Текст книги "Мир Магии. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Elizabeth Rickman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Совершенно верно, мистер Принц, – ответил Северус. – И возьми книгу по редким зельям. Сегодня ты будешь готовить одно сложное зелье категории «D».

***

Прошел ровно час, как Гамильтон начал работу в лаборатории. За это время мальчик вымотался так, словно готовил не зелье, а сражался с наставником на дуэли. Сначала отец потребовал подготовить все необходимые ингредиенты, затем несколько раз прочесть рецепт и постараться его запомнить и готовить зелье, не заглядывая в учебник. Несмотря на то, что Гамильтон уже варил зелья сложной категории, запомнить состав, состоящий из нескольких десятков ингредиентов и правил готовки было очень трудно. Тем более, что наставник выделил на чтение всего пятнадцать минут.

– Ты будешь готовить зелье до тех пор, пока я не сочту его хотя бы удовлетворительным, – раздался строгий голос зельевара.

– Отец, я не могу, – простонал Гамильтон, склонившись над котлом, от которого поднимались густые клубы белого пара. – Я не помню, в какую сторону помешивать зелье после того, как я добавлю сушеную крапиву. Помню, что пятнадцать раз.

– По часовой стрелке, – резко ответил Снейп. – Я последний раз помог тебе.

– Спасибо, – Гамильтон добавил крапиву и начал медленно помешивать зелье «четкого разума».

Зелье «четкого разума» необходимо волшебникам, чья память с возрастом становится слабее. Это как мини-версия омута памяти. Выпив такое зелье, можно с легкостью найти утерянные воспоминания и просмотреть необходимые события.

Гамильтон взглянул на светло-голубую жидкость в котле и закусил губу. И какой ингредиент следующий? Кровь молодого ягненка или свежие цветки ромашки?

Капнув крови, юный Принц сразу понял, что ошибся, так как зелье резко забурлило и повалило через край.

– Черт! – Гамильтон отскочил в сторону, и секундой позже все варево оказалось на столе. Посмотрев на отца, который стоял рядом и сердито на него смотрел, сложа на груди руки, подросток понял, что помощи ждать не откуда. – Папа… – решил попытать удачу Гамильтон.

– Нет, – сурово ответил наставник. – Берешь тряпку с ведром и вперед. Никакой магии. Свои ошибки будешь убирать вручную.

Тяжело вздохнув и чувствуя, как терпение еще немного и лопнет, Гамильтон принялся за уборку рабочего места.

– А котел можно новый взять? – спросил мальчик, закончив убирать стол.

– Нет. Мой этот и начинай готовить зелье заново. Я дам тебе пять минут, чтобы прочесть состав еще раз, – Северус установил свой котел, собираясь приготовить зелья для Себастьяна. – И если за сегодняшний вечер в лаборатории раздастся еще один взрыв – я тебя выпорю, – не глядя на остолбеневшего от такой перспективы ученика, добавил наставник.

Гамильтон открыл рот, намереваясь ответить на чудовищную несправедливость, но, наткнувшись на суровый взгляд отца, захлопнул его и вернулся к мытью котла. Отскребая прилипшее к чугунным стенкам зелье, подросток проклинал все на свете, подумывая, что его наставник самый настоящий изверг. Через пять минут мучений, котел был готов к употреблению, а красные от горячей воды руки Гамильтона принялись снова резать и добавлять ингредиенты.

– Пап, – позвал Гамильтон и улыбнулся.

– Что?

– А что за история с зельем под названием «огненный цветок»? И что это вообще за зелье? Я о таком даже не слышал.

Северус бросил грозный взгляд на ухмыляющегося сына, мысленно ругая Себастьяна за его длинный болтливый язык.

– Расскажешь? – спросил мальчик, в этот раз правильно добавив свежие цветки ромашки.

– Это зелье моего личного изобретения, – вздохнув, ответил Северус. – Я рассказал бы тебе о нем, но чуть позже. Это очень сложное и опасное по своему действию зелье. О нем никто не знает, кроме двух человек, так как я не публиковал его и не намерен.

– Почему? – Гамильтон повернул голову к отцу. – Я уверен, оно гениально, как и все твои творения, с которыми я уже знаком.

– Спасибо за похвалу, сын, – кивнул Снейп. – Это зелье опасно. Его действие полностью порабощает волю и разум волшебника, и антидота от него нет.

– То есть, выпив это зелье, маг становится рабом? – нахмурившись, уточнил Принц.

– Именно так, – зельевар всыпал последний ингредиент в восстанавливающие зелье.

– А почему ты не приготовил антидот? – задумавшись, спросил Гамильтон. – И зачем тебе понадобилось изобретать такое зелье?

– Скажем так, антидот есть, но он не отменяет полностью действие зелья, – пояснил Северус. – На восемьдесят процентов маг остается одержим зельем, разве что появляется небольшая способность мыслить. Этого недостаточно, чтобы я смело мог заявить, что у меня есть антидот. Его нужно дорабатывать. Что касается твоего второго вопроса, то я пытался придумать альтернативу заклятию «империус», и в итоге совместив некоторые ингредиенты, заметил интересную реакцию. Я начал работать дальше и вывел такое зелье.

– Подожди, а как ты проводил опыты? На ком?

– Гамильтон, – профессор отложил мешалку и подошел к сыну. – С этим зельем я экспериментировал, когда был молод. Мне тогда было чуть больше лет, чем тебе сейчас. В то время я серьезно увлекался не только зельеварением, но и темной магией. Я познакомился с Темным Лордом и посветил его в свои идеи. Он был заинтересован моим талантом и предоставил все необходимое для моих опытов. Это были смертельно больные маглы. Десять человек узнали о существование волшебного мира, и, принеся клятву не разглашать о нас, согласились участвовать в моих экспериментах. Была теория, что зелье «огненного цветка» способно замедлить процесс развития неизлечимой болезни. И у нас действительно был небольшой прогресс.

– Но ведь это потрясающе, – произнес Гамильтон. – Папа, что если твое зелье является лекарством для больных маглов? Ты представляешь, что это значит?

– Гамильтон, мой эксперимент с этим зельем не закончен, – ответил профессор. – Даже если зелье «огненного цветка» способно излечить, или хотя бы остановить болезнь, то плата за это лекарство слишком велика.

– Какая? – не понял юный Принц.

– Пожизненное рабство. Кто в здравом уме согласится на такое?

– Это сложный вопрос, – Гамильтон задумчиво помешал зелье. – А ты не хочешь продолжить работать над этим зельем и антидотом? Если изобрести антидот, то твое зелье действительно может стать лекарством от неизлечимой болезни. Ты спасешь миллионы жизней!

– Я не уверен, что можно усовершенствовать антидот, – покачал головой Северус. – И над кем ставить опыты? Сейчас не то время, чтобы заключать договор с маглами.

– А потом? Когда все уляжется, – с надеждой произнес Гамильтон, и Северус заметил с каким энтузиазмом загорелись глаза сына. – А те маглы…

– Они умерли. Возможно, когда ты станешь старше, мы вернемся к этому вопросу, – согласился декан Слизерина. – А сейчас возвращайся к своему зелью.

– А почему «огненный цветок»? – поинтересовался Гамильтон, добавляя последний ингредиент.

– Огненный цветок – это редкое растение с берегов Греции. Оно является главным составляющим зелья.

– Понятно. Папа, так что ты натворил? – Гамильтон вспомнил, зачем он вообще заговорил про это зелье. – Дедушка сказал…

– Ох, Мерлин правый! – воскликнул Снейп. – Ты ведь не успокоишься, пока не узнаешь. Себастьян запретил мне работать ночью, а я его ослушался и отправился в лабораторию в час ночи. В итоге я взорвал котел, а вместе с ним и пол лаборатории. Доволен?

– И что было потом? – засмеялся подросток, смотря на сердитого наставника.

– То, что будет с тобой, если ты не закончишь зелье, – строго произнес Северус.

– Я закончил, – Гамильтон последний раз помешал зелье «четкого разума» и потушил огонь под котлом. – Все.

– Выше ожидаемого, – внимательно изучив зелье, оценил зельевар. – Очисти рабочее место и можешь идти отдыхать.

========== Вещий сон ==========

Совсем юная девушка лет шестнадцати, одетая в одну грязно-белую порванную рубашку, стояла на изодранных в кровь коленях перед человеком, завернутым в черную мантию. Ее длинные светлые волосы были спутаны и небрежными прядями спадали на хрупкие плечи. Синие, словно океан глаза, полны слез и отчаяния. Она смотрела на своего господина, моля отпустить ее. Освободить из жестоких пут рабства. Моля просто убить.

Но темно-зеленые глаза хозяина оставались холодны и безучастны к страданиям девушки. Гамильтон Принц смотрел на свою жертву, и в его сердце поднималась дикая злоба на жалкие попытки девушки вымолить свободу. Жалкая тварь! Это и есть твоя благодарность за спасение от неминуемой смерти?! Так ты платишь своему господину!

– Круцио! – гневно прошипел Гамильтон, направляя палочку на свою рабыню.

Девушка упала на спину, неистово крича от ужасной боли, пронзающей все нервные окончания. Казалось, что кожа плавится, словно на нее льют раскаленное железо, выжигающее плоть до костей. Она кричала так сильно, что сорвала голос и под конец пытки, из ее горла вырывались лишь слабые тихие хрипы.

– Это будет для тебя хорошим уроком, – Гамильтон опустил палочку, по-прежнему безжалостно смотря на содрогающееся от беззвучных рыданий тело девушки. – Запомни. Ты всегда будешь моей. Я спас тебя, и ты обязана мне жизнью, так что смирись. Иначе… – Принц опустился на одно колено и небрежно отбросил в сторону прилипший к потному лбу белый локон рабыни. Зашептав что-то на ухо девушке, Гамильтон с удовлетворением отметил, как расширилась от страха ее бездонная синева глаз, как промелькнула в них боль, и он не смог удержаться от довольного смеха. Страшный смех отразился о каменные стены подземелья, заполняя безвыходной мукой все пространство и вынуждая несчастную девушку заплакать с новой силой.

– Нет! Нет! – Гамильтон метался по подушке, тяжело дыша. – Нет! – закричал подросток, стискивая в кулак простынь.

– Гамильтон! Гамильтон, проснись! Это просто сон! Проснись, сын!

– Папа! – юный Принц распахнул глаза, и по его щекам скатились крупные слезы. – Папа, – подросток бросился в объятия отца, сжимая его плечи со всей силы.

– Тихо, – зашептал Северус, поглаживая сына по голове. – Это просто сон. Все хорошо. Успокойся, сын. Все хорошо.

– Папа, это ужасно… – всхлипнул подросток, когда истерика немного отступила.

– Что тебе приснилось?

Гамильтон с трудом рассказал наставнику про сон, ощущая холодную дрожь во всем теле. Как такое могло присниться? Неужели он способен на такое зверство? Подросток почувствовал, как паника охватывает разум, и становится тяжело дышать.

– Успокойся, – профессор поднес к губам мальчика успокоительное зелье. – Выпей. Гамильтон, посмотри на меня и послушай. Это всего лишь сон, абсолютно ничего не значащий. Такое бывает, когда накануне человек поддается сильным эмоциям и получает новую информацию. Я рассказал тебе про зелье «огненного цветка», и ты принял это слишком близко к сердцу. Очевидно, думал об этом, засыпая, так?

Гамильтон согласно кивнул и посмотрел в глаза отцу.

– Я не монстр, – тихо зашептал юный Принц. – Я бы никогда так не поступил.

– Конечно, нет, – Северус провел ладонью по мокрым волосам ученика. – Поспишь еще?

– Сколько сейчас время?

– Четыре утра.

Гамильтон откинулся на подушку и слабо улыбнулся.

– Я рад, что у меня есть ты, отец.

– Взаимно, сын. Засыпай, – улыбнулся в ответ Северус и, встав с кровати подростка, покинул комнату.

***

Для Гамильтона понедельник не задался с самого утра. Во-первых, подросток чуть не проспал завтрак и, собираясь в жуткой спешке, забыл положить в сумку учебник по заклинаниям, за что получил выговор от профессора Флитвика, а затем столкнулся с недовольством наставника.

– Привет, Драко, – Гамильтон махнул слизеринцу. – Ты в порядке? – гриффиндорец приблизился к другу.

– В полном, – кивнул Малфой. – А ты? Отец сильно ругался?

– Могло быть и хуже, – улыбнулся Гамильтон. – Но теперь у меня очень плотный график занятий и нет возможности посещать поместье в ближайшие два месяца.

– Значит, поговорить с внуком Салазара Слизерина пока не удастся, – печально произнес Драко. – Жаль. Пока я ждал твоего пробуждения, он рассказал мне много интересного.

– Что?

– В основном выражал свое разочарование от нынешней ситуации в нашем мире, – направляясь в класс трансфигурации, говорил Малфой. – Сказал, что Министерство магии нуждается в хорошей встряске, так же как и Хогвартс.

– Дедушка уже начал совершенствовать планы на учебный процесс, – произнес Гамильтон. – Что еще говорил мой предок?

– Сам потом поговоришь с ним, – махнул рукой Малфой. – Ты подготовился к зачету? На сколько футов вышло твое эссе?

Гамильтон резко остановился и с ужасом посмотрел на Драко.

– Что с тобой? – с беспокойством поинтересовался слизеринец.

– Черт возьми, Драко, – зашептал Гамильтон. – Я совсем забыл про эссе.

– Сочувствую, – ухмыльнулся Малфой. – Ты идешь? Урок через несколько минут.

Гамильтон глубоко вздохнул. Он был уверен в своих силах и знал, что зачет он сдаст на «превосходно». А так же прекрасно знал, что скажет наставник, когда увидит в своем журнале «ноль» за эссе по трансфигурации у его ученика. Да, понедельник продолжает «радовать».

Послушав короткую отповедь от профессора Макгонагалл за безответственность, Гамильтон получил свой «неуд» за отсутствующее эссе и приступил к выполнению контрольных теоретических заданий.

***

Идя после обеда в кабинет отца, Гамильтон мысленно готовился к предстоящему разносу. Он знал, что наставник не примет никаких отговорок и жалоб, а значит, пытаться оправдаться даже нет смысла. Только хуже сделаешь и разозлишь его еще больше.

– Я тебя внимательно слушаю, – не успел подросток войти в кабинет, как раздался строгий голос профессора, сидящего за своим столом.

– Мне нечего сказать в свое оправдание, отец, – Гамильтон скинул на пол сумку и подошел к столу наставника. – Я просто забыл написать эссе.

Северус оторвался от своих записей и сурово взглянул на сына.

– Забыл вовремя проснуться, забыл учебник по заклинаниям, забыл написать эссе, – начал перечислять наставник, вынуждая мальчика покаянно опустить голову. – Еще одна забывчивость, мистер Принц, и я каждую субботу буду освежать твою память при помощи розог, – растягивая слова, тихо произнес Снейп. – Как это делали в прошлом в магловских школах. Для профилактики. Тебе ясно?

– Да, отец, – покорно кивнул Гамильтон, мысленно давая себе клятву никогда ничего не забывать, особенно все, что касается уроков.

– Отправляйся в лабораторию. На столе найдешь список ингредиентов для сегодняшнего зелья, – возвращаясь к своей работе, распорядился Северус. – Подготовь все. Я скоро приду.

Работа в лаборатории шла полным ходом. В этот раз Гамильтон готовил «настойку живой смерти». Иными словами сильнодействующий яд, погружающий мага в глубокую кому, равносильную «маленькой смерти». Выявить настоящее состояние волшебника, принявшего такую настойку без специального заклинания – невозможно. Были времена, когда маги, не владеющие подобным заклинанием, хоронили волшебника заживо, ошибочно диагностируя смерть.

– Отец, – неуверенно позвал Гамильтон. С тех пор, как они начали работать над зельями, наставник не произнес ни одного лишнего слова, лишь изредка раздавал указания и делал замечания. Это говорило о том, что отец раздражен и разочарован плохой оценкой сына.

– Да, Гамильтон? – профессор аккуратными полосками нарезал корень златоцветника.

– Я исправлю эссе и обещаю больше не забывать об уроках, – пообещал Принц. – Я вчера так задумался о твоем зелье, что забыл все на свете.

– Я это уже понял, Гамильтон, и не желаю возвращаться к этой теме, – резко одернул Снейп. – Мы выяснили, к чему приведет твоя забывчивость.

– Пап, а как ты стал увлекаться зельями? – решил сменить тему гриффиндорец.

– Меня всегда привлекала четкость приготовления и изящество зелий, – помешивая жидкость в котле, ответил Северус. – Здесь требуется терпение, и это отличная самодисциплина для мага. Она помогает собраться с мыслями, развить интуицию, помочь сконцентрироваться на происходящей проблеме и просто отвлечься. Ну, и талант разумеется. Магический родовой дар невозможно побороть, а в нашем роду было много выдающихся зельеваров.

– А как ты получил степень Мастера? – задал еще один вопрос Гамильтон. – Сколько тебе было лет?

– Мне был двадцать один год. Два года я провел в ученичестве у одного немецкого Мастера. Его звали Адельмар, – вздохнув, начал рассказывать зельевар. – Два года это слишком мало для получения мастерства, обычно на это уходит гораздо больше времени. Стандартное обучение длится три года, и в зависимости от результатов, ученичество может продолжаться до пяти, а то и семи лет.

– И как же ты получил звание Мастера?

– Не перебивай, – недовольно ответил Снейп.

– Извини.

– Каждый ученик Мастера должен вести свой личный проект, – продолжил рассказ Северус. – Это может быть, что угодно. Изобретение нового зелья с интересными и нужными эффектами. Выявление антидота или усовершенствование существующего зелья самой высшей категории. Я усовершенствовал эликсир «Вампирской силы», и за это международная гильдия алхимиков присвоила мне степень Мастера зелий.

– Ого, – с восхищением выдохнул Гамильтон. – А что это за эликсир?

– Существует два вида вампиров. К первой категории относится прирожденная раса вампиров. Это волшебники с двумя сущностями. Маг-вампир. Он с пеленок начинает обучаться умению контролировать свой разум и жажду. Во время «охоты» они не теряют возможность здраво мыслить, а потому не представляют угрозу обществу. И есть категория «укушенных» вампиров. Это вампиры, появившиеся от укуса настоящих вампиров, нарушавших самый главный закон. Кровный вампир ни при каких обстоятельствах не имеет права кусать волшебника, тем самым создавая неконтролируемого монстра. Но мой улучшенный эликсир «Вампирской силы» позволяет укушенному вампиру контролировать жажду и обходиться животной кровью. Мое усовершенствование создает отталкивающий эффект на плоть волшебника, – Северус взглянул на сына. – Вопросы?

– Ты второй день подряд поражаешь меня, пап, – улыбнулся Гамильтон. – Ты гений, ты знаешь об этом?

– Не обязательно быть гением, чтобы проявить умение и способность, – ответил зельевар. – Главное понять, чего ты хочешь в этой жизни. Перед тобой открыто очень много дверей, Гамильтон, и я надеюсь, ты еще покажешь свой талант.

– Мне интересны зелья, пап, – задумчиво произнес юный Принц. – Я так загорелся зельем «огненного цветка», что напрочь обо всем забыл. Даже сон соответствующий приснился, – нахмурился подросток, вспоминая окровавленное тело белокурой девушки. – И мне интересны артефакты.

– Очень хорошо. Нам есть, над чем работать, – слегка улыбнулся профессор.

– Пап, а что такое…

Неожиданно в дверь лаборатории громко постучали, и Гамильтон, вздрогнув, чуть не опрокинул в котел лишнюю дозу сушеных лепестков роз.

– Профессор Снейп, простите, сэр, вас срочно вызывает директор, – заговорил какой-то первокурсник. – Кто-то устроил взрыв в классе занятий для маглорожденных. Он сказал, чтобы вы спустились к классу, сэр.

– Заканчивай зелье, Гамильтон, – велел декан Слизерина, покидая лабораторию.

========== Вечный вопрос ==========

Поднявшись на третий этаж, где располагался класс для занятий маглорожденных учеников, Северус наткнулся на толпу любопытных студентов со всех курсов и директора, громко разговаривающего с профессором Флитвиком.

– Директор Принц, – кивнул профессор Снейп, приблизившись к коллегам. – Вызывали?

– Да, Северус, – Себастьян повернулся к внуку, и Снейп отметил, что Лорд очень сердит и обеспокоен. – Кто-то решил сорвать урок, раскидав по всему классу навозные бомбы, – начал рассказывать директор. – Но, видимо, нарушителю показалось этого мало, и он разлил на несколько парт жидкость, выделяющую сильные отравляющие пары. Три студента успели надышаться парами и потеряли сознание. Северус, я позвал тебя, чтобы ты определил, что это за яд, и по возможности ликвидировал его.

– Я понял, Себастьян, – Северус вытащил палочку и наложил на себя защитные чары. – Нужно обезопасить студентов, пока мы не выясним, с чем имеем дело.

– Всем разойтись по своим гостиным, – строгим голосом велел директор Принц, поворачиваясь в сторону учеников. – Разбираться, кто виноват в этом серьезном поступке мы будем позже, – добавил Себастьян.

Студенты, перешептываясь и бросая настороженные взгляды на профессоров, зашагали по коридору.

Класс представлял собой ужасное зрелище. Создавалось впечатление, что по помещению прошлось стадо домашней живности, страдающей расстройством желудка. Весь пол и даже одна стена класса были испачканы навозными бомбами, а на последних двух партах зельевар сразу заметил красноватую жидкость.

– Что скажешь, Северус? – тихо спросил Себастьян, смотря, как внук внимательно изучает поверхность стола.

– Не думаю, что это что-то серьезное и уж тем более запрещенное, – медленно произнес Снейп, собирая вещество в наколдованную пробирку.

Подняв пробирку на уровень глаз, Северус слегка потряс содержимое, просматривая его на свету.

– Это одурманивающий раствор, – вынес вердикт Мастер зелий. – Относится к классу не запрещенных зелий и настоек. Однако высокого уровня готовности, способный вызвать обморок и сильную головную боль. При длительном вдыхании этих паров могут появиться галлюцинации и приступы паники, а также бессонница и потеря аппетита.

– Студент мог приготовить его? – задал вопрос Себастьян, задумчиво водя пальцем по губам.

– Разумеется. Эту настойку мы проходим на седьмом курсе, – ответил профессор и посмотрел на директора. – Есть подозреваемые?

– Возможно, – выдохнул директор. – Знаешь, Северус, я подозревал, что рано или поздно мы столкнемся с чем-то подобным, – Себастьян неопределенно махнул рукой. – Ну, ничего. Тот, кто это сделал, очень сильно об этом пожалеет.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Снейп. – Кстати, Себастьян, все зелья, что ты заказывал, я приготовил. Начинай принимать по стандартной схеме.

– Спасибо, Северус, – слегка улыбнулся Лорд. – Как там Гамильтон? Слышал, он не вылезает из лаборатории.

– Он ученик Мастера зелий, – пожал плечами профессор. – И не должен забывать об этом.

Когда все студенты собрались в большом зале на ужин, директор Принц решительно поднялся со своего места и взял несколько слов касаемо инцидента в классе. Себастьян говорил, что очень разочарован поступком студента, подвергшего жизнь других учеников опасности. Что подобное недопустимо в стенах школы и что виновный обязательно будет найден и понесет заслуженное наказание. Гамильтон видел, как во время речи дедушки шептались однокурсники, как склонилась Гермиона к уху Джинни Уизли и что-то тихо ей сказала. Он заметил, как усмехался Рон Уизли, бросая странные торжествующие взгляды на стол слизеринцев, и как разочаровано покачал головой Невилл, смотря на свою тарелку.

– Я обещаю смягчить наказание, если виновный сознается прямо сейчас, – в полной тишине зала раздался холодный голос директора.

Но, разумеется, никто не встал и не признался.

***

В последующие дни Гамильтон был настолько загружен учебой, что у него не находилось ни одной лишней минуты на общение с Драко. Малфой лишь сочувственно пожимал плечами, смотря на загруженность друга. После основных занятий юный Принц обедал и отправлялся в лабораторию отца, где готовил бесконечное количество различных зелий, настоек и эликсиров, а также отвечал на рабочие вопросы наставника. В четверг Гамильтон сдал эссе по трансфигурации, тем самым исправив «неуд» на «выше ожидаемого». Хоть эссе было исполнено на «превосходно», профессор Макгонагалл наотрез отказалась ставить самую высокую оценку, ссылаясь на то, что работы нужно сдавать вовремя. Помимо занятий Гамильтон был обязан к выходным прочесть книги по артефалогии и изучить основы своего родового дара.

За таким плотным графиком пролетела неделя, и Гамильтон уже не чувствовал себя уставшим и не ощущал катастрофическую нехватку времени.

– Ты прочел все книги, что я велел? – спросил Северус.

– Да, отец, – Гамильтон вытащил перо с чернильницей и пергамент. – Я готов начать урок, – улыбнулся подросток, усаживаясь за первую парту в классе наставника.

– Очень хорошо, – кивнул профессор. – Итак. Скажи мне, что такое артефалогия?

– Артефалогия – это магическая наука, изучающая рукотворные предметы, созданные магами и волшебниками, – отчеканил Гамильтон. – Они могут иметь совершенно разные свойства, порой очень непредсказуемые. Как и зельеварение, артефалогия – это наука, не ведающая границ. Сила артефакта зависит от магической силы создающего артефакт мага. А также от родового дара и банальной фантазии волшебника.

– Совершенно верно, – кивнул Северус. – К сожалению, в нашем мире было утеряно огромное количество ценных артефактов. Некоторые были уничтожены магами, боявшимися силы артефакта, а много предметов оказалось в мире маглов, которые не перестают искать, и по сей день находят наши артефакты. Так называемые археологи свято верят в существовавшую высокоразвитую цивилизацию, жившую сотни миллионов лет назад.

Гамильтон усмехнулся.

– Если бы археологи узнали о нашем мире, держу пари, они ни за что бы не вернули наши артефакты законным владельцам. Как ты думаешь, к чему бы это привело? – задумчиво спросил подросток.

– Вероятно, к войне. К шантажу, да к чему угодно, – ответил Северус. – Поэтому мы и храним тайну существования нашего мира. Мы слишком разные. Маглы всегда боялись всего, что выше или хоть немного умнее их, и все что они делали – это уничтожали неизвестное. Но не будем отвлекаться от урока.

– Папа, я прочитал в книге, посвященной редким артефактам, что пропал артефакт, датирующийся созданием примерно в эру динозавров. Выходит, что маги уже существовали? Раньше маглов?

– Гамильтон, как и у маглов, у нас нет точной информации, откуда и когда именно мы зародились. За время нашего существования рождалось много версий, в том числе и религиозная, где нас приписывают к «бракованным» человеческим созданиям Бога. Или наоборот, Бог создал равного себе и испугался той власти и силы, что случайно у нас появилась, и решил изгнать нас из основного мира маглов. Возможно, он пытался нас уничтожить, но не смог бороться с равной силой и тогда решил создать Адама и Еву, от которого начался простой род человеческий. Это религиозная версия. Есть волшебники, которые в нее верят, поэтому в нашем мире празднуется Рождество, существуют крестины и Пасха.

– Зачем? – нахмурился Гамильтон. – Если Бог пытался нас уничтожить.

– Не забывай, что верующие маги благодарны ему за наше создание, – ответил профессор Снейп. – А остальные подробности предпочитают не вспоминать.

– А еще, какие версии? А во что веришь ты, пап? – поинтересовался Принц.

– Я не верю в реальность существования Бога, – медленно ответил Северус. – Я считаю это красивой обычной выдумкой для тех маглов или магов, которые не хотят подумать и порассуждать. Версия, что маг появился вследствие химической мутации одного опыта, проводимого ученым-маглом, также мне кажется абсурдной. Но, не без доли истины.

– Объясни, – серьезно попросил Гамильтон.

– Я думаю, что магическое ядро волшебника – это ряд сложных химическо-магических элементов, появлявшихся на протяжении жизни нашей планеты. И в какой-то момент произошел взрыв, от слишком большого скопления этих элементов, и появилась магия, с неизученными способностями, которая в дальнейшем и породила магов. Такой версии придерживаюсь ни я один, – продолжил Снейп. – Многие Мастера зельевары и артефактологи рассуждают именно так, а ученые профессора из Магической Академии Истории пытаются доказать эту версию и усердно работают над этим.

Гамильтон задумался, нервно теребя перо между пальцев.

– Выходит, что магия это высший разум? – спросил мальчик. – Поэтому она все видит и слышит. Отсюда все ритуалы и обычаи. Мы как бы разговариваем с ней, вступаем в связь, и она нам отвечает, – воодушевленно принялся рассуждать Гамильтон. – К примеру, наш ритуал наставничества…

– Да. Истина, где-то рядом, сын, – улыбнулся зельевар. – Мы очень отвлеклись. Что насчет артефакта? О чем ты прочел?

– Был артефакт, способный переносить волшебника во времени. Как маховик времени, только более надежный и относительно простой в использовании, – темно-зеленые глаза подростка горели азартным огоньком. – Как большой камень с огромным количеством колесиков и шестеренок.

– И что-то похожее совсем недавно нашли археологи в Америке, – досадно хмыкнул Северус.

– Нашли?!

– Да. Я дам тебе почитать книгу о «Тайнах двадцатого века», – ответил наставник. – Очень увлекательная книга, ты найдешь в ней много необъяснимого и загадочного для маглов, но с легкостью увидишь магическое начало во многих находках.

– Хорошо.

– У тебя есть идеи насчет своего артефакта? – спросил Северус. – Что ты хочешь попробовать создать?

– У меня много идей, – загадочно протянул подросток. – Но одна мне не дает покоя. Скажем, артефакт, способный восстанавливать потраченную магию волшебника. Сосуд, в котором сохраняется магия.

– Какой в этом смысл? – зельевар, нахмурив брови, внимательно посмотрел на сына. – Объясни.

– Смотри. Допустим, глава рода или любой другой маг проводит сложный магический обряд, или зельевар, который подпитывает зелье своей магией. Чтобы не потерять магию и не затрачивать время на восстановление сил, маг сможет зачерпнуть израсходованный процент своей магии из этого сосуда. Как батарея. Как зарядное устройство.

– Хм… – Северус задумался и медленно заходил по классу. – Или во время битвы… В этом что-то есть. Но как сохранить магию в сосуде?

– Я думал использовать зелья, временно блокирующее магию, и обычное восстанавливающие вместе с артефактом «Сосуда здоровья» – ответил Гамильтон, поворачивая голову к наставнику.

– Кто тебя даст «Сосуд здоровья» – покачал головой Снейп. – Это древний артефакт времен основателей Хогвартса, он принадлежит магическому музею.

– Я подумал, что мы могли бы заполучить его, – разочарованно произнес юный Принц. – Хотя бы временно.

– Не знаю, Гамильтон. Я думаю, тебе стоит попробовать с чего-нибудь простого.

– Так и сделаю, – немного грустно выдохнул подросток. – Но мои основные цели: помочь тебе приготовить антидот для зелья «огненного цветка» и создать артефакт «сосуд магии».

– Это очень сложные цели, – усмехнулся Северус, но в душе испытал прилив гордости за стремления сына. Он знал, что у его наследника обязательно все получится. Он ведь Принц!

– Разве это плохо? – в отцовской манере изогнул бровь Гамильтон.

– Это замечательно, мой дорогой сын. Замечательно…

========== Гермиона Грейнджер ==========

Гермиона Джин Грейнджер всегда считала себя очень умной, способной и одаренной девочкой. С самых ранних лет она интересовалась всем, что ее окружает, и как только научилась читать, все свободное время стала проводить в отцовской огромной библиотеке, а когда книги закончились, любимым и часто посещаемым магазином стала книжная лавка. Родители ее очень любили и баловали, во всем ей потакали и всячески способствовали развитию ее интересов. Когда маленькой Гермионе исполнилось пять лет, с девочкой произошло что-то необычное, странное и загадочное, не имеющее логического объяснения.