Текст книги "Счастье Аманды-Джейн"

Автор книги: Элисон Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Элисон Келли
Счастье Аманды-Джейн

Пролог

Боже, какой стыд! Слезы катились по лицу Аманды-Джейн. Столько лет она старалась быть идеальной дочерью, позже – идеальной женой… А последние пару часов вела себя как идеальная дрянь. Лучше умереть! Хотя нет, не стоит. Ведь это наверняка попадет в газеты. Такие заголовки и в страшном сне не увидишь: ДЕВУШКА ИЗ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ ПОСЛЕ НОЧИ ЛЮБВИ, ПРОВЕДЕННОЙ С ГОРОДСКИМ БАЙКЕРОМ.

Эта унизительная мысль привела Аманду-Джейн в чувство. Она решительно передвинулась к краю кровати. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте, разглядеть окружающие предметы не представлялось возможным. Встав на пол, Аманда-Джейн по привычке отметила высокое качество ковра, что стало новым поводом для беспокойства. Возможно, она уже останавливалась в этом отеле. Тогда ее может узнать кто-нибудь из персонала или, еще хуже, один из постояльцев.

Несколько минут спустя зрение девушки обострилось настолько, что она смогла спокойно оглядеться.

Отель явно был пятизвездочным. Оставалось одеться и выбраться отсюда раньше, чем проснется обнаженный мужчина, безмятежно растянувшийся на кровати. Стараясь не спускать с него глаз, Аманда-Джейн на четвереньках поползла собирать разбросанную по номеру одежду. И зачем только ее друзья настояли, чтобы она устроила девичник по поводу своего развода! Кто бы мог подумать, что все закончится именно так.

В поисках своего лифчика Аманда-Джейн наткнулась на черные мужские трусы. Отбросила их в сторону, однако воспоминание о том, как они оказались на ковре, заставило ее покраснеть. Впрочем, времени на угрызения совести у нее не было: нужно скорее выбираться отсюда.

Внимательно осмотревшись, девушка поняла, что бесследно пропали ее трусики. Сделав круг по комнате, она вернулась к неубранной кровати. О нет! Туда больше не полезет!

Что она натворила? Как могла действовать вопреки своим принципам и пойти на такое безумие? Безумие… Да кого она пытается обмануть? Дешевка – вот единственное подходящее для нее слово. Должно быть, она была сильно пьяна, хотя и выпила, казалось, немного. Наверное, прошлогодние стрессы, накопившиеся в изрядном количестве, стали причиной такой реакции на алкоголь. Наверняка так и было. Впрочем, дело не столько в том, сколько она выпила, а в том, что случилось потом. Ну ладно бы проснулась рядом с солидным бизнесменом или удачливым адвокатом. По-видимому, была сильно пьяна, если отправилась в постель с… Нет! Невыносимо! Одно успокаивало: вряд ли она столкнется с этим парнем где-нибудь еще. Разве что окончательно расстанется со здравым смыслом, купит «Харлей» и присоединится к группе байкеров.

Если бы только у нее хватило ума не устраивать вечернику с друзьями! Если бы только она не отказалась идти домой вместе с Рэйчел и Пенелопой!

– Если бы только я могла найти свое дурацкое платье! – пробормотала девушка, отбрасывая в сторону мужскую рубашку.

Раскатистый мужской храп, разорвавший тишину, заставил се сердце замереть. Затем раздался мягкий скрип кровати и шорох простыней. Аманда-Джейн, не дыша, затаилась. Она надеялась, что ее не видно с кровати, хотя ее обнаженная фигура не явилась бы сюрпризом для лежащего там мужчины. Тем не менее, она не смела шевельнуться. Если подумает, что уже ушла, просто перевернется на другой бок и снова заснет. Не следует терять драгоценное время.

Девушка выглянула из-за угла кровати. Постельное белье лишь слегка прикрывало рельефные мышцы все еще дремлющего Адониса. Аманда-Джейн зажмурилась, вспомнив, насколько они близко познакомились… Она зажала рот рукой, чтобы не застонать.

Однако, как этот байкер-бунтарь получил доступ в элегантный и фешенебельный сиднейский клуб? Ее собственная фамилия два года была в списках, прежде чем кандидатуру утвердили. Да уж, найдется, о чем поговорить с менеджером… Но сейчас нужно думать о другом.

Аманда-Джейн пыталась вычеркнуть из памяти случившееся. Она включила подсветку своих часов. Около пяти утра, двадцатое октября. Отлично! Девятнадцатого октября в ее жизни больше не существовало.

Глава первая

Пес по кличке Киллер выскочил из гаража и громко залаял. Реб обернулся и увидел красный спортивный автомобиль, подъезжающий к автозаправке. Классическая строгость линий и затемненные стекла явно свидетельствовали о том, что владелец этого сокровища не относился к постоянным клиентам. Великолепно. Только этого не хватало под Новый год. С кем—то из крутых приключилась неприятная история, и у придется выслушивать мольбы о помощи. Надо было еще сорок минут назад закрыть мастерскую, но как он мог отказать миссис Келли? Она так отчаянно умоляла исправить барахливший карбюратор – ведь завтра годовщина смерти ее любимого мужа. Он скончался лет двадцать назад, но каждый год вдова ездила проведать его на кладбище. Реб испытывал симпатию к этой пожилой леди, но у него не было никакого желания общаться с нетерпеливыми туристами, которые сигналили, выводя из себя Киллера. Их ужасно забавляло, как собака, заливаясь лаем, носилась за их автомобилем по всей стоянке.

– Заткнись, Киллер! – Реб оглянулся по сторонам, надеясь, что его двоюродная сестра разберется с этим безобразием. Однако Саванна, похоже, все еще дулась на него. Реб был раздражен. Сейчас он предпочел бы оказаться в каком—нибудь тихом прохладном местечке. Но ему ничего не оставалось, как, проклиная судьбу, направиться к машине. Собака, высунув язык и игриво виляя хвостом, прыгала вокруг него, как огромный кролик.

– До чего ж безмозглая псина! Фу!

Киллер притих и, виновато поджав уши, направился к своей будке. Реб вышел из-за угла мастерской.

– Эй, парень, полегче! То, что ты водишь спортивную машину, не дает тебе права…

Тут он осекся. Сказать, что он был просто удивлен, было бы ошибкой. Пожалуй, такое же впечатление на а произвело бы внезапное появление Элвиса. Однако Элвис умер, что вполне объясняло его отсутствие. А вот для появления здесь очаровательной, но избалованной, а кроме того, вполне живой и здоровой мисс Аманды-Джейн Воган не было видимых причин.

Воцарилась тишина. Аманда-Джейн посмотрела на Реба. Его лицо пылало. Ничего удивительного, ведь на парне был рабочий комбинезон, а не изысканный наряд. Впрочем, дело не в одежде. Просто Аманда-Джейн могла взволновать любого мужчину.

Ее волосы свободно струились по плечам. Лучи вечернего солнца вплетались в этот медно-рыжий водопад. Реб просто не представлял другого цвета, способного так удачно подчеркнуть ее классическую красоту. На нежной коже девушки играл легкий румянец. Отчего он мог появиться? Может, Аманда-Джейн впервые в жизни повиновалась голосу чувств? Впрочем, полагаться на это, по меньшей мере, наивно. Воганы никогда не перестанут считать себя центром Вселенной.

Предавшись воспоминаниям, он не заметил, как его взгляд скользнул к женскому декольте. Он вынужден был признать, что еще не встречал женщины, у которой была бы такая гладкая кожа.

Аманда-Джейн пыталась вспомнить заготовленные заранее фразы. Она ведь приехала сюда с определенной целью. Но теперь не могла совладать с собственными мыслями. Не давали внимательные глаза склонившегося над ней мужчины. Он оскорбительно медленно разглядывал ее с ног до головы.

– Знаешь, я мог бы делать это целый день. – Улыбка вожделения блуждала по его лицу.

– Уверяю тебя, я приехала не для того, чтобы ты меня рассматривал.

Реб с трудом удержался от смеха. Частые публичные выступления наложили отпечаток на словарный запас мисс Воган, однако в пылу страсти ее речь становилась вполне доступной.

– Ну и сюрприз, Эй Джей!

– Не называй меня Эй Джей!

– Да брось ты! В чем дело? Ты из любопытства решила взглянуть, как живет другая половина Воганслэндинга?

– Нет, я…

– Да ладно! Я не хотел тебя обидеть. Просто большинство из вас даже не представляет, что вообще существует другая половина. Думаю, в последний раз Вотаны проезжали здесь верхом на лошадях году эдак в тысяча восемьсот девяностом, когда старый Уолтер Воган основал этот город.

Реб взглянул на Аманду-Джейн. Она нетерпеливо постукивала пальцами по рулю. Браун мог поспорить, что в уме она прикидывала, на сколько уровней понизится ее социальный статус, если ее кто-нибудь здесь увидит. Реб колебался. С одной стороны, ему хотелось задержать Аманду-Джейн до приезда миссис Келли, с другой – скорее избавиться от нее, спрятать память о ней в самый дальний уголок подсознания.

– Так что же тебе нужно? – спросил он холодно, пытаясь победить Аманду-Джейн ее же собственным оружием. Он старался не думать о том, что однажды ему все же удалось растопить этот лед.

– Я здесь, потому что…

– Погоди, – сказал он, внимательно разглядывая колеса автомобиля. – Я знаю, почему ты здесь.

Казалось, это заявление сильно удивило Аманду-Джейн. Ее реакция скорее позабавила а, чем оскорбила. В конце концов, в ее кругу о людях его плана говорят, что уровень их доходов выражается двухзначным числом, а интеллекта – однозначным, и вряд ли найдется кто-то, кто сможет изменить это мнение.

Он сжал руками переднее колесо и как следует тряхнул его. Раздался пронзительный женский визг.

– Реб!

От звука се голоса по спине парня пробежали мурашки. Она назвала его по имени! Этого было достаточно, чтобы отбить у него всякий интерес к колесам авто.

– Реб, что ты делаешь?

– Тебе не помешает небольшая встряска.

– Прекрати строить из себя клоуна.

Уж скорее, строил из себя идиота. И тем не менее он продолжил:

– Я же сказал: знаю, почему ты приехала. Понятия не имею, сколько ты платишь своему механику, но он водит тебя за нос, дорогая. Покрышки твоей машины лысые, как шары для боулинга. Тебе срочно нужны новые.

– Что?!

– Сейчас у меня на это нет времени, так что загони машину в мастерскую. К завтрашнему дню все будет готово.

– Да не нужны мне новые шины!

– Я понимаю, моя мастерская не для твоего уровня, но ведь сейчас канун Нового года. Никто не будет работать до понедельника.

– Мне не нужны шины.

– Ты не права, дорогая. В ластиках резины и то больше. Не сомневаюсь, что ты можешь позволить себе сервис и подороже, но ведь речь идет о твоей безопасности. Так что поезжай в гараж.

– И не подумаю! У нас с тобой разные представления о безопасности.

– Да уж, конечно, потому что твои познания в этой области ограничиваются тем, что шины должны быть резиновыми и круглыми, – холодно заметил Реб. – К вашему сведению, мисс Воган, в моей работе я использую только шины высшего качества, а сверхдорогие марки я не закупаю только потому, что никто из моих постоянных клиентов не может себе их позволить.

– О, ради Бога! Мне плевать на бюджет твоих клиентов, вся проблема в выборе ненадежной индивидуальной защиты!

– В чем?!

– Ты прекрасно слышал!

– Да, но полет твоей мысли слишком замысловат и стремителен.

– Неужели?! Думаешь, очень смешно? Тогда как тебе это: Я ЖДУ РЕБЕНКА!

Реб замер. Аманда-Джейн сама испугалась того ожесточения, с которым сообщила новость. Она откинулась назад и закрыла лицо руками.

– Ты беременна? – Реб не задавал вопрос, а, скорее, пытался свыкнуться с этой мыслью: Аманда-Джейн Воган ждет ребенка.

В этой части Воганслэндинга ходила шутка: если к восемнадцати годам девушка не была беременна, ее родители устраивали вечеринку или начинали интересоваться, не бесплодна ли она. Но Аманда-Джейн Воган…

Во-первых, ей далеко за двадцать. Во-вторых, она принадлежит к одной из самых богатых семей штата. Значит, она достаточно умна, чтобы избежать неблагоприятных последствий. Или она выбрала путь благополучной матери-одиночки?

В принципе Ребу было все равно, чем руководствовалась мисс Воган. С чего она вообще взяла, что ему это будет интересно? Но наступившая ясность повергла его в панику.

– Ты беременна от меня?

Она едва заметно кивнула, и ему показалось, что кровь застыла в его жилах.

– Не может быть.

– Я тоже так думала, но…

Нет, скорее всего, это неудачная шутка. Но почему же тогда женщина, сидящая перед ним, и не думает улыбаться?

– Ты в этом уверена? – Он не узнал свой голос. – Ты уже была у врача?

– Конечно! Иначе, зачем бы я приехала?

Он продолжал протестовать, не обращая внимания на ее сарказм:

– С чего ты взяла, что отцом ребенка являюсь именно я? Я предохранялся. Наверняка это кто-нибудь другой.

– Прошу прощения?! Да если бы был, хоть ничтожный шанс, что это кто-то другой… Кроме того, я не сомневаюсь в том, что именно ты практикуешь случайные связи, а не я.

– Дорогая, мне очень жаль, что я оскорбил твои чувства. Но, насколько я помню, подцепить тебя в тот вечер было так легко, что, если бы этого не сделал я, это наверняка удалось бы кому-нибудь другому.

О, как Аманда-Джейн ненавидела сейчас а. Пытаясь оправдаться, она пробормотала:

– Я… я была пьяна!

Истерический хохот Реба прокатился по стоянке.

– Я впервые слышу такое беспомощное оправдание. А в свою защиту хочу сказать, что ты была вовсе не так уж пьяна, когда ползала по комнате в поисках одежды.

– Откуда ты знаешь? – выпалила девушка. – Ты же спал!

– Спал? – произнес он, довольный эффектом. – Нет. Я сказал бы, где твои трусики и левая туфля.

Она чувствовала себя полной дурой, но веселье Реба помогло ей быстро избавиться от обиды.

– Ну и зачем было притворяться спящим? Мог бы сказать что-нибудь.

– Например? Предложить тебе остаться? Ты, правда, надеялась, что я это сделаю?

– Нет! Я была раздавлена тем, что произошло. Я бы никогда в жизни такого не сделала!

– Да? Тогда, милая, ты схватываешь на лету, потому что я что-то не заметил твоей неопытности.

Несмотря на всю оскорбительность заявления, оно польстило женскому самолюбию Аманды-Джейн. Ее бывший муж постоянно упрекал ее в том, что в постели она ничего собой не представляет. За время их супружеской жизни он сменил около двенадцати любовниц, каждая из которых, по его мнению, была лучше жены.

У Реба, конечно, женщин было намного больше. Его репутация представляла повод для беспокойства. Когда ее личный врач спросил, нет ли проблем с генетикой в семье ее партнера, она пришла в ужас. Уверения, что это всего лишь формальный вопрос, не могли ее успокоить.

Учитывая информацию, содержащуюся в медицинской карте Аманды-Джейн, эту беременность можно было отнести к разряду чудес. Поэтому сама мысль о том, что она может потерять ребенка, была невыносимой. Но как унизительно встречаться с его отцом.

Довольная тем, что ей удалось сохранить относительное спокойствие, Аманда-Джейн продолжила:

– Послушай, мне ужасно стыдно. Согласна, я тоже виновата в произошедшем. Но ведь и ты должен чувствовать какую—то ответственность.

– Я не собираюсь жениться на тебе.

От крика, который издала Аманда-Джейн, у него зазвенело в ушах:

– И не надо! Лучше умереть!

– Да ладно. Но если я не чувствовал ответственности раньше, откуда ей взяться теперь? Конечно, если ты докажешь, что отцом ребенка являюсь именно я, буду выплачивать деньги на его содержание.

У Аманды-Джейн потемнело в глазах.

– Слушай, ты белее штукатурки. С тобой все в порядке?

Аманда-Джейн действительно чувствовала себя неважно, но ничто на свете не заставило бы ее заплакать в присутствии такого типа, как Реб Браун.

Тем не менее его лицо выражало беспокойство.

– Послушай, вижу, ты очень волнуешься. Я сделаю все, как обещал. Если это мой ребенок…

– Он твой.

– Хорошо. Я приму на себя все финансовые обязательства и что там еще требуется от отца. Черт! – Он нервно провел рукой по волосам, потом с тяжелым вздохом снова повернулся к ней.

– Что-то не так? – осторожно поинтересовалась молодая женщина.

– Послушай, – сказал устало, – я понимаю, что нам многое нужно обсудить, но сейчас я просто не в состоянии. Мне необходимо время, чтобы прийти в себя. Может, встретимся где-нибудь завтра вечером?

Его голос звучал так искренне и проникновенно, что Аманда-Джейн не сразу поняла, к чему он клонит. Когда же догадалась, то пришла в ужас.

– Ты сошел с ума! И вообще я здесь не для того, чтобы что-то обсуждать с тобой. Я уже приняла решение, и твое мнение не в счет. А что касается твоей финансовой поддержки, прекрасно обойдусь без нее.

Такой поворот дела не удивил Реба, ведь ее семья могла любого в этом городе купить с потрохами. Но грубое покушение на его право голоса вывело мужчину из себя. Тем временем Аманда-Джейн вынула из кармана визитку.

– Это мой адрес в Сиднее.

Реб внимательно рассмотрел карточку. Она не содержала почти никаких сведений, кроме написанного изящными золотыми буквами имени и номера абонентского ящика.

– Ты живешь в почтовом отделении?

Аманда-Джейн проигнорировала его ироничный вопрос.

– Моему доктору нужна подробная информация о том, какие заболевания ребенок может унаследовать от тебя. Когда соберешь документы, пришли мне их по этому адресу.

Случайно взглянув в зеркало заднего вида, Аманда-Джейн увидела приближающийся мотоцикл. Ее сердце чуть не вырвалось из груди. Страх, что кто-то узнает о ее отношениях с Ребом Брауном, заставил инстинктивно потянуться к ключу зажигания. Рев мотора заглушил последнюю фразу Реба. Как только он отвернулся, чтобы разглядеть мотоциклиста, Аманда-Джейн со всей силы надавила на педаль газа. Прочь отсюда, от этого исчадия ада в байкерских ботинках…

Глава вторая

Прохлада мраморной прихожей стала спасением от жары, но не избавила Аманду-Джейн от тошноты, преследовавшей ее с тех пор, как она покинула гараж а. На стенах висели портреты ушедших из жизни членов фамилии Воганов, и Аманда-Джейн чувствовала, что сама вот—вот пополнит эту галерею. Она ускорила шаги, пытаясь проглотить комок, подступающий к горлу. Возле лестницы ее окликнули. Отвратительный голос мачехи Аманда-Джейн не спутала бы ни с чем, разве что с полицейской сиреной.

– А, появилась! И где же тебя носило?

Не оборачиваясь, девушка пошла дальше, но ее пренебрежение еще больше разозлило Патрицию.

– Не умничай, Аманда-Джейн. Если ты помнишь, через час нас ждут на балу у майора.

Она помнила, но просто умирала от непрекращающейся тошноты, однако решила не выносить этот вопрос на обсуждение.

– Я не поеду, Патриция. Я позвоню майору.

– Что значит, не поедешь? Тебе от этого не отвертеться, дорогая моя. Ты должна там быть.

От пререканий с мачехой Аманду-Джейн и в лучшие времена могло вывернуть наизнанку. Сейчас тем более не было никакого желания общаться с ней. Плотно сжав губы и судорожно цепляясь за перила, она продолжала подниматься по лестнице. Она устала, но больше всего от Патриции.

– Ты должна быть готова через сорок пять минут. Надеюсь, выберешь вечерний туалет с большим вкусом, чем в прошлый раз.

– Патриция, – спокойно сказала девушка, – единственный вечерний туалет, который будет на мне сегодня, – это моя пижама.

– Нет, послушай меня, Аманда-Джейн. У семьи есть традиции. Воганы всегда были почетными гостями на новогоднем балу. Я не собираюсь терпеть твои капризы. Когда был жив твой отец, он был главой семьи, и ты всегда прислушивалась к нему. Теперь глава семьи я, и я не позволю тебе заставить нас всех краснеть.

– Зачем же тебе краснеть, Патриция? У Джошуа это получается гораздо лучше.

– Не трогай моего сына. Он всего лишь ребенок.

Абсурдность замечания возмутила Аманду-Джейн. Несмотря на свое состояние, она не смогла оставить его без комментариев.

– Ничего себе ребенок! Ему уже восемнадцать. А ведет—то себя как – только что у почтового отделения сбил с ног пожилую супружескую пару, отпустив пару крепких словечек.

– Опять байки рассказываешь, сестрица? – послышалось из фойе.

Патриция тут же расплылась в улыбке:

– Ах, милый, ты уже дома!

Эта отвратительная слащавость стала решающим ударом для желудка Аманды-Джейн. Зажимая рот рукой, она метнулась к ванной. Господи, когда же это кончится? Вот уже недели две она проводила в обнимку с унитазом.

Реб вспоминал разговор на стоянке. «Моему доктору нужны сведения о наследственных заболеваниях… Когда соберешь информацию, можешь переслать ее по почте… Это все».

– Черта с два! – сквозь зубы процедил он, пнув ногой пустую пивную бутылку. – Если уж меня назвали отцом ребенка, то мой вклад в его будущее не ограничится медицинской справкой. Можете быть в этом уверены, мисс Воган.

Реб еще не знал, что он скажет Аманде-Джейн, когда завтра придет в ее дом. Но одно он знал наверняка: новый год для нее начнется не так, как она планировала. Сегодня он был слишком взволнован, чтобы во всем разобраться. Но он не доставит ей удовольствия думать, что она уже установила правила игры. Завтра он появится на пороге ее дома и добавит парочку пунктов от себя.

– Эй, Реб! О чем это ты вдруг задумался?

Реб отвел взгляд от чернильно—синего неба. Передним стояла Дэбби – невысокая блондинка в обрезанных джинсах и рваных кроссовках. Она была похожа скорее на старшеклассницу, чем на мать его двухлетней крестницы. Но тот, кто вглядывался в ее глаза, находил там страшную усталость, хотя, насколько Ребу было известно, ей было всего двадцать один год. Дэб была полной противоположностью Аманды-Джейн. Она, как и многие друзья Реба, сбежала из дома. Год провела в колонии для несовершеннолетних, потом примкнула к группе байкеров. Наконец ей «повезло». Приятель-неудачник в пабе проиграл девицу в карты. Так она попала к Ребу, который дал ей работу в гараже и предложил переехать в Воганслэндинг.

Реб дал Дэбби шанс, а его друг Ганна подарил ей свое сердце. Мужчинам тоже свойственна жалость.

– Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы находиться на вечеринке у Ганны? – спросила она, приветливо улыбаясь.

– Обдумываю планы на будущий год.

– Погоди, сейчас угадаю. Ты бросаешь курить? Я лично твердо решила завязать с этим, не хочу подавать дочери дурной пример.

– Удачи! Может, смогу и я, – без особого энтузиазма отозвался Реб. Но максимум, на что он был способен, – перейти на сигареты с пониженным содержанием никотина.

– Кстати, – прервала его размышления Дэбби, – я слышала, что Саванна опять улизнула от тебя.

Реб нахмурился. Его пятнадцатилетняя кузина может радоваться, если он не свернет ей шею при первой возможности.

– У нас с ней возникли разногласия по поводу вечеринки, на которую она сегодня собиралась, – сказал он. – Как обычно, заперлась в своей комнате. Пока я разговаривал с Аман… э… с клиентом, – быстро поправился Реб, – она смылась. Хватился ее только час спустя, когда закончил с машиной миссис Келли.

– Смылась? Ты имеешь в виду, что она сбежала из дома?

– Нет, что ты! – добавил он, заметив беспокойство Дэб. – Она взяла только то, что нужно на один вечер. Она оставила записку: «Ушла на вечеринку. Не ждите». Когда вернется, всыплю как следует.

– Не надо, – смягчилась Дэбби. – Разве ты не поступал так, когда тебе было пятнадцать?

В том-то и дело, что у Реба была другая ситуация. Изворачиваться и выпрашивать разрешения на «отгул» просто не было необходимости, ведь его отец предоставил ему полную самостоятельность. В смысле не следил за ним. Мальчик даже не ходил в школу. Когда отец умер, Реб переехал к дяде. Дочь Билла, Саванна, была большой проблемой, поэтому заботу о ней дядя предпочел переложить на плечи Реба.

– Не будем о Саванне, – пробурчал он. – У меня и без ее фокусов проблем хватает.

– Проблем? – Две морщинки появились на лбу Дэбби. – С работой?

– Нет, слава Богу. Хоть она не приносит беспокойства.

Реба прервали громкие звуки музыки. Дэбби выругалась.

– Я же говорила Ганне не подсоединять еще два усилителя. Не хватало нам тут еще полиции.

– Думаю, тебе не стоит волноваться, что мы побеспокоим кого-то ночью. Во-первых, сегодня Новый год, во-вторых, здесь ни одного дома па несколько миль вокруг.

– Надеюсь, ты прав, – грустно улыбнулась она. – А теперь пойдем. Новый год уже на носу, а мы с тобой, пожалуй, слишком трезвые, чтобы его встретить.

Когда Аманда-Джейн проснулась, было темно. Ей хотелось есть. Она взглянула на часы и улыбнулась – до Нового года оставалось десять минут. Дома наверняка нет никого из прислуги. Но самое главное – Патриции. Вот проклятие Золушки! Ни у кого из знакомых нет таких проблем.

Когда отец женился во второй раз, Аманда-Джейн была еще очень молода. Два года она прожила без матери, и ей хотелось верить – теперь жизнь изменится к лучшему. Однако еще до того, как семья отметила первую годовщину нового брака, стало ясно, что этим надеждам не суждено сбыться. Патриция вела ожесточенную борьбу за внимание к себе отца Аманды-Джейн. Мачехе всегда удавалось выставить падчерицу не в лучшем свете. Отец так и не понял, какой одинокой и брошенной чувствовала себя его дочь. Когда родился Джошуа, стало только хуже.

Аманде-Джейн редко удавалось на выходные приезжать домой из интерната, но даже тогда Патриция заставляла ее чувствовать себя здесь неуютно. Когда девушке исполнилось восемнадцать, она переехала в Сидней. В Воганслэндинге появлялась с короткими визитами, чтобы навестить отца. Когда он умер, приехала узнать его последнее распоряжение. Как выяснилось, в день своего тридцатилетия она должна была стать полноправной владелицей дома. Спасибо прадеду, который настоял, чтобы вилла переходила во владение старшего ребенка вне зависимости от его пола. И хотя доходы от процветающего, существующего уже больше века конного завода Воганов делились пополам между ней и Джошуа, Аманда-Джейн была единственной наследницей фамильного имения. Если бы не условие отца, она уже сейчас переселила бы Патрицию в коттедж. Мачехе пришлось бы «ютится» в резиденции всего с четырьмя спальнями вместо того, чтобы здесь изображать из себя великосветскую даму. Быть может, кому—то попытка заставить Патрицию переехать в другой дом показалась бы подлой, по Аманда-Джейн не испытывала ни малейшего стыда по поводу своих намерений. Ведь в свое время мачеха без всяких угрызений совести отправила десятилетнюю девочку в школу-интернат, как впоследствии признался отец.

– Согласен, это было эгоистично с нашей стороны, – сказал он за день до отъезда Аманды-Джейн в Сидней. – Но Патриция два года проучилась в университете, и я подумал, что в таких вещах она разбирается лучше меня. В конце концов, ты сама будешь благодарна ей за это.

Интересно, какие аргументы Патриция использовала, чтобы убедить мужа в том, что она эксперт в области образования? Должно быть, срок их годности истек, когда пришло время позаботиться об образовании ее сына. Он отправился в интернат только в этом году. При этом Патриция явно не собиралась отправлять Джошуа после каникул обратно в интернат. Она подарила сыну «феррари», как только он получил права. Аманда-Джейн пыталась выяснить, зачем Джошуа сейчас машина, если он может приезжать из интерната на выходные домой только раз в месяц. Но все это ни к чему не привело.

Что же касается Джошуа, в глубине души Аманда-Джейн даже любила его. Иногда она замечала, что он относится к ней так же. Но Патриция изо всех сил старалась не допустить развития этой симпатии.

К счастью, конфронтация с Патрицией больше не выводила Аманду-Джейн из себя. Может, потому, что она стала старше, может, потому, что редко бывала дома. В любом случае она терпела это новогоднее воссоединение «любящей семьи», потому что такова была последняя воля ее отца. Он очень хотел, чтобы родственники чтили традиции. Это стало условием получения наследства. Аманда-Джейн не могла понять, о чем он думал, когда составлял завещание. Она собиралась растерзать каждого, кто утверждал, что отец не был тогда в здравом уме. Но ей самой иногда казалось, что он сильно выпил перед тем, как вызвать семейного адвоката. В каком состоянии надо было быть, чтобы разрешить своей дочери получать ежемесячное содержание только после того, как Патриция подтвердит верность падчерицы семейным традициям? Вот мачеха и воспользовалась моментом – забыла сказать адвокатам, чтобы они каждый месяц перечисляли деньги Аманде-Джейн.

Раньше хватало пары телефонных звонков, чтобы исправить ситуацию, но за последние три месяца на счете Аманды-Джейн не появилось ни цента. Если к моменту ее возвращения в Сидней ничего не изменится, она закатит такой скандал, что у всех уши свернутся в трубочку. Неудачное замужество обошлось Аманде-Джейн слишком дорого. Поэтому она не собиралась сидеть сложа руки. Второй финансовый крах допускать нельзя. Она много думала, почему отец последней волей связал ей руки. Возможно, он сомневался в том, что брак его дочери будет удачным, и хотел сберечь ее состояние.

Аманда-Джейн открыла холодильник. Она решила, что клубника со сливками и безалкогольное вино – лучший способ отметить Новый год в одиночестве. В такой-то момент ее охватила такая жалость к себе, что она чуть не заплакала. Но потом молодая женщина вспомнила, почему осталась этой ночью дома одна, и на душе у нее потеплело. Она положила руку на свой живот.

– Ах ты, дрянь, дешевка, ничтожество! – услышала Аманда-Джейн сквозь сон. Сначала она подумала, что забыла выключить телевизор. Смутное осознание того, что эта гневная речь была адресована ей, пришло только тогда, когда кто-то изо всех сил дернул ее за руку. Открыв глаза, Аманда-Джейн вскрикнула от неожиданности. Яркий свет ослепил искаженное злобой лицо Патриции. Мачеха вцепилась в нее мертвой хваткой, пытаясь вытащить из постели.

– Немедленно прекрати это! – потребовала Аманда-Джейн.

– Убирайся отсюда! Убирайся немедленно! Вон из что дома! – кричала она с остервенением. Наконец они отпустила Аманду-Джейн, но только для того, чтобы сбросить на пол одеяло и подушки. Девушка, конечно, знала, что у Патриции есть отклонения. А сейчас, по-видимому, у этой ведьмы приступ бешенства.

– Мама, остановись! – закричал вбежавший в комнату Джош. Когда он оттащил от кровати размахивающую руками Патрицию, Аманда-Джейн, повинуясь инстинкту самосохранения, отскочила в дальний угол комнаты. Джошуа пытался привести в чувство разбушевавшуюся мать. Несмотря на шок, все еще спящий мозг Аманды-Джейн отказывался воспринимать происходящее. Поведение Патриции еще ни разу не было таким ужасным. Хотя взаимная неприязнь между ними существовала уже многие годы, Аманда-Джейн и представить не могла, что в человеке может умещаться столько злости. Патрицию буквально трясло от ненависти к падчерице. В чем причина столь буйного поведения? Вероятно, мачеха каким-то образом узнала о беременности Аманды-Джейн.

– Как ты смеешь так унижать Джошуа и меня? – не успокаивалась она. – Как же ты собираешься чтить семейные традиции, если позволяешь таким образом дискредитировать родню? Связаться с опустившимся негодяем…

От этих слов у Аманды-Джейн все поплыло перед глазами. Допустим, Патриция узнала о ребенке. Но как она узнала о том, кто его отец? Существовал только один ответ на этот вопрос. С чего, собственно, Браун должен держать в тайне свои любовные похождения? Обида сжала сердце Аманды-Джейн. Ее опять предали. Только сейчас боль была намного сильнее, чем та, которую причинял ей своими изменами муж.