Текст книги "Академия магических искусств. Полукровка"

Автор книги: Элла Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Дальше, для тебя пять километров.

Начинать споры с первого дня не самое лучшее, потому побежала дальше. Когда мы завершили дистанцию, Эфрон удрученно рассматривал старшекурсников.

– Вы что на каникулах делали? Плюшки ели без меры, да спали целыми днями? Вы, не маги, – вдруг заорал он, – вы стадо слонопотамов. Где ваша легкость, быстрота, выносливость? Вы наказаны, кроме утренних занятий для вас вводятся дополнительные занятия в часы свободного времени.

Адепты ахнули, в одно мгновение их лишили возможности заниматься в свободные часы чем-то отличным от учебы, а Эфрон развернулся, и не слушая ропота старшекурсников, исчез в административном здании. Нам же ничего не оставалось, как вернуться в корпус, чтобы привести себя в порядок перед завтраком.

День пролетел совершенно незаметно, до обеда мы занимались две пары на Введении в магию, которую вела вампирша, как поведали нам старшекурсницы, из очень древнего рода, а после обеда две пары по Дрейней истории магии. Старенький профессор начал рассказывать такие потрясающие вещи, что в лекционной аудитории наступила гробовая тишина.

– История магии, – услышали мы старческий дребезжащий голосок, который с каждой минутой становился все сильнее, – началась в доисторические времена, в маленьком местечке, на котором сейчас располагается деревня Фоксвиллидж. Люди устали бояться сил природы, которые им были совершенно неподвластны, и пытались найти способ если не подчинить их себе, то хотя бы договориться с ними. И вот в этой деревушке, в семье очень немолодых супругов, не имевших никогда детей, родилась удивительная девочка, которая могла разговаривать со стихиями земли, воды, огня и воздуха.

Узнав об этом, жрецы храма Черной Луны, да-да, вы правильно навострили ушки адепты, храм в деревне стоит на том самом месте, где находился тот, древний храм, в который и ввели маленькую девочку. В сопровождении родителей и родственников, малышка поднималась по длинной лестнице, чтобы остаться при храме до совершеннолетия. Она росла, родители давно умерли, а ее совершенная чистота была столь блистательна, что стихии преклонили перед ней колени и нарекли Матерью.

Его вдохновенный голос разносился по аудитории, я торопилась записать услышанное, потому что такие истории дедуля мне не рассказывал.

– Тамила, – я оторвалась от книги, мы занимались домашним заданием в моей комнате, – а здесь родственники вообще-то навещать могут или нет?

– Старшекурсницы сказали, что по выходным можно с ними встречаться в деревне Фоксвиллидж, она в нескольких километрах от академии. О ней сегодня профессор Фокс рассказывал, говорят, что его семья живет в деревне почти тысячу лет. Там есть гостиница, несколько магазинчиков, живут мастеровые, они делают потрясающие игрушки, шьют одежду, вышивки всякие делают, амулеты. А еще очень древний и красивый храм Черной Луны, а при нем старинное кладбище.

– Как интересно. А нам можно в воскресенье будет сходить туда?

– Если родственники появятся – да, а так, только после четвертого кура в деревню можно будет выбираться без приезда взрослых.

– Жаль, – я опечалилась, – ко мне никто приезжать не будет, значит до шестнадцати лет мне туда не попасть. А ты так интересно рассказала о деревне, просто заворожила, я ее представила воочию.

– Почему никто не будет, разве у тебя нет родственников?

– Есть, но дедушки сюда не доберутся, а отец, он не простил мне смерти мамы.

– Вида, у меня мама тоже умерла при родах. Папа женился, мне годика три было, тяжело военному без жены, кто-то же должен ждать его дома, кроме маленькой девочки. У меня три братика.

– А я поняла, когда мы в гостиной были, что у нас с тобой история схожая, просто решила подождать, пока сама расскажешь.

– Знаешь, а я очень удивилась, когда ты сказала, что мама-маг умерла, а отец из клана военных. Мы ведь тоже на заставе живем.

– Ну, вот мы какие похожие, – улыбнулась я, – только ты беленькая, с голубыми глазами, а у меня глаза серо-синие и волосы русые, а то бы сестричками назвались.

– Так мы и есть сестрички, – смутилась Тамила, – подумаешь, внешне не похожи, а в остальном очень даже, у меня вообще ощущение, может быть мы двойняшки и нас разлучили после рождения, мы с тобой даже роста одного, вот только я робкая очень, а ты смелая.

Мы сидели и улыбались, какое счастье, найти родную душу и увидеть в ней себя.

И в этот момент наш тихий вечер был нарушен, в окно стала биться птица. Открыла его, и на подоконник уселся черный ворон, наклонив голову, он смотрел на нас, а в клюве у него был пакет. Осторожно протягиваю руку, забираю пакет и изумляюсь – какой тяжелый, и в ту же минуту, ворон взмахнул крыльями и пропал из виду. Закрыла окно, и раскрыв пакет, вынимаю из него две толстые книги.

– Ух, это гримуар, – в потрясении прошептала Тамила, – неужели настоящий гримуар?

Из пакета выпадает небольшой свиток, разворачиваю его и читаю вслух: В честь первого учебного года, я дарю вам с Тамилой – гримуары. Делитесь с ними вашими знаниями, открытиями и гримуары никогда не подведут вас.

P.S. Напоминаю правила безопасности: гримуары не должны валяться где попало и попадать в чужие руки.

– У меня нет слов, – Тамила изумленно смотрела на меня, – и ты говоришь, что у тебя нет родственников.

Открыла одну из книг, на ней стояла надпись – Тамила Рамон, протянула ее подруге, и открыла вторую, она была надписана моим именем – Видана.

– Вида, а почему не подписана фамилия рода?

– Не знаю, – пожала плечами, а сама подумала, что я одна сплошная странность, чей род даже предпочитают не озвучивать. От этого мне стало так зябко, укуталась в одеяло, и усевшись в плетеное кресло, стоящее в углу у окна, стала рассматривать книгу.

– Тамила, а что такое гримуар? Ты так удивилась, а я никогда не слышала о таких книгах.

– Книги? Нет, это не просто книги, это кладезь заклинаний, скрытых знаний и магических сил, – она с нежностью гладила книгу, – и я не уверена, конечно, но думаю, что на них наложена охранительная магия, которая должна оберегать, по крайней мере, тебя. Удивительно, что твой родственник сделал такой дорогой подарок не только тебе, но и мне, я для него никто.

– Почему никто, ты моя сестра-двойняшка, – произнесла машинально и вдруг вспомнила слова Ольгерда Тримеера, сказанные им в кабинете директрисы, о том, что он очень надеется, что мы подружимся.

В тишине мы листали гримуары, на одной стороне разворота страницы были сделаны записи, другая была чистой, ждала наших записей и рисунков.

– Какой прекрасный подарок, – Тамила прижала гримуар к себе, и поднявшись из-за стола, погладила меня по голове, – сестренка уже поздно, сейчас прозвучит отбой, Черной Луны.

За ней только закрылась дверь, как заухала сова, призывая нас в сон.

* * *

Четыре года пролетели незаметно, заполненные учебой дни пролетали незаметно, а в каникулы академия пустела, адепты разъезжались по домам.

Не оставляя занятий боевой подготовкой, которые заключались в том, что вместе с Эфроном мы бегали каждое утро многокилометровые кроссы, а потом сражались разными видами оружия, я все свободное время проводила в библиотеке.

За это время было прочитано много разных книг, а Флинт Карстен рассказывал мне о своих приключениях в поисках сокровищ для Британской библиотеки. Розмари, не первый раз слышавшая их, тем не менее, каждый рассказ воспринимала с таким изумлением, чем приводила библиотекаря в неописуемый восторг. Находясь, все время в академии, я познакомилась со всеми преподавателями своих факультетов, поблажек мне не давал никто, зато возможность обратиться за объяснениями материала, если что-то было непонятно, была неограниченной.

За четыре года, наряду с дисциплинами факультета практической магии, я изучила лекарское дело, целительные заклинания и заговоры, на занятиях по составлению лекарств и снадобий научилась изготавливать разные мази, крема, настойки – которые с большим успехом применялись на адептах факультета боевой магии в учебных походах и занятиях. Натренировавшись в создании огненных шаров, смерчей и раскаленной магмы, обожженные и обессиленные, мы опускались на землю, передохнуть, вот тогда все мази и настойки шли на ура. То кровь остановить, то раны заживить, то боль снять. За время обучения у меня появилось много друзей, а в какой-то момент, я перестала замечать различия между факультетами. Все знания, получаемые на одном, плавно перетекали в знания другого, расширяя, дополняя и углубляя их. Но даже в самых удивительных мечтах я и представить не могла, насколько все изучаемое потребуется мне в скором времени. Пока же я просто жила ими, мне было интересно все.

Перекусив в маленькой столовой, где питались преподаватели в отсутствии адептов, я покидала жилой корпус и возвращалась в него только поздним вечером, за четыре года ни разу не покинув пределы академии. Именно по этой причине меня не учили открывать портал и создавать переходы, ждали разрешения магистра Тримеера, которого за время обучения я видела раз в месяц. Он появлялся внезапно, меня вызывали в ректорский корпус, где у главного попечителя академии был свой кабинет. До моего появления, магистр успевал проверить мои листы успеваемости, просмотреть курсовые работы, выполненные по разным дисциплинам.

Так что, когда я входила в кабинет, магистр был в курсе всего, что произошло со мной за это время, особенно о наших проделках с Тамилой. Я не знала, кто ему рассказывает, но магистр со строгостью в голосе отчитывал меня за выходки, при этом глаза у него смеялись. Иногда к нашим встречам присоединялся ректор, но чаще всего директриса, которая убедившись, что попечитель строго попенял мне за поведение, с учебой всегда было очень даже неплохо, величественно покидала нас.

После чего на столе появлялись чашки, чайник с чаем, тарелки с бутербродами и сладостями и мы просто разговаривали. Магистр рассказывал мне о делах в империи, об удивительных историях, случившихся в разных королевствах.

Его радовала наша дружба с Тамилой, он улыбнулся, когда я рассказала о нашей фантазийной истории о двух сестренках – близняшках, похищенных и воспитанных в разных семьях.

* * *

Пятый курс обещал быть таким же, как и предыдущие годы обучения. Занятия с группой, потом занятия по дисциплинам лечебной и боевой магии, на которых, я занималась с адептами этих факультетов, но когда не успевала, приходилось заниматься по индивидуальному плану. В один из вечеров, меня пригласили в морг, я немного струхнула, но подгоняемая невидимым духом направилась на окраину Академии, где расположились учебные корпуса факультета лечебной магии. У входа в морг меня ждал вампир, пропустив меня вперед, сказал:

– Видана, через несколько дней вашу боевую группу будут обучать бесконтактному бою, мы с ними утром изучили точки, по которым наносятся удары, сейчас твоя очередь. Меня зовут магистр Тарш, я декан лечебного факультета. Опытный образец готов, и он даже не совсем против, свеженький еще, – и рассмеялся от собственной шутки.

На столе лежал труп, я внимательно рассмотрела его.

– Это сингарит, – я удивилась, – а откуда он здесь?

– О, ты видела этих представителей Дальнего королевства? – странная улыбка, такая понимающая.

– Да, – не стала скрывать, – я родилась на военной заставе, на границе империи, они там частыми гостями были. Когда пленных в крепость доставляли, их видели все жители заставы.

– Ну, вот видишь, – довольная улыбка, – это подарок с такой же заставы, как и твоя, на ком-то же адептов нужно учить, вот павших и доставляют к нам. Приступим, пожалуй. Ты вообще как, мертвых боишься?

– Да вроде как нет, – проговорила я.

– Ну и прекрасно, вскрывать мы его всего, не будем, только в области удара, чтобы увидеть, что там будет происходить. Бери свиток, параллельно будешь зарисовки делать, для себя.

И мы приступили к изучению. Вампир нанес мягким красным карандашом точки, в области удара, я нанесла на свиток и он начал ударять по трупу, а затем вскрывать кожу на этих местах. Ой, Черная Луна, мышцы в области удара были разорваны на мелкие-мелкие части, брызги свернувшейся крови разлетались по столу. Мы не произносили ни слова, он бил и вскрывал, а я рисовала и запоминала все увиденное, потом поменялись местами. Сколько прошло времени, я не знаю, но в какой-то миг магистр оторвался от процесса, и с удовольствием рассмотрев дело рук своих, спросил:

– Все зарисовала и записала?

Я кивнула головой, сил говорить не было.

– Тогда мыть руки и в корпус, отдыхать, на сегодня все. А это все нужно заучить, потом с закрытыми глазами мне покажешь.

У стены стоял древний ручной умывальник, изумленно взглянула на него, магистр усмехнулся.

– Зато безотказный, практический вечный. – И добавил, – я слышал, ты усовершенствовала болтушку от юношеских прыщей, она пользуется бешеной популярностью, молодец. А мазь кровеостанавливающая, ты же ее берешь на занятия боевого факультета, – утвердительно спросил он, – через какое время действовать начинает?

– Мазь, быстро, буквально несколько секунд.

– Прекрасно, тебе самой учиться у нас нравится?

– Да, только времени больше ни на что не остается, учеба, только учеба.

– Не переживай, значит так нужно. Со временем станет понятно, почему духи приняли такое решение.

В дверь постучали, и на пороге появился старшекурсник.

– Вы звали меня, магистр?

– Эдвард, проводите адептку в корпус, уже поздно и темно. Видана, мы будем с тобой заниматься каждую неделю по два часа, Черной Луны.

До нашего корпуса идти, минут десять. Старшекурсник внимательно смотрел на меня, а потом сказал:

– Ты из рода Тримееров, странно, что я никогда тебя раньше не видел.

– А почему Вы решили, что я из Тримееров?

– Не Вы, а ты. Я Эдвард, мы нисходящая линия рода, моя мать пятиюродная сестра магистра Ольгерда Тримеера, главного попечителя Академии. Тримееры всегда блюли чистоту крови, а наша линия в этом отношении более терпимая, мои тетушки и дядюшки вступали в браки с представителями касты военных или с полукровками. Тримееры – нет, только браки с магами, чистокровными, и как результат, они до того накопили магические силы внутри семьи, что впустить в свой круг не мага, уже не в состоянии. Когда твоя мать сбежала накануне своей свадьбы, был страшный скандал. Ее искали по всей империи и обнаружили, но было поздно. Брак с твоим отцом был заключен и целитель рода подтвердил, что она ожидает ребенка. Ты очень похожа на нее, только цвет волос и глаз другой, а так, Артиваль вылитая. Она беленькая была и глаза голубые.

– Эдвард, а откуда ты все это знаешь? Лично я об этом слышу впервые, моя фамилия – Берг.

Он удивленно посмотрел на меня, придержал, чтобы я не поскользнулась, обходя лужу и спросил:

– Ты вообще ничего не знаешь? Как странно. Один из самых блистательных родов империи, сколько удивительных магов вышло из него – полководцев, целителей, ученых, и нате вам, твои близкие не соизволили даже ознакомить тебя с историей семьи. Берг – фамилия из касты военных, а ты обучаешься в Академии магических наук, значит ты из смешанного брака. Так почему твои родные молчали?

– Я думаю, что они просто опасались за меня.

– Да, но ведь в Академию они тебя отпустили. Хотя...кто тебя сюда доставил?

– Магистр Ольгерд Тримеер.

– Аааа...тогда понятно, значит, просто поставил перед фактом и увез, это в его правилах. И как он тебе?

– Не знаю, – пожала плечами, – я даже, и понять не успела, доставил и все. – По какой-то причине, мне совсем не хотелось рассказывать о ежемесячных встречах с магистром.

– Нет, не все, он не спустит с тебя глаз, поверь, ты под полным контролем его сиятельства, – в голосе послышалась усмешка, – бьюсь об заклад, на твоей шейке сейчас красуется серебряный медальон. А если кто-то вздумает коснуться тебя, перед Ольгердом будет аура этого смельчака, и ему несдобровать.

Мы дошли до корпуса, а у меня появилась масса вопросов, вот только готов ли Эдвард на них отвечать, о чем я не замедлила спросить, на что услышала:

– Вида, мы с тобой хоть и очень дальние, но родственники, поэтому, все, что с моей стороны можно сделать: просветить, помочь советом или делом, будет сделано.

Я улыбнулась, похоже, сумрак начинал рассеиваться, и появилась возможность что-то узнать.

– А скажи мне, что ты делала в морге? Ты адептка факультета практической магии, не лечебной, и почему с тобой занимался даже не лаборант, а сам магистр? – и этот же миг, он с изумлением начал рассматривать меня, – неужели та история с раздором среди духов факультетов, четыре года назад, касается именно тебя.

– Да, меня, – мой голос совершенно спокоен, – я не знаю, как так получилось, даже причин этой ссоры не понимаю.

Эдвард пристально смотрит сквозь меня.

– Эдвард, а как попасть в деревню? Мы с подругой хотели бы совершить небольшую экскурсию. Очень хочу увидеть храм Черной Луны и кладбище.

– Ммм...возможность есть, а кто подруга?

– Тамила Рамон.

Эдвард задумчиво смотрит на меня, а потом, тряхнув головой, произносит:

– Думаю, что устроить это маленькое путешествие, совсем не сложно. А тебе пора, Черной Луны, – он повернулся и резко исчез в темноте.

У дверей здания мерцала Розмари, тогда понятно, почему Эдвард поторопился уйти.

Пропуская в здание, выразительно посмотрела на меня, а проводив до комнаты, сообщила:

– Адептка, не советую общаться с Эдвардом, магистру это совсем не понравится.

Я вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Вот меньше всего я желала слышать сейчас чьи-либо советы, когда забрезжила надежда разобраться хоть в чем-то.

В корпусе стояла тишина, я юркнула в постель и, закрыв глаза, постаралась заснуть, но перед глазами стоял труп и места на его теле, где проходили точки удара. Похоже, я запомню это на всю жизнь, думаю я и потихоньку засыпаю.

Ранним утром, в окно влетел свиток, маленькая птичка, сбросив его мне на руку, тут же исчезла. В свитке, торопливой рукой было написано: "В воскресенье, сразу после завтрака, выходи с подругой к зданию морга. Там мы вас заберем", подписи не было, но я и так догадалась, кто это мог быть.

Оставшиеся два дня пролетели совершенно незаметно, а вечером, когда выполняли домашнее задание, я сказала:

– Тама, в воскресенье мы побываем в деревне.

– Вида, нам нельзя без родственников, накажут, – и испуганный взгляд.

– Ну, значит, накажут, – пожала плечами, – ты хотя бы на каникулы отсюда выбираешься, а я пятый год здесь безвылазно обретаюсь, кроме учебы ничего не вижу. Если боишься, оставайся, а я пойду.

– Я тебя одну не отпущу, только вместе, – на том и порешили.

В воскресенье проснулась ранним утром. Мысль, что мы сегодня посетим деревню, не позволила долго нежиться в постели. Я даже не заметила, что было на завтрак, после которого мы с Тамилой незаметно выскользнули из нашего корпуса и устремились к корпусам лечебного факультета, где, рядом с моргом, нас ждали Эдвард и еще два старшекурсника. Нас взяли за руки, Эдвард открыл портал, и все ступили в него. Рев ветра, мрак и все прекратилось, мы оказались на окраине леса из-за холма виднелся шпиль храма.

– Ну вот, деревня за холмом, – сказал один из старшекурсников, и представился нам, – меня зовут Патрик, а его, Густав.

– Видана.

– Тамила.

Поднялись на холм, внизу которого раскинулась деревня, я и замерла от восторга. В центре деревни, храм Черной Луны, в готическом стиле, устремленный вверх, вокруг которого, в старинной ограде, раскинулось кладбище. А от храма лучами солнца в разные стороны разбежались улочки в обрамлении домов, и все это фоне желтовато-красной гаммы листы деревьев, прозрачного воздуха и нежно синего небосвода.

– Какая красота, – вырвалось у нас с Тамилой.

– Фоксвиллдж в любое время года выглядит волшебно, – ответил Эдвард, – вы сможете оценить это за оставшиеся годы обучения. Девушки, мы здесь появились все вместе, вместе и покинем деревню, просьба от нас никуда не отходить.

– Вначале в храм, а потом покажем девчонкам магазинчики, – распорядился Патрик.

– А кладбище? – жалобно вырвалось у меня.

– А что ты там не видела? – спросил Густав, – могилы везде одинаковы, или у тебя дар некромантии и хочется его потренировать? Так утро на дворе.

С шутками старшекурсники пошли вперед, а мы с Тамилой, держась за руки, отправились за ними.

Тенистая улочка привела нас к входу в храм, у которого толпилось много народу.

– Сегодня отмечается день жатвы и все приезжают в храм с дарами, – просветил нас Патрик, – чтобы не потеряться держитесь рядом.

По ступенькам поднимаемся в храм, и мне становится как совсем не по себе. Ледяная рука, охватывает мое сердце и начинает потихоньку сжимать.

– Эдвард, – тихонько дернула его за рукав, – а почему здесь такая странная атмосфера? Мне нехорошо.

– Вида, тебе просто показалось, ты так хотела сюда попасть, что, наверное, напридумывала бог весть что, а реальность оказалось другой. Да?

Я молчала, предчувствия меня редко обманывали, а разубеждать Эдварда не видела смысла.

В храме было полно народу, темный купол расположенный высоко светился бело-синеватыми звездами, главный жрец возвестил: Черная Луна, прими наши дары и поднеси Матери всех стихий, испроси нам мир и безбедное существование.

Все склонили головы в знак почитания, стройным голосом грянул невидимый мне хор, славя Матерь всех стихий и Черную Луну. В полумраке я старалась рассмотреть росписи, на которых изображалась история развития магии и великих войн. Но подойти ближе к колоннам, не получалось, поднявшись на цыпочках я вертела головой по сторонам, и вдруг мое сердце замерло, на меня в упор смотрели глаза незнакомого мне вампира, которые, совершенно неожиданно для меня, стали приближаться. Резко опустилась на пятки и попыталась спрятаться за спину Эдварда, но незнакомец неожиданно возник рядом, и схватив меня за руку, потащил к выходу. К моему удивлению, Эдвард не только не помешал вампиру, а сделал вид, что ничего не происходит. Я попробовала сопротивляться, одновременно вспоминая всех преподавателей академии, к моменту, когда меня вытащили из храма, осознала, в академии этого вампира вообще никогда не видела.

На ступенях храма не было никого, вырвав свою руку из руки вампира, я побежала вниз, перепрыгивая через ступеньки. В воротах, ведущих на территорию храма, стоял Патрик, ловушка – промелькнуло в голове, и резко изменив траекторию движения, я кинулась в кладбищенские ворота. Бегу по аллее старинного кладбища и мучительно пытаюсь найти место, чтобы спрятаться, сзади слышны голоса догоняющих меня мужчин, и в стороне от аллеи, замечаю склеп. Терять нечего, напролом через бурьян и сухую траву, бегу к склепу, поскальзываюсь, и мои, вытянутые в падении, руки ударяются в запертую дверь, мгновение – тяжелые старинные замки на двери начинают таять и она распахивается. Я быстро вползаю в склеп, прикрываю дверь и слышу щелчок закрывающихся магических замков, тишина и темнота окружают меня. Прижавшись спиной к закрытой двери, опускаюсь на корточки, мне нужно передохнуть и подумать, в какую переделку я попала? Почему-то за Тамилу, я не волновалась, была уверена, с ней все будет в порядке.

Посидела немного. Глаза привыкли к темноте, и я обнаружила, что сижу на верхней площадке, а вниз ведут ступени. Подергала дверь, закрыта, а внизу зажглись огоньки, приглашая меня спуститься к ним. Поднялась и стала спускаться, десять каменных ступеней привели меня в нижнюю просторную часть склепа, в ней, на постаментах, располагалось полтора десятка каменных гробов, и в изголовье каждого горела свеча. Страха не было совсем, я обходила гробы и читала имена и даты рождения/смерти, выбитые на них. Фамилия одна – Тримеер, самая старая плита с именем Августина Тримеера датирована 1275 г., на каждое столетие приходилось одно – два погребения.

Обхожу могилы, как странно, род большой, а здесь только редкие представители, почему? В свободном углу склепа обнаружила массивное деревянное кресло, и опустилось в него. В тот же момент свечи погасли, и только свеча в изголовье гроба Августина Тримеера продолжала гореть, а я, глядя на нее, поплыла.

Тишина и звук, он начал нарастать издалека, и я увидела, огромная луна освещала поле битвы, вокруг погибшие воины, стойкий запах крови и плач. На коленях стояла женщина, ее распущенные черные волосы разметались на груди погибшего, которого она обнимала и плач, перемежавшийся со стонами – Агустин, Августин,... – звала она. Открылся огненный переход, появившийся из него мужчина, подхватил погибшего, плачущую женщину, и покинул поле битвы.

Замок. В огромной зале, на скамье, лежит Августин Тримеер, по обеим сторонам стоят воины, а в изголовье, приложив руки к голове покойного, пожилая и очень красивая женщина. А затем, я увидела храм Черной Луны, процессия обходит его и приближается к склепу, отворяется дверь. Воины, освещая факелами путь, спускаются по ступеням вниз, где приготовлен каменный гроб, а следующие за ними, вносят покойного, укладывают, задвигают каменную плиту и уходят. Я покидаю склеп вместе с ними, продолжаю путь в трапезную, где накрыты столы для тризны и слышу голоса: женский повышенный, срывающийся на истерику и мужской. Иду на них, и моему взору открывается небольшая келья, где у узкого окна стоит заплаканная пожилая леди и мужчина, так похожий на Августина, сын, догадываюсь я.

– Артур, я не дам благословения, не дам. Кириан силен, твой отец бросил вызов и погиб, ты даже не женат и предлагаешь прервать наш род из-за мести? Два рода – Тримееры и Лангедоки соперничают уже несколько веков, погибло много воинов, и еще погибнут, пока мы не поймем, лучше объединиться, тогда сила двух родов слившись в одну кровь, поставит нас на недосягаемую высоту перед многими магическими семействами. Артур, я отправлю сватов к Лангедокам, у Кириана растет дочь – Эрна, она наделена удивительным магическим даром, маг Игнатиус отзывался с большой похвалой о ней.

– Мама, я не верю Игнатису, именно он уговорил отца принять вызов Кириана, этот черный колдун служит своим целям, как блудный пес, он шатается по миру – сегодня здесь, завтра там. И я не удивлюсь, если выяснится, что Эрна Лангедок не обладает способностями мага, или они не велики. Нам навязывают эту партию, чтобы скрыть настоящее сокровище Кириана, младшую дочь – Артиваль. Если за кем и высылать сватов, то только за леди Артиваль, а Эрну пусть забирает Игнатиус.

– Видана, возвращайся девочка, достаточно,...шепот вырывает меня из замка и ведет за собой, обратно в склеп, спускаюсь по ступенькам... и резко открываю глаза, по лицу стекает вода и встревоженные глаза магистра передо мной.

– Как ты здесь оказалась? – сухой голос приводит меня в чувство.

– У меня голова кружится и в ушах шум, – во рту такая сушь, что язык с трудом выговаривает эти слова, – можно мне воды.

Магистр подносит к моим губам фляжку с водой, делаю несколько глотков, и мне становится легче.

– Немного отдохни, и поднимаемся наверх, нам предстоит серьезный разговор, – по лицу магистра прочесть ничего нельзя, но голос говорит сам за себя, Тримеер взбешен.

Огляделась по сторонам, ни одна свеча не горела, но я видела в темноте, так же как днем.

Поднялись наверх. Магистр провел по двери рукой, тихо клацнули замки, двери распахнулись, выпуская нас, а затем бесшумно закрылись. Я обернулась, на двери – массивные старинные замки, все очень странно. Солнце давно перевалило за полдень и близилось к закату. Магистр не говоря ни слова, взял меня за руку и повел за собой.

На краю деревни стоит таверна "Глухая полночь", толкнув тяжелую дверь магистр, пропустил меня вперед, показал глазами на столик в углу. Только присев за него, я поняла, как сильно устала. Есть не хотелось совсем.

– А придется, силы нужно восстанавливать и еда на первом месте. Тебя нужно немного заземлить, вернуть в реальность, – магистр махнул рукой, подзывая столового.

Подошедший принял заказ и через минуту на стол поставили зеленый салат, мясные отбивные и чайник с зеленым чаем.

Несколько минут ели молча. Я была уверена, что сил на вопросы не хватит, но, через какое-то время поняла, что еда действительно восстанавливает силы. Магистр начал разговор первым.

– Видания, как получилось, что ты презрела запрет и отправилась в деревню? Выход в деревню до шестнадцати лет разрешен только в присутствии родственников и никак иначе.

– Магистр, я не была уверена, что кто-то появится, это первое, и второе – мне надоело безвылазно сидеть в академии. Четыре года, что я учусь в академии, весь мой день расписан до минуты, как и решили тогда духи. Мне нравится учиться, интересно все, но порой, падая в постель, когда тело ломит от неимоверной усталости, я ощущаю себя боевой моделью, лишенной эмоций, у которой впереди только одно предназначение, защитить чью-то жизнь и умереть. Мои сокурсники улетают домой на праздники и каникулы, а меня не выпускают за пределы академии. Девчонки носят красивые платья, а я ежедневно залечиваю синяки и порезы, они бегают на свидания, я провожу это время – на тренировочном полигоне или в лечебном отделении с больными, а сейчас еще и в морге – вскрывая трупы.

По мере того, как я говорила, его лицо темнело, по лицу прошла судорога, а глаза стали очень нехорошими.

Мне стало страшно, но не настолько, чтобы закричать и, бросив все бежать, куда глаза глядят.

– Не понял, ты сожалеешь, что не бегаешь на свидания?

– Да нет, это я так к слову. Я просто попыталась объяснить, что устала постоянно находиться в академии. Мне нужен был глоток свежего воздуха.

– Ну и как, свежий воздух, понравился?

– Магистр, а что Вам не нравится? Лично мне не нравится, что за все время нахождения в Академии, никто из матушкиной родни не соизволил сделать самую малость – навестить родственницу. Или я так плохо воспитана, или отношение к полукровкам в её семействе столь негативное, что меня игнорируют? Приоткройте, сделайте милость, тайну тримееровского отношения к нежеланной родственницей, или мне солгали, что моя мама из рода Тримееров.

Лицо магистра окаменело, кровь отхлынула от лица, и у меня появилось чувство, как будто я только что отхлестала его по щекам своей боевой перчаткой с металлическими кольцами на тыльной стороне.

– Видания, – подчеркнуто вежливо и жестко, – что поведал тебе Эдвард? Я внимательно слушаю.

– Да ничего особенного, кроме того, что побег моей матери стал причиной грандиозного скандала. И когда её нашли, вернуть обратно не представлялось возможным, мама была замужем и ждала ребенка.

– И все? Что-то я сомневаюсь, что Эдвард такой малостью поделился.

– А, ну конечно, – достаю из-за ворота платья, серебряный медальон, – вот об этом обмолвился, что это охранный медальон, и если ко мне, кто-то прикоснется не с лучшими намерениями, тому несдобровать.