Текст книги "Оружие скальда"

Автор книги: Елизавета Дворецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Солнце миновало уже четверть послеполуденного пути, когда Торвард снова попросил Регинлейв подняться и посмотреть, туда ли они идут.

– Я не удивлюсь, если нет! – хмуро ответила валькирия.

Поднявшись повыше, она увидела курган Торбранда на том же расстоянии и снова в стороне от их пути. В досаде она даже помедлила немного в воздухе, прежде чем вернуться к Торварду. Сколько времени они шли напрасно!

А Дагейда, из густых можжевеловых зарослей наблюдая полет валькирии, тихо засмеялась и бросила в Жадного синей можжевеловой ягодой. Через все разделяющее их пространство она чувствовала гнев и досаду валькирии и забавлялась всей душой.

– Она опять перебила нам дорогу! – сердито сказала Регинлейв. Валькирия спустилась так, чтобы можно было разговаривать, но не вставала на землю, а парила на высоте в два-три человеческих роста. – Я не пойду, я полечу над тобой. Если ты опять собьешься, я сразу увижу это!

– Что же ты раньше не додумалась! – не сдержавшись, воскликнул Торвард. Регинлейв обиженно дернула плечом и мгновенно взвилась вверх.

А Дагейда нахмурилась. Закусив губу, она нервно теребила в пальцах шерсть на загривке Жадного. Потом лицо ее прояснилось, она взобралась на ближайший коричневый валун, закрыла глаза и зашептала.

К закату солнца Регинлейв была совершенно выведена из себя.

– Так нельзя больше! – яростно кричала она, ударяя крепким кулачком в свой сияющий щит. – Эта мерзкая ведьма отвела глаза даже мне! Твой несчастный курган опять не прямо, а сбоку! Он как будто перебегает с места на место! Я каждый раз вижу его в другой стороне! Мы четыре раза повернули! И он опять, опять сбоку! И все так же далеко! За весь день мы не приблизились ни на локоть!

Торвард сидел прямо на земле, привалившись спиной к стволу ели. Прохладный мох казался ему удобнее и мягче наилучшей подушки из куриных перьев на почетном сиденье конунга. Ноги его почти онемели от долгой ходьбы, и чувствительности в них сохранилось ровно настолько, чтобы ощущать промозглую болотную сырость. Невидимые троллиные лапы так измучили его, что он уже не мог испытывать ни гнева, ни досады. Он думал и раньше, что путь к отцовскому кургану окажется трудным, но не такого он ждал. Самое неприятное – когда толком не можешь понять, что же мешает тебе дойти до цели. От этого отказывают ноги и опускаются руки.

– Иди сюда! – вяло позвал он в ответ на горячую речь Регинлейв. – Отдохни.

– Сам отдыхай! – яростно откликнулась валькирия и ловко подхватила со мха свое копье. – А я так больше не могу! Я найду ее, эту мерзкую болотную негодяйку, эту желтоглазую жабу! Я ее по мелким косточкам размету! Да возьмут ее тролли!

И прежде чем Торвард сообразил и сумел ответить, Регинлейв черной звездой взвилась под самый небесный свод и устремилась на север.

Дагейда сидела под тем же можжевеловым кустом, когда над ней пронеслась пылающая яростью валькирия. В полете она осыпала лес маленькими короткими молниями, вспышками белого света озаряя заросли. Тролли и болотники кидались в ужасе под камни, лягушки, ежи, зайцы и змеи спасались кто где мог. Маленькая ведьма тихо хихикала, закрывая рот кулачком. Регинлейв скрылась за вершинами елей, а Дагейда проворно выползла из-под куста и вскарабкалась на камень.

– Сиди тихо, Жадный! – посмеиваясь, сказала она волку. – Она ищет меня – сейчас она меня найдет!

С высоты оглядывая лес, Регинлейв увидела маленькую серую фигурку с рыжими, как опавшая хвоя, волосами, стоявшую на округлом буром камне. Она казалась родившейся из этого камня – так схожи были с ней выступы скал, мох, можжевеловые кусты, рыжие полоски болотной руды в земляных обрывах.

– Вот где ты! – сердито крикнула Регинлейв. Устремившись туда, она успела заметить, как фигурка соскочила с камня и метнулась в можжевеловые заросли. Не долго думая, Регинлейв еще в воздухе взмахнула мечом – заросли вспыхнули и мгновенно превратились в куст рыжего пламени. А маленькая серая фигурка уже призывно махала руками на вершине другой скалы, повыше.

– Я здесь! – кричала она. – Иди сюда!

Регинлейв опустилась на землю и спрятала меч. Ей вдруг показалось недостойным гоняться за ведьмой, как кошке за мышью, и понапрасну тратить небесный огонь. В такой битве для валькирии немного чести.

Видя, что она угомонилась, Дагейда спрыгнула со скалы и подошла поближе. Регинлейв рассматривала ее с презрительным, отчасти брезгливым любопытством. Худенькая, бледная ведьма казалась ей жалкой, да и в самом деле Дагейда была слишком невзрачной рядом со статной, румяной, полной сил и величия валькирией. Лицом к лицу здесь стояли два мира – Широко-Синее Высокое Небо с его громами и небесным огнем и Средний Мир с его болотами, скалами и лесами, обиталищем разной нечисти и нежити.

– Незачем было так шуметь и сверкать! – насмешливо, ехидно сказала Дагейда. Ее бледное лицо немного оживилось, глаза тускло засияли, как зеленые крылышки светлячков в теплую летнюю пору. Она забавлялась от души. – Если я вам нужна, могли бы позвать повежливее – я бы и сама пришла!

– Нам нужна вовсе не ты! – надменно ответила Регинлейв. – Без тебя мы прекрасно обойдемся. Нам нужна дорога к кургану. И если ты будешь нам мешать, то я сожгу все твое болото!

– Дорога? – Дагейда вытаращила глаза, как в несказанном удивлении, даже по-детски округлила рот. – Какая дорога? Здесь нет никаких дорог. Вот уже тридцать лет тут нет никаких дорог. Я вырастила здесь ели и можжевельник, чтобы было не слишком пусто и скучно. Найдутся здесь и курганы. И даже курганы славных и очень именитых людей! Но никаких дорог тут нет!

У Регинлейв едва хватило самообладания дослушать до конца эту нахальную и издевательскую речь. Ее отчаянно раздражала необходимость стоять в темном лесу рядом с ведьмой и вести с ней какие-то переговоры. Она охотно испепелила бы Дагейду на этом самом месте, если бы была уверена, что с ее смертью разрушатся все ее чары и мороки. Но ведь бывает и так, что со смертью создавшего их чары приобретают вечность и крепость камня.

– Не притворяйся! – крикнула валькирия. – Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь! Ты не мешала бы нам, если бы не знала! Ты уже три дня отводишь нам глаза и заставляешь идти в другую сторону! Торвард не хочет твоей смерти – он не может забыть, что вам дала жизнь одна и та же женщина. Иначе я давно превратила бы в пепел твои лягушачьи кости, как вон те кусты!

Дагейда ответила не сразу. Регинлейв гневно смотрела ей прямо в глаза и видела в них издевательский насмешливый блеск. В синих глазах валькирии вспыхивали и рвались молнии, а в зеленых глазах ведьмы посмеивалось болото – холодное, бездонное. Молнии падают в болото и пропадают, вязнут в нем без следа, никого не поразив. Болото губит любую силу, само не меняясь при этом.

– Скажи Торварду, что ему не получить Дракона Битвы, пока жива дочь Свальнира! – тихо, протяжно, с насмешкой, в которой просвечивала угроза, сказала Дагейда. – Торбранд конунг сам сделал Квиттинг и Медный Лес такими, какие они есть. Он сам отдал его мне. И теперь пусть не просит обратно.

Регинлейв вспыхнула, молния рванулась из ее глаз и ударила в дерево за спиной Дагейды. Но ведьмы уже не было: на том месте, где только что виднелась человеческая фигура, сидела на мху черная жаба с желтыми глазами. Глаза ее дико сверкнули навстречу взгляду валькирии. Рёгинлейв ахнула, не сразу поняв, что это такое. А жаба мигом уползла в щелочку под камень. В этой крепости ей были не страшны никакие молнии.

Темнота над лесом сгущалась, тяжело нависала над головой. Торварду хотелось отдохнуть и обогреться. Собрав поблизости несколько охапок хвороста, он развел маленький костер, снял сапоги, вытащил из мешка кусок обжаренного мяса. Вчера ему удалось подстрелить кабана, но большую часть туши пришлось бросить на съедение зверям и троллям – он не мог все унести с собой, да и съесть не успел бы. Но на сегодня еще хватало, и Торвард был очень рад, что может подкрепиться. О Регинлейв он не заботился – валькириям не требуется земная пища.

За едой Торвард иногда поднимал голову и оглядывал темное небо. Несколько раз ему удавалось заметить отблеск – где-то в лесу валькирия метала молнии в ведьму. «Попадет, не попадет?» – с равнодушным любопытством думал Торвард. Ни за ту, ни за другую он не боялся. Он достаточно хорошо знал обеих, на счастье или на беду, и не сомневался – и ведьма, и валькирия неплохо умеют постоять за себя. И не ему, славному воину, но всего-навсего смертному человеку, вмешиваться в их спор. Одна из них мешает ему, другая – помогает. Исход его дела зависит от того, которая победит. Конечно, достойный мужчина не позволит, чтобы его судьба решалась в споре двух женщин. Но за судьбу Торварда спорили не две женщины, а два мира. А конунг фьяллей достаточно уважал богов, чтобы подчиниться их приговору.

Вокруг было совсем темно. Почерневшие ели качались на невидимом ветру, склонялись друг к другу высокими головами, перешептывались. Торварду было неуютно. Он был совсем один среди бескрайнего Медного Леса. Где-то в глубине сердца просыпался страх. И снова Торвард подумал о мече, ради которого пришел сюда. Дракон Битвы способен победить любую нечисть – великан Свальнир выковал его, чтобы быть в силах одолеть любого из своих собратьев. Если бы Дракон Битвы был сейчас здесь, то все живые и мертвые рати Медного Леса были бы ему не страшны.

Торвард смотрел в тихое пламя костра и думал об отцовском кургане. Здесь проходили люди, целые дружины. Может быть, отец со своими хирдманами и ярлами ночевал на этом самом месте, где сейчас его сын сидит один. Не может быть, чтобы к его кургану не было дороги.

Закрыв глаза, Торвард попробовал позвать отца. Не зря же его матерью была Хёрдис – какие-то из ее способностей должен был унаследовать и сын. Торвард воображал высокий курган, в подробностях описанный ему Ормкелем, тяжелые груды земли поверх бревенчатого наката, небольшой тесный сруб, где отец сидит на медвежьей шкуре с ларцом серебра у ног и Драконом Битвы на коленях. Там темно, душно, глыбы земли давят… И Дракон Битвы бесполезно обременяет усталые колени…

«Иди, сын мой! – слышалось Торварду в шуме елей. – Иди, я жду тебя! Ты уже близко, тебе осталось несколько усилий. Последние шаги самые трудные, но они приведут тебя ко мне! Мой меч достанется тебе! С ним ты станешь сильнее! Моя сила, сила дедов и прадедов войдет в тебя с ним! Ты одолеешь всех своих врагов! Живых и неживых! Верь в меня – и я дам тебе силу!»

Торвард открыл глаза и вскочил на ноги. Между ним и курганом протянулась невидимая прочная нить, он готов был бежать прямо сейчас, в темноте, через лес, не видя дороги, но точно зная – туда!

Полный ликования и веры, Торвард сделал несколько стремительных шагов, и вдруг все пропало. Кто-то перерезал нить его связи с отцом, как Норны обрезают нить человеческой жизни. А из-под еловых ветвей в круг света от костра вышла маленькая фигурка девушки в волчьей накидке, с густой нечесаной гривой тускло-рыжих волос, закрывавших грудь и плечи.

Торвард застыл на месте. Дагейда показалась ему видением – он никак не ждал увидеть ее сейчас. А она улыбнулась ему, зубы ее по-волчьи блеснули в свете костра, и холод пробежал по спине Торварда. Так же она могла бы улыбаться, если бы собиралась съесть его.

– Ты… – выдохнул он. – Ты откуда?

– А ты удивлен? – насмешливо сощурив глаза, спросила Дагейда. – Ведь это мой дом! Это не я пришла к тебе, а ты ко мне. Хотя я тебя и не звала!

– Я пришел за тем, что принадлежит мне по праву! – Торвард взял себя в руки, голос его окреп. Это она, рыжая ведьма, разорвала нить, которая привела бы его к отцу.

– Право за тем, за кем сила! – мягко, почти ласково сказала Дагейда. Но это была ласка змеи. – Ведь так думал твой отец, когда убил моего отца? Ты помнишь своего отца, а я – своего! Теперь их обоих нет на свете, а мы с тобой будем хранить их память как сумеем!

– Дагейда! – яростно воскликнул Торвард, не находя слов в странной смеси ярости и беспомощности. Ему хотелось убить ее, но она казалась неуловимой и неуязвимой, как болотный туман.

– Я вижу, ты тоже готов разметать меня по мелким косточкам? – насмешливо спросила Дагейда. Ее губы улыбались, но глаза были мертвы, и жутко было смотреть ей в лицо.

При этих словах Торвард вдруг вспомнил о Регинлейв, и его гнев превратился в жгучую тревогу.

– Регинлейв! – воскликнул он. – Где она? Что ты с ней сделала, ведьма?

– Она скоро вернется! – издевательски успокоила его Дагейда. – Я не так дурна, как ты думаешь, брат!

– Не называй меня братом! – презрительно выкрикнул Торвард. Ему было мерзко думать, что это бледное существо, подруга волка, болотный дух с кровью инеистых великанов в жилах, связано с ним родством.

А Дагейда тихо засмеялась – ее позабавила его досада.

– Ты хочешь забыть о том, что мы дети одной матери! – с мягкой насмешкой проговорила она, и дрожь пробежала по спине Торварда – такая неприятная и упрямая правда была в словах ведьмы. – Но от своей собственной крови убежать нельзя! Одна и та же женщина произвела нас на свет, и я помню об этом. И я хотела бы об этом забыть! – вдруг вскрикнула она, и в глазах ее сверкнула яростная ненависть, сменившая прежнюю насмешку.

Торвард невольно отступил на шаг: худенькая фигура маленькой ведьмы вдруг благодаря этой ненависти показалась неодолимо сильной, как будто мощь огромного великана сжалась и поместилась в ней.

– И я хотела бы забыть, что сын убийцы моего отца – сын моей матери! – исступленно продолжала она с горячностью и страстью, какие невозможно было предположить в этом бледном создании с вечно холодными руками. – О, если бы я не помнила об этом! О, как страшна была бы твоя смерть! Ты и твои люди не увидели бы ни одного рассвета после того, как вступили в мой лес! Мой Жадный сожрал бы ваши трупы, и я спела бы песню мести над вашими костями!

Крепко сжимая маленькие кулачки, Дагейда двигалась к Торварду, – и рослый сильный воин отступал перед ней, словно зеленый огонь ее глаз отбрасывал его.

– Но я помню об этом! – сказала она, переведя дыхание. – И я пришла вот что сказать тебе. Ты слушаешь меня? Пока ты здесь пугаешь лягушек и троллей, Сварт-Бергвид со своими тремя кораблями плывет к Скарпнэсу. Через несколько дней он будет там, где ты оставил твой корабль. Подумай, что будет с кораблем и с людьми, его охраняющими. И что будет с тобой, когда ты останешься на Квиттинге с девятью хирдманами и без корабля.

Торвард молчал, стараясь понять ее слова. Остаться на Квиттинге без корабля, да еще и встретиться со Сварт-Бергвидом… Да, это была бы славная доля и доблестная смерть. Но совершенно бессмысленная. За такую славу пришлось бы заплатить слишком дорогой ценой – отдать Бергвиду и победу в этой битве, и власть над всем морем.

Пока он думал, Дагейда успокоилась. На ее лице снова появилась безжизненная улыбка.

– Можешь считать, что я лгу! – с мягким ядом в голосе позволила она. – Если тебе так больше нравится.

Торвард посмотрел ей в глаза. Понять, лжет она или говорит правду, было невозможно. Но семена ядовитого сомнения и тревоги были заронены и стремительно прорастали. Может быть, Сварт-Бергвид с тремя кораблями и не идет к Скарпнэсу. Но он может пойти туда завтра. И даже с четырьмя, с пятью кораблями. Нет никаких причин не думать так.

– Видишь, – прошептала Дагейда, так тихо, как будто боялась помешать его мыслям. И шепот ее ловкой змейкой прополз в уши Торварда. – Я не забыла о том,что ты мой брат.

Лицо Торварда дрогнуло, словно он хотел что-то спросить, но так и не нашел, что именно. А Дагейда вдруг поднесла палец к губам, словно призывая не разбудить кого-то, и стала отступать к лесу. Крадучись, бесшумно ступая по мху и хвое, она отошла в тень темных еловых лап, обернулась, сверкнув зелеными глазами. Во тьме за стволами загорелись на высоте почти в человеческий рост два желтых огня.Торвард вздрогнул, но тут же догадался, что это, должно быть, ее волк. А Дагейда, так и не сказав ни слова, исчезла в темноте ельника. Желтые глаза погасли, и ни единый звук больше не нарушил мягкого шума чащи.

Утром Торвард проснулся с мыслью о том, что нужно возвращаться. Регинлейв с ним не было – она вернулась домой, в Широко-Синее Небо. Ее слишком раздосадовала и собственная неудача, и готовность Торварда с ней смириться. Гордой Деве Битв понадобится не одно сражение, чтобы снова обрести твердость и равновесие духа. А Торвард теперь справится и без нее.

«Надо возвращаться!» – подумал Торвард, сидя на охапке еловых лап, служивших ему лежанкой, и медленно разбирая пальцами волосы. Отцовский курган, к которому он так стремился, казался ему чем-то очень далеким и ненастоящим, вроде полной золота пещеры Фафнира из тех сказаний, что так любят слушать дети. Высокий темный ельник стоял вокруг поляны плотной стеной. Стоило Торварду бросить взгляд в промежуток между стволами, как ели сдвигали плечи так тесно, что между ними не проползла бы и змея.

Но едва Торвард подумал, как же ему найти дорогу назад, как дорога сама собой оказалась у него перед глазами. Удобный ровный путь без луж и буреломов начинался в пяти шагах от него и терялся далеко в глубине ельника. Дорога вела строго на юг.

Торвард помедлил, приглаживая волосы и оправляя одежду. Ремешки на сапогах он завязывал долго-долго, как будто делал это впервые в жизни. Ему было стыдно признать себя побежденным и покорно уйти из Медного Леса. Дорога ждала, ее ожидание ощутимо висело в воздухе. Собравшись и на прощание глянув в небо, словно выискивая Регинлейв, Торвард вздохнул и пошел прочь с поляны.

Дорога была ровной и гладкой, невидимые лапы троллей больше не цепляли его за сапоги. Но Торвард шел медленно и неохотно. Горечь и унижение переполняли его с такой силой, что хотелось выплюнуть их, как горькую ягоду. Снова и снова он думал о том, как важен для него Дракон Битвы, как много надежд он связывал с отцовским мечом. Как он вернется к дружине и расскажет о своем поражении? А как скажет об этом матери? Она в ответ промолчит, но так усмехнется, что и без слов станет ясно: куда тебе до твоего отца, Торвард, конунг фьяллей, ты не стоишь даже его пальца, хоть и взобрался на его почетное сиденье! Да, в такие мгновения между кюной Хёрдис и ее дочерью ведьмой бывало заметно большое сходство.

Но Дракон Битвы нужен ему – значит, рано или поздно придется возвращаться сюда и проходить этот путь заново. Снова сражаться с мертвецами и кружить по лесу в поисках убегающего севера? Или тогда Дагейда придумает что-нибудь получше? С нее станется.

На другой день Торвард потерял огниво. Он даже слышал, как оно упало, но сообразил, к сожалению, слишком поздно. Другого огнива у него не было, обходиться без костра не хотелось. Торвард обернулся, подумывая, не повернуть ли назад. Но за его спиной дороги не было. В пяти шагах позади ельник стоял плотно и непоколебимо. Можно было подумать, что Торвард никуда и не уходил с той поляны, где встретил Дагейду. Только отсутствие углей костра говорило, что это не так.

Торвард досадливо вздохнул, дернул себя за волосы. Но делать было нечего – назад его уже не пустят. И он пошел по дороге, уныло глядя под ноги. Хорош конунг! Со славой он возвращается из победоносного похода! Да возьмут тролли… Все что хотят пусть возьмут!

Огниво он нашел в траве шагов через тридцать. Выходит, троллиный род все же начинает понемногу исправляться, подумал Торвард, подняв его и держа на ладони. Жаль, что Ториру не придется узнать об этом. Ведь не может быть, чтобы сейчас он шел назад к кургану – туда его не пустят. Значит, тролли подкинули огниво на его пути. Но вместо троллей Торварду представилась Дагейда. Ее зеленые глаза мерещились ему везде. Они наблюдали, не показываясь, и он чувствовал ее присутствие так же ясно, как если бы ее маленькая бледная рука с холодными тонкими пальцами лежала на его плече.

На третий день к полудню вдали показался курган с черным камнем на вершине, похожим на сидящего медведя. Торвард в беспокойстве ускорил шаги, тревожась за оставленных хирдманов. Не напал ли кто-нибудь на них за это время? Они были не слишком способны постоять за себя. И как он их разбудит?

Но беспокойство его было напрасно. Все девять хирдманов лежали на тех же местах, где он их оставил, и все так же ровно дышали во сне. Синяк под глазом Эйнара Дерзкого почти сошел, оставив легкую желто-лиловую тень. Пожалуй, к возвращению в Аскргорд он сможет по-прежнему смело поддразнивать девушек.

Присев на корточки, Торвард потряс Эйнара за плечо. Тот мгновенно открыл глаза и посмотрел на него.

– Э, да уже совсем светло! – воскликнул он. – Конунг, чего ты меня раньше не разбудил? Обещал же, что перед рассветом дашь мне тебя сменить. А теперь уже пора идти!

– Да, – ответил Торвард. Он старался говорить спокойно, скрывая и тайное облегчение от того, что теперь сможет, как видно, разбудить дружину безо всякого труда, и стыд от того, что ему предстояло сказать им. – Пора идти. Буди остальных. Мы похороним Торира и Бедвара и пойдем назад к морю.

– Назад? – изумленно воскликнул Эйнар. Он как раз наклонился к Гудлейву, намереваясь его разбудить, но от удивления выпрямился. Боевой Скальд, разбуженный его восклицанием, приподнял длинноволосую растрепанную голову. – Но как же…

Эйнар посмотрел на Торварда, запнулся и не стал больше ни о чем спрашивать. Он был не глуп и понимал, когда в самом деле нужно придержать язык.

Маленькая ведьма с рыжими волосами стояла на самом высоком месте пологой длинной скалы, пересекавшей Турсдален, и смотрела на юг. Через леса и болота она видела, как отряд из десяти человек ровным спорым шагом идет прочь от Медного Леса, к морю. Жадный лежал под скалой, вытянувшись и положив остроухую голову на лапы. Теперь и он мог отдохнуть.

– Отец, он уходит, – тихо говорила Дагейда, ногами слушая скалу. – Они уходят и вернутся не скоро. А когда вернутся… Ты поможешь мне встретить их достойно.

Пологая скала коротко вздрогнула под ее ногами. Дагейда стояла на груди своего отца, великана Свальнира, окаменевшего в мгновение смерти.