Текст книги "Негодник"

Автор книги: Элизабет Кейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Оук-Бенд, мисс… Дойл.

Джеймс немного смутился, и это весьма порадовало Коннела. Было очевидно, что Джеймс оказался в затруднительном положении, то есть не знал, как вести разговор с бывшей служанкой.

Тут Джеймс перевел взгляд на Бетани, и Коннел тоже посмотрел на молодую гостью. Бетани была очень хороша собой и, конечно же, могла привлечь восхищенные взгляды многих мужчин. К тому же Бетани всего несколько месяцев назад потеряла мужа, и это делало молодую вдову еще привлекательнее.

– Ах да, теперь я вспомнила, – прервала неловкую паузу Бриджет. – Кэри из Оук-Бенда. У вас еще была маленькая и очень хорошенькая сестричка, верно?

Это стало последней каплей. Коннел Делейни метнулся к стоявшему в буфете графину с виски, к которому стремился с первой минуты пребывания в этой комнате.

– Розалин умерла… несколько лет назад. Я… мы… нам все еще ужасно ее не хватает.

Это заявление Джеймса болью пронзило грудь Коннела, заставив с новой силой ощутить свою вину за ту роль которую он сыграл в этой истории. Он плеснул виски в стакан и с жадностью выпил, с удовольствием ощутив растекающееся по телу тепло.

– Прошу прощения… – пробормотал Джеймс, пытаясь улизнуть. – С вашего позволения я присоединюсь к хозяину в его возлияниях. – Джеймс принял протянутый ему Коннелом стакан и одним глотком осушил его, затем сказал: – Вечная память Финну.

– Да, вечная. – Коннел тоже долил виски. – Хотя мне до сих пор приходится отвечать за то, что он натворил.

Джеймс бросил взгляд в сторону камина, у которого сидели женщины, потом снова посмотрел на приятеля:

– Что ж, мне, наверное, пора. Полагаю, тебе будет чем заняться сегодня вечером. Я вернусь с бумагами, с которыми нам надо поработать, через день-два. Надеюсь, за это время у тебя появится шанс… кое-что распутать.

Коннел не мог винить Джеймса за желание уйти. Господи, с каким удовольствием он тоже поехал бы к Джеймсу в Оук-Бенд! Непременно поехал бы, если бы только он мог! Молча кивнув в знак согласия, Коннел опять открыл графин, чтобы налить себе очередную, порцию. Услышав звон стакана, вдова Финна обернулась. Сначала взгляд ее остановился на руках Коннела, потом она посмотрела в его лицо, и он прочел в ее красивых глазах опаску и осуждение.

«Проклятие! – подумал Коннел. – Миссис Делейни глубоко ошибается, если думает, что одного ее косого взгляда достаточно для того, чтобы заставить меня отказаться хотя бы от одного из моих замыслов». И не важно, какое требование миссис Делейни выдвинет, пользуясь именем сына. Если уж он, Коннел, решил, что выпьет по второму разу, то непременно выпьет. И по третьему.

Глава 2

Сцена появления в гостиной Коннела снова и снова вспоминалась Джеймсу, возвращавшемуся в свое поместье. Было совершенно ясно, что его соседом овладел ужас, и это не могло не радовать Джеймса, ибо все шло именно так, как он задумал. Выходит, труды его не пропали даром.

Вдова Финна оказалась довольно хорошенькой и милой. Немного наивной, конечно, и совсем не интриганкой. С этой точки зрения она была до скуки предсказуема, и ею можно было легко манипулировать. К тому же очень легковерна, если оставалась замужем за Финном все эти несчастные годы. А в том, что они были несчастными, Джеймс ни секунды не сомневался. Правда, он никогда не мог представить, что эта женщина действительно решится бежать со своим щенком в Ирландию. Но все ее надежды начать здесь жизнь без скандала были обречены на провал.

Джеймс криво усмехнулся, вспомнив, как вдова Финна Делейни пожала ему руку. Наверное, у нее была очень неплохая фигура, но сейчас ему следовало подумать совсем о другом.

Джеймсу вдруг вспомнился тот пронзительный взгляд, которым миссис Делейни посмотрела на Коннела, взгляд, от которого у него, Джеймса, почему-то пробежали по спине мурашки. А ответный взгляд Коннела только подтвердил: необходимо было проявить бдительность и побыстрее реализовать все задуманное.

Спешившись, Джеймс передал жеребца конюху и поднял воротник, поскольку вечерний туман уже начал наполнять воздух прохладой и сыростью. Джеймс вовсе не собирался отказываться от удобного случая – он вполне мог использовать то обстоятельство, что вдова Делейни годами находилась под пятой мужа. Да-да, он обязательно насладится красотой вдовы, но сейчас ему следовало заняться совсем другими делами. Предстояло подумать о будущем Гленмида, так как сегодняшние события явно требовали определенных изменений в его планах. Задача состояла в том, чтобы использовать приезд вдовы Делейни в своих интересах. Джеймс любил такие задачи.

Приблизившись к дому, он стремительно поднялся по ступеням и прошел в холл, на ходу снимая перчатки и даже не взглянув на дворецкого, готового принять его плащ и шляпу.

– Сэр…

– Что случилось, Моррисон? – Джеймс остановился и свирепо посмотрел на располневшего слугу. Не приведи Господь сейчас кому-нибудь из слуг обращаться к нему с разговорами. Особенно слуге, разжиревшему на службе.

– Прошу прощения, сэр. – Моррисон поспешно поклонился. – Сэр, я подумал, вам следует знать, что в передней гостиной находится женщина.

– Какая женщина? – Джеймс вскинул брови.

– Не знаю, сэр. – Моррисон явно нервничал. – Она сказала, что хотела бы сделать вам сюрприз. Она была очень настойчива и требовала, чтобы ее впустили. Эта женщина приехала с багажом.

В подтверждение своих слов дворецкий кивнул в угол холла, где высилась довольно внушительная гора саквояжей и дорожных сумок, сиявших кожей и сверкавших застежками.

– Очень любопытно, – пробормотал Джеймс, остановившись у лестницы. Бросив взгляд в зеркало, он пригладил усы и спросил: – Она ждет в гостиной?

Дворецкий утвердительно кивнул:

– Да, сэр.

– Спасибо, Моррисон. Отнесите это в мой кабинет. – Джеймс передал дворецкому пакет с бумагами, которые собирался взять в Гленмид. – Я позвоню вам, Моррисон, если вы еще мне понадобитесь.

– Очень хорошо, сэр. – Дворецкий, отвесил очередной поклон и, с облегчением вздохнув, отправился исполнять поручение.

Джеймс же, проводив Моррисона взглядом, невольно нахмурился. О чем думал этот болван, позволяя незнакомой женщине благополучно устроиться со всеми удобствами в гостиной? И почему он даже не удосужился узнать ее имя? Хотя… Джеймс еще раз окинул взглядом груду багажа в углу. Затем осторожно открыл раздвижные створки двери и прошел в гостиную.

Взгляд его тотчас остановился на стоявшей у камина женщине с хрустальным бокалом в руке. Ее густые темные волосы были уложены в элегантную прическу. Яркое дорогое платье, сшитое по последней моде, облегало стройную фигуру. Воздух же наполнял аромат жасмина.

– Вивиан! Ты очень кстати! – Джеймс заставил себя улыбнуться, затем добавил: – Но две вдовы за один вечер – это довольно необычно…

Бросив взгляд через плечо, Вивиан поставила бокал на каминную полку, затем повернулась к хозяину. Покрой ее платья удачно подчеркивал пышные формы груди и тонкую талию. Девически свежая кожа цвета слоновой кости прекрасно контрастировала с черным одеянием вдовы. А карие глаза и полные алые губы придавали Вивиан очарование созревшего запретного плода.

– И это все, что ты можешь сказать мне в качестве приветствия? – Она соблазнительно надула губки. – Я истомилась по тебе, и время, проведенное без тебя, показалось мне вечностью.

Вот так с ней всегда – Джеймс мгновенно почувствовал влечение.

Он быстро пересек комнату и без лишних слов заключил гостью в объятия. У Вивиан перехватило дыхание, когда Джеймс, приподняв ее подбородок, поцеловал сочные, призывно приоткрытые губы. Она ощутила приятный привкус первоклассного виски и почувствовала себя как дома. И не важно, как именно она сюда приехала – по приглашению или без него. Обняв любовника за плечи, Вивиан прильнула к нему всем своим роскошным телом. Джеймс же легонько укусил ее нижнюю губу и тотчас от нее отстранился.

– Рада тебя видеть, – проговорила Вивиан с хрипотцой в голосе… Достаточно было небольшой искры, чтобы зажечь в ней огонь страсти. И так было всегда. Отношения между Джеймсом, и Вивиан базировались на этом ощущении желания и опасности. И это нравилось им обоим.

– Но что ты тут делаешь? – спросил он, немного нахмурившись. – Неужели в Бостоне уже наступил мертвый сезон?

– Ах, дорогой… – Вивиан медленно оправила платье и лукаво улыбнулась. – Просто соскучилась. Неужели не понятно?

Джеймс ощутил прилив страсти, но тут же взял себя в руки. Нет, еще не время. Вновь приподняв ее подбородок, он проговорил:

– Вивиан, ответь на мой вопрос. Я тебя не ждал. Почему ты здесь?

– Тебе так неприятно, мое присутствие? Минуту назад мне казалось иначе. Мне нужно было повидаться с тобой.

Губы Вивиан растянулись в соблазнительной улыбке, и Джеймс лишь с огромным трудом удержался – ему хотелось заключить ее в объятия и покрепче прижаться к ней.

– Дорогая, сначала я хочу услышать твой ответ. – Он провел большим пальцем по ее тубам. – А потом мы сможем поговорить о… обо всем остальном.

Вивиан на мгновение прикрыла свои чудесные карие глаза, и Джеймса в очередной раз ужалило желание. Ода, сегодня ночью он даст ей все, что нужно. И чем дальше, тем больше.

Но сначала пусть ответит на вопросы. Вивиан знала, что перечить ему – себе дороже. Он взял ее за плечи и легонько встряхнул:

– Отвечай же…

– Что ж, хорошо. – Она тихонько вздохнула. – Я приехала потому, что потеряла все. Все, что было у меня, пока был жив Шерман. Увы, все отобрали у меня его мерзкие отпрыски.

– Кого ты имеешь в виду?

– Натана и Фредерика. Неужели не понимаешь?! – В голосе Вивиан прозвучало раздражение. – Ты же знаешь, они никогда не принимали меня. И достаточно открыто давали это понять, хотя и старались изо всех сил, демонстрируя свое уважение к отцу. Бедный Шерман никогда ничего не понимал. Я и не заметила, когда они все это устроили. И как я только пропустила этот гнусный заговор?!

– Вивиан, объясни, в чем дело. Только кратко и без эмоций.

Отойдя от Джеймса, Вивиан протянула свои длинные изящные пальцы к камину.

– Шерман поделил все свои деньги, бизнес и дом в равных долях между сыновьями. Мне он оставил только мою одежду и украшения, которые купил мне за эти годы. А в придачу – пожелание найти себе другого мужчину, которого я бы осчастливила так же, как в свое время, осчастливила самого Щермана. – Вивиан повернулась к Джеймсу; во взгляде ее светилось плохо скрываемое раздражение. – Не сомневаюсь, будь у этих мерзавцев хоть малейшая возможность претендовать на мои драгоценности, они не постеснялись бы поснимать все с моих пальцев. Сняли бы все до последнего колечка! Но я ведь заработала этот дом! Я превратила эту развалину в настоящий дворец!

«Вот так дела. Итак, старый козел и его отродье в конце концов оставили Вивиан с носом. Вот уж в самом деле – день сюрпризов».

Расправив плечи, Вивиан вскинула голову и заявила:

– И естественно, я отправилась прямиком к тебе, моя любовь. Хотя для этого мне и пришлось продать изумрудное ожерелье, чтобы иметь деньги на дорогу от Бостона. Во всей этой истории только одно хорошо: теперь мое замужество больше не препятствует нам быть вместе. – Вивиан провела пальцем по подбородку Джеймса. – И ты уж точно задолжал мне кое-что за… задания, которые я выполняла для тебя несколько последних лет.

– Ты так считаешь? Стоит ли напомнить тебе, сколько удовольствия тебе доставляли эти… задания? Почти такое же, полагаю, какое получал я, читая твои отчеты об их выполнении.

Вивиан залилась краской смущения. Шагнув к Джеймсу, она проговорила:

– Хватит играть со мною, мой милый. Поверь, я была в отчаянии. Ты же знаешь, как я плохо переношу морскую болезнь. И все же я приехала. Приехала, потому что у меня не было другого выбора.

– Я знаю. – Джеймс провел по щеке Вивиан. – Дорогая, я действительно очень тебе сочувствую. А смерть Шермана… Она никак не вписывалась в мой план.

В прекрасных глазах Вивиан заискрились блестки слез, но было неясно, относятся ли эти слезы к памяти об ушедшем в мир иной Шермане или же к чему-то другому. Никогда нельзя было с уверенностью сказать, что руководит душевными порывами этой женщины. И эта особенность делала Вивиан чрезвычайно привлекательной.

– Ладно, дорогая. Как бы там ни было, ты здесь, и это самое главное. – Наклонившись, Джеймс нежно поцеловал Вивиан в губы.

Она ответила на его порыв и всем телом прильнула к нему. Растущее желание заставляло биться их сердца все чаще. Губы Вивиан снова раскрылись навстречу губам Джеймса. На какое-то краткое мгновение ему захотелось воспользоваться расположением Вивиан немедленно, здесь же, в гостиной. Но стоило Джеймсу представить изумление, которое появится на румяном лице дворецкого, если тот, зайдя в гостиную, застанет своего хозяина и безымянную даму в пароксизме страсти, как он отказался от своей затеи.

Оторвавшись от губ Вивиан, Джеймс увидел, что черты ее милого лица напряжены. Вивиан горела тем же страстным желанием, что и он.

– Возьми меня, – прозвучал ее призывный шепот. – Что же ты медлишь, Джеймс? Ах, поцелуй же меня, поцелуй…

– Сейчас, дорогая. – Он снова поцеловал любовницу, потом тихо проговорил: – Итак, запомни: ты моя родственница.

Очередной поцелуй.

– Моя… кузина, – продолжал Джеймс и невольно усмехнулся: ему показалось, что придумано неплохо. – Так вот, ты приехала из Америки. – Он прошелся ладонями по соблазнительным округлостям ее тела. – Только надо будет придумать тебе другое имя.

– М-м-м… – простонала Вивиан. Потом вдруг спросила: – О чем ты говоришь? Я не понимаю.

– Нам необходимо придумать разумное объяснение твоего пребывания в моем поместье, дорогая. Ведь ты будешь жить в моем доме без компаньонки, которые обычно сопровождают молодых девушек.

Стараясь увидеть, что написано на лице Джеймса, Вивиан немного отстранилась от него. Затем, помрачнев, пробормотала:

– Но я…

– Тсс! – Джеймс приложил палец к губам любовницы. Возможно, Вивиан приехала сюда, чтобы обсудить возможность их женитьбы, но у. Джеймса имелись свои планы, связанные с необычайной привлекательностью Вивиан. – Я все тебе объясню. Сейчас же только запомни, кто ты такая.

– Твоя кузина, – прошептала Вивиан.

– И нам надо извлечь тебя из этого траурного тряпья.

– Тогда отведи меня наверх.

– Терпение, терпение и еще раз терпение, дорогая. – Джеймс улыбнулся, довольный той простотой, с которой. Вивиан всегда принимала неожиданные изменения обстоятельств. Разжав объятия, он повел любовницу к двери. – А сейчас, дорогая кузина, давай позовем прислугу и поместим тебя в подходящих апартаментах. После столь долгого путешествия не хотела бы просмотреть свою комнату? Мне кажется, сегодня я лягу пораньше.

Вивиан хихикнула, а Джеймс, потянувшись к колокольчику, вызвал Мрррисона.

Спустя час Вивиан с помощью слуг обосновалась в отведенной для нее комнате, расположенной в том же крыле, что и покои Джеймса, только на противоположной стороне. Экономка Джеймса миссис Малруни прекрасно знала свое дело.

Джеймс рассказал экономке, о том, как несправедливо повела себя фортуна по отношению к Вивиан в первый же год после смерти ее мужа. В результате миссис Малруни очень посочувствовала «бедняжке» и лично принесла в ее комнату поднос с чаем и тостами. На подносе имелся графинчик с шерри, поставленный предусмотрительной экономкой на случай, если вдове понадобится более действенное снотворное средство. Они распаковали только дорожную сумку, в которой находились ночные принадлежности Вивиан. Прочий багаж мог подождать и до утра.

– Благодарю вас, миссис Малруни. Я помогу кузине, устроиться, а потом выпью бренди у себя в кабинете. Не пришлете ли вы и туда поднос? На сегодня это все.

Вивиан играла свою роль, в этом представлении, понуро сидя на краешке дивана и теребя кружевной носовой платочек.

– Да, сэр. Всего хорошего, миледи.

Экономка сделала реверанс и, облегченно вздохнув, поспешила удалиться. Отведенные Вивиан апартаменты состояли из просторной гостиной, обстановка, которой должна была развеять любые возможные, подозрения миссис Малруни. Джеймс позаботился о том, чтобы пожилая экономка не знала о небольшой спальне, находившейся в глубине гостиной, – туда допускался только дворецкий. Выждав минуту-другую, Джеймс запер дверь на задвижку и провел Вивиан в спальню, предусмотрительно, закрыв на защелку и эту дверь.

– Иди ко мне… кузина, Я знаю, чего ты хочешь. Я всегда это знаю. Покажи, как ты скучала по мне. Распусти волосы.

Вивиан привычным движением вытащила из прически заколки, и роскошные черные волосы рассыпались по ее плечам. С дразнящей улыбкой, на сочных, губах она шагнула к Джеймсу…

* * *

В какой-то момент, оторвавшись от любовницы, Джеймс вдруг обнаружил, что за окном непроглядная темень, а шторы на окнах не задернуты. Если кто-нибудь из прислуги вздумал совершить вечерний моцион, он мог видеть их игры как на ладони. Вивиан обернулась к нему с сияющим лицом – было очевидно, что она вполне довольна происходящим. Но Джеймс, погруженный в свои мысли, молчал, и она, снова улыбнувшись, проговорила:

– Знаешь, а это твое приветствие было гораздо лучше предыдущего.

Джеймс рассмеялся:

– Очень рад, дорогая, что тебе понравилось. Может, ты предпочтешь мое исключительное внимание?

– Кстати, об исключительном внимании. – Вивиан тоже засмеялась и поцеловала Джеймса в шею. – Кто это – вторая вдова, про которую ты упоминал внизу?

– Дорогая, об этом позже.

Джеймс улыбнулся: он испытывал особое удовольствие от полной покорности Вивиан его воле. Он бы мог провести с ней всю ночь, если бы не пересуды, которые могли возникнуть среди прислуги. Одно дело – увидеть что-то мельком в незашторенное окно, и совсем другое – открытое пренебрежение условностями. Разумеется, он должен был покинуть половину Вивиан, но у него еще оставался час-другой. Джеймс снова обнял любовницу, и она спросила:

– Если об этом позже, то что же сейчас?

– Видишь ли, у меня есть еще несколько свежих идей, которыми я хотел бы поделиться с тобой: Возможно, ты найдешь их интересными.

Любовники обменялись долгим и страстным поцелуем.

– Ах, дорогой, я обожаю твои «интересные идеи»! Расскажи мне про них.

– Обязательно. Вот первая.

«А потом, утром, можно будет взяться за настоящую работу», – подумал Джеймс.

Глава 3

«Было чудовищной ошибкой приезжать сюда. Как и все, что я делала в моей жизни».

Дурные предчувствия, терзающие душу Бетани Делейни, сопровождались таким глубоким разочарованием, которое она ни за что бы не хотела испытать вновь. И как только ей в голову могла прийти мысль, что Ирландия и Гленмид могут принести что-нибудь, кроме несчастий?

Бетани взглянула на маленькую фигурку сына, спавшего под мягким стеганым одеялом в противоположном конце просторной детской, и поплотнее закуталась в шерстяную шаль.

Росс спал на кровати, принадлежавшей когда-то его отцу. Бетани с трудом проглотила подступивший к горлу комок, утешая себя обманчивой надеждой.

Несмотря на кошмар своего замужества, Бетани никогда не считала сына одной из многих своих ошибок. Росс был единственным светлым лучиком в холодном мраке прошедших лет. В свете стоявшей на столе лампы Росс казался еще младше своих семи лет, особенно из-за сгустившихся вокруг теней.

Бетани дрожала, несмотря на жаркий огонь камина. В памяти ее всплыло выражение лица Коннела Делейни в тот момент, когда он узнал о существовании маленького племянника. Тогда он стал так похож на Финна, что ей пришлось выдержать нелегкую внутреннюю борьбу – хотелось броситься в детскую и, схватив на руки сына, бежать без оглядки.

– И о чем я только думала; тетушка Бриджет? Неужели хотела пройти весь этот бесконечный путь, не задумываясь о возможных последствиях?!

– Спокойно, айшон!

«Айшон» на гэльском языке – «маленькая птичка»; этим ласковым словечком Бриджет называла Бетани, сколько та себя помнила. Потянувшись из стоявшего у камина кресла, тетка накрыла ладонью руку Бетани. Бриджет – младшая сестра отца Бетани – была единственной в жизни опорой.

– Да, это был по-настоящему мучительный путь через всю Атлантику и Северное море. Но теперь мы благополучно прибыли в новое семейное гнездышко. Увидишь – все наладится. Мы приехали домой.

«Домой?»

Бетани присела на краешек стоящего у окна стула и вздохнула, искренне желая разделить уверенность тети. Водрузив ноги на пуфик, она прикрыла пальцы подолом ночной сорочки, Вполне подходящий наряд для теплой Северной Каролины, но плохо подходящий к ирландским холодам. Ирландия оказалась ужасно холодной и неуютной. Совсем не такой, какой надеялась увидеть ее Бетани.

Прислонившись лбом к оконному стеклу, она почувствовала мерные удары дождевых капель на внешней стороне окна. Первые гнетущие впечатления, испытанные Бетани после позорной смерти, мужа и потери дела, благополучно загубленного Финном, начинали забываться, стоило ей вспомнить про хозяина Гленмидских конюшен.

Коннел Делейни был как две капли воды похож на ее покойного мужа, но Финн никогда не говорил жене об этом. Да и вообще, Финн очень много лгал ей, например, о том, что его кузен Коннел трагически погиб более десяти лет назад. Бетани в очередной раз поежилась. Что же теперь ее ждет? Коннел Делейни появился в ее жизни подобно призрачному предвестнику – прямолинейный, хмурый и немногословный. Ах, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы забросила весь свой багаж в первую попавшуюся карету и покинула Гленмид-Мэнор, прежде чем первые лучи солнца коснутся горизонта.

– Я понимаю, тетя, что ты счастлива, вернувшись домой, в графство Килдэр. Но все, что удалось мне здесь увидеть, – это серое небо и будущее, полное неясных обещаний. И мне следовало это предвидеть, а не колебаться, поддавшись воспоминаниям отца или рассказам Финна о том, как он сожалеет, что сам бросил своего отца много лет назад, а тот умер в одиночестве. – Бетани опять вздохнула. – Нам надо было ехать на запад – в Калифорнию. Или на север. Куда-нибудь подальше от Уилмингтона. В более безопасное, чем здесь, место.

– Ты прекрасно знаешь, что никогда не стала бы рисковать будущим нашего мальчика, отправившись в путь через прерии, кишащие дикими индейцами и еще более дикими переселенцами.

Представления Бриджет о кошмарных последствиях подобного путешествия, пусть всегда и слишком преувеличенные, заставляли холодеть душу Бетани.

– Несчастье, случившееся с твоим музеем, с тем же успехом могло произойти и на Севере. А отчету, который ты нашла в бумагах Финна, свидетельствующему, что его отец – все еще хозяин Гленмида, едва исполнился год. Откуда ты могла знать, что они последуют в могилу друг за другом так скоро?

Отблески огня из камина играли в волосах Бриджет. Тетя покачала головой, и ее мягкие, тронутые сединой локоны рассыпались по плечам и по спине. В тусклом свете угольков Бриджет выглядела гораздо моложе. Создавалось впечатление, что одно лишь пребывание здесь вернуло в жизнь Бриджет что-то такое, о чем она очень долго тосковала. Ощущение этой перемены в тете наконец-то согрело душу Бетани.

– Уверена, что ты права. Но кузен Финна ведет себя так, словно мы проделали наш путь с одной целью – вырвать у него изо рта последний кусок.

Замужество Бетани, ее сын, само ее существование – казалось, все стало неприятным сюрпризом для последнего представителя семьи ее покойного мужа. Бетани провела пальцем по холодному оконному стеклу и вспомнила жаркий огонь осуждения, пылавший во взгляде Коннела Делейни, выслушавшего их с Бриджет рассказ.

– Он немного шокирован – только и всего. – Как видно, Брдцжет тоже все это время размышляла над реакцией Коннела на их появление. – Несомненно, все это – из-за крови, которая развела его и твоего бывшего мужа. Дженна О’Тул намекнула мне об этом под большим секретом, пока мы протирали пыль в детской. Завтра я вытяну из нее всю историю.

Перед решительностью Бриджет миссис О’Тул не имела ни малейших шансов. Достаточно было вспомнить, как в свое время сама Бетани никак не могла принять решение – ехать ей в Ирландию или не ехать.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но кровь или не кровь, а Коннел дал ясно, понять, что не в восторге от того, что мы решили здесь остаться. Как будто у нас есть какой-то выбор, пока не будут решены вопросы, связанные с правом Росса на наследство.

– Увидишь, он решит этот вопрос. Еще в детстве Коннел Делейни отличался тем, что всегда умел поступать правильно. Уверена: он вырос честным человеком – полная противоположность своему кузену.

Честный человек? Бетани оставалось только надеяться. Годы, прожитые с Финном, научили ее весьма настороженно относиться к семейству Делейни.

– А этот мистер Кэри… Кажется, он тоже заинтересован в том, чтобы мы остались. – Бетани попыталась отвлечься от мыслей о Коннеле Делейни.

Встреча лицом к лицу с привидением, чья мнимая смерть часто упоминалась в бессвязных рассказах напивавшегося Финна и чье реальное существование оказалось настоящей катастрофой, ужасно смущала Бетани и путала мысли. Сознание того, что при встрече с кузеном Финна ни в коем случае нельзя показывать страх или слабость, постоянно держало в напряжении.

Коннел очень походил на Финна, но в то же время отличался от своего двоюродного брата. Коннел был более худощавый и мускулистый. Крепче сложен и выше ростом. Представляясь, Бетани подошла к Коннелу достаточно близко, чтобы почувствовать, что и пахло от него как-то по-другому – во всяком случае, совсем не так, как от Финна. И все же Бетани твердо решила, что больше не допустит ошибки и не обманется насчет Коннела, как когда-то обманулась с его кузеном.

– Кэри из Оук-Бенда всегда были излишне щепетильны и высокомерны, – фыркнула Бриджет, поднимаясь из кресла-качалки, чтобы поправить уголья в камине. – Они просто помешаны на условностях. Особенно если те касаются ситуации, когда молодая женщина, пусть даже вдова, появляется в доме холостяка. Им даже не важно, что ты – Делейни, поэтому имеешь полное право остановиться здесь. И я их не устраиваю в качестве твоей товарки, несмотря на то, что мы с тобой вместе долгие годы.

Освободившись от гнетущих размышлений, Бетани поднялась со своего места у окна и порывисто обняла тетку.

– Ах, тетушка Бриджет, это бесконечное путешествие вконец меня измотало. Мне просто хотелось бы избавиться от чувства, что я ужасно сглупила, сменив одно несчастье на другое.

По спине Бетани пробежали мурашки, когда в воображении ее всплыли лица Финна и его кузена, столь похожие, что сливались в одно. Что же послужило причиной разрыва в их семье? Кто был виноват? Финн, чье обаяние вмиг улетучилось, стоило ему жениться? Или Коннел, который с самого начала производил неприятное впечатление?

– Все уладится: – Бриджет в ответ обняла Бетани и взглянула на маленькое существо, свернувшееся калачиком на кровати. – Не так уж все безнадежно. В конце концов, у нас есть наш мальчик.

– Верно, – согласилась Бетани, взглянув на спавшего сына, уютно устроившегося под стеганым одеялом. – Ведь наш Росс – единственно хорошее, что дал мне Финн.

– Единственно хорошее, что вообще когда-либо произошло от него, – фыркнула Бриджет. – Да простит меня Господь, что я нехорошо говорю о покойном, но этот человек…

В это время Росс пошевелился. Темные ресницы мальчика дрогнули, и он, заморгав, потянулся. Бриджет тут же прикусила язык, но Бетани и без того прекрасно знала продолжение, что могла бы сказать тетушка про ее покойного мужа. Это, была обычная тема их; разговоров, и Бриджет в таких случаях не очень-то стеснялась в выражениях.

– Мы все еще здесь, мама? – В голосе смотревшего на Бетани Росса все еще звучала усталость. Глубокие темные круги залегли под голубыми глазами, которые так любил отец Бетани. Все же на мальчике сильно сказывались долгий морской переход из Уилмингтона в Дублин и двухдневная тряска в карете до Гленмида.

– Да, радость моя. – Приглаживая взъерошенные волосы Росса, Бетани почувствовала тепло его щеки. – Мы приехали сюда как раз перед чаем. Кучер внес тебя сюда, а ты даже не проснулся, потому что полночи перед этим не спал и очень устал.

Любопытство в глазах Росса уже погасло, и он снова откинул голову на подушку, уставившись в погружающееся в темноту пространство. Бетани налила в чашку молоко с медом, и Росс выпив его совсем без аппетита, несмотря на то что пропустил и полуденный чай, и ужин. Осушив чашку, мальчик вздохнули сонным голосом проговорил:

– Папа рассказывал, что там, где он вырос, было много лошадей. Ты ведь разрешишь завести мне лошадь, мама? Ты обещала.

Лошади – еще одна постоянная тема для разговоров, которые в последнее время приходилось вести Бетани.

– Хорошо, раз уж мы договорились. Посмотрим, нельзя ли будет достать для тебя пони, Росс. Хочешь еще молока? Или, может быть, смородиновый бисквит, который прислала тебе экономка?

Росс отрицательно покачал головой и закрыл глаза. Немного помолчав, вдруг спросил:

– Мама, мы ведь дома? Нам ведь нечего бояться? Нам не надо больше убегать?

– Нет-нет, дорогой, бежать больше не надо. – Глаза Бетани наполнились слезами. Сын был еще слишком маленьким, чтобы опрашивать о подобных вещах. – Теперь мы дома. И нам больше ничто не угрожает.

Бетани прикрыла одеялом плечи засыпающего сына и поцеловала его в щеку. Она все же надеялась, что сделала правильный выбор, решив привезти Росса в Ирландию и сказав ему правду об их новом доме.

Однако образ Коннела Делейни по-прежнему смущал душу Бетани, наполняя неуверенностью. Откровенно говоря, пугала ее не только суровость, с которой их принял Коннел, и даже не сходство его с покойным мужем. Гораздо больше пугала ее, Бетани, реакция на эту схожесть. Когда Коннел вошел в комнату, у нее возникло ощущение, будто все прошедшие годы вдруг стерлись и она, еще девочка, снова впервые увидела отцовского гостя, только что приехавшего из Старого Света.

Внешность Финна и его ирландский акцент каким-то волшебным образом претворяли все, что он говорил, в высокую поэзию. И даже то обстоятельство, что Бетани выросла в доме, где говорили на том же языке, совсем не лишало Финна Делейни необычайной привлекательности. Бетани была очарована вниманием, которое уделил ей Финн во время своего первого визита. Он оказался первым взрослым мужчиной, всерьез разговаривавшим с ней и проявившим к ней интерес.

В то время Бетани мечтала о Старом Свете, откуда приехал Делейни; Европа казалась ей чарующей и необычайно привлекательной. Но потом она поняла, чего Финн добивался. Оказалось, что он расставил ловушки для наивной Бетани, женитьба на которой вводила его в процветающий бизнес ее отца, прочно обосновавшегося в Новом Свете.

Бетани погладила спящего сына по щеке. Внешне Росс очень походил на отца. И на вновь обретенного кузена Финна. Бетани предстояло подготовить Росса к потрясению, которое сын испытает, увидев разительную схожесть Коннела со своим отцом, которого мальчик просто обожал, хотя Финн был для него скорее товарищем детских игр, чем родителем. Бетани уменьшила огонь в лампе и отошла от кровати, на минуту задержавшись, чтобы еще раз внимательно посмотреть на Росса. Она отчаянно пыталась уверить себя в том, что делает все возможное, чтобы обеспечить будущее сына.