Текст книги "Рожденная в пепле (СИ)"

Автор книги: Елизавета Визир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Рожденная в пепле – Елизавета Визир

Глава 1

Сделайте вашу работу наполненной жизнью,

а не жизнь наполненной работой.

Курт Кобейн

То, что день не задался, я поняла с самого начала. Утро выдалось пасмурным, казалось, что еще чуть-чуть – и начнется ливень, а то и целый ураган поглотит город. В комнате было все еще темно, несмотря то, что часы на стене показывали семь утра. Я лениво ворочалась, все глубже зарываясь в одеяло, и стойко не реагировала на разрывающий барабанные перепонки крик будильника. Когда я выбирала мелодию и устанавливала громкость, решила, что чем громче, тем лучше. В итоге просыпалась не только я, но и ближайшие соседи. Ближайшие по всему подъезду, ибо жила я как раз посередине, на третьем этаже пятиэтажки. Вообще, эти дома давно пора снести, они уже не подлежали ремонту и просто-таки угрожали любому прохожему нанести непоправимый вред в виде упавшего прямо на голову кирпича, а то и не одного. Но армия бабушек во главе с противной Ириной Карповной всегда прекрасно справлялась с желающими снести их жилплощадь. Впрочем, справлялись они не только с этим, но и со всем, что их хоть как-то не устраивало. Один мой скандал с Ларисой Ивановной – соседкой по площадке – чего стоил. Бабулька – с виду божий одуванчик – прямо-таки сводила меня со свету только потому, что я отказала её любимому внучку. А то, что её внук на десять лет меня старше и прослыл любителем пропустить стаканчик-другой, так это мелочи. Это я слишком придирчивая… Ох и надоели же мне эти разборки, переросшие в бесконечную войну! То мусор на коврике, то дверь мелом исписана, то почта пропадет… Пока я находилась в раздумьях о том, не пора ли найти другую квартиру, будильник звенеть перестал. Наступила долгожданная тишина.

– Прекрасно, еще пять минут, – промямлила я в подушку, вновь прикрывая веки.

Но мечтам не суждено было сбыться – теперь пиликнул телефон. Я, не открывая глаза, потянулась рукой туда, где по моим подсчетам должен был находиться смартфон. Обычно он лежал на тумбочке рядом с диваном, и этот раз не был исключением. Многолетние привычки всегда остаются с нами.

Телефон игриво мигал синей кнопочкой, сигнализируя о полученном сообщении. Текст смс заставил меня подскочить. Я быстро набрала давно знакомый номер, нетерпеливо выслушала пять гудков и сразу же после сигнала о связи с абонентом прокричала в динамик:

– Что значит «Игнатьев отменяет контракт»? Вы чем там занимаетесь?

– Лиля… – голос явно пытался звучать виновато, но в нынешней ситуации я не готова была ему доверять.

– Не лилькай мне! Я уже двадцать пять лет Лиля! Что случилось? Еще вчера его все устраивало!

– Он лично, – собеседница – секретарь директора нашей фирмы Ольга Зеленская – сделала ударение на последнем слове, – позвонил утром и сказал, что его не устраивают некоторые пункты контракта.

Я мысленно уже представляла, как наша Олечка пожимает плечами. Ну конечно, уволят же не ее! Это не она работала над этим контрактом последние три месяца. Вот же бесячая стерва! Вестник плохих новостей. Еще вчера Олег Юрьевич Игнатьев – директор компании с мировым именем – был согласен на все пункты контракта, который мы обсуждали не одну неделю, тщательно рассматривая пункт за пунктом. Я уже мысленно пила шампанское и потирала ручки, подсчитывая прибыль. Эта сделка была бы прекрасным шансом продвинуться вверх по карьерной лестнице. Тем более что та самая Олечка давно метила на мое место.

– Перезвони ему, его секретарю, да хоть самому дьяволу! Назначь мне с ним встречу через час! – я была взвинчена до предела, казалось, еще чуть-чуть – и взорвусь. – Я подъеду к его офису сама.

– Конечно… Только, Лиль, ты бы пока не показывалась на глаза нашему главному, – голос Ольги так и сочился лживым сопереживанием.

Я сбросила звонок. Впрочем, чему я удивляюсь… Сама же все знала. Знала и то, что Оля спит с шефом, и то, что метит на мое место, и даже то, что Ильдар Владимирович – директор нашей фирмы – не раздумывая уберет меня с должности. Только потому, что спать с ним я отказалась еще год назад, в отличие от той же Оли. Для нее это был единственный шанс продвинуться по карьерной лестнице. Хорошо продвинуться. А девушка она – не обогащенная тяжелыми принципами, так что раздумывала над предложением шефа недолго. Ольга гордилась этой связью, ведь смогла захомутать, как сама она считала, очень удачного кавалера. И часто любила рассказывать в тесном рабочем кругу, какая у них с главным любовь. Естественно, до самого шефа и его жены эта информация не доходила. Да и сам Ильдар был тем еще мстительным козлом, а потому права на ошибку я просто-напросто не имела. Давать шанс этим уродам я не собиралась. Этот контракт должен был стать моим пропуском в светлую и обеспеченную жизнь.

Вскочила резко с дивана, голова закружилась, а в глазах замелькали темные мушки. Я тряхнула головой, покрепче сжала телефон в руке и побрела в ванную. Все процедуры заняли минут пять, еще минут десять я потратила, чтобы одеться и уложить волосы – на них я тратила больше всего времени. Они пушились, кучерявились и лезли во все стороны. Давно бы обрезала, да мать против. Всегда говорила, что сила девушки – в ее волосах. Вот и мучилась я с ними с детства, отрастила до поясницы и мучилась. Ссориться с единственным родителем не хотелось, как и огорчать.

Всего тридцать минут сборов, чем я как девушка неимоверно гордилась – не каждая способна собираться в столь рекордные сроки, и вот я вышла из квартиры. По сторонам, естественно, не смотрела, так же, как и под ноги, старательно вбивая конечную цель маршрута в приложение по вызову такси.

Нога в замшевой туфельке погрязла в чем-то жутко противном. Я поморщилась, с омерзением глянув под ноги. Ну конечно, Лариса Ивановна верна себе. А вот я, дура – на те же грабли да с разбегу, сколько раз уже такое было! Прямо перед входом в квартиру аккуратненько был разбросан, или, скорее, специально разложен всевозможный мусор. Тут тебе и ошметки от рыбы, и кожура банана, и пара стеклянных бутылок из-под пива. Одна даже разбитая, её осколки угрожающе поблескивали в свете лампочки. Еще раз поморщившись, вернулась в квартиру и переобулась в чистые туфли. Телефон призывно пикнул, оповещая о прибывшем такси. Номер 856, черная тойота. Хорошая все-таки штука эти мобильные приложения. Пять минут – и машина подана.

Я старательно перешагнула через мусор, сделав мысленную пометку на досуге поискать все-таки новую квартиру. Это уже становится невыносимым. Еще и убираться на площадке после работы придется…

***

Погода все так же не радовала, выходя из машины, я попала под дождь и пожалела, что не взяла зонт – совершенно вылетело из головы. До нужного офиса добралась вовремя – ровно через час, как и обговаривала с Оленькой, я подходила к главному входу. Огромное здание из серого стекла и бетона давило монументальностью. Полностью сданное под различные офисы, оно в нашем городе считалось неприступной крепостью из-за прекрасно обученной охраны и особой системы пропусков: чтобы попасть внутрь, нужно иметь специальный ключ-карту, И, к счастью, такой ключ у меня имелся.

Дежурно поздоровавшись с охранником, назвала цель визита и получила отрицательное покачивание головой. Не поняла… Я еще раз протянула мужчине карту.

– Лилия Викторовна, вы находитесь в списке запрета. Ваша карта недействительна.

– Что значит «в списке запрета»? – глупо переспросила. – Еще вчера я спокойно входила в этот офис, вы сами меня видели.

– Вчера входили, сегодня не войдете, – лениво отозвался верзила, безразлично глядя на меня.

– Ладно! Разберемся! – грозно насупив брови, пробормотала я.

Отойдя от парня в форме на несколько шагов, решительно набрала номер телефона Ольги и, дождавшись дежурных фраз нашей конторы, прошипела в телефон не хуже самой ядовитой гадюки:

– Что у вас там происходит? Почему мой ключ недействителен? Ты договорилась о встрече?

– Я связалась с его секретарем, – после некоторого молчания нашлась Оля.

Видимо, девушка не сразу сообразила, кто требует от нее ответа и на какой именно из вопросов она должна отвечать в первую очередь.

– И? – поторопила я.

Ну неужели нужно вытаскивать из нее каждое слово? Боже, лучше бы я сама позвонила Игнатьеву. Кто же знал, что меня не пустят даже на порог? Что же там такого произошло?

– Он сказал, что Олег Юрьевич не сможет встретиться с тобой сегодня.

– Ничего тебе нельзя доверить, – сорвала я злость на девушке. – Неужели так сложно сделать элементарное?!

– Но, Лиля, я же не могу требовать от него изменить расписание ради тебя и твоих глупых прихотей! – капризно протянула блондинка.

Я раздраженно глянула на экран мобильного, не веря, что слышу это. Глупых прихотей… Да здесь контракт на пару миллионов долларов сорвался, а она…

– Боже, спаси от идиотов, – я скинула вызов и еще раз оценивающе глянула на охранника.

Мужчина все так же безразлично посматривал по сторонам и лишь изредка бросал взгляды на меня. В его глазах я увидела чисто мужской интерес. Хорошо замаскированный, скрытый за напускной сдержанностью и серьезностью. Я поправила вырез платья, провела руками по бедрам, расправляя несуществующие складочки, и раскованной походкой от бедра двинулась к Геннадию, как гласил бейдж, прикрепленный к его форме.

– Ну, Геннадий, ну миленький, ну пожалуйста, вопрос жизни и смерти! – в ход пошла женская хитрость.

Мужчина кинул взгляд в вырез моего платья, его кадык дернулся, и он уже не так уверенно, как в прошлый раз, прогудел:

– Не положено.

– Гена… я же могу вас так называть? – умоляюще глянула в глаза верзиле, жалобно протянув: – Гена, меня уволят. И я умру от голода вместе с моими тремя детьми. Пожалейте моих детей, Геннадий, и мою свекровь. Она старая больная женщина. Причем старая она только последние лет десять, а больная на голову всю жизнь. Пожалейте юродивую. Женщина страдает, а вместе с ней я и мои дети… и собака.

Геннадий опешил. Еще бы, не каждый день на тебя напирает блондинка весом сорок пять килограммов, дунь – и унесет.

– Но…

Я не дала ему договорить и вновь занудно с легким одесским акцентом затянула свою речь:

– Геннадий, ну не разочаровывайте меня и женскую половину нашей вселенной в моем лице. Неужели такая маленькая – еще раз маленькая – Лиля может нанести какой-то вред всем этим бюрократам? Вы ошибаетесь, Геннадий, так же, как я ошиблась когда-то с выбором свекрови. Маленькая Лиля не может нанести вреда даже мухе. Так что давайте мы с вами договоримся! – уверенно закончила я, напирая на мужчину своими верхними девяносто.

Жила я какое-то время в Одессе, будучи еще подростком. Прошло уже без малого десять лет, а вот на тебе – проскальзывает иногда этот жаргон. Все-таки можно уехать из Одессы, но Одесса не уедет из тебя никогда. Я всегда с умилением вспоминала те деньки, наполненные солнцем, морем и еврейскими бабушками. Вот и сейчас увлеклась так, что пропустила первую часть речи Геннадия.

– …да.

Что он говорил до этого, я не слышала, но восприняла это как согласие. Счастливо улыбнулась охраннику, покрепче сжала в руке телефон и решительно шагнула вперед.

– Спасибо, я и мои пятеро детей, две собаки, больная свекровь этого вам не забудут!

Охранник опешил от такой наглости, а потому не успел меня остановить. А неслась я на всех парах, сшибая по пути цветы в вазах, в виде людей. Лифт был бы слишком долгим вариантом, поэтому я, сжимая в одной руке сумку, а другой набирая номер шефа, понеслась по лестнице со скоростью спринтера.

– Ильдар Владимирович, здравст…

Договорить я не успела – не заметив предупреждения, поскользнулась на мокром полу и полетела с лестницы. Удар был резким и болезненным, рука неестественно вывернулась, вспышки оглушающей боли пронзили сразу несколько частей тела.

И так обидно стало. Меня контракт ждет не подписанный, и Игнатьев. А еще мусор возле входа, воюющая со мной Лариса Ивановна, которая явно будет скучать по пакостям больше, чем по мне. И пятеро детей, две собаки, кот и больная свекровь. Пусть и выдуманные, но за них почему-то обиднее всего. И Геннадия подставила… А еще мама, моя бедная мамочка…

Сознание уходило медленно. Боль ощущалась уже не так остро. Одно за другим мои чувства начали медленно слабеть… Слух, осязание, зрение. Оставляя мне лишь смесь сильного страха и беспомощности … Мир померк.

Глава 2

– Ненавижу смерть!

– Почему?

– А потому что в наше время человекможет всё пережить, кроме неё.

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Я плавала в непонятном черном тумане. Сколько я уже здесь? Час? Два? А может быть, несколько недель или даже год? Я не могла ответить на этот вопрос. Время тянулось бесконечно долго, все глубже втягивая меня в омут воспоминаний о прожитой жизни. Времени подумать было более чем достаточно. Я о многом сожалела. Стоило больше внимания уделять себе, маме, окружающей красоте мира. Как жаль, что мы, вечно спешащие люди, не замечаем того, что упустили… Картинки мелькали одна за другой.

Вот я маленькая первый раз села на велосипед и сразу же упала с него, больно оцарапав лицо и правую коленку. На мой плач сбежалось все семейство. Кровь испачкала мою новую беленькую футболку с блестящей диснеевской принцессой, но перепуганная мама не замечала этого, вовсю воркуя надо мной и заботливо дуя на рану. Людмила Владимировна всегда ставила мое здоровье превыше всего. А мне, пожалуй, стоило больше внимания уделять ее здоровью. К сожалению, наши родители не молодеют… А на велосипеды с тех пор я больше так и не садилась…

А вот я играю во дворе со своими первыми школьными подругами, первое сентября, я в парадной форме с веселым хохотом съезжаю с горки. Парадные носочки с бантиком давно не парадные, уже черные от пыли и грязи, в некоторых местах порванные, но мне так весело и радостно, что хочется одарить весь мир своей любовью…

Первый поцелуй, противный и липкий, и я совсем не понимаю, почему взрослым это так нравится. Парень напротив довольно щурится, прижимая меня к себе, а мне хочется только убежать и спрятаться под одеяло…

Экзамены, поступление в университет, первая вечеринка, первое отвратительное похмелье утром, первая работа и первые слезы из-за измены.

Вспоминая все эпизоды своей жизни, смотря все это как какой-то увлекательный, но до безумия грустный фильм, я все больше понимала, как бездарно я прожила эти годы. Все, чего добилась, все, к чему стремилась, было сейчас таким незначительным, безумно разочаровывающим, что хотелось умереть еще раз. Если бы Бог дал мне еще один шанс, если бы я могла еще раз прожить жизнь…

«А хочешь ли ты этого по-настоящему?» – шепнуло подсознание.

«Хочу!» – уверенно ответила.

По-настоящему хочу! Хочу жить, радоваться жизни, радоваться миру и дарить ему свою любовь. Я не была готова умереть. Я так много не сделала, так много не попробовала, так много не успела… Хочу свой дом, обязательно с садиком, в котором будет расти умопомрачительно пахнущая сирень. Хочу наглого рыжего кота, который будет непременно лазить по столу и воровать нечаянно забытую там колбасу. Хочу влюбиться в прекрасного мужчину. В единственного, преданного только мне, любящего меня с той же силой, с какой я буду любить его. А еще хочу подарить этому мужчине детей…

Я вдруг поняла, что до безумия хочу детей. И неважно, какого пола, какие они будут по характеру, сколько их будет, главное, чтобы они жили в любви и были счастливы каждое мгновение. Я до безумия хочу жить!

«А на многое ли ты готова?» – еще раз спросил меня голос.

«На все!» – мой ответ был все таким же уверенным, как и в прошлый раз.

«Готова ли ты на боль, страдания, унижения? Готова ли ты заплатить за новую жизнь?»

«Если, прожив эту жизнь, я пойму, что была счастлива, я готова заплатить за это счастье».

«Что ж, я дам тебе этот шанс! Я дам тебе возможность вновь прожить жизнь, пройти и горе, и радость, ощутить все, чего ты так жаждешь. Взамен ты должна пообещать мне одно… – голос в моей голове приобрел чарующие певучие нотки. – Ты исполнишь одну мою просьбу. Не сейчас, но в будущем я стребую с тебя плату за жизнь. Всего одно маленькое желание – и ты получишь все, чего так сейчас желаешь, – голос обволакивал, погружал в странное полусонное состояние. – Согласна ли ты, земной цветок, не кажется ли эта плата для тебя непомерной?»

«Согласна!»

Всего одна просьба, одно небольшое желание в обмен на жизнь. Не это ли тот шанс, которого я так жаждала? Я не знала, с кем заключаю эту сделку, что должна буду сделать, но сейчас готова была даже пойти на сделку с самим дьяволом. Жизнь! Я так хотела жить, так безумно мечтала об этом, что была готова на все. Мою душу разрывало от осознания того, что в скором времени смогу вновь обнять маму, сказать, как сильно ее люблю, как сожалею о потерянном для нас обеих времени. У меня было столько планов, столько желаний. Я хотела жить, и мне было совершенно неважно, с кем заключаю сделку и что мне нужно будет сделать в неопределенном будущем.

«Что ж, да будет так! Земной цветок, я Вирсавия – демиург иного мира – дарую тебе жизнь! Дарую ее, помня о нашем соглашении! Да помни и ты об этом, глядя на печать на своем теле. Пусть она напоминает тебе о еще невыполненном условии, о дарителе и о его милости! Живи! Да проживи эту жизнь с гордостью!»

А в следующее мгновение меня охватил огонь. Боль была еще более дикой, чем при смерти – меня сжигали заживо, не давая возможности потерять сознание, утонуть в спасительном обмороке. Мои суставы выкручивали, кости дробили в песок, а тело пронзали миллиардами тонких иголок. Крик агонии потонул в темноте, я уже давно сорвала голос и могла только хрипеть. Казалось, что смерть была немилостива ко мне в прошлый раз, но я ошибалась. То, что испытывала сейчас, можно приравнивать к самым изощренным пыткам, и я молила о забытье, жаждала прекращения агонии. И темнота сжалилась надо мной – пусть и не сразу, но она постепенно захватила мое тело, а потом и сознание. Уже на краю, в далекой черноте, все тот же голос прошептал:

«А теперь – живи…»

***

Пробуждение было резким. Казалось, кто-то вылил на меня ведро воды и одарил несколькими пощечинами, пытаясь привести в чувство. Мои глаза распахнулись, а тело приняло сидячее положение, скорее, по привычке, на уровне каких-то инстинктов, чем осознавая происходящее. Я непонимающе оглянулась. Еще секунду назад я находилась в темноте, плавала на грани жизни и вечного забытья, а сейчас сижу… где? Место, где очнулась, хотя, скорее, правильным будет сказать – оказалась, больше всего напоминало непролазную тайгу. Я находилась на поляне, окруженной могучими вековыми елями. Их вершины тонули в небе. Сама полянка была все еще укрыта зеленой травкой, а кое-где виднелись одуванчики и еще какие-то неизвестные мне цветочки, что явно намекало на середину лета… Хотя там, где я умерла, наступил октябрь. Неужели прошел целый год? А может, меня выбросило в другую страну? Я предпочла успокоить себя именно этой мыслью. Пропасть на целый год… Не хотела верить во что-то подобное, проблем в таком случае было бы много.

Вот сейчас встану, осмотрюсь, выберу более или менее подходящее направление и постараюсь выбраться к людям. А там и связь будет, и интернет, может, почта какая захудалая, в конце концов. Узнаю последние новости и свяжусь с семьей.

Успокоив себя этими мыслями и настроившись на позитивный, лад, я протерла глаза и, потянувшись, поднялась с земли. Вначале мне показалось, что нащупала именно ее – землю, но, приглядевшись уже после того, как приняла вертикальное положение, поняла, что очнулась на пепелище. Даже не приглядываясь можно было заметить очертания женского тела, которое еще несколько секунд назад лежало точно посередине черного круга. Очертания моего тела. Я испуганно отпрянула от своего «спального места». Это что же… Меня сожгли? Или я появилась с триумфом, полыхая в огне, подобно демону из глубин ада? А может, это последствия переноса? Ведь там, в черном мареве, я отчетливо помнила ту боль, которая до сих пор преследовала меня, заставляя морщиться от ноющего ощущения в теле. Вот не могла эта Вирсавия, или как ее там, сделать все более нежно? А мне страдай теперь!

Помнится, было у меня такое же чувство, когда я первый раз после зимних праздников решила отправиться в спортзал. Перестаралась тогда сдуру, а на следующее утро даже встать с кровати нормально не смогла: тело стало деревянным, а каждое движение вызывало приступ боли даже в тех мышцах, о существовании которых я и понятия не имела. Вот и сейчас, стоило мне присесть на корточки рядом с горкой пепла, как тело сразу же дало знать о том, что оно против любых физических упражнений. Вообще против!

Я аккуратненько провела рукой по серой массе, проверяя, горячая ли она. Холодная. И только после этого принялась уже двумя руками уничтожать следы своего пребывания в этом месте. Не хотелось бы потом объяснять полиции, почему я предпочитаю костры уютной кровати с ортопедическим матрасом. С этим делом я справилась быстренько и, уже отойдя на приличное расстояние и еще раз придирчиво осмотрев следы, удовлетворенно кивнула. С этим разобралась. Теперь нужно найти ручей или озерцо и искупаться. Да и найти одежду не помешает… Я еще раз придирчиво осмотрела себя… Голая, грязная, худющая девица. Встреться с такой в лесу – за ведьму примешь. Хотя сейчас мне это на руку. Не хотелось бы нарваться на разбойничий элемент и получить весь спектр предоставляемых ими услуг.

Тяжко вздохнув, я еще раз помянула богиню тихим словом. Ну вот хотя бы одежду могла мне оставить?! Нафеячила бы там чего волшебного. Да хоть тряпочку какую, все лучше абсолютной наготы.

– Ну что ж, пошли, Лиля…

Я не имела привычки разговаривать сама с собой, но сейчас мне это было нужно как никогда. Старалась держаться на позитиве, мыслить о хорошем и получать удовольствие от того, что снова жива. Но сложно наслаждаться откровенно дерьмовой ситуацией, в которой оказалась. Одна, в лесу, без еды, одежды и хоть какой-то самой захудалой защиты. Я далеко не ролевик-затейник, даже в турпоходы не ходила, не готова я была к таким приключениям. Но как верно заметило шепнувшее подсознание – за все надо платить. За новую жизнь тоже. Особенно за нее, в двойном размере. Об этом мне напомнило блеснувшее на запястье тату в форме лотоса.

– Да помню я, помню… – пробурчала под нос, недовольно поджав губы.

Еще раз осмотрев место своего невольного перерождения и удостоверившись, что ничто не напоминает о том, что здесь кто-то был, я потянулась всем телом и пошла.

Путь мой был тернист и нелегок. Несколько раз спотыкалась о корни и падала. Пару раз я останавливалась отдохнуть. Тело все еще болело, хотя прошло явно несколько часов после того, как я очнулась. Лес был чист, мне еще ни разу не попался мусор: ни пакетик из-под чипсов, ни окурок. Очень хотелось пить и есть, желудок урчал, а губы пересохли. Но я заставляла себя вставать и идти, чисто на автомате, тупо переставляя ноги.

Смеркалось. Откуда-то слева потянуло сыростью и холодом. Видимо, там тёк ручей. Туда я и направилась после очередного короткого привала. Чем дальше шла, тем отчетливей ощущался холод и запах воды. Такой неуловимый, свойственный лишь большим озерам или рекам. Я ускорилась, приободренная мыслью о близком утолении жажды.

– Сейчас дойдем и попьем, осталось совсем чуть-чуть, – уговаривала сама себя, переступая очередную корягу. Вскоре показались первые отблески водной глади. А через несколько минут я уже видела берег озера. – Вода!

Я с веселым хихиканьем ринулась к спасительной прохладе, к возможности привести свое тело в порядок – от пыли, грязи и пепла оно начало нестерпимо чесаться еще несколько часов назад. Стоя на коленях на берегу озера, я зачерпывала руками прохладную воду и с наслаждением пила ее, вознося благодарность всем известным мне богам. Пила и не могла напиться. Скажи мне кто-то еще несколько дней назад, что я буду так рада простой воде, я бы покрутила пальцем у виска. Когда я зашла по пояс в воду и начала оттирать грязь, настроение приблизилось к отметке «Лучше, чем нормальное». Жизнь-то налаживается!

Я не вылезала из воды около часа, с удовольствием вымыла тело и волосы. Вынимая из них еловые иголки, заметила, что некоторые светлые пряди потемнели. Вначале подумала, что это из-за пепла, но, тщательно прополоскав их, поняла, что они приняли темный оттенок. Странное выборочное изменение цвета сбивало с толку, ведь я не мелировала волосы… Я даже успела поплавать, легла на воду и блаженно зажмурилась, подставляя последним заходящим лучам солнца лицо. Но как бы прекрасно ни было это мгновение, стоило поискать ночлег – высокое дерево, на которое можно забраться. Не хотелось оставаться на земле и позволять ночным хищникам наслаждаться моей глупостью и доступностью. А в том, что хищники здесь есть, сомневаться не приходилось. По пути к озеру я не раз натыкалась на следы зверей, и испытывать судьбу мне не хотелось, она и так была слишком благосклонна ко мне в последнее время. А я надеялась на удачу и утром: хотелось отыскать еду, хоть какой-то чахлый кустик ягод.

Дерево нашлось недалеко от озера, но вот как забраться на облюбованную ветку, я понятия не имела. В детстве, как и большинство сверстников, выросших в большом городе, все свободное время проводила на игровой площадке. А там было две качалки, горка да песочница. А по деревьям, в отличие от сельской детворы, мы – городские – не лазили.

– Ты сможешь, Лиля. Это не сложнее годового отчета! – убеждала я себя, по третьему кругу обходя дерево.

Наметив первую «ступеньку» к моему эпическому восхождению, я полезла, загоняя себе в пальцы занозы. Вниз я трусливо не смотрела. Когда добралась до подходящей ветки, достаточно большой и толстой, чтобы выдержать мой вес, ночь уже вступила в свои права. На небе ярко светила луна, виднелись первые звезды. Я легла на ветку и обхватила ее руками. Сон окутал меня почти сразу, усталость и напряжение прошедшего дня давали о себе знать. Уже засыпая, я с отчаянием подумала о том, что утром придется слезать с дерева…