Текст книги "Путь наемника"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 50 страниц)

– Я вам все расскажу до того, как мы соберемся и поедем дальше. – Обернувшись к ждавшим у входа в палатку Льет и Сурии, она позвала:

– Идите сюда, вы тоже должны все знать.

Льет села рядом с Пакс, а Сурия осталась поближе ко входу, откуда она могла видеть, что происходит снаружи.

– Я думаю, что некоторое время мы можем считать себя в безопасности. Мы победили вчерашних противников, и мое внутренне чутье говорит мне, что в непосредственной близости отсюда нам ничто не угрожает. Кроме того, здесь рядом с нами нет и непрошенных соглядатаев. Я назову вам имя принца и место, куда мы направляемся, чтобы найти его. Но предупреждаю: это имя нельзя произносить нигде, даже в дремучем лесу. То зло, с которым мы столкнулись вчера, умеет подчинять себе и часть природных сил. Там, где душа леса истончилась или ослабла, оно может прорвать эту невидимую ткань, нанеся лесу тяжелую рану. Так что мы не должны рассчитывать, что лес сможет защитить нас всегда и везде. Враг может проникнуть в него, и, скорее всего, уже проник и находится где-то здесь. Всякие мелкие животные, подчиненные силам зла, могут следить за нами и передавать наши слова друг другу и тем, кто наложил на них заклинания. Хотя, повторяю, я практически уверена, что сейчас мы в безопасности. Но нам предстоит еще долгая дорога. Более того, не все время мы будем ехать в безлюдном лесу. Часть пути мы проделаем по дорогам, через деревни и города. Там у сил тьмы еще больше помощников. Лично я обладаю некоторой защитой от воздействия всякой нечисти. Ничто не может одурманить мой разум и развязать мне язык. Когда вы со мной, эта защита распространяется и на вас почти в полной мере. Однако когда вы остаетесь одни… В любом случае остерегайтесь произносить это имя вслух и старайтесь как можно реже расставаться со мной, чтобы не оказаться без магической защиты. Я надеюсь, вы все поняли?

– Я всегда буду с тобой, – тотчас же ответила Льет.

– Я тоже, – кивнула Сурия. Обе они посмотрели на Гарриса.

– А я? Что я? – переспросил он. – Конечно, я буду верен нашей госпоже. – Гаррис явно был сбит с толку тем, что другие оруженосцы обращались к Пакс на «ты». – Клянусь мечом Фалька, – сказал Гаррис, – я тоже останусь с вами, госпожа, потому что даже не могу себе представить, как после всего этого я поеду домой один, и к тому же так и не узнав, чем кончается такая замечательная сказка. И знаете, я почему-то чувствую себя сейчас, как в ту ночь, когда Кьери вел нас через перевал Хаккенарск. Впереди тогда, как и сейчас, нас ждали неведомая дорога, холод и неизвестность. Извините, что вспомнил об этом, но уж очень похожи мои теперешние ощущения на те, что я испытывал тогда.

– А ведь ты совершенно прав, – сказала Пакс. – И неспроста ты вспомнил именно ту далекую ночь. А еще, перед тем как рассказать вам все о нашей миссии, я хочу снова поблагодарить вас за то, что вы согласились отправиться в путь вместе со мной. Для меня большая честь – исполнять волю богов в сопровождении столь достойных и верных людей. Я уверена, что без вас я бы не справилась с этим нелегким делом. Но при этом я точно так же уверена: оно стоит того, чтобы постараться его выполнить, пусть даже ценой жизни всех нас. – Переведя дыхание и сделав глоток сиба из кружки, Пакс посмотрела в глаза всем своим спутникам и сказала:

– Ну а теперь…

Они отправились в путь лишь после полудня. Могильный холм из принесенных от ручья камней был воздвигнут над телом погибшего Эскерьеля. Пакс нашла удобный проход вдоль русла, и лошади спокойно преодолели каменистый участок, ни разу не поскользнувшись и не попортив копыта. Гаррис, все еще бледный и слабый, все же настоял на том, чтобы ехать верхом самостоятельно. Он действительно нашел в себе силы даже на то, чтобы самому, без посторонней помощи сесть на лошадь. Льет и Сурия оседлали трофейных коней, а их собственные раненые лошади пошли в поводу, неся на себе лишь нетяжелые вьюки. День шел за днем. Путешествие продолжалось без каких-либо приключений. Заснеженные леса сменялись полями, а затем снова вставали темной стеной перед путниками. Обычно зимняя дорога считается трудным испытанием для путешественника, но Пакс впоследствии вспоминала об этих днях как об отдыхе, своего рода передышке между тяжкими испытаниями. Порой они ехали час за часом, не обменявшись ни единым словом. Тишину зимнего леса нарушали лишь хруст снега под копытами, поскрипывание седел да лошадиное дыхание. Вокруг простиралась снежная пустыня. Ничто не говорило о близости человеческого жилья. Даже звериные следы попадались очень и очень редко. Единственным источником тепла были костры, которые путники разводили по вечерам. Весь пейзаж был исполнен в двух основных красках: белой для снега и черной для деревьев и веток, и в бесчисленных оттенках серого. Из этой гаммы выбивались лишь одежда Пакс и ее спутников и вещи, которые они везли с собой. Отношения в маленьком отряде с каждым днем, с каждым разговором за вечерней кружкой сиба становились все более теплыми и дружескими. Обстановка напомнила Пакс о днях и годах, проведенных в компании верных друзей и сослуживцев, о том ощущении товарищеского плеча, которое она всегда так ценила. Согревал же ее не только лагерный костер у входа в палатку, не только лучи полуденного солнца, пригревавшие ее темный плащ, но и какое-то волшебное тепло, растекавшееся по ее телу и душе. Этот огонь горел все время, вне зависимости от того, насколько холодной и темной была ночь, невзирая на то, что вокруг не было видно ни зги, и будущее было точно так же скрыто во мгле неизвестности. Ее друзья, королевские оруженосцы, подбадривали друг друга добрыми словами, дружеской шуткой, просто улыбкой, рады были сказать ей что-нибудь хорошее и ждать от нее любых приказаний. Пакс как могла старалась делиться с ними своим внутренним теплом, и чем больше она его отдавала, тем теплее ей становилось самой. Все больше и больше она начинала понимать, какие силы скрыты в ней и как много значит для нее этот внутренний свет и огонь.

Глава XXIV

Добравшись до Харвэя, Пакс и ее товарищи проделали оставшийся путь до Вереллы с куда меньшими трудностями, чем Пакс опасалась, но далеко не так скрытно и незаметно, как она рассчитывала. Маршал Пилиан, с которым она встречалась по пути в Лионию, узнал, что она возвращается, незадолго до того, как маленький отряд подошел к его городку. Он объяснил это тем, что королевский гонец, выехавший из Харвэя как раз в тот час, когда Пакс только-только появилась там и остановилась на отдых, передал ему эту весть по дороге в Вереллу. Сам маршал передал известие о появлении Пакс в другие храмы и фермы Геда, лежавшие по дороге на столицу Тсайи. Таким образом, во всех городках, куда прибывала Пакс, ее и ее спутников встречали приветливо и даже радостно, впрочем, не проявляя излишнего любопытства. Пакс радовалась, видя, как навстречу ей выбегают и провожают по улицам городов дети; нравилось ей и то, как стихал шум в залах постоялых дворов, когда они перешагивали порог; и она лишь молилась про себя, чтобы это восхищение ее статусом паладина не оказалось преждевременным. Кроме того, она прекрасно помнила прошлую зиму, когда, бродяжничая, заходила в эти же городки в поисках куска хлеба, а попадавшиеся навстречу дети не приветствовали незнакомку, а дразнили и изводили ее как могли. На ночевку ее отряд обычно останавливался при храмах Геда или на его фермах, расположенных между городами. Пакс объяснила своим спутникам, что делает так не только потому, что силы зла не рискнут сунуться в святилища столь могущественного святого, но и потому, что вполне земное покровительство влиятельного ордена обеспечивало большую безопасность рыцарям, прибывшим без приглашения из другого королевства. Каждому встречавшему их маршалу было о чем рассказать Пакс и что ей посоветовать. Она же с удовольствием выслушивала все новости и рекомендации. Назвать имя предполагаемого принца Лионии она не могла, но старалась рассказывать о своей миссии подробно, не скрывая от заинтересованных слушателей того, что, по ее мнению, не повредило бы делу. Чем ближе они подходили к Верелле, тем более свежие новости из столицы доходили до них через маршалов Геда. В Вестбеллсе – последнем городке, лежавшем на их пути к Верелле, – маршал Торин поведал Пакс, что герцога Пелана вызвали на заседание Совета Регентов. Пакс не стала задавать лишних вопросов и только отметила про себя, что вызов герцога с далекой северной окраины королевства ко двору интересовал даже тех, кто жил в других городах и вроде бы не имел к этому непосредственного отношения.

– Как я слышал, – сказал маршал, пережевывая очередной кусок жареного цыпленка, – после того как Верховный Маршал съездила к Пелану и отношения герцога с орденом Геда были восстановлены, его сторонники и доброжелатели в Совете решили, что теперь Пелан будет в силах сам отстоять свою точку зрения при дворе, и уступили тем, кто давно собирался его вызвать, возможно даже лелея тайную мысль о том, чтобы лишить герцога права управления его землями.

Пакс кивнула. Обо всем этом она слышала от Верховного Маршала. Предположения Ариании сбывались почти слово в слово.

– Лично я никогда не думал о герцоге плохо, – заверил Пакс маршал Торин. – А что касается его проступков перед королевским двором, так, поставив себя на его место и представив, что половина моих ополченцев погибла, попав в ловушку, расставленную коварным врагом, я бы и сам многим рискнул, лишь бы отомстить за это. Но говорят, что, согласно условиям договора с Советом Регентов, он обязался держать на северной границе, если не ошибаюсь, не менее сотни солдат в боевых порядках, то есть в казарме с офицерами и сержантами. А поговаривают, что он не в первый раз оставил северные границы без прикрытия. – Маршал продолжал есть, а затем, отставив тарелку с куриными костями и вытерев салфеткой губы и руки, сказал:

– По правде говоря, мне в это не верится. Если бы Пелан на самом деле пренебрегал своими обязательствами перед королевским двором, у нас на северных границах было бы куда менее спокойно. Барон Костван, который, так же как и Пелан, охраняет границы Тсайи и чьи земли находятся к юго-востоку от его территории, никогда не жаловался на соседа. Но дело не только в этом. Говорят, что до Совета дошли слухи о том, как Пелан воевал в Ааренисе. Насколько я знаю, сообщил им об этом маршал, представляющий орден Геда в тех краях. А в прошлом году, вместо того чтобы спокойно сидеть в своем герцогстве и не высовываться, чтобы не спровоцировать гнев правящего двора, он взял да и отправился в Финт ради того, чтобы… – Тут маршал замолчал и даже заметно покраснел.

Пакс улыбнулась:

– Уважаемый маршал, он отправился в Финт только ради того, чтобы помочь мне. Может быть, это и был безрассудный поступок, но мне кажется, он выдает в герцоге Пелане благородство и великодушие.

– Благородно он поступил или нет, не нам с вами решать. Я знаю лишь, что Совет здорово разозлился, узнав об этом. Ведь Пелану было предписано оставаться в пределах своего герцогства и…

– Но ведь там оставались его солдаты, – неожиданно возразил присутствовавший за столом вице-маршал, совсем молодой человек, напомнивший Пакс Амброса из Бреверсбриджа. – В крепости оставались офицеры и почти все солдаты. Они могли прекрасно справиться с любой опасностью даже во время краткого отсутствия герцога Пелана.

– А я и не говорю, что члены Регентского Совета правы, – поправил своего заместителя маршал. – Я сказал только, что они были недовольны, узнав об этом.

– Кое-кто из них был бы недоволен вне зависимости от того, как поступил бы герцог Пелан, – заметил юноша, которому было трудно перечить собственному начальнику. Пакс удивило, что этот незнакомый ей человек так защищает герцога.

– Кери, – сурово обратился к нему маршал, – это все дворцовые сплетни. Никакого подтверждения этому у нас нет. И кроме того, это вообще нас не касается. А теперь можешь быть свободен.

Маршал подождал, пока Кери выйдет из комнаты, и лишь затем продолжил разговор. Пакс воспользовалась паузой, чтобы спросить у своих оруженосцев, готовы ли они продолжать путь на следующий день с рассветом. Вопрос был совершенно излишним, но спутники Пакс сделали вид, будто обдумывают ответ, и стали обсуждать детали завтрашнего перехода. Избежав таким образом неловкой паузы, Пакс отправила оруженосцев отдыхать и вновь вернулась к разговору с маршалом.

– В Верелле вас примут на заседании Совета Регентов, – сказал Торин. – Вот почему я и заговорил о Пелане. Вы ведь его хорошо знаете. Он, скорее всего, будет там, и ему придется нелегко, когда за него возьмется Совет. Разумеется, в Совете есть и симпатизирующие ему люди, есть и просто его друзья, но нельзя забывать и о недругах Пелана, причем достаточно влиятельных. Пока Совет с ним не разберется, им там будет не до вас. Впрочем, если вы заявите, что Правящий Совет Лионии направил паладина на поиски в Тсайе их наследного принца, посмотрим, как они еще запоют. Вы представляете, что им нужно будет признать правителем соседнего королевства кого-то, кто, может быть, и не принадлежит к тсайской знати. А что если этот человек и вовсе простой крестьянин или чей-нибудь слуга?

– Ну, положим, не до такой степени, – многозначительно сказала Пакс.

– Так вы знаете, кто он?

– Да, но у меня нет права открывать его имя до тех пор, пока я не переговорю с ним.

– Это я, конечно, понимаю. Вполне разумное объяснение. – Маршал посмотрел куда-то в сторону, а затем поинтересовался:

– Что, кто-нибудь из знати? И как такое могло случиться, если только… Впрочем, ладно. Не буду ставить вас в неловкое положение своими вопросами и догадками. В конце концов, вас ведут Гед и Великий Господин, и я могу лишь присоединиться к молитвам наших братьев, чтобы наши небесные покровители ниспослали вам удачу. Сдается мне, что дело вы затеяли нелегкое, даже если вам уже известно, кто этот человек.

– Не могли бы вы мне помочь и подсказать, к кому из членов Совета Регентов есть смысл обратиться? – поинтересовалась Пакс.

– Н-ну… знаете, что я на это скажу: как вы ко мне, так и я к вам, – улыбаясь, ответил маршал. – Я не считаю себя вправе говорить о том, какие мысли и подозрения есть у маршала по поводу тех или иных членов Совета. Доказательств у нас нет, и мы не будем предавать огласке то, в чем не уверены. Хотя, – Торин многозначительно покосился на Пакс, – могу вам сказать одно: полностью доверять я не стал бы никому из них. И уж само собой, никому из рода Верракаев. Костван – пожалуй, верный короне человек, но он не настолько влиятелен. Марракай… Марракаи всегда были влиятельным кланом, и мне кажется, что их нынешний представитель в Совете – человек надежный. Но знаете, за этим кланом тянется давняя история с так и не доказанным предательством и сговором с паргунцами. Но, опять же, я думаю, вам объяснять не надо: дурная слава – это еще не доказательство. А настоящий предатель может жить спокойно и не вызывать никаких подозрений. Кто у нас там дальше? Кланнаэт? Человек совершенно несерьезный и не желающий отстаивать никакую, даже собственную точку зрения. А в последнее время ему стало вообще не до государственных дел. Говорят, что причиной тому его пошатнувшееся здоровье, но мой двоюродный брат, который служит там неподалеку, не без оснований утверждает, что барон Кланнаэт просто-напросто попал под влияние своей молодой жены. Дестваорн породнился с Марракаями, в чем я лично ничего плохого не вижу, если бы не те самые подозрения относительно самих Марракаев. Комхальт? Пожалуй, от него я тоже держался бы подальше. Лично я против его семьи ничего не имею. Вот только ближайшему к его замку маршалу трижды приходилось изгонять всякую нечисть с окрестных холмов. Знаете, пожалуй, и всё. Все остальные обладают гораздо меньшим влиянием, чем те, кого я перечислил. Либо тесно связаны с ними и выступают заодно. Пожалуй, лично я сначала бы обратился к Коствану или Дестваорну, а затем к Марракаю. Пелан, конечно, не из тех, кто даст себя в обиду, но ему придется нелегко. Вы, главное, не перестарайтесь. Все знают, что вы у него служили, но излишняя заинтересованность паладина в судьбе своего бывшего командира может вызвать у них раздражение или какие-нибудь ненужные подозрения.

Пакс внимательно выслушала описания придворных, входящих в Совет, стараясь ничего не упустить. Затем она упомянула о капитане из рода Верракаев, которого она встретила на северной границе, у реки Хоннергейт. Маршал – прекрасно знал этого офицера, потому что тот тоже принадлежал к ордену Геда.

– Знаете, Паксенаррион, пожалуй, это наиболее достойная ветвь клана Верракаев, – сказал он. – Наверняка он сначала сурово вас встретил, но затем сделал все, чтобы помочь. Понимаете, с большими и знатными родами всегда так, и Верракаи здесь не исключение. По принадлежности к роду нельзя сказать, что это за человек. А имя тем не менее довлеет над ним. Другое дело – Марракаи. Неважно даже, были ли представители этого рода предателями, проблема в другом – они все на одно лицо и ведут себя вполне предсказуемо. Когда один из них заменяет другого на государственном посту, ничто в политике не изменяется. Остальные известные кланы – совсем другое дело. Там кого только не встретишь: людей добрых и недобрых, трезвых в прямом и переносном смысле и окончательно спившихся, героев-храбрецов и трусов. В общем, полный компот, и смотреть надо не на имя, а на то, как человек себя ведет.

– Я постараюсь все это учесть, – сказала маршалу Пакс.

Возвращение Пакс в Вереллу изрядно отличалось от ее первого появления в этом городе. Стража у первых наружных ворот уже была предупреждена о ее скором появлении. Как только Пакс и трое оруженосцев были замечены с надвратной башни, охрана расчистила от немногочисленных путников ворота и дорогу непосредственно перед ними. Пакс призналась, что не помнит, как добраться от южных ворот ко дворцу, и начальник стражи отдал приказание одному из солдат проводить паладина со спутниками к резиденции Совета Регентов. Солдат оказался совсем молодым, по всей видимости, новобранцем. Пакс, пряча улыбку, с уважением и умилением смотрела, как серьезно он выполняет поручение, уверенный, что ему выпала большая честь.

Переходя Хоннергейт по мосту в пешем строю, Пакс никогда не видела саму реку из-за высоких парапетов. Сейчас, сидя верхом на коне, она прекрасно видела все русло, скованное льдом даже посередине, где под тонкой прозрачной коркой просвечивала темная, словно свинцовая вода. На северном берегу, у внутренних городских ворот их дожидался уже капитан дворцовой стражи. Приказав солдату возвращаться к месту несения караула, он сказал, что сам проводит путников во дворец. На лошадь капитана была наброшена парадная попона цветов королевского дома Тсайи: серебряная полоса на розовом фоне. Некоторое время они ехали вслед за капитаном вдоль высокой стены без единого окна, а затем повернули налево, и здесь Пакс уже сориентировалась. Еще один левый поворот – и они оказались у открытых ворот, выходивших в широкий просторный дворцовый двор. Здесь путники по предложению капитана спешились, и подбежавшие к ним конюхи увели лошадей в гостевую конюшню. Пакс предупредила приставленного к ее гнедому конюха о том, что тот не терпит, когда посторонние пытаются вести его под уздцы. Конюх удивленно кивнул, но не стал перечить, и гнедой спокойно пошел за ним к отведенному ему стойлу.

– Госпожа Паксенаррион, – обратился к Пакс капитан, отвесив ей церемонный глубокий поклон, – у меня есть распоряжение немедленно проводить вас в зал заседаний Совета Регентов, если, конечно, вы не слишком устали после такого путешествия, но я лично могу предположить, что дорога изрядно утомила вас. – Судя по голосу капитана, он лелеял надежду, что Пакс и ее спутники действительно сильно устали и захотят сначала отдохнуть.

Поклонившись в ответ, Пакс сказала:

– Ну что вы, мы совсем не устали. А кроме того, я прибыла сюда, в королевский дворец Тсайи, по воле святого Геда. Я не думаю, что мы с вами вправе откладывать исполнение его воли.

К удивлению Пакс, капитан слегка покраснел, но продолжал гнуть свою линию:

– Я прошу прощения, уважаемая госпожа… Совет Регентов предположил, что вы, вполне возможно, захотите отдохнуть или поесть, но вне зависимости от того времени, когда вы прибудете, они готовы… Впрочем, заседание идет прямо сейчас. Как только будет объявлен перерыв, я… уверяю вас… – Капитан уже почти открыто пытался навязать свою точку зрения. На это Пакс возразила:

– С вашего позволения, господин капитан, я не собираюсь вламываться в зал заседаний, если на то не будет воли богов. А пока, если вас не затруднит, извольте проводить нас в приемную Совета и известить уважаемых лордов, что я желаю видеть их.

– Они знают, что вы должны приехать, – сбивчиво начал капитан, однако Пакс перебила его:

– Да, знают, но когда именно – это им неизвестно. И кроме того, вряд ли им уже доложили, что я нахожусь во дворце и желаю их видеть. Господин капитан, смею вас заверить, дело достаточно срочное. – Произнося эти слова подчеркнуто сухим тоном, Пакс вдруг почувствовала, что внутренне совершенно уверена в том, что встречу с членами Совета Регентов нельзя откладывать ни на минуту. – Уверяю вас, господин капитан, услышав новости, которые я привезла в Тсайю, члены Совета не пожалеют, что согласились дать мне срочную аудиенцию.

– Ну что ж, госпожа… – Офицер уже не представлял себе, как переспорить паладина, исполняющего свою миссию. Пакс любезно улыбнулась ему:

– Ну что ж, господин капитан, проводите же нас в приемную Совета. Пусть лорды сами решат, есть у них для меня время или нет. От вас требуется только сообщить о моем прибытии. Пойдемте, что толку стоять здесь на морозе.

Капитан, смирившись с тем, что проиграл в этом противостоянии, кивнул и повел гостей через двор к дверям замка. Оруженосцы следовали за Пакс, не отходя от нее ни на шаг. Им, как и Пакс, сразу бросилось в глаза, насколько разительно отличался этот дворец от королевского замка в Чайе. С трех сторон двор королевского дворца был обрамлен галереей, поддерживаемой резными колоннами из какого-то разового камня с роскошными капителями. Высеченные в стенах полуколонны уводили взгляд выше, на второй и третий этажи. Между ними также тянулись ввысь стрельчатые окна, над которыми нависал роскошный резной карниз, закрывавший от взглядов снизу крышу здания. Вход во дворец, расположенный напротив ворот, украшала изящная каменная арка. Морозные узоры проступили на каждой трещинке и шероховатости облицовочного камня и плит, которыми был вымощен двор. Дворец сверкал и переливался под зимним солнцем, и в этой игре цветов главные партии исполняли издавна символизировавшие Тсайю розовый и серебристый: отделочный камень и иней со льдом. Неожиданно откуда-то сверху раздался мелодичный перезвон. Пакс сначала удивилась, что это за звук, а потом вспомнила о знаменитых колоколах Вереллы. Капитан обернулся к ней и, заметив удивление на лице гостьи, спросил:

– Госпожа, вам раньше не доводилось слышать наши колокола?

– Нет. – Пакс пока что даже не могла сказать, что этот звук ей нравится. Ей просто хотелось его слушать. В одной старой песне пелось о золотых колоколах Вереллы. Ей было интересно, действительно ли эти колокола были отлиты из чистого золота. Спросив об этом капитана, она услышала такой ответ:

– Эти колокола – дар эльфов, который они преподнесли в день основания города. На вид они действительно как золотые, но, естественно, отлиты из чистого золота они быть не могут. Золото – не тот металл, который хорошо звучит и выдерживает нагрузку при ударе, а ведь все они здесь уже много веков. Помимо искусной работы литейщиков, нельзя не признать и колдовское мастерство эльфов: наложив свои заклинания на колокола, они добавили очарования их перезвону. – Последние слова капитана прозвучали неожиданно громко. Пакс поняла, что на самом деле говорил он так же, просто колокола перестали звонить.

– И как часто в них звонят? – спросила она.

– Это зависит от решения Совета Регентов. Малый набор колоколов звонит на рассвете каждое утро и на закате. Но этот звук слышен лишь в ближайших ко дворцу кварталах. Большие же колокола звонят в полдень в дни заседаний Совета Регентов. Ну и, разумеется, в дни больших праздников – Праздника середины зимы, наступления лета, дня Тира, праздника урожая и годовщины победы Геда.

Они подошли к ступеням, ведущим к дверям в глубине арки. Стражники в розовых с серебряной полосой камзолах кивнули капитану и пропустили его и гостей внутрь.

Пакс и оруженосцы оказались в большом зале, пол которого был выложен полированными серебристо-серыми камнями. Впереди, в дальнем конце зала, вновь уходила вперед и вверх широкая лестница. Постепенно она переходила в сравнительно узкий коридор, который все равно был намного шире, чем самая большая комната в обычном деревенском доме. Проходя через зал, Пакс заметила по обеим сторонам открытые двери, за которыми открывалась анфилада таких же больших и роскошных помещений. Ковры и гобелены украшали стены. Металлические держатели ламп и факелов были отполированы до блеска. Около одной из дверей капитан остановился. Навстречу им вышел юноша в зеленом плаще с красной оторочкой по низу и по краю капюшона. Порывшись в памяти, Пакс вспомнила, что это фамильные цвета клана Марракаев. Капитан приветствовал молодого человека и спросил:

– Кирган, скажите, Совет все еще заседает? Юноша, по-видимому оруженосец, кивнул и сказал:

– Да, господин капитан, а что?

Пакс обратила внимание на то, как юноша лишь на миг отвел глаза от лица капитана, чтобы посмотреть на прибывших, и снова дисциплинированно устремил взгляд на старшего по званию.

– Да тут… – капитан замялся, – прибыла госпожа Паксенаррион, паладин. Она считает, что ей срочно нужно переговорить с членами Совета.

– Прямо сейчас? – Юноша удивленно вскинул брови.

– Я лишь хочу, чтобы членам Совета сообщили о моем прибытии, – спокойно сказала Пакс. – Решение о том, принимать меня или нет, находится, полагаю, исключительно в их компетенции.

Юноша вдруг рассмеялся и сказал:

– Вряд ли они откажутся выслушать паладина. Смею высказать предположение, что это всяко уж интереснее и занятнее того, чем они занимались…

– Молодой человек! – От тона, которым капитан произнес эти слова, оруженосцы Пакс даже вздрогнули. Юноша покраснел и, опустив глаза, церемонно ответил:

– Приношу свои извинения. Мое поведение недостойно звания благородного оруженосца.

Кивнув молодому человеку, капитан обернулся к Пакс и предложил ей следовать за ним. От Пакс не ускользнуло то, каким обозленным взглядом проводил юноша практически оттолкнувшего его с дороги офицера.

– Кирган, я на вас не обижаюсь, – успела шепнуть ему Пакс.

Следуя за капитаном, они прошли еще два больших зала и спустились по широкому ступенчатому коридору, упиравшемуся в глубокую нишу в какой-то стене. Перед дверями замерли четыре стражника в розовых с серебром плащах. Такая же двухцветная мозаика украшала редкой красоты двери. Капитан негромко обратился к одному из стражников, причем говорил он на каком-то малознакомом Пакс диалекте. Стражник поклонился и отошел на шаг в сторону. Капитан кивнул и негромко, явно стараясь не производить лишнего шума, постучал в дверь.

Ответ последовал быстро, практически мгновенно. Дверь слегка приоткрылась, и капитан, просунув голову в образовавшуюся щель, о чем-то переговорил с теми, кто находился по ту сторону. Пакс почувствовала, какое напряжение исходит из-за резных инкрустированных дверей: оно просто переливалось через порог, словно бьющий по ногам ледяной сквозняк. Затем за дверью раздался чей-то более громкий голос, отдающий какой-то приказ. Капитан повернулся к Пакс, даже не пытаясь скрыть при этом своего удивления.

– Вас примут прямо сейчас, – сказал он.

– Благодарю вас, господин капитан, за вашу помощь и сопровождение, – ответила Пакс и шагнула вперед.

Стражники отступили в сторону и отсалютовали ей и ее спутникам. Пакс и вставшие за ее спиной оруженосцы оказались в помещении, несколько меньшем по размеру, чем те, через которые они проходили. Зал был хорошо освещен дневным светом, лившимся сквозь ряды окон на двух противоположных стенах. В дальнем от входа конце, на возвышении с несколькими ступенями, стоял пустой трон. По обе стороны от него, отделенные невысокой перегородкой, выстроилось несколько рядов кресел, уступами поднимавшихся к окнам. Почти все места на этих ярусах были пусты, лишь у подножия трона расположились несколько оруженосцев, да на самом верху Пакс с удивлением разглядела двух эльфов. Большую часть пространства в центре зала занимал огромный тяжелый резной стол черного дерева с серебряной инкрустацией. Вокруг этого стола сидели лорды – члены Регентского Совета Тсайи, ради встречи с которыми Пакс и пришла во дворец. В кресле, расположенном под самым троном, восседал наследный принц, которому предстояло стать королем в день Праздника начала лета. Посмотрев на него, Пакс подумала, что перед ней действительно уже не ребенок, а вполне взрослый человек. Второй принц, на три года младше наследника, сидел рядом с братом. Он не занимал никакого официального поста в Совете и откровенно скучал, как и должен скучать подросток, которого взрослые заставили участвовать в обсуждении политических вопросов, вместо того чтобы отпустить на охоту. Слева от принца сидел довольно полный мужчина в зеленом камзоле с красным воротником и манжетами. Фамильное сходство с юношей, встретившимся Пакс во дворце, было несомненным. По всей видимости, это и был барон Марракай. Рядом с ним восседал герцог Маеран. Цвета его рода были красный и серебряный; затем барон Дестваорн в синем с красным; Костван в зеленом и синем; Верракай – на представителе этого клана Пакс задержала взгляд чуть дольше. Их цвета были синий и серебристый; Серростин в голубом и розовом; Кланнаэт в желтом. На противоположной стороне, совершенно один, с мрачным выражением лица сидел герцог Пелан в своем парадном обмундировании – бордовом с белой полосой. Герцог улыбнулся Пакс, и ему даже пришлось слегка отодвинуть свой стул, чтобы ей было удобней подойти к столу.

Открывший Пакс дверь седой пожилой мужчина в расшитой золотом ливрее торжественно объявил о ее прибытии:

– Госпожа Паксенаррион, паладин святого Геда. Пакс низко поклонилась принцу:

– Ваше высочество! Почтенные члены Совета Регентов! Я благодарю вас за проявленное ко мне уважение и согласие дать мне аудиенцию.