Текст книги "Скандальные желания"

Автор книги: Элизабет Хойт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Мэри дернулась, но не проронила ни звука. Из раны потекла яркая красная кровь. Казалось, прошла вечность, прежде чем доктор наконец сказал:

– Думаю, этого будет достаточно. – Он туго замотал рану чистой материей, потом вытер скальпель и убрал его в саквояж.

– Я полагаю, девочке очень пойдет на пользу бульон. Возьмите курицу и сварите ее вместе с корнем петрушки и веточкой чабреца. Потом процедите и добавьте туда ложку самого лучшего белого вина. Давайте бульон три раза в день, наливая его в чайную чашку, и старайтесь, чтобы она выпивала до дна. – Доктор пристально посмотрел на Сайленс. – Вам понятно?

– Конечно, – ответила она, гладя девочку по волосам.

– Хорошо. Вот вам лекарство. – И мужчина вынул из саквояжа темно-синий стеклянный пузырек. – Изготовлено по моему рецепту, так что в действенности можете не сомневаться. Давайте на ночь, растворив столовую ложку в стакане воды. И вот еще что, – сказал врач, поднимая саквояж и строго глядя на Сайленс с Финеллой, – если вдруг у девочки появится сыпь, или ее начнет рвать желчью, сразу посылайте за мной. Ясно?

– Конечно. – Сайленс кивнула, чувствуя, как у нее дрожат губы.

Доктор погладил Мэри по голове и, не говоря больше ни слова, направился к двери. Мик повернулся и пошел следом за ним. На пороге он остановился и спросил у Сайленс:

– У тебя есть все необходимое для ребенка?

– Думаю, да, – стараясь унять дрожь в голосе, ответила Сайленс.

Мик замешкался, и на мгновение ей показалось, что он сейчас скажет ей нечто важное. Но в итоге пират развернулся и молча вышел в коридор.

– Если понадобится, мы ворвемся в его проклятый дворец и заберем Сайленс силой! – свирепо гремел Конкорд Мейкпис на следующий день. – То, что она погубила свою репутацию, уже плохо, но марать честь нашего дома – это уже слишком!

Густые седеющие волосы Конкорда выбились из хвоста, и сейчас он был похож на стареющего Самсона. Только этот английский Самсон был уж очень вспыльчивым и совсем не думал о том, чем могло закончиться для них нападение на хорошо защищенную пиратскую цитадель.

Уинтер тихо вздохнул. Он понимал, что когда его братья узнают о поступке Сайленс, то в доме разразится буря. Но скрывать от них правду было бы неправильно. Он пошел на этот шаг, зная, что от яростных речей Конкорда у него неминуемо разболится голова.

– Дом О’Коннора – настоящая крепость, – спокойно заметил Уинтер, – и нас только двое. Но если…

– Трое, – раздался голос со стороны двери.

Уинтер увидел зеленые глаза Асы и почувствовал, как брови против воли удивленно поползли вверх. Да, он послал письмо в меблированные комнаты, которые их средний брат снимал в последние годы. Но надежды на то, что Аса появится в доме, почти не было. Никто не видел его уже больше года. По слухам, он отправился странствовать за море.

Однако Аса стоял перед ними, большой и загорелый, как всегда. Широкие плечи, рыжие волосы развеваются, словно грива у молодого льва. Одежду теперь он носил явно очень дорогую. На нем красовался кафтан ярко-красного цвета с изящно расшитыми подолом и обшлагами, а белая рубашка была пошита из самого тонкого льна. Уинтер сощурил глаза. Очень интересно. Он не знал, как Аса зарабатывает себе на жизнь, но дела у него явно шли очень хорошо.

– Что ты тут делаешь? – злобно воскликнул Конкорд. Он никогда не отличался тактичностью и потому продолжил говорить то, что думал: – Ты не отвечал на наши письма, не появился на свадьбе Темперанс, на крестинах моей дочери. Когда Сайленс потеряла мужа, мы тоже тебя не видели. С чего ты решил, что можешь просто так войти к нам в дом?

Уинтер поморщился и сказал ему спокойным голосом:

– Конкорд, нам нужна его помощь.

– Да ладно! – Брат упрямо сложил руки на груди. Как и Уинтер, он был одет во все черное и коричневое, а шляпу носил самую простую. – Весь этот год мы прекрасно обходились без него.

– Это было до того, как Сайленс ушла жить к пирату, – сухо заметил Уинтер.

Аса, который до сего момента стоял, прислонившись спиной к дверному проему, выпрямился и спросил:

– К какому пирату? Ты написал, что Сайленс попала в беду. О пиратах там не было ни слова.

Конкорд в ответ лишь презрительно фыркнул.

– Его зовут Микки О’Коннор, – сказал Уинтер, не давая брату разразиться очередной гневной речью.

– Красавчик Микки О’Коннор? – изумленно переспросил Аса. – Как Сайленс попала к нему? Он ее украл?

– Нет.

Аса выдвинул стул и сел, облокотившись о стол.

– Тогда как же это произошло?

– Год назад Сайленс нашла у себя на пороге младенца. Она назвала девочку Мэри Дарлинг и принесла ее сюда. Это случилось уже после того, как Темперанс вышла замуж за лорда Кира и перестала помогать мне в приюте. В итоге Сайленс заняла ее место. Конечно, она ухаживала за всеми детьми, но Мэри Дарлинг стала ее любимицей.

Конкорд решил добавить:

– Она относилась к ней как к собственной дочке. Эта девочка помогла ей прийти в себя после смерти мужа.

Уинтер согласно кивнул и продолжил:

– Несколько дней назад я вернулся домой из Оксфорда и обнаружил, что сестра ушла. И когда мы встретились во дворце пирата…

– Ты пошел к О’Коннору один? – прервал его Аса.

– Да, – ответил Уинтер, глядя ему в глаза.

На мгновение во взгляде Асы промелькнуло удивление. Он медленно покачал головой и сказал:

– Продолжай.

– Хорошо. Так вот, Сайленс выглядела как всегда. На ней была ее обычная одежда, и, честно говоря, мое появление ее не совсем обрадовало. Сестра сказала, что Микки О’Коннор приходится девочке отцом и…

Тут Аса выругался, и Конкорд возмущенно глянул на него.

– …И О’Коннор забрал ребенка себе, – продолжил Уинтер, – чтобы защитить от врагов, которые грозят ему местью. Мне не удалось уговорить Сайленс уйти, потому я вернулся домой один. Теперь, как я и думал, люди вокруг начали спрашивать, куда она пропала. И если все узнают, что Сайленс ушла к самому известному пирату Лондона, то…

И Уинтер выразительно пожал плечами. Ему не надо было объяснять братьям, как эта новость отразится на добром имени их дома. Они знали также, что сиротский приют полностью зависит от денег богатых покровительниц. Если дамы из высшего света узнают о скандальном поступке Сайленс, то они придут в ужас и быстро найдут себе для забавы другой приют.

– Ты должен был схватить ее и силой забрать из проклятого логова, – пророкотал Конкорд.

– И пронести на плече мимо О’Коннора и десятка его охранников? – с иронией в голосе спросил Уинтер.

Конкорд сердито поморщился в ответ. Аса глянул на него и заявил:

– Только ты можешь предлагать такие самоубийственные планы, основанные лишь на слепой ярости.

Конкорд приподнялся на стуле, разражаясь потоком едва понятной брани. Аса сделал то же самое, и кухня наполнилась громкими злобными криками, которые не утихали добрых десять минут.

Уинтер вздохнул и закрыл глаза. Чтобы унять головную боль, он принялся осторожно массировать виски. Его старшие братья всю жизнь ссорились. Бывали случаи, когда они собирались за семейным обедом и умудрялись как-то дотерпеть до конца без драк, но это происходило крайне редко. Виноват в этом почти всегда был Конкорд: он всегда стоял на своем и считал полной чепухой все, что говорил ему Аса. Уинтер однажды услышал, как их сестра пробормотала вполголоса, что его следовало назвать Дискорд [1]1
  Concord (англ.) – согласие, discord (англ.) – разногласие. (Примеч. перев.)


[Закрыть].

Аса реагировал на эти постоянные стычки одинаково: он просто уходил. Это очень беспокоило их старшую сестру Верити. Та боялась – и Уинтер втайне соглашался с ней, – что однажды их брат исчезнет и больше никогда не вернется.

Раздраженные голоса меж тем стихли.

Уинтер открыл глаза и увидел, что оба брата выжидающе смотрят на него.

– Теперь можно продолжать? – спросил он, вопросительно подняв брови.

Уголки большого рта Асы дрогнули в улыбке.

– Я не могу понять одного, – рассудительно проговорил их средний брат. – Почему Сайленс поверила пирату, что девочке угрожает опасность? Он, наверное, решил соблазнить ее, потому и выдумал историю про врагов. Как вы думаете, ему это уже удалось?

Конкорд стукнул кулаком по столу и заорал:

– Как ты смеешь сомневаться в чести нашей сестры?

Аса холодно глянул на брата:

– Поверь мне, люди порой совершают самые неожиданные поступки. С чего ты решил, что Сайленс смогла устоять перед чарами Мика О’Коннора? Говорят, он очень красивый.

Конкорд открыл рот, чтобы ответить, но Уинтер его опередил:

– Он так решил, потому что весь этот год провел рядом с Сайленс и хорошо ее знает, – спокойно и веско ответил младший брат.

На щеках Асы вспыхнули два красных пятна.

– Конечно, Сайленс – обычная женщина со всеми присущими ее полу слабостями, – продолжил Уинтер. – Но О’Коннора она к себе ни за что не подпустит. Тебе известно, что между ними произошло год назад. Но, наверное, ты не в курсе, что после того, как пират вернул груз, отношения в семье Сайленс стали… мм-м, натянутыми. Потом Уильям пропал во время последнего плавания, так и не помирившись с женой. Виноват в их разрыве был О’Коннор, и с тех пор Сайленс возненавидела его всей душой.

Наступила тишина. Уинтер смотрел на братьев и вспоминал, каким беспомощным чувствовал себя в то утро, когда Сайленс вернулась домой, проведя ночь с пиратом. Тогда он хотел собственными руками задушить О’Коннора, хотя и понимал, что это невозможно, что убийство все равно не поможет горю его сестры. Но ему еще долго снилось, как он врывается в дом пирата и закалывает его ножом, пачкая руки в крови мерзавца.

Сейчас Уинтер испытывал то же чувство безнадежного отчаяния, что и тогда. И ему казалось, его братья ощущали то же самое.

– Теперь вы понимаете, – тихо сказал он, – Сайленс убеждена в том, что девочке грозит опасность. Иначе сестра ни за что бы не осталась в доме О’Коннора.

– Значит, у нас одной проблемой больше, – проговорил Аса.

Уинтер внимательно посмотрел на брата, ожидая объяснения.

– Мы должны не только прокрасться мимо охранников Мика и выкрасть Сайленс вместе с девочкой, но потом еще найти для них безопасное место. Такое, о котором не узнают пираты и их враги.

– Я думаю, ты прав, – сказал Уинтер, кивая. – Сайленс согласится покинуть дом Мика, только если мы убедим ее, что Мэри Дарлинг ничто не будет угрожать.

Конкорд положил огромные руки на стол и подвинулся ближе к братьям.

– В этом случае мы с вами знаем, к кому обратиться за помощью, – сказал он.

Через два дня, рано утром, Мик смотрел на спящую Сайленс. За это время она вся извелась, ухаживая за больным ребенком. У нее появились черные круги под глазами, прическа растрепалась, и лежала она в неудобной позе, сжимая в хрупкой руке простыню, словно маленькая девочка, которой снятся страшные сны.

Спала Сайленс очень крепко и даже не пошевелилась, когда он зашел к ней в комнату. Мик наклонился и убрал прядь волос с ее лба. Дыхание Сайленс не изменилось.

Он вздохнул и выпрямился. Солнце еще не встало, в доме было темно. Последние две ночи и день Сайленс не отходила от девочки. Мик держался на расстоянии, но приказал Финелле сообщать как можно чаще обо всем, что происходит в соседней с ним спальне.

Больная худела на глазах. Ее маленькое тело пожирал изнутри жар, который никак не хотел потухать. Если она сгорит в нем…

Мик сжал зубы и отвернулся от кровати. Он вышел из комнаты, даже не глянув в сторону детской кроватки. Тихо закрыв за собой дверь, пират увидел сидевшего на стуле Гарри. Они молча кивнули друг другу, и Мик направился дальше по коридору.

Если девочка умрет, душа Сайленс почернеет от горя. У него самого души не было, но Мик слышал, как этот бесплотный орган называли ранимым и чувствительным.

Что же делать? Мик знал, как защитить Сайленс от ножей и кулаков, от нужды и скитаний, но он понятия не имел, как защитить ее от душевных ран.

Бормоча себе под нос проклятия, Мик прошел мимо полдюжины охранников, которые стояли перед главным входом, и очутился на улице. Занимался новый день. Мик глянул в небо, озаренное нежно-розовой зарей, а потом обернулся на свой дом. Он походил на павлина, нацепившего обличье вороны. Ведь снаружи пиратский дворец был замаскирован под дюжину самых обыкновенных узких домиков. Они стояли стена к стене и даже имели фальшивые отдельные входы, которые уже давно были заколочены изнутри. Прохожим было невдомек, что за простой деревянной дверью скрываются покои, достойные короля. И что изнутри дверь эта обита листами железа.

Мик вздохнул и направился вверх по улице. Вероятно, кому-то могло показаться, что он слишком уж заботится о безопасности дома. Но такие люди просто никогда не имели настоящих врагов.

В проулке мелькнула тень, и Мик тут же развернулся в ту сторону, выхватывая нож. Оттуда появился Лэд и глянул на хозяина, покорно прижав уши и опустив голову.

– Вот черт, – выдохнул Мик и спрятал оружие в привязанные к руке ножны.

Он пошел вперед, а пес радостно затрусил следом, не отставая от него ни на шаг.

Улицы Сент-Джайлза потихоньку заполнялись людьми. В отличие от страшных личностей, которые бродили тут по ночам, это все были более-менее приличные работяги: носильщики, мелкие торговцы, грузчики в порту. Все они широко расступались перед ним и опускали глаза. Конечно, эти люди знали его – ведь Мик был тут самым главным, почти королем. Река и корабли находились далеко к востоку от Сент-Джайлза, и ему было бы удобнее обосноваться в другом районе, например, в Ваппинге. Но Мик родился и вырос тут. По этим улицам он бегал в детстве, как злой и вечно голодный волчонок, здесь он впервые познал женщину и убил первого мужчину. Это был его дом, и когда ему удалось разбогатеть, то и дворец Мик построил тут же, в Сент-Джайлзе.

Мик пересек улицу и поднял голову. Перед ним возвышался шпиль новой местной церкви. Старую сожрала плесень, которая, по слухам, выросла на трупах умерших от чумы людей, закопанных под ее каменным полом. Действительно, воняло в той церкви просто ужасно. Но теперь все изменилось, выросло новое здание, изящное и современное. Мик скрипнул зубами. Эту церковь построили на деньги дворян, живших совсем в другой части города. Интересно, что думали о ней местные – люди, которые каждый день смотрели на нее из своих окон.

Мик обошел здание и оказался у кладбищенской стены. Еще несколько шагов – и вот он уже стоит у ворот. Само кладбище, конечно, было очень старым. Памятники покрывал мох, некоторые из них наклонились к земле, как будто покойники под ними ворочались, пытаясь вылезти наружу. Мик пошел по извилистой тропе, а Лэд бодро бежал следом. И хотя от шумного Сент-Джайлза их отделяла лишь тонкая стена, на кладбище было очень тихо. Странно, но это ощущение покоя царило тут всегда.

Мик увидел впереди нужное ему место и вдруг остановился как вкопанный. Теперь он знал, что был на кладбище не один. Викарий из Уайтчепела стоял к нему вполоборота, опустив голову. Он смотрел на могильный камень и свежий холм земли перед ним. Для человека, который двадцать лет держал в страхе весь лондонский Ист-Энд, выглядел он как-то слишком просто. Викарий был среднего роста, скорее жилистый, чем мускулистый. Его волосы с проседью доставали до плеч, черты лица в профиль казались приятными.

– Она звала тебя, – проговорил Чарли, увидев, что Мик остановился с другой стороны могилы, – когда умирала. Жаль, что ты так и не пришел с ней попрощаться.

Мик улыбнулся, легко и непринужденно. Словно новость о том, что она рвалась к нему перед смертью, не пронзила ему сердце раскаленным железным прутом.

– Да, я был занят, – сказал пират.

Тогда Чарли повернулся к нему, и Мику открылась ужасная левая часть его лица. Вся кожа там была покрыта страшными рубцами от ожога. От глаза осталась только впадина в черепе, ноздри тоже не было, а губы сползли вниз, к подбородку. Ухо тоже как будто расплавилось, а волосы росли клочками, словно большую их часть вырвало с корнем.

Мик улыбнулся еще шире и сказал:

– Я смотрю, ты хорошеешь прямо на глазах.

Выражение лица Викария не изменилось – видимо, потому, что половина мускулов у него просто не работала. Зато единственный глаз карего цвета зажегся ненавистью. В такой момент умный человек отошел бы от него подальше. Но Мик, наоборот, наклонился вперед и заявил:

– Слушай, старик, я не позволю тебе выгнать меня из Сент-Джайлза.

– С чего ты решил, что тебя будет кто-то спрашивать, мальчик?

Улыбка Мика стала злой.

– Не вижу причин думать иначе, – заявил он.

Чарли пожал одним плечом. Другое, как знал Мик, тоже было в шрамах.

– А зря. Дело все в том, что мы узнали, кого ты прячешь в своей крепости. Да-да, теперь мне все известно не только о ребенке, но и о женщине по имени Сайленс Холлинбрук. Интересная получается история, не правда ли? Мне кажется, я поступлю честно, если заберу ее у тебя взамен той, которую украла у меня смерть.

Мик зевнул, как будто Сайленс ничего для него не значила. Но внутри у него все похолодело. Ну конечно, Викарий понял, что Сайленс – особенная женщина. Ведь она осталась в доме, хотя он разогнал всех остальных подружек.

– Я у тебя ничего не крал, – сказал Мик.

– Да, но ведь пытался.

Пират удивленно поднял брови. Чарли нес полную чепуху, но о нем давно ходили слухи, что он сумасшедший.

– А как поживает твоя дочка? – Викарий поцокал языком. – Я слышал, что она сильно заболела. Может, даже скоро умрет. Представляю, как ты будешь страдать.

Мик пристально посмотрел на врага. Викарий казался таким тщедушным, что было непонятно, как в нем помещалось столько злобы. Когда-то давно Мик задумывался, что могло превратить мальчика по имени Чарли Грейди в бездушного монстра, что вытравило из его сердца сочувствие и уважение к людям.

Но потом пират перестал заниматься бесполезным гаданием. С таким же успехом он мог спрашивать, почему гадюка плюется ядом или медведь бросается на людей. Такова их природа, вот и все.

– Ты же знаешь, – сказал Мик, – все чувства в моей душе давным-давно умерли. – Потому мне все равно, выживет ли эта девочка или отойдет на тот свет. Я все равно буду есть мои любимые сладости и наслаждаться сахаром на языке, буду иметь женщин и чувствовать, как в них льется мое семя. И, Чарли, запомни это хорошенько: я все равно рано или поздно убью тебя, а потом со смехом плюну в твое поганое лицо.

С этими словами Мик повернулся и пошел прочь, заставляя себя не смотреть на новый могильный камень с маленьким ангелом, выточенным сверху. Лэд перестал обнюхивать кусты и тут же побежал следом за хозяином.

А Мик, как мог, боролся с искушением прямо сейчас напасть на Викария. Его ладони сами сжались в кулаки, а руки дрожали от желания со всей силы ударить врага и покончить с ним раз и навсегда.

Но Чарли никогда не выходил из дома без полдюжины охранников. Одного он видел за деревом, еще двое стояли у стены, остальных ему заметить не удалось, однако Мик точно знал, что те где-то неподалеку. Странно. Год назад он бы наплевал на головорезов Чарли и бросился на него с ножом в руках. Сейчас же Мик постоянно помнил о том, что, если его убьют, Сайленс останется беззащитна перед Викарием. Этот безумец вполне мог решить, что его жажду мести одной смертью утолить невозможно, и напасть на нее и Мэри Дарлинг.

Он преувеличенно любезно поздоровался с охранником Викария, который стоял у кладбищенских ворот. Да, шесть человек вполне могли уложить его, но Мик знал, что нападения не будет. Чарли предпочитал действовать на расстоянии, разрушая жизнь своего врага ядом ненависти.

На минуту Мик остановился посреди улицы, глянул на ясное, без облачка, небо и зажмурился от ярких лучей солнца. Такая погода редко баловала жителей Лондона, и в эти минуты особенно хотелось верить в Бога и ангелов, в любовь матери и невинные мечты мальчишки. Перед внутренним взором Мика опять возникли родные карие глаза, мокрые от слез. И он услышал ее голос, который пел ему:

 
Обними меня скорей
И задуй свечу…
 

Позади него раздались громкие ругательства. Мик открыл глаза, повернулся и злобно глянул на погонщика с отарой овец. Мужчина тут же узнал его и, запинаясь, стал бормотать слова извинения. Но пират не дослушал и молча пошел вперед. Остаток пути он проделал, стараясь ни о чем не думать. Когда Мик поднялся по ступеням к двери, то увидел, что Лэд встал рядом с ним, явно собираясь проскочить в дом. Пират сурово глянул на него, и пес замер с поднятой вверх лапой, жалобно смотря на хозяина.

– Ладно, – со вздохом сказал Мик, – заходи.

Лэд просиял и весело побежал вперед.

– Неужели ты когда-то сражался с быками? – спросил его Мик, идя по коридору. – Они, наверное, дохли от смеха, стоило тебе появиться на арене.

Лэд радостно трусил рядом с ним. В его глупой голове сейчас было пусто, как в трюме корабля после пиратского набега.

Они поднялись на второй этаж, и Мик тихо пошел к спальне Сайленс. Берт дремал в кресле, но быстро выпрямился, услышав его шаги.

– Они проснулись? – стараясь не шуметь, спросил Мик.

Берт тряхнул головой, отгоняя сон, и ответил:

– Финелла только что вышла, чтобы принести чаю. В комнате не слышно ни шороха.

Мик кивнул и пошел к себе в спальню. Дома он любил ходить в одной рубашке, потому сразу же скинул кафтан и сюртук, а затем осторожно открыл дверь, ведущую в соседнюю комнату, и заглянул внутрь. Сайленс без движения лежала на кровати, и только грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Мик уже хотел закрыть дверь, как вдруг из детской кроватки послышался какой-то писк. Он бросился туда, не раздумывая.

Девочка лежала на спине и сонно зевала. Глаза у нее были открыты. Когда она увидела его, то сморщилась, собираясь зареветь.

– Тихо, – строго сказал ей Мик.

Его слова произвели обратный эффект. Розовые губки малышки задрожали, она открыла рот и начала плакать. Мик посмотрел на Сайленс. Она даже не шевельнулась и продолжала спать, измученная постоянным уходом за девочкой. Финелла отправилась на кухню готовить чай, а от Берта, конечно, толку в таких делах было мало.

Мик перевел взгляд на ребенка и попытался улыбнуться.

– Что ты хочешь?

Девочка всхлипнула и протянула к нему руки. Такого Мик никак не ожидал. Брать ребенка к себе он совсем не хотел. Но девочка опять захныкала, на этот раз еще громче, и он понял, что выбора у него нет.

Мик поднял Мэри Дарлинг из кроватки и прижал к груди – так, как это делала Сайленс. Она была легкой, словно перышко из его подушки. Конечно, грудь у него была не такой мягкой, как у ее приемной мамы, но малышка протестовать не стала. Она тут же успокоилась, сунула палец в рот и уставилась на него своими огромными карими глазами. Ресницы были мокрые от слез и потому казались еще длиннее.

«Она вырастет и превратится в настоящую красавицу, – бесстрастно подумал Мик. – И кому-то придется охранять ее от похотливых мужчин, которые начнут виться вокруг нее, как пчелы вокруг сахара. Они будут мечтать только о том, как залезть ей под юбку и обесчестить, и, конечно, им и в голову не придет подумать о ее чувствах и желаниях. Мэри Дарлинг будет для них еще одним красивым телом, а никак не человеком, не чьей-то любимой дочерью».

Мик хмуро улыбнулся своим мыслям. Малышка опять сморщилась, глаза ее наполнились слезами, и она начала хныкать.

– Тише, – прошептал пират.

Сайленс все спала. Тогда он покрепче обнял девочку и пошел с ней к себе в комнату. Там Мик наклонился, чтобы посадить ее на кровать, но крошка вцепилась в тонкий батист его рубашки и недовольно заревела.

– Хватит, малышка, – тихо сказал Мик. Как же ее успокоить? Он взял со стола табакерку, украшенную драгоценными камнями, и показал девочке.

Но Мэри Дарлинг оттолкнула его руку и уткнулась головой в плечо, продолжая плакать. Мик удивленно глянул на девочку. Это создание у него на руках было ужасно упрямым, громким и требовательным, но в то же время невероятно хрупким и ранимым. Мик чувствовал каждую косточку маленького тельца дочери и понимал, как легко можно сломать их, причинить малышке боль.

Он направился к камину и стал показывать девочке разные красивые вещи: гипсовую вазу, розово-белую пастушку, позолоченный изогнутый кинжал, который когда-то принадлежал турецкому паше. Нельзя сказать, что вещицы ей очень понравились, но плакать Мэри Дарлинг наконец перестала. Однако она не выпускала из рук его рубашку, теребила ее и терлась личиком, и Мик подумал, что так от дорогого материала скоро ничего не останется.

Вдруг она широко зевнула. И Мик неожиданно для себя начал тихо напевать ей, а слова сами всплывали у него в памяти, словно он никогда и не стремился забыть их навсегда:

 
Обними меня скорей
И задуй свечу…