Текст книги "Забытые письма"

Автор книги: Елизавета Абаринова-Кожухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Текст тот же, – вполголоса отметил Дубов, – и даже пунктуация. Вернее, полное отсутствие таковой. И вообще, все это дело рук нехороших баркашовцев, – горько усмехнулся детектив, – а мы, как всегда, не при чем.

Входя в квартиру, Василий услышал настойчивые звонки. Даже не прикрыв дверей, он бросился к телефону.

– Василий Николаевич? – раздался в трубке незнакомый голос. – Извините, что тревожу так поздно. Я – сын Людмилы Ильиничны.

– А, так вы и есть Паша? – приветливо откликнулся Дубов, ставя на стол коробочку с документами. – То есть Павел Владимирович.

– Зовите меня просто Пашей, – продолжал голос в трубке. – Мама все мне рассказала. Скажите, Василий Николаевич…

– Просто Вася, – улыбнулся детектив, – мы же с вами, кажется, почти ровесники.

– В общем, я хотел спросить вас… Не могу ли я чем-то помочь в ваших розысках?

– Можете. Ведь вы, как я понял, на радио работаете?

– Да.

– В таком случае я хотел бы воспользоваться вашим служебным положением.

– Если это в моих возможностях, то постараюсь, – охотно ответил Паша. Вам, наверное, нужна запись из архива?..

– Нет-нет, другое, – перебил Дубов, – мне нужно выступить в прямом эфире. И желательно как можно скорее.

– Думаю, это нетрудно устроить, – ответил Павел. – Ну, утром все расписано до минуты, а вот в дневном блоке… Знаете, Вася, я договорюсь с редактором, а вы подъезжайте на радио часам к двенадцати, вас пропустят.

– Спасибо вам, Паша, – с чувством поблагодарил детектив. – Ну, значит, до завтра.

– До завтра. – В трубке раздались короткие гудки. А Василий вернулся в прихожую и запер дверь на все замки и даже на цепочку, чего никогда не делал, когда находился дома.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда наутро Василий Дубов вошел в здание Бизнес-Центра, что-то показалось ему не совсем привычным. А оглядев вестибюль, понял, что именно: на обычном месте не было Родионыча – за вахтерским столиком восседала уборщица Фрося, чья рабочая швабра стояла в углу, прислоненная к стене.

– Родионыч захворал, – упреждая расспросы, сообщила Фрося, – вот меня и попросили покамест за него подежурить.

– А, понятно, – кивнул Дубов. – Фрося, вы не в курсе – Маша уже пришла?

– Как раз перед вами, – ответила Фрося. – А что, Василий Николаич, это правда, что у вас с ней… ну, в общем, роман?

– Ага, – не желая разочаровывать Фросю, усмехнулся Дубов. И, вспомнив ее страсть к латиноамериканским сериалам, добавил: – Совсем как у Просто Марии с доном Базилио.

Фрося открыла было рот, чтобы сказать, что роман между Просто Марией и доном Базилио невозможен ввиду того, что они из разных сериалов, но Дубов уже спешил по лестнице, привычно перескакивая через ступеньки.

В Интернет-клубе, как всегда по утрам, никого не было, и Василий, едва переступив порог, задал хозяйке прямой вопрос:

– Маша, ты владеешь английским?

– Да, хоть и не в совершенстве, – ответила Маша. – Пришлось подучить, в компьютерном деле без этого никак нельзя.

– Вот и прекрасно, – детектив извлек из кармана сложенный листок. Если тебе не трудно, переведи мне вот это послание. – И Василий зачитал: «Располагаю важными документами, изобличающими нацистских преступников, в частности, подозреваемого в преступлениях против человечества гражданина Австралии Кондрата Ковальчука. Готов безвозмездно предоставить их в распоряжение органов следствия и правосудия. Василий Дубов».

– И кому сие послание предназначено? – совсем не удивившись, спросила Маша. Детектив на миг задумался:

– Адресов несколько. Прокуратуры Украины, Австралии… Пожалуй, России. Но у тебя, наверное, нет их электронных адресов?

– Ну, их-то я могу и узнать, – скромно заметила Маша. – По своим каналам. Это как, срочно?

– Желательно поскорее, – ответил Дубов. – И еще неплохо бы в какие-нибудь неправительственные организации, занимающиеся поиском нацистских преступников.

– Лучше всего в Центр Визенталя, – подсказала Маша.

– Значит, и туда тоже, – детектив протянул интернетчице листок. Сколько с меня?

– Да что за спешка, – усмехнулась Маша. – Потом заплатишь.

– Если доживу, – совершенно серьезно ответил Василий. И это не было его обычной прибауткой – Дубов совершенно ясно осознавал, что путь, на который он вступил, может завести его туда же, куда привел Р-ского краеведа Чернявского и киевского частного сыщика Иваненко, а тридцать лет назад кислоярского доктора Матвеева. Но отступать Василий не собирался.

* * *

Обед в ресторанчике проходил как обычно, с тою только разницей, что на сей раз среди традиционных сотрапезников не было частного детектива Василия Дубова. Зато доктор Серапионыч озабоченно крутил колесики прихваченной с собой «Спидолы», пока наконец не настроил ее на Первую программу Кислоярского радио.

– Владлен Серапионыч, неужели с радио вам интереснее беседовать, чем с нами? – не без некоторой обиды спросила госпожа Хелена. Чувствуя, что без Василия разговор за столом не очень-то клеится, она уже нацелилась прочесть очередную историческую лекцию.

– А может быть, наш доктор ждет важного сообщения от Юстаса, – пошутил бизнесмен Ерофеев и сам же громко захохотал. В последнее время господин Ерофеев был, по его словам, по уши завален делами, и пообедать в ресторанчик выбирался весьма редко. И хотя Георгий Иваныч старательно изображал из себя «нового кислоярского», его знакомые прекрасно знали, что под красным пиджаком и прочими «прикидами» скрывается обычный и в общем-то неплохой человек, со своими достоинствами и недостатками.

Четвертый за столом, инспектор Егор Трофимович Столбовой, лишь устало вздыхал и рассеянно поглядывал по сторонам в ожидании заказа.

Серапионыч ничего не успел ответить на плосковатую шуточку господина Ерофеева, так как из динамика заслышались привычные позывные, и доктор сделал звук погромче.

– В эфире программа «Полдень», – раздался голос радиоведущей. – И, не теряя времени, хочу представить вам нашего первого гостя – человека довольно редкой и новой в нашем обществе профессии. Это частный детектив Василий Дубов. К сожалению, специфика передачи не дает возможности поподробнее расспросить нашего гостя о его нелегкой и опасной работе. Поэтому, Василий Николаевич, традиционный вопрос – были ли в вашей практике какие-то необычные, особые случаи?

– Добрый день, – послышался из «Спидолы» знакомый голос Василия Дубова. – Спасибо, что пригласили на передачу. Что касается моей практики, то все расследования, которые мне довелось вести, были и необычными, и особыми. Конечно, каждое по-своему.

– Но, может быть, вы расскажете о каком-нибудь интересном деле? Разумеется, не раскрывая тайн следствия.

– Я расскажу о деле, которое сейчас как раз веду. Вернее, волею случая оказался в него вовлеченным и продолжаю заниматься, хотя оно, наверное, не совсем моего профиля. Речь идет о разоблачении нацистского преступника, зверствовавшего в Украине и на прилегающих территориях в годы второй мировой войны. На протяжении более полувека он уходил от ответственности из-за недостатка доказательств. Но теперь удалось найти новые материалы, которые, как я надеюсь, помогут усадить преступника на скамью подсудимых. Однако самое прискорбное, что у нациста, обвиняемого в преступлениях против человечности, нашлись высокопоставленные защитники в стране, победившей фашизм…

– Вы имеете в виду украинских и русских неонацистов? – перебила ведущая.

– Не только, – ответил Дубов. – Вернее даже, не столько. Еще начиная с шестидесятых-семидесятых годов со стороны отдельных частных лиц предпринимались попытки разоблачить этого негодяя, но они пресекались самым брутальным образом – вплоть до физического устранения. Извините, это пока все, что я могу теперь сообщить, но если вы меня пригласите меня эдак через недельку-другую, то я охотно поделюсь всей имеющейся у меня информацией.

– Ну что ж, благодарю вас, уважаемый Василий Николаич, – несколько разочарованным голосом сказала ведущая. – Конечно, хотелось бы о многом еще расспросить вас, но неумолимые законы прямого эфира заставляют меня завершить нашу увлекательную беседу. Надеюсь, Василий Николаич, вы станете частым гостем нашей программы.

– Я тоже надеюсь, – произнес Василий, и из всех слушателей Первой программы лишь Серапионыч уловил в словах и в интонации Дубова особый смысл.

– А теперь небольшая музыкальная пауза, после который мы продолжим передачу, – проговорила ведущая, и из «Спидолы» полились знойные звуки аргентинского танго.

Доктор выключил радио и обвел глазами сотрапезников. Первым свое мнение решил высказать бизнесмен Ерофеев:

– А что, молодец наш Василий Николаевич – умелую рекламку сбацал, да еще и на халяву. Создал себе имидж благородного сыщика. Теперь ему заказы валом посыпятся, большие бабки забашляет!

– Да как вы можете! – возмутилась госпожа Хелена. – Знаете, Георгий Иваныч, что я вам скажу – не надо о других по себе судить.

Тогда заговорил Серапионыч:

– Вообще-то я отчасти в курсе того расследования, о котором только что говорил Дубов, даже сам в нем отчасти замешан. И мог бы рассказать вам кое-что из того, о чем Василий не захотел или не успел сообщить по радио.

– Пожалуйста, расскажите, – стали его упрашивать сотрапезники.

– Пока что я могу уверить вас в одном, – продолжал доктор, – что никаких «бабок», как вы выражаетесь, это дело Василию Николаичу не принесет. Скорее наоборот – угрозу жизни.

– Вот как? – резко обернулся к доктору инспектор Столбовой.

– Вне всяких сомнений, – кивнул Серапионыч. – Не далее как вчера Василий Николаевич уже получил недвусмысленную угрозу, что если он не прекратит своих изысканий, то будет убит. И это не пустые слова – не менее трех человек уже погибли, пытаясь доискаться до истины. – Доктор искоса глянул на Ерофеева. – Причем двое из них – за последние несколько дней.

– Да нет, я же ничего дурного не хотел сказать, – пошел бизнесмен на попятный, – просто не пойму, для чего Василию все это нужно. Ну, посадят преступника, так ведь погибших-то все равно уже не вернешь.

– А как же торжество справедливости? – вновь возмутилась госпожа Хелена. – Это нужно не погибшим, а нам, живым!

– Да слова все это, – махнул рукой Ерофеев. – Не было в мире справедливости и никогда не будет.

– Конечно, не будет, если все станут рассуждать, как вы, – не осталась в долгу историк. – И потом, любой, кто собирается делать гадкое дело, должен знать, что возмездие неотвратимо, что оно непременно его настигнет, может быть и не сразу, но неизбежно.

– Слова, слова, – пробормотал бизнесмен, но Хелена его уже не слушала:

– Если какой-нибудь «красный», или «белый», или хоть синий в крапинку партизан будет знать, что когда-нибудь в старости его потащат в тюрьму, то он еще сто раз подумает, прежде чем под видом борьбы с врагом расстреливать беременных женщин. Если какой-нибудь «черный полковник» будет знать, что ему испортят мирную старость, то он, может быть, поостережется совершать переворот с неизбежными человеческими жертвами, сколь бы благородными не казались ему цели!..

В пылу спора ни историк, ни бизнесмен не обратили внимания, как Серапионыч, перегнувшись через стол, что-то тихо проговорил инспектору Столбовому, а Егор Трофимович утвердительно кивнул.

* * *

Во все стороны, до самого края земли, а может и дальше, простиралась черная равнина – без деревца, даже без травинки. Огромные черные камни покрывали ее. Изнемогая от боли и усталости, одинокий человек брел по равнине. Его ноги то и дело соскальзывали в жижу, темневшую повсюду между камней.

Обессилев, человек присел на округлую поверхность камня и устремил бездумный взгляд в лужицу, отделявшую его камень от соседнего, столь же черного и зловещего. И увидел, что там не вода и не болотная грязь, а самая настоящая кровь.

Вдруг по поверхности разошлись круги, и прямо из крови показалась маленькая точеная головка с длинным, раздваивающимся на конце язычком. Человек вскочил на камень и огляделся вокруг – повсюду между камнями, извиваясь, ползли змеи…

* * *

Василий очнулся у себя в комнате на кушетке. Возле него хлопотал Серапионыч, а в дверях инспектор Столбовой и звукооператор Паша Матвеев крепко держали за руки молодого парня в рабочей спецовке. У его ног стоял небольшой газовый баллон с длинным резиновым шлангом.

– Ну и напугали же вы нас, – говорил доктор, поправляя подушку под головой Василия, – но ничего, теперь все уже позади.

– Что со мной было? – с трудом прошептал Дубов.

– Вот этот гражданин пытался вас отравить каким-то ядовитым газом, пока вы находились в туалете, – указал Столбовой на парня. Тот стоял совершенно спокойно, даже не пытаясь вырваться. В его глазах Василий не прочел ни злобы, ни ненависти – скорее, скуку и безразличие.

– Кажется, я его где-то видел, – не очень уверенно проговорил Паша Матвеев. – Только не помню где.

– Конечно, видели, да в другом «прикиде», – зло бросил инспектор. – В черной куртке со свастикой на митинге баркашовцев. Михаил Осипов, не так ли? – Столбовой тронул задержанного за плечо. – Ну, пошли!

Василий с трудом пошевелил рукой:

– Егор Трофимович, не могли бы вы оставить нас ненадолго наедине? Я должен задать ему один вопрос.

– Вообще-то не положено, – пробурчал Столбовой, – ну да ладно. Только недолго. C этими словами он ловко надел на Осипова наручники. Тот даже не сопротивлялся.

Когда остальные вышли в прихожую, Дубов поманил задержанного к себе.

– Я знаю, что ты действовал не от себя, – с трудом шевеля губами, проговорил детектив. – Скажи мне, кто тебя послал?

Осипов молчал.

– Я похлопочу, чтобы тебя как исполнителя судили не слишком строго. Только ответь мне – кто?

– Я не знаю, как его звать, – после долгого молчания промолвил задержанный. – Знаю только, где он живет.

– И где же?

– Московская девять, квартира двадцать пять, – после некоторых колебаний ответил Осипов.

– Спасибо, – чуть слышно прошептал Василий.

Когда входная дверь захлопнулась, в комнату вошли доктор и Паша Матвеев.

– Ну как, Вася, уже лучше? – спросил Павел.

– Спасибо, Паша, немножко лучше, – Василий попытался улыбнуться. Владлен Серапионыч, я смогу встать?

– Вообще-то вам, голубчик, надо бы нынче полежать в постельке, вздохнул доктор. – Да разве вас удержишь?

– Доктор, мне нужно подняться как можно скорее, – твердо заявил Дубов. – Сделайте что-нибудь, умоляю вас! Вы и не представляете, как это важно…

Серапионыч неодобрительно покачал головой:

– Вот неугомонный! Ну ладно, сделаю вам укольчик, часок полежите и тогда уж можете вставать. Такой вариант вас устроит?

– A можно через полчаса? – попытался поторговаться Василий.

– Через час, и ни минутой раньше! – сурово ответил Серапионыч и полез в свой докторский чемоданчик.

* * *

Дубов, Серапионыч и Паша Матвеев в нерешительности топтались перед дверью.

– А это точно здесь? – на всякий случай переспросил доктор. Василий вытащил из кармана бумажку:

– Тот самый адрес, что мне сказал Осипов. Московская девять, квартира двадцать пять.

– А если он просто ввел нас в заблуждение? – предположил Паша. Например, сказал первый попавшийся адрес. Или такой, где заведомо никого нет дома.

– Для чего? – удивился детектив.

– Ну, мало ли, – пожал плечами Паша. – Например, чтобы протянуть время. Пока мы будем искать неизвестно что, настоящие сообщники успеют что-то предпринять.

– Возможно, и так, – не стал спорить Дубов. – Но раз уж мы здесь, так не убираться же восвояси? – И он решительно нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаркающие шаги.

Попросив своих спутников отойти чуть в сторонку, Василий встал прямо перед дверью. Точнее, перед самым дверным глазком.

Дверь приоткрылась, и Дубов, к немалому удивлению, увидал бизнес-центровского вахтера Родионыча. Хозяин же появлению Дубова ничуть не удивился:

– Василий Николаич! Вот уж спасибо, что навестили хворого. Да вы заходите, заходите!

– А я и доктора с собой привел, – подхватил сыщик, вслед за радушным хозяином проходя в квартиру.

– Что еще за доктор? – удивился Родионыч.

– Некто Владлен Серапионыч, – ответил Дубов. – Очень хороший доктор, заведует моргом, но вообще-то специалист широкого профиля…

– Что это значит?.. – упавшим голосом произнес хозяин, но гость уже крикнул в приоткрытую входную дверь:

– Заходите, господа, не стесняйтесь!

– Кто они такие? – резко спросил Родионыч, когда доктор и Паша появились в прихожей.

– Мои друзья, – ответил Василий. – Им я обязан своим счастливым спасением. – Детектив замолк, как бы ожидая расспросов хозяина о счастливом спасении, но не дождавшись, продолжал: – Может быть, уважаемый Родионыч, вы все же пригласите нас в комнату? Не стоять же в прихожей.

– Да, проходите, пожалуйста, – справившись с минутным волнением, произнес Родионыч, и Дубов со спутниками оказались в скромно, но аккуратно обставленной комнате, где жил ничем не примечательный вахтер из Бизнес-Центра.

– Присаживайтесь, господа, – пригласил хозяин, и гости расселись кто куда. Сам же Родионыч остался стоять, зыркая на пришельцев маленькими злыми глазками. Так как гости хранили молчание, иначе говоря, «держали паузу», то первым заговорил хозяин:

– Благодарю, что навестили. Но откуда у вас мой адрес?

Василий обаятельно улыбнулся:

– А, пустяки. Я же все-таки сыщик, хоть и частный. Ну а вообще-то мне его дал некто Михаил Осипов.

– Не знаю такого, – отрезал Родионыч.

– Очень любезный молодой человек, – благодушно продолжал Дубов. Правда, он пытался отравить меня газом в моем же собственном туалете… – И вдруг детектив картинно ударил себя ладонью по лбу: – Ах, ну какой же я болван!

– Не вы один, – утешил его Владлен Серапионыч. – А в чем, собственно, дело?

– Помните, любезнейший Родионыч, когда несколько дней тому назад у нас в Бизнес-Центре случилась авария, – продолжал Василий, небрежно закинув ногу на ногу, – и вы высказались в том смысле, что «весь сортир замочило»? Я уже тогда должен был бы обратить внимание на такой милый оборот речи, но, конечно же, прошляпил.

– Он? – резко обернувшись к Василию, вполголоса спросил Паша. Дубов кивнул.

– Да, за тридцать лет наука ушла далеко вперед, – заметил детектив. Письма с угрозами теперь пишут не от руки, а на компьютере, а людей убивают не ножом, а удушающим газом. Так сказать, маленький Освенцим с доставкой на дом. Кстати, Родионыч, я вам, кажется, забыл представить этого молодого человека – Павел Владимирович Матвеев, сын покойного доктора Матвеева. Хотя вы, конечно, скажете, что впервые о таком слышите.

– Гаденыш! – не выдержал Родионыч. – Надо было всю вашу жидовскую семейку замочить, чтобы и следа не осталось.

– Стоять! – гаркнул Дубов, заметив, что хозяин медленно, бочком, пробирается к двери. – Учтите, отсюда у вас только два пути. Либо вы едете с нами в милицию, где подробно, без утайки расскажете обо всех ваших славных делах за последние три десятка лет, либо… – Василий подошел к полке и стал внимательно разглядывать корешки книг.

– Либо что? – не выдержал Родионыч.

– Либо вы прямиком отправитесь в заведение Владлена Серапионыча. Надеюсь, доктор обслужит вас по высшему разряду.

– С превеликим удовольствием, – кивнул доктор.

Родионыч молча стоял посреди комнаты, как бы прикидывая, какой из вариантов ему более приемлем. И наконец решительно произнес:

– Едем!

– Ну что ж, Родионыч, я считал вас разумно мыслящим человеком, удовлетворенно кивнул Дубов, – и сохраняю это мнение даже теперь. Десять минут на сборы вам хватит?

– Позвольте мне перед уходом сходить в туалет, – неожиданно попросил Родионыч.

– Идите, – разрешил Василий. – Но с одним условием – дверь изнутри не запирать. Не беспокойтесь, – усмехнулся детектив, – «мочить в сортире» мы вас не будем. Не так воспитаны.

Бросив на всех троих быстрый взгляд, Родионыч медленно, шаркающей походкой, отправился в туалет.

– Василий Николаич, а вы уверены, что из милиции его тут же не отпустят домой? – вполголоса спросил Паша.

– Как бы ни было, я этого дела не оставлю, – уверенно заявил Дубов. Не сомневаюсь, что живы многие, кто все эти годы в том или ином качестве с ним соприкасался. Я найду способ усадить этого подонка на скамью подсудимых. И, возможно, не его одного.

– Так сказать, маленький Кислоярский нюрнберг, – усмехнулся доктор.

– Жаль только, что на свободе останутся те, кто подпустил «красного петушка» под жилище краеведа Чернявского, – погрустнел Василий, – и те, кто убил Иваненко. И еще многие, многие другие… – Детектив посмотрел на часы. – Что-то наш Родионыч задерживается.

– Запор, вызванный нервным стрессом, – выдал диагноз доктор Серапионыч. – А может, понос.

– Эй, Родионыч, вы там живы? – крикнул Дубов. Не получив ответа, Василий подошел к дверям уборной и вежливо постучал – с тем же успехом.

Выждав еще минутку, Дубов распахнул дверь. Родионыч медленно раскачивался на крюке лампы на собственных подтяжках, а на полу, между ванной и унитазом, желтела небольшая лужа.

– Что ж, это был, наверное, лучший выход, – прервал Дубов тягостное молчание. И, подумав, добавил: – Лучший выход для него. Но не для истины.

– Надо бы его снять, – стараясь не глядеть на мертвеца, пробормотал Паша Матвеев.

– Не надо, – решительно возразил Серапионыч. – Вызовем милицию, и пускай все идет своим ходом.

И доктор пошел в комнату, где на тумбочке чернел телефон.