Текст книги "Выбор (СИ)"
Автор книги: Элис Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Волчонок, мой номер у тебя есть. Я всегда на связи для тебя. И забери подарок. Пожалуйста, – обратился ко мне Трэвис, прислонившись к бамперу машины и наблюдая за мной.
– Твой номер я выкинула. А про подарок я всё сказала, – медленно ответила ему, думая совсем о другом. Трэвис опять склонил голову набок.
– Но подарок был не для тебя, а для твоего брата, – заметил он.
– Знаю. Но отвечать мне, – бросила ему и, не дождавшись ответа, пошла в сторону дома.
Я была девственна. До убийства сестры у меня не было парня. Были мальчики, которые проявляли интерес и постоянно шутили, что им очень интересно пообщаться с близняшками, если вы поняли, о чём я. Но мы были фактически детьми и сексуального интереса, как такового, я не испытывала. Мне нравилось внимание от мальчиков. Но в то время оно не успело перейти к более решительным действиям.
А потом сестру убили. И всё резко прекратилось. Мне нельзя было общаться с ними. Я больше ни с кем не общалась. В Денвере, в школе, где в то время училась, я пропустила целый год, находясь на домашнем обучении. Соответственно никаких мальчиков и в помине не было. Потом мы переехали в Лос-Анджелес и мне, с трудом, но разрешили посещать здесь школу. Но тут уже я никого не подпускала. Потом колледж и все стало ещё жёстче.
Поэтому Трэвис первый парень с пятнадцати лет, который прикоснулся ко мне, за исключением объятий Джастина и Марка, который старался приобнять меня, а я сторонилась его. А с Трэвисом всё происходило словно само собой и было неподвластно мне. Он действительно сам приходил, сам позволял себе схватить меня и бросить в океан, сам взял на руки в машине и прижал к себе, сам пришёл домой и снова обнял, сам положил руки на мои бёдра. Сам побывал пальцем там, где никого никогда не было. Никого и никогда. Вообще!
Но я всё же не совсем монашка и кое-что знала о сексе. С рассказов Габи. Ну и стала свидетельницей секса Трэвиса. А ещё в пятнадцать меня поцеловал один парень. Но это случилось нечаянно, он перепутал меня с моей сестрой, которая ему нравилась. И понял он это как раз во время поцелуя, потому что я опешила и не целовала его в ответ и быстро оттолкнула. А он долго извинялся и просил не рассказывать об этом Джуди.
Всё, что я знала о сексе от Габи резко контрастировало с тем, что мне говорили в семье. Как чёрное и белое. Но я этому особо не придавала значения. До сегодняшнего дня. Те ощущения, которые я испытала от близости Трэвиса оказались очень схожи с тем, что описывала мне Габи. И ни разу не похоже на то, что говорили мне дома о сексе и влечении. Это сбивало с толку.
Я чувствовала себя, словно Маугли. Настоящей дикаркой, которая на пороге своего девятнадцатого дня рождения вдруг почувствовала своё тело. Притом почувствовала в приятном ключе. Этого не было в первые наши с ним стычки. Этого и не наблюдалось в машине или шкафу. Там мне было спокойно, несмотря на обстоятельства, предшествующие и одному и второму событию. Когда он прижал меня к автомобилю под дождём, было что-то не понятное, но я не успела осознать от страха. Но сейчас… Это было абсолютно новое, странное, интересное, непонятное, интригующее.
Как же такое возможно? Трэвис опасный парень. При этом в нём соседствовали спокойствие и безбашенность. Бережное отношение и, как сказал Нэйт, первобытное. Ласковое и грубое. Как такое могло уживаться в одном человеке?!
Может он не совсем опасный тип, но точно непонятный.
Противоречивый, одним словом.
Но у меня до сих ухо горело. И даже от мысли о его шёпоте снова побежали мурашки.
Может, зря его номер выкинула?!
Глава 12
Трэвис
Ехал на тачке после занятий в сторону Target, чтобы пополнить запас газировки под песню Anybody Seen My Baby? группы The Rolling Stones.
Волчонок уже несколько дней не попадалась мне на глаза, что совсем не удивительно. Она никогда не стремилась попасть в поле моего зрения, кроме того раза, когда сама пришла. Опустив нюансы её характера и отношения к моему абсолютно искреннему подарку, я был приятно удивлён её появлению. Кажется, мне нравились наши с ней взаимные претензии в адрес друг друга. Вдруг, для меня это стало своего рода подзарядкой. А ещё…
Я впервые увидел её улыбку. Когда я приехал, через пару дней после посиделок в шкафу, то увидел Джойс и её младшего брата во дворе. Я прекрасно понимал, что она мне не обрадуется, поэтому наблюдал со стороны. Паренёк чеканил мячом, а Джойс улыбалась, сидя на траве. Потом он уселся рядом с ней и они о чём-то болтали. А я стоял и смотрел. Она никогда при мне не улыбалась. Оказалось, что её улыбка – это лучшее, что есть в ней, помимо невероятных зелёных глаз. Её лицо сразу преображалось от такого простого и привычного действия. Когда Джойс ушла в дом, то паренёк продолжил заниматься во дворе и я подошёл к нему. Он не был таким диким, как она. Увидев в моих руках пакет из известного спортивного магазина и услышав, что это для него, я увидел неподдельный детский восторг, от чего в груди защемило. Он сказал мне, что мечтал об этом и не верил, что получит такой роскошный подарок. После этих слов мне захотелось скупить ему полмагазина.
Я любил радовать людей, хотя по мне этого не скажешь. Но я обожал наблюдать за реакцией, когда они получали подарки, видеть их эмоции. У парня практически слёзы полились от счастья. Он поспешно побежал в дом, а я поехал в гараж. А потом пришла она. Уже без улыбки, но с подарком.
Если она думала, что я откажусь от идеи всучить парню новые бутсы, то она глубоко заблуждалась. Я придумаю как, но он их получит. И это не подачка. Просто я тоже когда-то был мелким и любил футбол, который спасал меня от одиночества. И мне делали такие подарки дядя или тетя. Почему тогда я не мог?! Мог, разумеется.
Ну а потом… В какой-то момент что-то пошло не по плану. Или, наоборот, по плану. Хрен его разберёт. Но меня примагнитило к ней. Я дышал её свежестью в тот момент и не хотел отстраняться. Я узнаю её. Пойму. Если надо – помогу. Она запала мне в душу. Она…
Что за чёрт?!
Стоя на светофоре и задумчиво барабаня пальцами по рулю, заметил Джойс, переходящую дорогу. В джинсах. Тех самых, которые я испортил своей очередной выходкой. Но я же дебил, вы не забывайте! Каким бы красавчиком я ни был, я дебил, который порой превращался в неандертальца, хватающего эту девушку в любой непонятной ситуации.
Какого чёрта она не выкинула эти джинсы?! На её бёдрах виднелись мои отпечатки пальцев! При том они получились настолько чёткими, что по ним можно было провести дактилоскопическую экспертизу, мать её! Опустив окно, наблюдал, как она, в наушниках и явно витающая в своих мыслях, шла в мою сторону.
Уперев локоть в дверь авто и потирая подбородок, думал, что мне с ней делать. С какой планеты она?! На самом деле, джинсы выглядели неплохо, можно сказать дизайнерский вариант, но чёрт, это же машинное масло и мои руки!
– Волчонок, – окрикнул её, когда она проходила мимо. Заметив меня, встала, как вкопанная и уставилась на меня, вытащив наушник. – Привет, дикарка. Смотрю тебе нравятся мои пальцы? – улыбнулся ей.
Светофор загорелся зелёным и мне начали сигналить сзади. Но мне было похрен.
– Оставь меня в покое, Трэвис, – огрызнулась она, озираясь по сторонам, словно боясь, что нас увидят вместе.
– Я и не беспокою тебя.
– Беспокоишь.
– Правда? Это ж в каком смысле? – игриво протянул, рассматривая её.
Автомобиль сзади меня наконец сообразил, что я тормоз на самой быстрой тачке, не собиравшийся двигаться, и объехал меня.
– В том, что вечно лезешь ко мне.
– Поверь, я ещё не лез к тебе по-настоящему, – убрал руку от лица, положив на руль.
– Мне пора, – бросила она и тут же пошла прочь.
До чего же она дикая. Высунул голову в окно, и, оглянувшись назад, проводил её взглядом.
Вопрос с джинсами остался не решённым. Достал мобильник, наконец, отъехав от светофора. Решил узнать у Габи, может она могла прояснить хоть что-то.
– Привет, красавчик, – защебетала она.
– Привет, сестра, – периодически я так называл её. Она была сестрой одного из моих лучших друзей. Значит почти моя сестра. – Я звоню по делу.
– Говори.
– Что ты можешь интересного рассказать о Джойс? – спросил, перестраиваясь в другую полосу, обгоняя невозможного тормоза передо мной.
– И ты спрашиваешь, потому что… – произнесла игриво, замолкнув, чтобы я продолжил.
– Потому что интересуюсь, – ни хрена не ответил я, красавчик.
Она рассмеялась.
– Неожиданно, если честно, что ты интересуешься девушкой. Но она притягательная в своей закрытости, да?
– Определённо, – улыбнулся я.
– Я не знаю, что тебе рассказать. Она и впрямь очень закрытая для любого общения и контакта. Редко даёт прикасаться к себе. Не приглашает к себе домой. Редко гуляет и тусуется. Парня, очевидно, нет, – перечисляла Габи.
Это я уже и так понял. На собственном опыте убедился, можно было сказать.
– Скажи, а какого чёрта она носит одни и те же джинсы? – задал вопрос дня.
– Твоих рук дело, да? – расхохоталась она.
– Именно моих. И теперь она с моими руками на своих бёдрах ходит по городу! – засмеялся я.
– Трэвис, порой мне кажется, что ты сам дикий волк, честное слово! – хохотала она. – Но если серьёзно, то я так поняла, что у них в семье проблемы с деньгами. Она эти джинсы носит уже полтора года. Точнее, эти у неё летние. Всего одна пара. Есть ещё зимний вариант, тоже один. Поэтому ей просто не в чем больше ходить. Шорты, юбки, платья она не носит.
Сглотнул внезапно образовавшуюся горечь.
Нет, ну какой же я всё-таки мудак. Аж курить захотелось. Потянулся за пачкой и прикурил сигарету.
– Ты хочешь сказать, что она и дальше будет ходить с моими отпечатками?!
– Да.
– Чёрт, – выдохнул дым в окно. – Какой у неё размер, не знаешь?
– Она такая худенькая… 24 или 25, наверное. Но она, как ты заметил, не носит облегающие модели.
Заметил, разумеется. Она прятала своё тело.
– Понял, спасибо. Как сама? – включил поворотник, сворачивая к ближайшему торговому центру.
– Да как… Готовлюсь к экзаменам. Всё хорошо, не переживай.
– Если что, звони. Хорошо? И ещё одна просьба, скинь мне её номер, пожалуйста.
– Конечно. Только имей в виду, она, как я поняла, не особо-то ратует за общение с парнями даже по телефону. Марк как-то сказал, что она может динамить его сообщения по несколько дней.
Любопытно.
– Понял, спасибо.
– На связи, – попрощалась она.
Проблемы с деньгами. Она работала в доме престарелых, откуда её уволили. Она худенькая. Не умела плавать, потому что боялась воды, живя около океана. Одна пара джинсов на лето, одна на зиму. Короткую или облегающую одежду не носила. Обожала свободные рубашки. Её отец любил поорать, как бешеный. Младший брат любил футбол и, должен отметить, неплохо управлялся с мячом.
При этом она гордая, дикая, не любила общаться с парнями. Вот, что я успел узнать о ней. А, ещё, она постоянно мёрзла. Когда ей холодно или она нервничала, то обнимала себя. Вроде всё. Я ничего не упустил?
Конечно же упустил! Дебил, чёрт подери. Она обожала фотографировать. И, конечно же, любила уходить первой. От разговора, от меня, от вопросов.
Теперь я должен каким-то образом купить ей джинсы, а потом ещё и убедить взять их. А всё почему?! А всё потому что я тупенький дебил, твою мать!
Ладно, справимся.
Зайдя в известный магазин, специализирующийся на качественном дениме, понял, что впервые в жизни покупал одежду для девушки. Необычные ощущения, если честно. Значит, летом она носила светлые. Выбрав пару моделей, одну посвободнее, другую чуть более облегающую, направился к кассе. Там на меня внимательно посмотрел молодой парень, убедившись, что я ничего не перепутал, всё-таки пробил мне их и вручил пакет с моей добычей.
О’кей, треть дела сделано. Осталась самая сложная часть. Волчонок и её характер.
Проехав мимо её дома, снова припарковался около автомастерской.
Габи прислала номер Джойс, поэтому на этот раз решил не вламываться, а написать ей:
Волчонок, выйди на минуту, пожалуйста.
Стоя недалеко от входа в её дом, размышлял о том, как убедить её взять эти несчастные джинсы.
Дверь приоткрылась и выглянула Джойс.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила она.
– Дело в том, что совершенно случайно я оказался в магазине. А там, не поверишь, была акция, «Купи одну пару, получи две бесплатно». А поскольку мне ну очень нужны были новые джинсы, то я подумал, что надо брать. Но мне-то нужны одни, а не три. И тут, представь себе, я вспомнил, что испортил твои джинсы. Я не специально это сделал, если что. Так вот, я подумал, что бесплатно точно надо брать. И взял тебе две пары. Такие дела, – врал напропалую, лишь бы всучить ей это добро.
– Ты прав. Я не поверю в это, – поспешно ответила она, выйдя из-за двери и прикрыв её.
– А зря. Какой мне смысл врать тебе? Но дело твоё. Джинсы я всё равно взял и привёз их тебе, – протянул пакет.
Джойс обхватила себя руками в привычном жесте и внимательно посмотрела на меня.
– Трэвис, мне от тебя ничего не нужно.
– Это ты сейчас так говоришь из-за мяча и бутс? Или из-за того, что я тебя чуть не утопил? Или из-за того, что я оскорблял тебя? Или из-за того, что я испортил твои джинсы? Или из-за того, что я неотёсанный дебил и идиот? – слегка улыбнулся ей, смотря исподлобья.
– Из-за этого тоже, – её губы слегка дрогнули, словно она хотела улыбнуться.
– Если я попрошу прощения, ты возьмёшь их?
– А просто так извиниться слабо? – не растерялась она.
Её характер – это худшее в ней, честное слово. Но она была права. Я до сих пор не извинился. Правда в том, что я никогда и не перед кем не извинялся. Просто я всегда считал себя правым. Но с ней…
– Волчонок, брать меня на слабо так себе затея, поверь мне. Но нет, не слабо. Прости меня, пожалуйста. Правда. Я искренне сожалею о своих поступках, – тихо ответил, смотря в зелёные глаза, которые не излучали сейчас страх.
Впервые за всё время нашего знакомства она смотрела на меня с каким-то спокойствием. Однако, насторожённость всё же присутствовала.
– Я тебе не верю, Трэвис. Джинсы не возьму, – гордо заявила она.
– Это всего лишь тряпки, Джойс. Бесплатные к тому же. У человека должен быть выбор, – старался говорить беспечно, но я начинал заводиться.
– Отдай их тому, кому нужнее.
– Пожалуйста. Волчонок, хотя бы просто примерь. Это тебя абсолютно ни к чему не обязывает, – подошёл ближе и она отступила назад, прижавшись к двери.
Поставил пакет рядом с ней.
– Трэвис, ты не понимаешь…
– Я очень хочу понять, Волчонок, – искренне произнёс, смотря на неё.
С каждой минутой своей жизни я хотел понять её всё больше. Это правда.
– Я не могу.
– Не можешь примерить? Не верю, Джойс. Это ты точно можешь.
– Примерить могу. Но взять нет.
– Тогда примерь, ладно?
– И ты сейчас уедешь, стоит мне зайти с ними в дом? Не выйдет. Я тогда приду к тебе в гараж, Трэвис, – воинственно заявила она.
– Не уеду. Обещаю. Иди примерь и покажи мне. Я тоже хочу оценить, – улыбнулся ей.
Помедлив ещё несколько мгновений, она всё-таки взяла пакет и скрылась за дверью. Облегчённо выдохнул. Две трети пути пройдена. Осталась самая малость. Но зато какая! Это будет бойня с её характером.
Дверь приоткрылась и снова показалась Джойс. В новых джинсах, которые более облегающие. Неосознанно начал изучать её ноги и бёдра. Член дёрнулся, оповещая меня о том, что ему нравилось то, что видели мои глаза.
Почему она прятала такие шикарные ноги?! Они были стройные и прямые. Видимых причин, чтобы их скрывать я не наблюдал.
– Ты… Тебе очень идёт, – пробормотал я, пока она, потупив взгляд, изучала свои пальцы.
Она смущалась. Длинная рубашка, сегодня не клетчатая, а однотонная серого оттенка, прикрывала её бедра. Но я всё же опытным взглядом видел, что её бедра были стройными и красивыми.
– Они слишком подчёркивают фигуру. Поэтому мне не подойдут, – еле слышно ответила она, не поднимая глаз.
– Не согласен с тобой. Это не слишком. Поверь мне, практически все девушки носят джинсы, похожие на колготки. А эти совсем не такие.
Неопределённо покачав головой, она шмыгнула обратно за дверь.
М-да. Что же с ней не так?!
Ну что такое с ней случилось? И как я мог ей помочь? А мог ли?! Да мог, конечно. Я всё мог. Потому что не видел препятствий. Я видел всегда только цель и стремился к ней.
Дверь вновь отворилась и Джойс вышла в свободных джинсах, наподобие тех, что я испортил.
Её взгляд говорил мне, что они ей понравились.
Прислонившись к перилам небольшой лестницы при входе, на которой я стоял, скрестил руки на груди и улыбнулся.
– Ну, про эти ты точно не скажешь, что они подчёркивают что-то. В них вообще не угадываются очертания твоих красивых ног.
Она нахмурилась, смотря на меня.
– Мои ноги обычные. Но джинсы и впрямь неплохие.
– Возьми их себе, Волчонок. Пожалуйста, – улыбался, рассматривая её лицо. Потому что на ноги смотреть было бесполезно. Они вновь были спрятаны.
– Нет… – начала говорить, как вдруг резко побледнела, увидев что-то за моей спиной. Её глаза распахнулись, и она нервно облизала губы.
Посмотрел назад, чтобы понять причину подобной реакции, и увидел того самого светловолосого мужика с дыней, вместо живота, что орал на неё, идущего к нам. Её отца. Сейчас я мог лучше его разглядеть. Джойс чем-то была похожа на него. Только точно не ростом. Он был высокий, но не особо спортивный.
Что-то в его виде напрягло меня. Мне не понравился он. Что-то в нём было не так. Что у них за семья такая?! Все какие-то не такие, мать их!
Но, увидев его взгляд, я насторожился ещё больше. Он не был добрым и радушным. Не был он и заинтересованным или приветливым. Этот хрен смотрел на меня с отвращением, раздражением, презрением, враждебностью, бешенством и каким-то ожесточением.
Мельком глянув на Джойс, увидел испуг, негодование, потрясение, отчаяние и покорность.
Что за хрень здесь творилась?!
Глава 13
Джойс
Язык прилип к нёбу, мне стало нечем дышать. Отец вернулся раньше времени, плюс ко всему Трэвис не должен был приезжать. Что же мне делать?! Как мне быть?!
Трэвис, прищурившись и посмотрев на меня, перевёл взгляд обратно на приближающегося отца, отлип от перил и встал прямо, немного развернувшись в его сторону.
– Джойс, что ты здесь делаешь и кто этот молодой человек? – достаточно резко спросил отец, Келвин, подойдя к нам.
– Это… Это… – я не понимала, что мне говорить.
Как объяснить нахождение Трэвиса здесь? Как объяснить моё знакомство с таким парнем, как этот? Мне казалось, что я сейчас упаду в обморок.
– Добрый день, – перебил меня Трэвис, и, наверное, вся кровь отхлынула от моего лица. Если он сейчас начнёт рассказывать откуда мы знакомы, где произошло знакомство и, что я, в принципе, успеваю где-то находиться, кроме колледжа и дома, то мне конец. – Меня зовут Трэвис, – протянул ему руку.
Отец стрельнул в него непонятным, но оценивающим взглядом. Он то ли убить его хотел, то ли пытать. В любом случае его взгляд Трэвису не понравился. Это было заметно по нахмуренным бровям и такому же оценивающему взгляду. Казалось, они мысленно прикидывали кто из них кто, и, что важнее, кто сильнее.
– Я спрашивал свою дочь, – огрызнулся отец, не пожав его протянутую руку.
Трэвис скользнул по мне взглядом, опустив руку. Я заметила недоумение в его взгляде. А ещё насторожённость и готовность. Он словно пытался сообразить, что за фигня здесь происходит. Да ему лучше не знать, на самом деле. Но надо отдать ему должное, он не торопился всё рассказывать о нашем общении. Хотя это сложно назвать нормальным общением. Но для моего отца даже косого взгляда достаточно для подозрений.
– Трэвис… учится вместе со мной, – внезапно подала я севший голос, с надеждой посмотрев на Трэвиса.
Пожалуйста, помоги мне…
– И что он здесь делает? – напирал отец.
– Привёз учебник, который дала мне Джойс, но забыла забрать, – вставил Трэвис, подыграв мне.
Боже, благодарю!
Судорожно выдохнув, попыталась взять себя в руки. Может, он не такой плохой и опасный всё-таки?
– А что это за джинсы на тебе?! – прищурился отец, оценивая мой внешний вид.
Он, разумеется, знал содержимое моего гардероба. Потому что одежды было мало. А та, что и имелась, была куплена на его деньги, вместе с ним и много лет назад.
– Это… Сестра Трэвиса ошиблась с размером и отдала мне, – дрожащим голосом пролепетала в ответ.
– Сестра?! – он перевёл на Трэвиса тяжелый взгляд. – И как же зовут твою сестру?
– Кайла, – выдал он без промедления имя девушки Джастина.
Очевидно, врать он тоже умел. При том он даже не запнулся, ни один мускул не дрогнул.
– О чём вы здесь разговаривали? Отдал учебник и ушёл. Зачем ты здесь стоял и общался с моей дочерью? – переключился на него человек-допрос. Он же мой отец. Он же тот, с кем лучше не шутить и вообще не разговаривать.
– Дело в том, что я сегодня вынужденно пропустил одно занятие, по семейным обстоятельствам. Моей бабушке надо было в больницу, у неё нерв защемило. Я отвёз её, но не успел вовремя вернуться. А поскольку, как я уже сказал, должен был вернуть учебник, то решил воспользоваться случаем и узнать, что я пропустил, чтобы дома наверстать. Джойс ответила мне, что она очень занята выполнением домашнего задания, но в двух словах объяснила. В этот момент подошли вы, – складно врал он и не краснел.
– Да. Джойс всегда много занимается, – кивнул он. – Значит и ты, и твоя сестра общаются с моей дочерью в колледже?
О боже… Какой стыд. Какой позор. Какая отвратительная и унизительная ситуация. Но зато после этого Трэвис, возможно, отстанет от меня, подумав, что со мной лучше ничего общего не иметь. И будет абсолютно прав.
– Видимся только на общих парах. Кайла более общительная, чем я. Тем более у меня есть девушка, очень ревнивая, надо сказать, – бросил взгляд на меня, пока я слушала его, чуть приоткрыв рот и снова затаив дыхание.
Как же он умело выкручивался, прикрывая меня. Но зачем? Нет, я ему, конечно, безмерно благодарна. Словами не описать, как я ему благодарна. Но для чего он меня выручал сейчас?!
– Скажи, а кто-нибудь в колледже оказывает моей дочери знаки внимания? – вдруг спросил отец, облокотившись о перила.
Боже, хватит…
– Не замечал.
– А она к кому-нибудь относится по-особенному? – прищурился он.
Нет! Нет! Нет! Трэвис, боже, скажи «нет»!
– Что вы, Джойс так увлечена учёбой, что никого не замечает.
– И при этом забыла забрать учебник?! – скептически поднял бровь, стрельнув в меня убийственным взглядом.
– Да, я сам удивился, если честно. Но она после пар всегда убегает домой, наверное, в спешке забыла, – непринуждённо пожал плечами Трэвис.
Я не дышала, пока они вели этот непонятный разговор-допрос, что мои лёгкие нещадно начали гореть, а кровь буквально застыла в жилах.
– Ясно. Тебе пора, – бросил отец Трэвису, поднимаясь по ступенькам ко мне. Я кожей ощущала его напряжение и негодование. Отшатнувшись, прижалась к двери.
Наш разговор ещё впереди. Тот разговор, который всегда заканчивался одинаково вне зависимости от причины его возникновения.
Я шла на эшафот.
Немного подвинулась в сторону, сильнее обхватив себя руками, когда отец открыл дверь и мельком глянула на Трэвиса.
В его глазах застыло беспокойство. Нахмурившись, он внимательно смотрел на меня. Почему-то мне снова захотелось спрятаться головой под его толстовкой. Правда сейчас он был в футболке. Но суть не в этом. А в убежище. Только вот как я могла думать об опасном парне в контексте безопасного?! Непонятно.
Зашла в дом на ватных ногах. В голове была пустота, словно я вновь оказалась под водой.
Отец прошёл в кухню что-то бормоча себе под нос. Мама посмотрела на меня с сочувствием и скрылась за дверью родительской спальни. Картера, слава богу, ещё не было дома.
– Ты думаешь я поверю в его байки по поводу забытого учебника?! – грозно начал отец.
Я понимала, что говорить что-либо было бесполезно. Смирение и подчинение. Что бы я сейчас не сказала, не долетело бы до его разума. Любое слово только сильнее распалило бы и без того его разбушевавшуюся фантазию. Любое движение рассматривалось, как сопротивление.
Я в клетке. Я в своём аду. Я в своей ужасающей и удручающей реальности.
– Что, сказать нечего?! – ухмыльнулся отец, встав напротив меня.
Опустив взгляд, увидела то, что мечтала никогда не видеть. Дубинку. Небольшую, сделанную из дерева и похожую на бейсбольную биту. Разве что, она была чуть меньше в диаметре и короче. Со специальной ручкой, обтянутой кожей. Не знаю, откуда он её взял, но она была его орудием пыток уже несколько лет.
Мне было что сказать. Но смысла в этом не было. На следующий день после того, как Трэвис вломился в мой шкаф, моё убежище, отец в очередной раз «проучил меня и научил уму-разуму». Меня тогда его знакомый заметил на набережной и поведал об этом отцу. Я, разумеется, всё отрицала. Когда отец вернулся с ночной смены, я получила свою порцию унижений. Но не очень сильных, если можно было так выразиться. Пару ударов по спине и плечам.
Да, отец меня бил. Часто. Иногда я могла отделаться, как в прошлый раз парой ударов. Иногда далеко не парой. Он мог войти в раж и бить до тех пор, пока сам не посчитает нужным остановиться. По лицу никогда не бил. Но всё моё тело было одним сплошным куском боли.
– Я ни в чём не виновата, – промямлила я свои обычные слова.
– Да что ты?! – оскалился он, наступая на меня. – Правда? – занёс дубинку и ударил по предплечью. Острая боль пронзила руку, эхом раскатившись по всему телу. – Что-то не верится мне, – второй удар пришёлся на бедро. Искры посыпались из глаз. – То тебя видели на набережной, то парень приехал к нам домой якобы с учебником, – удар по второй руке. Мне стало нечем дышать, всё тело было в огне. Слёзы мгновенно подступили к глазам. – Я тебе говорил. Я тебя предупреждал, – рычал он, занося дубинку для нового удара, который пришёлся по груди.
Мощная вспышка буквально оглушила меня. Я начала задыхаться.
Боже, как же больно…
Зажмурившись, сжала кулаки.
– В глаза смотри, когда с тобой разговаривают, – процедил он, схватив меня за шею и сжав её до хруста.
– Папа, я не виновата, – прошептала я, открыв глаза.
Только я почти ничего не видела, слёзы застилали всё.
– Не верю, – немного отошёл и нанёс ещё один удар по груди.
Скрючилась от боли, прикрывая ладонями свою небольшую грудь. В животе всё скрутило от ужаса. В голове стучала кровь. В ушах стоял гул.
– Папа, хватит, – взмолилась я.
Понимала, что не поможет. Знала, что лучше молчать. Но мне было нестерпимо больно. Он периодически бил по груди или животу. Но чаще доставалась рукам, спине, ногам. Поэтому я всегда носила длинную одежду в несколько слоёв. Чтобы точно никто не увидел синяки на моём теле. Я даже спала в штанах и топе под горло с длинными рукавами. Хотя мама и Картер прекрасно знали, что с моим телом. Они всё знали, но ничего не могли сделать. Никто не мог.
Никто.
– Заткнись, шлюха! – ударил по ягодицам, и я упала, не сумев устоять от его силы.
Стоя на коленях перед ним, подняла голову. Отец почему-то всегда хотел, чтобы я смотрела ему в глаза в этот момент. Видимо таким образом смирение и подчинение лучше ощущались для него, что совершенно не логично. Но где можно искать логику в избиениях?! Поэтому я всегда смотрела и Трэвису в глаза, когда он угрожал, оскорблял или просто рычал на меня. Привычка. Но он, наверное, думал, что я таким образом показывала своё сопротивление. Он ошибался. Он во всём ошибался.
Почему-то вспомнились его слова, что меня мало пороли родители, раз я такая испорченная. Тогда мне стало нестерпимо больно, что хотелось завыть от отчаяния. А ещё, он хватал меня за локоть, который постоянно был синим от отцовских ударов. А ещё, Трэвис тоже говорил, чтобы я смотрела в глаза, когда говорю с ним. А ещё, он тоже говорил, что остановится только когда сам решит это сделать. Отчасти поэтому Трэвис был опасным. Но не только…
– Папа… – всхлипнула я.
– Что я тебе говорил?! Ты хочешь, чтобы тебя тоже изнасиловали и убили?! Ты этого добиваешься, да?! Ты видела какой он парень?! Он опасный! – заорал отец, ударяя меня по рёбрам.
Согнулась пуще прежнего, глотая слёзы. Сердце бултыхалось в горле. Тело пылало и ныло от боли. Старые синяки не успевали заживать, как появлялись новые.
– От него буквально исходит энергия опасности! Он тебя изнасилует и убьёт! А ты сама провоцируешь его, выходя из дома и разговаривая, словно так и должно быть! Шлюха! Я четвёртый год пытаюсь уберечь тебя, а ты сама идёшь в лапы к опасным парням! – ещё один болезненный удар по груди.
Упала навзничь и съёжилась в позе эмбриона. За потоком слёз уже ничего не видела. Да и не хотелось, если честно. Мне становилось уже всё равно. Я уже хотела, чтобы меня изнасиловали и наконец убили. Правда. Это ужасно звучит, знаю. Но почти четыре года жить в этом ужасе уже невозможно.
Я была девственницей. Я ни с кем не встречалась. Я даже не общалась с парнями. Но меня били стабильно раз в неделю по любому подозрению или же в качестве профилактики. Я получала за то, чего не делала. И от этого становилось вдвойне больнее. Это же несправедливо. Поэтому в последнее время закрадывались мысли, что лучше бы я уже что-то сделала, чтобы не просто так терпеть эти жуткие удары. Чтобы хотя бы за дело получить. Ужасно? Знаю. А что мне делать?! Кто-нибудь может мне сказать, что делать?! Я в полной власти своего отца. Вся наша семья в его твёрдом кулаке. Ни свободно вздохнуть, ни расправить плечи, ничего.
– Он опасный! Он тебя изнасилует! Но в этом случае виновата будешь ты! Если Джуди была жертвой, то ты сама виновата! – буквально выплюнул отец эти гадкие слова, пока дубинка обжигающе касалась моих ягодиц. – Я всё сделал, чтобы оградить тебя, но ты яростно сопротивляешься! Никакого университета ты не получишь! Доучишься этот год и будешь сидеть дома! – вопил он на весь дом.
Но удары прекратились. Облизывая солёные от слёз губы, пыталась выровнять дыхание. Но не получалось. Всхлипывая, ощущала каждую клетку своего тела. Оно пульсировало от боли. Вот так я привыкла чувствовать своё тело, а не то, что Трэвис с ним сделал в гараже.
Отец всегда бил так, чтобы оставались синяки, в отличие от многих тиранов, кто, наоборот, старался не оставлять их. Почему? Потому что он считал, что, смотря на них я точно буду помнить, что мне нельзя ни с кем общаться, что все мужчины опасны, что меня могут изнасиловать, если я даже посмотрю на кого-нибудь. И я шарахалась ото всех.
Трэвис был опасным для меня по многим причинам. Помимо вышеописанных, он просто был парнем. И это уже означало, что мне нельзя с ним даже стоять рядом. Он был активным парнем. Он любил секс. У него синие глаза, как глубины опасного океана.
Но лёжа сейчас на полу в кухне, я думала об этих опасных глазах. Словно цеплялась за это видение, чтобы не утонуть в своей боли. Он не сдал меня сегодня. Он прикрыл и соврал ради меня. Он не сказал ни одного лишнего слова. Он хотел понять меня. Он извинился. И сейчас я была готова поверить в его извинения.
