Текст книги "Улица Пяти Лун"

Автор книги: Элизабет Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

II

Благодаря взятке в пять тысяч лир и доброму расположению служителя, охранявшего выход на летное поле, я смогла пройти к самолету и самолично проследить за погрузкой контейнера. Отличить мой груз было несложно – это оказался самый большой ящик. Когда тележка с багажом проезжала мимо, я услышала низкое рычание. Ветеринар вколол Цезарю приличную дозу успокаивающего, готовя его к перелету, но даже в полубессознательном состоянии пес испытывал сомнения в правильности происходящего.

Рядом со мной, опустив одну руку в карман пиджака, а другую баюкая в черной шелковой перевязи, стоял Джон и с сомнением взирал на контейнер.

– За каким чертом тебе понадобилось это чудовище?

– Для прогулок, – мечтательно сказала я. – Поздней ночью. По мюнхенским закоулкам. Жду не дождусь.

– Хорошо, что ты меня предупредила. Постараюсь ограничить свою ночную деятельность другими городами.

– Я и не рассчитывала, что ты возьмешься за работу. За честную работу.

– Что, встать на праведный путь?! Мне, последователю любезных и галантных британских авантюристов? – Джон хотел было улыбнуться, но передумал. Нижняя губа у него до сих пор имела причудливую форму. – Я все равно не могу так просто выйти из игры, когда за мной охотится полиция трех стран.

– Прости.

– Да ничего. Мне бы не хотелось, чтобы тебя мучила совесть. У тебя ведь нет душевных терзаний из-за того, что ты не засадила меня в каталажку, дитя мое?

– Луиджи в клинике, так что все в порядке, – сказала я, отказываясь проглотить наживку. – Моя бедная совесть успокоится, когда всем этим безмозглым миллионерам возместят их убытки. Но Пьетро выкрутится, помяни мое слово. Он скажет...

– ...что продавал драгоценности через посредника, а копии делал для себя. Не хотел якобы признаваться, что вынужден распродавать свои сокровища. Бедняге и в голову не могло прийти, что его люди обманывают клиентов! Он ясно дал мне это понять. Посредником был я, и вполне логично, что именно из меня сделают козла отпущения. Поскольку я все равно впутан в эту историю, то почему бы не взять всю вину на себя?

– Полагаю, наш друг Пьетро хорошенько подсластил свою откровенность?

– Безусловно. Ты должна признать, что Пьетро не опускается до подлости. Он мошенник, но мошенник благородный.

– Пожалуй, не могу упрекнуть его ни в чем, кроме вранья. Это Бьянка охотилась за нами.

– Разве она ничего не объяснила? Бьянка вовсе не желала нам зла. Пьетро неправильно ее понял.

– Это она так говорит. А я, пожалуй, не стану записывать милую Бьянку в свои лучшие подруги. Да, она помогла нам справиться с Луиджи, но только потому, что он угрожал и ей. А вот Пьетро мне искренне жаль, он действительно очень переживает из-за сына. И не без оснований.

– Думаю, с мальчиком все будет в порядке, – мягко сказал Джон.

– Хотела бы и я так думать. Надеюсь, все обойдется. Пьетро по-настоящему его любит, жаль только, что слишком поздно это понял.

– Он тебе ничего не подарил?

– Подарил. Совершенно роскошное ожерелье из изумрудов и опалов. Разумеется, я его не взяла.

– Почему?

– Это было бы неэтично. Кроме того, – я горько усмехнулась, – не знаю, настоящее оно или фальшивое.

– Ах, какая все-таки была изящная и тонкая афера! – мечтательно пробормотал Джон.

– И единственный, кто из-за нее пострадал, – это ты. Черт, Джон, мне действительно очень жаль. Я знаю, что ты мне не поверишь или не поймешь, но...

– Я понимаю. Не согласен с тобой, но понимаю. Много лет назад я испытывал такую же неловкость. Только постоянная практика позволяет избавиться от стыда. В день, когда я подделал свой первый чек, меня несколько часоь терзала совесть, но потом все прошло. Во второй раз...

– Ты когда-нибудь перестанешь шутить?

– А зачем? Смех – это одна из двух вещей, ради которых стоит жить. Ты не хочешь спросить, а какая же вторая?

– В этом нет смысла, – высокомерно ответила я, невольно опуская глаза под его многозначительным взглядом. – Это просто эпизод. Ничего бы не случилось, если бы ты вчера вечером не воспользовался своим положением, щеголяя порезами и синяками и изображая полную беспомощность. Кроме того, меня разбирало любопытство по поводу...

– По поводу чего? Не говори загадками.

– Неважно, – отмахнулась я, улыбнувшись самой загадочной своей улыбкой. Зачем повторять ему то, о чем сказала мне тогда Бьянка... И зачем говорить, что я склонна согласиться с ее высокой оценкой. Самомнение Джона и так раздулось до невероятных размеров.

– Это просто случайность, – повторила я. – Безумная случайность...

– Только не для меня. Никогда прежде в своей жизни... Ну, может, кроме одного разочка, но она была испанкой, а ты знаешь, какие эти южанки...

– "Корабли растворяются в ночи, – продекламировала я, – их встреча лишь случайное мгновение..." [25]25
  Строка из стихотворения Г. Лонгфелло «Элизабет».


[Закрыть]

– Мы обязательно встретимся, – спокойно сказал Джон. – Я дам о себе знать.

– Как? Будешь присылать мне раз в год красную розу?

Джон залился смехом.

– Ловлю тебя на слове! – пробормотал он, осторожно касаясь разбитой нижней губы. – Я так и знал, что под суровой внешностью музейной крысы таится романтик. К твоему сведению, трюк с красной розой – из ужасно сентиментального романа «Узник Зенды».

– Нет, из «Руперта из Хентцау» [26]26
  «Узник Зенды», «Руперт из Хентцау» – романы английского писателя Энтони Хоупа (1863 – 1933), описывающие приключения англичанина Рудольфа Рассендила в мифическом королевстве Руритания.


[Закрыть]. И я вовсе не романтик, просто у меня болезненная тяга к чтению. У моей мамы целые полки были уставлены подобными шедеврами. Я перечитала все книги в доме, включая каталоги и расписания.

– Что-то ты разговорилась. Подозрительно бурные протесты.

Динамик у нас над головой разразился какими-то невнятными хрипами на итальянском. Я уловила слово «Монако». Это так итальянцы называют Мюнхен.

– Мой рейс. Пора... До свидания, Джон.

– Самое время для прощального страстного объятия, – сказал Джон и обхватил меня здоровой рукой.

Я собралась с духом. Даже одной рукой он мог буквально сбить даму с ног, в чем у меня была возможность убедиться. Но вместо того чтобы притянуть меня к себе, Джон продолжал стоять, заглядывая мне в глаза. Лицо его казалось таким открытым, таким честным и... таким чертовски привлекательным. Нет, все же этот человек законченный мошенник и подлец! До чего же хитрый ход... У меня внутри все начало размягчаться, подобно тающему желе. Пришлось напомнить себе, что в отношениях с Джоном тяжело отличить подлинное от... подделки.

Джон легонько коснулся моих губ своими и отстранился.

– Я дам о себе знать, – повторил он и ушел.

– Красной розой? – крикнула я.

Он обернулся:

– Не скажу. Так неинтересно. Но ты поймешь! Обязательно поймешь!

* * *

С тех пор минуло шесть месяцев, но Джон оказался прав. Когда вчера пришла посылка, я сразу поняла, от кого она.

Там не было ни письма, ни даже коротенькой записки... Только маленькая коробочка со знаменитым обручальным кольцом Марии-Антуанетты. Шесть безупречных бриллиантов вокруг большого сапфира.

По-моему, это сокровище хранится в Лувре.

У меня как раз близилось время отпуска. Шмидт согласился, что поездка в Рим на увеселительное путешествие походила мало. Похищение, удар в челюсть и возможность отправиться на тот свет вряд ли можно назвать отдыхом, даже с точки зрения профессора Шмидта. Я всегда мечтала съездить в Париж. Говорят, если встать на Елисейских Полях, то рано или поздно встретишь знакомого...