Текст книги "Академия магических искусств. Полукровка"

Автор книги: Элла Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Да неужели? – магистр желчно усмехнулся, – Видания, стоило тебе попросить о встрече и тебя стали бы навещать родственники. Им запрещено приближаться к тебе, без приглашения.

Мне стало обидно, мое имя произносилось так, что становилось понятно – это часть наказания, у меня на глаза появились не прошеные гости, в воздухе материализовался носовой платок. Пока я вытирала слезы, наклонив голову, магистр, разливая чай начал рассказывать.

– Артиваль очень любили в семье, но такие люди, не живут долго, к сожалению. Очень светлая, очень добрая, её любящая душа готова была обнимать весь мир. Она шла по траве не сминая ее, цветы, после того как Артиваль наклонялась к ним и что-то шептала, цвели не переставая. В семье ее звали Светлячком. Мы как-то сбежали целой компанией, мне было лет двенадцать, на старинное, заброшенное кладбище, погулять. Ходили, читали надписи на надгробиях, и на самой окраине, уже темнело, выползло умертвие – королевского дога, мы перепугались, а Артиваль, до сих пор стоит перед глазами эта картина, протянула руки и предложила – Будешь жить с нами?

Ты бы видела его реакцию, бедное умертвие остолбенело, а потом исчезло. Вернулись в замок, взрослым договорились ничего не рассказывать, но через пару дней отец вызвал меня в свой кабинет и потребовал объяснить, откуда в замке умертвие королевского дога, охраняющего покои Артиваль, Самое удивительное, им неведомы чувства, но умертвие Артиваль всегда было рядом с ней, не показываясь никому и охраняло её наравне с артефактами. В ту ночь, когда Артиваль бежала из замка, оставив артефакты на столике своей комнаты, именно королевский дог сопровождал её.

– И где он сейчас, – я заинтригована рассказом.

Магистр грустно улыбнулся. И я увидела, вернее, сначала услышала, как хлопнула тяжелая входная дверь, пропуская в таверну очередных посетителей, и вместе с ними вошел пес – королевский дог, которого видели только мы. Подошел, лег у моих ног и умными глазами посмотрел на меня.

– А живет он где?

– Здесь, в деревне, в доме моей кормилицы. Монфор вернулся в замок, в ночь, когда Артиваль перешла в другой мир. Увидев его, я понял, нашего Светлячка больше нет и чтобы не подвергать его опасности, перенес сюда. Ты сможешь навещать его, на территорию школы вход для него закрыт.

– А кто шел по следу мамы? Кто ее нашел?

– Я нашел её сразу, но открыл местонахождение только после того, как был проведен ритуал и произнесены брачные клятвы, после этого Артиваль была вне зоны досягаемости рода, а пока прибыл целитель семьи на заставу, она уже ждала тебя. Семье осталось только смириться и принять её решение как данность.

– Магистр, а кто должен быть стать мужем мамы, я имею в виду – мага.

– Видана, а зачем тебе эта информация? Хочешь посмотреть в глаза тому, кто любил, но не был любим? Поверь на слово, боль которую он испытал, я не пожелал бы даже своему заклятому врагу.

– А сегодня, как Вы меня нашли? Я понимаю медальон, но склеп глубокий и мне кажется, там магия не действует и как я вообще в него попала, замки магические, те, кто бежал за мной, должны были увидеть, куда я свернула с аллеи, но они не заходили в склеп. И... у меня появились вопросы, связанные с этим склепом, у меня вообще много вопросов, Вы просветите меня?

Магистр изучающе смотрел на меня и молчал.

– Магистр, простите мне мою наглость, но Вы четыре года меня изучаете, не удивлюсь, что знаете обо мне столько, сколько я сама о себе не знаю, – я не выдержала этого взгляда.

– Ну, если быть точным, не четыре года, а несколько больше, – оборвал мою фразу насмешливый голос магистра, – но каждый раз я получаю сюрпризы и не всегда они приятные, как например, сегодня. Вот скажи мне на милость, зачем было просить Эдварда о путешествии в деревню? Я еще могу понять, что ты даже не вспомнила о родственниках матери, но почему не попросить об этом меня? Видана, и если бы не твое хладнокровие и смелость, я даже не представляю, где бы ты могла оказаться через несколько минут после того, как тебя вытащили из храма. К счастью, Густав не был посвящен в планы своих однокашников, и когда Тамила увидела, как тебя выволакивают, он вызвал помощь из Академии. Она прибыла, но вампир успел исчезнуть, а Эдвард и Патрик сейчас держат ответ перед ректором. Они действительно видели, как ты вошла в склеп, но попасть туда, дано не каждому, их взяли в тот момент, когда они пытались взломать защиту склепа.

– И что будет с Эдвардом, он же Ваш родственник, магистр?

– Каждый несет ответственность за свои проступки. Эдвард в этом году закончит Академию, он прекрасно знал, что делает и будет наказан. Видана, ты не знаешь Эдварда, а я знаю, на что он способен в достижении своих целей. Он совсем не глуп, этот представитель нисходящей линии, и совершенно беспринципен. Эдвард сделал неверные выводы из ситуации, когда девушка учится на трех факультетах и не покидает территорию академии. Он посчитал, что тебя здесь скрывают, и решил выяснить почему.

– Вот с этого места, магистр, поподробнее, пожалуйста. Так почему меня держат в академии, не показывая никому на глаза? Лично, я, сомневаясь в ценности самой себя, как объекта притязаний – ни состояния, ни чистокровности, ничего такого, из-за чего можно потерять голову или совершить глупейший поступок. Нет, ну конечно, руки-ноги на месте, голова тоже вроде там, где ей положено быть, во всем остальном обычная девушка.

Магистр, рассматривая меня, улыбался, и улыбка была такой интригующей, что я опешила.

– Нет, ну правда, – я нахмурилась, – Вы выдвинули очень серьезные обвинения против Эдварда, они должны иметь под собой почву.

– Вида, это не обвинения, а просто констатация факта. Я не позволю Эдварду Дарнелу, его мать моя троюродная сестра, заключить брак с представительницей семейства Тримееров. Для него есть прекрасная партия – Ирма Вандерлайт, и ничего больше он не получит.

– Да, магистр, как же у вас все запущено, – я покачала головой, – кроме попечительства академии и тайной канцелярии, Вы еще и браками всей линий рода Тримееров занимаетесь. Так Вы хотите меня убедить в том, что попытка выкрасть меня связана с браком, а мне показалось, что с чем-то другим.

И в туже минуту – усталость, видения в склепе, все сошлось в одной точке, горло перехватило спазмом, я поняла, кажется, я поняла. Магистр мгновенно прочитал мои мысли, но я не смолчала, сорвавшись на хрипящий шепот.

– Магистр, меня принимают за кого-то другого, ведь, так? Меня натаскивают по всем направлениям магии – практической, лечебной и боевой, потому что моя участь, участь полукровки, стать телохранителем, лекарем и магом, в одном лице, например, для Тамилы Рамон. Вы не просто так настояли на нашей дружбе, это по какой-то причине очень важно для Вас. Она ведь не полукровка, правда? Её внешность, воспитанность – нет, Тамила не полукровка, она дитя высокой крови и берегут в академии именно её, а я только прикрытие, кукла, а Вы, магистр – кукловод.

– Видана, ты сделала неверные выводы, – он протянул ко мне руку, взял за запястье и встряхнул.

– Да, может быть, у меня нет информации, сейчас нет. Но я ее найду. А сейчас, верните меня в академию, магистр Тримеер, пожалуйста.

И не слушая никаких возражений, я поднялась и быстро направилась к выходу, Монфор двинулся за мной.

Распахнула дверь таверны. На улице темно и тихо, а мне очень хочется плакать, на порог вышел магистр, открыл портал, взяв меня за руку, шагнул в него.

Полет продолжался мгновение и вот мы стоим перед охранным контуром.

– Видана, – магистр развернул к себе, и приподняв за подбородок, смотрит в мои глаза, – неужели из-за столь нелепых выводов ты оттолкнешь Тамилу Рамон? Вы вместе четыре года, разве ты не обратила внимания, что учиться в академии эта девочка в состоянии, только имея такую подругу, как ты? Не будь тебя, Тамиле, было бы очень тяжело – слишком нежная, слишком мягкая, ею могли начать манипулировать все, кому не лень. К счастью, это не твоя стихия. Ты не манипулируешь, а защищаешь слабую физически и эмоционально – девочку, рядом с тобой она становится крепче, набирается сил, и это заметно. Вспомни, что я рассказал о твоей маме, Артиваль в академию не отпустили, рядом не нашлось подобной тебе. Тамила не имеет отношения к ссоре духов трех факультетов, и твоей полной загрузке, об этом мы обязательно поговорим, просто пока я не имею всей информации, почему так произошло.

Я молчала, мое маленькое сердце ныло от боли, природу которой я понять никак не могла. Магистр погладил меня по щеке и прошептал:

– Боль пройдет, как только ты поймешь, без тебя, Тамила не жилец в академии. Не разрывай вашу удивительную связь сестренка-двойняшка, – и, поцеловав в лоб, слегка подтолкнул в контур.

Я дошла до корпуса, оглянулась, магистр стоял за контуром и смотрел на меня, затем исчез.

Поднялась на свой этаж, вошла в комнату и остановилась, в кресле, подтянув ноги, к груди, спала Тамила. Я опустилась на корточки перед креслом, на её ресницах блестели слезинки, плакала.

– Тамочка, – осторожно погладила по руке, – малышка, нужно ложиться в постель. В кресле спать очень неудобно.

– Ты вернулась, – заплаканные глаза распахнулись, – Вида, тебя сильно ругали? Магистр очень строгий, я так за тебя испугалась, – по ее личику бежали слезы.

Что-то мне не понравилось, приложила ладонь к ее лбу, так и есть – жар.

– Пойдем, я тебя провожу, ты ляжешь спать, а завтра все расскажу. Не плачь, видишь, я жива – здорова и даже улыбаюсь.

Вот только идти сестренка не могла. Сильная слабость и жар не позволяли ей стоять, увидев, что она уже не одна, силы начали покидать Тамилу. Вот тут и пригодились умения, которые мне передавались все эти годы. Протянув в сторону, Тамилы, руку, я начала читать заклинание, приводя ее в вертикальное положение, а так как все в корпусе спали, то никто и не увидел, как ее тело плывет по воздуху, в свою комнату. Я захватила с собой травы, уксус и простыню, а в комнате Тамилы, пока она парила в бессознательном положении, приготовила ее кровать и позвала:

– Дядька Прокоп, ты мне нужен.

Он появился в ту же минуту, вытирая руки полотенцем, мгновенно оценил ситуацию и исчез, чтобы вернуться с тазиком теплой воды, а следом на столе появился чайник с горячей водой.

– Давай, командуй, что мне делать? – спросил он.

– Травы на столе, смешай по чайной ложке и залей кипятком. Потом накрой крышкой и укутай в полотенце. На нас не смотри.

Я быстро развела воду уксусом, осторожно раздела Тамилу, и, смочив в растворе принесенную с собой простыню, завернула ее с шеи по пяточки, уложила в кровать, укрыла одеялом, сбегала и принесла еще свое. Читая лечебные заговоры, протирала ее лицо влажной салфеткой.

Запахло травами. Леший наливал лекарственный чай в чашку, чтобы немного остыл.

– Видуша, это вы где сегодня были, что Тамила так заболела? – растерянно спросил он меня, – еще на улице тепло, простыть так нельзя. Я что-то не припомню, чтобы она зимой-то болела, а сейчас что случилось?

– Дядюшка Прокоп, простыть ей негде было, я думаю, она перенервничала, втянула я ее в историю. В деревне мы были, я Эдварда попросила, он с друзьями и устроил экскурсию. Да только замыслили они что-то не то. Я вот только вернулась, Тамила меня ждала, плакала сильно, вот и заболела.

– Да как, же так? Ты чем думала-то, хулиганка, – запереживал леший, – может целителя вызвать, а вдруг ей хуже станет?

– Не станет, дядюшка, жар спадает. Сейчас травками Тамилу попотчуем, ей полегчает. Я в сбор успокоительных трав добавила, спать будет спокойно, а утром здоровая будет. Спасибо, дядюшка, ты очень мне помог, иди, отдыхай, а я сейчас Тамочку переоду в сухое и чаем напою.

Леший исчез, а Тамила открыла глаза и я онемела. На меня смотрели кошачьи зрачки, сузившиеся от света, неподалеку стоящего подсвечника. За время, что я знала Тамилу, видела ее смеющейся, плачущей, но такой никогда. Похоже, она и сама не осознавала, что смотрит на меня нечеловеческими глазами.

– Вида, а что случилось? – шепотом спросила она, – у меня голова болит и кружится, и я вся мокрая.

– Сейчас, сейчас, я тебя оботру и переодену, выпьешь лечебного чая и спать. Ты зачем так нервничала?

Поднимаю ее с кровати, быстро высушиваю постель, снимаю с нее простыню, она фактически высохла, вобрав в себя болезненный жар, Тамилы, обтираю раствором и надеваю сухое белье. Возвращаю сестренку в кровать, укрываю одеялом и, придерживая чашку с чаем начинаю поить. Она ослабела, но чай выпила весь, положив ей в рот маленькую ложечку меда, выпаиваю еще чашку лечебного чая, и глаза Тамилы закрываются. Посидела, прислушиваясь к тихому, спокойному дыханию, прикоснулась ладонью ко лбу – прохладный, жар спал. Убрала за собой все и ушла в душ. На обратном пути зашла, удостоверилась, что моя больная спокойно спит, и отправилась отдыхать. Нырнула в постель, а потом всю ночь мне снились черные от гнева глаза магистра и наш яростный, непримиримый спор, о чем, не помню. Наверное, было бы легче, родись я мальчиком.

На следующий день, перед зарядкой, заглянула к Тамиле, и услышала радостное:

– Видана, меня еще никогда так быстро никто не ставил на ноги, – она улыбалась, – ты настоящая волшебница, вот не зря Гигея захотела тебя видеть на своем факультете.

Я была рада и ее выздоровлению, и тому, что не бесцельно четыре года училась на лечебном факультете. Вот только в глубине души притаилась загадка, почему у сестренки, были такие глаза? Учеба у лекарей действительно даром не прошла, я понимала, что это генетическая анамалия, крайне редкая и передающаяся только по наследству. Значит, нужно будет постараться узнать о ней, не привлекая лишнего внимания.

И в этот же день, я взяла в библиотеке энциклопедию из серии "История магических родов" посвященную Тримеерам. Приготовившись к изучению от корки до корки, потому как мое появление в склепе оказалось не только шоком для меня, но и очень удивило магистра Тримеера, вот только объяснить свое удивление он не пожелал.

* * *

И опять потекла учебная жизнь – лекции, практики, резекционный зал и занятия с боевыми магами. В один из вечеров преподаватель с факультета боевой магии, магистр Йодик, полудемон, решил, что несколько адептов смогут помочь ему в инспекции одного из заброшенных кладбищ на другом конце империи.

– Отправляемся в район тайги, М-треугольник, поступили донесения, что там активизация умертвий, так и лезут изо всех щелей и да, возмущения торсионных полей разных частот, – он потер висок, будто что-то пытался вспомнить и продолжил с воодушевлением, – развлечемся кулачным боем, а то я что-то захирел в академии, да и вам полезно будет.

– Магистр, – один из старшекурсников кивнул в мою сторону, – а адептка с нами?

– А что у вас есть иные предложения, адепт Курваш? – магистр недоуменно посмотрел в мою сторону, – ты вообще сейчас на что намекаешь?

– Так она девушка, – удивился адепт.

– Да ладно, да неужели, – магистр Йодик начал издеваться, – а ты когда это заметил? Девушка, вот именно, истинная представительница своего хитрого племени – ласково прибьет, тихо закопает и на твоей могилке, пустив слезинку, помянет. А потом, отряхнув свои очаровательные ручки, пойдет дальше по жизни, предварительно сделав в гримуаре пометочку, мол, представился адепт Курваш такого-то числа, такого-то года. А потом, еще каждый год бокальчик сидра или чего-нибудь покрепче, например, "зеленой феи", разбавленной водой, в день твоего упокоения поднимать будет.

Адепт побледнел и начал потихонечку отступать назад, а магистр расплылся в жутчайшей улыбке и, подмигнув мне, прошептал:

– Спасибо скажи, от поклонника я тебя избавил.

– Ага, – прошептала в ответ, – если бы от всех, а то, как кровищу им останавливать после боя, да вывихи вправлять, так я, а как в экспедицию на кладбище, так девушка.

– Ну, так, что ты хочешь, – магистр снисходительно повел глазами в сторону адептов, – у них феррамон играет, тьфу ты, гормон. Глупыши – мальчиши, не вникли еще, что Тримеер и ректор им ручки – ножки повыдергивает, местами поменяют и скажут, что так и было.

– Магистр, а эти – то здесь причем, – и ведь понимаю, что он догадаться может, что я дурочку включила, но остановится, не могу.

– Видань, – он ухмыльнулся, – ты это, остальным сказки рассказывай, а я с ректором и Ольгердом на одном курсе учился, – и так ехидненько, – и медальончик, чье излучение я ощущаю почти четыре года, как бы, между прочим, только Тримеерам на шейку и надевают, всех остальных он убьет, магия рода. Да и сеточка магическая на тебе, ректором накинутая, тоже виднеется, ты девочка всегда под надзором, беспокоятся они о тебе, берегут. Значит так нужно.

А потом лениво повернулся к остальным и произнес:

– Ну что, разомнемся, адепты? – и вспыхнул портал. Летели долго, другой конец империи, на минуточку так, за несколько тысяч километров.

Открылся выход, и мы вступили в темноту заброшенного кладбища. Заморозок, все начали потирать ладони, и только магистр насмешливо оглядев нас, изрек:

– Чаще вас вытаскивать нужно на разные территории империи, мерзлюки, здесь всего-то – 3, а вы должны выдерживать до – 50, тренируйте терморегуляцию, детки.

Сказал таким голосом, что нам стало стыдно, все прятали глаза друг от друга, но тут раздался вой, и магистр заорал счастливым голосом:

– Ух, ты, началось. Адепты по местам, да не стойте вы, как стадо бизонов.

Мы образовали круг, спинами внутрь, и приготовились к атаке. Магистр, оказавшись в своей стихии, носился по кладбищу, хватая за конечности, летающих над могилами, умертвий и взывал:

– Дорогие мои, у нас нехватка обслуживающего персонала в академии, милости просим помочь подрастающему поколению, оплата по договоренности, с каждым заключается контракт на сто лет, Эрмитас ждет вас, – от такой наглости, умертия просто удирали с кладбища, подальше от него. Разогнав всех, подлетел к нам:

– Ну, пошутили, и хватит, вся шелупонь с кладбища свалила, сейчас подтянутся реальные мужики, и начнется потасовка, не расслабляйтесь. Адепты, Виду, в центр круга и прикрывать, она наши глаза и уши, в бою не участвует, а ты, включай свои глазки, что там на подходах? И если что серьезное, защитные заклинания на тебе.

Я закрыла глаза, остановила поток мыслей и увидела, как к кладбищу приближался на огромной скорости черный смерч, и тут же стали подниматься плиты надгробий, выворачиваться корни деревьев и вой, от которого волосы головы в ужасе стали подниматься.

А дальше началась что-то жуткое, настоящая битва, о таких я только читала в исторических хрониках, а тут увидела воочию. Налетевший черный смерч распался на сотни вихрей, каждый из которых состоял из десятков умертвий, и они бросились в атаку на наш небольшой отряд. Пока умертвия нападали сверху, изпод могильных плит поползали мертвые воины, закованные в латы. С каждым мгновением их становится все больше, и больше. Я не открываю глаза.

– Магистр, слева готовы напасть десятки воинов.

– Курваш, Данглир, нападение справа – умертвия.

– Как видим этот день, так дай нам Черная луна, увидеть и завтрашний. – Защитные заклинания, на зубрежку которых ушел не один месяц, легко слетали с губ, накрывая охранной магией наш отряд.

Магистр и адепты использовали огненные шары против налетевших умертвий, воздух загудел от напряжения, заискрился и вдруг все стихло, а на землю посыпался пепел от сожженных чудовищ. А мертвые воины, сомкнув ряды, бросились в атаку на нас.

– Адепты, не боись, это просто мертвяки, – голос магистра бодр и безумно доволен.

Адепты крутились, как могли, в ход шло все: заклятия, мечи, раскаленная магма полилась рекой. Я потеряла счет времени, было ощущение, что нападавших становится все больше и больше, как будто, чья-то щедрая рука добавляла и добавляла их на кладбище, собирая со всей империи. Воздух вокруг звенел от произносимых заклятий, на земле горели, извиваясь, корни деревьев, пытавшихся уронить адептов, казалось, что против нашего маленького отряда восстало все кладбище, и его задачей было упокоить нас на нем.

И вдруг я почувствовала, что по моей ноге ползет что-то тяжелое, а холод, исходивший от этого существа, говорил о том, что мы разбудили кладбищенского хранителя, какая-то сила резко потянула меня за собой, и я оказалась в кромешном мраке, где воздух был столь тяжелым, что каждый вздох причинял мучительную боль. Постаралась дышать не глубоко, но чаще, помогло, легкие побаливали, но их, хотя бы, не разрывало.

* * *

То же кладбище, но задолго до сегодняшних событий. В глубине его, у свежего захоронения, стоят люди с опущенными вниз головами, последнее прощай. А затем, развернувшись, все покидают кладбище, но у могилы остается женщина, опять женщина. Какой страшный удел у них, они первые, кто встречает новорожденного в момент его появления на свет. И они же последние, кто отходит от могилы, проводив в последний путь. Женщина поднимает голову, заплаканные глаза смотрят туда, где стою я, она не может меня видеть, но почему так внимательно смотрит? Оглядываюсь, фу, слава Черной Луне, она не видит меня, к ней направляется маг и её внимание приковано к нему. Он проходит мимо меня. И я услышала разговор.

– Артиваль, зачем ты согласилась выйти замуж за Артура? Он должен был прислать сватов за твоей сестрой, меня убедили в этом, и вдруг ты. Твой отец был счастлив, как он был рад выдать тебя за Артура Тримеера, и оставить меня ни с чем. И вот, ты молодая вдова, каково это, в столь молодом возрасте получить удар в сердце? Зря ты отвергла меня.

– Нет, Игнатиус, не зря. Пусть нам с Артуром было отпущено мало лет, но мы любили друг друга, и наши дети – сокровище семьи. Ты приложил руку к гибели многих представителей рода Тримееров, Артур погиб по твоей вине, чего ты добиваешься, колдун?

– Я не колдун, я маг, – взорвался от негодования Игнатиус.

– Нет, Игнатисус, у магов есть кодекс чести, жесткий, обходимый со всех сторон, но он есть, а у тебя колдун его нет, – сколько боли и крика было в ее голосе, – ты идешь по головам, ты идешь к своей цели, а за тобой тянется кровавый шлейф загубленных тобой.

– Артиваль, какая же ты, красивая Артиваль, особенно когда гневаешься, твои глаза загораются негасимым огнем, бледное лицо окрашивается нежнейшим румянцем, а голос, этот голос сводит меня с ума заставляя забыть о том, что я старше твоего деда, а твой Артур был просто никто в сравнении со мной. Ты будешь принадлежать мне и только мне, Артиваль, я соберу в своей крови силу твоего рода и рода Тримееров, которой так щедро и неосторожно поделился Артур.

Холод заползает мне в сердце, я не могу пошевелиться, немой свидетель страшной трагедии прошлого рода Тримееров.

– Артиваль, – крик взорвал тишину кладбища, колдун вздрогнул и мгновенно развернулся, её отец Кириан Лангедок с несколькими воинами бежал по кладбищу, – Артиваль, ты не должна здесь быть одна, Артиваль...

Душераздирающий крик рвется из меня, когда леди Артиваль медленно падает на могилу мужа, а на ее груди расплывается огромное кровавое пятно, Игнатиус исчез, мрак накрывает с головой.

Резкий запах лекарства и удар по щеке вернули меня обратно, встревоженное лицо магистра, и столпившиеся адепты. Данглир осторожно подносит к моим губам фляжку с водой – глоток, другой и голова перестает кружиться.

– А почему так тихо? – кроме как шептать не получается, голос сорван напрочь.

– Не понятно, ты остолбенела, и вдруг нападение прекратилось, наступила тишина, ты так жутко кричала, а затем упала, – Данглир гладит меня по руке, – что ты увидела Вида?

Я села и тут открылся портал, из которого вышли двое.

– Что происходит, – голос ректора был сух и продирал до костей, – магистр Йодик, за каким лешим Вы приволокли сюда адептов, и в частности, её?

– Ректор, адептка обучается на факультете по решению духа и на поблажки рассчитывать не может, или у нас правила изменились?

– Нет, конечно, но стоило ли девчонку тащить на заброшенное кладбище?

– Вы может, и видите девчонку, ректор, а я вижу адептку, чья помощь была просто неоценима в очистке этого места. Где прикажите взять среди наших адептов-боевиков такие глаза и такое знание защитных заклинаний?

А магистр Тримеер не говорил ничего, но его взгляд был обращен исключительно на меня и он мне не нравился.

– Магистр, помогите, пожалуйста, – я протянула ему руку и мне сразу подали руку в ответ, помогли встать, – Вы не возражаете, если мы немного пройдемся, я хочу удостовериться.

Ни слова в ответ, но двинулся следом за мной. Мы прошли буквально несколько метров, и я остановилась, присела, на надгробии два имени: Артур и Артиваль Тримееры. Я точно помнила, из этой могилы никто не вставал, чтобы сразиться с нами.

– Что ты увидела, Вида? – магистр наклонился надо мной, осторожно придерживая за плечи.

А я не могла ничего сказать, только гладила рукой по надгробию и глотала текущие без остановки слезы, и вдруг на моих глазах надгробие исчезло – иллюзия, вновь закружилась голова. Меня подхватили на руки, взревел шум портала, а перед глазами лицо Артиваль, падающей на могилу, я потеряла сознание.

– Ольгерд, я все понимаю, ты переживаешь, но я думаю, что очень неразумно увозить Видану в замок, – я медленно возвращалась обратно, в реальность, и услышала голос ректора.

Открыла глаза, лежу на чужой кровати в незнакомой комнате, чуть повернула голову, чтобы увидеть спорщиков, у окна стояли ректор и магистр.

– Если речь обо мне, я никуда не уеду.

– Вида, ты не понимаешь, всей опасности, – магистр взял меня за руку и присел на краешек кровати, – на тебя началась охота и эти видения...

– Ректор, объясните магистру, что лучшей защиты, чем здесь, у меня нигде не будет, – мне трудно говорить, но я вдруг со всей очевидностью осознала, меня просто выживают из академии.

– Простите магистры, мою наглость, но что вы можете мне рассказать о колдуне Игнатиусе и Тамиле Рамон, и еще, магистр Тримеер, Вы ведь знаете, по какой причине началась охота, не так ли? – я и сама не могла понять, почему сказала эти слова.

– Что? – у магистра глаза стали настолько ужасными, что я просто натянула одеяло на голову, со страху.

Одеяло с моей головы, конечно, тихонечко стянули, и оба магистра уставились на меня в полном недоумении.

– Вида, – ректор удивлен, магистр Тримеер, похоже, был в непроходимом шоке, – вот с этой фразы, не торопясь и подробно.

– Вас что удивляет, ректор?

– Все, – рявкнул ректор.

Я приподнялась вверх по спинке кровати, сидеть было лучше, чем лежать, магистр Тримеер поднялся, устроил подушку за моей спиной, и укутал одеялом.

– Ольгерд, не мельтеши, – вырвалось у ректора, – я все понимаю, родственница, ну, сколько можно, со стороны такое ощущение, что она твой ребенок или...извини, похоже, я сам перенервничал, что-то не то говорю.

– До недавних событий я об Игнатиусе вообще ничего не знала. С первого курса, как увидела в библиотеке, читаю энциклопедии магических родов, но вот энциклопедию "Звезды магии", полистала и положила обратно на полку. Они меня не заинтересовали, пиар всегда пиар, мы же знаем, что он выводит на арену далеко не лучших магов, чаще всего это посредственности, которым нужна слава и деньги, заработанные на ней. А вот истинные таланты не показываются всем, они не желают терять дар, творят свои дела в тишине и далеко от толпы и, как правило, неизвестны. Как я понимаю, истинному гению от магии не нужна слава, она девушка непостоянная, сегодня с вами, а завтра и не вспомнит, как вас звать, им нужно что-то более существенное – власть, желательно полная, над обычными людьми, над магическими семействами, над всеми. И нужно взять эту власть так, чтобы никто не сумел вникнуть в планы и не сорвал их.

– Ольгерд, – ректор довольно хмыкнул, – какое счастье, что дух факультета финансовой магии не соизволил явиться на испытания абитуриенток, боюсь даже представить, что предъявило бы мне это алчное существо, услышь он Видану. – И глядя на меня, заявил:

– Дите, заканчивай лекцию по политическому маркетингу, я его на дух не переношу, была бы моя воля, отправил бы весь факультет в академию Радогона Северного, да наши попечители не дают.

– Извините, магистры. Так вот, маг Игнатиус, названный леди Артиваль, супругой Артура Тримеера – колдуном, заявил, что для бессмертия ему нужна сила всех древних магических родов.

– Вида, что ты увидела на кладбище? – Ольгерд Тримеер в упор смотрел на меня.

– Убийство, что еще можно было увидеть на таком заброшенном кладбище? Игнатиус убил леди Артиваль, после погребения Артура, она отказалась быть с ним, а в тот момент на кладбище появился её отец с воинами, они опоздали. Это что, обычай такой, если не мне, то не кому, а магистр?

– Нет, маги так не поступают.

– Значит, поэтому она назвала Игнатиуса – колдуном, сказав, что у них, в отличие от магов нет кодекса.

Гробовая тишина, вот что наступило после моих слов в комнате.

Оба магистра смотрели друг на друга, отводя взгляды от меня, а я, подтянув колени к груди, обняла их и наблюдала за ними.

– Видана, я забираю тебя из академии, – магистр рассматривал свои пальцы, будто на них что-то было.

– Нет, – я сама не узнавала свой голос, – никуда не поеду, это мой дом еще на три года, ректор, прошу Вас, подтвердите.

– Видана, – ну да, конечно, лорд непреклонность – это второе имя магистра Тримеера.

– Магистр Тримеер, а почему Вы таки молчите по поводу моей сестры-двойняшки и мага Игнатиуса? – меня несло, – не пора ли карты раскрыть, о, Черная Луна, а Вы в покер играть умеете?

И тут ректор расхохотался:

– Ольгерд, в каком там родстве с тобой, Видана? Я тебе четыре года назад предлагал, отправляем ее в академию Радогона Северного, пусть бы с ней там ректор Дарий Кир нянчился. Ты бы только отчеты получал о ее примерном поведении, покер ей подавай, шахмат адептке мало стало.

Так, значит ректор в курсе всех моих достижений, я никогда не демонстрировала свое умение выигрывать за шахматной доской, предпочитая игру в поддавки или шашки. С моим прадедом, чемпионом Северного округа военных застав – по шахматам, играть плохо было просто нельзя, порвет на части, при этом улыбаясь и навешивая ярлыки. Я начала его обыгрывать лет в восемь, после каждого поражения, шахматная доска летела в печь, а прадед недели две не слазил с печки-лежанки, изучая партии шахматистов давно прошедших времен: Фишера, Ботвинника, Карпова.

Ему смешно, а вот мне нет, Тамила – молчок, Игнатиус – тишина.

– Мы сейчас отправляемся в родовой замок, – мне не нравится взгляд магистра, – и Артур, Видане нечего делать у Дария.

– Нет, магистр, или Вы мне все рассказываете, или возвращайте на заставу, а в Ваш замок я не хочу.