Текст книги "Погоня за счастьем"
Автор книги: Элизабет Ренье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Я сказал, на глубине. Вы готовы пойти на пожизненную каторгу за несколько литров бренди? Немедленно избавьтесь от них. А тебе, Джесс, я поручаю… другое дело.
Голова у него немилосердно болела, но мыслил он по-прежнему ясно. Призвав на помощь внутренние ресурсы, о существовании которых он прежде не подозревал, Ричард удерживал контроль и над собой и над людьми.
Он немного подождал, прислушиваясь к звукам, доносившимся со стороны деревни. Пони тронулись за спрятанными бочками, забулькала вода у лодки, принявшей на борт груз, потом она отчалила от берега, сопровождаемая легким плеском. Скрип уключин, перешептывание – все эти звуки казались преувеличенно громкими для его настороженного слуха. Затем все стихло, и снова его обступили тишина и темнота.
Он мысленно проследовал за лодкой из залива в Канал, там где дно резко уходило вглубь. Он представил, как лодка останавливается и Джесс могучими руками поднимает со дна лежавший там груз. Ричард инстинктивно зажмурился в тот миг, когда мутная вода Канала сомкнулась над телом сэра Генри Глинда.
Шайка контрабандистов рассеялась. Этой ночью никто не отпускал шуток при расставании. Ричард, усталый, с ноющими ушибами, с саднящей щекой, направился в деревню. Теперь его единственной мыслью было увидеть Кейт. Кажется, он не упустил из виду ни одной мелочи, а остальное теперь будет зависеть от офицера волонтеров, от сэра Томаса Мартинье и умения контрабандистов молчать. В последних он почти не сомневался, этому искусству они учились не один год. Но действий старого больного судьи он предугадать не мог.
У гостиницы он остановился, чтобы пожелать спокойной ночи Джессу и Мэтью. При виде этих двух людей, которые заводили своих лошадей в стойла, ему пришли на ум слова, сказанные Кейт: «Это сделали всего два человека – Джесс и гостиничный конюх».
Ричард резко выпрямился, так что его лошадь споткнулась.
– Джесс! Одно только слово. Насколько мне известно, вы сложили часть бочек на чердаке у мисс Хардэм. Они все еще там?
– Да, сэр.
Ричард тихонько чертыхнулся.
– Вот как! Из всей деревни в самой большой опасности девушка, которая этой ночью спасла нас всех.
Джесс переступил с ноги на ногу, смущенно опустив глаза.
– Я совсем забыл, мистер Кэррил.
– Вы оба пойдете со мной.
Они привязали лошадей и последовали за ним по узкой улочке. Спешиваясь, Ричард ухватился за стремя, чтобы не упасть. Он осторожно постучал в оконную раму.
Дверь слегка приоткрылась.
– Кейт! Это я и еще двое наших.
Она распахнула дверь. Он шагнул вперед и споткнулся о порог, и она схватила его за руки. Он выпрямился и, слегка покачиваясь, обвел взглядом освещенную свечами комнату. У очага сидела бледная до белизны, напряженная Джудит, а рядом на скамеечке, держа ее за руки, примостился Джонатан.
Он перевел взгляд на Кейт. Она переоделась, причесалась. Щеки у нее горели, на одной вздулся рубец, в том месте, где ее оцарапала ветка ежевики. Вот такой же ночью в этой самой комнате он ударил ее по лицу. Но ее гнев длился не больше мгновения. Она улыбнулась и подставила ему эту щеку для поцелуя.
Кейт стояла сейчас перед ним с прежним блеском в глазах, с выражением ожидания на лице. Забыв обо всех присутствующих при этой встрече, обо всем на свете, кроме того, что теперь с непониманием покончено и они сейчас ближе друг к другу, чем когда-либо, он шагнул к ней.
И увидел, как ее радость в ее глазах сменилась ужасом. Опешив, он попятился. Она выпустила его руку и быстро скользнула мимо него. Но, наступив на поврежденную ногу, вскрикнула и схватила его за руку.
Этот крик нарушил его оцепенение. Повернувшись, Ричард увидел, как Мэтью, пригнувшись, сжимает в руке нож. Джонатан вскочил на ноги и отступил к камину, потому что больше отступать было некуда.
– Так вот кто нас всех заложил, – пробормотал конюх. – Я так и знал! Дураки мы были, что положились на женский инстинкт. Теперь-то эта глупость не повторится.
– Стой, Мэтью! Он же спас всех нас! – закричала Кейт.
Губы конюха презрительно скривились, в свете свечи блеснуло отточенное лезвие. Джудит в отчаянии стиснула руки, призывая на помощь свою Кейт. В дверях появился Джесс и быстро обвел взглядом присутствующих, оценивая ситуацию. Он начал что-то говорить, но Ричард вскинул руку:
– Ты слышал, что сказала мисс Хардэм, Мэтью! И это правда. Этот юноша пришел предупредить нас.
Конюх прищурился.
– Если вы приняли это за чистую монету, мистер Кэррил, значит, вы такой же мягкотелый, как она. Он пришел, чтобы поймать в ловушку ее.
Ричард провел ладонью по лбу.
– Я слишком устал, чтобы с тобой спорить. Положи нож.
– Ну уж нет. Его место под ребром этого парня.
Джудит натолкнулась на стул и упала. Джонатан наклонился, чтобы поднять ее, и в этот миг конюх, хищно оскалившись, шагнул вперед. Кейт ахнула, умоляюще повернулась к Ричарду. Он произнес громко и отчетливо, едва сам узнавая собственный голос:
– Делай, как я велю!
Конюх мотнул головой, не отрывая глаз от намеченной жертвы. Отстранив Кейт, Ричард шагнул вперед и изо всех оставшихся сил ударил Мэтью хлыстом по запястью. Тот вскрикнул, нож отлетел в сторону.
– А теперь займись тем, зачем пришел сюда. Довольно уже в эту ночь было пролито крови. Но если ты меня ослушаешься, придется пролить твою.
Держась за запястье, пристыженный конюх направился на второй этаж. Джесс, с ухмылкой выразив свое одобрение, пошел за приставной лестницей. Меньше чем за десять минут бочки были перенесены вниз. Стоя на пристани, Ричард наблюдал, как их грузят в лодку, а затем на приличном расстоянии от берега бросают за борт. Только после этого он смог вздохнуть свободно.
Кейт ожидала его возвращения, стоя на пороге своего дома. Он направился к ней как можно более твердым шагом, развернув плечи, подняв голову. На ум ему пришли строки, которые он накануне прочел у Поупа:
Но целой жизни стоит
Один наш звездный час.
Кейт протянула руки и втащила его в дом. Наконец-то он увидел, что они одни. Он молча заглянул ей в глаза, подыскивая слова, которые выразили бы все, что он чувствовал.
Но на это уже не хватило сил. Он ощутил, как ее руки обнимают его, услышал ее голос, ласковый, успокаивающий. Его усталая голова нашла наконец отдых на ее груди. Не нужно было никаких слов, никаких объяснений.
Теперь он мог без стыда обрести утешение в ее объятиях, потому что этой ночью показал себя тем мужчиной, каким она всегда его считала.
Но все же кое-что он должен был сделать.
Он вынул золотой крестик и прижал его к губам.
– Если… если ты примешь его назад, Кейт, я клянусь, что буду любить тебя всю жизнь.
Тонкая золотая цепочка блеснула над ее ладонью. Но она убрала руку и склонила шею. Неловкими, как у подростка, пальцами он защелкнул замочек.
Она подняла на него сияющие радостью глаза, и он прочел в них невысказанный вопрос. Но теперь он знал, каких слов она от него ждет.
– Катарина, единственная любовь моя, я прошу тебя стать моей женой.
Только теперь он понял, что она имела в виду, когда говорила, что каждый новый день несет с собой чудо. На ее лице сиял восторг тысячи рассветов, а от слов, которые она прошептала, повеяло сладостным дыханием летнего ветерка.
Он забыл о своей усталости, о раненой щеке и смотрел во все глаза на открывшийся ему свет. А затем вместе с ней он вошел в мир, о котором до сих пор только грезил.
Увидев стоявшую у входа в Соколиный замок карету, Ричард придержал лошадь. Рядом с каретой прохаживался пожилой грум, на козлах дремал кучер еще более преклонных лет. Только один человек в этих местах ездил на такой допотопной карете и имел таких же старых и подагрических слуг, каким был он сам, – сэр Томас Мартинье.
Ричард помедлил. Затем, решившись, подъехал к замку. С невозмутимым лицом он передал свою лошадь груму и услышал, как слуга докладывает о нем.
Его провели в гостиную, поскольку Арабелле теперь не нужно было выносить подавляющий своими размерами неуютный холодный холл. Она рассеянно поздоровалась с ним. Но он сразу же почувствовал, что печальный вид она приняла только ради приличия. Она с готовностью представила его своей тете Мэри.
Ричард увидел даму, хотя и одетую в глубокий траур, но по самой последней столичной моде. На ее высоко взбитых волосах кокетливо сидел крошечный чепец из пенистых кружев. Он увидел, что его пристально оглядывают с головы до ног. Потом дама перевела взгляд на племянницу и чуть заметно приподняла брови, и Ричард понял, что отвергнут, как безнадежно отсталый провинциал, по причине полного несоответствия столичным образцам.
Но теперь он только улыбнулся про себя. Гораздо более важным было то, как примет его сэр Томас.
Старый, страдающий одышкой судья в ответ на поклон Ричарда извинился за то, что не встает.
– Вы, как и я, приехали, чтобы выразить соболезнования? – спросил он высоким свистящим голосом. – Печальное событие.
– На другое мой шурин и не мог рассчитывать, сэр! – с досадой воскликнула тетушка Арабеллы. – Всегда вмешивался в чужие дела, нарываясь на неприятности. Он сам в жизни был несчастный человек и никому не дал счастья. Надеюсь, в ином мире ему повезет больше.
– Так, так. Но для джентльмена это незавидный конец – не слишком почтенный.
– Вы думаете, сэр, – рискнул задать вопрос Ричард, – и вы тоже, мисс Глинд, что сэр Генри погиб в результате падения с лошади?
Арабелла вскинула брови:
– А что же еще нам думать? Лошадь вернулась в конюшню без седока, с седлом на боку, с оборванным стременем. Наш второй лакей доложил, что видел из окна своей комнаты, как отец около полуночи один проскакал по аллее в глубь парка. Вам известны результаты поисков – у дамбы найдены его шляпа и хлыст и парик в тине на берегу. А теперь, когда… когда найдено и тело с… как мне сказали, раной на голове, которую мог причинить удар о каменную стену дамбы…
Она потупилась и сжала руки на коленях. Ричард поспешно произнес:
– Не отчаивайтесь, мэм. Мы все очень…
Она вскинула руку:
– Нет, мистер Кэррил, не стоит произносить слова, в которых нет правды. Вы скорбите о нем не больше, чем жители деревни. Вас могли всего лишь поразить обстоятельства его гибели. Но как сказала тетушка, мой отец был не из тех, кто… уклоняется от исполнения долга из страха перед последствиями.
– Так вы полагаете, что он предпринял шаги…
Сэр Томас подался вперед, приложив ладонь ковшиком к уху.
– Чтобы разоблачить контрабандистов? Ну конечно. Он и меня подбивал этим заняться. Сказать по правде, порядком успел мне надоесть. Мы, видите ли, жили тут вполне спокойно до его приезда. Мне больше по душе был его брат Чарльз – славный, веселый малый. Вот я расскажу вам, как мы с ним однажды…
Ричард заметил, как Арабелла и ее тетя Мэри смущенно переглянулись, и быстро произнес:
– Вы говорили, сэр, что сэр Генри…
– Ах, ну да. Старею, знаете ли, и быстро теряю нить. Вы должны простить меня. Так вот, сэр Генри считал, что у него достаточно оснований, чтобы вызвать отряд волонтеров. Он не давал мне покоя, пока я не подписал разрешение.
Арабелла вскинула светловолосую головку:
– Но, как я понимаю, той ночью отец был один?
– Возможно и так, мэм. Я говорил ему, что полагаться на волонтеров нельзя, так же как и на таможенных инспекторов. Да только на прошлой неделе наши местные волонтеры позволили одолеть себя. Говорят, они захватили злоумышленников – прямо с поличным, с рулонами французского шелка на плечах. И что же? Двести контрабандистов, отчаянных парней, окружили их и отбили пленников. Причем без единого выстрела. – Он сдвинул парик на затылок и почесал голову. – Впрочем, не совсем так. Офицер был ранен, и говорят, что он в свою очередь пометил их главаря.
Глаза всех присутствующих устремились на Ричарда. Недоверчивые, сомневающиеся – Арабеллы, неожиданно заинтересованные – тетушки Мэри. А в бледных водянистых глазах сэра Томаса промелькнуло веселое любопытство, которое тут же выразилось в его вопросе:
– Я вижу, вы тоже были ранены, мистер Кэррил?
Ричард поднес руку к щеке и ответил невозмутимо:
– Это только царапина, сэр. Увлекшись стрельбой по голубям, я забыл об осторожности. Но тот офицер – он не слишком пострадал, я надеюсь?
– Нет. Главарь контрабандистов всего лишь прострелил ему правую ладонь.
– Но после этого на помощь нашим волонтерам, без сомнения, пришлют подкрепление из соседнего графства?
– Едва ли. Там и без того есть чем заняться. Мне докладывали, что у них назревают серьезные беспорядки…
– Значит, все останется по-старому? – перебила его Арабелла. – Если… если здесь и в самом деле есть контрабандисты, они будут продолжать свое дело так, словно отец и не приезжал сюда. Это занимало его ум днем и ночью. Выходит, в конце концов он потерпел поражение.
Ричард повернулся к ней:
– Я как-то попытался объяснить вам, мисс Глинд, что наши местные обычаи далеки от лондонских. Здесь людей объединяет круговая порука, а также сочувствие к контрабандистам. Ваш отец не сумел этого понять. Он поторопился подавить этот протест против не пользующихся поддержкой законов о торговле, в котором, как вы, наверное, уже знаете, принимал участие его брат.
– А это снова возвращает нас, – подхватила тетя Мэри, – к тому, что я сказала, – сэр Генри разворошил осиное гнездо и пожал плоды.
Что-то в ее голосе заставило Ричарда поднять на нее взгляд. Он встретился с ее темными, проницательными глазами.
– Вы предполагаете, мэм…
– Я ничего не предполагаю, сэр. Мы с Арабеллой считаем, что смерть моего шурина произошла в результате несчастного случая, очевидно в самом деле имевшего место. Пастор конечно же прочтет по этому случаю подходящую проповедь, тем дело и закончится. И это к лучшему. Моя бедная девочка и так уже достаточно настрадалась. Как только минует срок, я заберу ее с собой в Лондон.
У Арабеллы дрогнули ресницы, и она не сумела сдержать невольной улыбки. Ричард поднялся.
– С ее отъездом Суссекс много потеряет. – Он отвесил поклон обеим леди. – Если я смогу что-то сделать для вас за то время, которое вы еще пробудете здесь, я к вашим услугам.
Арабелла коснулась пальчиками его локтя. Теперь он испытывал к ней всего лишь сочувствие – ведь на пути в Лондон ей придется проезжать по диким суссекским долинам.
– Вы очень добры, мистер Кэррил. Но я никогда и не сомневалась в вашей доброте. Если бы не дружба с вами, я была бы здесь очень несчастна.
Он еще раз поклонился и поднес ее руку к губам. Она проговорила так тихо, что ее услышал только он один:
– Мы оба не смогли бы жить с подрезанными крыльями…
Ричард помог старому судье подняться на ноги и довел его до дверей. На крыльце сэр Томас повернулся к Ричарду:
– Не так давно, знаете ли, здешние контрабандисты имели дерзость оставить на моем сеновале бочонок бренди. Сэру Генри следовало полюбить этот французский напиток. В этом случае он, вероятно, остался бы жив.
Ричард всмотрелся в мутноватые глаза старика, стараясь правильно истолковать его слова.
– Неужели вы не запираете на ночь двери конюшни, сэр?
– Не запираю! Я, видите ли, человек доверчивый, мистер Кэррил. Когда физические силы приходят в упадок, особенно начинаешь любить спокойную, беззаботную жизнь. В вашем возрасте царапина на щеке, полученная по неосторожности во время… стрельбы по голубям, кажется, вы сказали, может считаться символом мужественности. Шрам делает вас интереснее в глазах дам, не так ли? Вы – любитель дамского общества?
– Я бы не сказал, сэр. По крайней мере, я… – Он, покраснев, добавил: – Через неделю я женюсь, сэр.
Сэр Томас, который уже поставил ногу на ступеньку кареты, помедлил.
– Прекрасно. На той чудесной девушке, которая содержит школу для деревенских детей?
– Да, сэр. На мисс Хардэм.
Старик хихикнул:
– Чарльз частенько упоминал о ней. Говорил, что из-за нее ему хотелось бы стать моложе. Она будет вам хорошей женой, внесет оживление в ваш тихий дом, подарит вам крепких, здоровых детишек. Пользуйтесь молодостью, мистер Кэррил, она пролетает так быстро.
Громко сопя, он забрался в карету и, устроившись на сиденье, добавил:
– В тот день, когда на моем сеновале вновь окажется бочонок бренди, я выпью за ваше семейное счастье.
Когда склонивший голову Ричард выпрямился, он ясно увидел, как старик подмигивает ему.
Глава 14
Золотые и ржавые листья забивались между скатами крыши, плавали по темной воде озера. Черное небо усеивала звездная россыпь. Между старыми вязами и на жнивье тонкая пелена тумана сгущалась в причудливые формы.
Кейт стояла рядом с Ричардом на террасе усадьбы, одной рукой сжимала его руку, а другой запахивала плащ.
– Сегодня холодно будет ждать французов. Ты тепло оделся?
– Если я надену еще что-нибудь, у моей лошади подкосятся колени, – засмеялся он.
– А ты уверен, что Сайлас научился наконец подавать сигнал тревоги?
– Абсолютно уверен. Но он не понадобится. Чего нам бояться? Уже много недель, как нас оставили в покое. Если бы была хоть малейшая угроза, сэр Томас Мартинье непременно предупредил бы меня. Теперь все снова стало так же безопасно, так тогда, когда жив был сэр Чарльз. А ты все равно дрожишь, Кейт.
Она склонила голову ему на плечо.
– Все женщины дрожат в такие минуты.
– Хочешь, чтобы я остался с тобой?
Она резко выпрямилась.
– Конечно нет. Я еще не до такой степени раскисла.
– Не жди меня. Сегодня я проеду до чичестерских пещер.
– Думаешь, я смогу спокойно спать в ночь вылазки? Джудит составит мне компанию, она всегда готова поболтать о Джонатане. Он едет с тобой?
– Да. Теперь даже Мэтью поверил, что это он спас нас той ночью, когда прибежал предупредить тебя. Мне будет жаль, когда он уедет к своему дяде, он отличный парень.
– А мне будет не хватать Джудит, когда она переедет к нему! Хорошо, что они станут жить не слишком далеко отсюда и мы сможем их навещать. Хотя… – Она помедлила и нахмурилась. – Может быть, ты решишь, что мне не пристало общаться с бывшим лакеем?
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Ай-ай-ай, Кейт!
Она нахмурилась еще сильнее.
– Ты надо мной смеешься!
– Прости, милая. Но эта новая Катарина, которая пытается соответствовать общепринятым нормам, кажется мне незнакомкой.
– Но, Ричард! Как твоя жена, я…
Он привлек ее к себе.
– Как моя жена ты само совершенство. Я уже сказал тебе однажды, что не хочу, чтобы ты менялась.
– Но тогда ты думал другое.
– А теперь я говорю то, что думаю и что чувствую. Поверишь ты мне, наконец, и перестанешь изображать из себя Арабеллу?
Она отстранилась от него и прошла по террасе скользящей поступью Арабеллы, затем снова бросилась к нему в объятия.
– Бесполезно! – засмеялась она. – Все равно у меня нет ее светлых локонов, голубых глаз и утонченности.
– Я хочу, чтобы ты оставалась такой, какая ты есть, всегда.
– Даже когда…
– Да, – решительно ответил он. – В эти четыре месяца нашей совместной жизни я был более счастлив, чем на протяжении всей прежней жизни. И ты знаешь, что я хочу, чтобы наш сынишка разделил это счастье с нами, хочу, чтобы в нашем доме звучал детский смех, а не вздохи, которыми я наполнял его в детстве. И это умение смеяться наши дети унаследуют от тебя.
Она обхватила руками его за шею и притянула к себе его голову.
– А от своего отца? – прошептала она. – Что они унаследуют от тебя?
Он молчал, и поэтому она ответила за него:
– Я скажу тебе, любимый. Они возьмут от тебя доброту, мягкость и терпение. Но в первую очередь конечно же храбрость.
Он хотел что-то сказать, но она зажала ему рот рукой:
– Нет, Ричард. Не хочу больше слышать твоих возражений. С тех пор как ты испытал себя, ты и сам в них не веришь.
Он обнял ее и поцеловал с такой страстью, что даже эта недолгая разлука сделалась для нее невыносимой.
Подошел Джеми, ведя на поводу лошадь Ричарда, и они разомкнули объятия. Теперь мальчик держался прямо, его мышцы окрепли, лицо загорело после долгих часов, проведенных в саду усадьбы, за которым он ухаживал.
Пока Ричард садился в седло, мальчик держал поводья. Передавая их Ричарду, он сказал:
– Не волнуйтесь за миссис Кэррил, сэр. Пока вас не будет, я стану охранять ее от всякого зла.
Кейт обняла мальчика за плечи.
– Мы это знаем, Джеми. Мы знаем это… даже слишком хорошо.
Ричард улыбнулся им обоим. Из конюшни вышел Джонатан, спеша присоединиться к нему. Кейт коснулась колена мужа.
– Будь осторожен, любимый. Пусть теперь и нет никакой опасности, но все равно могут случиться… всякие неожиданности. Да, совсем забыла! Возьми это.
Он уставился на зеленый стебелек, который она ему протянула.
– Четырехлистный клевер! Ах, Кейт, ты неисправима.
– От него хуже не будет, и кроме того…
– Хорошо. Я стану дорожить им, как если бы он был сделан из золота. Но на мне и так уже мой чудесный покров, лучшее средство от любой опасности.
– Что за чушь? Какой еще чудесный покров?
Он наклонился, чтобы еще разок поцеловать ее.
– Сотканный тобой покров, которым ты каждый день окружаешь меня все плотнее. Покров любви…
Она постояла, прислушиваясь, как удаляется в глубь аллеи топот копыт. Когда он наконец затих вдали, она увидела, что стоит в одиночестве. Джеми скромно отошел в сторонку, дожидаясь, когда она позовет его заниматься. Его никогда не удавалось убедить лечь спать до возвращения Ричарда.
Кейт прошла по террасе и облокотилась на балюстраду, слегка вздрагивая от ночной прохлады. В тишине она услышала с пастбища ржание кобылы Ричарда, обиженной на то, что хозяин оставил ее дома. Над головой быстро пролетела дикая утка, возвращавшаяся на залив, чтобы провести там зиму. В воздухе пахло свежевскопанной землей. В эту землю уже брошены семена, которые весной дадут зеленые всходы, как она сама в пору цветения и птичьих трелей примет в свои объятия новую жизнь, которая уже теплилась внутри нее.
В просвете между деревьями блеснул и пропал огонек. Кейт внимательно вгляделась в темноту. Огонек показался снова, слегка покачиваясь вместе с невидимым кораблем.
Облегченно вздохнув, Кейт повернулась и направилась назад. Она вдруг с удивлением поняла, что не чувствует никакого трепета и совсем не жалеет, что не может, надев мужской костюм, присоединиться к отчаянной шайке.
Под каменным навесом крыльца она помедлила, затем, удовлетворенно вздохнув, вошла в свой дом, где ее ожидало самое большое приключение, для которого она была предназначена.
