Текст книги "Месть — лучшее лекарство"

Автор книги: Элизабет Кейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

3

Когда хозяйка дома вошла в гостиную, у Кортни появилось непреодолимое желание вскочить с дивана, словно перед ней была представительница королевской семьи. Энни была полна достоинства – не наигранной спеси богатых лентяек, а того внутреннего совершенства, о котором говорят «это врожденное». Энни окружала аура какого-то смиренного величия, как бы глупо это ни звучало. И только оправившись от потрясения, вызванного появлением этой женщины, Кортни поняла, что на самом деле Энни вовсе не красива, скорее миловидна. Волосы цвета спелой пшеницы были уложены в высокую сложную прическу. На лице ни грамма макияжа, но удивительно темные для блондинки ресницы и брови отлично подчеркивают глаза нежно-голубого цвета, да и коралловые губки, застывшие в гостеприимной улыбке, были милыми. Некоторая старомодность платья компенсировалась идеальной подгонкой. Оно подчеркивало достоинства стройной от природы фигурки миссис Хэнсон.

Кортни решила, что Энни гораздо лучше смотрелась бы в викторианской Англии, ну на крайний случай в бостонском обществе «Унесенных ветром». Интересно, а не была ли Мелани ее любимой героиней?

– Добрый день, мисс Кебер, – поприветствовала ее Энни и протянула тонкую ручку. – Вы, наверное, хотели поговорить о моем муже?

Кортни удивилась такой проницательности.

– Да, именно о Шейне я и хотела поговорить.

Горничная появилась словно из стены и быстро сервировала стол к чаю. Исчезла она так же тихо, Кортни даже показалось, что в доме Шейна и Энни прислуживают привидения.

– Сахар, сливки? – любезно осведомилась Энни, принимаясь разливать чай.

Ее немного покоробило, что журналистка называет ее мужа по имени, все же для большинства он был мистер Хэнсон – влиятельный и богатый человек, достойный уважения.

– Две ложки сахару, пожалуйста.

Кортни же была сражена. Она никак не могла понять, что же Шейна не устраивало в Энни? Весь дом она явно держала в кулаке, хотя внешне это и не было заметно (что, по представлениям Кортни, являлось высшим пилотажем), сама выглядела хоть сейчас на обложку журнала, и от нее просто веяло спокойствием и уверенностью. Идеальная жена.

Энни подала гостье чашку с ароматным чаем и сама сделала глоток, чтобы как-то заполнить паузу и дать Кортни собраться с мыслями.

– Как вы догадались, что речь пойдет о вашем муже? – спросила Кортни.

Ей ужасно не хотелось рассказывать Энни о похождениях Шейна. Кортни представляла, какую боль принесет этой милой женщине известие об изменах мужа. А может быть, она и сама обо всем догадывается? На взгляд Кортни, Энни не выглядела такой уж дурочкой, какой ее описывал Шейн. А уж журналист ее уровня разбирался в людях!

– Вы ведь хотите написать статью о Шейне? На вашей визитной карточке указано, что вы журналист. Не обо мне же вы решили написать! – Энни улыбнулась.

– Почему бы мне и не написать о вас? – искренне удивилась Кортни. Ее журналистский инстинкт подсказывал, что жена Шейна Хэнсона интереснейший человек и для статьи объект гораздо более привлекательный, чем зазнавшийся мистер Хэнсон. Бабник и последняя сволочь, раз смог предать такую женщину!

– Честно говоря, я не считаю себя интересной для читателей персоной. А какое издание вы представляете?

– Я сейчас на вольных хлебах. – Кортни усмехнулась, но ее улыбка померкла.

Можно еще долго беседовать с Энни ни о чем, но ведь она сюда пришла не за этим. Она пришла за союзником. И, если Кортни хоть что-то понимала в людях, Энни ни за что не простит Шейну предательства и измены. Да, ей придется причинить боль приятному человеку, но лучше уж Энни узнает все сейчас, когда еще не слишком поздно и когда у нее есть шанс отомстить.

Кортни вздохнула. Ее лицо стало серьезным, и Энни поняла, что ошиблась, определяя возраст гостьи. Кортни Кебер уже совсем не девочка.

– Но вообще-то я пришла к вам не как журналист.

– Тогда чем же я вам могу помочь? – растерянно спросила Энни.

Она чувствовала легкую досаду. Рассказать о Шейне, показать его дом – это одно, но все эти туманные намеки, даже не намеки, а странные попытки подойти к интересующей теме ее настораживали. Да еще и планы генеральной уборки. Все так не вовремя!

– Помочь вы мне можете, – согласилась Кортни. – Именно за помощью я и пришла к вам.

– Я к вашим услугам.

– Скажите, Энни… Можно, я буду так называть вас? – Получив согласный кивок Энни, Кортни продолжила: – Так вот, Энни, вы доверяете своему мужу?

– То есть?

– Ну вы доверяете ему как мужчине?

– Я не очень хорошо понимаю вас, – призналась Энни. – Шейн замечательный человек и отличный муж. Он заботится о нашей семье и о бизнесе, он содержит меня, но никогда не попрекает этим, он много работает, однако дома всегда старается забывать о работе и уделять мне внимание. Что еще нужно?

– Я понимаю, что задам бестактный вопрос, но не кажется ли вам, что в последние несколько лет ваш муж стал холоден в постели?

Энни вспыхнула.

– Я не буду отвечать на ваш вопрос. Это касается только нас двоих!

Сама она старалась об этом не думать, но ведь страсть – это порыв, нельзя же вечно поддаваться порывам? Сейчас в их семейной жизни наступил спокойный период любви-партнерства, а не любви-страсти. Энни это казалось нормальным.

– Ясно, – тяжело вздохнула Кортни. – Мне так не хочется рассказывать вам об этом, но вы имеете право знать. Шейн вам изменяет.

Энни замерла с чашкой в руках. Она осторожно поставила на стол хрупкий фарфор, выпрямила спину, словно приготовилась принять удар, и в упор посмотрела на Кортни.

– Откуда вы взяли подобную глупость? Мой муж замечательный человек, отличный семьянин. Он не способен на предательство.

– Шейн оказался не таким уж и хорошим семьянином. – Кортни горько усмехнулась. – А мужчиной и вовсе отвратительным. Я точно знаю, что Шейн вам изменяет, по одной простой причине – я спала с ним. Если вы мне не верите, могу привести одно доказательство: на правой ягодице у Шейна родимое пятно в форме бабочки.

Кортни замолчала, ожидая реакции. Энни пристально посмотрела на нее, словно пыталась просканировать. Кортни под этим взглядом почувствовала себя неуютно. Она и раньше встречалась с женатыми мужчинами, и даже общалась с обманутыми женами, но еще никогда Кортни не чувствовала себя так отвратительно, будто, занявшись сексом с чужим мужчиной, она вывалялась в грязи.

Энни встала с дивана и указала Кортни рукой на дверь.

– Вы немедленно покинете наш дом.

Голос Энни оставался твердым, и руки не дрожали, но кто мог знать, чего ей это стоило!

Кортни тоже встала. Она была значительно выше Энни, но рядом с этой женщиной чувствовала себя незначительной, даже скорее недостойной.

– Энни, я просто хотела поговорить с вами.

– Зачем? Чтобы разрушить нашу семью? Вы хотите получить Шейна, заставить его жениться на вас?

– Боже избавь! – Кортни даже рассмеялась. – Я никогда не думала о Шейне как о женихе. Он был для меня просто партнером, немного лучше прочих, но только и всего.

– Вы даже не любите его.

Кортни увидела в глазах Энни разочарование и… жалость. Когда-то она сама жалела близорукую жену Шейна, а вот сейчас эта удивительная женщина жалеет ее. И Кортни вдруг поняла, что у Энни есть для этого причины.

– Да, я никогда не любила Шейна, и все же он сумел сделать мне больно, уйдя к другой женщине. Шейн изменил и мне. И я не уйду отсюда, пока вы не скажете, будете помогать мне или нет.

Энни в изнеможении опустилась на диван.

– Что вы от меня хотите? Разве вы не понимаете, что разрушили мой брак? Я была счастлива рядом с Шейном почти восемь лет.

– Это серьезный срок, – согласилась Кортни. – Но разве было бы лучше и дальше жить, закрывая глаза на его… хм… шалости? Разве у вас нет самоуважения? Вы же сильная женщина, Энни, это видно любому. И если вы сами не начнете уважать себя, никто не будет воспринимать вас всерьез. Я хочу, чтобы вы научились бороться и заставлять уважать вас.

– Шейн плохо отзывался обо мне? – спросила Энни.

Кортни смутилась.

– Не могу сказать, чтобы он плохо говорил о вас, просто он считает вас недальновидной и не очень умной, чем-то вроде домашнего животного, приносящего тапочки.

– Вы мне не лжете, – уверенно сказала Энни.

Ее обостренная интуиция сработала, как и всегда. Почему же она ничего не почувствовала, когда Шейн начал изменять ей? Или почувствовала, просто не решилась признаться в этом самой себе? Может быть, та давящая тяжесть, то предчувствие грозы, что преследует ее вот уже несколько лет, и было подсказкой чутья, того особенного женского чутья, что всегда услышит запах духов другой женщины.

– Все эти годы Шейн вытирал об вас ноги, он даже не хотел присмотреться к тому сокровищу, что досталось ему по чистой случайности. Он недостоин вас, – убежденно сказала Кортни. – Он чванливый баран, который думает лишь о том, чтобы переспать с большим числом самок и загрести как можно больше денег. Может быть, было бы гуманнее ничего не говорить вам об изменах Шейна, но чем дольше это будет продолжаться, тем больнее вам будет вернуться в реальность.

– Вы правы, – согласилась Энни.

Она все еще не могла до конца поверить, что муж ей изменяет. Это казалось таким же нереальным, как и телепортация, но это было правдой. Многие кусочки мозаики, до этого плавающие в пространстве, мгновенно сложились у нее в голове в цельную картину. Ужасную картину.

– И что же теперь делать? – дрожащим голосом спросила Энни. Она больше не могла сдерживать эмоции.

Кортни отвернулась и подошла к окну. Сейчас она должна сказать самое важное и самое трудное. Имеет ли она право толкать Энни на путь ненависти? Слова Барбары все еще звучали в ее ушах.

В конце концов, она взрослая, разумная женщина и сама может решить, как ей поступить, подумала Кортни.

– Когда я поняла, что Шейн смеется надо мной, я решила, что нужно преподать ему урок. Такой урок, чтобы он понял, что на нем вовсе не сошелся клином весь белый свет. Я решила отомстить. Растоптать Шейна, унизить его, отнять у него самое дорогое: деньги и имя.

– Да, дороже этого у Шейна ничего нет. – Энни через силу улыбнулась.

Сейчас-то она понимала, что Шейн с легкостью продаст ее, разрушит их семью, если только это потребуется для того, чтобы заработать еще денег.

– Но одна я ничего не могу, – честно призналась Кортни. – Я слишком мало знаю о Шейне и о его делах, чтобы нанести действительно серьезный ущерб. Но вместе мы сможем унизить его и отомстить. Вы со мной, Энни?

В гостиной повисло молчание.

Будет ли это правильным? – напряженно думала Энни. Должна ли я мстить? Что сказала бы об этом мама? А папа сказал бы, что свою честь нужно защищать. Кортни права, Шейн вытер об нас ноги, он унизил нас, и теперь мы должны восстановить наши честь и достоинство.

Энни не думала о том, что сейчас ею владеет гнев. Впервые в жизни испытав столь сильные эмоции, она поддалась им и легко пошла на поводу у Кортни.

– Я с вами, – объявила Энни. – Я уйду от мужа, и уже это будет серьезным ударом для него, что бы он там ни говорил. А уж потом мы заставим Шейна понять, каково это быть преданным и униженным.

Она растерянно огляделась, понимая, что видит все это, возможно, в последний раз. Да, это был дом ее родителей, но вернуться сюда, где все дышало воспоминаниями, надеждами и мечтами… этого Энни пережить не смогла бы никогда. Хотелось плакать, было очень больно и обидно. Она не заслужила эту боль! Она никогда никому не делала ничего плохого, а самый близкий и родной человек предал ее. Кортни правильно говорит, Шейн вытирал об нее ноги, унижал и лицемерил. Энни была готова стерпеть многое, но не ложь. Она хотела подарить Шейну ребенка. Разве есть что-то, что говорило бы о любви и преданности женщины сильнее? Он отказался от этого дара. Дети не должны появляться там, где нет любви. А любовь в их семью уже никогда не вернется. Энни уйдет первой, она сильная, гораздо сильнее, чем кажется. И разве был у нее выбор? Как она могла смотреть в глаза Шейну, говорить с ним, вести его дом? В этом доме она провела лучшие годы своей жизни. Здесь она росла в любви родителей, здесь верила в счастливое будущее с Шейном, здесь хотела построить свою семью.

Кортни напряженно следила за лицом уже бывшей жены Шейна. Теперь-то она в этом не сомневалась! Энни, какой бы наивной дурочкой она ни выглядела, не из тех, кто позволит унижать себя. За хрупкостью фарфоровой куклы скрывался стальной каркас. Кортни было жаль ее, но сейчас она поняла, что так даже лучше, лучше для самой Энни. Ей предоставлялся шанс начать по-настоящему новую жизнь и строить ее самостоятельно. На взгляд Кортни, самостоятельная жизнь была единственным, что стоило ценить. Так почему же Энни колеблется? Почему у нее в глазах стоят слезы? Наплевать и забыть! Развернуться и уйти, гордо расправив плечи. И даже вещи бросить. Пусть они каждый день попадаются Шейну под руку в самый неподходящий момент. Это тоже было бы замечательной приправой для основного блюда – их общей мести.

И вдруг Энни улыбнулась. Она стащила кольцо с безымянного пальца и бросила его на столик.

– Как же хорошо, что я не успела сделать генеральную уборку!

Кортни расхохоталась.

Станем мы подругами или нет, но эта женщина мне определенно нравится! – думала Кортни, наблюдая за тем, как Энни собирается.

Она бросила в небольшой саквояж документы, собрала со стола в кабинете какие-то бумаги, взяла смену белья и дорожный костюм. Спокойным тоном сообщила прислуге, что уходит из дома и разводится с мужем, и тут же с легкостью отпустила дворецкого, повара и горничную, которые заявили, что не останутся на службе у мистера Хэнсона. Только сейчас, прощаясь с этими людьми, Энни чувствовала грусть. Что значат стены? Их так легко разрушить и построить, или даже перенести в другое место, а вот ощущение дома нужно бережно выращивать, и значение людей здесь неизмеримо выше, чем расцветки штор в гостиной и кафеля в ванной.

– Мне жаль, что все так получилось. – Энни развела руками, и Кортни сразу же поверила, что ей действительно жаль. – Я выплачу вам неустойку в размере трех месячных окладов и напишу положительные рекомендации.

– Мы очень хотели бы прийти в ваш новый дом, Энни, – мягко сказал дворецкий.

Он начал работать в этой семье, еще когда родители Энни даже не задумывались о пополнении. Он уже привык называть этот дом своим. Но сейчас, когда хозяйка уходила, от дома оставалась одна пустая скорлупа. Ему здесь нечего делать.

– Спасибо, Джон. – Энни ласково улыбнулась ему и обняла.

Она обернулась и бросила последний взгляд на дом, в котором хотела стать счастливой. Странно, но ни щемящей грусти, ни слез, ни сожалений не было.

Неужели мне уже давно нужно было уйти? – промелькнула мысль.

Энни пошла прочь и больше ни разу не оглянулась. Она уходила строить новую жизнь. В такие моменты нельзя оглядываться – говорят, дурная примета.

Квартира Кортни понравилась Энни сразу же. Чувствовалось, что здесь живет творческий человек. Как-то легко и свободно дышалось на шестнадцатом этаже и казалось, что весь Нью-Йорк у твоих ног и легко может поместиться в ладонь, достаточно приложить лишь небольшое усилие и наклониться.

– Кофе будешь? – спросила Кортни.

Они как-то легко и естественно перешли на «ты». Говорят, общие переживания сближают.

– Я не пью кофе.

– Придется научиться, – усмехнулась хозяйка. – Я тоже не очень его люблю, но плох тот житель мегаполиса, кто не пьет кофе. Это образ, который нужно поддерживать. Ты ведь собираешься стать настоящей бизнес-леди.

– Не уверена, – призналась Энни. – Я привыкла жить за спиной сильного мужчины. Моя мама жила так за спиной отца, родители предоставили мне право выбрать жениха, чтобы быть уверенными, что со мной все будет в порядке.

– А жениха ты выбирала из тех, кого показывали родители, – уверенно сказала Кортни.

Энни в ответ лишь пожала плечами.

– Шейн показался мне милым и хорошо воспитанным. До сегодняшнего дня я была уверена, что это так и есть.

Кортни покачала головой и отвернулась к окну.

– Он может быть джентльменом, когда это выгодно ему, – спокойно сказала она. – Впрочем, подавляющее большинство знакомых мне женщин бывают леди тоже только тогда, когда им это выгодно. Я знаю лишь два исключения из этого правила. Тебе обязательно нужно будет познакомиться с Барбарой. Вы с ней быстро найдете общий язык, несмотря на то что она всего лишь секретарша. Правда, очень хорошая, я бы даже сказала, гениальная.

– Почему меня должна испугать ее профессия? – удивилась Энни. – Человека нужно уважать уже за то, что он стал профессионалом в своем деле. А что это – лепка из глины, делопроизводство или игра на бирже, – не так уж важно.

– Кажется, мне предстоит еще много открытий. Так ты будешь кофе?

Энни кивнула.

Кортни отправилась в кухню, по пути громко сообщая гостье о своих впечатлениях:

– Сначала мне показалось, что Шейн был прав, называя тебя недальновидной дурочкой.

Уж прости, это была цитата. Потом я поняла, что Шейн сам недальновидный дурак. За такую женщину, как ты, нужно держаться руками и ногами. Мне даже жаль, что я не мужчина. – Кортни хмыкнула, налила в джезву воду и поставила на плиту металлический ящичек с песком. – Если уж пить кофе, так по всем правилам.

Энни переместилась на кухню и с интересом наблюдала за манипуляциями своей новой подруги.

– Так вот… – Кортни задумалась, о чем же она говорила. – Когда я пообщалась с тобой буквально две минуты, я поняла, что ты сильная, неординарная личность, и мне стало жаль, что такой человек пропадает, погрязнув по уши в домоводстве. Тебе никогда не хотелось сделать карьеру, заслужить признание и уважение?

– Честно говоря, я не понимаю, почему современную женщину нельзя уважать за порядок в доме и воспитанных детей. А зачем песок?

– Бедуины в пустыне готовят кофе именно так. А уж они-то понимают в этом толк. Ладно, бог с ним, с домоводством. Мне этого никогда не понять. Просто я уверена, что у тебя замечательное образование.

– Да, я окончила Колумбийский университет с дипломом магистра экономики.

Кортни присвистнула. Она о таком могла только мечтать! Сначала у нее не было денег, а потом времени для получения приличного образования. Наверное, через пару лет… Впрочем, через пару лет она об этом и подумает. Сейчас она совсем иначе посмотрела на Энни. Сознательно сделать выбор в пользу семьи и дома, отказаться от блестящих перспектив – и это ради мужчины! Определенно, Кортни еще не скоро сможет понять Энни.

Кортни бросила кофе в кипящую воду и завороженно начала следить за тем, чтобы напиток не закипал.

– Оптимальная температура для приготовления кофе – девяносто пять градусов. Ему нельзя давать закипать… – Кортни подхватила джезву и вытащила ее из песка в самый последний момент. – Опа! А еще, если он убегает, очень неприятно, когда приходится мыть плиту. И так три раза.

Кортни разлила ароматный напиток по чашкам и пододвинула одну к Энни.

– Пей. Тебе понравится. И все же я не понимаю, как Шейн позволил такому сокровищу пропасть среди щеток для уборки пыли?! Если раньше у меня и были какие-то сомнения, то сейчас я уверена: он – дурак.

– О нет, не стоит недооценивать противника, – улыбнулась Энни и сделала небольшой глоток. – А можно сахару?

Кортни улыбнулась и протянула сахарницу.

– Вот так гораздо лучше, – удовлетворенно сказала Энни, после того как в ее чашечке оказались три больших ложки. – А Шейн все время активно использовал меня. Я ведь специализировалась на финансовой аналитике. Конечно, я не вела всю бухгалтерию его предприятия, только анализ, но и этого было достаточно, чтобы знать, как идут дела.

– И как же?

– Превосходно.

– Это не очень хорошо с его стороны, – пробурчала Кортни. – Я-то надеялась, что мы сможем разорить Шейна. Я приобрела союзника, но так и не получила ничего, что могло бы помочь мне разорить этого мерзавца.

– Ты все еще недооцениваешь меня. – Энни улыбнулась и поставила чашку на стол. – Знаешь, как очень просто разорить человека?

Кортни усмехнулась:

– Диверсия.

– Нет, зачем? – искренне удивилась Энни. – Это же противозаконно. Да и неинтересно. Гораздо лучше составить ему конкуренцию и победить!

Кортни удивленно смотрела на свою союзницу. Глаза Энни горели, взгляд был обращен куда-то в себя, словно она уже просчитывала возможные варианты развития событий.

– И как ты себе это представляешь? – робко спросила Кортни.

– Очень просто: мы создадим свое швейное предприятие. Я отлично знаю, как все функционирует, у меня есть телефоны всех поставщиков Шейна, есть контактные данные всех его покупателей. Дело за малым – создать коллекцию одежды, которая могла бы конкурировать с одеждой Шейна, запустить ее в производство и продать так, чтобы впредь никому не хотелось иметь дело с моим дорогим мужем.

– Гм, – неуверенно хмыкнула Кортни. Она и не ожидала, что Энни с таким жаром возьмется строить планы мести. – У меня несколько вопросов. Во-первых, откуда мы возьмем деньги?

– Очень просто. С Шейном я в любом случае развожусь, а по нашему брачному договору первая фабрика Шейна принадлежит мне. Это было предприятия отца, так сказать, мое приданое. Конечно, за это время Шейн прилично расширил бизнес, это будет для него ударом, но не смертельным. Также у меня есть кое-какие деньги на счетах в банках, ценные бумаги, ну и при разводе от Шейна я кое-что еще получу. Дом, кстати, также оформленный на меня, стоит немало. Я даже согласна продать его бывшему мужу. В общем, средств у нас хватает.

– У нас? – удивилась Кортни.

– Конечно у нас! Я хочу попросить тебя помочь мне в организации новой линии.

– Я живу неплохо, – Кортни выразительно обвела взглядом свою квартиру, – но на счете у меня всего-то порядка тридцати тысяч. Да еще и кредит за квартиру я не до конца выплатила…

– Дело не в деньгах, их у меня достаточно. Если бы не ты, я бы так и сидела в своей оранжерее и верила сказкам Шейна о деловых встречах. Когда-нибудь все открылось бы, и мне было бы тем тяжелее, чем дольше длился бы наш брак. А если бы появились дети? – Энни поёжилась. – Сейчас я даже рада, что у нас ничего не получилось.

Кортни предпочла промолчать. Тему детей она старалась не поднимать, ее всегда пугали большие животы и орущие младенцы. В пухлых щечках и розовых чепчиках она не находила ничего умилительного. Мать Кортни утешалась только тем, что для ее дочери еще не пришло время.

Энни помолчала. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы отбросить тяжелые воспоминания о жизни от цикла до цикла и ежемесячных надеждах.

– Не думай, что я приглашаю тебя в дело только из благодарности. На самом деле мне страшно. Я ведь тебе говорила, что привыкла к тому, что рядом всегда сильное мужское плечо. А если я останусь совсем одна, это будет просто ужасно!

– Значит, я буду сильным мужским плечом? – Кортни усмехнулась. – Вообще-то мне пару раз намекали, что я больше похожа на мужчину.

– Ты просто уверенная в себе современная женщина, а я задержалась где-то в девятнадцатом веке. Но я хочу осуществить свою мечту и выпустить коллекцию под своим именем! Ты со мной, Кортни?

– Пока наши интересы совпадают. Ты делаешь свою коллекцию, а я – мщу Шейну. Почему бы и не идти вместе, раз уж у нас одна дорога?

– Замечательно!

Кортни видела, что Энни искренне обрадовалась. Но, на ее взгляд, радоваться было рановато.

– А ты знаешь хороших дизайнеров? – спросила Кортни. – И согласятся они уйти от Шейна к тебе?

– Он уже ушел, – усмехнулась Энни. – Я рисовала все коллекции.

Вот эта новость сразила Кортни наповал. Даже информация о том, что у Энни диплом магистра экономики, вызвала менее эмоциональный отклик в ее душе.

– Я с детства отлично рисовала, со мной даже занимались художники. Но мысль быть портретисткой или пейзажисткой меня никогда не привлекала. А вот одежду рисовать было интересно. Я ведь часто бывала у папы на фабрике и общалась с модельерами. Знаешь, мы шьем одежду не для подиумов, а для жизни. Это гораздо интереснее, хотя часто имя дизайнера так и не узнают.

– Мы сделаем так, что твое имя узнают, – пообещала Кортни. – Я с удовольствием заброшу вольную журналистику и займусь пиаром. Никогда еще не пробовала себя в этой области.

– Но я уверена, что там ты будешь так же великолепна, как и во всем остальном. Даже я в своем добровольном заточении слышала твое имя. Жаль, что я сразу не сообразила, когда увидела твою визитку. А еще подумала, что-то знакомое.

Если бы Кортни была хоть чуточку стеснительнее, она бы непременно покраснела, а так ограничилась взмахом руки – мол, не о чем тут говорить.

– Раз с комплиментами закончено, нужно решить еще несколько вопросов. Ты умеешь кроить одежду?

– Я даже не смогу сделать выкройку по своим эскизам. Но найти хороших закройщиков не проблема. Да и с предприятий Шейна можно кое-кого переманить. Мой муж… бывший муж, – сердито сказала Энни, – не слишком щедр. Рабочие, даже самые квалифицированные, получают мизерную зарплату, да и с социальными гарантиями у Шейна тяжеловато. Только по моему настоянию отменили практику выживания беременных женщин. Так что там помнят меня, и, я надеюсь, только с хорошей стороны.

– Наш план в общих чертах готов. – Кортни чуть не захлопала в ладоши. – И я даже знаю, с чего нам следует начать.

– Разработать бизнес-план?

– Нет, развести тебя с Шейном.

Энни помрачнела.

– Я бы в принципе не хотела с ним встречаться.

– Это и не обязательно. Сейчас всей бумажной волокитой занимаются адвокаты. Тебе будет достаточно поставить подпись.

– Тут есть проблема: у нас с Шейном один юрист.

– Нет здесь никакой проблемы! У меня есть знакомый, специализирующийся на разводах. Он тебе понравится. Отличный юрист. Я уже давно знаю Дарела, если он постарается, а он постарается, ты сможешь оставить Шейна в одних трусах.

– Тогда нам будет неинтересно с ним бороться, – заметила Энни.

– Значит, ты за честный бой?

– А как же иначе?

– Тогда мы должны объявить о начале военных действий, – сказала Кортни.

Энни побледнела.

– Я… я не смогу сейчас встретиться с Шейном. Сама понимаешь, еще слишком все свежо…

– О! Понимаю! – Кортни сочувственно покачала головой. – Я бы сама при встрече с удовольствием выцарапала ему глаза.

Энни робко улыбнулась. Она совсем другое имела в виду. Она вовсе не была уверена в том, что, если Шейн попытается изобразить раскаяние, не вернется к нему. Энни понимала, что все это будет игрой талантливого актера, но привычка ужасная вещь. И так сложно пережить, когда твой мир рушится, так хочется вернуть все обратно, зарыться головой в песок и попытаться забыть.

– Ты ведь понимаешь, что пути назад нет? – осторожно спросила Кортни.

– Да. – Энни тяжело вздохнула. – Ты хорошо разбираешься в людях.

Кортни пожала плечами.

– Это моя профессия. Хочешь, мы прямо сейчас позвоним адвокату?

– Если тебе не сложно.

– А Шейну мы пошлем факс. У вас ведь дома есть факс?

– Да, в его кабинете.

– Вот и отлично. Будет ему официальное объявление войны. Пусть готовится.

Кортни кровожадно улыбнулась.