Текст книги "Надежды и радости"
Автор книги: Элисса Дин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 10
Чтобы освоиться со странной ситуацией, в которой она оказалась, облегчить сердечную боль, вызванную только что пережитой личной драмой, Роксана целиком посвятила себя заботам по дому своего отца. Правда, благодаря тому, что полковник Шеффилд щедро платил слугам, дом постоянно поддерживался в отличном состоянии. Макс получал солидные доходы от наследства и был обеспечен гораздо лучше многих других европейцев, живших в Индии и содержавших множество слуг. Поэтому полковник мог позволить себе надолго отлучаться из дома, зная, что все будет в порядке. Вмешательство же Роксаны в домашние дела поначалу вызвало недовольство прислуги. Но ей удалось переломить недоверие, и очень скоро все домочадцы признали именно дочь полковника настоящей хозяйкой в доме. А потому стали обращаться к ней со всеми вопросами, просьбами и жалобами. Естественно, что и распоряжения Роксаны начали исполняться неукоснительно и быстро.
У Стентонов она была гостьей, а все хозяйство держала в руках Августа. Здесь же Роксана могла полностью применить опыт, полученный от матери. Ежедневное наведение чистоты в доме стало для нее обычным делом. Питание было налажено таким образом, что в меню включались именно те продукты, которые врачи считали особенно полезными для полковника. Поэтому очень скоро все окружающие заметили, что его лицо вновь обрело здоровый цвет.
«Я никак не могу понять, – писала Роксана в одном из своих многочисленных посланий Юнити, – зачем вы держите столько слуг в таком небольшом доме? Здесь дом куда больше. Но слуг в нем гораздо меньше. Ибо каждый из них привык добросовестно делать свою работу и не вмешиваться в дела других. Это уже сидит у них в крови. Управляющий никогда не станет мести пол. А садовник пройдет мимо лежащей на дорожке мертвой вороны и не поднимет ее, поскольку знает, что это сделает дворник. И так далее...»
В течение недели Роксана всегда умела выбрать время, чтобы позаниматься с Сэрой математикой, чтением или музыкой. С Цесией, матерью девочки, Роксана старалась встречаться как можно реже. Тем более что стала подозревать ее в нечестности. Это началось после того, как из гостиной, куда на короткое время зашла Цесия, пропала дорогая шаль, которую так и не нашли...
Но главное, конечно, заключалось не в этом. Роксана не могла заставить себя симпатизировать женщине, заменившей отцу ее мать. Никакой вины Сэры в этом не было, и потому Роксана с самого начала взяла под свое покровительство сводную сестренку. Сэра же не отходила от Роксаны ни на шаг, а на улице всегда сопровождала ее, куда бы та ни направлялась – на утреннюю ли верховую прогулку, в церковь, в библиотеку или в гости к жене кого-либо из офицеров.
По вечерам Роксана часто посещала спектакли любительского театра, организованного молодежью европейской колонии. Однажды она и сама приняла участие в какой-то пьесе. Но партнер, внешне напоминавший Колльера, так заинтересовался Роксаной, что дальнейшие репетиции стали невозможны. Несколько раз управляющий Макса был вынужден отваживать от дома не только этого молодого человека, но и многих других, искавших возможность назначить Роксане свидание. Впрочем, ничего удивительного в столь повышенном внимании не было: появление в любом обществе новой молодой и интересной женщины всегда вызывает подобную реакцию у противоположного пола...
Сама же Роксана оказалась великолепной хозяйкой: устраиваемые ее отцом два раза в неделю званые вечера приобрели огромную популярность. И хотя кое-кто из военных долго не мог привыкнуть к некоторой смене содержания этих раутов, жены неизменно отзывались о них с восхищением. Особенно много комплиментов всегда отпускалось в адрес новой хозяйки дома...
Со своей стороны, местные дамы стали активно подыскивать жениха Роксане – естественно, из числа своих знакомых. Она же очень учтиво и мягко отклоняла все предлагавшиеся кандидатуры. Тем не менее Роксана не побоялась стать предметом светских нападок, приняв предложение Ахмеда Али обучать ее утонченному персидскому языку. И стала аккуратно, через день, посещать вместе с Сэрой и няней его уроки во дворце падишаха.
При столь заполненных днях и вечерах у Роксаны уже практически не оставалось времени на грустные мысли, связанные с Колльером Гаррисоном. А если таковые все же и приходили ей в голову, Роксана старалась немедленно переключиться на что-нибудь...
С самого начала третьей недели июня начались проливные дожди, которые обычно называют муссонными. Выйдя рано утром на улицу и взглянув на небо, Роксана вместо добела раскаленного небосвода увидела низкий серый потолок, покрывавший унылой тенью все окрестности. Скопившаяся в душном воздухе влага бурным потоком выливалась на землю, заставляя даже птиц неподвижно сидеть на ветвях, прячась под широкими листьями тропических деревьев от огромных капель, каждая из которых была размером с крупную монету. Эти капли, скатываясь по поверхности листьев, падали вниз, заставляя никнуть цветы и прибивая к самой земле высокую траву.
Роксана протянула руку из-под навеса и обнаружила, что тропический дождь ничем не отличается от теплого душа. Она смело шагнула вперед и встала под ласковыми струями, лившимися с неба. Волосы, легкая одежда, мягкие войлочные туфли тут же впитали в себя влагу. С садовых дорожек и бамбуковой крыши соседнего дома поднимался пар.
Роксана посмотрела на небо и громко рассмеялась. Услышав этот смех, на террасу выскочили повар и управляющий. Вид резвящейся под потоками воды молодой хозяйки привел обоих в крайнее замешательство. Они переглянулись и, широко раскрыв от изумления глаза, некоторое время молча смотрели на Роксану, а затем, в недоумении пожимая плечами, снова скрылись за дверьми.
Позже Максвелл сделал внушение дочери за то, что она напугала и смутила слуг своим поведением, напомнив им скорее язычницу, нежели благородную англичанку.
– Воспитанная молодая женщина твоего круга должна вести себя с достоинством, – напомнил он.
– Возможно, ты и прав, – согласилась Роксана.
– С чего это ты вздумала плясать под дождем?
– Просто было очень приятно. Мне стало безумно душно и жарко. А дождь оказался таким теплым, ласковым. Вот и все!
– Ты не подумала, что выглядела, мягко говоря, странно в глазах слуг?
– Не думаю, что это было действительно так.
– Столь импульсивное поведение молодой женщины выглядит просто непристойно!
– Прошу тебя, отец, оставь при себе эти нравоучения. Честное слово, я уже не в том возрасте! К тому же в своем сегодняшнем поведении я не вижу ничего постыдного. Если кто-то считает иначе, то это его право!
Макс выдержал продолжительную паузу. Потом громко рассмеялся:
– Вижу, что у тебя такая же голова упрямого орла, как и у меня! Еще когда ты была подростком, твоя мама очень опасалась, как бы ее дочь не унаследовала от отца подобное украшение.
Роксана промолчала. Макс хитро посмотрел на нее:
– Скажи, что мешает тебе выйти замуж?
– Просто у меня другие планы, отец.
Роксана нагнулась, подняла тапку полковника и бросила ему на колени. Потом рассмеялась и вышла из комнаты.
Однако веселое настроение улетучилось, когда Роксана поняла, что тропический ливень не собирается прекращаться, а от устойчивого сырого запаха, наполнившего дом, уже нельзя было избавиться ни средствами парфюмерии, ни окуриванием комнат фимиамом. Одежда и все другие вещи из материи, особенно полотенца и простыни, мгновенно отсырели. Обувь, хранившаяся в шкафах и тумбочках, начала быстро покрываться плесенью. В ванных помещениях, где сушилось белье, распространился настолько отвратительный запах, что туда просто невозможно стало войти, не зажав нос. В воздухе закружились тучи насекомых, появились большие зеленые мухи, каких Роксана никогда раньше не видела.
Прошло всего несколько дней, и Роксана обнаружила, что сезон дождей в Индии несет с собой множество опаснейших заболеваний – дизентерию, лихорадку, фурункулез, малярию. Бороться c этими недугами она в какой-то степени научилась, ухаживая сначала за заболевшим отцом, а чуть позже за Сэрой. Однажды ночью девочка попросила помочь ее матери, которую свалила малярия. Роксана посчитала своим долгом это сделать. Дав больной женщине лекарство, она сидела около ее постели, пока той не стало лучше. Цесия безропотно приняла эту христианскую помощь. Труднее оказалось с заболевшими местными слугами, которые отказывались что-либо принимать из рук белой женщины.
Наконец наступил сентябрь, и нескончаемые потоки с неба прекратились. Влажная, выдыхавшая пар земля пробудила к жизни множество ящериц, которые стаями ползали по стенам, ловя насекомых. Из окон дома было видно, как пышно и буйно расцветает природа. Все кругом окрасилось в зеленый цвет. Листья деревьев, трава, окружавшие дом огромные растения, напоминавшие папоротники, – все налилось соками и задышало, как бы приветствуя возрождение жизни.
Однажды утром Роксана стояла на террасе и любовалась открывавшимся с вершины холма, на котором располагался дом, видом на Дели. Обычно красные камни стен домов словно умылись, просветлели и приняли медный оттенок. Сквозь густую листву широко раскинувшихся ветвей деревьев проглядывало солнце, величаво плывшее по безоблачному голубому небосводу.
Волшебная картина вернувшейся к жизни природы так тронула сердце девушки, что она долго не могла оторвать от нее взгляда. Но совершенно неожиданные и далеко не желанные мысли почему-то возникли в ее голове. Роксана вдруг вспомнила встречу с Колльером в саду Калькутты и сказанные тогда им слова: «Я хотел бы показать вам все самое прекрасное, что существует в мире, Роксана. Если вы мне позволите...»
В последние дни Роксана вообще стала часто думать о Гаррисоне. Она пыталась отогнать от себя подобные мысли, но безуспешно. Особенно они стали одолевать ее после получения одного письма в надушенном конверте, пришедшего в разгар сезона дождей. Дрожащими руками вскрыла она тот конверт и прочла несколько строчек, написанных на дорогой бумаге изящным женским почерком:
«Дорогая Роксана! Мне кажется, что это будет небезынтересно прочитать вам, как и мне. Ибо мы обе стали жертвами обмана!
Р.П.».
Из конверта выпала газетная заметка, уведомляющая о предстоящей в декабре сего года помолвке дочери лорда Уэверли мисс Оливии и капитана британского пехотного полка Колльера Гаррисона. Кроме того, давалась подробная информация о женихе и невесте, а также об их семьях.
Роксана машинально разорвала записку и вместе с газетной вырезкой бросила в огонь камина. Несколько минут она не могла отвести глаз от пылавших клочков бумаги, быстро превращавшихся в золу...
Той же ночью, лежа в одинокой постели, Роксана силой воли заставила себя не плакать. Она немало слез пролила после ухода из дома своего отца. Но тогда это не помогло: Максвелл так и не вернулся к ее матери. И Роксана твердо усвоила непреложную истину: ни слезы, ни рыдания, ни безудержные стенания не помогут в беде.
Однако сдерживать или отбрасывать прочь мысли о Колльере, особенно после получения записки Роуз, оказалось невозможным. Его образ постоянно возникал перед мысленным взором Роксаны. Так было и сейчас. Поэтому она со вздохом отвернулась от расстилавшейся перед ней прекрасной панорамы древнего города и вернулась в дом, где ее уже ждала Сэра, чтобы заняться музыкой.
Чтобы как-то отвлечься от невеселых дум, Роксана с головой ушла в планы переустройства сада. Садовник был очень способным работником. Но полковника ничуть не интересовали его идеи. Ему важен был конечный результат. И Роксана стала помогать садовнику в отборе цветов и трав по принципу соответствия цвета и размеров растений духу и плану обновленного сада. Они обсуждали друг с другом варианты выращивания самых экзотических садовых культур, расположения аллей и небольших тропинок, размеров цветочных клумб.
Вслед за этим последовала уже чисто практическая работа. Семена были посеяны в длинные деревянные ящики, а когда проросли, перенесены в почву. К тому времени территория сада была полностью очищена от сорняков. Направление и размеры дорожек были приведены в соответствие с разработанным планом. И очень скоро здесь все настолько изменилось, что полковник долго не верил своим глазам.
Во время своих поездок в город Роксана завела многочисленные знакомства с местными торговцами, которые стали ее узнавать, почтительно встречая традиционными индийскими знаками приветствия. Одновременно Роксана окончательно убедилась в огромной разнице в жизни местного населением и обитателей европейской колонии. Но понять причину подобного неравенства она еще не могла. Невольно Роксана вспоминала Гаррисона, который, несомненно, смог бы все ей объяснить. Ахмед же оказался не в состоянии дать вразумительного ответа на ее вопросы. Наверное, европейское образование способствовало рождению в его сознании некоего двойного стандарта, а потому родственник восточного миллионера не очень-то разбирался в социальных проблемах своей страны. Что же касается отца Роксаны, то он вообще не придавал подобному неравенству большого значения, считая это в порядке вещей.
Между тем сам факт, что в Индии не очень уж многочисленная европейская колония со всех сторон окружена тысячами и тысячами аборигенов, не мог не вызывать у Роксаны беспокойства. Она невольно приходила к выводу, что в таких условиях выставлять напоказ свое богатство неразумно. Однако подобные разговоры следовало ограничить домашними посиделками за обеденным столом...
...Десятого октября Сэре исполнилось восемь лет. По этому случаю Роксана подарила девочке купленного на базаре бумажного змея. Она старалась не думать о том, что восемь лет назад, когда ей самой было тринадцать, на другом конце света появилась на свет ее сводная сестра. Причем отец даже не написал об этом своей старшей дочери, лишь сообщив телеграммой, что в ближайшее время опять не приедет в Англию.
Дни становились все ароматнее, а ночи – прохладнее. Так что пришлось даже взять немного дров из поленницы и сложить у камина. Семейство Стентонов вернулось в Калькутту, завернув по дороге в Дели. Здесь они провели несколько дней у Шеффиддов, к большой радости Роксаны и ее отца. Естественно, не обошлось и без Сэры, которая буквально не отходила от взрослых. Августа исподтишка рассматривала зеленоглазую метиску, но от каких-либо комментариев воздержалась.
Полковник Стентон и отец Роксаны много и откровенно говорили обо всем, но самые важные вопросы оставили для разговора тет-а-тет. Роксана же с большим искусством поддерживала женскую болтовню, пока таковая не затрагивала болезненных для нее тем, а тогда сразу же умолкала. Ее собеседницы, заметив это, тут же переходили на другие темы. Поэтому никаких вопросов, связанных, например, с Сэрой, не возникло. Хотя миссис Стентон, да и Юнити, очень хотели бы их задать. Ни разу в разговоре не был упомянут и Колльер Гаррисон, а тем более – его женитьба. Но ночью он все равно снился Роксане...
Роксана сидела у окна, в очередной раз вспоминая каждое слово записки Пибоди и газетной заметки, которые помнила наизусть. Итак, сегодня в четыре часа в Калькутте состоится помолвка Гаррисона и мисс Уэверли. Роксана посмотрела на часы. До рокового события осталось... Осталось всего четыре часа...
В открытое окно залетел легкий ветерок, донесший до ее ушей голос Сэры:
– Полковник Максвелл! Помогите мне снять змея с крыши. Он зацепился за трубу.
Роксана услышала негромкий голос отца, обещавшего немедленно выручить бумажного змея из беды. Потом послышались шаги на ступенях лестницы. В холле они помедлили и совсем замерли у двери комнаты Роксаны.
– Роксана, ты хорошо себя чувствуешь? – мягко, совсем по-отечески спросил Максвелл, входя в комнату и пытливо посмотрев на старшую дочь.
– Отлично, отец! – бодро солгала Роксана. – Как никогда раньше!
– Мы с Сэрой собираемся сейчас подняться на крышу, распутать бумажного змея и запустить его. Если хочешь – присоединяйся! Это нетрудно.
– Да, Роксана, пожалуйста! – донесся из-за спины Максвелла голосок Сэры.
– Что ж, идемте!
Роксана поднялась со стула и последовала за ними. Очутившись на крыше, она первым делом ухватилась за трубу, дабы случайно не скатиться вниз. Максвелл же снял с трубы змея, распутал его и передал конец тесьмы Сэре. Потом дождался сильного порыва ветра и подбросил картонный квадрат с нарисованной на нем головой кобры высоко в воздух.
Змей взмыл к вечернему небу и грациозно затанцевал над домом. Сэра радостно засмеялась и слегка дернула за тесемку. Змей отклонился вправо, сделал круг в воздухе и вернулся на прежнее место.
Роксана, прильнув к трубе, с улыбкой наблюдала за отцом и его маленькой дочкой, занятыми одним делом, которое, видимо, оба считали чрезвычайно важным.
Между тем Макс принялся инструктировать Сэру, показывая всяческие приемы, с помощью которых змей мог перемещаться вправо и влево, вниз и вверх. Убедившись, что девочка все отлично поняла, он отступил на пару шагов и некоторое время наблюдал за ней.
Солнце уже пряталось за горизонт. Наступало время ужина. Макс оставил младшую дочь с ее новой игрушкой, подошел сзади к Роксане и положил ладони ей на плечи. Она обернулась и с улыбкой посмотрела на отца.
– В душе я всегда чувствовал себя твоим отцом, Роксана! – сказал Максвелл. – И никогда не переставал тебя любить.
– Поэтому и предпочитал оставаться вдали? – усмехнулась Роксана.
– Виной тому было непонимание, возникшее между мной и твоей матерью, сделавшее невозможной нашу дальнейшую совместную жизнь. Здесь были и ущемленная гордость с той и другой стороны, и упрямство, и ревность. Одним словом, мы наделали много глупостей, в которых я до сих пор не могу толком разобраться. Но вернуться к прежнему я уже не мог, Роксана! Хотя и хотел бы...
– Я это знаю.
– Знаешь? Откуда?
В этот момент Сэра сделала неловкое движение и чуть было не свалилась с крыши.
– Осторожно, Сэра! – крикнул Максвелл, бросаясь к девочке.
Но она уже твердо стояла на ногах и благодарно улыбалась отцу.
Снизу послышался женский голос. Это мать звала свою дочку. Роксана посмотрела сначала на стоявшую посреди двора индианку, затем на отца и негромко спросила Максвелла:
– Цесия смогла тебе заменить мою мать, отец?
Максвелл Шеффилд сделал резкое движение, словно не зная, куда деть свои руки.
– Они не могли заменить друг друга, Роксана, – тихо ответил он. – Не могли, потому что они совсем разные. Во всем... Но... Но Цесия – хорошая женщина!
Роксана молчала и машинально соскребала ногтем краску с трубы. Она не хотела, чтобы отец почувствовал, какую боль она испытывала в эту минуту. Макс же смотрел куда-то вдаль, на пылившуюся от ветра дорогу.
– А где все мужчины которые, несомненно, окружали тебя в последние годы? Или ты их всех разогнала? – неожиданно спросил он.
Боль в душе Роксаны сразу же сменилась негодованием. Она несколько раз глотнула воздух, стараясь сдержаться и не наговорить отцу лишнего.
– Не всех, – с усилием выдавила из себя Роксана.
– Кто же остался? Ты, верно, любишь его, Роксана? А где же он тогда, черт побери?! Как его зовут?
Роксана закрыла глаза. Горячие крупные слезы покатились по ее щекам.
– Его имя больше уже не имеет никакого значения, отец! – прошептала она. – Я люблю его! Но сегодня... Сегодня у него... помолвка...
Глава 11
– Мой дядюшка, мисс Шеффилд, любит часами сидеть и сочинять стихи на персидском языке. Он живет в своем мире мраморных колонн, искрящихся бриллиантами фонтанов и понятия не имеет о том, что происходит за стенами его дворца. В восемьдесят два года он отметил двадцатилетие своего царствования в качестве последнего потомка первых завоевателей Индии. Ост-Индская компания ежегодно выплачивает ему пенсию в размере ста двадцати тысяч фунтов, на которую он содержит свиту из пяти тысяч льстецов. Он редко встречается с англичанами, ибо считает, что даже генерал-губернатор должен снимать обувь в присутствии падишаха. Его беспокоит то, что компания упразднит его титул, как только он умрет.
Ахмед говорил с поистине королевским высокомерием, иногда встряхивая темной головой. Слуги держали над ним широкие пальмовые листья, защищая хозяина от палящих солнечных лучей. Поскольку Роксана шла рядом с Ахмедом, тень падала также и на нее. Она чувствовала себя неуютно, ибо опасалась выглядеть смешной. Но все же стойко переносила эти необычные знаки внимания.
Сэра шла, вцепившись в руку Роксаны, а ее няня держалась немного позади. Один из слуг Ахмеда торжественно нес большой пакет с новым летним платьем Сэры, которое Роксана только что купила для своей маленькой сестренки.
– Вы продолжаете брать уроки стрельбы? – вдруг спросил ее Ахмед.
Хотя Роксане показалось, что вопрос был задан не вовремя, она все же ответила положительно. Дело в том, что еще в январе Ахмед подарил Роксане ящичек с пистолетами. Она упорно не хотела его принимать. Но Ахмед и слышать не желал об отказе. И даже взял с Роксаны слово найти хорошего специалиста, который научил бы ее стрелять без промаха. При этом порекомендовал своего приятеля...
На вопрос Роксаны, зачем ей это надо, Ахмед с очаровательнейшей улыбкой ответил:
– Настанет день, когда вам очень захочется поохотиться!
– Но не с пистолетом же! – возразила Роксана. Ахмед пожал плечами:
– Кто знает? Ведь вы, англичане, довольно странные люди, – Сделав короткую паузу, он добавил: – Я слышал, что вы уже прекрасно стреляете.
– Это кто же сказал вам подобную ерунду? – нахмурилась Роксана.
– Сказал человек, который никогда не лжет.
И Ахмед расхохотался.
Роксана уже знала, что ее новый друг предпочитает покрывать тайной кое-какие моменты своей жизни, а потому не стала допытываться, кто же все-таки был этот таинственный человек. Вместо этого она наклонилась к Сэре, которая что-то хотела у нее спросить.
– Кто это?
Девочка показывала рукой куда-то налево. Роксана посмотрела в ту сторону и увидела смуглого черноволосого мужчину, так старательно прятавшего лицо в воротник одежды, что был виден только кончик его носа. Он был высокого роста, крепкого сложения и очень небрежно одет. На боку висел широкий меч, а из-за пояса торчала рукоятка пистолета.
– Не смотрите на него, – поспешно сказал Ахмед. – Это патхан.
– Патхан?
– Да. Так называется одно местное племя. Его люди очень воинственны и готовы по малейшему поводу затеять драку.
Пойдемте быстрее! Мы и так слишком задержались на улице. И не думайте, что сумеете так легко отделаться от урока персидского языка! Сэра, не смотри на того человека. Лучше прибавь шагу. У меня на столе приготовлена для тебя большая ваза с очень вкусными фруктами. Но если ты и дальше будешь ползти как черепаха, то я скормлю их Драхме.
Драхма... Греческая монета. Ахмед же назвал так большую говорящую птицу, постоянно сидевшую на жердочке у окна. Он держал ее на правах домашнего животного. Сэра игриво посмотрела на Ахмеда и таинственным шепотом сказала, что никогда не поверит, будто он может скормить птице какую-либо вкуснятину, которую приготовил для маленькой сестренки мисс Роксаны. Но все же пошла заметно быстрее.
На перекрестке Роксана оглянулась. Человек из племени патхан уже куда-то исчез. Видимо, смешался с толпой. И все же тревога, явно прозвучавшая несколько минут назад в голосе Ахмеда, не оставляла ее. Сопоставив эту встречу с инцидентом, происшедшим накануне в военном городке, Роксана вдруг почувствовала, как мурашки поползли у нее по спине.
Это случилось по пути домой от Ахмеда после очередного урока персидского языка. Почему-то Роксане очень захотелось побывать в военном гарнизоне. Тем более что рядом оказалась коляска, запряженная пони, владелец которой озирался по сторонам в поисках возможного седока. Роксана и Сэра тут же сели в коляску и через четверть часа уже ехали вдоль неширокой улочки, застроенной однотипными домами, столь типичными для любого военного поселка или базы.
Был полдень. Солнце палило нещадно. Часть офицеров и солдат откровенно дремали под навесами возле казарм. Другие лениво переговаривались между собой. Некоторые узнавали Роксану и приветливо кивали ей. В воздухе стоял стойкий запах сигар. Вдоль улицы медленно плыли верблюды, время от времени вытягивая длинные шеи и издавая странные гортанные звуки, похожие на рычание.
Под одним из деревьев собралась шумная группа сипаев, сбросивших из-за жары военные куртки и оставшихся в одних белых рубашках. Они о чем-то ожесточенно спорили. Но как только коляска Роксаны поравнялась с ними, тут же замолчали и долго провожали ее взглядами своих черных глаз.
Роксана вручила Сэре пакет с кое-какими покупками, попросив передать их матери, а сама приказала вознице подвезти ее к штабу полка, где она надеялась найти отца.
Поднимаясь по ступенькам, Роксана услышала громкие голоса, доносившиеся из открытого окна, и остановилась. Мужчины обсуждали инцидент, произошедший несколько дней назад на вечернем построении Второй пехотной роты сипаев в Барракпуре, близ Калькутты. Тогда один из местных солдат подошел к капитану 34-го пехотного полка и сообщил ему о готовящемся бунте, участники которого намерены сжечь бунгало офицеров в знак протеста против попыток британского командования заставить сипаев отказаться от своей кастовой принадлежности и принять христианство. Один из голосов явно принадлежал отцу Роксаны, но разобрать слов она не могла. Слышала только, как собеседник полковника рассмеялся громким, лающим смехом.
Роксана тут же вспомнила предостережения Гаррисона. Кровь буквально застыла в ее жилах. Она постучала в дверь и, не дожидаясь разрешения, вошла в комнату. Там сидели два младших офицера и ее отец.
– Роксана! – радостно воскликнул полковник. – Джентльмены, это моя дочь. Она недавно приехала из Англии.
Роксана узнала одного из офицеров и с улыбкой кивнула ему. Второй же был ей незнаком.
– Это правда? – спросила она, обведя по очереди взглядом всех троих.
– Что именно?
– То, что я случайно услышала за дверью? Вы же говорили о готовящемся бунте сипаев. Или я ослышалась?
– Нет, об этом речи не было, – отрицательно замотал головой рыжеволосый лейтенант Уитмон, которого Роксана знала.
– Но, насколько я понимаю, кругом только об этом и говорят! Во всяком случае, в Калькутте, откуда я только что приехала!
– Что ж, есть и такие. Но далеко не все.
– А... Видите ли, один знакомый офицер в Калькутте предостерегал меня, что если сипаи смогут объединиться на какой-нибудь основе, то они непременно восстанут, а вслед за ними и вся остальная Индия. Или это не так?
– Ерунда какая-то! – откликнулся Максвелл.
– Возможно, ваш офицер и прав, – не согласился с полковником Уитмон.
Второй офицер промолчал, продолжая рассматривать Роксану, как нечто ему очень непонятное и раздражающее.
– Бог ты мой! – расхохотался Макс. – Моя дочь, наверное, единственная женщина викторианской эпохи, которая осмеливается высказывать свою точку зрения относительно тех дел, в которых сама ничего не смыслит.
Роксана взглянула в висящее на стене зеркало, и сама удивилась надменной и вызывающей позе, которую приняла.
– Это твое личное мнение, отец, – сказала она сурово. – Для меня же совершенно очевидно, что те, кто мне дорог, могут оказаться убитыми или искалеченными.
Макс нервно заерзал на стуле:
– Роксана, но ведь подобные события, если они действительно произойдут, совсем не обязательно охватят всю страну. Речь идет об отдельных инцидентах, возникновение которых можно легко предотвратить, а в самом худшем случае – без особых затруднений подавить. Никакой опасности для женщин и детей просто не может быть! Неужели непонятно?
– Я думаю не только о женщинах и детях! – раздраженно отрезала Роксана и вышла из комнаты.
Лейтенант Уитмон окликнул ее, но ответа не последовало. Роксана вышла на улицу и быстрым шагом направилась к домику Цесии. Постучавшись, она открыла дверь и вошла. Навстречу бросилась Сэра с красными от слез глазами.
– Что случилось? – испуганно спросила Роксана.
– Мама очень боится!
– Боится? Чего?
– Она не говорит.
– Позволь-ка мне!
Цесия ходила кругами по центру комнаты, рвала на себе волосы и что-то бормотала на хинди. Роксана схватила ее за руку и посмотрела в лицо Цесии. Свет свечи упал на сари, цвет которого сделался кроваво-красным.
– Цесия, что с вами? – воскликнула Роксана.
– Они придут... И мы все, принявшие вашу веру, будем тут же убиты... Раньше, чем вы...
– Кто придет, Цесия? О ком вы говорите?
Цесия, не отвечая, вновь принялась шагать по комнате. Сэра забилась в угол, закрыла уши ладонями и съежилась от страха.
– Кто? – продолжала допытываться Роксана. – Когда придет?
– Они... У которых знаки...
Роксана схватила Цесию за руку и остановила посреди комнаты.
– Цесия, мне все равно, по крайней мере сейчас, что это за люди и какие их знаки пророчат вам непременную погибель. Но мне далеко не безразлично то, что вы вот-вот доведете до истерики свою маленькую дочь. Она, между прочим, приходится мне младшей сестрой. А чтобы вы могли успокоиться, я предлагаю всем сегодня переночевать в нашем главном доме. Уверяю, что вам там ничто не грозит!
– Нет!
Роксана отступила на шаг и удивленно посмотрела на Цесию. Но тут же снова схватила ее за руку:
– Не «нет», а «да»!
– Нет, нет, нет! Я никогда больше не войду в этот дом! Я хочу вернуться... Хочу вернуться к своим... И хотя они уже давно не делили со мной еду, но обязательно укроют меня и спасут! Я уверена в этом! А вы... Вы возьмите Сэру... Возьмите в большой дом!.. Если вы действительно хотите ей добра!..
Схватив девочку за худые плечики, Цесия подтолкнула ее к Роксане. Та обняла сестренку и крепко прижала к себе.
– Почему вы, Цесия, предлагаете мне взять вашу дочь в дом, куда сами ни за что не желаете войти? – холодно спросила она.
Но Цесия, не слушая Роксану, продолжала твердить как в бреду:
– Завтра утром я уеду отсюда!.. Уеду завтра утром!
– Может быть, вы хотели бы поговорить с полковником Максом?
– Зачем? – запричитала Цесия, вертясь волчком, подобно дервишу. – Ведь все это он сделал со мной!
Роксана взяла Сэру за руку и вышла из дома, захлопнув за собой дверь. В отличие от большинства дверей в городке эта запиралась изнутри на засов. И уже в следующую секунду Роксана и Сэра услышали, как Цесия воспользовалась им...
Дома Роксана настояла, чтобы Сэра сразу же приняла ванну и переоделась ко сну. Ужин же она сама принесла девочке на подносе. Пока Сэра ела, ни она, ни Роксана не сказали друг другу ни слова...
...Когда сестренка заснула, Роксана вышла в гостиную и, подойдя к окну, долго смотрела на домик Цесии. Но дверь ее так и осталась закрытой.
Поднявшись к отцу, Роксана рассказала ему об их стычке с Цесией. Полковник обещал поговорить с ней. Он ушел, однако спустя некоторое время вернулся, но ничего не сказал Роксане. Он выпил полный стакан виски. Потом – еще один... Глубоко вздохнул и поднялся к себе в кабинет, распорядившись, чтобы ужин ему принесли туда. Роксана долго смотрела ему вслед, чувствуя себя совсем одинокой и покинутой...
