Текст книги "Великодушный деспот"

Автор книги: Элизабет Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Но хотя кражу она могла как-то скрыть, утаить наглый побег было нельзя. Тетя Марион глубоко встревожилась его поведением, хотя и не знала самого худшего. Она решила написать письмо Энтони и рассказать, что случилось, потому что не считала возможным объяснять все это по телефону. И она, и обе ее племянницы с волнением и нетерпением ждали ответа мистера Марша, но когда он пришел, в конверте оказалась лишь коротенькая, отпечатанная на машинке записка от его секретаря, сообщавшая, что содержание письма мисс Торн принято к сведению и мистер Марш ответит при первой возможности. Стало очевидным, что он не намерен предпринимать никаких действий в отношении парня, хотя все семейство терялось в догадках по поводу такой реакции.

Полина вернулась к некоторым из своих прежних обязанностей и помогала Джошу в конюшнях. Снова потянулись однообразные серые дни. Она была рада, что Энтони не приехал. Мало того, что она испытывала жгучий стыд за поведение Майкла, в ушах у нее до сих пор звучали его слова. Его совершенно непристойное предложение она проигнорировала, даже не стала об этом думать. Энтони, конечно, мог бы поддаться, если она отчаянно начнет флиртовать с ним, но слишком далеко он все равно заходить не станет, тем более что на горизонте постоянно маячит Виола. И тут ей в голову пришло, что он, зная о ее влюбленности, определил ее на безобидную роль сестры специально, чтобы избежать сомнительных ситуаций. Чем больше девушка об этом размышляла, тем больше ей казалось, что это и был его истинный мотив. Ведь предлагают же девушки такие отношения отвергнутым ухажерам как бы в качестве утешительного приза. Только у них все наоборот, Энтони предложил рассматривать себя в качестве старшего брата, потому что не мог принять ее любовь. Очень тонко, с горечью подумала Полина, только ей не нужны никакие утешительные призы, и она покажет Энтони, что он очень и очень ошибся, считая, что она питает к нему какие-то нежные чувства. И в ее распоряжении есть только один убедительный способ это доказать: она должна завести себе другого мужчину. В самом начале их знакомства Полина обмолвилась, что она якобы девушка Джорджа; вот и надо теперь превратить это в реальность. И когда Энтони наконец появится здесь, она встретит его известием о своей помолвке, а может быть, сможет даже к тому времени показать колечко на пальце от Джорджа. Представив живо эту сцену, она испытала громадное удовольствие, даже не подумав о том, что вряд ли в этом случае ее ждет счастливая семейная жизнь, потому что если долгой искренней дружбы оказалось недостаточно, чтобы завершиться благополучным браком, то какие отношения могли основываться на уязвленной гордости?

Однако Джордж, в силу упрямства человеческой природы, стал трудноуловим, перестал звонить Полине по вечерам, и она видела его только мельком, когда он увозил в город Линетт.

Линетт уже достаточно привыкла к этим поездкам, чтобы ездить одна, и преодолела даже свою боязнь автомобилей. Она открыла им, что, оказывается, давно метает стать нянечкой и возиться с детьми. Теперь, когда здоровье ее улучшалось с каждым днем, казалось вполне вероятным, что она сможет в скором времени осуществить свою мечту. После Рождества Линетт собиралась подать заявки в разные детские учреждения с запросом о возможности ее трудоустройства. Ей уже исполнилось семнадцать, и скоро она получит право работать. После побега Майкла и предстоящего отъезда Линетт, «семейство» Энтони распадется на глазах, подумала Полина, но ему, по всей видимости, не было до этого никакого дела, потому что он по целым неделям не вспоминал о них, и девушка убеждалась больше и больше, что правильно истолковала его поведение. Ну по крайней мере, Линетт теперь счастлива и здорова, и она всегда будет благодарна Энтони за это.

За десять дней до Рождества она договорилась поехать с Джорджем и сестрой в Глочестер. Она преследовала две цели: покупку подарков к Рождеству и возможность побыть наедине с Джорджем. Теперь, когда дошло до дела, она не знала, как приступить к разговору, но если Джордж еще не передумал, достаточно будет только обронить какой-нибудь намек, чтобы он снова завел разговор.

Они выехали на рассвете, еще стоял морозный туман. По-настоящему рассвело только к девяти часам утра. Когда они на полной скорости проезжали Мэлфорд и Садбери, на улицах горели фонари. Глядя на долину Констебль, Полина с ностальгией вспоминала тот день, который они провели с Энтони во Флэтфорде золотой осенью, казавшейся сейчас так далеко. Тогда она была беспечна и весела; впрочем, была ли? С самой первой встречи на Тавернхэмской аллее ее тянуло к владельцу «Трех Печек», потому-то она так отчаянно и сопротивлялась его влиянию. Она, конечно, не то чтобы влюблена в него, нет, а приезд Виолы Сильвестер вообще пресек всякую возможность романтических надежд; и теперь ей остается одно – быть разумной, практичной и выйти за Джорджа. Полина посмотрела на его курносый профиль на фоне серого, зимнего неба, Он не был ни красив, ни романтичен, но зато он был честным, искренним и надежным, как Гибралтарская скала. Почувствовав на себе ее взгляд, Джордж быстро взглянул на нее и так же быстро отвернулся. Ей показалось, что он смутился, и с неприятным чувством Полина подумала, а не истощилась ли его преданность сейчас, когда она ей больше всего нужна.

Башня городской ратуши Глочестера, возвышавшаяся на небольшом холме, показалась вдали, и они съехали вниз на дорожную развязку, где машины шныряли во всех направлениях. Летом дороги были забиты, но в пасмурный декабрьский день движение было небольшим. Они свободно и без помех свернули к вокзалу.

Полина вышла на платформу, чтобы посадить Линетт в вагон, в очередной раз поразившись, насколько повзрослела сестра за последние пять недель. Теперь это была полная самообладания юная леди с ясной целью в жизни. Пришел поезд и увез ее – вернуться она должна была только к вечеру, – и Джордж поехал вверх по холму к центру города, где и высадил Полину возле магазинов. Они договорились встретиться попозже и вместе пообедать, и девушка надеялась использовать этот шанс, чтобы поговорить с ним и сообщить, что она передумала. Полина задержалась перед лавкой ювелира, глядя на выставленные там кольца; даже подумала – может быть, он прямо здесь и сейчас купит ей кольцо, и в этот момент, впервые после принятия решения, у нее вдруг сжалось сердце. Правильно ли она поступает? Как только кольцо окажется у нее на пальце, дороги назад, возможно, уже не будет. По улице спешили люди, как и она выбравшиеся за рождественскими покупками, празднично украшенные витрины магазинов ярко светились, но в сердце у Полины не было радости.

Остановившись у обочины, она пережидала поток машин, чтобы перейти дорогу. Наконец светофор переключился на зеленый, автомобили остановились и в открывшемся просвете она увидела на другой стороне улицы Джорджа с девушкой. Девушка была в твидовом брючном костюме и походила на сотни других девушек. У нее были светлые волосы до плеч, длинные ноги и ярко накрашенное лицо. Они шли по тротуару, блондинка по-хозяйски держала Джорджа за руку и смеялась, а на лице Джорджа было написано самодовольство: он нашел ту, которая оценила его тяжеловесные шутки. Между ними и Полиной замелькали машины. Она пошла в противоположную сторону, чувствуя вину. Наверное, Джордж надеялся пообедать со своей прелестницей, а она ему все испортила. Полина была рада, очень рада, что он нашел себе другую девушку, ту, которая будет любить его так, как она сама никогда не сможет, и удивилась, что при этих мыслях испытывает чувство сродни облегчению. Ведь она хотела принести Джорджа и себя самоё в жертву собственной гордости, но судьба распорядилась иначе. Она была благодарна случаю, что увидела Джорджа с девушкой прежде, чем начала действовать.

Когда они с Джорджем встретились, чтобы пообедать, девушки и след простыл. За обедом он спросил, приедет ли Энтони на Рождество. Она ответила, что нет.

– Ну разумеется, он хочет провести Рождество с Виолой, – сказал Бартон.

Полина погрузилась в задумчивость. Она представила себе Виолу, шикарно одетую, танцующую с Энтони, сидящую с Энтони в ресторане, Виолу, которую Энтони целует в этом залитом искусственным светом фальшивом мире лондонской светской жизни.

– Ты что-то молчалива сегодня, Лина.

– Прости. – Она, вздрогнув, вернулась к реальности. – Я видела тебя с девушкой. Кто она?

Джордж сильно покраснел и избегал ее взгляда.

– Это… м-м-м… это Катлин Моррис. У ее отца ферма около Садбери. Она такая спортивная – ездит на тракторе, верхом тоже, любит охоту с гончими и все такое.

– Я что-то ее раньше не видела, она, наверное, не бывает в Мулинзе.

– Собственно, она здесь не жила, она училась в колледже, но сейчас отец собирается забрать ее оттуда. И миссис Моррис хочет, чтобы дочь жила дома, а сама она мечтает стать учительницей, если, конечно, не выйдет замуж.

Джон, чувствовалось, был хорошо осведомлен насчет дальнейших планов Катлин. Полина вспомнила выражение его лица, когда он разговаривал с девушкой.

– Она ведь тебе очень нравится, правда, Джордж?

– Да, нравится. – И он посмотрел ей прямо в глаза. – Ты ведь не против?

Полине показалось, что он напряженно ждет ее ответа, и она колебалась, чувствуя, что за этим простым вопросом скрыт важный смысл. Если сказать «да», Джордж решит, что она считает, будто он принадлежит всецело ей. Вот теперь перед ней шанс вернуть Бартона. Катлин еще не успела занять первое место в его сердце, но это скоро произойдет, если Полина не станет вмешиваться, и ей так не захотелось портить жизнь этой молодой девушке, ведь сама она хотела только использовать Джорджа, выйти за него назло Энтони. Полина устыдилась собственных низких мыслей.

– Ну конечно нет, – легко сказала она, – я же не собака на сене.

– Нет, я не это имел в виду, – поспешил заверить ее Джордж. – Ты всегда будешь на первом месте, Лина. – И снова у нее был шанс претендовать на него, но Полина ничего не ответила. Карие глаза пытливо и с пониманием уставились на нее. Джордж слишком давно и хорошо знал ее, чтобы не заподозрить что-то неладное.

– Энт приставал к тебе? – предположил он.

Душная волна окатила лицо и шею Полины, девушка покрылась пунцовой краской, но встретила взгляд Джорджа прямо и открыто.

– Разумеется, нет.

Джордж катал хлебный шарик.

– Дело в том, Лина, что меня очень беспокоят ваши отношения. Ведь отчасти это моих рук дело, что он взял тебя на работу и я… э… чувствую ответственность за происходящее…

– Ну с какой стати, – быстро перебила она. – Мистер Марш считает себя нашим старшим братом, и потом, он ведь обручен с мисс Сильвестер. – Неужели Джорджу тоже нужно сыпать ей соль на рану? К счастью, он как раз считает, что это Энтони сильно увлекся Полиной. Девушка продолжала: – Мистер Марш, как ты сам говорил, относится ко мне как к ребенку, а с мисс Сильвестер они составляют идеальную пару.

– Вот тут ты не совсем права. – Джордж тоже не был лишен чуткости. – У Энта есть и другая сторона, понимаешь ли. Он любит простые вещи, а Виола вся насквозь слишком искусственная.

– Она же актриса, – с невольным презрением возразила Полина, как будто это все объясняло, – и он тоже играет. Они прекрасно понимают друг друга, и вообще, по-моему, нам пора идти – мне еще надо кое-что сделать, прежде чем ехать на вокзал за Линетт. – Ей неприятно было обсуждать Энтони и Виолу. Джордж невольно напомнил девушке о пережитом унижении, и она собиралась снова перевести разговор на Катлин, но когда они вышли из ресторана, ее спутник сказал извиняющимся тоном:

– Слушай, надеюсь, ты не будешь против, я предложил подвезти Катлин до Садбери. Она приехала сюда на автобусе, а это такая долгая и утомительная поездка. Я просил ее подождать нас на вокзале.

Полина поторопилась заверить его, что ничуть не против, наоборот, ей любопытно познакомиться, и с интересом посмотрела на бойкое симпатичное личико девушки, которая ждала их возле газетного киоска.

Катлин ответила ей столь же любопытным взглядом и оглядывала стройную фигурку в довольно поношенном верблюжьем пальто с настороженностью, увидев в ней свою возможную соперницу. Голубые глаза встретились с серыми, и девушки долго, оценивающе изучали друг друга. Симпатичная, подумала Полина, подвижная, недомашняя девочка, без особых комплексов, прекрасно подойдет Джорджу. Катлин, со своей стороны, была слегка обескуражена. В мисс Геральд есть нечто гораздо большее, чем смазливое личико, и она сразу поняла, насколько нелегко будет отвоевать у нее Джорджа, потому что тот, она знала, к ней очень давно и сильно привязан. Однако когда, встретив Линетт, они рассаживались в машине и Полина предпочла сесть на заднее сиденье рядом с сестрой, Катлин просветлела. Всю дорогу до Садбери она поддерживала милую болтовню, слегка поддразнивая Джорджа то тем, то этим, что того, похоже, очень развлекало, потому что никогда раньше Полине не доводилось видеть друга таким оживленным. Ее же настроение резко упало. Вот перед ней еще одна идеальная пара, а ей суждено вечно быть третьей лишней. Они высадили Катлин в Садбери, когда короткий день уже начал клониться к вечеру. Джордж остальную дорогу молчал, задал только несколько беглых вопросов Линетт насчет ее поездки, и теперь настала очередь младшей сестры болтать о многочисленных подробностях ее маленького путешествия.

Когда он высадил их у ворот поместья и уехал, Линетт спросила:

– Значит, ты тоже познакомилась с Катлин? Джордж часто берет ее с нами и отвозит домой. – Она с сомнением посмотрела на сестру: – Ты ведь не против?

– Почему же я должна быть против? – быстро откликнулась Полина, окончательно отказываясь от Джорджа. – Я очень рада.

– Ты ведь все равно ему нравишься больше, – наивно добавила Линетт, – но раз ты не хочешь идти за него замуж, я так рада видеть, что он нашел другую девушку.

Нежное сердечко младшей Геральд не могло вынести, когда кто-нибудь страдал от любви.

Войдя в дом, Линетт обнаружила несколько длинных конвертов, ожидавших ее в прихожей, – почта, которая пришла в ее отсутствие. Они были из различных детских учреждений, и, пока сестра просматривала их содержимое, Полина спросила:

– Ты никогда не думала о том, что, если поедешь учиться на детскую няню, тебе придется покинуть Мулинз?

Чистые глаза девочки затуманились.

– Да, я знаю, но все равно здесь все изменится, когда мистер Марш женится. Кроме того, – глубокомысленно прибавила она, – я почти уверена, что мисс Сильвестер всех нас выставит отсюда. Изо всех нас ей нравится только Майк, а теперь его здесь нет. Я случайно слышала, как она говорила мистеру Маршу, когда они здесь были, что мы только обуза и что какая-нибудь семейная пара, муж и жена, гораздо лучше могут справиться с нашими обязанностями.

– Ах вот как? – вздохнула Полина. – Что ж, она, наверное, права.

– Но если нам всем придется уехать, Полина, что же ты станешь делать? Ты не хочешь вместе со мной поступить на курсы воспитательниц?

Полина засмеялась:

– Это не по моей части, дорогая моя. – Но ей было совсем не смешно, когда она подумала о своем будущем, обещавшем стать до ужаса одиноким.

* * *

Погода предвещала в этом году теплое Рождество. Стояли мягкие, сырые дни с редкими проблесками бледного солнца.

Решено было отпраздновать Рождество очень тихо. Оно было первым после смерти Джона Геральда, Майкл уехал, так что никто не мог похвастаться приподнятым, праздничным настроением. В подарок Энтони было куплено изображение тавернхэмской церкви в рамочке, друг другу они тоже приготовили маленькие сувениры, однако Майклу не могли послать даже открытки, потому что не знали его адреса.

Накануне Рождества, когда короткий день начал угасать, в их ворота въехал «ягуар». За рулем сидел Энтони. Тетя Марион приветствовала владельца имения с плохо скрытым ужасом.

– Господи боже, почему же вы не сказали заранее, что приезжаете? Я почти ничего не купила в дом, мы вообще не собирались устраивать пышного Рождества.

– Значит, хорошо, что я приехал. – Он выглядел веселым, оживленным, почти возбужденным. – Хотел сделать вам сюрприз и накупил кучу всего к столу.

Так оно и оказалось. Пока Джош разжигал камины во всех комнатах первого этажа, Энтони носил в дом пакеты и свертки, и скоро их небольшая гостиная стала похожа на склад. Линетт была счастлива и выскочила в ранние сумерки нарвать плющ и падубок для украшения комнат. Сердце Полины сжалось как от горя. Они с тетей забыли, что Линетт еще почти ребенок, и должны были позаботиться о том, чтобы у нее, несмотря ни на что, был веселый праздник. Тетя Марион с помощью Джо принялась распаковывать покупки, и глаза у мальчугана делались все круглее и круглее по мере того, как он обнаруживал, что скрывалось внутри. Там были не только традиционные украшения, индейка, сливочный пудинг, сушеные фрукты и сладости, но и более экзотические вещи: разные виды мороженого, имбирный холодец в фаянсовом горшке, гуава в желе, маринованные каштаны и несколько бутылок столового вина. Энтони заметил, как бедный Джо смотрит на все это изобилие.

– Надо завтра пригласить Джоша вместе с Джо на ужин, – сказал он. – Нам одним все это не съесть.

– Вы хотите этого? – с удивлением спросила тетя Марион.

– Конечно, почему же нет? Джо, я официально приглашаю тебя на рождественский ужин в поместье «Три Печки» в старинном феодальном духе.

Джо, не понимая, смотрел на него, потом перевел взгляд на Линетт.

– Он приглашает тебя на ужин, – объяснила она ему, – и он не шутит. Приходи, Джо.

Джо посмотрел на захватывающее нагромождение коробок и коробочек, банок с консервами, конфет в блестящих обертках.

– Пожалуй, я не прочь, чего же не прийти, – солидно сообщил он.

– В переводе это означает: большое спасибо, непременно, – пошутила Линетт, обращаясь к Энтони.

– А папе можно со мной? – с беспокойством спросил Джо.

– Ну конечно, папу тоже бери с собой, – успокоил его Энтони. Он открыл коробку восхитительного на вид печенья. – Может, полакомимся этим, а?

– Чего-то они больно красивые, прямо есть жалко.

– Не волнуйся, их все равно съедят.

Полина смотрела на все это как будто со стороны, веселая милая сценка отзывалась странной ноющей болью в самой глубине ее сердца. Энтони, играя в доброго Санта-Клауса, вел себя как школьник, приехавший домой на каникулы. Он к тому же выглядел потрясающе красивым, потому что морщинки напряжения и усталости стерлись с его лица, а глаза горели живым веселым огнем. Для него все это было забавной игрой, чем-то вроде «Счастливая семья на Рождество». Хотя семья была относительной, Майк уже уехал, а в наступающем году и все остальные разъедутся в разные стороны. Может быть, в следующем году Виола будет справлять здесь Рождество, в окружении своих более изысканных приятелей и знакомых. От этой мысли сердце у Полины заныло еще сильнее.

Энтони, увлеченный долгой жаркой дискуссией с тетей Марион по поводу того, надо ли подогревать пудинг или не надо, в этот момент поднял на Полину глаза и заметил ее задумчивое выражение лица. Он подошел к дивану, на котором девушка сидела все еще в своих брючках для верховой езды и свитере, и приподнял пальцем ее подбородок, чтобы получше рассмотреть лицо. Полине понадобилось большое присутствие духа, чтобы не вздрогнуть от этого прикосновения.

– Что такая мрачная, сестренка? Сегодня же Рождество, если ты не в курсе.

Полина слабо улыбнулась ему.

– Да так, думала о Майке, – ответила она не совсем искренно. – У вас нет о нем никаких новостей?

Энтони опустил руку, и морщинка прорезала его лоб.

– Есть, – коротко сказал он. – Майк в порядке, но ведь он вам, наверное, уже обо всем написал?

Полина покачала головой. Ничего удивительного, что Энтони хмурится; Майкл наверняка снова разыскал Виолу, и он, естественно, не одобрял их тесного общения.

– Ах, поганец! – воскликнул Энтони, но через секунду лицо его снова прояснилось и повеселело. – Да ну его, не хочу, чтобы он портил нам праздник. – Он взял в руки большую плоскую коробку. – А это тебе на Рождество. Помнишь, я обещал тебе купить новый костюм, потому что твой был испорчен? Иди примерь и выбрось из головы все дурные мысли. – Он очень неодобрительно окинул взглядом ее поношенные брюки. – И пожалуйста, улыбнись, а то я подумаю, что ты не рада меня видеть!

Она опустила глаза и слегка покраснела. Все бесполезно, ей не удается противостоять Энтони. Как Полина жалела, что сейчас здесь нет Джорджа, к которому могла бы обратиться за поддержкой!

– Я всегда вам рада, – негромко произнесла девушка, хотя хотела сказать совсем другое.

– Вот как? Впервые слышу это от тебя. – Энтони пристально посмотрел на нее. – Ты ничем не расстроена, надеюсь? Что-то ты подозрительно тихая.

Ей пришлось рассмеяться.

– У меня все отлично, спасибо, просто немного устала, наверное. – Она посмотрела на коробку. – Вы так невероятно добры к нам, мы и вполовину не сможем вам отплатить за всю вашу заботу.

– Ну какие могут быть счеты между своими, – возразил он ей.

К ним подошла Линетт, сияющие глаза девочки с восторгом смотрели на Энтони.

– О, мистер Марш, вы столько всего привезли, а у нас для вас совсем маленький подарок – картинка тавернхэмской церкви.

– Как мило с вашей стороны. – Он улыбнулся ей. – Ты стала просто другим человеком, Линетт, и ваш подарок такой славный! По-моему, ты вполне уже можешь называть меня по имени, а? Мне так хочется, чтобы ты считала меня членом вашей семьи!

– О нет, я не смею.

– Тебя что, так пугает мысль, что я могу быть тебе братом?

Девочка с немым вопросом посмотрела на Полину.

– Скоро ты к этому привыкнешь, – сказала Полина сестре и добавила не без язвительности: – И возможно, обнаружишь, что называть его Энтони не так уж страшно.

Глаза Линетт затуманило разочарование.

– Я подумала, вы говорите о другом, – сказала она.

Полина, не глядя на Энтони, схватила свой подарок и убежала в свою комнату.

В своей маленькой холодной спаленке она распаковала его. Костюм состоял из платья с короткими рукавами и жакета, они были из мягкой светло-голубой шерсти; в той же коробке лежали еще две пары прозрачных нейлоновых трусиков и две пары колгот. Странно – не Энтони же покупал все это… а кто, Виола? Тоже маловероятно. Полина почувствовала, что смущена, подарок был слишком интимный, но она не устояла и оделась во все новое. Платье, которое она решила надеть на праздничный вечер без жакета, было простого, но изысканного кроя, как и положено дорогой вещи, и девушка с ужасом подумала, сколько же Энтони заплатил за него. Когда она вернулась в гостиную, щеки у нее горели цветом дикой розы, а глаза были блестящими и искрились.

– Лина, боже мой, какая ты красавица! – воскликнула Линетт.

Тетя Марион посмотрела на нее несколько неодобрительно. По ее строгим моральным правилам мужчина не должен дарить подарков девушке, но она так давно не видела свою бедную племянницу в хорошей, дорогой одежде, и платье ей было так к лицу! Мисс Торн подумала, что, в общем, тут нет ничего страшного, потому что мистер Марш купил ей этот костюм как бы взамен того, который пострадал во время несчастья с Джо, а про белье она ничего не знала. В глазах Энтони светилось удовлетворение – и что-то еще, какое-то особенное выражение, незнакомое Полине.

– Да, я так и думал, что тебе пойдет этот цвет, – сказал он ей. – Я посылал там одну даму из нашего заведения, чтобы купила тебе это… и другое… Ну, а теперь давайте немного наполнимся праздничным настроением. Вот что нам поможет!

Он разлил по стаканам шерри и протянул бокал Полине. Под влиянием шерри и разгоревшись от искреннего восхищения, которое заметила в его глазах, девушка полностью отбросила свои мрачные мысли и развеселилась. Энтони пригласил всех провести праздничный вечер у него в комнате. В дальнем конце этой комнаты была дверь, которая вела в маленький задний коридор, оттуда была вторая, запасная лестница на второй этаж в его спальню и новую ванную, а с улицы можно было войти через стеклянную дверь с веранды, и если Энтони запирал вторую дверь, ведущую в общую гостиную, то оказывался совершенно изолированным. Но сегодня все двери были распахнуты, и никаких преград не оставалось между празднующими. По радиоприемнику, который Энтони привез с собой, они слушали рождественские песенки, в камине ярко пылал огонь, Линетт пыталась поджарить орешки на широкой каминной решетке, а рядом с ней на ковре развалилась, раскинув лапы в стороны, блаженствующая Герцогиня.

Никто не торопился идти спать, и, когда часы пробили полночь, Энтони поднялся.

– Желаю вам всем счастливого Рождества. – Он наклонился и поцеловал тетю Марион в щеку. – Спасибо вам за то, что так прекрасно ведете хозяйство в моем доме, мисс Торн.

– О! – Добрая старушка была бесконечно довольна и тронута до слез. – Я просто стараюсь хорошо выполнять свою работу. Спасибо вам, мистер Марш, за все и за поздравление тоже!

Энтони повернулся к Линетт и, потянув за руку, поднял с ковра.

– И тебе самого счастливого Рождества, маленькая моя. Будем надеяться, что скоро тебя ожидает новая, счастливая жизнь, и спасибо, что всегда была так мила со мной.

Он привлек ее к себе и поцеловал в губы, и девочка зарделась как роза.

– Ну а как же иначе, – заявила она. – Вы сделали мне столько добра!

Наконец, Энтони повернулся к Полине, сидевшей чуть поодаль. Сердце ее часто-часто забилось, пока он шел к ней, но когда Энтони наклонился, чтобы поцеловать ее, она отвернулась, так что его губы скользнули по щеке девушки.

– Счастливого Рождества, – сказала она безо всякого выражения. – Меня вы не сможете поблагодарить за то, что была с вами мила.

– Это верно. А жаль. – Энтони посмотрел на нее с высоты своего роста. – Маленькая колючая вредина, вот ты кто, да, Лина? – В глазах его она увидела упрек.

Линетт танцевала, кружась по всей комнате, легкая, как маленькая фея.

– Надо нам выпить горячего пунша.

Энтони повернулся к ней, как показалось Полине, почти с облегчением.

– Я тоже об этом подумал. Идемте приготовим его. Как я рад видеть, что ты танцуешь!

Они все вместе пошли на кухню, Линетт, осмелевшая от вина и возбуждения, взяла Энтони под руку. И вдруг на глаза Полины навернулись слезы. Эта маленькая церемония поздравлений была сердечным, дружеским приветствием, безупречно исполненным – даже чересчур безупречно; Энтони наслаждался своей ролью доброжелательного хозяина, непостижимо щедрого старшего брата, но она сомневалась в его искренности и не могла заставить себя отвечать ему тем же.

Сразу после завтрака в рождественское утро, запыхавшись, пришел Джордж поздравить всех, пожелать счастья и раздать подарки: Полине – книжку, Линетт – браслет, тетушке – конфеты. Они подарили ему красивую пепельницу, упаковку табака и календарик. Энтони, который поднялся поздно, не торопясь вошел в комнату как раз в тот момент, когда Джордж раздавал подарки. Он заранее сказал им, что весь день, начиная с самого завтрака, проведет со своей «семьей», и явно не обрадовался, увидев Джорджа, да и тот был несколько захвачен врасплох его появлением.

– Я и не знал, что ты здесь, дружище. Представляешь, а я послал тебе поздравление в Лондон.

Энтони сел за стол, и тетя Марион поставила перед ним тарелку с яичницей и беконом.

– Я решил провести Рождество дома, – сказал он, – но не знал, что буду иметь удовольствие встречать его в твоем обществе.

Он внимательно следил за Полиной, которая поздравляла Джорджа с каким-то необыкновенным пылом.

– Хочешь чашечку кофе? – спросила она. – Кофе у нас очень хороший. – Это был ямайский кофе «Блю Маунтин», и привез его Энтони.

– Нет, Лина, спасибо, я не останусь к завтраку, – поспешно отказался Джордж. – Всегда провожу Рождество со своим стариком на ферме. Он ждет, чтобы мы все собрались там.

– Да, Рождество – время, когда вся семья собирается вместе, – сказал Энтони намного сердечнее. – Линетт! Линетт, принеси мне, пожалуйста, вон ту коробку сигар, там, на тумбочке. Вот, Джордж, держи, подари своему отцу от меня и хорошо повеселись.

– Спасибо, Энт, очень любезно с твоей стороны. – Джордж взял сигары, но почему-то все не уходил. – А как там Виола? Разве она не скучает без тебя в праздник? То есть я хочу сказать, черт возьми, все же это Рождество. – Он явно считал, что Энтони оказался не в том месте, где ему следовало находиться.

– Уверяю тебя, Виола ни за что не стала бы проводить Рождество в деревне, – без запинки ответил Энтони. – Кажется, она улетела в Париж. Я в последнее время так много работал, что мне нужен полный, абсолютный покой.

Значит, Виола в Париже, вот почему Энтони приехал сюда; ему просто не с кем было отмечать праздник.

Мужчины смерили друг друга взглядами, карие глаза с очевидным вызовом уставились в светло-ореховые, и Полина поспешила вмешаться, почувствовав нарастающую враждебность, причину которой не понимала. Наверное, Джордж невзлюбил своего приятеля из-за нее, но с какой стати Энтони испытывать такую неприязнь к Джорджу?

– Мы собираемся в церковь, Джордж, – сказала она. – Поэтому, если ты не возражаешь, позволь мистеру Маршу закончить завтрак, чтобы мы могли убрать со стола и отправляться.

Джордж начал со всеми прощаться. Он пожал руку тете Марион, пожелал ей «всего того, что она себе сама желает!», ущипнул Линетт за щеку и подошел к Полине. Она сдержала свой первый порыв уклониться от прощального поцелуя, решив, что ничего худого не будет, в том числе и для Катлин, если она его примет, и задумала заодно разыграть маленькую комедию для одного Энтони. Полина покорно подставила щеку под поцелуй, а потом, взяв Джорджа под локоть, сказала:

– Я провожу тебя.

Джордж выглядел несколько ошарашенным, но бросил триумфальный взгляд на Энтони, лицо которого оставалось непроницаемым, а выйдя на веранду, обнял ее на прощанье так, что надежды Катлин повисли на волоске, и отбыл на своей белой «Англии». Полина вытерла губы. Несмотря на Катлин, Джордж все еще был очень сильно привязан к ней, и, хотя сегодня утром она использовала его только затем, чтобы продемонстрировать Энтони свое равнодушие, на самом деле Джордж был верным другом, и Полина всегда могла рассчитывать на него в трудную минуту. Она вернулась в комнаты. Энтони уже закончил завтрак, и тетя Марион с помощью Линетт убирала со стола. Он стоял у окна, лениво просматривая книжку, которую подарил ей Джордж, это был альбом с фотографиями лошадей – чемпионов в прыжках. Она с надеждой подумала, что Энтони видел их прощание с Джорджем.

– Слава богу, что он наконец убрался восвояси, – сказал Энтони, откладывая книгу. Он, сдерживая гнев, посмотрел ей прямо в глаза. – Хочу сам побыть с моей маленькой сестричкой.