Текст книги "Поэзия страсти"

Автор книги: Элис Маккинли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Кажется, в этом доме ничего не изменилось с тех пор, как маленькая Ирен играла со взрослыми в прятки, каждый раз отыскивая новый укромный уголок. Родная комната, много лет прослужившая хозяйке верой и правдой, тоже – осталась прежней. Знакомые обои с голубыми разводами, кровать по центру, на полу – мягкий ковер с потускневшим от времени цветочным рисунком, шкаф темного дерева, в котором хранились ее любимые наряды – платье принцессы и прозрачная накидка к нему. В первый момент, когда эта комната распахнула перед ней свои двери, Ирен почувствовала, будто никуда не уезжала, не провела несколько лет вдали от родного дома. А другая жизнь лишь приснилась. Только покрывшиеся налетом времени знакомые предметы развеяли мимолетное ощущение. Комната пустовала с тех пор, как она уехала. Но отец превратил ее в безликое помещение, убрав любые вещи, напоминающие о дочери. Ирен с трудом нашла их в чулане по соседству с коробками, оставшимися после матери. Оказывается, они обе умерли для своей семьи.

Возвращение прошло мучительно. Даже сейчас, спустя неделю, ей не удавалось унять дрожь при одном воспоминании о трех парах глаз, пытливо рассматривающих незваную гостью.

Ирен приехала в Гавр в середине дня. Словно отдавая дань голландской погоде, шел дождь.

Оставшихся денег на такси до дому ей не хватило, поэтому часть пути пришлось проделать пешком, под непрекращавшимся ливнем. Она постучала в заветную дверь, и отец не сразу узнал в промокшей, измученной девушке с дорожной сумкой в руках свою сбежавшую дочь. Ее не пустили дальше холла, пока не собрались остальные участники семейной драмы. Мужчины стояли напротив, их неприступные позы выражали скрытую угрозу, витавшую в воздухе. Ирен почти не запомнила своих сбивчивых объяснений, прерываемых возгласами родственников. И не было среди этих, враждебно настроенных к ее внезапному появлению людей никого, чья доброта смягчила бы любую бурю. Ирен ловила себя на мысли, что ей безумно не хватает матери. Ее любящих глаз, слов утешения, поддержки. Кто разберется в женской проблеме лучше другой женщины? А от братьев и отца она получила лишь осуждение. Целых полчаса глава семьи награждал дочь отборными эпитетами, смысл которых сводился к описанию всей неприглядности ее самой и жизни, уготованной ей в расплату за легкомыслие. Труднее всего молча сносить оскорбления, не имея возможности защититься. Ирен не могла найти достойного объяснения своих поступков. Значит, действительно виновата. Ей оставалось только стоять на пороге, опустив глаза, пока длился этот перекрестный допрос с унижениями. Но худшее в конце концов закончилось. Отец и братья разошлись, разрешив Ирен занять прежнюю комнату. Она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться от нервного перенапряжения. Ее не выгнали, не бросили погибать на улице! Ирен больше склонялась к подобному варианту после разразившегося скандала. Конечно, эти люди считались ее семьей, но родственные связи давно утратили значимость, приобрели скорее номинальное значение. Зато теперь она чувствовала к ним огромную благодарность. Поэтому с легкостью взвалила на свои плечи всю работу по дому. Дел действительно скопилось немало.

Женщины появлялись здесь периодически, когда один из братьев приводил очередную пассию.

Иногда эти дамы наводили порядок в своих комнатах, но дальше не шло. В первый же день после возвращения Ирен собрала громадную охапку грязного белья, обнаружила едва ли не на всех предметах в доме толстый слой пыли, скудные запасы в холодильнике и стопку неоплаченных счетов. Теперь каждое утро для нее начиналось с приготовления завтрака, который братья поначалу ели с таким видом, словно она подсыпала туда яд. Когда мужчины уходили на работу, для Ирен начиналось самое напряженное время. Иногда к концу дня поясницу ломило от постоянного полусогнутого положения, а ноги гудели после пройденных по дому километров. Правда, потом стало легче, ведь глобальные проблемы она благополучно устранила. Отец даже дал ей денег на посещение врача. Понемногу он и братья оттаивали, больше не отмалчивались на любое обращение, словно Ирен не существовало. За бесконечными делами она почти не вспоминала о прошлом.

Лишь вечером, сидя в своей комнате, она с надеждой смотрела в окно: не остановится ли перед их домом незнакомая машина. Потом, конечно, ругала себя за глупые выдумки. Жанлен не побежит вслед за ней после такого прощального письма. Счастье в любви – удел кого-то другого, а ее истинное предназначение, видно, здесь, в стенах этого дома. Ирен старалась не перечить домочадцам, если слышала от них очередные претензии. Молчание стало верным ее союзником, даже плакать она старалась реже, заботясь о ребенке.

Среди навалившихся проблем и неурядиц иногда появлялись положительные моменты.

Однажды она случайно услышала разговор отца с соседкой, в котором тот не без тени радости рассказывал о скором рождении первого внука.

– Я уже далеко не молод, – говорил он, – и вот наконец дождался отрады своей старости.

Знаете, как это бывает в молодые годы, жизнь бежит стремительно: работа, планы, проблемы, деньги. Не успеваешь толком осознать свое отцовство, а дети уже взрослые. Зато с годами начинаешь ценить каждую минуту, хочется больше времени проводить дома с семьей. Надеюсь, из меня получится хороший дедушка…

Отец будто ожил, да и нападок с его стороны стало поменьше. Кажется, он многое осознал, переосмыслил с возрастом. Как дочь, она не могла не радоваться этим позитивным переменам в его характере. Ведь, несмотря на взаимные претензии, обиды, ошибки, они не чужие друг другу. Только слишком высокую цену она заплатила за возможность вернуть потерянную семью. Жанлен казался теперь неизмеримо далеким, затерянным в прошлой жизни. И все же любовь временами обжигала ее измученную душу. Пару раз у нее возникало непреодолимое желание набрать заветный номер, объясниться, узнать, как у него дела. Руки сами тянулись к телефону, но Ирен одергивала себя, старалась уйти из дома. Ежедневные прогулки приносили пользу ребенку, а ей позволяли не сойти с ума в четырех стенах. Она любила бродить по гаврским улочкам, обязательно заглядывала в ближайший парк, где гуляло много родителей с детьми. В недалеком будущем и она так будет гулять со своим малышом. Ирен всем сердцем хотела стать хорошей матерью. Сама она недополучила любви в детстве и до сих пор страдает от этого. Зато ребенку готова отдать всю ласку, заботу, внимание за двоих родителей. Неважно, кто появится на свет, мальчик или девочка. Очень многие женщины воспитывают детей одни, она тоже сумеет. Ирен уже купила справочник с именами, чтобы заранее выбрать из нескольких понравившихся вариантов. Если родится мальчик, его будут звать Кристиан либо Даниель, а для девочки ей импонировали имена Дениза, Эмилия, Мадлен. В любом случае у нее еще есть время на раздумья. После полного обследования в больнице ей сказали, что ребенок развивается нормально, прописали витаминно-минеральный комплекс и прогулки на свежем воздухе.

Обычно Ирен выбиралась на улицу во второй половине дня, когда утренние дела, вроде приготовления завтрака и уборки квартиры, уже позади, а до возвращения мужчин с работы довольно далеко. Днем в парке можно встретить лишь пенсионеров и молодых мам. Последние летние дни были на исходе, но это не ощущалось так остро, как в Амстердаме. Гавр радовал теплой ясной погодой. В стране дождей она успела соскучиться по солнцу, поэтому с удовольствием грелась в его ласковых лучах. За десять дней с момента приезда, казалось, прошла целая жизнь. Ирен начинала привыкать к своему одиночеству. С отцом и братьями за день она обменивалась лишь парой общих фраз, у них другие интересы. Соседи глядели косо, перешептывались за спиной. По сути, она давно ни с кем не дружила. Пока была с Марком, полностью посвящала ему свободное время. Потом, оказавшись в борделе, натолкнулась на откровенную враждебность среди таких же неудачниц, вынужденных зарабатывать деньги своим телом.

Они все оказались там не от хорошей жизни. Кто-то выходил на панель, чтобы прокормить детей, другие были законченными наркоманками, а третьи, как она, ни для чего другого не годились. В юности она попала в капкан собственных чувств, не думала о будущем. Судьба преподала хороший урок плохой ученице. Если бы Жанлен не вытащил ее из этого ада, рано или поздно Ирен наложила бы на себя руки. Она почти понимала своих коллег-наркоманок, ищущих забвения от созерцания своего падения.

После первой же рабочей смены она впала в затяжную депрессию, дни напролет лежала, уставившись в одну точку, а с наступлением вечера шла танцевать в витрине, как на эшафот. Жанлен подхватил ее у самого края пропасти. Он отогрел Ирен своей любовью, вселил надежду на лучшее. Впервые ей действительно улыбнулась удача. Воспоминания о нем согревали душу в минуты тоски. Пусть он будет счастлив.

Во время прогулок Ирен обязательно заходила в церковь. Каменное здание эпохи Средневековья она помнила с детства. Под его высокими сводами в окружении мерцающих отблесков свечей всегда становилось легче. Распахнув тяжелые двери впервые за несколько лет, Ирен мгновенно ощутила знакомую атмосферу умиротворенности. Она обошла кругом длинные ряды лавочек, постояла у алтаря, сравнивая нынешнее убранство с тем, что осталось в ее воспоминаниях. Нет, решительно святая обитель всегда находится вне времени, не стремится успеть за его скоротечным бегом. В церкви теряешь ощущение внешнего мира, поэтому ничто не отвлекает от разговора с Богом. Ты остаешься один на один со своими мыслями, переживаниями. Но Ирен приходила сюда не только помолиться. Она разговаривала с матерью. В первый раз это произошло, когда ей исполнилось одиннадцать. Девочка случайно забрела в церковь после школы, потому что не хотела идти домой. Там сидели несколько одиноких прихожан, на нее никто не обратил внимания. Ирен опустилась на ближайшую к двери скамью, сложила ладошки, готовясь прочесть молитву, и вдруг услышала голос. Тихий и далекий, он обращался к ней: «Доченька, ты слышишь меня?

Я так долго ждала, когда ты придешь».

И она узнала, вспомнила почти стершееся из памяти обращение мамы. Ее ласковые, утешительные слова звучали под сводом церкви. И Ирен отозвалась на них, поведала о своих несчастьях, о том, как сильно скучает. Они не могли наговориться. Однако пришло время прощаться, «Не забывай, дорогая моя, я всегда рада выслушать тебя, – говорил голос матери. – Это будет наше с тобой место встречи». Через минуту Ирен всю в слезах разбудил один из прихожан – девочка кричала во сне. Она не разочаровалась, не перестала верить, осознав, что разговор всего-навсего плод ее воображения. Много раз ей было еще хуже, чем сегодня, но мама ни разу не появлялась. С тех пор церковь стала в понимании девочки своеобразным мостиком между миром живых и безвременно ушедших.

Ирен часто наведывалась сюда. Правда, больше голоса она не слышала. Оставалось лишь четкое ощущение присутствия рядом самого родного человека. Девочка не рассказала братьям и отцу о случившемся, они бы покрутили пальцем у виска в ответ на ее признания. Нет, эту тайну Ирен свято берегла долгие годы. Вдали от Франции больше всего она скучала по своим походам в церковь, откуда всегда возвращалась с новыми силами, заряжаясь жизненной энергией.

И вот они увиделись после долгой разлуки.

Со слезами на глазах Ирен описала произошедшие с ней события.

– Очень жалко, мамочка, – шептала она, что ты не понянчишь своего внука или внучку.

Мне сейчас очень нужны твои советы, помощь, поддержка. Недавно я разбирала вещи в чулане и нашла старую фотографию, где сижу у тебя на коленях. Ты улыбалась мне словно наяву!

После этого я сразу же пришла сюда. Прости, что не приходила так долго. Ты лучше других понимаешь, как нелегко мне жилось в нашем доме одной, без твоей заботы.

Не забыла Ирен и упомянуть о своей любви к Жанлену, о его благородстве. Она просидела в церкви два часа и вернулась домой обновленной, спокойной. Ей казалось, что мама советовала не оглядываться назад, пережить боль разлуки с Жанленом и сосредоточиться на ребенке, в котором теперь ее будущее. По крайней мере, именно это она осознала, вернувшись домой.

Теперь в распорядок ежедневных прогулок, кроме посещения парка, входил еще и непременный визит в церковь. Местный священник, сменивший прежнего, хорошо знакомого Ирен, запомнил добросовестную прихожанку и встречал ее приветливо. С ним Ирен обсуждала самые разные вопросы, касающиеся отношений в семье, воспитания детей, греховности тех или иных поступков. Ей не хватало общения, а слуга Господа оказался человеком образованным, чутким, терпимым. Он не осуждал людей за грехи, не грозил расплатой на небесах, а утешал, объясняя, что испытания призваны укрепить дух, помочь найти правильную дорогу в жизни. Так Ирен получила второй шанс вновь обрести себя и начать с чистого листа. Она верила в лучшее.

Удивительно, но с церквями были тесно связаны важные моменты ее жизни. В тот день, когда Жанлен случайно заснял незнакомку, переполненная отчаянием Ирен заглянула в Ньиве Керк.

Она молилась о сохранении своих отношений с Марком, которые все стремительнее катились под откос. Эта любовь, больше похожая на попытку убежать от проблем, казалась ей заслуживающей того, чтобы упорно цепляться за нее.

Но судьба распорядилась иначе. Отбирая последнюю надежду, она послала Ирен новое, подлинное чувство. Если одно теряешь, обязательно найдешь другое, не менее важное и ценное…

Ирен посмотрела на часы. Пора отправляться на прогулку. За час, который Ирен выделила себе на отдых, она успела обдумать все события последних десяти дней. Настроение оставалось стабильно спокойным. Зеркало не отразило никаких изменений во внешности, живот по-прежнему был плоским, фигура не успела приобрести свойственных ее положению округлостей. Прошло всего полторы недели. Но глаза смотрели в зеркало как-то отстраненно, устало. Смирение отныне стало главным девизом Ирен. Потух тот восторженный огонь, горевший во взгляде, когда рядом находился Жанлен, когда счастье переполняло душу, плескалось вокруг, отчего окружающий мир выглядел прекрасным. Одним неверным движением она смахнула розовую пелену, и мягкий шифон с тихим шелестом упал к ногам. Вот ее настоящее: без лишней мишуры, наивных надежд, глупых желаний. Ирен решила, что будет жить иначе, чем миллионы других людей!

Ей хотелось любви, из которой получился бы крепкий семейный союз. Только Жанлен заслуживает идеальной женщины, а она не имеет права претендовать на совершенного мужчину, поскольку сама весьма далека от совершенства. Ирен захотелось крикнуть своему отражению: ты одна виновата в случившемся! Не смей себя жалеть!

Жанлен не будет счастлив с той, которая вечно доставляет ему неприятности! Как наяву, увидела она лицо возлюбленного, суровое и непреклонное, и, не выдержав причуд воображения, бросилась прочь из комнаты.

Что за абсурдные объяснения: «Я совершила ошибку, приняв признательность к тебе за любовь. Наверное, где-то в глубине души еще не остыли чувства к Марку». Нет, Жанлен решительно отказывался верить в них, когда каждый день видел и чувствовал обратное. Но он специально захватил записку с собой, чтобы при встрече попросить Ирен сказать ему эти слова в лицо. Ее отъезд был для него подобен грому среди ясного неба. Накануне они едва не обручились! Хотя она вела себя немного странно: молчала, стремилась остаться одна, грустила. Жанлен отнес этот факт к нервному напряжению, которое свойственно женщинам, как, впрочем, и мужчинам, на пороге принятия важных решений. Ирен волновалась, обдумывала, сможет ли связать с ним свою жизнь, стать хорошей женой. По крайней мере, Жанлен не предполагал чего-то другого.

…Ночью он проснулся от странного звука, похожего на щелчок дверного замка. Густой сумрак за окном и не думал рассеиваться. Часы показывали без пяти три. Тишину больше не нарушали внешние раздражители, и глаза уже сами закрывались, напрасно потревоженные острым слухом. И Жанлен больше автоматически провел рукой по второй половине кровати, ожидая почувствовать под ладонью изгибы любимого тела. Пальцы на миг замерли в пустоте. Ирен не было рядом. Лишь отпечаток на подушке напоминал о ее недавнем присутствии. Он вскочил с постели и стал звать Ирен, зажигая поочередно свет в каждой комнате. Потом в кухне на столе он обнаружил записку. Сначала Жанлен просто ничего не понял. Это напоминало либо бред, либо злую шутку. Ирен не могла поступить с ним так жестоко! Что за нелепая отговорка – неостывшие чувства к Марку! Он скомкал листок, намереваясь выбросить, и вдруг осознал ее уход. В спальне остался только ряд вешалок, сложенных возле шкафа для избежания излишнего шума. Ирен забрала все свои вещи, только фотографию не тронула. Именно снимок стал для Жанлена доказательством реальности происходящего. Нет, встреча с ней не относилась к разряду ночных грез. Конечно, через минуту он спохватился, вспоминая причину внезапного пробуждения, и бросился на улицу. Куда она могла отправиться? Ответ напрашивался один: туда, где легко поймать такси. До заветного перекрестка Жанлен бежал как сумасшедший, отчего в легких появилась резкая боль. Один из таксистов действительно видел за десять минут до этого темноволосую девушку с дорожной сумкой, садившуюся в машину. Жанлен два часа прождал водителя, отвозившего Ирен, и узнал у него, что пунктом назначения был железнодорожный вокзал. На следующий день он отправился в Гавр.

Ему казалось, что в городе с двухсоттысячным населением не возникнет проблем с поисками. Однако в спешке он не учел важного фактора – количества информации в своем распоряжении. Ослепленный и оглушенный счастьем, он попросту не запомнил фамилии возлюбленной! Только несколько характерных букв остались в памяти. Составляя из них примерный список, Жанлен получил несколько довольно рас пространенных фамилий: Бонтэн, Бонтаре, Бонтуон, Бонторн. Это был тупик. Одного имени явно недостаточно для поисков человека.

Сколько девушек и женщин, откликающихся на имя Ирен, живут в Гавре? Возможно, он потратит не одну неделю на методичную проверку адресов.

Жанлен сидел в номере отеля, где поселился по приезде, неделю назад. Его размышления о дальнейших действиях прервал короткий стук в дверь. С большой неохотой он открыл незваному гостю, которым оказался Жак. Они не виделись с момента исчезновения Ирен, поскольку Жанлен в спешке отправился за ней. Братья несколько раз разговаривали по телефону, обсуждали план действий. Еще вчера Жанлен жаловался брату, что совсем запутался и поиски на время придется прекратить из-за отсутствия точных сведений. Но, кажется, вчера Жак поведал о своем очередном недомогании. Вот остолоп!

Его вечно тянет на приключения в неподходящий момент.

– Разве я не велел тебе оставаться дома? – начал злиться Жанлен. – Мне надоело повторять одно и то же из раза в раз. Ты либо страдаешь склерозом, либо стремишься умереть молодым, а заодно решил подкинуть проблем брату.

– Успокойся. – Жак сделал примирительный жест рукой. – Сейчас я абсолютно здоров, как и вчера. Солгать пришлось для пользы дела.

– Может, прекратишь морочить мне голову и объяснишь все по порядку?

– Если впустишь в номер, без проблем. Коридор, знаешь ли, не располагает к долгим беседам.

Заинтригованный Жанлен отступил в сторону, пропуская брата в комнату. Тот, наслаждаясь своей ролью, не спеша снял куртку и поудобнее уселся в кресло. Но, перехватив гневный взгляд брата, поспешил начать повествование:

– Один мой давний, еще со школьных времен, друг работает в мэрии Гавра, – Это меняет дело! – обрадовался Жанлен. – Почему ты раньше не сказал?

– Ну, мы давно не виделись. Я с трудом разыскал Гийома, потратил два дня, чтобы связаться с ним.

– Гийом Эфлер? Насколько я помню, его другом ты никогда не был. В отличие от меня.

Неужели он поможет нам?

– Сначала хочу заметить, – ответил Жак, что я не забываю даже о чужих друзьях, не говоря уж о своих. А насчет небольшой услуги: месье Эфлер за два часа отыскал координаты мадемуазель Ирен Бонтурон.

– И ты молчал? – Жанлен разозлился. – Пока я, как последний дурак, ломал голову, вспоминая ее фамилию, ты за моей спиной встречаешься с моим старым приятелем и приходишь сюда с видом победителя!

– Мы работали одновременно в двух направлениях, а это увеличивало наши шансы. К тому же я не хотел обнадеживать тебя раньше времени. Сначала нужно было встретиться с Гийомом и узнать, стоит ли ждать от него помощи. И вообще, обижаться, обвинять меня после всех стараний просто не порядочно.

– Ты подлый обманщик и заслуживаешь хорошей взбучки!

– Тогда адрес прекрасной беглянки навсегда останется моей тайной…

– Шантажист, – усмехнулся Жанлен, немного успокаиваясь. – Заставил меня переживать из-за своей выдуманной болезни, так еще, когда я потерял последнюю надежду, тоже промолчал!

Погоди, я тебе все припомню. Давай адрес немедленно!

– Я, кажется, потерял листок, – картинно вздохнул Жак. – Извини.

В следующую секунду он подскочил с кресла, уворачиваясь от железной хватки брата. В Жанлена полетел скомканный клочок бумаги.

– Не нужно лишний раз демонстрировать мне свое физическое превосходство. Забирай адрес, неблагодарный родственник!

Вот он, ключ к счастью, заключенный в двух незамысловатых строчках. Уже через час Ирен будет рядом, и никогда больше Жанлен не позволит ей уйти. Жанлен направился к двери, но его остановил возмущенный голос за спиной:

– Ты собираешься поехать один, без меня?

– А в чем проблема, Жак? Спасибо за помощь. Ты свое дело сделал, теперь моя очередь.

Я должен поговорить с ней без свидетелей.

– Подожди, не торопись. Ты уверен, что Ирен захочет вернуться?

– Почему нет? Я не вижу между нами серьезных препятствий. Если у нее возникли сомнения после случая с кольцом, то мы просто не будем спешить в дальнейшем.

– Ты вбил себе в голову, что она сбежала из страха перед помолвкой. А вдруг существует другая причина, о которой мы с тобой понятия не имеем?

– Куда ты клонишь? – Жанлен в нетерпении посмотрел на дверь. – Хватит строить египетские пирамиды домыслов. Только Ирен способна разъяснить ситуацию.

– Не забывай, женщины не всегда говорят правду. Тем более после таких странных поступков. – Жак подошел к окну и на секунду замолк, обдумывая следующий ход. – У меня есть отличный способ узнать правду о твоей возлюбленной, не прибегая к личной встрече. Как говорится, предупрежден – значит вооружен.

Ладно, рассказывай.

– Ну, мы давно не виделись. Я с трудом разыскал Гийома, потратил два дня, чтобы связаться с ним.

– Гийом Эфлер? Насколько я помню, его другом ты никогда не был. В отличие от меня.

Неужели он поможет нам?

– Сначала хочу заметить, – ответил Жак, что я не забываю даже о чужих друзьях, не говоря уж о своих. А насчет небольшой услуги: месье Эфлер за два часа отыскал координаты мадемуазель Ирен Бонтурон.

– И ты молчал? – Жанлен разозлился. – Пока я, как последний дурак, ломал голову, вспоминая ее фамилию, ты за моей спиной встречаешься с моим старым приятелем и приходишь сюда с видом победителя!

– Мы работали одновременно в двух направлениях, а это увеличивало наши шансы. К тому же я не хотел обнадеживать тебя раньше времени. Сначала нужно было встретиться с Гийомом и узнать, стоит ли ждать от него помощи. И вообще, обижаться, обвинять меня после всех стараний просто не порядочно.

– Ты подлый обманщик и заслуживаешь хорошей взбучки!

– Тогда адрес прекрасной беглянки навсегда останется моей тайной…

– Шантажист, – усмехнулся Жанлен, немного успокаиваясь. – Заставил меня переживать из-за своей выдуманной болезни, так еще, когда я потерял последнюю надежду, тоже промолчал!

Погоди, я тебе все припомню. Давай адрес немедленно!

– Я, кажется, потерял листок, – картинно вздохнул Жак. – Извини.

В следующую секунду он подскочил с кресла, уворачиваясь от железной хватки брата. В Жанлена полетел скомканный клочок бумаги.

– Не нужно лишний раз демонстрировать мне свое физическое превосходство. Забирай адрес, неблагодарный родственник!

Вот он, ключ к счастью, заключенный в двух незамысловатых строчках. Уже через час Ирен будет рядом, и никогда больше Жанлен не позволит ей уйти. Жанлен направился к двери, но его остановил возмущенный голос за спиной:

– Ты собираешься поехать один, без меня?

– А в чем проблема, Жак? Спасибо за помощь. Ты свое дело сделал, теперь моя очередь.

Я должен поговорить с ней без свидетелей.

– Подожди, не торопись. Ты уверен, что Ирен захочет вернуться?

– Почему нет? Я не вижу между нами серьезных препятствий. Если у нее возникли сомнения после случая с кольцом, то мы просто не будем спешить в дальнейшем.

– Ты вбил себе в голову, что она сбежала из страха перед помолвкой. А вдруг существует другая причина, о которой мы с тобой понятия не имеем?

– Куда ты клонишь? – Жанлен в нетерпении посмотрел на дверь. – Хватит строить египетские пирамиды домыслов. Только Ирен способна разъяснить ситуацию.

– Не забывай, женщины не всегда говорят правду. Тем более после таких странных поступков. – Жак подошел к окну и на секунду замолк, обдумывая следующий ход. – У меня есть отличный способ узнать правду о твоей возлюбленной, не прибегая к личной встрече. Как говорится, предупрежден – значит вооружен.

– Ладно, рассказывай.

Жак в двух словах изложил свой нехитрый план. И вот двое мужчин примерно одного возраста вошли в маленькое кафе на окраине города. Посетителей было немного, две трети столиков пустовали. Братья расположились в углу, подальше от публики. Официантка, задорная молодая девчонка с ярко подведенными глазами, мигом оказалась возле клиентов.

Нам сегодня везет, подумал Жанлен.

– Добрый вечер, месье, – поздоровалась девушка, улыбаясь Жаку. – Что будете заказывать?

Сегодня у нас отличный бифштекс и запеченная рыба.

Так как официантка проявила интерес к младшему из близнецов, то он и ответил за двоих:

– Принесите нам два пива и две порции рыбы.

Чуть не забыл, одно мороженое.

– У нас есть земляничное, шоколадное, ванильное, лимонное, ореховое.

– Любое на ваше усмотрение.

Девушка удалилась, кокетливо виляя бедрами. Сегодня им явно сопутствует удача. Ведь в проекте Жака существовало одно слабое звено – человек, с которым придется общаться. А здесь их могли подстерегать разные неожиданности. К счастью, новых посетителей в кафе не появлялось и заказ появился на столе очень быстро.

– Спасибо, – поблагодарил девушку Жак, когда тарелки стояли на своих местах.

– Ваше мороженое. Я выбрала ореховое, оно самое вкусное.

– Вообще-то мы хотели угостить вас за доброту и внимание. Я когда-то сам подрабатывал в сфере обслуживания и представляю, как нелегко целый день улыбаться, сохранять спокойствие, терпеть чужие капризы.

– Даже не знаю, – замялась официантка, слегка покраснев. – Мне очень приятно, но рабочий день еще не закончился. Я не имею права сидеть без дела.

– Посмотрите сами, – уговаривал ее Жак, – других клиентов не появилось. Если вы присядете на минуту, вас никто не заметит в этом углу. В случае чего, скажете хозяину, что отлучались в дамскую комнату.

– Хорошо, уговорили, – засмеялась девушка.

– Кстати, позвольте представиться. Я Жак, а напротив сидит мой брат Жанлен.

– Рада познакомиться. Меня зовут Магали.

Уже через пять минут они болтали, словно старые знакомые. Холодное мороженое удивительно легко растопило лед недоверия.

– Вы живете в этом районе? – как бы между прочим поинтересовался Жак.

– Да, через два дома от кафе. А вы в нашем Городе впервые?

– Мы приехали в командировку. Заодно хотели повидать одну нашу приятельницу, она живет неподалеку.

Естественно, женское любопытство не оставило замечание без внимания.

– Я знаю практически всех на своей улице, потому что здесь родилась.

– Тогда вы с ней точно знакомы. Ирен тоже с детства живет в этих местах.

– Вы случайно не о Ирен Бонтурон говорите?

– Угадали. Мы не виделись целую вечность…

– Вы приехали очень удачно. Она только недавно вернулась, а до этого жила в другой стране несколько лет.

– Правда? Мы не знали… – Жак выглядел удивленным. – Неужели Ирен нашла хорошую работу за границей?

– Не совсем так. – На лице Магали отразилось секундное замешательство, которое разрешилось в пользу откровенности. – Вы, наверное, не знаете всей правды. Простите, если вмешиваюсь не в свое дело, но ваша приятельница работала проституткой. И вернулась она не по собственной воле, а от безысходности, когда случайно залетела. Не сочтите меня за сплетницу, весь квартал в курсе этой истории. Если не я, то любой другой поведал бы вам о самой обсуждаемой новости последней недели.

Чуть позже братья вышли на улицу молча. От разговорчивой официантки откупились щедрыми чаевыми и заверениями, что не держат на нее зла. Оба поначалу были ошарашены, а Жанлен до сих пор выглядел растерянным.

– Жак, спасибо за толковый совет, – сказал он, открывая дверцу взятой напрокат машины. – Я действительно многое понял.

– Теперь я уже не уверен в пользе своего плана. Мы не догадывались, насколько веские у Ирен были причины. Лучше бы она рассказала тебе сама.

– Нет, ей не свойственно менять линию поведения без достаточных оснований. Я попросту остался бы в неведении. А так все стало на свои места. Помнишь мой рассказ о ее странном обмороке в ювелирном магазине?

– Конечно. Как нарочно, я тоже не придал этому значения. А правильный ответ лежал на поверхности.

– Ирен сбежала, потому что боится. – Жанлен повернул ключ зажигания, и вспыхнувшие фары осветили дорогу. – Она не знает, кто отец ребенка.

Наверное, ты прав. Вы жили вместе всего месяц.

– Женщины порой совершают необдуманные поступки. Уехала, испугалась откровенного разговора, написала на прощание ерунду. Как ее понимать?

– Согласись, не каждый захочет воспитывать чужого ребенка. – Жак громко чихнул и поспешил закрыть окно рядом с собой.

– Неужели Ирен не успела разобраться в моих жизненных принципах? Почему, если для меня не важно было, чем она занималась, вдруг станет существенно остальное?

– Братишка, мы никогда не поймем этих женщин. Итак, каков дальнейший план? Ты уже принял решение? Мы точно остаемся?

– После сегодняшних новостей у меня еще больше причин остаться. Ведь я люблю ее и в первую очередь хотел удостовериться, что в записке ложь. А после случившегося я не сомневаюсь в чувствах Ирен. Она предпочла сбежать, чем обременять меня очередной порцией забот.

Это глупо, но очень наглядно доказывает ее искренность.

– Похоже, твоей девушке нелегко дался уход. Я запомнил твои слова насчет ее странного поведения накануне вечером. Она просто запуталась.