Текст книги "Вечный цветок"

Автор книги: Элизабет Хой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Большое спасибо, – огрызнулась Мэнди. – Но когда понадобится совет по поводу моей личной жизни, я скажу тебе. – Это был ответ школьницы, за который ей немедленно стало стыдно.

Пожав плечами, Стивен открыл дверь на террасу.

– Ну, тогда я умываю руки. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Оставшись одна, Мэнди взяла со стола цветы, едва замечая их красоту. В душе у нее была только злость, которую вызвал Стивен. Она прикусила губу, ей очень хотелось плакать.

Глава третья

Профессор Крофтвелл с некоторой долей неудовольствия осознавал, что в воскресенье Мэнди необходим выходной день. Но их пребывание в Тунисе было в определенной степени ограниченным, а оставалось еще столько нереализованных планов Поэтому в ближайшее воскресенье он предложил отправиться на холмы, окаймлявшие береговую линию, в местечко, где имелись доказательства того, что когда-то тут жили карфагеняне.

– Это всего несколько довольно далеко разбросанных друг от друга фундаментов, – немного виновато уговаривал профессор. – Но если покопаться вокруг, кто знает, что там можно найти. Скорее всего это окажутся какие-то хозяйственные мелочи, вроде сломанных гребней или керамики.

Стивен мужественно заявил, что готов принять участие в этой экспедиции. Джамиля отправилась на кухню, чтобы приготовить корзину с завтраком. Мэнди, предвкушавшая ленивое безделье на пляже, неожиданно обнаружила, что тоже включена в эти грандиозные планы.

В последние дни она держалась со Стивеном с холодной отчужденностью, хотя редко встречалась с ним, поскольку большую часть дня он работал в своей комнате, а по вечерам исчезал из дома, чтобы встретиться со своими многочисленными друзьями. Мэнди была убеждена, что среди них не последнее место занимала Рената.

Когда они выехали на дорогу и отправились на холмы, Стивен сам заговорил о своей подруге, напомнив, что вечером она ждет их в гости.

Сидя рядом с ним на широком переднем сиденье, которое вместило всех троих, Мэнди обнаружила, что чувство обиды, которое не покидало ее несколько дней, почему-то испарилось.

В конце концов он же не собирался читать эту дурацкую карточку, а сделав это, удержался от насмешек, если не считать его замечания о «сантиментах». Мэнди поняла, что его забота, хоть и ненужная, была вполне искренней. Может быть, он и считал ее дурой, не способной позаботиться о себе, но с этим следовало, наверное, смириться.

Настоящие мужчины, вроде Стивена, считали, что девушки – это наивные, беспомощные создания, нуждающиеся в защите. Средневековая точка зрения, совершенно устаревшая в наши дни!

Когда они въехали на холмы, солнце поднялось довольно высоко. Прозрачное голубое небо было усыпано крошечными белыми облачками, дул восхитительный бриз. Профессор, щелкая фотоаппаратом, орлиным взором выхватывал достопримечательности – разрушенные колонны храма, груду выжженных солнцем камней, которые когда-то могли быть стенами римского дома. Теперь все эти руины утопали в зарослях ежевики, поросли жесткой летней травой, на которой паслись овцы и козы.

День был в самом разгаре. Они прошли между холмами в густую оливковую рощу, где воздух был напоен ароматами жасмина и цветущих апельсиновых деревьев, позавтракали на залитом солнцем холме в тени разрушенных стен. Далеко внизу сверкало синее море. Стивен показал девушке бухту, из которой отплыл вероломный возлюбленный Дидоны.

– Узнав, что он оставил ее, она собрала все его подарки и здесь на этом холме сожгла их на костре, а потом ударила себя ножом.

Раскинувшись на теплой от солнца траве, он приподнялся на локте и взглянул на Мэнди, пытаясь понять, какое впечатление на нее произвела эта трагическая история.

Но профессор нарушил очарование легенды, заявив, что вся эта история недостоверна и выдумана поэтом Вергилием.

– Более вероятно, что Дидона, жаждавшая власти, совершила самоубийство по политическим мотивам.

– До чего доводит эмансипация! – сказал Стивен. – Несчастные женщины! Если их не убивает любовь, это делает политика.

– Ну, я не собираюсь умирать ни за то, ни за другое, – провозгласила Мэнди. – Зато я хочу подняться на холм и нарвать этих изумительных цветов, похожих на лилии. Интересно, как они называются?

– Асфодель, – сказал профессор.

Мэнди повернулась к нему с широко открытыми глазами.

– Вот уж не думала, что асфодель существует на самом деле. Я считала, что эти вечные цветы – миф. Они, кажется, растут только на полях Элизиума?

– Это и есть поля Элизиума, – сказал Стивен, взяв девушку за руку и помогая ей встать. – Какой еще момент нам нужен? – Он выразительно взмахнул рукой. – Холмы, море, божественная красота, древние руины, тени влюбленных… и вечный цветок, ожидающий, когда мы сорвем его.

– Если его раньше не съедят овцы, – прозаически заметила Мэнди.

– Ты не слишком благосклонно относишься к моему поэтическому настроению.

Мэнди засмеялась:

– Поэзия, как мне кажется, не твой конек.

– Ты уверена? – Он все еще держал ее за руку. – Пойдем сорвем эти асфодели.

Вернувшись на виллу, они решили использовать еду, которую Джамиля приготовила для ланча, прежде чем узнала о предстоящей поездке. Холодное мясо, салаты, фрукты и сыр. Мэнди без особых затей накормила мужчин. Потом она приготовила кофе, и Стивен вынес тяжелый серебряный поднос с чашками на террасу.

Рената не ждала гостей раньше девяти часов вечера. Собираться раньше было не модно.

Расслабленные после долгого пребывания на солнце, они почти не разговаривали. Но молчание было дружелюбным, его нарушали только слабые порывы ветерка да стрекот цикад. Перед ними лежал темный сад, но небо было светлым от звезд. Вдруг Мэнди увидела крошечные золотые огоньки, мерцающие в тени розовых кустов.

– Что это такое? – воскликнула она.

– Насекомые рода пирофорус, – со знанием дела пояснил профессор. – В народе их называют светлячки, обычно они обитают южнее, но какое-то слияние течений воздуха сегодня занесло их сюда.

Стивен, сидящий около Мэнди, не мог не добавить:

– Сверкающие огоньки, которые выглядят так соблазнительно, являются любовными символами. – Он наклонился к ней ближе, в глазах его вспыхивали озорные огоньки. – Что ты еще хочешь узнать, маленький светлячок?

– Я так и знала, что ты не удержишься от плоских шуток. – Щеки Мэнди запылали.

В следующий момент она поднялась из-за стола, сказав, что пора идти наверх переодеться.

Когда девушка спустилась вниз, Стивен уже ждал ее в холле.

– Послушай, Мэнди, – примирительно начал он, – я приношу свои извинения за шутку относительно светлячка. Ты же не собираешься снова ввергнуть меня в немилость? Где же твое чувство юмора?

– Шутка твоя плохого сорта, я не люблю, когда смеются над моими друзьями.

– Хорошо. Это было не очень умно. Признаюсь. Прошу прощения. – Он протянул ей руку. – Надеюсь, я тоже вхожу в число твоих друзей?

Что ей еще оставалось делать, как принять его извинения… и предложенную руку? Но его вопрос девушка оставила без ответа, так как не совсем поняла, что он имел в виду, но спрашивать ей не хотелось. Лучше относиться ко всему проще, подумала она, направляясь вместе с ним к ожидающей их машине.

По дороге в Тунис Мэнди увидела, как над морем поднимается серп молодой луны. Профессор, явно довольный тем, что и его пригласили с собой, переоделся в темно-фиолетовый бархатный пиджак и завязал свободный шелковый галстук. Со слегка длинноватыми седыми волосами он выглядел одновременно респектабельно и романтично.

Мэнди снова надела свое шелковое платье, единственное, которое, как она считала, подходило для вечернего выхода. Хотя, судя по всему, это будет неофициальное мероприятие.

Стивен даже не потрудился переодеться. Он отправился в гости в старой университетской спортивной куртке и довольно мятых серых брюках, в которых ходил весь день.

Дом Ренаты, находившийся в старой части Туниса, был скрыт от посторонних глаз высокой каменной стеной, за которой росли фиговые деревья и цветущие кусты.

В просторной комнате, где она принимала гостей, с резного потолка свисали мавританские лампы, бесценные персидские ковры покрывали мозаичный пол, а дорогие портьеры драпировали окна и двери. При мягком свете ламп гости уютно располагались на низких диванах, расставленных вдоль стен. Всюду валялись восточные подушки, создающие особый колорит, и пуфики, обитые сафьяном. Негромкая музыка струилась из какого-то невидимого источника. В салоне Ренаты царила романтическая атмосфера, да и сама она, вышедшая встретить гостей в необыкновенном восточном наряде, напоминала сказочную принцессу.

Стивен представил своего дядю, который сразу почувствовал себя с Ренатой совершенно непринужденно. Та совершенно покорила его сердце, задав пару вопросов, касающихся проводимых им исследований. Слуга, облаченный в свободную белую одежду с малиновым кушаком, принес поднос с хрустальными бокалами, наполненными шампанским. Рената отдавала необходимые распоряжения и улыбалась вновь прибывшим гостям.

Когда она вернулась в очередной раз, то проводила профессора, которого считала своим самым почетным гостем, на обитый золотой парчой диван, и уселась там рядом с ним. Восседая как королева на своем троне, она милостиво принимала комплименты. Стивен фамильярно примостился рядом с ней на подлокотнике дивана.

Мэнди, незаметно стоявшая в сторонке, с любопытством разглядывала пеструю толпу гостей и слушала разговоры. Ей стало ясно, что каждый из приглашенных что-то представляет собой в литературном или художественном мире. Здесь присутствовали французский скульптор и кинорежиссер, известный киноактер и модельер, писатели и журналисты.

– Что интересного открыл вам Карфаген в этот раз? – спросил профессора сидящий рядом с ним пожилой ученый-математик.

– Меня интересует римское инженерное мастерство, – с готовностью отозвался тот. – Факт, что именно римский акведук сегодня снабжает водой этот район, по-моему, никогда не принимался во внимание, а жаль. Надеюсь найти в других районах страны водопроводные трубы и каналы. Мой племянник, проводивший геологические исследования неподалеку от Эль Хабеса, столкнулся с несколькими любопытными, на мой взгляд, глубокими водными источниками, а также с остатками очень древних лесов. Я рассчитываю съездить туда, если смогу выдержать дорогу, чтобы увидеть все это своими глазами и дать этому оценку.

– Это довольно изнурительный путь, – вмешалась Рената, прервав разговор с какой-то дамой. – Но если вы действительно решили поехать в Эль Хабес, профессор, я могу предложить вам место в самолете, который шейх аль Хассан, отец Рамона, пришлет за мной через несколько дней.

– Как это любезно с вашей стороны… – пробормотал профессор, слегка ошеломленный неожиданным приглашением. Рената и шейх, предоставляющий в ее распоряжение собственный самолет!

– Мы с шейхом старые друзья, – пояснила Рената. – Когда мой муж, который был автогонщиком, приехал в эти края, чтобы попрактиковаться в вождении машины в экстремальных условиях, шейх аль Хассан предоставил свои земли в его распоряжение – огромное пространство тяжелого гладкого песка. Это было то, что надо. С тех пор я поддерживаю тесные дружеские связи с семьей аль Хассана… супруга шейха очаровательная особа. Я приглашена на семейный праздник, – закончила Рената.

– Так вы едете принять участие в семейном торжестве? – поинтересовался профессор. – Но будет ли удобно, если я воспользуюсь самолетом шейха в деловых интересах?

– О нет, я думаю, он будет только рад оказать вам эту услугу. Самолет двухмоторный с салоном для нескольких пассажиров и удобной кабиной. – Она взглянула на Стивена. – Кстати, вы можете полететь все… И ты, Стивен, и, разумеется, Мэнди. Шейх попросил меня пригласить на праздник всех своих друзей. Он отдает в мое распоряжение целый дом для приглашенных.

– Не думаю, что я буду желанным гостем, – сказал Стивен. – У нас со стариком были некоторые разногласия на деловой почве. Боюсь, что Хассан подозревает меня в тайных поисках сокровищ, спрятанных в его землях, – и, весело подмигнув Мэнди, он добавил: – Но я не хочу лишать Мэнди такого приглашения. Даю голову на отсечение, что она страстно желает попасть в Эль Хабес.

– Разумеется, – заявил профессор. – И я тоже. Путешествие на таком прекрасном самолете – просто роскошь!

– Но разве ты не понимаешь, Стивен, – настаивала Рената, – что для тебя это было бы прекрасной возможностью уладить отношения с шейхом? И Мэнди было бы интересно познакомиться с арабской жизнью, не так ли, дорогая? – Она улыбнулась Мэнди.

– Это звучит заманчиво, – ухитрилась вставить слово Мэнди. Она была потрясена открывшейся перспективой. Эль Хабес, личный самолет шейха, встреча с Рамоном!

После небольшого обсуждения все было решено. Они отправятся туда в конце недели, когда торжества достигнут своего апогея.

– Я пробуду там только два дня, – пояснила Рената. – Если вам хватит двух дней, дорогой профессор, чтобы провести ваши изыскания, то я смогу доставить вас обратно на этом же самолете. Но, без сомнения, если вы пожелаете задержаться на более долгий срок, шейх предоставит вам транспорт на обратный путь… вы же знаете, что такое арабское гостеприимство.

Но профессор горячо заверил ее, что двух дней ему будет вполне достаточно.

– Возьмите с собой вечерние туалеты, – предупредила Рената. – Они вам обязательно пригодятся.

Все это было так неожиданно для Мэнди, что ей захотелось побыть одной, чтобы обдумать ситуацию. Снова увидеть Рамона! Конечно, она не влюблена в Рамона, но он ей очень нравится. Да, очень! Его нежное, рыцарское поведение может показаться старомодным, но оно так приятно для женского самолюбия! В отличие от грубого и бестактного Стивена Рамон никогда не оказывал давления на ее чувства, она даже представить не могла, чтобы он вдруг стал издеваться над ней или смеяться. Семья юного принца тоже интересовала девушку: было любопытно увидеть его в окружении родных.

Поднявшись со своего пуфика, она подошла к окну и остановилась, глядя на залитый светом ламп внутренний дворик. Позади нее шум голосов то усиливался, то затихал, как прибой на каменистом пляже. Если бы здесь оказался Рамон… или кто-то еще, с кем можно было бы беззаботно поболтать! Все друзья Ренаты были среднего возраста и казались такими умными – они совершенно не интересовались маленькой Мэнди, ведь она не была знаменита. Хотя Стивен тоже не был мировой знаменитостью, все же он ученый, преподаватель и личный друг Ренаты. Насчет этого не могло быть никаких сомнений: весь вечер он так и провел на подлокотнике ее «трона».

Чувствуя себя слегка заброшенной, Мэнди грустно смотрела на молодую луну, висящую в ясном небе над крышами города. Банкет во дворце шейха, подумала она, и пульс ее участился. Она обязательно должна купить новое вечернее платье… что-нибудь красивое и эффектное. Будет ли Рамон гордиться ею? От этих мыслей ее щеки чуть порозовели, а глаза заблестели.

Внезапно рядом с ней возник человек в струящихся белых одеждах, внимательно смотрящий на нее проницательными темными глазами. Он немного помолчал, но его улыбка наполнила ее душу странным умиротворением. Его тонкие смуглые руки были сложены ладонью к ладони, как у священника, выполняющего обряд.

Это марабут, поняла она, святой человек, о котором ей рассказывал Стивен, Сиди бен Ахмад, который жил в маленьком доме на окраине города.

– Вы одна, – у него оказался глубокий, проникновенный голос. – А вы так молоды… так молоды! – относилась ли нотка сожаления в его голосе к ее юности или одиночеству?

– Разве плохо быть молодой?

– Для вечности не существует возраста, – загадочно ответил он. – Как не существует одиночества в безграничной любви. «Посмотрите, как оживленно бьется пульс Аллаха во всем его мире», – процитировал он. – Это строка из стихотворения вашего поэта Теннисона.

Мэнди не показалось странным, что без всяких предварительных вступлений они смогли погрузиться в эту глубокомысленную беседу.

– Не знаю, читает ли кто-нибудь Теннисона в наши дни, – ответила она.

– Он написал не много поэм, подобных той, которую я только что процитировал: «Мечта Акбара», – заметил марабут. – Но право на истину не монополия Теннисона. К любому из нас приходит свет, если у нас есть глаза, чтобы увидеть его. Свет, освещающий каждого человека, приходящего в мир, – мягко закончил он. – Он и привел меня на этот вечер. Когда я сидел в своей хижине на холме, даже не помышляя о том, чтобы выйти в свет, я неожиданно понял, что должен сегодня прийти в дом Ренаты. Я словно услышал голос! Побуждение изменить свои планы было слишком сильным. И войдя в эту комнату, я понял, что привело меня сюда, потому что сразу увидел вас… Хочу предупредить – будьте настороже!

– Я не понимаю, – пролепетала она. – Вы ничего обо мне не знаете. Кто вы? Почему вы беспокоитесь?

Тонкое лицо цвета пергамента вдруг стало очень печальным.

– Перед вами опасная и трудная тропа, дитя мое. Идите по ней осторожно. Да защитит вас Аллах! – Он поднял руку, словно благословляя Мэнди, и исчез так же внезапно и бесшумно, как появился.

Подходил ли он к ней на самом деле? Или она просто вообразила себе эту встречу? Ну конечно же нет, уверяла она себя. Просто эта большая затененная комната с висячими мавританскими лампами придала его появлению и исчезновению такой эффект. Как понять эти странные слова? Что он подразумевал под «опасной тропой»? Мэнди провела рукой по лбу. Что за неясные предсказания? И все-таки этот человек необъяснимо внушил ей чувство умиротворенности и покоя, несмотря на свое тревожное предостережение. С этой минуты она больше не чувствовала себя Одинокой и заброшенной. «В безграничной любви не существует одиночества» – странные слова, которые могут означать все, что угодно. Но именно они изменили ее настроение.

Было уже далеко за полночь, когда они отправились домой. Тонкая молодая луна исчезла, и небо было бледным от света звезд. Стиснутая на переднем сиденье, Мэнди с непонятным волнением ощущала рядом с собой тепло тела Стивена. Как хорошо было бы опустить усталую голову на его крепкое плечо. Это был долгий и утомительный день: утром – поездка на холмы, потом вечер у Ренаты. В своем углу сонно кивал головой профессор.

– Ну, что ты об этом думаешь? – негромко спросил Стивен, как будто продолжая прерванный разговор. – Ты довольна идеей Ренаты взять нас всех в пустыню?

– Разве для тебя имеет значение, довольна я или нет? – ответила Мэнди не поворачиваясь.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Что еще можно ждать от неблагодарных маленьких девочек!

– Я вовсе не неблагодарная. Такая поездка, может быть очень занимательной, но ты взял на себя труд принять приглашение Ренаты, не спросив меня. Уверена, что это сделано из самых лучших побуждений… ты, видимо, пытаешься сыграть роль Купидона, не так ли?

– Меньше всего я подхожу на эту роль.

– А какую же? Почему же ты был так озабочен тем, чтобы я тоже отправилась в эту поездку?

– Увидишь, когда попадешь туда, – загадочно ответил он.

Конечно, это не было ответом на ее вопрос, но не последовало и ожидаемых намеков на ее отношения с Рамоном.

– Ну разве тебе не хочется узнать и увидеть что-то новое, познакомиться с интересными людьми?

– Ты думаешь, что я нуждаюсь в новых знакомых?

– Да, я уверен, что кое в чем ты точно нуждаешься. Знаешь в чем? В защите.

Девушка невольно вздрогнула. Словно из тумана в ее сознании всплыли слова марабута «Иди осторожно…»

Почувствовав неприятный укол в сердце, Мэнди раздраженно сказала:

– Почему ты считаешь своим долгом вмешиваться во все мои дела… мне это кажется дерзостью. – Она надеялась, что последнее слово разозлит его.

Но он только улыбнулся:

– Ты меня совсем не понимаешь, Мэнди. Ты так молода, Мэнди, так ранима. – Неожиданно он положил руку на ее колено.

Желание прислониться к его плечу стало почти непреодолимым. Что за безумие, подумала она растерянно. Что случилось с ней сегодня вечером – ее настроение поворачивается, словно флюгер на ветру. Стивен надоедлив, самонадеян, снисходителен… – самое неприятное сочетание человеческих качеств. Но она таяла даже от прикосновения его руки.

– Ты уже второй за сегодняшний вечер, кто сожалеет о моей молодости, – засмеялась она.

– И кто же был первым?

– Марабут. – Она хотела рассказать ему о странной беседе, но замялась, не найдя слов. Словно должна была хранить секрет, касающийся только ее и странного маленького человечка. – Расскажи мне о марабутах, – попросила она. – Почему к ним неодобрительно относятся в Тунисе?

– Их не любят только дураки да рьяные мусульмане. Эти люди не вписываются в обычную систему вещей. Они поддерживают суеверия, потому что обладают таинственными способностями, которые не так-то просто объяснить.

– Внутренний взгляд?

– Точно. Или экстрасенсорное восприятие, как это называется в ученых кругах, начинающих серьезно рассматривать этот феномен. Но почему ты интересуешься? Так что же тебе сказал марабут… относительно молодости и всего прочего?

– Ничего особенного. – Мэнди уклончиво опустила ресницы. – Я не хочу сейчас говорить об этом. Не приставай, ладно?

Автомобиль въехал в ворота виллы Ла Люсьоль. Вечер закончился.