Текст книги "Раскаленная душа"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

11

Кевин непринужденно развалился в кресле, вытянув перед собой ноги, и, похоже, чувствовал себя как дома. Впрочем, почему бы и нет? Вероятно, он проводит здесь много времени, когда Рональд в отъезде.

Если Линда и раньше хотела уйти, то теперь ей просто не терпелось это сделать.

– Я прихватила с собой Линду на чашечку кофе, – сообщила Элис светским тоном, словно пригласить в дом бывшую жену своего любовника было для нее самым обычным делом. – Может, ты вскипятишь воду, а я пока проведаю Кристофера. – Лучезарно улыбнувшись, она неспешно вышла из комнаты.

Линда все еще не верила своим глазам. Она ошеломленно наблюдала, как Кевин медленно выпрямляется в кресле и поворачивается, устремляя на нее загадочный взгляд сузившихся глаз.

Он изменился с тех пор, как она его в последний раз видела. Седина на висках стала еще заметнее, он осунулся, складки вокруг рта придавали лицу мрачное выражение.

Линде стало неуютно при одном воспоминании об их последней встрече, ведь они тогда занимались любовью. Однако Кевина неловкость ситуации, по-видимому, ничуть не смущала.

Что происходит? Знал ли он заранее, что актриса привезет с собой Линду? Если да, то ради чего все это? После развода им не о чем больше разговаривать.

Кевин медленно поднялся во весь свой внушительный рост, и Линда сразу же почти осязаемо почувствовала исходившую от него силу. Он навис над ней и спросил своим низким глубоким голосом:

– Что тебе предложить?

Линда растерянно смотрела на него, не зная, что и думать.

– Я имею в виду выпить.

Ничего! Не хочет она пить, она вообще не желает здесь находиться!

– Бренди. – Кевин, как всегда, решил за нее. Он подошел к сервировочному столику и налил янтарную жидкость в низкий широкий стакан. – Вот, возьми. – Видя, что она и не думает протягивать руку, он язвительно добавил: – Чем скорее выпьешь, тем скорее сможешь уйти.

Она взяла стакан, стараясь при этом не коснуться его руки, и сделала глоток. По телу сразу разлилось приятное тепло, и очень кстати, так как Линде уже начинало казаться, будто она превращается в кусок льда.

О чем только думала эта Элис Андерс, когда приглашала ее в гости?

Он присматривает за ребенком… Что может быть нелепее? Кевин Дарнелл в роли няньки! Впрочем, он сидел не с каким-то абстрактным малышом, а с сыном женщины, с которой у него роман.

Что-то Элис задерживается, подумала Линда.

– Как это ни странно, но я всегда знал, что вы с Элис понравитесь друг другу, – негромко заметил Кевин. – И ты ей действительно понравилась, Линда, иначе никакие силы не заставили бы ее пригласить тебя к себе домой.

Линда усмехнулась.

– Я польщена!

– Линда, сарказм тебе не к лицу.

– Это ты мне не к лицу, Кевин! – Она с вызовом вскинула голову. – Ты всегда пробуждал во мне самые худшие качества!

– И лучшие тоже, – вкрадчиво подсказал он, – давай не будем об этом забывать.

Если бы она могла забыть! Линда все еще отчетливо, слишком отчетливо помнила то блаженство, которое они последний раз познали в объятиях друг друга несколько недель назад. Несколько? Пять недель…

– Самые лучшие, – уверенно повторил Кевин. Он шагнул вперед и оказался в опасной близости от Линды. Его руки легли ей на плечи, и она затаила дыхание, словно попав под действие волшебных чар… О, нет, только не это!

– Боюсь, Кевин, этот молодой человек тебя одурачил, – прощебетала Элис, впархивая в гостиную с малышом на руках. Увидев, что они стоят почти вплотную друг к другу, она замерла на месте. – У-у-уф, – молодая женщина состроила виноватую гримасу и в шутку предложила, – может, мне закрыть дверь и попытаться войти снова?

Линда пришла в ужас, хотя и понимала, что это нелепо: уж если кто и имеет полное право обниматься с Кевином, так это она. И все же ей было не по себе.

Кевин поспешно отпустил ее, пересек комнату и наклонился к ребенку.

– Кристофер Кроуфилд, у меня будут из-за тебя неприятности, – шутливо пожурил он мальчика, который тут же с готовностью перебрался к нему на руки. – Мы же с тобой договаривались, что, когда мама вернется, ты должен спать.

Элис рассмеялась.

– Могу поспорить, ты уложил его, только когда услышал, что подъезжает моя машина!

Кевин усмехнулся, глядя на женщину поверх курчавой головки малыша, уютно прильнувшего к его груди.

– Кевин такой ласковый, – Элис повернулась к Линде, как бы призывая ее включиться в разговор. – Но вы, конечно, знаете это лучше меня.

Ничего подобного. Она вовсе этого не знала. Ни за два года замужества, ни после Линде не приходилось видеть его «ласковым». Но, вполне возможно, с этой женщиной Кевин проявил себя с какой-то неожиданной стороны, он действительно выглядел каким-то непривычно спокойным. И эти новые черточки, которые Линда обнаружила в Кевине, притягивали ее как магнит.

Ребенок, пристроившийся на руках у Кевина, был просто очарователен: с густыми черными локонами и такими же темными, огромными, как блюдца, глазами. Он повернул головку, застенчиво посмотрел на незнакомую тетю, и его личико озарила улыбка, открывшая крохотные белые зубки.

При виде этого прелестного малыша сердце Линды растаяло. Неудивительно, что Элис не захотела, чтобы ребенка растила няня.

Внешность Кристофера не оставляла сомнения в его восточном происхождении. Это обстоятельство удивило Линду: ребенок совершенно не походил на родителей: ни на Рональда, фотография которого стояла на каминной полке, ни на Элис.

– Линда, хотите его подержать? – предложила Элис. – Не волнуйтесь, – подбодрила она, – он не заплачет. Видите, малыш улыбается, значит, вы ему понравились. – Она взяла ребенка у Кевина и передала его Линде. – Дети обычно инстинктивно чувствуют, кому можно доверять. Наверное, Кристофер считает вас частью дяди Кевина.

Линда не услышала этих слов, ее внимание было всецело поглощено доверчиво прильнувшим к ней малышом. Он зачарованно смотрел на длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам Линды, потом осторожно погладил пальчиком шелковистую прядь и шаловливо улыбнулся. Линда опустилась в кресло. Как, оказывается, приятно держать на руках ребенка, какой он нежный, как приятно пахнет!

– Тебе идет, – заметил Кевин внезапно осипшим голосом.

Линда в недоумении посмотрела на него. Но когда до нее дошел смысл его слов, девушка побледнела.

– Мерзавец! – прошипела она. – Как ты смеешь! – Она резко встала и передала малыша матери. – Элис, у вас замечательный сын. Вы очень счастливая женщина, – добавила Линда многозначительно, потом повернулась и медленно побрела к выходу.

Но не успела она дойти до дверей квартиры, как Кевин схватил ее за руку и резко развернул лицом к себе.

– Отпусти меня! – процедила Линда сквозь стиснутые зубы. – Если в тебе осталась хоть капля порядочности, уходи отсюда и оставь Элис в покое. Связь с тобой принесет ей одни несчастья. – Так же, как и ей самой. Боже правый, сколько же он принес ей горя, сколько боли! Линда и сейчас почти физически ощущала ее.

– Неужели ты все еще веришь в эту чушь насчет меня и Элис? – взревел Кевин. – У тебя что, плохо с головой? Но глаза-то у тебя хотя бы на месте? – Он схватил ее за плечи и яростно встряхнул. – Оглянись вокруг, Линда, неужели ты не видишь, что этот дом полон любви? Не может быть, чтобы ты этого не чувствовала!

Разумеется, она все видела, и именно поэтому посоветовала Элис задуматься. Кевин не имел права вторгаться в эту счастливую семью. Внезапно он разжал руки и оттолкнул Линду.

– Похоже, это безнадежно. Рональд – мой лучший друг, а Элис для меня – как сестра, я крестный отец их сына. И ты все еще думаешь, что я мог… – он смолк на полуслове и недоверчиво покачал головой. – Как знать, возможно, когда-нибудь я все-таки пойму, почему ты считаешь меня таким чудовищем!

– Это я во всем виновата. – Элис вышла в коридор, держа на руках уснувшего ребенка. Ее прекрасные голубые глаза блестели от слез. – Я надеялась… Мне хотелось помочь тебе, Кевин, – виновато пробормотала она.

– Понимаю, дорогая, ты хотела как лучше, – он ободряюще похлопал ее по плечу. – Я на тебя не сержусь.

Конечно, на нее он не сердится, он злится на Линду. Но не имеет на это никакого права!

– Элис, это реальная жизнь, а не один из твоих фильмов, – мягко добавил Кевин. – Вам с Рональдом повезло найти счастье, а я свое упустил, – с жестокой откровенностью закончил он. Потом повернулся к Линде. – Не волнуйся, дорогая, я обещал, что ухожу из твоей жизни, и сдержу обещание. То, что произошло сегодня, больше не повторится, – сказал он жестко. – Всего хорошего, живи спокойно, Линда. – И он тихо удалился.

Линда беззвучно плакала, горячие слезы в два ручья лились по щекам. Элис обняла ее за плечи, и теперь уже они рыдали вдвоем, а между ними спал ни о чем не подозревающий малыш.

Элис успокоилась первой.

– Линда, возвращайтесь в гостиную и допивайте бренди. Я отнесу Кристофера в кроватку, и мы поговорим.

Линда была так подавлена, что не сопротивлялась. Она тяжело опустилась в кресло. Элис вернулась в гостиную.

– Я знаю, почему я плакала, – сказала она, – но что расстроило вас?

Сложный вопрос. И именно эту тему Линде совсем не хотелось обсуждать с Элис. Она пожала плечами.

– Это Кевин так на меня подействовал, – заметила она, недовольная собой.

Элис покачала головой.

– Никак я вас двоих не пойму! Кевин вас очень любит. И сегодня я поняла, что это чувство взаимно. Так почему же вы не вместе?

Прямота вопроса застала Линду врасплох. Однако Элис ошибается, Кевин ее не любит. Хотя надо признать и свою ошибку: она заблуждалась насчет отношений Элис и Кевина. Чтобы понять это, достаточно было увидеть их вместе – да, между ними чувствовалась искренняя взаимная привязанность и нежность, но это была нежность брата и сестры, а не любовников. Линда сразу поняла это, и не важно, что она говорила Кевину.

Она наконец осознала, что ее тревожит: нужно вернуться домой и поговорить с отцом.

– Элис, мне пора ехать. – Линда порывисто встала. – Было приятно познакомиться и с вами, и с вашим сыном, но…

Элис негромко, но решительно прервала ее:

– Если бы не Кевин, у меня бы не было сына.

Линда изумилась: что она имеет в виду?

– Когда мы с Рональдом узнали, что у нас не может быть детей, я пришла в отчаяние. – Элис неотрывно смотрела в глаза Линде. – Я таскала Рональда по врачам, надеясь, что кто-нибудь сможет нам помочь, и отказывалась даже обсуждать вопрос об усыновлении. Мечта о ребенке превратилась в навязчивую идею. Всякий раз, когда Рональд заговаривал о приемном сыне, я отдалялась от него. Мне хотелось своего малыша, не чужого, хотелось чувствовать, как он растет внутри меня, родить его, держать его на руках… В конце концов, мы с Рональдом так отдалились друг от друга, что наш брак оказался под угрозой. Вам это ничего не напоминает? – вдруг спросила она.

Линда нахмурилась. Ой ли? Они с Кевином не обращались к специалистам. Они потеряли ребенка – возможно, единственного, которого им суждено было иметь, и Линда просто отказалась говорить на эту тему. Боль была слишком острой.

– Нет, у нас было не так.

– Да нет, так же, – сочувственно протянула Элис, – а может быть, и хуже. Вы уже зачали ребенка, потом потеряли его, а это еще горше. И не сердитесь на Кевина, что он рассказал нам об этом, – поспешно добавила она, видя, что Линда напряженно застыла. – Три года назад, когда мы с ним познакомились, у него было очень трудное время. Он потерял и ребенка, и вас, и оказался почти в полном одиночестве. Вероятно, только глядя на него, я в полной мере осознала, какая опасность угрожает нашему браку.

Целых два года я была так одержима идеей родить ребенка, что чуть не забыла о самом главном: ведь я любила Рональда, и сохранить наши отношения, наш брак – вот что было важнее всего. Горе Кевина, потерявшего самое дорогое – любовь, меня образумило. Можно сказать, благодаря ему мы с Рональдом занялись усыновлением. – Помолчав немного, она с чувством добавила: – Кевин заставил меня понять, как мне повезло. У меня есть Рональд, моя вторая половина. И я наконец осознала, что буду любить ребенка, которого мы вырастим вместе, даже если он родится не у меня.

Линда сглотнула подкативший к горлу ком.

– Я не знала, что Кевин так страдал.

– Потому что вы его не слушали. Впрочем, я вас не виню. Иногда мы выплескиваем свою боль и гнев на самого близкого человека, не замечая, что творится с ним самим. Я так же вела себя с Рональдом.

А как Линда обошлась с Кевином? Она была в таком отчаянии, потеряв ребенка и выслушав приговор врачей. И разве можно было винить Кевина за то, что он отвернулся от нее и ушел к другой женщине, которая сумела окружить его сочувствием и пониманием!

– Кристофер – очаровательный малыш, – продолжала Элис. – Он появился у нас шести недель от роду, и я сразу же полюбила его. Он наш, понимаете, Линда, мой и Рональда, потому что мы его любим, ухаживаем за ним, когда он болеет, смеемся вместе с ним. Быть родителями – это не только биологически дать жизнь ребенку. Настоящая любовь начинается уже после рождения, когда он появляется на свет. Я не могла бы любить Кристофера еще сильнее, – сказала она просто, – даже если бы он был нашим сыном.

Линда готова была согласиться с Элис, но их брак с Кевином – совсем другое дело. Как ей объяснить? И вдруг она решилась.

– Это Кевин меня бросил, а не я его.

– А вы не пытались выяснить, почему? – не унималась Элис. – Я не могла понять, как любящий мужчина может послушно уйти, и спросила его об этом.

Линда затаила дыхание в ожидании продолжения.

– Ну и?..

– О, нет, Линда! – Элис покачала головой. – Кевин – мой друг, и я не могу обмануть его доверие. Если хотите узнать правду, вам придется спросить его самого.

– Как же я его спрошу? Он ушел.

Элис посмотрела на нее с сочувствием.

– Поезжайте к нему домой. – Элис заметила, как побледнела Линда. – Дорогая, неужели это так трудно сделать? По-моему, Кевин не раз пытался наладить ваши отношения. Не пора ли и вам сделать шаг ему навстречу? Его просто убивала необходимость дожидаться того дня, когда вы снова сможете выйти на сцену и он наконец сможет вернуться в вашу жизнь.

– На том злополучном концерте он вел себя ужасно – сплошное высокомерие, – вспомнила Линда.

Во взгляде Элис промелькнуло сожаление.

– Сколько вы с Кевином были женаты? Два года? И вы так и не узнали его по-настоящему…

– Узнала, еще как! – горячо возразила Линда. – Он был заботливым, любящим, внимательным…

Они так хорошо подходили друг другу по всем статьям – и эмоционально, и физически, и профессионально, – что их брак был почти безоблачным. До несчастного случая. А потом все пошло прахом. Но кто в этом виноват, Кевин… или она? Кто из них изменился?

– Линда, поезжайте к нему…

– Я не знаю, где он живет, – быстро сказала Линда.

Элис кивнула, поднимаясь.

– Очень мало кто знает его адрес. Кевин, как раненый лев, скрылся в своем логове и зализывал раны. – Она черкнула адрес на листке из отрывного блокнота, лежавшего возле телефона, и протянула его Линде. – Вот адрес, а ехать к Кевину или нет, это уже вам решать. Но я почти уверена, что сам он к вам не приедет. Только не в этот раз. По-моему, прежде чем окончательно разорвать ваш брак, все же стоило хотя бы еще раз поговорить.

– Процедура развода почти завершена, – сообщила Линда убитым голосом.

– Это дело поправимое, – отмахнулась Элис. – В конце концов, Линда, что вам терять?

Элис права. Терять ей нечего – больше нечего. Она знала, что никого не сможет полюбить так, как Кевина. Но хватит ли у нее мужества явиться к нему в дом, рискуя быть выдворенной с порога? Конечно, будет нелегко, но нужно попытаться поговорить с ним, установить хотя бы некое подобие дружеских отношений. Все же это больше, чем ничего.

– Вы очень милая, Элис, – Линда обняла женщину. – И настоящий друг Кевина.

– Так вы теперь поверили, что я ему только друг? – Видя растерянность Линды, Элис рассмеялась. – Репортеры, знаете ли, не верят в возможность дружбы между мужчиной и женщиной. Мы с Рональдом в курсе сплетен, которые ходят обо мне и Кевине, и не раз смеялись по этому поводу. Я – однолюбка, и уже нашла своего единственного мужчину, это – Рональд.

– Простите меня…

– Не стоит извиняться. Слухи о том, что Кевин Дарнелл – мой любовник, сыграли положительную роль в моем имидже! – Она ласково потрепала Линду по щеке. – Но я и ваш друг тоже, не забывайте. Что бы ни случилось.

Линда чувствовала некоторые угрызения совести: она прежде так нелестно думала об Элис, что вряд ли заслуживает ее дружбы.

Уже сидя в такси, которое везло ее к дому Кевина, Линда подумала: а заслуживает ли она того, чтобы Кевин ее выслушал? Да и что она может сказать такое, что он захотел бы слушать?

В ту ночь, когда они последний раз занимались любовью, ей на миг показалось, что Кевин ее любит. Но так ли это? Может, она просто выдавала желаемое за действительное? И, даже если это окажется правдой, смогут ли они преодолеть разногласия и начать с того места, на котором остановились?

Конечно, смогут. Нужно в это верить! Любовь – вот что главное. Тот, кто любит, способен если не забыть все, то, по крайней мере, все простить.

12

Стоя под дверью Кевина и дожидаясь, пока он откроет, Линда уже не ощущала прежней уверенности. Возможно, он не сразу поехал домой, а…

– Ты? – Кевин открыл дверь. Судя по всему, он ожидал увидеть на своем пороге кого угодно, только не ее.

Что ж, ничего удивительного. Когда они расставались, никому и в голову не могло прийти, что Линда когда-нибудь вновь захочет его видеть. И вот, пожалуйста, она здесь, в его доме, явилась по собственной воле.

Линда была несколько удивлена. Она ожидала, что Кевин поселился в какой-нибудь роскошной квартире, но оказалось, что он владеет трехэтажным викторианским особняком в респектабельном районе Лондона. Судя по тому, что Кевин сам открыл дверь, у него не было ни экономки, ни кого-либо еще, кто следил бы за домом. По-видимому, он предпочитал заниматься хозяйством сам.

И вот теперь, когда все колебания были уже позади, Линда не знала, что сказать!

Молчание затянулось. Кевин вопросительно поднял брови.

– Войдешь в дом или уже передумала?

– Я… – голос внезапно осип, и Линде пришлось откашляться. – Ничего, если я войду?

– Милости прошу. – Он с утрированной галантностью отступил в сторону, пропуская ее в дверь. Потом вошел сам и провел ее в комнату слева от прихожей.

Линда осмотрелась. Вдоль стен стояли шкафы, битком набитые книгами, стол был завален пластинками, на удобных креслах, расположившихся вокруг журнального столика, тоже лежали книги и газеты. Линда догадалась, что попала в «берлогу» Кевина.

Он неспешно прошел к одному из кресел и убрал газеты, чтобы Линда могла сесть.

– Извини, у меня не прибрано, – холодно произнес Кевин.

Когда-то они шутили, что в один прекрасный день Линда найдет его погребенным под горой мусора.

Она села в кресло.

– Красивый дом.

Что она здесь делает? Кажется, она попала в дурацкое положение!

Кевин игнорировал ее попытку завязать вежливую беседу. Казалось, он, как всегда, прочел ее мысли.

– Что ты здесь делаешь?

Она сглотнула слюну и грустно призналась:

– Я… я и сама толком не знаю.

Кевин остановился рядом с креслом, глядя на нее сверху вниз.

– Ты говорила с Элис? – сурово спросил он.

Линда отважно посмотрела ему в глаза.

– Говорила, но не в том смысле, который ты имеешь в виду.

– Тогда с отцом, – не сдавался Кевин. – Ты говорила с Морисом?

Линда покачала головой, нахмурившись.

– Я приехала сюда прямо от Элис. Кстати, она очень приятная женщина и, по-видимому, твой хороший друг. – Губы Кевина сурово сжались, и Линда решительно добавила: – Я имею в виду именно то, что сказала. Но я тебя не поняла: о чем мог говорить со мной отец, и при чем здесь ты?

Кевин отвернулся.

– Я уже говорил, это не важно.

– Для меня – важно. – Когда Линда сидела, Кевин возвышался над ней, как скала, и она чувствовала себя в крайне невыгодном положении. Она встала. – Кевин, мне было нелегко решиться сюда приехать, но раз уж я здесь, нам нужно поговорить. Действительно обсудить все, а не затевать очередной спор.

– Как ты думаешь, кто виноват, что мы все время спорим?

Линда вздохнула и выразительно посмотрела на него.

– Сейчас – ты!

Он метнул на нее свирепый взгляд, но удержался от резкого выпада.

– Дориан знает, что ты здесь?

Дориан? При чем тут он? Ах да, конечно. Кевин все еще думает, что у нее романтические отношения с его бывшим другом.

– Ты отстал от жизни, – начала она ровным голосом. – Через три недели я собираюсь петь на свадьбе Дориана…

– Бог мой, я вижу, вы не теряете время даром! – в сердцах выпалил он. – Ты так убедительно заявляла, что не собираешься за него замуж, и вот пожалуйста, не успеют высохнуть чернила на свидетельстве о разводе, а ты уже готова к свадьбе!

– …В качестве подружки невесты, – перебила его Линда. Она без труда выдержала взгляд Кевина. – Дориан уже больше года помолвлен.

Казалось, Кевин на миг лишился дара речи. Целая гамма чувств отразилась на его лице.

– Но он говорил… ты говорила…

– Это ты сказал, Кевин. Ты всегда считал, что у нас связь, – решительно поправила его Линда, – но я никогда не давала повода думать, что у нас с Дорианом что-то серьезное.

– Но ты никогда этого не отрицала, да и он тоже! – сердито воскликнул Кевин.

– Ты всегда с такой легкостью верил в самое худшее, а я… да что уж там, мне было проще, когда ты продолжал так думать.

Кевин прищурился.

– Почему?

Они стояли в противоположных концах комнаты, как два дуэлянта. Линда совсем не рассчитывала на такой поворот событий. Между ними и так накопилось достаточно противоречий, зачем же еще усугублять положение?

Она заставила себя продолжать.

– Скажи, Кевин, как ты себя чувствовал три года назад, когда я потеряла ребенка?

Он окаменел. Помолчав несколько секунд, он мрачно произнес севшим голосом:

– Линда, это давняя история.

Его волнение прибавило Линде храбрости.

– Это наша история, Кевин, и я хочу ее знать. Это важно для меня, ведь именно тогда начались наши проблемы. – Она тоже говорила с трудом.

Кевин тяжело вздохнул.

– Когда мы потеряли ребенка, я был раздавлен.

У Линды упало сердце: она так и думала. Значит, именно это было главной причиной перемен в их отношениях.

– Но не так, как если бы потерял тебя, – продолжал Кевин. – Конечно, это было очень больно и страшно. Я знаю, как сильно это на тебя повлияло, но пойми, во время беременности для мужчины ребенок не так реален, как для женщины. Когда он родится, другое дело, но пока он еще в утробе матери, пока мужчина не может взять его в руки, он не так остро ощущает с ним связь. Это был наш ребенок, и мы лишились его, еще не имея. Это было ужасно… – Кевин уронил голову на грудь. – Но если бы умерла ты… – Губы его дернулись и искривились в горькой усмешке. – А потом оказалось, что я все равно тебя потерял.

– Почему?

Линда затаила дыхание. Она чувствовала такое стеснение в груди, что просто не могла дышать.

Кевин устало вздохнул.

– Я это понял. Ведь ты не могла выносить мое общество. Всякий раз, когда я тебя навещал, твое состояние – и физическое и душевное – ухудшалось на глазах, так что врачи в конце концов решили, что для твоей же пользы мне лучше держаться от тебя подальше.

– И поэтому… – у Линды внезапно пересохло в горле, и стало трудно говорить, – поэтому ты переключился на Хильду Голд? – Его лицо угрожающе потемнело, и она поспешила добавить: – Кевин, я тебя не виню, мне просто нужно знать правду.

– Да будет тебе известно, я никогда не «переключался» на Хильду Голд, и не знаю, с чего ты это взяла! Да, мы пели вместе, но и только.

Линда облизала пересохшие губы.

– Я с ней говорила. Она сказала… сказала, что вы…

– Ну, что она сказала? – торопил Кевин. Но потом, взяв себя в руки, добавил уже спокойнее: – Когда ты с ней говорила?

– На следующее утро после того… когда ты не вернулся домой ночевать после концерта. Тогда еще была сильная метель, дороги замело. Я… – онемевшие губы плохо ее слушались. Линде пришлось замолчать и сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем она наконец смогла договорить. – Я позвонила в отель, где ты остановился. Меня соединили с твоим номером. Трубку сняла Хильда. – Линда замолчала и подняла на него полные слез глаза.

Он казался озадаченным.

– Хильда подошла к телефону? Но…

– Она сказала, что ей очень жаль, но такое случается сплошь и рядом, когда постоянно работаешь с кем-то в тесном контакте. – Линда всхлипнула и почти шепотом призналась: – У меня возникло такое ощущение, будто наступил конец света.

Кевин все еще непонимающе смотрел на нее.

– Ты говоришь о той ночи, когда снегопад задержал меня в Лондоне? Да?

– Ты сам знаешь, – выдохнула Линда. – Ты не пришел домой. Утром я позвонила в отель, просто чтобы поздороваться с тобой и узнать, сможешь ли ты приехать днем. Но с тобой я так и не поговорила. После того, что рассказала Хильда, я… я просто не могла! – Линда покачала головой. – В ту ночь мне показалось, что ты меня предал. Но с тех пор я стала старше, я уже не так ранима. Кевин, я понимаю, так иногда бывает…

– Но только не со мной! – отрезал Кевин. – Ни тогда, ни позже. Я хочу знать…

– Ни позже? Что ты хочешь этим сказать? – Теперь настала очередь удивляться Линде: не может быть, чтобы за все это время у Кевина не было ни одной женщины. Неужели он…

– Сейчас не это важно, – нетерпеливо отмахнулся он.

– Но для меня важно! – Не мог же Кевин все три года вести монашеский образ жизни? Это невероятно…

Кевин кивнул.

– Хорошо, мы обсудим это в свое время. Но сейчас важнее разобраться с Хильдой Голд. С какой стати она оказалась в то утро в моем номере? Погоди-ка, дай подумать, – задумчиво произнес Кевин, и его лицо немного просветлело. – Мы встретились внизу в холле, чтобы вместе пойти в ресторан завтракать. Я задержался у стойки портье, а она поднялась наверх, чтобы принести из номеров наши гитары – из разных номеров, заметь, Линда. Во сколько ты звонила?

– Точно не помню. – Она задумалась. – Было довольно рано, ночью я не могла уснуть… А, вспомнила, я звонила в половине восьмого. Да, так и есть, я еще ждала до этого времени, чтобы быть уверенной, что не подниму тебя с постели. Ты так много работал, поэтому мне хотелось, чтобы ты поспал подольше. – Когда на ее звонок к телефону подошла Хильда, Линда испытала потрясение, от которого так и не оправилась.

– Ты бы меня не разбудила, дорогая, мне так и не удалось заснуть, – с сожалением сказал Кевин. Он выглядел печальным. – Всю ночь думал, как ты, беспокоился за тебя. Когда я приехал в дом твоих родителей, твои слова подействовали на меня, как пощечина. Помнишь, ты сказала, что все кончено, что у нас не осталось ничего общего?

Да, она тогда действительно наговорила ему много неприятного, но только потому, что…

– Кевин, у тебя был роман с Хильдой Голд?

Их взгляды скрестились.

– Нет.

Линда ахнула. Она внезапно почувствовала слабость в коленях и рухнула в кресло.

Кевин наблюдал за ней из-под нахмуренных бровей.

– Ты мне веришь?

Линда решительно посмотрела на него.

– Да.

Кевин с прерывистым вздохом опустился на корточки рядом с ней.

– Это была единственная причина, по которой ты сказала мне те страшные слова три года назад? – хрипло пробормотал он. – Ты только поэтому хотела, чтобы я ушел?

Линда опять готова была расплакаться.

– Нет… не только. – Во взгляде Кевина появился вопрос. – Было много всего: я не могла ходить, не могла больше иметь детей… я стала совсем не той женщиной, на которой ты женился.

– Ты помнишь, любовь моя, мы обещали друг другу быть вместе в горе и в радости, в болезни и здравии. – Кевин взял обе ее руки в свои теплые ладони. – Я произносил эти клятвы всерьез, я и сейчас от них не отказываюсь, – мягко добавил он. – Линда, я всегда был верен супружеским обетам. – И он многозначительно добавил: – Всем до единого.

Значит, за последние три года в его жизни не было никакой другой женщины!

Линда испытующе всмотрелась в его лицо.

– Но ты не вернулся, – тихо сказала она. – Не пришел навестить меня или хотя бы узнать, не переменила ли я свое мнение…

– Морис заверил меня, что ты не передумала. Да, все эти три года я поддерживал связь с твоим отцом, – ответил Кевин на ее молчаливый вопрос. – Он говорил, что ты по-прежнему считаешь наш брак ошибкой и даже запретила упоминать в вашем доме мое имя.

Да, так и было, но она же не знала…

– Я и не представляла, что ты общался с отцом.

Морис тоже ни разу об этом не упоминал. Не потому ли он так хотел поговорить с ними обоими, когда лежал в больнице? Возможно даже, что нервное напряжение, вызванное необходимостью хранить эту тайну, и стало причиной его болезни! Теперь, оглядываясь назад, Линда припоминала, что отец стал хуже выглядеть как раз в то время, когда узнал, что она встретилась с Кевином на гастролях.

– Линда, я не мог оставаться в неизвестности, мне нужно было знать, как ты.

– А я отказывалась говорить о тебе, потому что это причиняло слишком сильную боль! Это была своего рода самозащита! – воскликнула Линда.

– Мне тоже было больно слышать, что в мое отсутствие твое выздоровление пошло гораздо быстрее, – напомнил Кевин, – но я должен был знать, что тебе лучше!

– Почему? – Линда задержала дыхание, с трепетом ожидая ответа и одновременно боясь его услышать.

– Я надеялся, что как только ты достаточно поправишься… я собирался встретиться с тобой, независимо от того, желаешь ты этого или нет! – Выражение его лица смягчилось. – Я знаю, ты считала меня высокомерным гордецом, да, да, не отрицай, – пробормотал он, когда она попыталась было возразить. – Но когда дело касалось тебя, у меня не было никакой гордости. Я люблю тебя, Линда. Всегда любил и буду любить.

– Ах, Кевин! – Она уткнулась лицом в его руки, и из глаз ее хлынули слезы. Через какие муки он прошел за эти ужасные три года! Она тоже страдала, но не так, как Кевин… – Это я во всем виновата, – всхлипнула Линда. – Я думала, ты разлюбил меня, нашел себе другую, и эта мысль была для меня невыносимой. Иногда мне даже казалось, что я тебя ненавижу, – призналась она.

– Твой отец не сомневался, что так оно и есть, – осторожно заметил Кевин. – Он очень за тебя переживал и старался защитить. Но я знаю, он жалел и меня, поэтому и не оттолкнул. Однако Морис не подпускал меня к тебе. В тот день, когда Морис приехал ко мне домой, он, по-моему, догадался, что кое-что изменилось. – Кевин нахмурился. – К сожалению, еще до того, как мы смогли все обсудить, с ним случился приступ.

Линда тяжело вздохнула, проклиная свою гордыню. За последние три года эта черта характера приносила ей одни лишь несчастья. Она отказалась от мужчины, которого любила, закрывала глаза на правду. Именно гордыня делала особенно невыносимой мысль, что она не может ходить, – было проще прогнать Кевина, чем жить с ним, чувствуя себя калекой.