Текст книги "Хантер"

Автор книги: Элис Маст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Хантер
Элис Маст

Посвящается:

моей маленькой дочери Алекс – благодаря тебе я просыпаюсь каждое утро, именно ты помогаешь поверить в себя и никогда не сдаваться.

и В. М. – просто за то, что ты есть.

Все герои и события являются вымышленными.

Все совпадения случайны.

© Элис Маст, 2015

© Анна Меняйленко, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Книга первая. Одержимость

Я буду любить тебя на расстоянии…

выстрела!

Пролог

Никогда не знаешь, что придёт завтра – следующее утро или следующая жизнь…

Тибетская пословица

Слегка потёртая голова орла, смотрящего вперёд своими ярко красными рубиновыми глазами, красовалась на трости. Мужчина средних лет аккуратно прислонил её и сел в мягкое кресло дешёвой забегаловки на окраине Бруклина. Его деловой костюм и до блеска отполированная обувь явно не вписывались в интерьер данного заведения.

– Кофе, сэр? – тучная официантка подошла к мужчине.

Он лишь кивнул головой, посмотрел на часы и выглянул в окно. Мрачная осень. Холодно и туманно, а за окном накрапывает дождь на вечерний Нью-Йорк. Через пять минут в заведении вновь открылась дверь, впуская внутрь осенний холодный воздух и промокшего на сквозь мужчину. Вошедший снял кепку, огляделся по сторонам и направился к посетителю с тростью.

– Генерал! – поприветствовал мужчина.

– Ты опоздал, садись! – недовольно фыркнул Генерал. – Как я понимаю, ты не просто так вызвал меня? Кто?

Мужчина достал жёлтый конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул его сидевшему напротив. Вскрыв конверт, Генерал посмотрел содержимое и тут же убрал всё обратно.

– За что?

– Разве это важно, в данном случае? – мужчина приподнял бровь. – Пять – цифра немаленькая.

– Ты же понимаешь, что это непростой случай? – Генерал сделал ударение на предпоследнее слово.

– Поэтому мне и нужен ваш профессионал!

Генерал ещё раз достал из конверта фотографии.

– Всех? Или кто-то останется?

– Дочь – трудный подросток. Вряд ли она нам помешает. Пусть живёт. Родственников больше нет. Определят в детский дом. Она не опасна, – пожал плечами мужчина.

– Хм. Подростки часто злопамятны! – приподнял бровь Генерал.

Мужчина нервно сглотнул и вытер пот со лба.

– Если всё будет выполнено профессионально, подозрений не должно быть.

– Я расскажу одну историю, – не унимался Генерал, – это произошло в Кении. Группа врачей без границ была отправлена в Кению в самый разгар военных действий между Кенией и Сомали в 60-х. Тогда было множество повстанческих группировок, как на территории Сомали, так и в Эфиопии и Кении. Одна небольшая группировка численностью до ста пятидесяти боевиков под названием «Аль Джимат» взяла в плен несколько врачей, потребовав выкуп, среди них была молодая француженка по имени Сара. Она была очень красива. Каждый боевик хотел забраться под юбку к девчонке, но её никто не трогал. Лидер движения Мухаммед Джамхат хотел взять выкуп, отдать врачей, но девчонку оставить себе. Однажды ночью один из боевиков, восстав против своих, убил соратников и выкрал девчонку из плена. Они бежали из Кении. Сара потянула боевика за собой и привезла во Францию, уговорив остаться. Вскоре они поженились, и у них родился сын. Счастливая семья жила в мире и любви десять лет. Никто не вспоминал о том, что муж Сары, бывший повстанец, один из лидеров сомалийского движения. Они забыли о том, что случилось в Кении. Но только Мухаммед Джамхат не забывает измены. Его боевики нашли предателя с семьёй. На его глазах десять человек издевались над Сарой и насиловали её на протяжении двух дней, пока она не скончалась. Потом издевались над предателем и убили его на глазах девятилетнего сына. Ребёнка трогать не стали. Отчаявшийся от горя мальчик крикнул убийце, что найдёт и вырвет его чёрное сердце. Джамхат лишь рассмеялся. Через десять лет группировка «Аль Джимат» была вычищена до нуля, было убито более ста двадцати человек, в том числе и лидер – Мухаммед Джамхат, он был найден с вырванным сердцем. Понимаешь, о чём я? Не нужно недооценивать подростков, – закончил свою речь Генерал.

– Но она ещё ребёнок. Она не будет нам помехой. Всё уже решено.

– Подросток – это уже не ребёнок! Ее лучше убрать. Поверь моему опыту! – парировал Генерал. – Если у неё хорошие отношения с отцом, то она явно представляет опасность. Считай, что я сегодня добрый, и она пойдёт бонусом, – рассмеялся Генерал. – Какая разница: одним больше, одним меньше.

– Хорошо! Всех!

Глава 1

Нью-Йорк, 2002 год

Шестнадцать… Трудный возраст. Наверное, самый трудный. Ты ещё не взрослый, но уже и не ребёнок. Подросток. Куча комплексов, непонятные интересы, первый алкоголь, первая сигарета, первые прогулы в школе, неопределённость, первая любовь к парню за соседней партой, который даже и не смотрит в твою сторону. Проблемная кожа, которая не дает покоя, и что бы ты ни делала, ничего не помогает, только становится хуже. Подростковый возраст!

Самое паршивое, что с тобой может случиться, так это подростковый возраст!

Я, Кэтрин Макклейн, дочь богатого бизнесмена, и завтра мне шестнадцать.

От того, что твой отец богат, лучше не становится, как, впрочем, и от того, что тебе шестнадцать. Денег много, настоящих друзей мало. Проблем нет. Всё решается быстро и легко. Жизнь скучна. Живёшь по стандартам и расписанию. Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Тебе хочется новых и новых ощущений. Интересы, которые твоя семья не понимает и не принимает. Отсюда пропасть между тобой и семьёй. Они не понимают тебя – ты не понимаешь их.

Я наказана. Наказана за то, что сбежала через окно на вечеринку к однокласснику, за то, что впервые пила алкоголь, за то, что впервые выкурила сигарету, за то, что пошла против воли отца, за то, что пришла под утро, за то, что охрана сбилась с ног в поисках меня. Наказана!

Половину охраны уволили, потому что не уследили за мной. Чувствую себя гадко. Понимаю, что перегнула, что можно было спросить разрешения и пойти. Но это было бы уже не то, не те ощущения, которые я искала. Каждый в своей жизни должен совершить что-то подобное – проступок, за который на следующий день будет стыдно. Стыдно и неприятно.

Я прекрасно понимаю отца. Его гнев оправдан. Он очень любит нас! Очень переживает за нас! Очень заботится о нас! Я не знаю, как должно быть правильно. Возможно, он прав. Я сама очень люблю свою семью: отца, мать и двух старших братьев, которые всегда на моей стороне. Всегда, несмотря ни на что.

Я нахожусь на распутье, когда детство ещё не покинуло меня, а взрослая жизнь тянет меня вперёд с бешеной скоростью. Ты не хочешь взрослеть, хочешь остаться ребёнком ещё чуть-чуть, немного. Но уже не можешь, так как то, что ждёт тебя там, увлекает и завлекает – тебе трудно устоять. Ты сопротивляешься, но понимаешь, что ещё немного, и ты сдашься, потому что это настолько необычно, что устоять невозможно. Пройдёт немного времени – и детство навсегда покинет тебя. И ты уже никогда не будешь прежней. Ты изменишься навсегда. Ты станешь взрослой. Но сейчас я ещё немного хочу побыть здесь, в детстве. Немного. Пока ещё можно. Всего один день. Один день.

Мрачная, холодная осень. С утра сеет мелкий дождь. Мелкий противный дождь. Утренний туман затрудняет движение автомобиля. Патрик, водитель, каждое утро отвозит меня в школу Клипс Бей. Школу для деток элиты. Все сливки общества учатся здесь, поэтому у меня нет друзей. Если бы я училась в обычной школе, то у меня, наверное, было бы много друзей и знакомых. Но здесь нет. Здесь все такие же, как я. Кто-то богаче, – кто-то нет, но суть одна. Мрачное общество наглых, надменных, лицемерных и жалких людишек. Девушки живут по принципу:

«Ой, посмотри, какое я себе платье прикупила от «Gucci».

Просто шик последней моды!

«О, у тебя новый телефон? Да! Его ещё не выпустили, но папочка достал, что не сделаешь для любимой доченьки!»

Ещё бы!

«О, у тебя новая прическа? Тебе идёт. И эта помада, и вообще ты такая классная!»

Да, да конечно.

«Фу, посмотри, что надето на Британи Маелз, это же коллекция прошлого месяца! Какой ужас!»

О, ужас! Просто слов нет. Я, наверное, вообще чучело, – по их мнению.

«Посмотри, Сэм опять сидит один, наверное, Кэрри его бросила?

– Конечно, он же подарил ей на день рождения золотой браслет! Нет, ну ты представляешь, обычный золотой браслет. Ни одного бриллианта. Я в шоке!»

А я-то как в шоке! Тупые надменные курицы!

Что там?! У парней ещё хуже. Каждый пытается похвастаться своей новой машиной, мотоциклом и количеством девушек, которых он «поимел». На большее их просто не хватает.

Меня тошнит от их лицемерия и фальши. В них нет ничего человечного, нормального. Общество «моральных уродов» с толстыми кошельками. Общество фальшивых людей!

Я часть этого общества. Общества, в котором мне трудно дышать. Хочется кричать. Но всё равно никто не услышит.

Конечно, я не изгой в данном обществе, и мне есть с кем общаться, но настоящих друзей у меня нет, разве что Мэри. Мэри Питерс. Мы общаемся с ней с первого класса, но близкой дружбой я это не называю, хотя она думает иначе. Мэри из разряда таких людей, которые «и нашим, и вашим», человек, на которого вряд ли можно положиться. Она подведёт тебя при первой опасности. Но, по крайней мере, с ней иногда бывает весело.

– С днём рождения! – чмокнула Мэри меня в щеку.

– У меня день рождения завтра! – я пожала плечами.

– Завтра выходной, насколько я помню, ты родилась почти сразу после полуночи, так что почти сегодня, – она улыбнулась и вручила небольшой свёрток в красочной шуршащей упаковке.

– Посмотришь потом, у меня для тебя есть подарочек получше. Держи!

В руках она держала билеты на концерт популярной рок-группы, которую я обожала. Они приезжали в Нью-Йорк с концертом, на который я хотела попасть, но отец не разрешил мне идти из-за моей последней проделки.

– Мэри, это просто супер! – воскликнула я и почувствовала, как счастье мгновенно переполнило меня.

– И, конечно же, именинный пирог! – засмеялась Мэри, протягивая мне маленький кекс с одной свечкой. – Загадывай желание! – она подожгла свечу.

– Хочу на концерт! – свечка задута, кекс съеден. – Как я попаду на концерт? – вопрос скорее к себе, чем к Мэри.

– Давай, как в прошлый раз: пойдёшь спать раньше, вместо себя положишь вашу… эту, ну как её?

– Луизу!

– Точно, её! Вы с ней одной комплекции. А сама – через окно. Не в первый раз!

– Отец злится на меня. Думаю, что, если я выкину ещё что-то подобное, он запрет меня и не выпустит из дома ни на шаг, – я рассмеялась и подумала, что отец будет в гневе, если я так сделаю. Можно попробовать спросить, хотя бы в честь дня рождения. – Кстати, отмечать день рождения, раньше времени – плохая примета!

– Я тебя умоляю, Кэтрин! Не в нашем случае!

Уроки закончились быстро. Посетив ещё пару дополнительных занятий по иностранному языку, я не заметила, как пролетело время. Я прошла к стоянке, Патрик открыл мне дверь машины, и мы отправились домой. Патрик весело что-то насвистывал. Похоже, настроение у него было отличное.

– Я смотрю, тебе весело? – сказала я с улыбкой.

– О, простите, мисс Кэтрин, я вам мешаю? Просто сегодня звонил мой сын, он очень долго болел и сейчас идёт на поправку, – ответил Патрик с гордостью.

– Поздравляю, сыну привет, – бросила я охраннику, выходя из машины.

Патрик – отличный малый, не похожий на всех остальных охранников, с ним всегда можно поболтать, именно поэтому я езжу только с ним. Было уже время ужина, и я сразу отправилась в гостиную. Вся семья в сборе. Во главе стола сидел отец, он редко бывал дома, и меня даже удивило его присутствие. Справа сидела мама, слева – Рик и Брайан. Все уставились на меня. Я медленно прошла и заняла своё место возле мамы, она нежно дотронулась до моей руки и улыбнулась.

– Как прошёл день, милая?

– Неплохо. Мэри вручила подарки на день рождения, – я улыбнулась, – побоялась, что не увидит меня завтра.

– О, как интересно! Что подарила? – спросил Брайан с усмешкой.

– Не твоё дело! – сказала я, показав ему язык. Он в ответ показал свой.

– Успокойтесь! – слегка повышенным голосом сказал отец.

Отец был уравновешенным, целеустремлённым, в меру строгим, в меру добрым. Ничего лишнего. И я его любила, как, впрочем, и каждого, кто находился в этой комнате.

– Дорогие мои, я не просто так сегодня приехал с работы пораньше. У нас возникли некоторые трудности.

Я нахмурилась: отец никогда в жизни ещё не выглядел так взволнованно.

– Дело в том, что недавно наша компания заключила крупный контракт с арабами на поставку нефти в страны третьего мира. На кону очень большие деньги, – отец встал из-за стола и подошёл к окну. – Мне с самого начала не понравились эти арабы. Слишком всё идеально. Ладно. Не в этом суть, – отец резко повернулся, подошёл к комоду и взял лежавший на нём конверт. Брайан смотрел в пол, а Рик уставился на меня.

– Недавно я стал замечать кое-какие странные вещи: мне казалось, что за мной постоянно следят, а телефон прослушивают. Брайан и Рик тоже это заметили. Я уже предупредил компаньонов о своих опасениях. Они поддержали меня, – отец посмотрел на меня с нежностью в глазах. – Кэтрин, я знаю, что у тебя завтра день рождения, но, посовещавшись с мамой… в общем, мы пришли к выводу, что вам, девочки, нужно уехать во Францию. Ради вашей же безопасности. Рик и Брайан поедут с вами.

– Что? Куда уехать? – я ничего не понимала. – То есть вы хотите сказать, что всё решили без меня?

Отец достал из конверта документы и паспорта. Это вообще ввело меня в ступор.

– Это ещё не всё. У вас новые документы. У всех, – отец сказал так, что я поняла: это не подлежало обсуждению.

– Поверь, котёнок, так будет лучше! – Рик посмотрел на меня с грустью.

– Лучше кому? Не мне, точно! Я не хочу никуда уезжать, тем более менять имя! Да что тут происходит вообще? – я резко встала, но мама твёрдо взяла меня за руку и усадила на место.

– Хватит капризничать, Кэтрин, ты просто невозможна! Такого раньше с тобой никогда не было! Ты всегда поддерживала отца, как никто другой! Что с тобой происходит? – отчеканила она. Я поняла, что передо мной сейчас не просто мама, а решительная и непреклонная Натали Макклейн.

Я покраснела, но гнев не унимался. Я ничего не понимала.

– Когда мы должны уезжать? – я почувствовала, как тошнота подступает к горлу.

– Сегодня, как только соберетесь, вы вылетаете поздно вечером, – отец протянул мне мой новый паспорт. – Теперь ты Энни Ноэль.

Я опять резко встала из-за стола, мама попыталась меня одёрнуть, но я отпрянула от неё, к глазам подступали слёзы гнева и отчаяния.

– Я Кэтрин Мария Макклейн. Я никуда не поеду. Мой дом здесь, со всеми. Я не собираюсь становиться никакой Энни Ноэль, вы все сошли с ума. Я не хочу ехать ни в какую Францию. Почему мы должны уезжать? Почему? – прокричала я сквозь подступившие слёзы.

– Да потому, что меня могут убить, Кэтрин. Я не хочу рисковать вашими жизнями. Вы должны уехать и точка.

– Это какой-то абсурд! У нас полно охраны! Да и кто на такое пойдёт? Нужно позвонить в полицию и предупредить, пусть разбираются. Я не хочу страдать из-за ваших выдумок! Вы все просто бредите! – я не хотела верить ни одному слову отца. Это был просто какой-то кошмар, мне всё это снится.

– Полиции нельзя доверять. Никому нельзя доверять. Кэтрин, если бы подозрения отца были безосновательными, мы бы сейчас не спорили, – Брайан встал из-за стола, подошёл к тому месту, где лежали паспорта, и стал перебирать их.

– Я больше ничего не хочу слушать! Я никуда не поеду! – выкрикнула я и помчалась в свою комнату.

Упав на кровать, я заплакала. Я не хочу. Не хочу! Я Кэтрин Макклейн. У меня завтра день рождения. Мне шестнадцать. Я всего лишь подросток, я не хочу ничего понимать. Я не хочу, чтобы меня втягивали в эту ситуацию. Отец преувеличивает. Я думаю, что всё наладится там с его арабами. Боже, какой абсурд! Убить?! Да кто посмеет убить крупного бизнесмена? Это выше моего понимания. Полный бред!

Тихий стук в дверь отвлёк меня.

– Детка, открой, это мама.

Шмыгнув носом, я встала с кровати и открыла дверь. Мама нежно вытерла слезу с моей щеки и обняла:

– Детка, я всё понимаю, у тебя сейчас такой возраст. Ты всё воспринимаешь в штыки. Но ты должна понять папу, он переживает за нас. Мы самое дорогое, что у него есть. Самое дорогое! Ты поймёшь это. Я надеюсь. Ты очень умная девочка, я понимаю, что тебе сейчас сложно вникнуть во всё это, но так нужно. Нужно для папы, для меня. Для всех нас. Нам необходимо уехать.

– Мама, но зачем нам нужно менять имена, почему нельзя просто уехать? – Я отстранилась от мамы, – я не хочу ничего менять.

– Отец боится, что мы тоже можем пострадать, это всё ради нашей безопасности. Пойми.

– Мне сложно всё это принять. Я ещё ребёнок. Мне всего шестнадцать, мам! Завтра мне шестнадцать лет! Я хочу быть с семьёй в этот важный день, понимаешь? – я отвернулась к окну и глубоко вздохнула.

– Детка, я поговорю с папой и постараюсь наш отъезд перенести на завтра, хорошо? – мама ещё раз обняла меня за плечи, – и я сдалась.

– Хорошо, так лучше.

– Подумай об этом и поставь себя на место отца. Он всё делает ради нас. А теперь отдыхай, у нас выдался слишком напряжённый вечер.

Она поцеловала меня в макушку и вышла, закрыв за собой дверь, оставив меня наедине с мыслями и рассуждениями.

Наверное, нужно пойти и извиниться перед отцом. Я вела себя грубо и безответственно. Теперь я понимаю, что я была отчасти не права. Нужно было спокойно выслушать и принять, всё как есть. Отец не из таких людей, которые что-то меняют. Если он принял решение, то уже не изменит его. Я это всё понимала, но не хотела принимать. Я хотела спокойно отпраздновать день рождения, получить поздравления и подарки. Но, увы, этот день рождения не будет таковым.

Я подошла к письменному столу и взяла рамку со своей фотографией. На меня смотрела тринадцатилетняя девочка, отдалённо похожая на меня. Я давно хотела поменять фотографию и вставить более свежую, но не любила фотографироваться. У меня вообще было очень мало фотографий. Я даже и не помню, когда последний раз фотографировалась.

Резко поставив фото на место, я направилась в гостиную. Я была решительно настроена извиниться перед своей семьёй. Комната была пустой. Ужин явно не удался. Я прошла по коридору в кабинет отца, но и там никого не было. Я оглянулась по сторонам. На стенах висели портреты всех членов семьи. В центре висел большой семейный портрет. Его нарисовали, когда мне исполнился год, а братьям десять. Больше у нас не было совместного портрета. По сторонам висели портреты каждого члена семьи, портреты, написанные недавно, кроме моего. Мама давно говорила, что нужно обновить мой портрет. Но из-за проблем с лицом и переходным возрастом я всё оттягивала этот момент. На другой стене висели фото. Были и совместные, и по отдельности. Но на всех мне было не больше десяти лет. Я прошла к столу отца, на столе стояли рамки с фото. Я посмотрела на них в надежде, что там я найду себя в своём возрасте, но увы… Мне стало очень грустно, потому что я поняла, как сильно отец будет скучать по всем, а у него даже нет моего фото. Фото меня такой, какая я есть. Всё решено. С завтрашнего дня буду чаще фотографироваться и присылать отцу. Его это порадует. Не хочу быть плохой дочерью. Я и так наделала много глупостей своими бессмысленными выходками. Завтра обязательно попрошу у родителей прощения и пообещаю вести себя хорошо. Но всё это будет завтра. Всё завтра.

А пока у меня есть мой день. Один день. И меня ждёт КОНЦЕРТ!

Маме всё-таки удалось уговорить отца перенести наш отъезд на завтра. Я была просто на седьмом небе от счастья. Луиза, наша горничная, упаковала почти всё мои вещи в два чемодана. Всё самое необходимое: пару джинсов, маек, бельё, носки, одну кофту и толстовку – мы уложили в рюкзак на случай, если нужно будет быстро переодеться. Положили кое-какие ванные принадлежности и так, всякие мелочи. Ноутбук я решила пока не запаковывать. Сделаю это завтра: вдруг он мне ещё понадобится. Новые документы я не взяла, они так и остались лежать на столе в кабинете у отца. Документы взял только Брайан. Ему вообще вся эта затея понравилась, как мне кажется. Мама пару раз заглядывала ко мне узнать, как идут дела со сборами и лишний раз убедиться в том, что со мной всё в порядке. Хотя со мной было явно не всё в порядке, виду я не подавала. Меня бросало то в жар, то в холод. Я с нетерпением ждала, когда все отправятся спать, смотрела на часы каждую секунду. Было ощущение, что они стоят. Мэри звонила раз пятнадцать узнать, идем ли мы на концерт и не изменились ли наши планы. Меня даже стали раздражать её звонки. Она просто невыносима.

Свой побег мы назначили на десять вечера, концерт начинался в одиннадцать. Я как раз успевала добраться на такси.

В положенный час я закрыла дверь на ключ, приказала Луизе ложиться в постель. Луиза идеально могла подменить меня. Она была такой же комплекции, как и я. Одинаковый рост, вес и цвет волос. Бедняжка тряслась не меньше моего: в прошлый раз ей тоже влетело по полной программе, и сейчас она долго и упорно сопротивлялась. Но сто баксов сделали своё дело, и Луиза сдалась. Я знала, что у мамы есть ключи, и если она захочет, то может войти, но я надеялась, что её визитов в мою комнату на сегодняшний день было достаточно. На всякий случай я наказала Луизе укрыться с головой: может быть, на этот раз пронесёт.

На улице шёл противный дождь, который даже и не собирался прекращаться. Он не вызывал хорошего настроения, и я на долю секунды засомневалась в своём решении. Но только на долю секунды. Надев тёплую куртку, я взяла билеты, сотовый и вылезла через окно. Я уже знала как пройти незамеченной, и смело пробралась через забор, прямиком к тому месту, где меня ждало такси.

Таксист долго не соглашался везти меня, говоря о том, что я ещё ребёнок. Но очередные сто баксов сверху отмели все сомнения, и мы, наконец, тронулись с места. Дождь затруднял движение, и мы ползли со скоростью улитки. Меня это раздражало, так как мне не терпелось быстрее попасть на концерт. Со времени последнего звонка Мэри прошло минут двадцать, она должна была уже тоже быть в пути и позвонить мне, но телефон молчал. Я решила сама набрать ей. В этот момент навстречу нам с бешеной скоростью промчался чёрный мотоцикл. Таксист даже присвистнул, посмотрев в его сторону. Я невольно обернулась, чтобы разглядеть хорошенько мотоцикл и номер. Но вместо номера был средний палец, показывающий «Fuck you». Не смешно. Особенно не смешно копам, которые, по всей видимости, за ним гнались, иначе как бы ему оказаться в нашем районе. Я никогда не видела его здесь. От чёрного мотоцикла меня отвлек голос девушки из трубки, говорящий: «Абонент выключен или недоступен». Я закрыла телефон, подумав, что, возможно, Мэри специально выключила сотовый, чтобы незаметно ускользнуть из дома.

Дождь всё не прекращался, и мы кое-как добрались до условленного места. Расплатившись с таксистом, я побежала внутрь концертного здания. Уже был слышен шум и гам, звучала музыка. Моё сердце наполнилось радостью от предстоящего шоу, о котором я так давно мечтала. На входе меня встретили охранники и попросили билет. Я отдала им билет, осматриваясь по сторонам в поисках Мэри. Она должна была ждать меня у входа. Её нигде не было.

– Простите, мисс, ваш билет недействителен.

– Что?!? – эйфория счастья тут же улетучилась, и меня обдало жаром, я почувствовала, как к щекам подступает румянец, – этого не может быть, посмотрите ещё раз.

– Мисс, если вы покупали билеты через перекупщиков, то даже и проверять не нужно. Билеты фальшивые. Вы не первая, кто сегодня был обманут мошенниками. Сожалею, – охранник встал посреди двери, загораживая вход в зал.

Я была в шоке! Мысли обгоняли друг друга. Ну, Мэри, спасибо за подарочек. Вот так подстава. Да ещё и сама не пришла. Наверняка знала. Захотела пошутить?! Ну, ничего, я тебе устрою, Мэри Питерс! ААА! Чёрт! Ещё этот проклятый дождь, от которого я замёрзла и промокла вся до нитки!

Ничего не оставалось, как поймать такси и вернуться домой. Простояв под дождём, примерно минут тридцать, я всё-таки села в такси. Водитель ехал медленно из-за дождя и не задавал лишних вопросов по поводу того, что делает подросток в полночь в центре Нью-Йорка.

Мы остановились у светофора, и я взглянула на часы. 00:04.

– С днём рождения, Кэтрин! – я глубоко вздохнула и посмотрела в окно. В этот момент мимо пронёсся знакомый мне мотоцикл, я машинально обернулась, средний палец на номере махал мне вслед. Похоже, парень всё никак не навеселится.

Наконец добравшись до дома, я быстро прошмыгнула вдоль забора и пробралась в приусадебный парк.

Дом был в полнейшей темноте. Не было ни звука, и лишь только шум дождя нарушал тишину. Очень странно. Мурашки пробежали по коже, а внизу живота появилось некое беспокойство. Может быть, они узнали, что я сбежала, и теперь ждут меня, чтобы наказать, или узнали, что я сбежала, и решили не наказывать и устроить сюрприз в честь дня рождения. Нет. Не думаю. Почему нигде нет охраны? Всё это очень странно. Может быть, отключили свет из—за дождя, что тоже довольно странно: грозы ведь не было. Я стояла посреди парка, возле дома, оглядываясь по сторонам. Дом, наш большой дом, выглядел устрашающим в кромешной темноте. Я медленно направилась в сторону своей комнаты, поднялась по лестнице и залезла в окно. Слабый свет шёл от ноутбука. Я подошла и посмотрела на индикатор батарейки: 65 процентов, видимо, свет отключили не так давно. На рабочем столе я увидела раскрытое сообщение по ICQ от Мэри Питерс, присланное мне в 23:17. Она писала:

«Кэт, прости, меня поймала мать в тот момент, когда я вылезала через окно. Меня наказали, отобрали телефон и ноутбук. Выпросила у брата комп, чтобы написать тебе. Ещё раз прости. Уверена, ты сбежала без проблем, оставив за себя Луизу. (Смайлик). Повеселись там на славу. Надеюсь, концерт будет СУПЕР! Когда вернёшься, напиши, как всё прошло.

P. S.: С днём рождения!»

– Луиза, ты представляешь, эту дурёху поймали, – я рассмеялась и повернулась к кровати. Луиза не шевелилась, а голова была спрятана под одеялом. – Ты что, спишь? Вставай, соня.

Резкий свет озарил всю комнату и весь дом.

Я подошла к кровати и сдёрнула одеяло с головы девушки. Ужас охватил меня, а сердце забилось с бешеной скоростью. Меня окатило холодом и жаром. На лбу проступила испарина. Я приложила руку ко рту, попыталась издать хоть какой-то звук, но дар речи пропал. В моей кровати лежала Луиза, её лицо было окровавлено, а изо лба по всей подушке растекалась кровь. От увиденного я почувствовала, что комната поплыла у меня перед глазами, я машинально прислонилась к стенке, не видя ничего перед собой, кроме этого огромного красного пятна. Чувство реальности пропало. Во рту пересохло. Руки тряслись. На глазах проступали слёзы. Я ещё раз посмотрела на кровать и зажмурила глаза. Я сплю. Господи, я сплю! Это просто сон! Кошмар! Я открыла глаза, но картина не изменилась. Я попыталась встать, но ноги были ватными. Ничего не соображая, я вышла из комнаты. Ноги сами несли меня в спальню Брайана. Открыв дверь, я увидела такую же картину. Брайан лежал на кровати с дыркой во лбу. Ощущение реальности постепенно стало возвращаться. Слова, сказанные отцом сегодня вечером, как удар молнии, вспыхнули в моей памяти:

«Дело в том, что недавно наша компания заключила крупный контракт с арабами на поставку нефти в страны третьего мира. На кону очень большие деньги».

Я ускорила шаг в направлении комнаты Рика.

Он сидел за своим рабочим столом, его голова лежала на клавиатуре, а по монитору стекали капельки крови.

Паника начинала овладевать мною.

«Мне с самого начала не понравились эти арабы. Слишком всё идеально». Слова отца всё громче и громче эхом отдавались в моей голове.

Я быстро побежала к комнате родителей. Она была пуста. Сердце бешено колотилось, руки вспотели. Я слышала, с какой силой бьётся моё сердце. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.

«Мы пришли к выводу, что вам, девочки, нужно уехать во Францию. Ради вашей же безопасности».

Я бежала с такой скоростью в кабинет отца, с какой никогда раньше не бегала.

«Да потому, что меня могут убить, Кэтрин. Я не хочу рисковать вашими жизнями».

Открыв дверь, я широко раскрыла глаза, мои ноги подогнулись, и я упала на колени. Моя мать лежала в уголочке, на диване, глядя в бесконечность. Её глаза были открыты, и в них ещё читался страх. Отец сидел на стуле за своим столом. Из виска капала кровь и стекала по белоснежной рубашке.

– НЕТ! НЕЕЕТ! НЕЕЕЕЕЕТ!

Я с трудом узнала свой голос.

– НЕТ! Мама?! Папа?!

Я стала метаться по комнате, не зная, что делать, ничего не соображая. Внутри был Страх. Отчаянье. Пустота. Холод. Жар. Я начала дико кричать и крушить всё на своём пути, повторяя лишь одно: «За что?». Я бросала стулья, швыряла бумагу, документы, рамки, компьютер со стола. Я не отвечала за свои действия. Даже не помню, сколько времени это продолжалось. А потом силы покинули меня, я замерла и посмотрела на отца.

Сквозь шум дождя я услышала, как вдалеке завыли сирены. Полиция! Я опустилась на колени перед отцом. Осмотрев его, я увидела, что из кармана рубашки торчал листок бумаги. Вытерев слёзы, я аккуратно достала листок и прочитала:

«Я, Филипп Макклейн, убил своих детей, жену и покончил жизнь самоубийством. Прошу никого в этом не винить».

И корявая подпись отца. Я не верила своим глазам. Отец не мог этого сделать. Я резко встала и отошла назад. Отец сидел на стуле с опущенной головой, а в правой руке у него лежал пистолет.

Он не мог! Звук сирены усиливался. Я посмотрела на левую руку отца, она была сжата в кулак, из которого торчал клочок бумаги. Я осторожно достала листок. На оторванном клочке бумаги были написаны неровным почерком отца лишь два слова: «Кэти, беги!»

«Полиции нельзя доверять. Никому нельзя доверять».

Слова Брайана всплыли в моей памяти. Дальше всё как в тумане. Я судорожно стала рыться в разбросанных бумагах в поисках желтого конверта. Адреналин зашкаливал. Меня трясло. Вот он! Взяв конверт дрожащими руками, я заглянула в него и обнаружила там то, что искала. Подбежав к стене, открыла сейф. Я засунула под майку столько денег, сколько смогла, и побежала вверх по лестнице в свою комнату. Стараясь не смотреть на кровать, я схватила рюкзак, вытряхнула деньги из майки в рюкзак, засунула конверт, схватила телефон и вылезла в окно. Я не знаю, куда я бежала. Но я бежала. Бежала, задыхаясь от слёз. Картины убитых родных одна за другой вспыхивали перед глазами. Дождь безжалостно хлестал по лицу, смывая слёзы. Я свернула к парку. Дойдя до пруда, я забралась под небольшой мостик. Здесь можно было укрыться от дождя. Сев на холодный бетон, я дала волю чувствам. Я рыдала так, как, наверное, не рыдал никто в своей жизни. В один момент я лишилась всех, кого любила больше всего на свете. Отец, мать, братья – люди, которые были смыслом всей моей жизни.