Текст книги "Скандальные желания"
Автор книги: Элизабет Хойт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Мэри Дарлинг спала в детской кроватке, которую перенесли из их прошлой спальни. Новая комната была больше и гораздо роскошнее той, куда Микки О’Коннор поместил их вначале. Стены украшала обивка нежного серо-голубого цвета, которая нравилась Сайленс гораздо больше, чем розовые обои верхних покоев. Вокруг камина стояли изящные кресла.
Сайленс вздохнула и перевернулась на другой бок, взбивая подушку. На самом деле она так долго не могла заснуть, потому что у нее урчало в животе от голода. Финелла и охранники приносили ей еду, но Сайленс опять отказалась от их помощи. Она не могла допустить, чтобы посторонние люди так сильно рисковали ради нее.
Наверное, это был благородный поступок, но чувство голода он уменьшить не мог. Сайленс положила руку на бунтующий живот. Ее так сильно мутило, что она уже была готова пробраться на кухню и украсть еду. Если бы об этом узнала ее старшая сестра Верити, которая после смерти мамы вырастила Сайленс и их младшую сестру Темперанс, то пришла бы в ужас.
Сайленс и самой было противно. Почему она трусливо пряталась в темноте и думала о воровстве? Неужели Мик ее победил?
После такого вопроса она больше не могла лежать спокойно. Надо было что-то делать. Сайленс встала и, стараясь не думать о последствиях, направилась к двери, соединявшей ее спальню с покоями Мика. Некоторое время назад там воцарилась тишина. Значит, хозяин дома или вышел, или заснул, отдыхая от очередного налета.
Сайленс собрала всю волю в кулак и, поглубже вдохнув, тихо открыла дверь.
А когда вошла внутрь, то едва смогла выдохнуть.
Микки О’Коннор, главарь пиратов Темзы, лежал в огромной ванне, которую они использовали вчера для купания Лэда. Одна его рука свешивалась вниз, и в длинных элегантных пальцах он держал кубок, наполненный янтарной жидкостью. Мокрые кудри жгуче-черных волос падали на плечи. Сайленс не могла отвести от них взгляда – они были такими широкими и мускулистыми, что едва помещались в ванну. Его загорелая кожа казалась такой гладкой, что Сайленс хотелось коснуться ее ладонью. На груди не было волос, только несколько завитков темнело вокруг коричневых сосков, и еще тонкая полоска спускалась от пупка вниз и исчезала в воде, которая скрывала другие обнаженные части его тела.
Сайленс постаралась взять себя в руки. Конечно, он был голым! Ведь Мик сидел в ванне, а кто, прости господи, купается одетым?
Она повернулась, чтобы уйти, но пират каким-то непостижимым образом заметил ее.
– Моя дорогая соседка, – проговорил Мик и отхлебнул из кубка. – А я как раз думал о том, чем же ты занималась, пока меня не было дома. Наверное, пудрила и завивала Лэда? Чему обязан счастью видеть тебя? – Последнее предложение он неожиданно произнес на чистом английском языке, на котором говорили лондонские аристократы. Похоже, Мик хотел ее подразнить.
Сайленс вздернула подбородок. Она не собиралась бежать от него поджав хвост – даже если Мик и лежал перед ней в ванне совершенно обнаженным. Бросив взгляд на Лэда, который спал у камина, Сайленс решила ответить пирату с той же издевательской вежливостью:
– Я пришла узнать, как долго это будет продолжаться.
Мик глянул на нее из-за полуопущенных век и спросил:
– Что именно?
– Ты сам понимаешь, что я имею в виду. – Она уперла руки в бока. – Ты ведешь себя, как средневековый варвар: запираешь в комнате, моришь голодом и никогда не спрашиваешь, что мне нужно, что я хочу.
– Что тебе нужно, так ты сказала? – медленно, задумчиво повторил Мик, окидывая ее с ног до головы таким взглядом, от которого Сайленс вся вспыхнула. – Ладно, расскажи мне об этом. Потому что я уверен: у нас с тобой разные представления насчет того, что ты хочешь.
– Я хочу одного – поесть!
– Но я уже не раз объяснял, что для этого тебе лишь надо согласиться ужинать в общей столовой.
Мик не успел закончить предложение, а Сайленс уже начала качать головой.
– Ты тоже знаешь… – начала она, но Мик ее прервал:
– Да, я знаю, что Финелла, Гарри и еще половина моих людей нарушили приказ и таскали тебе еду. – В его голосе послышались злобные ноты.
Сайленс замерла. Ей стало страшно за ее помощников.
– Ты не можешь…
– Что я не могу? – медленно проговорил пират. Сегодня в его взгляде, в том, как он общался с ней, было что-то странное – загадочное, темное и пугающее. – Разве я не могу прогнать их, выкинуть на улицу, сделать так, чтобы они исчезли навсегда? Темза – опасная река. Ты даже не представляешь, сколько людей пожрали ее темные холодные волны и даже не отрыгнули назад тела!
– Зачем ты так себя ведешь? – прошептала Сайленс.
В ответ Мик лишь молча пожал мускулистыми плечами. Тогда она шагнула к нему и задала еще один вопрос:
– Может, все дело в сегодняшнем налете? Наверное, вы проиграли, и потому ты так злишься?
Пират отвернулся и глотнул из кубка.
– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – сказал он. – Налет наш, слава богу, прошел очень хорошо, спасибо за интерес. Мы взяли большой груз табака и сахара, а потеряли всего троих.
– Боже мой, – выдохнула Сайленс, – что случилось?
Мик небрежно взмахнул рукой, и кольца сверкнули в свете камина.
– Уверяю, ничего такого, из-за чего стоит волноваться, моя дорогая.
Неужели смерть трех бойцов за одну ночь считалась у него обычным делом? Если так, то тогда бы ему приходилось постоянно искать новых людей. Нет, здесь что-то не так.
– Как их звали?
– Кого?
– Пиратов. – Сайленс поморщилась и беспомощно взмахнула рукой, пытаясь подобрать правильные слова. – Твоих людей. Как их звали?
Мик так долго молчал, что она решила – ответа не будет. Но потом хозяин дома основательно отхлебнул из кубка и сказал:
– Пэт, Майк и Шон. Они не были самыми лучшими моими бойцами, особенно Пэт. Но зато он умел нас развеселить. И у него осталась семья.
Сайленс ждала, что Мик продолжит, но он молчал.
– Мне очень жаль, – прошептала его гостья.
– Жаль, что трое пиратов отправились на тот свет? – Мик удивленно поднял брови. – Вот уж не ожидал услышать от тебя такое.
Сайленс его издевательский тон совсем не понравился:
– Я не… – негодующе начала она, но Мик ее безжалостно прервал:
– Ну ладно, хватит об этом. Лучше скажи: ты доставишь мне удовольствие и поужинаешь завтра со мной? Обещаю: будет очень вкусно. Ну что скажешь, моя сладкая?
Почему-то его слова прозвучали очень неприлично. Сайленс нахмурилась, чувствуя, что начинает злиться по-настоящему. Мик не слушал ее, ему было не важно, что она думала и чувствовала.
– Я не твоя сладкая, потому прошу больше меня так не называть, – заявила Сайленс.
– Ты можешь просить сколько угодно, другой вопрос – послушаюсь ли я тебя, – тихо проговорил О’Коннор. – Ты сейчас в моей спальне и, кстати, не в первый раз.
Сайленс тяжело выдохнула. Как он посмел вспоминать о той ночи? Ей вдруг стало ужасно не по себе. Голод, мрачный тон Мика, эта зловещая, слишком знакомая комната – внезапно все навалилось на нее, и Сайленс оставили последние силы.
Никто не поверил, что Мик не тронул ее. Она пыталась оправдаться, но никто не стал даже слушать!
Сайленс смотрела на пирата, который нежился в ванне, и в ее сердце рождался ураган чувств. Злость, разочарование, страх за Мэри Дарлинг, усталость от терзавшего ее голода – все это бушевало и раздирало ее на части.
А еще было презрение. Да, Сайленс искренне презирала Мика О’Коннора.
– Знаешь, что случилось после той ночи? – дрожащим от ненависти голосом произнесла она. – Когда ты так жестоко подшутил надо мной?
Мик молча смотрел на нее. Его черные бездонные глаза ничего не выражали, в их глубинах даже не отражался свет камина. У него и сердце было каменное, раз он мог так беспечно играть жизнями людей и ничего при этом не чувствовать.
Сайленс сжала руки в кулаки. Она вся дрожала.
– А случилось то, что я стала как прокаженная. Никто из близких мне не поверил. Ты превратил меня в ничтожество. Все, что мне было дорого – уважение семьи, любовь мужа, доверие в браке, – все это я потеряла.
– А до того, как ты пришла ко мне, у тебя была идеальная семья?
Сайленс пришла в такую ярость, что у нее перехватило дыхание. Конечно, ее брак был идеальным, разве нет? Разве можно в этом сомневаться?
– Мы любили друг друга по-настоящему, – ответила она, заглушая едва слышимый голосок сомнения.
Мик отвернулся, и это еще больше разозлило Сайленс. Четыре длинных шага – и она оказалась рядом с ванной, встала на колени, взяла ладонями лицо пирата, повернула к себе…
– Да, у нас была любовь, – повторила Сайленс, чувствуя прохладную, немного шершавую от щетины кожу щек Мика. – Уильям и я любили друг друга до той ночи, когда ты заставил меня остаться у себя. Ты разрушил наш мир, поступил жестоко и бессмысленно, как мальчишка, отрывающий бабочкам крылья.
Его чувственные губы раздвинулись в глумливой усмешке.
– Что такое любовь? – спросил Мик.
Сайленс нагнулась к нему еще ближе и ответила:
– Это то, чего у тебя никогда не будет. То, что тебе не дано почувствовать. И мне жаль тебя, О’Коннор, потому что я хоть и потеряла настоящую любовь, но во всяком случае она у меня была. А ты так и умрешь, не испытав ее.
Его ухмылка стала еще шире.
– Может, с любовью у меня не все гладко, – низким, рокочущим голосом сказал он, – но вот с этим проблем нет никаких.
Мик схватил ее руку и опустил в воду.
Сайленс так отчаянно вырывалась, что залила водой одежду и ковер на полу, но Мик был сильнее. Он положил ее ладонь на свое возбужденное мужское орудие, а второй рукой взялся за волосы Сайленс и потянул за них, заставляя выгнуть шею. Одно мгновение – и пират накрыл ее рот безжалостным поцелуем. Мик принялся терзать ее губы, а чтобы Сайленс не могла отвернуться, продолжал держать за волосы. Она почувствовала, как его горячий, жадный язык раздвинул губы и скользнул внутрь. Поцелуй настолько ошеломил ее, что на мгновение Сайленс перестала бороться и открыла рот, ощущая пьянящий вкус вина на своих губах. Сначала его ласки были по-мужски властными, грубыми, но вдруг движения губ стали более нежными. Мик почувствовал, что сломил ее сопротивление, и теперь просто наслаждался.
Внутри ее постепенно разгоралось какое-то новое, неизвестное ей чувство. Оно было жгучим, по-животному примитивным и не имело ничего общего с любовью.
Мик застонал.
И тут Сайленс резко отпрянула. Та рука, которая была в воде, взметнулась и изо всех сил ударила пирата по лицу. Звук пощечины эхом разлетелся в тишине спальни.
– Нет! – крикнула она, чувствуя, как бешено колотится сердце в ноющей от желания груди. – У тебя нет на это права!
Сайленс стала отступать. Мик смотрел на нее ленивым взглядом и не двигался. Из уголка его рта капала кровь. И лишь когда она оказалась у двери, пират заговорил:
– Может, у меня нет на тебя никаких прав, моя дорогая, – произнес Мик таким мягким, тихим голосом, что Сайленс едва слышала его, – но, если бы я был твоим мужем, я бы выслушал тебя. Я бы тебе поверил.
Глава 6
«На закате третьего дня Умник Джон сел и стал думать о перьях, которые он нашел у себя в волосах. И о том, что, несмотря на все усилия, никому из братьев не удалось побороть сон. И вот Умник Джон раздобыл в замке немного свечного воска и залепил себе уши. А потом лег под вишневое дерево и стал ждать наступления ночи…»
Из «Умника Джона»
Утром Мик проснулся от того, что Лэд громко рыгал у камина.
– А ну хватит! – прорычал хозяин спальни.
Лэд замер на месте. Маленькие треугольные уши он тут же прижал к голове, хвост спрятал между ног. Мик, прищурив глаза, заявил, не сводя взгляда с пса:
– Только попробуй нагадить в комнате, и я придушу тебя. Пойдешь у меня на ужин в качестве жаркого.
Лэд заскулил и лег на пол.
Мик вздохнул, откидываясь на подушки. Да, день начался просто отвратительно. Вместо мягкого женского тела, греющего ему постель, – шелудивый пес у камина.
И неотступные мысли о Сайленс и их поцелуе.
Вчера вечером он не стал вести себя как джентльмен. Наоборот – просто протянул руку и взял то, что хотел. Разумеется, корить себя за это Мик не собирался, а поцелуй оказался именно таким сладким и страстным, каким он его и представлял.
Хотя нет, не совсем. В мечтах он пощечиной не заканчивался, и Сайленс не убегала от него, как от мерзкого насильника. Наоборот, они целовались долго и так жадно, что даже сейчас при мысли об этом у Мика начала шевелиться самая интимная часть тела.
Он поморщился, проклиная свою слабость. У него ломило мышцы на руках от неожиданного заплыва в Темзе, и это было еще одним напоминанием о том, что сейчас ему надо думать о Викарии и его банде.
Но Мик не мог выкинуть Сайленс из головы. Вчера Гарри рассказал ему, что она весь день голодала. Кое-кто из его людей тайком приносил ей еду, но она ее не принимала – наверное, пытаясь таким образом защитить их от гнева хозяина.
Почему Сайленс упрямилась? Может, она таким глупым способом протестовала против его власти? Или просто хотела позлить? Что ж, тут стоило признаться: это ей хорошо удалось.
Только сейчас Мик узнал, насколько проще было иметь дело с продажными женщинами. Заплатил им, получил что надо, утром отослал домой – и все, никаких тебе слез, разочарований, упреков. И, конечно, никаких пощечин, мысленно добавил Мик, потирая лицо. Но, как умно заметил Гарри, его гостья не была шлюхой. Он не мог ее отослать, не мог позволить, чтобы Сайленс уморила себя голодом. Раз уж он решил, что никому не позволит причинить ей вред, то надо быть последовательным и охранять ее, в том числе и от себя самой.
Значит, у него только один выход. Хоть внутренний голос твердил, что так поступать нельзя ни в коем случае, Мик собирался рискнуть и сблизиться с Сайленс. Сделать вид – только ненадолго, – что смягчился, и этим усыпить ее бдительность.
Это не было поражением – ведь Мик О’Коннор еще никогда и никому не сдавался. Но он мог поменять план, если видел, что прежний не работает, и это было мудрым решением. Мик впервые столкнулся с таким невиданным упрямством, когда женщина готова уморить себя, но только выйти из войны победителем. И вовремя понял, что пришла пора действовать по-другому.
Сайленс одевала Мэри Дарлинг, как вдруг дверь позади нее распахнулась. Девочка подняла глаза и недовольно поморщилась.
– Пьяхой, – заявила малышка.
Сайленс сразу поняла, кто стоит на пороге спальни. Она перевела дух и повернулась к Мику О’Коннору. Сайленс прикусила губу, болью заглушая воспоминания о его вчерашнем грубом поцелуе.
Пират закрыл за собой дверь и прислонился к стене. Лоб он наморщил почти так же, как его дочь.
– Как ты думаешь, девочка когда-нибудь станет называть меня по-другому?
– Не знаю, – ответила Сайленс с похвальным спокойствием. Ей оставалось только надеяться, что Мик не станет говорить о том, что произошло между ними в его спальне. Она-то уж точно не хотела поднимать такую неприятную тему. – Это зависит от того, будешь ты и дальше называть ее «она» или придумаешь что-то поласковее.
Мик хмыкнул.
– Справедливые слова, – заметил пират и направился к камину.
Наступила тишина. Мик задумчиво смотрел на огонь, а Сайленс – на него. Финелла ушла на кухню за утренней порцией каши для Мэри Дарлинг, так что в спальне они были одни.
– Зачем ты пришел? – наконец спросила Сайленс.
– Может, чтобы попросить прощения?
На мгновение она потеряла дар речи.
– Что ты сказал? – на всякий случай переспросила Сайленс.
– Знаешь, я сильно в тебе ошибся. – Его губы дрогнули в улыбке, которая показалась ей немного ироничной. – Мне думалось, ты будешь сидеть в спальне, вязать или вышивать, приходить, когда тебя зовут, и уходить, когда прикажут. В общем, я не предполагал, что ты окажешься такой бунтаркой.
Сайленс его слова совсем не понравились, но она сдержалась и как можно спокойнее сказала:
– Ты даже не знаешь, умею ли я вязать или вышивать.
– Да, – согласился Мик, – я вообще многого о тебе не знаю.
Сайленс пожала плечами. Она ничего не ела со вчерашнего утра, и сил на то, чтобы поддерживать их странный разговор, у нее не было.
– Разве это имеет значение?
– Да, имеет, – медленно проговорил Мик.
Сайленс в замешательстве уставилась на него. С чего он вдруг захотел узнать ее поближе?
Мик словно прочитал ее мысли. Он тряхнул головой и сказал:
– Пусть тебя это не волнует. Я пришел сюда по двум причинам. Во-первых, чтобы подарить тебе эту вещицу. – Пират шагнул к ней и протянул сверток.
Сайленс бережно взяла его.
– Дай! – Мэри схватила ее за руку, с любопытством глядя, как приемная мама развернула ткань и достала небольшую книгу с золотым обрезом.
– Осторожно, – сказала она малышке, когда та попыталась забрать новую вещь. – Смотри, но только из моих рук.
Сайленс открыла книгу и изумленно охнула, увидев небольшую, но необыкновенно изящно выполненную иллюстрацию. По морю среди огромных ярко-синих волн плыл корабль под квадратным парусом алого цвета. Сайленс даже видела крошечных моряков на его борту.
– Тебе нравится? – хрипловатым голосом спросил Мик.
– Очень. – Сайленс посмотрела на пирата и с удивлением заметила неуверенность в его взгляде.
Он пожал плечами и тут же придал лицу обычное безразличное выражение.
– Я подумал, что вы с ребенком скучаете, вот и решил подарить такую книжку.
– Спасибо.
Мик коротко кивнул и направился к двери. Но, остановившись на полпути, сказал:
– А еще я пришел сюда, чтобы попросить тебя поужинать со мной сегодня вечером. Нет, – и он взмахнул рукой, не дав ей ответить, – не спеши отвергать меня. Просто… подумай об этом, ладно? Пожалуйста.
Сайленс смотрела на него во все глаза. Она была готова поклясться, что до этого момента Мик О’Коннор ни разу никого не просил.
И опять пират словно почувствовал, о чем были ее мысли. Он мрачно ухмыльнулся и сказал:
– Не ожидала. Да, так скоро и рак на горе свистнет.
И с этими словами хозяин дома ушел.
Сайленс проводила его взглядом, повернулась к Мэри Дарлинг – и едва успела забрать у нее красивый подарок Мика, который та уже собиралась сунуть в рот.
Мэри негодующе заревела, но тут в спальню зашла Финелла с тяжелым подносом в руках.
– Смотрите, мэм! – воскликнула девушка. – Хозяин приказал подать вам завтрак!
Сайленс не знала, что ей ответить. Она молча смотрела, как Финелла стала накрывать на стол, и думала о Мике О’Конноре. Ей и в голову не могло прийти, что в итоге он сдастся. Ведь ее мучитель был пиратом – жестоким и бесчувственным человеком.
Или она ошибалась?
Позже днем баронесса Изабель Бекинхолл шагнула из кареты на мостовую и увидела перед собой полуголого нищего, лежавшего в сточной канаве. Она содрогнулась и спросила:
– Амелия, дорогая, ты уверена, что мы не ошиблись адресом?
– Конечно, – ответила леди Кир. Выйти из кареты ей помог мускулистый красавец лакей. Она махнула ему рукой и добавила: – А если видишь что-то неприятное, просто отводи взгляд.
Изабель мрачно огляделась:
– Значит, мне придется все время идти с закрытыми глазами. Почему вы выбрали для приюта такое страшное место?
– Ну, – сказала Амелия, – почти все наши воспитанники родом отсюда, из Сент-Джайлза, так что особого выбора у нас не было, чего, к счастью, нельзя сказать о доме. Сейчас мы строим новый, вот только дело идет слишком медленно. Все же я надеюсь: через месяц детки переедут в новое здание. – С этими словами она важно направилась к очень неприглядному строению и постучала в такую же убогую дверь.
Изабель вздохнула, подобрала повыше юбки и направилась следом за ней. Это было ее первое посещение сиротского приюта, и теперь ей казалось, что оно же будет и последним. Амелия долго уговаривала ее присоединиться к благотворительному обществу, которое помогало сиротскому приюту Сент-Джайлза. Она была там одной из главных дам-попечительниц и так восторженно отзывалась об их работе, что Изабель тоже решила попробовать.
Она глянула на подругу. У них была солидная разница в возрасте, и хотя Амелия скорей согласилась бы умереть, чем признаться, в каком году она родилась, судя по тому, что ее сыну исполнилось тридцать пять, ей самой было не меньше пятидесяти.
Изабель в свои тридцать два года выглядела на ее фоне совсем юно, но, несмотря на это, у женщин было много общего. Они обе очень рано вышли замуж за мужчин гораздо старше себя и вскоре потеряли их. Если верить слухам, Амелия была не так счастлива в браке, как она и ее дорогой Эдмунд. Кстати, их мужей объединяла одна общая черта: они оба были баснословно богаты. И, хотя после смерти их титулы и поместья перешли по наследству к другим родственникам, они оба позаботились о женах и оставили им приличное состояние.
Потому-то Изабель сегодня пригласили на собрание благотворительного общества, опекающего сиротский приют Сент-Джайлза. Для вступления в него требовалось только одно: чтобы дама была богатой и из хорошей семьи.
Убогая дверь открылась, и на пороге появилась девочка лет тринадцати. Взгляд у нее был не по-детски серьезным.
– Доброе утро, миледи, – присев в реверансе, сказала она.
Амелия позволила себе коротко улыбнуться в ответ.
– Доброе утро, Мэри Уитсан. Изабель, это мисс Мэри Уитсан, самая старшая девочка в приюте и незаменимая помощница для управляющего домом, мистера Мейкписа, и его сестры, миссис Холлинбрук. Мэри, это леди Бекинхолл.
– Здравствуй, Мэри, – радушно поприветствовала ее Изабель.
– Знакомство с вами – большая честь, миледи. – Мэри опять присела в реверансе, а потом глянула на Амелию. Та ободрила ее кивком головы, и девочка улыбнулась.
Ее серьезное лицо словно засияло изнутри. У нее были очень густые темные волосы и чистая светлая кожа. Изабель не сомневалась, что, когда минует неуклюжий подростковый возраст, Мэри превратится в настоящую красавицу.
– Пожалуйста, проходите, – сказала девочка.
Дамы вошли в коридор. Он был таким узким, что там едва могли разминуться двое человек. Заметив трещины на стенах и отвалившуюся штукатурку, Изабель поморщилась. Конечно, новый дом для приюта просто необходим.
Мэри повела их вверх по лестнице, и скоро они очутились в просторном помещении.
– Это классная комната, – сказала Амелия, – но мистер Мейкпис любезно разрешил нам использовать ее для собраний общества. Мы приезжаем сюда раз в неделю.
– Понятно, – пробормотала Изабель, оглядывая бедное помещение. Она увидела трех дам, сидевших на довольно шатких стульях.
– Я понимаю, – прошептала Амелия, словно прочитав ее мысли, – это не самое удобное место для встреч, но зато мы можем сразу получать отчеты от мистера Мейкписа, проверять, все ли в порядке с детьми, как их кормят, где они спят и так далее. Ах, леди Геро, добрый день, – сказала она высокой молодой даме, касаясь щекой ее щеки. – Геро, это леди Бекинхолл. Изабель, ты знаешь леди Геро?
– Конечно. – Изабель присела в реверансе, стоявшая перед ней дама ответила тем же. – Я дружу с вашей кузиной, мисс Батильдой Пиклвуд. Насколько мне известно, вы главная попечительница общества?
Леди Геро кивнула. На ней было очень элегантное платье, серый и лавандовый цвета которого подчеркивали великолепный светло-рыжий оттенок волос женщины.
– Поздравляю вас с недавним бракосочетанием, миледи.
Бледное лицо леди Геро порозовело.
– Спасибо, леди Бекинхолл. Разрешите представить вам мою сестру, леди Фиби Баттен.
Мисс Баттен выглядела совсем ребенком. Она была полной, глаза у нее косили, а еще бедняжка явно плохо видела и все время щурилась. И все же девушка радостно улыбнулась, присела и сказала:
– Рада знакомству, миледи.
Изабель улыбнулась и кивнула ей в ответ, а леди Геро продолжила, изящным жестом указывая на красивую темноволосую женщину:
– А это сестра моего дорогого мужа, леди Маргарет… – Но тут дверь в комнату открылась, и юный голос воскликнул:
– Боже мой! Какое ужасное место!
Изабель повернулась и увидела на пороге Пенелопу Чедвик.
Леди Пенелопа редко когда заходила в комнату без шума – это казалось ей слишком скучным. С того момента, как три года назад она начала выезжать в свет, ее признали первой красавицей города. У леди Чедвик были блестящие черные волосы, губы, похожие на бутон роз, и фиалково-фиолетовые глаза.
Она сбросила с плеч бархатную накидку, отороченную лебяжьим пухом, и кинула ее стоявшей позади девушке. Все дамы в комнате чуть не ахнули, увидев ее платье. Плотно облегающий фигуру лиф из парчи цвета шампанского был искусно расшит розовыми и золотыми нитями. Из-под подола кокетливо выглядывала нижняя юбка, украшенная такой же изысканной вышивкой. Весь этот наряд стоил не меньше двух сотен гиней.
Но это было неудивительно – ведь отцом леди Пенелопы являлся не кто иной, как граф Брайтмор, один из самых богатых людей Англии. По слухам, на ее приданое можно было купить королевский замок.
– А чай будет? – Леди Пенелопа огляделась по сторонам, словно ожидая, что поднос может прятаться где-то в углу. А когда ничего не нашла, мило надула губы и сказала: – Подкрепиться сейчас было бы очень кстати. Я ужасно измучилась, пока ехала в карете. Кажется, кучер так и норовил заехать в каждую яму на мостовой. И, о боже, этот Сент-Джайлз!
Тут девушка всплеснула руками и закатила к потолку прекрасные глаза, словно ужасы этого округа лишили ее последних сил. Однако длилось это представление недолго. Через несколько секунд она повернулась к сопровождавшей ее девушке, которая расправляла драгоценную накидку, и сказала:
– Артемис, иди и узнай насчет чая. Я уверена, что ты тоже устала от поездки. Нам всем надо подкрепиться.
– Да, Пенелопа, – сказала она и исчезла за дверью.
– И спроси насчет угощения! – крикнула ей вслед леди Чедвик. – Я была бы не прочь съесть парочку симпатичных пирожных.
– Хорошо, – ответила ей Артемис.
Изабель отметила, что, хотя леди Пенелопа и сказала про усталость компаньонки, это, однако, не помешало ей послать женщину за чаем. Амелия меж тем представила капризной красавице всех собравшихся дам. Поняв, что главная тут леди Геро, Пенелопа заявила ей:
– Я лично не совсем уверена, что мы поступаем правильно, собираясь в таком месте. – Она с опаской села на скрипучий стул. – Это может быть опасно.
– А я уверена, что нам никто не угрожает, – ведь мы приезжаем в Сент-Джайлз днем, в сопровождении слуг, – ответила леди Геро. – Разумеется, после заката солнца тут делать нечего.
Леди Пенелопа драматично повела плечами и сказала:
– Я слышала, тут появился мужчина в маске, одетый как арлекин. По ночам он похищает красивых девушек, тащит их к себе в логово и делает с ними все, что захочет.
– Призрак Сент-Джайлза – это в основном выдумки, – раздался спокойный мужской голос.
От неожиданности леди Пенелопа взвизгнула. Изабель повернулась к двери и увидела стоявшего там высокого молодого человека. Не считая белоснежной рубашки, вся его одежда была черного цвета и очень простого покроя. Шляпу с круглыми полями он снял и держал в руке, обнажив темно-русые волосы, собранные сзади в простой хвост. Судя по тому, как мрачно мужчина посмотрел на Пенелопу, ее поведение ему совсем не понравилось. Потом он обвел взглядом всю комнату, и его лицо стало еще более суровым. Видимо, остальные великосветские дамы ему тоже пришлись не по вкусу.
Изабель не выдержала и улыбнулась незнакомцу. Она вроде не собиралась с ним флиртовать, но улыбка почему-то получилась немного озорной.
– Вы сказали – в основном? – переспросила вдова.
Незнакомец повернулся к ней. Его взгляд так быстро скользнул по ее фигуре, что впору было задуматься, уж не привиделся ли он ей. Изабель вдруг вспомнила о низком округлом вырезе ее изумрудно-зеленого платья. Потом мужчина посмотрел ей в глаза.
– Мужчина в маске и костюме арлекина действительно появляется на улицах Сент-Джайлза, но ничего плохого он не делает.
Леди Пенелопу эти слова нисколько не успокоили. Она опять взвизгнула и откинулась на спинку стула, словно теряя сознание. Но потом вспомнила, что стул этот очень шаткий, и сочла за благо выпрямиться.
– Позвольте мне представить мистера Уинтера Мейкписа, – торопливо переменила тему леди Геро. – Он управляет сиротским приютом.
Затем главная попечительница стала называть ему имена всех дам, которые собрались в классной комнате. Мистер Мейкпис коротко кланялся каждой из них. Когда очередь дошла до Изабель, он лишь кивнул ей.
– Мистер Мейкпис, – протянула вдова. Ее всегда раздражали такие педантичные джентльмены. С другой стороны, над ними всегда можно было подшутить. – Какое интересное знакомство! Для такой ответственной должности вы выглядите слишком молодо. – Несмотря на суровый вид, мистеру Мейкпису вряд ли было больше тридцати.
– Я управляю приютом уже два года, с тех пор как умер отец, – спокойно ответил мужчина. – А до этого долгое время помогал ему во всех делах. Так что не сомневайтесь, у меня достаточно опыта для того, чтобы отвечать за приют.
– Правда? – Мистер Мейкпис говорил так серьезно, что Изабель едва сдерживала улыбку. Наверное, этот сухарь ни разу не смеялся за всю свою жизнь.
В эту минуту в комнату вошла компаньонка леди Пенелопы. Она с трудом дышала, так как несла поднос с кексами. За ней шли девочки с чайными принадлежностями. Когда леди Геро стала представлять ее всем собравшимся под именем Аремис Грейвз, девушка от смущения потупила глаза.
Мистер Мейкпис глянул на компаньонку, и его взгляд смягчился. Хотя улыбнуться он так и не удосужился.
– Разрешите, я помогу вам, – сказал мужчина и, не дожидаясь согласия, взял тяжелый поднос и отнес его на стол.
Мисс Грейвз застенчиво глянула на него и проговорила:
– Спасибо, мистер Мейкпис.
– Не за что, – довольно любезным тоном ответил тот.
Значит, он умел вести себя в дамском обществе.
– Пожалуйста, расскажите нам, как обстоят дела в приюте, – попросила его Амелия, наливая чай.
Он кивнул и принялся сухо излагать факты: на что были потрачены деньги, сколько новых детей поступило и каковы были успехи старых воспитанников. К концу его маленькой речи зевали все, даже стойкая леди Геро.
– Спасибо, мистер Мейкпис, – сказала она, когда после очередного длинного предложения возникла пауза, означавшая конец выступления. – У вас есть идеи, чем наше благотворительное общество может помочь вам?
– Нам нужны деньги, мэм, – ответил он без тени улыбки, – все остальное – второстепенно.
– Может, мы пошьем детям маленькие курточки? Хотя бы только мальчикам? – неожиданно спросила леди Пенелопа.
Мейкпис глянул на нее.
– Курточки? – переспросил он.
– О да! – Девушка взмахнула рукой. – Например, ярко-красного цвета, и тогда они будут походить на солдатиков. Или лимонного? Это очень модный сейчас оттенок. – И она чарующе улыбнулась управляющему.
Мистер Мейкпис прокашлялся и ответил:
– Желтый – очень маркий цвет. Исходя из моего опыта, дети, особенно мальчики, очень быстро становятся грязными, стоит только выпустить их во двор.
