются тем, кого они заинтересовали, даря свои тайны.

– Ректор, а почему я? Я совсем не против, просто понять хочу, – выжидающе смотрю на него.

– Адептка, я же тебе сказал, ты по духу очень близка Ольгерду, тоже загадки разгадывать любишь, и кроме того, за тобой не тянется шлейф всяких родственников, которые будут манипулировать тобой, нашептывая то, что им выгодно. Значит, ты в состоянии критично отнестись к получаемым знаниям и делать выводы.

На столе ректора появился чайник, три чашки с блюдцами и тарелка с бутербродами.

– Сейчас наш главный попечитель появится, – подмигнул он мне, – не позволит пить чай наедине с тобой.

Дверь бесшумно открылась и спокойный голос произнес:

– Приветствую приятную компанию, а мне чашка приготовлена?

– Ну как без тебя, – улыбнулся ректор, – все переживаешь за старшего сына? А может действительно, отца пригласить, пусть скажет свое веское слово, – насмешливая улыбка не сходила с его лица.

– Ну, пригласи, пусть отец погуляет по академии, глядишь, и подберет тебе адепточку в жены, и тема будет закрыта, – магистр парировал другу, – но только после того, как с разными мифическими персонажами разберемся.

– Что ты, друг мой, пока мы с ними разберемся, не одна жизнь пройдет, за это время мы не только детей, но внуков с правнуками переженим, так что не отвлекайся, одно другому не мешает, – хитрая улыбка до ушей.

Я сидела, обняв книгу и наблюдая за словесной перепалкой магистров.

– Так, давай сюда это неподъемный кладезь знаний и мифов, пусть здесь полежит, а ты чаю попьешь и с нами пообщаешься, – магистр осторожно забрал книгу и отложил в сторону, подал мне чашку с чаем, – так что там с кровью? – он смотрел на ректора.

– Ольгерд, друг мой, с кем ты связался? Она, – кивок в мою сторону, – страшная девушка, кровь собрала за мгновение. Тарш со своими олухами полдня мучился, несколько литров крови сингаритов извели, все бестолку и тут, пришла Виданка. Жестокое зрелище скажу я тебе, Тарша ломало не по детски, его адепты, вообще дар речи потеряли. А эта, – ректор закатил глаза, – своей костлявой ручонкой провела пару раз, кровь собрала и в сосудик отправила, ты подумай, вот что нам с этим чудовищем делать? – и с такой надеждой, заглядывая в глаза Тримееру, – может, все-таки отца вызовем и старшему его сыну сдадим на вечное хранение и пользование?

Я онемела от такой наглости, но ректор, взглянув на меня, подмигнул, он еле сдерживался от смеха, прикусив губу.

– Хм...Эрмитас, я как представитель рода Тримееров, против столь ранней сдачи адептки и своей родственницы в чьи-то загребущие ручонки на хранение и пользование, – магистр был сама серьезность.

– Ну, пожалуйста, лорды, нашли, о чем разговаривать, а, давайте о самом интересном. Почему у меня получилось собрать кровь и в чём здесь подвох? – мне очень хотелось уйти от шутливой перепалки, где объектом была я сама.

– Я же сказал, она страшная девушка, – ректор спокойно пил чай, – другие мечтают о платьишках, украшениях, а адептка Видана Тримееер о том, как на кладбище слетать, умертвий попугать да кровушку собрать.

– Я не Тримеер, – сама не поняла, чего разозлилась и повысила голос.

– Да неужели, а кто же ты? – оба резко повернулись ко мне.

– Не знаю, вот почему меня увидел Игнатиус, и каким образом кровь собрала?

Магистры, пили чай и не смотрели на меня, обиделись, наверное, один точно.

– Вот с этим как раз и нужно разбираться, – магистр Тримеер поставил чашку на стол, – мы с ректором кровь собрать можем, не проблема, да и магистр Тарш легко это делает, он вампир, а они магией крови владеют. Это он просто своих адептов раззадоривал, все надеялся, что кто-нибудь, да поразит его. А вот почему ты её собрала, с тобой этим не занимались, скорее всего, ты мгновенно запомнила движения рук Игнатиуса и сумела повторить один в один, тогда это просто радует, все схватываешь на лету. А с другой стороны, магистр Тарш очень доволен твоими успехами на его факультете, адепты боевой магии не скрывают, кто им делает разные мази, болтушки и настойки. Может, ты не знаешь, но последние два года на учения боевых магов, если на полигоне находишься ты, целителей не вызывают. Адепты считают, и ты доказала это делом, что Видана, справится с их ранами и ушибами не хуже целителя из лечебного отделения.