Текст книги "Вереница"

Автор книги: Элисон Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

17. Стивен

За семь дней он составил планы девяти пещер, однако конца работе не было видно. Первый блокнот был уже наполовину заполнен, и каждую следующую карту Стивен рисовал в уменьшенных масштабах. Плохо только, что ему не очень удавалось изобразить, как пещеры расположены по отношению друг к другу. Он знал, что между ними есть соединительные туннели, но каждый из них изгибался, а некоторые петляли, и потолок становился то выше, то ниже, а стены были лишены каких-либо примет, которые могли бы позволить измерить их длину. Так что карта Стивена вышла скорее средневековой, чем современной. Неточная, все на глазок. Однако сам процесс доставлял Стивену огромное удовольствие.

На седьмой день он встретил других картографов – супружескую пару, в прошлом профессиональных землемеров. Они рано ушли на пенсию и шесть последних лет путешествовали по миру, так что для них этот полет был всего лишь еще одним, более длительным путешествием. Когда он сравнил их карту и свою – которая выглядела не только средневековой, но и дилетантской, – не совпали только две пещеры. Супруги обследовали еще тринадцать пещер и выяснили, что за их пределами существует как минимум столько же. Нанесенные на карту пещеры (исключая туннели) занимали примерно сто квадратных километров с населением порядка ста тысяч человек или больше.

Последняя цифра радовала супругов так же сильно, как огорчала Стивена. Они говорили, что встретили людей со всех уголков мира. На корабле были представлены культуры всех земных народов – даже тех, чьи правительства отрицали существование инопланетян или считали их корабль мистификацией. Но вера в чудо, в волшебство, в сверхъестественное была универсальной.

Стивен обменялся с супругами данными, и они предложили ему лишний теодолит. Стивен не отказался. Ему по-прежнему хотелось самому облазить все закоулки, пройти каждый туннель. Они расстались, договорившись встретиться снова через пять дней.

Тринадцать пройденных супругами пещер образовывали неправильную дугу, на двух уровнях, вокруг центральной зоны, которую им обследовать не удалось, потому что туннели, которые вели туда, скрывались в полной тьме. Фонари у них были, но только электрические, и в конце концов супруги спрятали их вместе с остальными вещами, которые не хотели носить с собой. Стивен не сказал пенсионерам о восьми долгогорящих свечах и масляной лампе, хранившихся у него в рюкзаке, но когда они ушли, он направился к началу этой дуги.

Войдя в пещеру, из которой вел один из темных туннелей, Стивен увидел, что часть стены покрыта черными пятнами. У входа толпилась кучка людей. Один из них стоял на плечах у другого и что-то писал на стене. Граффити… Бог ты мой! Ох уж этот род человеческий! Завидев Стивена, двое мужчин, стоявших у входа, живо заволокли его в туннель и сунули в руки карандаш. Вблизи он заметил, что на стене написаны имена – тысячи имен. Имена и место рождения их обладателей – всех, кто проходил мимо. Надписи уходили в глубину на тридцать футов, в высоту – футов на двенадцать. Стивен бездумно взял предложенный карандаш, обводя глазами стену. Потрясающая перепись человечества! И каждый так уверен в собственной значимости… Неугасимые людские надежды, желания и амбиции. Все, от чего он пытался скрыться в горах, все, от чего он хотел бежать на корабле пришельцев. У Стивена заболел затылок. Он выронил карандаш, услышал, как тот стукнулся о ботинок, и бросился бежать. Какая-то девушка крикнула ему вслед: – Разве вы не хотите написать свое имя на… Вход в туннель не был кромешно темным, поскольку свет проникал в него снаружи. Стивен никогда не любил пещеры, он чувствовал себя в них замурованным. Но голоса гнали его во тьму, за угол, пока наконец не стихли. Стивен присел на корточки и зажег свечу. Туннель был узкий, выхода не видно. Стивен так и не научился подавлять страх и искусственно вырабатывать в себе адреналин, всегда слишком остро ощущая собственную уязвимость.

Он заслонил свечу своим телом и пошел вперед, часто и неглубоко дыша. Сердце билось как бешеное, по лицу катился холодный пот, и, как обычно, начало сводить желудок. Этот туннель был не таким, как внешние коридоры. И приметы на стенах здесь были, хоть и слабо различимые в мерцающем свете свечи. Швы разделялись, сливались и перекрещивались, как волокна потертой веревки. В местах разветвления туннеля Стивен сворачивал туда, где швов было больше. Если это не просто украшение, если это жилы, или сосуды, или скрученные провода, они приведут его к центру корабля или же к источнику энергии.

Туннель вдруг оборвался, и Стивен вышел на открытое пространство. Стены и потолок пропали из вида, остался только пол. Стивен крикнул, прислушался, потом крикнул еще и еще. Ему отвечало лишь слабое эхо. Он пошел вдоль слегка изгибавшейся, неровной стены с грубыми переплетениями швов. Даже пол здесь был покрыт перекрученными жилами, похожими на корни деревьев. Стивен осторожно переступал через них, нутром ощущая, что лучше их не трогать. Им руководил животный инстинкт и осторожность человека, которого с юности научили, что энергия – как человеческая, так и природная – штука капризная.

Наконец он дошел до тупика, где от стены к полу спускался широкий пандус. Стивен поставил свечу, зажег от нее масляную лампу, поднял ее повыше и увидел длинный пологий подъем, уходящий в сгущающуюся тьму. Он оставил свечу у подножия пандуса, и, держа в руках лампу, начал взбираться наверх.

Подъем постепенно становился круче. Стены здесь тоже были грубой фактуры, со множеством беспорядочных переплетений, темные и матовые на вид. Пол был чуть более гладким, но через каждые несколько ярдов по нему змеились во все стороны толстые корневища. Стоя посреди пандуса, Стивен видел только его края. Подойдя к краю и глянув вниз, он различил свечу, которую оставил в качестве вехи. Движения воздуха не ощущалось. Стивен поднимался, придерживаясь за стену и останавливаясь порой, чтобы оценить высоту подъема и расстояние до мерцавшего внизу огонька.

А потом огонек скрылся из виду, заслоненный выступом, который вел с пандуса к центру пещеры. Стивен осторожно прошел вслепую по выступу, пока снова не увидел край – и огонек свечи. Затем он пошел вдоль края выступа – немного выпуклого, как выяснилось – к невидимому центру пещеры. Через два-три ярда в свете лампы показался громадный клык, то ли поднимавшийся из пола пещеры, то ли спускавшийся с потолка. Выступ заканчивался возле крутого серпантина, опоясывавшего клык. Стивен поставил лампу перед собой и полез наверх, цепляясь руками и ногами, как потная четырехрукая обезьяна. Теперь он уже не огибал л корневища, а хватался за них и упирался в них ступнями. Вроде ничего плохого из-за этого не случилось, и он полез дальше. Описав наконец, как он считал, полный круг, Стивен увидел подножие спирали и свою лампу и попытался мысленно представить себе это помещение, походившее на раковину. Интересно, как долго он пробыл здесь? Трудно сказать…

И вдруг внизу показались два движущихся огонька. Теперь, когда появилась точка отсчета, Стивен понял, что не так уж высоко он залез – метров на тридцать, не больше. Слава Богу, он по чистой случайности поставил лампу к довольно высокому корневищу, так что они не могли – не должны были — ее заметить. Стивен нагнулся и осторожно задул ее. В свете ламп пришедших он мельком увидел длинный ствол ружья; ему оставалось лишь затаиться, подавив порыв бежать отсюда без оглядки, подальше от предательски горевшей внизу свечи.

Вскоре Стивен заметил, что незнакомцев не двое – в слабом мерцающем свете маячило несколько фигур. Они двигались как одно существо, все четверо или больше. Сразу ясно: это не обычные охотники – то ли военные, то ли полицейские. Один из тех, кто нес лампу – молодой человек с гладко выбритой головой – подошел к свече Стивена и присел на корточки, рассматривая ее. По глубине ямки, в которой находился фитиль, можно было определить, как долго она горела. Парень махнул остальным темным фигурам, и те бесшумной звериной походкой начали подниматься по пандусу.

Один споткнулся, и язычок огня в лампе метнулся на миг в сторону. Пришедшие не обменялись ни словом.

Если поползти на животе по спирали вокруг клыка, подумал Стивен, ему, быть может, удастся оторваться от них. Желудок скрутило при воспоминании о красном фонтане и осколках раздробленной кости.

Огонек у подножия пандуса потух.

Сперва Стивен решил, что кто-то из пришедших случайно сбил свечу ногой. Но группа на пандусе прекратила свой медленный подъем. Те, кто нес лампы, поставили их на пол. Стивен услышал приглушенные звуки взводимых курков и заряжаемых арбалетов. Затем две лампы на пандусе мигнули на секунду и погасли.

Послышались еще звуки: кто-то споткнулся, кто-то упал, кто-то с грохотом выронил ружье. Стивен пытался сообразить, за сколько секунд газ – или что это было – дойдет до него, и стоит ли ему зажечь лампу, чтобы на мгновение отвлечь их, как отвлекает в подобных ситуациях злобный окрик за дверью или шаги на лестнице. Но, подумав чуть-чуть, он решил, что не стоит. Какой теперь толк от его инстинкта самосохранения?

Внизу во тьме раздавались странные шорохи, напоминавшие то ли шуршание перьев по древесине, то ли шелест шелка на деревянном полу. Неясное пощелкивание, словно издаваемое крохотными челюстями насекомых, и легкий стук, похожий на осторожную поступь когтистых лап по камню. Хотя нет, не похожий. Стивен никогда не слышал подобных звуков, даже ночью в лесу. Волосы у него на шее встали дыбом. По лицу струился холодный пот. Стивен понимал, что ничего не сможет разглядеть, однако продолжал напряженно вглядываться в кромешную тьму, пытаясь побороть иррациональное ощущение, что где-то поблизости есть нечто, и это нечто куда ужаснее, чем вооруженные преследователи на пандусе.

Внизу вспыхнул свет – одинокая яркая точка, покачивавшаяся в воздухе. Его собственная свеча. В ее отблесках Стивен мельком уловил какую-то тень. Он не смог разглядеть ни цвета, ни формы, ни истинных размеров. Было ли это чье-то туловище или громадная конечность – Стивен не мог сказать. Но он был совершенно уверен, что это не человек.

Ему казалось, что он безумно громко дышит. Его дыхание заглушало все звуки в пещере, и лишь задержав его, Стивен снова услышал этот странный шорох, стихающий внизу. Стивен глотал воздух открытым ртом, как отравленная собака, потом задерживал дыхание, прислушивался и тогда уже выдыхал. Внизу воцарилась полная тишина. Стивен был абсолютно уверен, что там никто не дышит.

Через какое-то время – какое, он и сам не знал, – он нашел свою лампу, зажег ее трясущимися руками и посидел немного, стараясь не смотреть по сторонам. Затем вытащил из рюкзака нейлоновую веревку, привязал к ручке лампы и медленно спустил лампу вниз. Лежа на животе, Стивен травил веревку и смотрел на огонек, спускавшийся к полу пещеры. В круге света, отбрасываемом лампой, ничего не шевелилось. Он выждал пару минут, потихоньку поднял лампу и, подавляя невольный приступ острого страха, взял ее в руки. Сейчас он представлял собой отличную мишень. Ничего… Ни голоса, ни пули. Стивен свернул веревку и сунул обратно в рюкзак. Надел его на спину, поднял лампу и пошел вниз, корчась от спазм в желудке.

Внизу не было ни единой живой души. И мертвой тоже. Не было ничего – ни трупов, ни ламп, ни оружия. Стивен поставил лампу рядом со свечой, отвернулся от нее и встал на самом краю освещенного участка, напряженно вглядываясь и вслушиваясь во тьму. Тьма излучала угрозу, но он ничего не видел, ничего не слышал – и никто не нападал оттуда на него. Стивен обследовал пол в том месте, где лежали его преследователи, но ничего не заметил – ничего, что могло бы вызвать такую реакцию. Он и сам ходил по этому полу, но не спотыкался, а один из них споткнулся. Похоже, здесь и впрямь водятся драконы.

Мрак был здесь еще более густым и липким, чем наверху, на клыке. Стивен пробирался вперед, стараясь не прикасаться к стенам и переступая через корневища. В голове мелькали старые привычные образы, вызывавшие ощущение ненависти и ужаса – уборная во дворе, сарай, шкафы. Он почти физически почувствовал грубую ткань в руке, когда пытался смахнуть ее с лица. И смех. Они что – действительно смеялись, эти ночные монстры?

Тьма замкнутого пространства сменилась тьмой открытой. Стивен бухнулся на четвереньки на границе серого камня и зеленого покрытия. Лампа упала на пол, но, к счастью, не погасла.

Пока он был в пещере, настала ночь. Какая по счету?.. Он не мог с уверенностью сказать, как долго пробыл в подземелье – несколько часов или несколько дней. Стивен понимал, что надо задуть лампу и дать глазам привыкнуть к синей мгле, однако не мог оторвать от лампы глаз. Пройдя немного вдоль стены, он опорожнил желудок, затем вернулся и заставил себя погасить лампу. Вместо нее он зажег свечу, и она горела всю ночь. Спал он той ночью или нет, Стивен и сам не мог сказать.

18. Морган

Свеча горела всю ночь. Она горела там, где внезапно появилась лампа, которую словно вынесли из туннеля во мрак. Сперва они подумали, что это Сент-Джон Эмрис с группой вернулись из экспедиции по темной зоне, но надежда быстро угасла. Тот, кто нес лампу, не сделал попыток приблизиться.

Ночью Морган проснулся и услышал, как рядом шепотом обсуждают, стоит ли сходить туда и выяснить, кто объявился из туннеля и почему он вернулся, а их товарищи – нет. Морган порадовался за этого неизвестного, услышав, что Эй Джи наложил вето. Он видел этих людей на тренировках и знал, как быстро они переходят к насилию – и как умеют защищать своих.

Когда зажегся свет, группа принялась осматривать окрестности, ближайшие – невооруженным глазом, отдаленные – в бинокль. Тщательно осмотрели всю стену, а затем сосредоточили внимание на туннеле, в котором исчез капитан с тремя членами команды, а также на том месте, где столь внезапно появилась лампа. Осмотр был быстрым, как и обмен взглядами. Рыжеватый мужчина нагнулся, задувая свечу, и застыл; какое-то чутье заставило его посмотреть в их сторону. Он побледнел, но больше ничем себя не выдал. Небрежно сунул свечу в рюкзак, распрямился и непринужденной походкой зашагал в обратную сторону, к центру пещеры и главному туннелю.

“Боже правый! – подумал Морган. – Не искушай их!” Его охватил такой же ужас, как тогда, когда его знакомый дилер, молодой парень, отшил одного из наркоторговцев, привязавшихся к нему на улице… Ярко-зеленая рубашка, расстегнутая у горла, тяжелая золотая цепь на груди, движения раскованные и небрежные, побелевшие от ярости глаза. Через четыре часа его нашли мертвым на куче мусора в глухом переулке. После этого у Моргана было только одно кредо: “Не искушай их!”

– А вид у него виноватый, верно? – пробормотал Грег Дровер.

Он присел в позе спринтера, опершись кончиками пальцев в зеленое покрытие. Эй Джи следил за уходившим человеком прищуренными глазами. Тот ни разу не обернулся.

– Дровер, Хьюс и Иллес! Ступайте за ним и пригласите его к нам. Скажите, что мы хотим поговорить. Оружие оставьте, мы вас прикроем. Никакого насилия! Если он сделает угрожающий жест – просто отступите.

Дровер рванул вперед, Кент Хьюс и Эд Иллес следовали за ним по пятам.

Рыжеволосый обернулся; Эй Джи и Акиле Рахо мгновенно вскинули ружья, но тот, не глядя больше назад, побежал к туннелю. Люди вокруг насторожились: кто-то встал, не спуская с бегущего глаз, другие, завидев оружие, сбились в стайки, прижимая к себе детей. Морган затаил дыхание; ему стало тошно. Он сам не знал, то ли он молился за беглеца, то ли хотел, чтобы его поскорее поймали. Отягощенный рюкзаком, беглец понемногу сбавлял темп.

– Быстро бегает, паршивец! – пробурчал Рахо.

– Ничего, догонят, – отозвался Эй Джи.

– Они его поймают как пить дать, – пробормотал себе под нос Пьетт.

– В туннеле? – усомнился Рахо. – Давайте-ка его подстрелим!

– Отставить стрельбу! – сурово приказал Эй Джи. Рыжеволосый скрылся в туннеле. Хьюс и Иллес отстали от него ярдов на десять, обогнав Дровера, который первым помчался за беглецом.

– Черт! – выругался Рахо.

– Ты небось любил в детстве подсматривать тайком, что тебе подарят на Рождество, – бесстрастно заметил Эй Джи.

Через минуту из чрева туннеля вынырнули четыре фигуры. Иллес и Дровер блокировали рыжеволосого с двух сторон, Хьюс шел за ними. Рюкзак беглеца висел на плече у Дровера. Рыжий немного прихрамывал, сгибаясь, словно от боли. Провожатые подталкивали его ударами железных кулаков. Когда бедолага подошел поближе, Морган заметил у него намечающийся синяк на скуле – красную припухлость, еще больше исказившую и так уже перекошенное от страха лицо. Он был похож на загнанного зверя. Эй Джи тоже это заметил; он махнул рукой остальным, призывая их остаться на местах, опустил ружье и встал, нахмурясь.

– По-моему, я сказал “попросите”!

– Он не откликнулся на наши просьбы, – сказал Иллес.

– Мы только чуть-чуть проучили его, – добавил Дровер. В серых глазах их пленника горел безумный огонь. Дровер бросил потертый кожаный рюкзак Эй Джи. В нем нашли финку и армейский перочинный нож. Огнестрельного оружия не было.

– Меня зовут Эй Джи Лоуэлл, – сказал Эй Джи. Морган отметил про себя, что он не назвал свою должность и не протянул руки.

Пленник ничего не ответил, по-прежнему прерывисто дыша.

– Вольно! – приказал Эй Джи, не сводя глаз с задержанного. Хьюс сделал шаг назад. Остальные опустили ружья. – Вы были вчера в темной зоне. Я хотел задать вам несколько вопросов о том, что вы там видели. Вот и все.

– Это не моя, – отрывисто бросил рыжий. – Это не моя лампа.

Дровер присел и перевернул вещмешок, вывалив его аккуратно сложенное содержимое на пол. Потом он обшарил все боковые карманы, один за другим, бросив лампу, бутылки с маслом и свечи в общую кучу.

– Я хочу знать, видели вы там кого-нибудь или нет, – повторил Эй Джи.

– Говорю же, я там не был! Я ничего не знаю, – огрызнулся рыжеволосый.

Дровер начал обыскивать самого пленника, один за другим опустошая его карманы. Задержанный побелел от злости.

– Отвяжись от меня! – прошептал он, резко и быстро выбросив вверх кулак.

Дровер увернулся, так что удар еле задел его, и врезал рыжему в живот. Остальные расступились, и тот свалился как подкошенный. Он лежал на полу, согнувшись вдвое и не обращая внимания на Дровера, который спокойно продолжил обыск. Блокнот он протянул Эй Джи.

Эй Джи пролистал блокнот, проглядев карты и записи, потом присел и поднес страницу к слезящимся глазам рыжего.

– Зачем вы нас обманываете? – мягко спросил он. – Почему вы бросились бежать?

Беглец приподнялся, опираясь на одну руку, прижимая другую к желудку и глядя поверх блокнота.

– Зачем я… обманываю… вас? – просипел он, задыхаясь, и покачал головой, словно не в силах поверить своим ушам. – Почему я бросился бежать? Да потому что я вас, гадов, знаю как облупленных!

– И что ты о нас знаешь?

– Все вы одинаковые. Вам только повод дай… Вы бы все равно меня избили.

– Нет, – сказал Эй Джи, глянув на Дровера и Рахо. – Вы не правы. Если бы вы оказали нам любезность и добровольно согласились поговорить с нами, мы бы вас пальцем не тронули. Но у вас, как я понимаю, мистер… Стивен Купер… были неприятности в прошлом, и вы решили не рисковать. Что ж, понимаю.

Пленник помолчал, а потом произнес с горькой обидой в голосе:

– Ну конечно! Сильный всегда прав. Вы можете сделать из меня отбивную, и никто даже пальцем не шевельнет! Сволочи…

– Не забывайся! – Акиле Рахо вскинул ружье, нацелив его на рыжего.

Эй Джи сверкнул глазами, и ружье потихоньку опустилось. Пленник побледнел еще больше.

– Мне крышка…

– Пока нет, – проговорил Эй Джи, по-прежнему глядя на Рахо. – Но ты должен сказать нам, что ты видел там, внизу.

– Говорю вам: я там не был!

– Я знаю, что вы там были, – мягко проговорил Эй Джи. – Я на своем веку повидал сотни таких мелких пакостников, как вы, мистер Купер, так что не пытайтесь меня одурачить.

– Значит, если я скажу, вы меня отпустите? – с издевкой спросил Купер. – Можно подумать!..

– А что еще прикажете с вами делать? Взять с собой? Вы меня не интересуете, мистер Купер. Вы просто грязная крыса. Но крысы забираются во все углы и многое видят. Меня интересует только то, где вы были ночью и что вы видели. И больше ничего.

– А пошел ты!

Эй Джи задумчиво посмотрел на кучку из вещмешка.

– У вас хорошее снаряжение. Вы знали, что надо брать с собой. Лампа, свечи, еда… Нет, они мне не нужны. Когда я отпущу вас, я отдам вам все ваше имущество.

Присев, он разложил на полу свечи и лампу. Потом уставился на них.

– Шесть свечей, и только одна сгорела. Одна лампа, две бутылки масла, одна открытая, а одна… – Он поднял бутылку и поболтал ее. – Сколько мы тут пробыли? Семь ночей? Если бы вы жгли свечи и лампу каждую ночь, у вас бы остались одни огарки. И вы собирали бы их, чтобы потом переплавить. Так что я не думаю, что вы боитесь темноты, мистер Купер. Но вчера ваша свеча горела всю ночь: – Он показал на сгоревшую свечу, давая всем время, чтобы обдумать его слова. – Вы неважно выглядите, и пахнет от вас тоже не ахти, мистер Купер. Я видал людей, перепуганных до смерти. Я знаю, как они выглядят и как от них воняет. – Он встал. – Полагаю, вас что-то напугало прошлой ночью. Именно поэтому вы всю ночь жгли свечу и именно поэтому вы издаете такой запашок. – Он говорил спокойным, завораживающим тоном, не сводя с Купера глаз. Морган ощущал гипнотическое воздействие этого голоса; даже Купер стал немного спокойнее. Остальные члены команды были по-прежнему наготове, однако прежняя агрессивность притихла. – Вы правы насчет нас, Стивен, мы опасные люди – для тех, кто совершает дурные поступки. Нас специально обучали, чтобы действовать в таких ситуациях – во тьме, в незнакомой обстановке. Вы нас не интересуете. Нас интересует то, что находится внизу. То, что вас так напугало, по-прежнему там. Подумайте о том парне, который захочет спуститься туда в следующий раз. А может, это будут дети, играющие в прятки… – Он помолчал. – Скажите нам, Стивен. Скажите, чтобы мы могли принять меры.

– Я не знаю, что это было, пропади оно пропадом! – воскликнул Стивен, беспомощно моргая.

Никто не шевельнулся. Морган знал, что Эй Джи выпустил бы кишки из любого, кто осмелился бы сейчас нарушить тишину. Именно это действовало на нервы Моргану больше всего. Насилие – это он понимал, хотя и не одобрял. Но сейчас Эй Джи словно попросту залез бедолаге в ухо и взял его за мозги – или за яйца, как сказал бы Рахо.

– Я видел его всего мгновение. – Стивена передернуло. – Это был не человек.

Спокойно, ни на минуту не теряя напряженного внимания пленника и аудитории, Эй Джи наводящими вопросами вытянул из Купера все. Его рассказ походил на ужастик с элементами исповеди. Когда он закончил, ему без всяких упреков или извинений позволили собрать вещи и отдали свечи, лампы и блокноты, как только Эй Джи наскоро срисовал последнюю карту. Сержант поблагодарил рыжего за информацию, и тот кивнул, словно в этой беседе не было ничего из ряда вон выходящего.

А потом его отпустили.

– Газ, – сказал Андре Бхакта.

– Ты ему веришь, сержант? – спросил Рахо, слегка пошевелившись, но по-прежнему сохраняя готовность вскочить в любую минуту.

– А ты смог бы солгать нашему сержанту? – поинтересовался Адлаи Лецце.

Все ненадолго умолкли.

– Значит, так, – подытожил Рахо. – Газовые маски у нас есть, кислородные баллоны тоже. Можно спуститься туда, как вы обещали мистеру Куперу. – Голос у него внезапно охрип. – Что скажете, проф?

– А у них были газовые маски? – спросил Морган. Ему никто не ответил, но, судя по взглядам солдат, маски у членов экспедиции были. – Сколько времени нужно, чтобы их надеть?

Эй Джи глянул на Кента Хьюса и встал.

– Хьюс! Свеча погасла!

Хьюс отстегнул карман набитого рюкзака, стоявшего у его ног, вытащил маску с небольшим кислородным баллончиком, надел ее, крепко затянул ремни и взялся за клапан баллона. Он не сделал ни единого вдоха после предупреждения.

Эй Джи махнул ему, давая отбой, и Хьюс, сняв маску, глубоко вздохнул.

– Все это хорошо, если предположить, что газ подействовал на лампу прежде, чем на людей, – подумал вслух Морган. – А если нет? Вдруг он подействовал на них раньше, чем погасла лампа? Тогда не исключено, что они не смогли отреагировать достаточно быстро, потому что их сознание было уже затуманено.

– Затуманено, как же! – буркнул Рахо.

Эй Джи смерил его взглядом прищуренных глаз, и тот умолк.

– Вы видели карты Купера. Он говорит, там есть шесть выходов. Пьетт, Рахо, Хьюс – вы пойдете налево, Борис и Иллес – направо. Поговорите с людьми. Узнайте, кто еще спускался туда – и вернулись ли они обратно. Даю вам час. Мне нужна информация.

Проводив ушедших взглядом, он уставился своими мраморно-голубыми глазами на Моргана.

С уходом Рахо ученый почувствовал облегчение.

– Раз свеча под воздействием газа погасла, значит, это был инертный газ. А коль скоро свеча погасла до того, как газ подействовал на людей, значит, он тяжелее воздуха. Кроме того, раз свеча погасла – значит концентрация газа была достаточно большой, чтобы создать нехватку кислорода. Это мог быть углекислый газ, азот или какой-то из более тяжелых газов. Возможно, кислород начали поглощать стены и пол, но без вытяжки это поглощение ограничено диффузией, поэтому вряд ли кислород мог улетучиться так быстро, что ваши люди не успели сообразить, в чем дело, и надеть маски. Какой-то неизвестный нам газ? Химические элементы одинаковы во всей вселенной – а следовательно, законы химии тоже должны быть таковы. Кроме того, я склоняюсь к мысли, что у инженеров звездолета хватило ума использовать именно инертный газ, а не ядовитое вещество, способное отравить всех. А может, это вовсе и не газ. Ведь лампа тоже погасла – выходит, атака не была направлена исключительно на человеческое сознание или человеческий организм.

– Слишком много предположений, доктор Морган, – мягко сказал Эй Джи.

– Да, военная карьера профу не светит, – согласился Андре Бхакта.

– Если бы ваш брат был в нашей команде, – произнес Эй Джи, – и я приказал бы ему спуститься в ту пещеру, вы волновались бы за него?

– Знали бы вы моего брата!.. – сказал Морган, однако его остроумия никто не оценил. Он помолчал немного и продолжил: – Я бы очень волновался. Слишком много неизвестных. Но если это был просто газ, у вас есть снаряжение. Газовые маски – достаточно надежная защита. Меня волнует другое: если инопланетяне не хотят, чтобы мы туда ходили, а защита против газа у нас будет, то что они предпримут в следующий раз?

– Странно то, что они оставили открытыми все двери, – заметил Бхакта.

– А может, они не хотят, чтобы мы туда спускались и оставляли отпечатки пальцев на мебели? – предположил Грег Дровер. – Купер говорит, один из наших споткнулся как раз перед тем, как погасла свеча. Зуб даю, это был Мецнер. Самые большие лапы во всей армии.

– Он мог споткнуться потому, что на него уже подействовал газ, – сказал Эй Джи. – Что вы думаете об этой пещере, проф?

– Очевидно, это нечто вроде рубки управления, – ответил Морган. – И инопланетяне не хотят, чтобы мы там шастали. Или же они сами там живут. Но все равно непонятно, почему они оставили вход открытым.

– Хотят поймать одного из нас и использовать как подопытного кролика.

– Ты насмотрелся фантастики, Кэтлман, – сказал Бхакта своим скрипучим голосом.

– Давайте оставим психологию инопланетян в ведении профа, – заметил Эй Джи.

– Может, подождете, пока я с одним из них встречусь? – вздохнув, спросил Морган.

Эй Джи сухо усмехнулся и махнул рукой в сторону зияющего туннеля:

– Прошу! Пойдемте в гости.

Морган встретился с ним глазами.

– Дайте мне маску – и я пойду. Из научного любопытства.

Если в глазах Эй Джи и промелькнуло выражение симпатии, то оно было крайне мимолетным.

– Извините, проф. Мне придется попросить вас остаться здесь, по крайней мере в первый раз. Стратегическая необходимость.

– Расслабьтесь, проф, – беззлобно сказал ГрегДровер. – Слушай, сержант, а ведь шахтеры не зря берут с собой канарейку. Когда проф свалится с жердочки…

– Когда мы вернемся, напомните мне, чтобы я проголосовал за первого же конгрессмена, который ограничит влияние военщины, – язвительно откликнулся Морган.

Эй Джи еле заметно улыбнулся, но тут же прекратил их пикировку и велел вернуться к делу.

Самая придирчивая и враждебно настроенная экзаменационная комиссия не измотала бы Моргана до такой степени. От него требовали все новых и новых предположений, гипотез, мнений и догадок. В то же самое время на его глазах рождался план действий, включающий в себя возможность химической войны и создания укрепленной зоны с учетом неизвестного количества и вооружения противника. Удивляться, конечно, было нечему. Он сам видел, как астронавтов натаскивали неукоснительно подчиняться уставу, представлявшему собой выжимку из накопленного человечеством опыта и технической премудрости. Если учесть, как усложнились современное оружие и инфраструктура, то и солдатня, естественно, теперь уже не та. Считается, что мужчина – воин по своей природе, и жажда сражаться у него в крови. Может, оно и так, но воинственность Моргана ограничивалась игрой в камушки – хотя он тоже внес свой вклад в разработку плана, категорически возражая против предложения разжечь в темной зоне костер.

Вернувшиеся Пьетт, Рахо и Хьюс доложили, что ближайший вход на карте Стивена обследован. Хьюс с остервенением скреб свою левую руку, бормоча страшные ругательства в адрес букашки, которая его укусила. Дровер занялся его рукой. Морган попытался было помочь, но на первые свои вопросы получил лишь один ответ:

– Ты что, проф, жучков коллекционируешь, мать твою?

Ему ответил Дровер, очень ласково и мягко:

– Нет, Суп. – (Сокращенное от “Супермен”) – Он просто наш специалист по инопланетной среде, мать твою.

В конце концов они добрались до сути: это была ярко-голубая букашка. Нет, она не похожа на земных жуков. Она прилетела и села ему на руку. Она укусила его. Он готов шкуру с себя содрать, мать вашу, так она зудит, зараза!

Дровер рассмотрел ранку через лупу – похоже, он неплохо натренировался на тропических насекомых-паразитах, – после чего заявил, что яиц и чужеродных тел там нет, и нанес на ранку антигистаминную мазь.

Вернулись Борис и Иллес и доложили, что второй вход тоже обследован. Эй Джи кивнул и собрал весь отряд вокруг себя. Кент Хьюс сидел, сжимая и разжимая левую руку в кулак; как видно, антигистаминная мазь ему мало помогла. По плану Эй Джи, спустятся в пещеру и обследуют ее двое. Остальным надлежало стоять с сигнальными лампами в туннелях. Лампы будут служить как источником света, так и системой раннего оповещения. Маски должны быть надеты, но вентили закрыты, поскольку запасы сжатого воздуха у них ограничены. Если потухнет хоть одна лампа, вентили срочно открыть – и всем убираться из пещеры, и разведчикам, и часовым. Роль разведчиков досталась Бхакте и Иллесу. Поскольку Морган видел, как ходит Бхакта и как бегает Иллес, он признал этот выбор разумным. А кроме того, как заметил Рахо, у них самые маленькие ступни во всей команде.