Текст книги "Табу"

Автор книги: Элизабет Гейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

Но она знала, что ни в коем случае не может поделиться этим с Джо. Работа над сценарием наполовину вернула его к жизни. Остальное должен довершить фильм – и она сама. Если Кейт постарается вложить в роль всю свою душу и мастерство, это будет лучшее, что она может сделать для его спасения.

Со временем радостное возбуждение по поводу новой работы с Джо ослабило остроту ее тревог – сможет ли она играть достойным образом перед камерой? Подобно Джо, Кейт постепенно начинала чувствовать себя опять профессионалом. Она тоже возвращалась к творческой жизни.

Наконец война окончилась для Джо и Кейт. Они снова вместе. Они снова могут жить.

В небольшом кафе, незамеченный другими посетителями, сидел человек и читал заметку о новом фильме Джозефа Найта в «Дейли вэрайэтиз». Очерк сопровождался фотографией Найта вместе с Кейт Гамильтон.

Машины бесшумно сновали за окнами кафе. Перед ним были чашечка кофе и недоеденный пончик. Забытая сигарета тлела в металлической пепельнице.

Он понимающе кивал головой, когда читал ту часть заметки, которая касалась ран Найта. Он знал, что это такое, потому что сам был ранен – отметина в память о Гуадал-канале. Он тоже был ветераном.

Теперь он глядел на фотографию Кейт и пробегал глазами то, что она говорила репортерам.

«Я люблю его как мужчину и уважаю как кинематографиста…»

Человек улыбнулся, иронически поджав губы.

«Итак, ты достигла всего, детка, не так ли? – думал он. – Твой мужчина вернулся, и твоя карьера снова пойдет вверх. Какая удача для тебя…»

В течение четырех лет он наблюдал за растущей славой Кейт. Он видел ее в «Бархатной паутине» множество раз, покачивая головой, – он оценил ее талант и талант ее нового мужа.

Но он не предпринимал никаких шагов. Он только ждал, когда станет ясно, каких высот она сможет достичь. Он не хотел вмешиваться, пока ее статус не упрочится и Кейт не станет признанной знаменитостью. Всемирно известной звездой номер один. Не раньше.

Внезапно началась война, и он отложил воплощение своего замысла. Четыре года он служил в морской пехоте – трудные, страшные четыре года… Он вернулся с войны, разгоряченный насилием и готовый на что угодно.

Готовый заняться Кейт…

Он бросил последний взгляд на фотографию Кейт в газете. Как она великолепно выглядела! Как дивно… Неотразимая! Но все же это была просто Кейт.

Просто его жена.

Час пробил, Кетти, душка. Я уже здесь.

Бросив десятицентовую монетку на столик для официантки, Квентин Флауэрз встал, оставив сигарету дымиться в пепельнице. Он направился к двери кафе, открыл ее пинком и вступил на залитый солнцем бульвар Санта-Моника. Он был в Калифорнии. Он был в Голливуде.

2

Ив Синклер проснулась в одиночестве.

Комната была в полумраке. Она не знала, была ли еще ночь или уже наступил день. В ее голове было пусто – память замутнена изрядной порцией алкоголя, выпитого с вечера. Впрочем, так было слишком часто последние четыре года. Слагаемыми ее жизни были спиртное, наркотики, бесчисленные, часто едва знакомые мужчины и кошмарные мысли по ночам. Казалось, от ее былой гордости не осталось и следа.

Она лежала на кушетке в комнате своего дома в Малибу. Она могла слышать волны, накатывающиеся на берег снаружи, тревожные и зловещие. Они открыла глаза с болезненным усилием. Мгновение она смотрела перед собой, как смотрело бы немое существо на заре мира, вглядываясь в темноту как в нечто абсолютно беспросветное, неизведанное и бездушное.

Потом она пришла в себя настолько, чтобы понять, кто она такая.

Прострация сменилась рыданиями. Мир приоткрыл знакомое лицо, уродливое и безнадежное. Еще одно утро. Она проснулась. Дикая головная боль, вызванная похмельем, начала разрывать мозг.

Она встала и поплелась в ванную, натыкаясь на стулья, кушетки, столы, уставленные полупустыми бутылками со спиртным. Она открыла аптечку, не зажигая света в ванной, и взяла четыре таблетки аспирина. Свежая водопроводная вода на вкус казалась взятой со дна грязного пруда – такими искаженными стали ее вкусовые рецепторы.

Так и не взглянув на себя в зеркало – ее лицо было зрелищем, которое все труднее было вынести в последние годы, – она стояла и ждала, сможет ли проглотить таблетки без осложнений.

К ее приятному удивлению, желудок принял их. Она помедлила еще мгновение, прежде чем добавить фенамин к химической смеси внутри себя. Затем проглотила несколько таблеток от тошноты и пошла на кухню.

Там был кавардак. Она отпустила прислугу почти на неделю, предпочитая мирно пить в одиночестве. Ее руки тряслись, когда она положила кофе ложкой в кофеварку, налила воды, поставила вариться. Ей удалось выбросить несколько бутылок из-под пива и ликера и остатки пищи со стола. Но потом ее силы иссякли, она вернулась в гостиную, закурила сигарету и стала ждать, пока будет готов кофе и подействует фенамин.

Она окинула комнату наметанным взглядом, ставшим зорким за эти годы отчаяния. Она искренне не могла вспомнить, был ли с нею сегодняшней ночью мужчина. Все говорило за то, что вчера она пила не одна. Сигаретных окурков было больше, чем достаточно для одного человека. Подушки разбросаны на кушетках повсюду. Отдавала ли она свою плоть незнакомцу на большой кушетке у камина? Или это было на полу?

Она не знала. Если кто и был здесь до того, он уже ушел. Кто бы он ни был.

Тоска одиночества пронзила Ив при этой мысли. На какое-то мгновение она почувствовала себя маленькой и беззащитной. Она была словно крохотной девочкой внутри тела взрослой женщины, беззвучно плачущей в поисках тепла, которого не было, ласки, которой не было, когда она смотрела на кольца дыма, поднимавшегося от сигареты. Сигарета была в пальцах взрослого, которые не могли принадлежать ей.

Ее пальцы дрожали теперь так сильно, что Ив потянулась к ближайшей бутылке, плеснула в бокал то, что оказалось виски, и выпила это залпом. Она закрыла глаза, чувствуя, как жидкость буквально разливается по ее внутренностям. Ее физическая боль была сильной. Но она не шла ни в какое сравнение с болью душевной, которую различные наркотики должны были бы заглушить.

Ив сидела на кушетке, слушая неумолкающий шорох прибоя и готовясь к борьбе с тем, что стало сильнее ее. Так было каждое утро – попытки не пить, попытки не помнить. Не думать.

За последние четыре года Ив утратила свой блеск и статус звезды, которого она добилась такой дорогой ценой, и погрузилась в небытие. Голливудский кошмар, поглотивший так много друзей и врагов на ее памяти, наконец настиг и ее. Она сломалась.

Из-за Джозефа Найта. Из-за его «Бархатной паутины».

Его фильм получил восемь наград Академии, включая приз за лучшую картину. Он сам получил «Оскара» как лучший режиссер.

Кейт Гамильтон, инженю, получившая отнятую у Ив роль, была награждена «Оскаром» как лучшая актриса.

В пылу дифирамбов, которые пелись этому фильму, Джозефу Найту и Кейт – ее провозгласили самой выдающейся актрисой мира после одной-единственной роли, – Ив Синклер была забыта. Ее капризы на съемочной площадке и ее изгнание Найтом стали преданием старины глубокой. Все утонуло в блеске славы Найта и его жены, его новоиспеченной звезды.

Казалось, никто в Голливуде не помнил об Ив Синклер после того, как Кейт заняла ее место. И поэтому никто, кроме самой Ив и ее агента, не заметил, что все ее заслуги пошли псу под хвост в тот самый день, когда Найт выпроводил ее со съемок «Бархатной паутины».

Ее родная студия решила, что она больше не существует. Для нее не было сценариев. Ее почтовый ящик пустовал. Никто из руководства студии не отвечал на ее телефонные звонки. Ее перестали приглашать даже на самые захудалые мероприятия и вечеринки.

Молчание телефона было красноречивым. Оно было зловещим. Когда прошли первые адские недели, Ив Синклер увидела глубину постигшей ее катастрофы. Ее по-детски взрывное и упрямое поведение на съемочной площадке Найта не только ударило по ее репутации. Случилось нечто худшее. Кейт Гамильтон своей великолепной игрой ввела в обиход эталон нового имиджа ведущих актрис, новый стиль. Это был земной, чувственный образ, трагический и глубокий. И он сразу же снискал любовь публики, поразил ее воображение. Когда это произошло, образ Ив Синклер, изящный, но несколько рафинированный и холодный, отошел в прошлое.

Почти в одночасье с Ив было все кончено. Публика, с привычной жадностью до новых имен и короткой памятью, быстро забыла ее. Студии больше не нуждались в ней. Там было полно других актрис, более молодых, второстепенных молодых звезд, которых они могли натаскать так, что они будут подражать Кейт, пытаясь приобщиться хотя бы к крупице ее славы.

Все вели себя так, будто Ив Синклер никогда не существовала.

Благодаря невероятным усилиям ее агента родная студия изредка предлагала ей роли во второразрядных картинах – мордобойных поделках, мелодрамах с ограблениями, вестернах и даже дешевых мюзиклах. Ив отказалась ото всех предложений. Она знала, что появление в подобном фильме означает конец ее карьеры знаменитой звезды. Ей нужно переждать бурю и постараться взять реванш позднее. Быть может, ее час еще настанет.

После четырех предложений наступило полное молчание. На Ив поставили крест.

Буквально в течение нескольких недель после истории с «Бархатной паутиной» она выпала из списка десяти актрис, делавших самые большие кассовые сборы. Ив знала – вернуться туда она уже не сможет никогда.

И все из-за Джозефа Найта. И Кейт Гамильтон.

В течение первых месяцев после катастрофы Ив просиживала часами в своей комнате, думая, как уменьшить свои потери. Она припоминала каждого студийного чиновника или звезду, которым она оказала какую-либо услугу. Она вертела эту мысль под разными углами, думая о каждой сомнительной, бесчестной и даже грубой и непристойной попытке, которую она может предпринять, чтобы вернуть себе хотя бы малую часть того, чего лишилась.

Но все было напрасно. Все ее хорошо отточенное оружие было бесполезно сейчас. Не было продюсеров, которых можно было соблазнить, не было талантливых режиссеров, которых она могла перетянуть на свою сторону, не было блестящих сценаристов, которым она могла посулить различные блага за то, что они напишут сценарий, достойный ее таланта. Голливуд повернулся к ней большой широкой спиной.

И все из-за невероятного, просто безумного факта, что в роковой для Ив момент Джозеф Найт попался на ее пути и отрава его обаяния проникла ей в сердце и ослабила ее железный контроль над собственной карьерой.

Когда эта горькая правда дошла наконец до сознания Ив, она начала пить. Она увидела, что алкоголь был драгоценным противоядием от нестерпимой боли, которая разрывала ее душу постоянно. Казалось, что в ее венах вместо крови текло отчаяние.

Вскоре она стала мешать алкоголь с наркотиками и с радостью отметила, что стена между нею и реальным миром стала толще. Она перестала думать о своей карьере. Ее единственной мыслью было – как убить время, каждый день до того, как придет ночь.

У нее поменялся круг знакомых – появилось много порочных, извращенных, принадлежащих к малообеспеченным слоям общества, с которыми можно было пить. И спать. После она с трудом могла припомнить их лица. По крайней мере, ей не нужно было тревожиться, что в один прекрасный день она может столкнуться с ними на какой-нибудь вечеринке. Ее давно уже не приглашали никуда.

По-настоящему их и не было здесь, этих мимолетных приятелей с нечистым дыханием, неискренними голосами, руками, членами и языками. Ив была одна.

Она была одинока на этой земле– что было самой сутью ее муки. Это было состояние, которым она гордилась в былые времена – когда ей сопутствовал успех. Но теперь она была одинокой в своей агонии, «банкротом», «бывшая некто» – как это называли в Голливуде. Никто в этом мире не болел за ее судьбу, не заботился о ней. Никто не замечал ее боли, ее отчаяния, не старался успокоить ее своей человеческой добротой…

Однажды Ив затосковала по матери. Вернее, по идее матери. Не по тому хваткому, эгоистичному существу, которое помогло Ив строить ее карьеру так много лет назад, но по настоящей, обычной матери, с ее лаской, заботой, которая возьмет ее в свои объятия и утрет ее слезы.

Но этого не было. Не было никого.

Бутылка стала ее единственным другом. И тревожная тьма – то ли день, то ли ночь, – которая отделяла ее от волн, берега, людей на земле, стала ее единственным убежищем.

Убежищем, которое позволяло не смотреть в зеркало на свое лицо, не думать о потерянном прошлом и о будущем, которое никогда не настанет.

…Она все еще сидела на кончике стула, ожидая, когда утихнет головная боль, как вдруг услышала звонок.

Она с трудом добралась до телефона и взяла трубку. Это был ее агент.

– Как дела, Ив? – спросил он. Ив горько улыбнулась, почувствовав неловкость в его голосе. Он знал, как она жила. Он старался звонить ей как можно реже, потому что не хотел быть свидетелем ее безнадежного положения.

Несколько радиопередач и рекламных шоу, участия в которых ему удалось добиться для Ив (ему приходилось заниматься этим самому, потому что департамент рекламы ее студии больше не замечал ее существования и тем более не собирался предпринимать ради нее каких-либо шагов), ни к чему не привели. Сначала она согласилась на несколько предложений, но ее состояние было настолько очевидным, что всякий, кто видел ее, мысленно желал, чтобы она вовсе не появлялась перед публикой.

За последние шесть месяцев таких предложений не было вовсе.

Но сегодня у него были для нее кое-какие новости.

– Послушай, Иви, – сказал он. – У меня есть для тебя кое-что очень, очень грандиозное. Невероятно грандиозное. Но тебе придется решиться на многое. Не время думать о своем «я». Речь идет о твоем будущем. Это может быть началом чего-то огромного, новой эпохи в твоей карьере, если ты верно раскинешь карты.

– О чем ты говоришь? – Ив спросила хрипло, с трудом.

– У меня в руках сценарий, – ответил он. – Я только что окончил его читать. Здесь есть великолепная роль для тебя. Просто потрясающая. Не думаю, что кто-нибудь на свете мог бы сыграть ее так, как ты, – если, конечно, ты постараешься.

Ив стояла, потерянная в полумраке гостиной, пытаясь унять бурю в своем мозгу.

– Что это за роль? – спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Ты сама увидишь. Я сейчас тебе его пришлю, – сказал Фредди. – Ты не поверишь своим глазам.

– Кто ее предлагает? – спросила Ив.

– Видишь ли, все немножко сложнее, – ответил Фредди в некотором замешательстве. – Это не совсем предложение. Они еще не решили, кто будет ее играть. Такие вот дела… Но я имею там некоторое влияние. Так что они будут очень, очень заинтересованы в твоей кинопробе.

– В моей кинопробе? – воскликнула Ив, на секунду забыв о головной боли. – Ты хочешь сказать, что мне потребуется проба? Как ты думаешь, Фредди, кто я? Ив Синклер не нуждается в испытаниях!

Наступила пауза. Молчание Фредди было красноречивым. Он ждал, пока Ив остынет и взглянет фактам в лицо. Те дни, когда она была звездой, миновали. Ей нужно браться за работу, пока это еще возможно. Она выбрала неудачное время для капризов.

– Мне очень жаль, детка, – сказал Фредди. – Я сделал все, что мог. По правде говоря, они боятся предлагать эту роль тебе, потому что ты можешь с ходу отказаться от нее.

Он лгал – никто даже и не думал об Ив в качестве актрисы, – но надеялся, что его ложь выведет ее из летаргии.

– О ком… о ком ты говоришь? – выдавила из себя Ив.

– Дело в том… Этот новый фильм будет снимать Джозеф Найт.

Ив стала смертельно-бледной. Ее руки начали дрожать.

Новый фильм Найта! И он интересуется ею в качестве главной героини! Возможно ли это? Может ли Найту войти в голову сумасшедшая идея реставрировать ее карьеру после того, как он разрушил ее собственными руками?

– Ты шутишь, Фредди, – сказала она наконец. Ей удалось улыбнуться. – Это что – утка для колонки слухов? «Ив Синклер будет играть главную роль в фильме Джозефа Найта…»

Несмотря на свою иронию, Ив начала приходить в радостное возбуждение. Ее пальцы, держащие трубку, стали ледяными.

Опять наступила неловкая пауза.

– Дело в том, золотко, – начал Фредди, – что это не совсем главная роль.

Лицо Ив омрачилось. В этот момент ее возбуждение начало сменяться подавленностью. Какие еще новые унижения приготовил для нее этот человек? Когда же конец ее мучениям, связанным с Джозефом Найтом?

На другом конце провода Фредди кусал губы в замешательстве. Он надеялся, что Ив уже слышала о том, что Кейт Гамильтон будет играть главную роль в новом фильме Найта. Но теперь он вдруг понял, что Ив ничего не знает, потому что перестала читать газеты, и еще – никто из ее знакомых не рискнул бы упомянуть при ней о будущем триумфе Кейт Гамильтон.

– Кто же играет главную роль?

– Видишь ли, это Кейт Гамильтон, – проговорил Фредди осторожно. – Но поверь мне, солнышко, что вторая по значению роль даже лучше, чем главная. Это выдающаяся, невероятная роль. Поверь мне!

– И они предлагают мне эту роль? – спросила Ив. – Они предлагают мне пробу?

– Понимаешь… – начал Фредди. – Не то чтобы они ее предлагают. Но я могу это устроить. Нет, серьезно, я могу это устроить. Однажды они взглянут на вещи моими глазами… Я имею в виду, что никто лучше тебя не справится… Не сыграет так, как ты…

Ив почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Ей казалось, что она сейчас упадет в обморок. Как, думала она, как дошла до такого падения, как? Ее гордая сущность? Ее блестящее положение в Голливуде?.. Они не предлагают ей даже пробу. Фредди просто положил глаз на сценарий и думает, что она сумеет проявить себя с лучшей стороны в этой кинопробе, если он на коленях будет умолять Найта и его компанию допустить к ней Ив.

Какая гримаса судьбы! Всего несколько лет назад Ив была столпом Голливуда. А сегодня она дошла до того, что должна упасть в ноги тому самому человеку, который сбросил ее с Олимпа, умоляя дать ей второстепенную роль – вернее, кинопробу на второстепенную роль в фильме, главную роль в котором будет играть актриса, четыре года назад занявшая ее место и способствовавшая гибели ее карьеры!

Ив потянулась к бутылке виски. Но не было стакана. Ей придется выпить прямо из горла.

Она колебалась.

Какие-то колесики завертелись в ее мозгу, заржавелые, но все еще жизнеспособные. Она и прежде попадала в переделки– когда с ее карьерой было все о'кей – и с ловкостью преступника и талантом звезды спасала себя из самых безнадежных ситуаций.

Никогда ее положение не было еще таким жалким. До этого момента она была уверена, что она конченый человек.

Но теперь появился шанс. Ив двадцать лет потратила на то, чтобы не упускать свой шанс. Она не была той женщиной и звездой, как когда-то. Но она по-прежнему была Ив Синклер. Она была бойцом и талантливой актрисой.

Ив поставила бутылку.

– Сценарий у тебя? – спросила она.

– Здесь, золотко. Подожди, пока ты…

– Пошли его мне срочно, – сказала Ив. – С курьером. Я буду ждать. Мне он нужен через двадцать минут.

Она не дослушала сбивчивый ответ Фредди. Медленно повесила трубку.

Она полностью осознала, каким решающим был этот момент. Но, что более важно, она усмотрела в этом поэтическую справедливость. Ироничная, но симпатичная рука судьбы снова сталкивает ее с Джозефом Найтом – человеком, который уничтожил ее. Теперь у нее был шанс работать с ним снова и, возможно, спасти себя через него. К добру это или к худу, но этот шанс не был случайностью. Судьба протягивает ей руку.

Счастливый случай стучится к ней в дверь, быть может, в последний раз. Ив откроет эту дверь.

3

Джозеф Найт вместе с Кейт и своим ассистентом Ларри Уолшем были уже на месте, когда Ив ровно в восемь часов утра приехала для кинопробы.

Собравшееся на студии множество людей ожидало от этого утра всяких неожиданностей. Они просто не могли поверить, что Джозеф Найт предложил Ив Синклер попробоваться на роль в своем новом фильме. Ведь он выгнал ее со съемочной площадки на предыдущей картине, после того как она совершенно немыслимо вела себя на съемке – худшего поведения Голливуд не видел за всю свою историю. Это изгнание стало концом карьеры Ив и крушением ее личной жизни, одновременно вознеся Кейт к вершинам славы.

А теперь именно Кейт будет играть главную роль в этой ленте, тогда как Ив, если проба будет удачной, получит первую второстепенную роль за всю свою актерскую жизнь.

За все эти годы, когда Ив была звездой, она ни разу не соглашалась взглянуть на текст второстепенной роли. Ей бы и в голову не пришло представить себя в таком качестве. И даже теперь никто не знал, пойдет ли она на это, согласившись принять участие в фильме, главную роль в котором будет играть ее соперница.

Все было готово к одной из самых потрясающих сенсаций года. Члены съемочной группы были как на иголках. Даже Джозеф Найт, Ларри Уолш и Кейт не знали, чего им ожидать.

Но, как оказалось, их тревоги были напрасными.

Ив скромно проскользнула в звуковую студию, словно участник массовки или малозначимый исполнитель, который ждал, когда ему скажут, что нужно делать. Она была одета в дождевик и шарф. Когда она сняла темные очки, все увидели, что алкоголь и наркотики основательно поработали над ее лицом за эти годы. Свежесть юности, которая была визитной карточкой актрисы, исчезла. Она выглядела потрепанной, даже побитой жизнью.

Но все же было что-то достойное в выражении ее лица, и это произвело впечатление на всех. Казалось, она поняла, что второстепенная роль, созданная Джозефом Найтом, могла стать подарком для нее, важным шансом. Конечно, она не вернет ей статус звезды – это время ушло безвозвратно. Но все же возникал последний шанс показать, что она все еще была профессионалом, у которого есть будущее. В ее долгой карьере в Голливуде, которая началась, когда Ив была еще ребенком, это была последняя – символическая – битва, последний важный рубеж, который она должна преодолеть.

Ив подошла прямо к Джозефу Найту и протянула ему руку.

– Я не оказываю вам чести, придя сюда, – сказала она. – Это вы делаете мне любезность, пригласив меня на пробу. Я это знаю.

Джозеф Найт пожал ее руку.

– Это не одолжение, – сказал он. – Вы прочли сценарий. Мне нужна незаурядная актриса на эту роль. Я думаю, что ею можете быть вы.

– Назовите это так, как считаете нужным, – улыбнулась Ив. – Но я хочу, чтобы вы знали, что я благодарна вам за этот шанс. На съемках «Бархатной паутины» я вела себя как избалованный ребенок. И я почти провалила ваш фильм. Ни у одной актрисы нет права вести себя подобным образом. Если вы решите взять меня в ваш фильм, знайте, я стала взрослой. Гарантирую вам это.

Она повернулась к Кейт и пожала ее руку.

– Мы с вами никогда по-настоящему не встречались, – произнесла Ив. – Но я всегда восхищалась вашей игрой.

– Наше чувство взаимно, – ответила Кейт. Она уже почти собралась добавить, что обожала Ив Синклер во времена своего детства, но вовремя спохватилась. Ей не хотелось напоминать Ив о ее бывшей карьере кинозвезды. – Вы – выдающаяся актриса, мисс Синклер.

– Зовите меня Ив, – грустно улыбнулась экс-звезда. – Я надеюсь, вы не чувствуете себя неловко, что ваш творческий путь начался с того, что вы получили мою роль в «Бархатной паутине». Поверьте мне, вы сделали для этой роли гораздо больше, чем могла бы сделать я. В вас есть что-то особенное, чего у нас, менее талантливых, никогда не было. Я знаю, что вас ждет впереди великая карьера. И я рада, что могу каким-то образом стать причастной к этому.

Она рассмеялась:

– Разве это не ирония судьбы? Четыре года назад вы были скромной исполнительницей в моем фильме. Теперь я пытаюсь стать тем же в вашей картине. Вещь нашла своего нового хозяина. Но вот что я вам скажу: теперь она у того, кому принадлежит по праву. Все теперь на своих истинных местах.

Кейт не находила слов. Такое унижение со стороны блестящей звезды! Кейт просто потеряла дар речи. Она смотрела, как Ив удалялась в гримерную, и думала, что кумир детства опять повстречался на ее пути. Кейт словно воочию видела сейчас тот странный, почти колдовской вечер, когда вручались «Оскары», – и лицо Ив Синклер в зеркале туалетной комнаты.

Когда Ив самостоятельно загримировалась, она выслушала соображения Джозефа Найта по поводу роли. Если у Джо и были какие-либо опасения, как сможет он находиться рядом с Ив Синклер, они были излишними. Ив внимательно слушала его слова.

– Это очень важная роль, – сказал он. – Вы, вероятно, уже могли это понять из сценария.

Ив кивнула. Фильм был о влиянии войны на судьбу молодой женщины, которая влюбляется в обедневшего молодого человека. Ее семья не одобряет это чувство. Когда девушка была уже готова пойти против воли семьи, внезапно война вмешивается в ее жизнь, и ее возлюбленный отправляется служить в армию. После его отъезда героиня узнает, что она беременна. Она растит его ребенка и живет надеждой, что он возвратится к ней. Но когда это происходит, роковое вмешательство ее лучшей подруги приводит фильм к трагическому финалу. Подруга убеждает героя, что ребенок героини от другого мужчины, и он уезжает, даже не повидавшись со своей возлюбленной. Больше они никогда не встретятся. Глядя назад, можно увидеть, что их прощание на вокзале, когда он отправлялся на фронт, было тем последним мигом, когда они видели друг друга.

Ив должна будет играть лучшую подругу героини, подругу, которая поощряет запретную любовь героини, в то время как сама потихоньку влюбляется в героя и становится причиной их разлуки навсегда, не давая ему возможности выяснить, что это был его собственный ребенок и что героиня преданно ждала его все годы войны.

– Вы – лучшая подруга героини, – говорил Джозеф Найт. – Более того, вы с ней, как сестры. Вы выросли вместе. Вы доверяли друг другу все свои секреты– или почти все – со времени вашего детства. Конечно же, о мальчиках, романах… Но теперь все изменилось. Когда появляется герой, в вашей дружбе образуется трещина. Вы начинаете думать о себе и видите, что ваши желания находятся в противоречии с желаниями героини. Вы начинаете скрывать то, что с вами происходит. Эта изворотливость – сущность характера вашей героини. Вы должны отразить это в вашей игре. Внутри вас произошла перемена, и вы должны скрывать это и делать так, чтобы героиня и публика верила, что вы все такая же, как и прежде. Конфликт пожирает вас изнутри, но вы скрываете это – до тех пор, пока зрителям не придет время узнать об этом.

Ив слушала внимательно. Она уже прочла сценарий и знала, какое огромное значение имеет эта роль для всей ленты. Она была сложной. Когда главная героиня влюбляется в героя, никто не знает, что ее лучшая подруга – в сценарии ее зовут Сьюзен – тоже неравнодушна к нему.

Роль Сьюзен была неоднозначной. Она была искренней и верной подругой героини, пока любовь не трансформировала ее сердце и не заставила предать дружбу. Ее ложь изменила судьбы всех основных персонажей и сделала невозможным счастливый конец, который казался таким близким, когда герой вернулся с войны. Но она не смогла поступить иначе, потому что ее любовь была слишком сильна, чтобы ей противостоять.

Ив чувствовала, что Джозефу Найту нравится эта роль.

– В течение фильма вы постоянно скрываете истинные мотивы ваших поступков, – говорил он. – Даже от себя самой, потому что вам не под силу оказаться лицом к лицу с вашим искушением предать лучшую подругу. Но в своей игре вы должны как бы делать едва уловимые намеки на ваши чувства – так, чтобы, когда ваш внутренний конфликт выйдет наружу, зрителю не показалось, что он возник из ничего.

Ив уважительно кивнула. В свое время она читала множество сценариев и с первого взгляда могла разглядеть выдающийся. Ив понимала, что Джозеф Найт превзошел самого себя, создав роль Сьюзен как антипод главной героини.

Но это была не главная роль.

Джозеф Найт почувствовал желание улыбнуться, когда он сравнил сегодняшнее послушание Ив с тем, как она вела себя четыре года назад, саркастически имитируя повиновение только для того, чтобы делать все наоборот, едва заработает камера.

Но теперь что-то говорило ему, что этого не повторится. Так оно и вышло.

То, что произошло ранним утром в звуковой студии № 7 на «Монак пикчерз», никогда не забудут в Голливуде.

Ив Синклер вышла на площадку одетой и загримированной самым неожиданным образом. Она выглядела как привлекательная провинциальная девушка. Все в ней дышало здоровьем, простотой и ненавязчивым юмором.

Грим, который в течение десяти лет наносился для того, чтобы Ив выглядела более чувственной, более неотразимой, чем она была на самом деле, теперь служил иной цели – сделать Еву похожей на множество других девушек, простых, дружелюбных и общительных.

Присутствующие в студии стали свидетелями незабываемого зрелища. Это была великолепная демонстрация актерского мастерства. Каждая сцена была сенсационной. С главной героиней – ее роль читала Кейт – Ив была весела, даже забавна, естественно мила. В ее поведении ощущалась привязанность к героине, рожденная долгими годами дружбы, привязанность, которая выражалась в сотне разных мелочей. С главным героем – его роль читал Джозеф Найт – Ив была любезна, дружелюбна и беспечна. Но, по почти неуловимым и тонким намекам, можно было думать, что она вовсе не так равнодушна к герою, как хочет сказать своим поведением. Какая-то тень лишь мелькала в ее жестах – тень тайны, которая изредка давала о себе знать и пряталась, но едва уловимым, изящным лейтмотивом жила в ее смехе, улыбке, движениях…

Зрелище было потрясающим. В звуковой студии все затаили дыхание. Дело было не только в том, что блестящее актерское дарование Ив не могло никого оставить равнодушным. Она внесла новые штрихи в свою роль, придав ей некое трагическое звучание – молодая женщина чувствует, что многолетняя преданность своей подруге, главной героине, тает под влиянием неодолимой силы, которой является ее запретная любовь к главному герою.

Прочная, невидимая связь установилась вскоре между Ив и Кейт, когда они читали тексты своих ролей. Кейт почувствовала, что ей словно брошен вызов – такой, какого она не получала еще никогда. Игра Ив нашла отклик в ее душе и мобилизовала все ее лучшие актерские способности. Кейт ощутила, что стала лучше понимать свою роль.

К концу пробы, которая заняла почти два часа, Кейт решила для себя вопрос. Она отвела Джо в сторону и высказала ему свое мнение.

– Конечно, я не могу указывать, как тебе поступать, – сказала она. – Но мне кажется, что нужно дать ей эту роль. Нужно. Она сделает твой фильм выдающимся. И она поможет мне играть лучше, чем я играла бы без нее. Она – гений. Если во мне есть хотя бы малая часть ее таланта, я буду самой счастливой актрисой в мире.