Текст книги "Где обитает любовь"
Автор книги: Элизабет Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)
Обретя опору, Элен начала подъем. Он был не таким уж трудным благодаря близко расположенным узлам. Наверху Оуэн поймал ее запястье, подтянул, помог ей взобраться и встать на колени рядом с ним в тени каменных зубцов. Он вложил ей в руку другую веревку.
– Спускайся не торопясь, камни могут осыпаться. Но не медли, вот-вот поднимется переполох.
Упираясь ногами в стену и перебирая руками веревку, Элен легко спустилась вниз. Там ее подхватили на руки соратники Оуэна. Еще мгновение, и к ним присоединились Оуэн и Ричард. Он тотчас распорядился:
– Ты останешься здесь, Оуэн, и будешь охранять Элен. Я заберу твоих людей и расчищу дорогу в долину. Тот путь, которым мы пришли сюда, слишком рискован для девушки. Спуск еще опаснее подъема.
– Это задержит нас на добрых полчаса, – возразил Оуэн. – К тому же главные ворота – единственное место, которое хорошо охраняется. Нельзя поручиться, что все часовые умрут беззвучно. Стоит одному крикнуть, и весь гарнизон набросится на нас.
Элен коснулась руки Ричарда.
– А как вы поднимались сюда?
– По утесу, но…
– Так же мы и спустимся, – заявила она твердо.
– В темноте? И в этой рясе? – рявкнул Ричард. – Мы пройдем через ворота. И хватит пререкаться!
– Элен сможет спуститься. Она не изнеженная англичанка, – настаивал Оуэн.
Ричард задумался, охваченный сомнениями. Элен умоляюще сжала пальцы Ричарда. Она докажет Ричарду, на что способна. Или погибнет!
– Это моя жизнь, Ричард, и я вольна ею распоряжаться. Я готова на любой риск, лишь бы скорее убраться отсюда.
– Начав спуск, мы уже не повернем вспять. И я не смогу нести тебя на руках, – предупредил Ричард.
– Тебя об этом и не просят! – возмущенно выкрикнула Элен.
Оуэн тотчас зажал ей рот. Все замерли, напряженно прислушиваясь, ожидая, что последует за столь опрометчивым нарушением тишины. Драгоценные секунды утекали впустую.
– Хорошо, – произнес Ричард мрачно. – Рискнем. Элен поспешно стащила с себя рясу, отшвырнула ее, подобрала и подвязала юбки.
Ричард захлестнул петлей ее талию. Один конец веревки он отдал Оуэну, другой – обвязал вокруг себя.
– Что бы ни случилось, только не кричи, – склонившись к ней, прошептал он.
Его губы мимолетно коснулись ее губ. Он как бы благословлял ее, отправляя в пугающую, чреватую опасностями неизвестность.
– Будь уверена… если сорвешься, мы с Оуэном тебя удержим.
Элен заглянула в заполненную мраком пустоту, куда ей предстояло нырнуть. У пропасти была лишь одна отвесная стена, и не было дна. Краткий миг она простояла на краю, собираясь с духом, потом переступила границу тверди и пустоты.
Ее нога сразу же стала инстинктивно выискивать опору. Она нашла небольшую расщелину в скале и опустилась на несколько дюймов. Пот стекал по лбу, скапливаясь в бровях, камни впились в кожу на ладонях. Она заставила себя дышать размеренно, обрести определенный ритм движения – не спешить и не медлить, каждый раз по маленькому шажочку… и не думать о расстоянии, уже пройденном от верхнего края пропасти, и о том, сколько еще осталось до невидимого ее дна. Пути назад не было, а ошибка сулила полет в черной пустоте со смертельным концом.
Если она избежит подобной участи, то постарается изгнать из памяти этот кошмар. Все происходило мучительно медленно. Пальцы сводило судорогой, когда она цеплялась за каменные выступы, мышцы от напряжения дрожали, коленки и локти она содрала до крови.
Элен твердила мысленно, что заслужила эту пытку, что это из-за ее глупости они очутились здесь, и что жаловаться ей надо только на саму себя.
Она не глядела вниз и поэтому конец жуткого пути восприняла как чудо. Неожиданно ощутив под ногами земную твердь, она едва не упала в обморок. Ричард поддержал ее, освободил от веревки, ободряюще погладил вздрагивающие плечи.
– Нам надо еще добраться до корабля. Ты сможешь идти?
– Конечно. Только чуть отдышусь. Он обеспокоено прислушался.
– Задерживаться нам нельзя, охота, возможно, уже началась. Плохо, если нас застигнут у подножия скалы. Здесь нет места, чтобы сразиться.
Элен застонала. Она исчерпала весь запас сил, тело не слушалось ее, каждый мускул молил об отдыхе. Слава богу, что в темноте Ричард не видит, как искажено болью и страхом ее лицо. И все же она смогла произнести:
– Тогда в путь. Я готова!
Цепочкой они потянулись вдоль берега. Элен понимала, что мужчины из-за нее сдерживают шаг, и старалась быстрее переставлять непослушные ноги.
Издалека донесся стук копыт. Ричард схватил Элен за руку, потянул за собой. Дорога, по которой скакали всадники, пролегала почти у самого берега. Беглецов неминуемо должны были обнаружить. Они уже вышли на открытое пространство – поблизости не было ни камней, ни зарослей, где можно было укрыться.
– Наши корабли там, за поворотом… бежим!
Береговая линия резко уходила в сторону, образовывая мыс. Дорога пересекала его. Чтобы сократить путь, им пришлось бежать по дороге. Элен не удержалась и обернулась через плечо на бегу. Огоньки приближающихся факелов мелькали в темноте ночи. Стук копыт становился все явственней. Страх словно окрылил ее, она уже не бежала, а почти летела… так, что ветер свистел в ушах.
Перед ними расстилалась захлестываемая волнами отмель, и коварный мокрый песок ловил ее, словно в капкан. Она стала проваливаться, вязнуть в нем, и Ричард, подхватив ее на руки, пронес оставшиеся десятки ярдов по песку, а потом по вспененному мелководью. Он опустил ее на дно ожидавшей их лодки.
С разбегу столкнув лодку с мели, мужчины попрыгали в нее и разом взялись за весла. Скорчившись на дне, Элен молила всех святых, каких знала, задержать де Визи и его всадников. Всплески весел заглушали все другие звуки, и поэтому тем более неожиданным было появление конного отряда у самой кромки воды.
Факелы в руках всадников горели адским пламенем, и яростные выкрики слились в один общий свирепый вопль.
Ричард опустился возле Элен на колени, прижал к груди, ограждая ее от беснующихся на берегу врагов кольцом сомкнутых могучих рук. Его губы касались ее волос.
– Мы победили… мы его обставили… Не знаю как, но нам это удалось, – негромко делился он с нею своей радостью.
24
Два дня спустя Ричард все еще удивлялся их невероятной удачливости, но одновременно проклинал себя за то, что согласился на уговоры капитана зайти для разгрузки припасов в Рудлан по пути в Гуинлин. По злосчастному стечению обстоятельств там как раз находился король Эдуард и притом пребывал именно в таком настроении, когда к нему опасно было приближаться. Подобные приступы беспричинного, неистового гнева накатывали на него время от времени и всегда неожиданно.
Ричард в нерешительности медлил перед закрытой дверью королевской приемной. Целых два дня Эдуард томил Ричарда ожиданием и наконец прислал слугу с устным приказом явиться на аудиенцию. Это был дурной знак.
Но еще хуже было то, что Ричарду не дозволялось видеться с Элен. Ее держали где-то взаперти, и ему оставалось только полагаться на заверения королевы, что с Элен все в порядке.
Собравшись с духом, Ричард постучался и вошел. Он понимал, что провинностей за ним числится достаточно. Он завладел кораблем Его Величества, высадился с отрядом вооруженных солдат на иностранный берег, что было строжайше запрещено указом Эдуарда. И что он мог сказать королю в свое оправдание? Ничего, кроме правды.
Король восседал в конце длинного стола, откинув седеющую голову на высокую резную спинку кресла. Взгляд его голубых глаз был холоден, как полярный лед. Ричард опустился на одно колено и замер, ожидая позволения встать. Такового не последовало.
– Что это такое, Ричард? Я приезжаю в Уэльс с легким сердцем и, к своему огорчению, обнаруживаю, что два моих благороднейших дворянина затеяли междуусобицу. Как ты осмелился такое себе позволить?
Ричард предпочел держать глаза опущенными, боясь еще пуще распалить гнев короля.
Эдуард резко поднялся из-за стола и несколькими размашистыми шагами покрыл расстояние, отделяющее его от Ричарда. Он навис над коленопреклоненным рыцарем, как грозовая туча.
– Ты захватил корабль. Мой корабль! Ты оставил меня без припасов, и твой король ложился спать голодным, а его домашние подъедали последние крошки. Ты самовольно покинул свой пост и за казенный счет прогулялся в Ирландию, где хорошо развлекался, поцапавшись с де Визи и уложив с полдюжины его слуг. Тебе хватило дерзости нарушить мою нолю. Хватит ли тебе мужества за свои поступки ответить «полна?
Ричард, запрокинув голову, глянул снизу вверх на короля. Эдуард топнул ногой.
– Встань, посмотри мне в глаза и выложи всю правду как на духу. Если ты спятил, то по какой причине? Я хочу пить.
Ричард часто был свидетелем приступов королевского гнева, но впервые ярость Эдуарда была направлена на него. Он чувствовал себя весьма неуютно и выбирал слова с осторожностью.
– Вы поручили мне заботиться о вашей подопечной Элен Тайви. Мне пришлось вызволять ее из рук похитителя, каковым оказался господин де Визи. Для моего предприятия требовался корабль, и я временно взял под свою команду судно, бросившее якорь в гавани Гуинлина. Так как леди Элен находится под опекой короля, то, следовательно, корабль был использован в королевских нуждах. Ждать разрешения на это Вашего Величества означало погубить девушку, допустив осуществление преступного замысла. Я счел, что мои действия не будут противоречить вашей воле.
– Но ты вооружил уэльсцев и выставил их против английского дворянина! Почему ты был так уверен, что они не обратят оружие против тебя?
Вопрос был коварным. Неужто его подозревают в сговоре с мятежниками?
Ричард с достоинством выдержал испытующий взгляд короля.
– Они неплохие ребята и поднаторели в ночных вылазках. И я их не опасался. Убив меня, они больше бы потеряли, чем приобрели.
– Ах вот как! – Эдуард неопределенно хмыкнул. – Я тоже так думал, пока мне, к моему прискорбию, не воткнули нож в спину. Уэльсцы – милый народец, когда они у тебя на глазах, но стоит отвернуться – жди беды!
Ричард промолчал.
Эдуард вернулся на свое место, уселся в кресло и отстучал пальцами по дубовой столешнице грозную барабанную дробь.
– Итак, де Визи покусился на королевскую воспитанницу. Не много ли он на себя берет? Клянусь, что скоро он об этом пожалеет. Не настало ли время опустошить его кошелек, что меня бы очень устроило?
Глаза его загорелись. Он скользнул взглядом по лицу Ричарда.
– Где ты заработал эти царапины?
– Пустяки, милорд… Мы повздорили слегка.
– …а де Визи не пожелал уступить, – подхватил король. Он шумно выдохнул, как бы выпуская на волю накопившийся в нем гнев. – Несмотря на то что ты чертовски рассердил меня своим самоуправством, должен признаться, твой успех меня порадовал. Но черт возьми эту уэльскую девчонку – ее надо скорее пристроить! Я не могу допустить, чтобы мои бароны перегрызлись из-за юбки. Я уже получил с дюжину предложений от возможных женихов, но выбирать некогда. Я выдам ее за первого же претендента, кто сможет удержать ее владения и имеет достаточно монет в сундуках, чтобы платить жалованье английскому гарнизону.
Хоть Ричард и предполагал подобный поворот в разговоре, все же для него это был удар.
– Я буду просить Ваше Величество еще раз подумать, прежде чем решать.
Эдуард недовольно вскинул брови.
– Что такое?
Ричард медлил. Было очевидно, что сейчас не время обращаться к королю с просьбой, но Эдуард властно потребовал:
– Говори!
– За все годы, проведенные рядом с вами, я ни разу не просил Ваше Величество о какой-либо милости. Сейчас я вынужден это сделать. – Ричард тщательно взвешивал каждое слово. – Я хочу, чтобы вы отнеслись со всей серьезностью к выбору супруга для леди Элен. Отдайте ее в руки лишь тому, кто будет обращаться с ней уважительно, человеку нравственному и великодушному. Она отличается от наших английских женщин и не стерпит оскорблений.
Эдуард хитро посмотрел на своего рыцаря.
– Не приметил ли ты эту девицу для себя?
Ричард вздрогнул, опустил взгляд. Он решил, что лучше сказать правду. Эдуард догадлив, от него ничего не скроешь.
– Я давно ее «приметил», как вы изволили выразиться. Эдуард с размаху ударил кулаком по столу.
– Бог мой, что за чепуха! Поскорее выкинь эту дурость из головы.
– Дурость моя в том, что я вам признался. Мне следовало промолчать или солгать, но вы вынудили меня…
Эдуард недобро рассмеялся.
– Тебе показалось мало поместий де Борга? Ты позарился на то, что тебе не по зубам. Отнимая девицу у барона, ты действовал в своих целях, думая завоевать ее для себя?
Кровь бросилась в лицо Ричарду. Он покраснел от гнева.
– Я не мыслил об этом, Ваше Величество. Я знаю, что мне нечего предложить ей, кроме своего меча – меча, который верно служил вам много лет. И я отобрал у де Визи то, что принадлежит королю… королевскую воспитанницу, и тем самым выполнил свой долг. Разве оставило бы вас равнодушным, мой король, то, что ваша подопечная подвергалась насилию, что она унижена и несчастна? Я помог ей избежать подобной участи.
Он взглянул на Эдуарда с вызовом, распалившись не на шутку.
– Призываю всех святых в свидетели, что я бы сражался ради ее спасения, будь она хоть бесприданницей, простой девчонкой из горного селения. И я, стоя на коленях, возблагодарил бы Господа, если б Он сделал ее такой же бедной, как я.
– И Господь счел бы тебя последним дураком, – резонно заметил Эдуард. – Ни один мужчина не женится, не думая о приданом невесты. Поверь мне, Ричард, эта девица принесет тебе одни лишь горести и заботы. А насчет женских прелестей – то они у всех невест почти одинаковы. Возьми в жены дочку де Борга. Я берусь все для тебя устроить.
Под испытующим взглядом короля Ричард отвернулся к окошку, за которым виднелось серое, дождливое уэльское небо. Мысль о возвращении в Гуинлин без Элен была угнетающа. Он сам не ожидал, что ему будет так тяжело.
– Я не могу, – тихо сказал он. – А в ваших словах, мой король, есть фальшь. Я знаю прекрасно, как вы относитесь к Ее Величеству. Не убеждайте меня, что вы согласились бы жениться на другой, хоть раз увидев свою будущую королеву.
– Это совсем другое дело, – буркнул Эдуард, прерывая его.
– Я так не думаю, – возразил Ричард.
Король выпрямился во весь свой внушительный рост.
– Оставь меня! – приказал он. – Слишком много времени я уже на тебя потратил. Я посчитал твои действия оправданными и глупость твою простил. Но с девицей я поступлю, как сочту нужным.
Однако Ричард не сдвинулся с места.
– Я ваш человек, мой король, и буду принадлежать вам и никому другому. Так будет всегда, и ничто не изменит моего отношения к вам. Но ради любви, которую, как вы неоднократно говорили, питаете ко мне, обещайте, что решение судьбы леди Элен вы не примете второпях!
Эдуард раздраженно покачал головой:
– Не подозревал, что ты настолько глуп, Ричард, и столь помешан на рыцарском кодексе чести. – Невольная улыбка смягчила жесткость его тона. – Но как я могу отказать тебе, когда ты служил мне преданно столько лет? Я пораскину мозгами, и мы вернемся к этому разговору позже.
Ричард молча поклонился и направился к выходу. Все обошлось для него благополучно вопреки ожиданиям. Но заверения Эдуарда не смогли заполнить пустоту, которая была и его душе, не развеяли его тоску.
– Прости, дорогая, могу я войти?
На пороге стояла женщина. Осанка, одежда, голос, манеры – все говорило о том, что эта женщина скорее привыкла не просить, а повелевать. Элен не сомневалась, что перед ней королева Англии Элеонор. Но еще прежде, чем эта догадка осенила ее, Элен уже инстинктивно присела в глубоком почтительном реверансе. Такое впечатление произвела на нее эта неожиданная гостья.
– О, поднимись, мое дитя, поднимись. Между нами не должно быть подобных церемоний. – Улыбка королевы подкупала своей приветливостью. – Ведь ты уэльская принцесса. И твой род даже древнее моих кастильских предков.
Элен невольно ответила королеве доброй улыбкой. Она выпрямилась, но молчала, не зная, что сказать. С готовностью она обратила бы на эту женщину всю ненависть, какую питала к ее супругу-королю и ко всему английскому, но королева обезоружила Элен. Только волшебницы обладали таким же обаянием, какое излучала Элеонор.
– Да! Ты столь же прекрасна, как тебя описывал сэр Ричард, но…
– Ричард? Вы с ним говорили? С ним все в порядке? – помимо воли вырвались у Элен один за другим вопросы.
Королева несколько удивилась такому безудержному всплеску чувств. Элен поняла, что ее повышенный интерес к Ричарду вне рамок приличий, и попыталась оправдаться:
– Я не видела сэра Бассета с самого приезда сюда и боялась… что с ним случилось несчастье.
– Откуда у тебя такие мрачные мысли?
– Но ведь он ради моего освобождения пренебрег королевским приказом.
– И заслужил отеческое порицание от Эдуарда, – вновь лучезарно улыбнулась королева. – В наказание ему запретили навещать тебя.
С горечью Элен подумала, что опять Ричард пострадал по ее вине.
– Это несправедливо. Ричард спас меня от барона Равенсгейта. И он даже не прикончил эту бешеную собаку.
Смех Элеонор прозвучал как нежный колокольчик.
– О, дитя! Благодари Бога, что он не перерезал ему горло, иначе ему самому пришлось бы ой как плохо. Он не мог убить английского барона.
– Зато я бы это сделала с радостью, – заявила Элен, вспомнив мгновения, проведенные наедине с Равенсгейтом. – Барон низок и отвратителен, он хуже ядовитого паука и мерзкой змеи. Он недостоин жить!
Королева вмешалась, охлаждая ее пыл:
– Я не поклонница де Визи и согласна с твоей оценкой его качеств. Но даже такие люди бывают полезны.
– Полезны? Чем? – Элен посмотрела на королеву с укоризной. – Впрочем, да! Их можно натравливать на своих врагов. Вы, англичане, нас этому научили.
Элеонор слегка обняла ее за плечи, привлекла к себе.
– Но я не англичанка, как и ты. У нас много общего… Твой Ричард мой большой друг, и мы с тобой, надеюсь, подружимся.
– Сэр Бассет вовсе не «мой Ричард».
Элеонор лукаво усмехнулась и сменила тему беседы:
– Погода сегодня пасмурная, но ведь ты не откажешься от прогулки со мной на свежем воздухе? Эдуард позаботился разбить для меня великолепный сад с прудами, цветниками и уютными беседками. Там мы сможем продолжить наш разговор. – Она придирчиво оглядела Элен с головы до пят. – А по возвращении займемся твоими нарядами. На платье, что сейчас на тебе, видны следы пережитых тобой приключений.
Элен смутилась. Ее одеяние действительно было безнадежно испорчено. Она попробовала отшутиться:
– Боюсь, что я не очень заботилась о сохранности платья, спускаясь с утеса в Амберли.
Смешливые искорки заплясали в темных зрачках королевы.
– Не сомневаюсь, что тебя занимали совсем другие мысли. Ты расскажешь мне подробно о своих приключениях во время прогулки. Твой Ричард был на удивление скуп на слова. Вообще мужчины, по моим наблюдениям, упускают множество важных деталей, повествуя о чем-либо. Ты согласна со мной, дорогая?
На этот раз Элен не поправила королеву, когда та вторично обмолвилась, произнеся «твой Ричард». В саду девушка исповедалась королеве горячо и охотно. Она поведала о том, как ее выманили хитростью из Гуинлина, как она тревожилась и за себя, и за Ричарда, и как осуществлялся их смелый побег из Амберли. Королева была хорошей слушательницей, и Элен с удивлением обнаружила, что ей легко рассказывать о своих страхах и надеждах. Она никогда и не думала, что сможет говорить об этом.
– Мне не следовало бы так распускать язык, – смущенно закончила она свою речь.
– Язык вопреки пословице далеко не всегда наш враг, – мягко сказала королева. – Я рада, что выслушала тебя и многое узнала. Но скажи мне вот еще что. Какое место занимает в твоем сердце Ричард?
Элен охватила паника. Действительно, она выболтала слишком много своих секретов.
– Я уэльская девушка, он англичанин. – Таков был ее ответ – резкий, но с примесью печали.
– Это мало что значит. Эдуард – англичанин, а я родом из Кастилии. Ты любишь Ричарда?
Элен встала со скамьи, шагнула к пруду и уставилась на воду. От проницательного взгляда королевы ей стало не по себе.
– Англия и Кастилия не воюют между собой. – Элен уклонилась от прямого ответа. – Я намерена уйти в монастырь и под опекой Господа обрести покой. Я подала прошение архиепископу и не заберу его обратно.
Элеонор ничего не сказала на это. Помолчав с минуту, она поднялась со скамьи и встала рядом с Элен на берегу пруда, ощущая плечом исходящий от девушки жар. Ей пришлось крепко прикусить губы, чтобы спрятать ироничную улыбку.
– Служение церкви – призвание не для всех. Я, например, не представляю тебя монахиней.
На дорожке, вымощенной обтесанным камнем, послышались чьи-то шаги.
Элен обернулась. К ним приближался Ричард. Сердце Элен забилось торопливо, провалилось куда-то и пронзилось болью – и все это одновременно. Элеонор, безусловно, права. В монастыре Элен не обретет желанного покоя. И вряд ли найдет его в одиночестве.
Ричард остановился в нескольких шагах от дам. Он смотрел на Элен, а обращался к королеве:
– Вы посылали за мной, Ваше Величество?
– Да. Но что же я хотела от вас? Не могу вспомнить… – Элеонор умело изобразила рассеянность. – Но так или иначе, я рада, что вы явились. У меня назначена встреча с портнихой, но леди Элен изъявила желание еще прогуляться. Не согласитесь ли вы, Ричард, составить ей компанию? Когда леди утомится, проводите ее обратно в замок.
– Не беспокойтесь об этом, – откликнулся Ричард.
– Но поглядывайте на небо, – при расставании посоветовала Элеонор. – Как бы дождик не испортил вам настроение.
Смутное отражение стройной фигуры королевы, огибающей пруд, мелькнуло на гладкой поверхности воды. Ее шаги на дорожке затихли.
Элен выдержала паузу, потом спросила:
– Она все это придумала заранее?
– Вероятно. Элеонор дьявольски хитра и предприимчива. В этом вы очень схожи.
Элен подняла на Ричарда затуманенный неожиданными слезами взгляд. Он улыбался, а ей от радости хотелось плакать.
– Я беспокоилась о тебе. Королева сказала, что Эдуард гневается…
– У него сейчас нелегкие времена. Лондонские купцы прислали ему петицию протеста против увеличения налога на шерсть. На шотландской границе неспокойно, и король нуждается в деньгах для войска. Элеонор сказала, что причина его гнева не во мне, просто я попался под горячую руку.
– И здесь королева… Кажется, она вездесуща и везде сеет утешение. Ее невозможно не полюбить.
– Да, – согласился Ричард. – Элеонор способна, если только захочет, очаровать даже гуся, чтобы он позволил ощипать его живьем.
– Но король… Он не прогонит тебя из Гуинлина?
– Нет. Его гнев теперь перекинулся на де Визи. Король основательно выпотрошит барона, а с меня ему нечего взять. Вот в чем преимущество бедности. – Но тут же лицо Ричарда посерьезнело. – А в остальном бедность все-таки порок. Иметь во владении Земли – значит быть богатым, быть богатым – значит иметь власть, иметь власть – значит быть самому себе господином и делать то, что пожелаешь. Мне никогда не вкусить от этого пирога.
Элен вглядывалась в обветренное, темное от загара лицо Ричарда и удивлялась его внезапной мрачности. Непривычным было для нее и то, что он почти открыто жаловался на свою судьбу. Что-то непонятное свалилось на него тяжким грузом – что-то еще, кроме выговора, полученного от рассерженного короля.
– У тебя нет богатства и власти, а я из-за своих наследных земель обречена до конца дней быть в заточении. Я бы поменялась с тобой, если б смогла.
Она вздохнула. Ричард взял ее под руку и повел в глубь сада. Прелестные пруды, цветочные клумбы, лабиринт дорожек среди зарослей жимолости, услаждавшие взгляд Элеонор и придворных, не могли развеять их печаль. Они молча шли, плечом к плечу, и каждый думал о своем.
Когда тропа привела их в тупик, скрытый от посторонних глаз, Ричард остановился, обнял Элен, повернул ее головку так, чтобы глаза их встретились. Ее все больше тревожило мрачное выражение его лица.
– Элен, я слышал о твоем неразумном намерении уйти в монастырь. Но знай, король не допустит этого. Он полон решимости выдать тебя замуж за того, кто сможет сохранить твои земли для Англии.
Элен сверкнула глазами.
– Пусть пытается! У него ничего не выйдет.
Ричард в досаде сильно встряхнул ее.
– Прекрати ребячиться! Ты под его покровительством, и ему не требуется твоего согласия. Он король и поступит так, как захочет. Но я добился от него обещания не действовать второпях. Он согласился вернуться к этому разговору позже, и я надеюсь, что мне в выборе для тебя супруга дадут право голоса.
Воинственность мгновенно покинула Элен. У нее опустились руки.
– И ты скажешь свое слово, когда мне будут выбирать жениха? – спросила она тихо. – Ты послушаешь, подумаешь и согласишься, чтобы меня отдали другому мужчине? Это так? Это правда?
Ричард вцепился пальцами в ее худенькие плечи. Лицо его отражало ту борьбу, которая происходила в нем. Мучительно было сознавать, что в этой борьбе он обречен на поражение.
– Ради тебя, Элен, я готов отдать жизнь и продать свою душу, но я не могу помешать твоему замужеству. Королю нужны деньги, и он торгует тобою. Единственную надежду я питаю на то, что король прислушается к моему мнению. Уверен, что найдется достойный человек, который отнесется к тебе с уважением.
Она отскочила от него, словно он влепил ей пощечину.
– Мне не нужно уважение! Мне нужно…
Элен не решилась заканчивать фразу и захлебнулась рыданиями. А что ей нужно? То, что неосуществимо. Она хотела, чтобы живыми были Энион и ее родные. Она хотела мира па своей земле и мира в своем сердце. Она хотела освобождения от чувства вины за то, что полюбила человека, которого не имела права любить.
Ричард протянул к ней руки, и она покорно вернулась к нему в объятия.
– Элен… любимая… не плачь. Пожалуйста, не плачь. Она закрыла глаза, чтобы не видеть ничего вокруг себя.
– Поцелуй меня, Ричард, и не говори ничего. Не при-1ывай меня образумиться – просто поцелуй, и все!
Его губы сомкнулись с ее губами в поцелуе, который был жесток и требователен, не утолял, а, наоборот, разжигал страсть. Оба жаждали такого поцелуя. Ее рот раскрылся, пропуская его язык. Элен вся горела – он ощущал это, но рот ее был прохладный, словно горный источник, и он был ютов испить его до дна, иссушить досуха. Зубы их сталкивались, языки сплетались в возбуждающей игре.
Чувства, дотоле скрываемые, удерживаемые невероятным напряжением воли, вырвались на свободу, выплеснулись и этом свирепом, далеко не нежном поцелуе. Ничто уже не могло их остановить, забыты или отброшены были все законы и правила, рыцарство мужчины и непременная стеснительность женщины. Лишь то, что на них была одежда, отличало влюбленных от диких животных, подвластных природному инстинкту.
Элен прижималась к нему со всей силой, какая неожиданно для нее самой таилась в ее теле. Сгорели, не оставив и пепла, все ее сомнения и страхи. Но ей уже не хватало того, что могучие его руки ласкают ее податливую плоть, что рот его вливает жар в глубину ее рта. Ей хотелось большего наслаждения, и почему-то память подсказывала ей, что она про такое наслаждение что-то знает.
Ее не заботило, что они находятся в саду королевы, где их могли увидеть. Пусть хоть сотня соглядатаев наблюдает за ними – ей было все равно. Она желала, чтобы то, что происходит, не имело конца и черная пустота не поглотила ее вновь, когда он разожмет объятия.
Поэтому, едва наступила пауза в поцелуе, Элен повторила все, что он делал с нею, накрыла его рот своим ртом, подхватила и заплела его язык своим языком. Элен была слепа и глуха ко всему окружающему. Не он, а она теперь разжигала костер. И когда Ричард задышал шумно и напрягся всем телом, она поняла, что своей цели достигла, и возгордилась тем, что смогла так возбудить мужчину.
Со стоном, похожим на рычание, он еще крепче прижал ее к себе, опустив голову, покрыл поцелуями ее обнаженную шею. Она задрожала от удовольствия, волнами пронизывающего тело. Каждое его прикосновение все быстрее разгоняло кровь в ее жилах. Она ощущала бешеный бег крови и томящую, зовущую куда-то боль где-то глубоко внутри себя. Их дыхание слилось в унисон.
Ричард опять застонал, и она разобрала отрывочные его слова.
– Элен… Элен, клянусь богом, мы должны остановиться. Мы должны прекратить… иначе я овладею тобой тут же, под ближайшим кустом.
– Нет, не останавливайся, Ричард! Не отпускай меня!
– Прекрати меня мучить, Элен. Я вот-вот забуду о чести – о моей и твоей!
Он оттолкнул ее от себя. Дрожь сотрясала его мощное тело.
– Никогда больше мы этого себе не позволим… Как можно терпеть такую пытку, зная, что тебя скоро отдадут другому?
Элен плотно сомкнула веки, не желая возвращаться в прежний мир. Вкус его поцелуя еще оставался на ее губах, тело хранило жар его объятий. Впервые она познала по-настоящему боль плотского желания – желания, сметающего все преграды, не признающего никаких разумных доводов.
Ей стало дурно при мысли, что какой-то другой мужчина потребует от нее близости. И это неминуемо случится. Несмотря на всю ее наивную браваду, она знала, что ее будущее от нее не зависит. Если она не ускользнет от железных когтей английского короля, назначенный его волей супруг овладеет как ее телом, так и наследными землями.
Та же мысль терзала и Ричарда. По лицу его было заметно, как он страдает. Это вдохнуло в нее новую надежду. Разделяя ее горе, он, вероятно, согласится помочь ей бежать.
Элен огляделась по сторонам. Деревья и кусты в саду раскачивались и сгибались под порывами все усиливающегося ветра. Ее юбки то вздымались кверху, то плотно облепляли ее лодыжки. Вправе ли она просить Ричарда стать ее сообщницей? Она и так навлекла на его бедную голову немало несчастий.
Тяжелые дождевые капли посыпались с неба, пахнуло сыростью, по-видимому, надвигался даже не ливень, а настоящий шторм. Не подают ли ей небеса знак, что нельзя медлить?
Элен уже уяснила, что имеет чуть ли не королевскую власть над мужчинами. Любимый ее Энион, брат Родри, Оуэн и даже отец – все они охотно подчинялись воле обожаемой ими девушки. А Ричард, разрывающийся между чувством и долгом? Насколько он уязвим и способен подпасть мод ее влияние? Выступит ли он открыто против короля ради уэльской дикарки?
Почти сразу к ней пришло понимание, что она никогда не получит ответа на эти вопросы, потому что не осмелится задать их – Ричард и так страдает из-за нее. Бесчестно будет причинять ему лишнюю боль.
Она ласково провела кончиками пальцев по жесткому подбородку, упрямым скулам, накрыла ладонью губы, которые только что самозабвенно впивались в ее рот.
– Уйдем отсюда, пока нас не настигла буря и пока… мы оба не наговорили того, о чем потом пожалеем.
