Текст книги "Помеченная звездами"

Автор книги: Элис Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Все будет хорошо, – пообещала мать.

Эльв тоже так считала. Она смотрела в окно и не могла поверить, что уже почти лето. Девушка старалась скрыть возбуждение. Ей уже семнадцать, она готова встретиться с миром, и неважно, готов ли мир к встрече с ней. В конце концов выяснилось, что она способна чувствовать. Этому ее научил Лорри.

Они завернули в придорожную зону отдыха, чтобы выпить кофе и съесть пончиков. Эльв извинилась и вышла в туалет. Она сказала матери, что скоро вернется, и попросила денег на тампоны. Разве та могла отказать? Эльв позвонила Лорри по телефону-автомату. Она чуть не упала в обморок от звука его голоса. Ее жизнь сразу наполнилась смыслом.

– Детка? Где ты?

Всего несколько слов, и она готова. Некогда она презирала все человеческое, а теперь сама была захвачена чувствами. Эльв боялась, что Лорри не захочет ее в реальном мире, где так много соблазнов и других девушек.

Она сообщила ему, что наконец-то свободна.

– Я умру, если не увижу тебя, – прошептала она.

Лорри засмеялся:

– Я тебе не позволю.

Он был так уверен в себе, так уверен в них! Эльв повесила трубку и закружилась, хотя на нее смотрели.

– Бу! – сказала она маленькому мальчику, который, нахмурившись, наблюдал за ней.

Мальчик засмеялся и ответил: «Бу!» Они улыбались друг другу, пока мать не схватила малыша за ладошку и не утащила. Эльв не о чем было тревожиться. Майкл говорил, что среди его друзей Лорри славится непостоянством. Подружки быстро ему надоедали. Но сейчас все по-другому. Он по-прежнему ее хочет.

Эльв вернулась в кафе и увидела, что мать нервничает. Анни поступила необдуманно, поддавшись порыву, и теперь пила чуть теплый кофе без кофеина и с тревогой ждала дочь. Издалека Эльв казалась совершенной незнакомкой со своими остриженными волосами, мешковатым свитером и черной татуированной розой, похожей на свежую рану. Ее походка изменилась, стала легкой и крадущейся. На ногах у нее были обязательные в Уэстфилде кеды без шнурков. Она собиралась сжечь их в первую очередь.

До Нью-Йорка оставалось три часа езды. Они целый год почти не разговаривали. Внезапно Анни испугалась, что жестоко ошиблась. Она понятия не имела, как Уэстфилд изменил Эльв, к лучшему или к худшему. Ей ужасно захотелось оставить дочери машину и пуститься в бега. Она жила бы среди оленей в самой темной лесной глуши. Пила бы из ручья холодную, чистую нью-гэмпширскую воду. По ночам над ее головой расстилалось бы бескрайнее звездное небо.

Эльв швырнула свой пустой стаканчик из-под кофе в мусорный бак. Скорей, скорей!

– Готова? – спросила она.

РОЗА

Все было красным: солнце, воздух, все, на что я смотрела. Кроме него. Я полюбила человека. Я следила, как он идет среди холмов и возвращается по вечерам после работы. Я видела то, что не могла увидеть ни одна женщина: он умеет плакать, он одинок.

Я бросалась к нему, как безумная, но он меня не замечал. Но однажды он увидел, что я красива, и возжелал меня. Он оборвал меня на полуслове и притянул к себе. Мне было все равно, что я умираю, пока я наконец не умерла.

Мег запирала спальню на ночь. У Эльв теперь была своя комната на первом этаже. Она говорила, что уже слишком взрослая, чтобы жить с младшими сестрами. Но Мег знала правду. Эльв не хотела жить с ними на чердаке. В своей спаленке она могла болтать по телефону ночь напролет. Могла тайком сбегать через окно. Могла принимать наркотики и мечтать, как вырвется на свободу, когда ей наконец исполнится восемнадцать. Мать дала старшей дочери все, о чем мечтают девушки, – собственный телевизор, собственный телефон. И все же Эльв не была счастлива. Она дулась и убегала в город при любой возможности. Говорила матери, что видится с подругами, ночует у них. Но даже последнему идиоту было ясно, что она лжет. У Эльв в жизни не было ни единой подруги.

Иногда Мег считала, что, кроме нее, никто не видит, в кого превратилась Эльв. Таких людей нельзя пускать на порог. Мег боялась оставаться с сестрой наедине. Нельзя доверять тигру, который считает тебя предателем и жаждет крови. Мег ждала, пока Клэр уснет, вылезала из кровати и на цыпочках запирала дверь. Иногда она доставала потертый листок бумаги со словом «оранжевый», который хранила в бумажнике вместе со школьным пропуском. Раз или два она заснула с листком в руке. Хорошо, что ее осенило тогда в Париже.

Мать вернулась из поездки в Нью-Гэмпшир вместе с Эльв, поверив лжи и мольбам.

– Теперь ты счастлива? – спросила Эльв у Мег вскоре после возвращения. Так Мег поняла, что ничего не изменилось к лучшему. – Мои волосы короче твоих. Довольна?

Мег уязвило, что сестра считает ее настолько мстительной. Но, по правде говоря, она и сама заметила, что сейчас ее волосы намного длиннее. Старшая сестра перестала светиться очарованием. Теперь ее отличала мрачная красота. Эльв похудела, стала угловатой – даже зелень ее глаз потемнела. В первую неделю после возвращения сестры Мег увидела ее в машине на парковке возле пляжа. Эльв целовалась с мужчиной, сидя у него на коленях. Мег смутилась. Светило солнце, вокруг играли детишки, знакомые по лагерю, где она снова работала вожатой. Мег попыталась проскользнуть мимо, опустив голову от стыда, но Эльв подняла взгляд и заметила сестру. Вечером Эльв пришла на кухню, пока мать работала в огороде, а Клэр нанизывала в гостиной бусы – подарок Аме.

– Не говори маме.

Эльв, как обычно, вцепилась в Мег. Похоже, она стала сильнее.

– Я же говорила: мне плевать, что ты делаешь.

Сердце Мег колотилось. Она вырвалась из хватки сестры.

– Я серьезно. Откроешь пасть – и я испорчу тебе жизнь, – сухо пообещала Эльв.

Мег не сомневалась, что сестра не замедлит привести угрозу в исполнение. Она уже испортила ей жизнь, хотя особо не старалась.

– Делай что хочешь, – Мег пожала плечами. – Хоть раздевайся у всех на виду, мне плевать.

Эльв засмеялась.

– Что, завидно? Ты всегда мне завидовала. Думаешь, я не в курсе? Кстати, я прекрасно знаю, кто засунул меня в интернат. Можешь не притворяться. Я знаю, что это была ты.

Иногда Мег сама удивлялась тому, как сильно ненавидит родную сестру.

Недавно она наткнулась на Хайди Престон, которая сообщила, что, по ее сведениям, Эльв сидит на героине.

– Сомневаюсь, – Мег до сих пор защищала сестру.

Она вспомнила, как Эльв пошатывает по утрам и вечерам, как страшно она похудела. Вспомнила синяки на коже.

– Ладно. Как скажешь, – пожала плечами Хайди. – Ходят слухи, что ее парень – кинозвезда.

– Тоже верится с трудом.

Мег не хотела думать ни о красивом мужчине в машине, ни о подсмотренном поцелуе. В нем было нечто беззаконное, намекавшее, как мало она знает о мужчинах и женщинах. Мег спросила о Брайане. Хайди ответила, что он, наверное, подался на запад. Он считал, что мужчина всегда может заработать на жизнь на ранчо. Скорей бы Эльв исполнилось восемнадцать! Может, она тоже удерет, как Брайан Престон. Будет присылать открытки из загадочных мест в Калифорнии и Орегоне. Пообещает никогда не возвращаться.

А пока что Мег старалась избегать сестры. Хорошо, что та не вернулась на чердак. Эльв делала что хотела и брала без спросу все подряд. Вот почему Мег на днях взяла молоток и гвозди и заколотила окно спальни. Больше никаких незваных гостей.

Иногда Анни работала в огороде по ночам, поджидая Эльв. А вдруг Алан был прав? Анни закрывала глаза на происходящее, старалась не терять оптимизма. Но кто же, если подумать как следует, звонит по вечерам? Кто паркует машину в конце улицы и ждет, пока Эльв выскользнет из окна и прибежит по Найтингейл-лейн? Да, скорее всего, не стоило забирать дочь домой так рано. Наверное, Анни не справилась с ролью матери. Наступила засуха, земля в огороде превратилась в пыль. Листья боярышника скрутились и гремели на ветру. На лозах не созрел ни один помидор. Звездочки-цветы опали раньше, чем завязались плоды. Анни посадила семь сортов, на два больше, чем обычно, добавив «Арканзасский путник» и очередной «Чероки», но ничего не вышло. Она обнаружила бражников. Их бабочки прелестны, но гусеницы смертоносны для помидоров. Когда наступила пора снимать урожай, Анни надела садовые перчатки и выдернула лозы. Землю устилали коричневые и красные листья. Денег на наемного садовника больше не было. По всему городу жгли листья. В воздухе висел черный пепел. Анни подняла глаза и увидела Мег за закрытым окном чердака. Резко пахло помидорной лозой. Железный мусорный бак был полон завитков и листьев, медленно желтеющих в темноте. Вот во что превратился ее огород.

С началом учебного года Мег и Клэр почувствовали, что их избегают. Все судачили о сестрах Стори и их сумасшедшей сестрице. Ходили самые разные слухи, как правдивые, так и столь несусветные, что разумные люди в них не верили. Кое-кто был убежден, что Эльв пропадала столько времени, потому что родила ребенка. Другие шептались, что она ограбила банк, сидела в тюрьме, встречается с любовником в церкви на городской площади, собирается осквернить алтарь черными мессами, сексуальным развратом и наркотиками. Многие видели, как Эльв на попутках подъезжала к станции. В этом не было сомнений. Однажды ее высадили в центре города поздно ночью. Девушка увидела зевак, засмеялась и крикнула: «Куда вы пялитесь, уроды?» Все моментально разбежались, даже почтенные горожане, отцы и матери.

Эльв протянула всего два дня и заявила, что бросает школу. Она пообещала посещать вечерние занятия и получить аттестат, равноценный школьному. После Уэстфилда и всего, что она испытала, глупо сидеть в классе с кучкой провинциальных детишек, которые считают торговый центр высшим достижением цивилизации.

– Они все время говорят обо мне, – пожаловалась она. – Хочешь, чтобы я сидела и слушала?

Эльв просила и умоляла, клялась, что будет прилежно учиться. Она уже прочла «Алую букву» из экзаменационного списка по литературе и получила «отлично» за сочинение. Эльв побожилась, что будет трудиться что есть сил, но не забыла скрестить пальцы за спиной. Она не брала в руки книгу с тех пор, как вернулась домой. Ее интересовали лишь одна история и лишь один рассказчик.

Мег прочла «Алую букву» в девятом классе. В этом году она ходила на продвинутый семинар по литературе для младшеклассников и читала книги Вирджинии Вулф. Ей понравился роман «На маяк». Он отвлек ее от Эльв и переживаний из-за оценок. Больше всего на свете Мег хотела поступить в Уэслианский университет. Она до дрожи боялась провала, но не подавала виду. Жаль, что она не так умна, как Мэри Фокс! Кузину уже досрочно приняли в Йель. Мэри все давалось легко, а вот Мег приходилось вкалывать.

Хорошо хоть Эльв перестала ходить в школу. Двух дней вполне хватило. Эльв носила короткую черную юбку, почти прозрачную блузку и черные остроносые туфли из Парижа. Недавно кто-то начертил пентаграмму на шкафчике Мег, как будто слухи ходили о ней, а не о сестре. Два уборщика перекрасили шкафчик. Рано или поздно люди забудут об Эльв. Она исчезнет из их мыслей, как только исчезнет из города. Скорей бы! Мег каждый день обедала с Клэр в столовой. Обычно они брали яичный салат или бутерброды с арахисовым маслом. Места за столиком хватало. Никто к ним не садился.

Анни позвонила мисс Хаген и пожаловалась на повышенную тревожность Эльв. Консультант посоветовала семейную психотерапию. Они сходили на сеанс, но в основном помалкивали. Всем было не по себе, особенно Мег. Она боялась проболтаться и понести обещанное наказание. Ведь ей пришлось бы вернуться домой с непостижимой сестрой, которая смотрела на нее с другого конца комнаты. Даже когда Мег задавали прямой вопрос, она отвечала: «Не знаю», но все равно выглядела неуверенной. Мег и Клэр искали поддержки друг у друга и сидели рядом на кушетке. Иногда они невольно брались за руки. Замечая взгляд Эльв, Клэр тут же отпускала Мег.

Психотерапевт предложил устроить игру на доверие. По правилам надо было закрыть глаза и упасть спиной на подставленные руки. Играть никто не захотел. Только Клэр сочла это прекрасной мыслью.

– Давайте попробуем, – настаивала Клэр, но остальные покачали головой.

Эльв закатила глаза.

– Вы ничего не хотите делать. Я не знаю, чем еще помочь, – развел руками психотерапевт.

Мег тоже так считала. Она не ожидала от психотерапии ничего хорошего. Это не поможет им примириться с новой жизнью. Из романа «На маяк» Мег узнала о важности личностного подхода. Все зависит от точки зрения. Даже самые незначительные детали можно толковать по-разному. К примеру, старый боярышник за окном рано покрылся осенним ледком, но Мег порой смотрела на него и воображала каштан на бабушкином дворе. Она смотрела, как Клэр и Эльв сидят на диване, плетут бусы и щебечут, и гадала, кого Клэр видит и кого воображает.

Той осенью Мег тяжело переживала каждую стычку с Эльв. Она заметила, что скрипит зубами и приобрела несколько вредных привычек. Она кусала ногти и иногда считала про себя до тысячи, пытаясь избавиться от дурных мыслей. Мег хотела, чтобы Эльв исчезла, чтобы ее сожрали тигры, чтобы она убралась на ранчо без телефона.

– Зря ты корпишь над уроками, – заметила Эльв однажды утром, когда столкнулась с Мег на кухне.

Мег оторвала взгляд от стола. При виде Эльв ее сердце упало. Она ела оладьи и готовилась к тесту по латыни. Мег почти убедила себя, что Эльв больше не существует. Но столкнувшись лицом к лицу, пришлось признать, что сестра вернулась. Эльв превратилась в кожу да кости. В пасмурном свете хмурого утра она почему-то выглядела еще прекраснее, чем раньше. Она убегала в город при любой возможности, но в то же время обживалась в доме. И все же ей нельзя было доверять.

– Мне несложно, – возразила Мег. – Я люблю латынь.

– Как мило. А ты в курсе, что латынь – мертвый язык? Кем ты себя возомнила? Мэри Фокс? Можешь не стараться. Все равно в Йель тебя не возьмут.

– А я туда и не собираюсь.

В комнату вошла Клэр и взяла банан и арахисовое масло, чтобы приготовить свои любимые бутерброды. Мать обычно ждала возвращения Эльв ночь напролет, поэтому Клэр и Мег договорились не будить ее по утрам.

– А вот и твоя тень! – объявила Эльв, когда Клэр достала хлеб. В последнее время она завидовала Мег.

Эльв села рядом. Нарочито придвинулась поближе. Внезапно она ужасно проголодалась.

– Оладьи еще остались? – спросила она у Мег.

Клэр засмеялась, намазывая сэндвичи.

Эльв повернулась к ней.

– Что?

– Ты изводишь сестру, но хочешь, чтобы она готовила тебе завтрак.

– Ты защищаешь Мег, потому что стала ее рабой, как раньше была моей, – огрызнулась Эльв.

Клэр высунула язык, и Эльв засмеялась.

– Тоже мне, оскорбление!

– Клэр не раба, – тихо возмутилась Мег.

Она собрала книги и взяла пальто.

– Я доем!

Эльв схватила остаток оладьи и засунула в рот.

– Пока, раба! – крикнула она Клэр, которая с сэндвичами в бумажном пакете вышла из комнаты вслед за Мег. – Пока, Кудряшка Сью!

Мег вздрогнула. Она до сих пор переживала из-за волос.

– И тебе пока, сучка! – парировала Клэр.

Эльв громко засмеялась. Клэр не откажешь в отваге.

– Ой! – Эльв притворно схватилась за сердце. – Какой удар!

– Я пошутила! – запротестовала Клэр.

– Пойдем! – Мег потянула Клэр за руку. – Я же предупреждала. Не разговаривай с ней.

Клэр думала об Эльв весь день. На занятиях, на футбольной тренировке в физкультурном зале, где Эльв когда-то занималась гимнастикой и танцами, на уроке фортепиано. С тех пор как случилось дурное, Эльв пришлось прятать свое подлинное «я». Люди считали, будто знают ее, хотя понятия не имели, кто она на самом деле.

Ближе к вечеру пошел первый снег, крупные мокрые снежинки. Пахло свежестью, как от чистого белья. Клэр шла домой пешком, потому что, когда закончился урок фортепиано, автобус уже уехал. Ноги мерзли в кедах. В некотором смысле без друзей даже легче. В девятом классе хватало мелочной зависти и разных группировок. Клэр это не касалось. Сестры Стори были изгоями.

Клэр заметила на парковке у бакалейного магазина белую отцовскую «миату». Машина стояла на самом дальнем месте, которое никто не использовал. Отец так трясся над своей машиной! Странно, что он выехал на ней в снегопад. У него был джип на каждый день. Мать называла «миату» машиной кризиса среднего возраста. Летом Алан и Шерил катались по городу с откинутым верхом, совсем как в «Двое на дороге», любимом фильме матери. Возможно, их роман развалится, как в фильме. Что ж, они получат по заслугам.

Под падающим снегом Клэр обошла магазин и мусорные баки. Уже темнело, небо стало чернильным. Снежинки приобрели голубоватый оттенок. Клэр подошла к машине и постучала в окно. Стекло запотело, ничего не было видно.

– Папа?

Стекло опустилось. Внутри сидела Эльв.

– Никак не завести эту заразу!

– Рехнулась? – Клэр шагнула назад. Ее окатила волна возбуждения. – Что ты сделала? Вломилась к нему в дом?

– Залезай, – велела Эльв. – Ты мне нужна.

Клэр глядела на сестру. Эльв была без пальто.

Ее волосы были убраны назад черным бархатным ободком Мег.

– Залезай! Я просто хотела повеселиться, вот и одолжила ненадолго. Но я не могу одновременно переключать передачи и рулить. Скорее!

Клэр обошла машину и забралась внутрь. Пахло дымом. Клэр и Эльв переглянулись и засмеялись. Они скучали друг по другу.

– Ты рехнулась, – фыркнула Клэр.

– Тронулась умом, – усмехнулась Эльв.

– Ум за разум зашел, – добавила Клэр.

– Схожу с ума по тебе.

Эльв приступила к делу. Будет намного проще видеться с Лорри, если она сможет ездить в город. Надо потренироваться.

– Видишь картинку на коробке передач? Это инструкция. Слушайся меня, и все будет хорошо. Договорились?

– Ладно, – согласилась Клэр и взяла сестру за руку. – Я должна была остановить их. – Она хотела сказать это с той самой поездки в Нью-Гэмпшир. – Мы думали, тебе помогут.

Эльв выдернула руку и отвернулась.

– Мне не нужна помощь.

– Я боялась, что ты умрешь от наркотиков, – Клэр сморгнула слезы.

Эльв протянула ей салфетку из коробки на заднем сиденье машины.

– Я тебя не виню. Я знаю, ты тут ни при чем.

Клэр разрыдалась.

– Все хорошо. – Эльв обняла младшую сестру. – Я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда.

Клэр поняла, что прощена. Ей стало легко и свободно. Какое счастье быть с сестрой, самой красивой девушкой в их дурацком городке!

Тронуться с места получилось не сразу. Машина застонала, когда Клэр включила первую передачу, и девочки снова покатились со смеху. Наконец они придумали систему, по которой Клэр переключала передачи, а Эльв рулила и жала на газ и сцепление. Двигатель заглох на знаке остановки на Спринг-стрит. Девочки похихикали и поехали дальше. Они направлялись к дому отца и Шерил, которые перебрались в Хэмптоне. Перед домом стояла табличка «Продается». Клэр и Мег ни разу не приглашали сюда на ужин, даже пока Эльв была в интернате. К счастью, когда девочки ставили «миату» в гараж, в доме никого не было.

– Отличная работа, детка, – похвалила Эльв.

– Открой окна. – Клэр, как обычно, не теряла практической сметки. Это было у нее в крови. – Пусть проветрится от дыма.

– Умница. – Эльв опустила стекла «миаты». – Что и понятно. Ты ведь моя сестра.

Клэр надулась от гордости. Интересно, каково быть такой бесстрашной?

Эльв вернула ключи от машины на колышек на стене гаража.

– Он никогда не узнает. Самовлюбленные типы не видят дальше собственной задницы. А он самая настоящая задница.

– Может, он подумает на Шерил, – предположила Клэр. – Может, они поссорятся, расстанутся, и он вернется к маме.

– Вряд ли, – ответила Эльв. – Я бы не стала на это рассчитывать.

Они выскользнули из гаража и пошли по городу.

– Ты классная сообщница, – похвалила Эльв. – Лучше не бывает.

Клэр задрожала от удовольствия. Не следовало брать отцовскую машину. И все же это был комплимент.

Эльв ходила очень быстро, Клэр едва поспевала за ней. Она считала старшую сестру обворожительной. Когда они дошли до своего квартала, Клэр померещилось, что миссис Вайнштейн стоит в эркере гостиной. Возможно, соседка вспоминала, как Эльв нарвала роз в ее дворе и развесила над кроватью в качестве амулета. Или как орала на нее из-за дурного обращения с Претцелем. Миссис Вайнштейн держала пса на привязи на лужайке.

– Отлично водишь, – сказала сестре Эльв. Она скучала по своей союзнице. Мег сделала все, чтобы ее украсть, но этому пришел конец. – Давай отметим чем-нибудь вкусненьким.

Совсем как раньше! Они постоянно таскали еду в комнату и жевали по ночам.

Вернувшись домой, Клэр и Эльв достали из холодильника все шоколадное: мороженое, соус, бисквиты. Когда спустилась Мег, они смеялись над тем, сколько калорий помещается в одной миске. Мег встала в дверях, наблюдая.

– Привет! – Клэр заметила сестру. – Ты в жизни не поверишь, что мы сделали!

Клэр вылила в миску целую тонну шоколадного соуса и принялась сыпать шоколадную крошку.

– О господи! – воскликнула она. – Здесь, наверное, миллион калорий.

– Нет, целый зиллион, – усмехнулась Эльв. – Положи еще крошки. И шоколадных батончиков!

– А уроки? – напомнила Мег.

– Тоже мне, мамочка нашлась! – Эльв достала из ящика «Кит-Кат», разломала на кусочки и добавила в мороженое. – Обожремся по полной программе!

– Мм, – промычала Клэр. – Выглядит потрясающе.

– Тебе же задали сочинение по американской литературе, – не унималась Мег. – Сама говорила. Я обещала помочь.

– Ты просто маленькая девочка, – огрызнулась Эльв. – Сама святая простота. Дать нож, чтобы ты зарезала меня в спину?

– Пойдем, – позвала младшую сестру Мег.

Клэр оставила мороженое на стойке. Положила ложку в раковину. Ее волосы пропахли дымом.

– Что-то расхотелось, – пояснила она.

Клэр схватила сумку с учебниками и пошла за Мег по лестнице.

– Ну и валите! – крикнула вслед Эльв. – Вы обе маленькие девочки!

Сестры поднялись к себе в комнату и устроились на кровати писать семестровое сочинение. Они защелкнули замок. Клэр взглянула на пустое место, где раньше стояла кровать Эльв. Как хорошо было втроем! Как раньше было хорошо!

– Все не так уж плохо, – сказала Клэр. – Она немного изменилась, но все равно похожа на себя.

– Тебе виднее.

Мег начала посещать школьного психолога, не поставив в известность даже Клэр. Она приходила в кабинет к миссис Моррисон каждый вторник и четверг в десять утра. Иногда разговаривала, иногда нет. Иногда просто сидела и плакала. Мег точно не знала, почему ходит к миссис Моррисон. Возможно, потому, что чувствует себя одиноко даже среди толпы, даже в кровати, разговаривая с Клэр. Ясно было одно: их никогда больше не будет трое.

– Она по-прежнему наша Эльв, – осмелилась Клэр.

– Хочешь, дам добрый совет? – предложила Мег. – Не доверяй ей.

Это случилось в середине чернильно-синей дождливой ночи. Дождь пошел в полночь, стучал по окнам, потом хлынул как из ведра. Клэр внезапно проснулась в поту. В школе начались экзамены, а простуженная Клэр кашляла, у нее болело горло. Болезнь приняла новый оборот, температура скакнула до тридцати девяти с половиной градусов. Девочка встала с кровати в насквозь мокрой от пота ночной рубашке. Все выглядело странным: собственная комната, лунный свет за окном. Мег крепко спала. Как жаль, что Эльв нет рядом! Клэр забралась бы к сестре под одеяло, чтобы та пообещала, что ей скоро полегчает. Как в детстве.

Клэр спустилась за стаканом воды. Голова пульсировала. Надо было пойти к матери, но Клэр нужна была только Эльв. Девочка шла по коридору и слышала голоса, неясный шепот, как будто забыли выключить радио. Дробно раскатился приглушенный смешок. В темноте все казалось другим. Коридор словно стал длиннее. Бледный лунный свет струился в окна гостиной и собирался на ковровой дорожке лужицами молока. Эльв всегда запирала дверь, но научила Клэр ее открывать. Только в самых крайних случаях, напомнила она. «Reuna malin», – прошептала Эльв. «Reuna malin», – эхом отозвалась Клэр.

Она должна была спасти Эльв из Уэстфилда. Эльв официально простила ее, но Клэр плохо спала, настолько мучил ее стыд. Она прокручивала в голове тот день в Нью-Гэмпшире. Мужчины схватили Эльв, алые листья порхали, как птицы. Клэр все время вспоминала, как Эльв открыла дверь машины и побежала, ни разу не оглянувшись. Клэр не могла уснуть. Она вся горела, как во время адской жары, когда ее руки были в шинах и она одна спала на чердаке, а сестры улетели во Францию. Клэр до сих пор мечтала о черной акварели с изображением реки. Она не знала, сохранила Эльв картину или выбросила на помойку.

Эльв прятала ключ под ковровой дорожкой. Клэр наклонилась за ним. Она испугалась, что потеряет сознание. Сегодня явно настал крайний случай.

Лорри забрался в окно задолго до дождя. Он приходил уже раз десять или больше, и никто ничего не пронюхал. В конце концов, такова была его работа. Он был вором, и весьма искусным. Всю осень Эльв встречалась с Лорри в Астории, в подвальной квартире, которую снял Майкл, прежде чем опять попался на угоне машин. На этот раз его отправили в тюрьму Рикерс-Айленд. Ему уже исполнилось восемнадцать, и с ним обращались как со взрослым. Квартира несколько месяцев пустовала, но настала пора переехать. Норт-Пойнт-Харбор временно сойдет. Лорри неплохо изучил городок. Настоящий рай для вора. Люди редко запирали двери, разбрасывали наличные и драгоценности где попало. Даже псы, в основном энергичные золотистые ретриверы и лабрадоры, виляли хвостом при виде Лорри.

Сегодня он пришел в сумерках; не вынимая рук из карманов, быстро пересек огород, где мать рассказывала Эльв сказки. Моросило, силуэты зеленых деревьев были размытыми. Лорри всегда носил одни и те же черные ботинки, хотя они уже прохудились, и черную куртку. Семья Эльв понятия не имела, что происходит. Иногда он оставлял машину за углом, рядом с домом Вайнштейнов, и ждал Эльв в комнате, пока все ужинали. Занятия любовью в ее постели были беззаконными и безумными. Обоим хотелось смеяться, но они боялись шуметь. Лорри накрывал рот Эльв своим, когда она смеялась. «Ш-ш-ш, – шептал он. – Тише». Еще несколько месяцев, и она будет принадлежать ему всецело. Тогда она сможет кричать во весь голос. Им не придется больше таиться и играть по чужим правилам. Лорри знал, что его жизнь не идеальна и не беспорочна, но это другое дело. Он осторожен и не позволит Эльв все время быть под кайфом. Всему есть пределы, и у него хватает опыта, чтобы установить их. Одного рокового изъяна на двоих вполне достаточно. Хотя у него есть и другие слабости. Например, Эльв. Он не мог держаться подальше от нее, хотя знал, что слишком рискует, забираясь в дом к несовершеннолетней. Лорри был влюблен, а влюбленные поступают глупо и непостижимо. Все они с изъяном, все до единого.

– Расскажи мне что-нибудь, – прошептала она в постели. – Расскажи о собаке.

Лорри тихонько заговорил, обнимая Эльв. Они собрались. Взяли фонари и ножи. Быстро нашли банду, которая убила Мамашу – огромную сторожевую собаку, мать всех норовистых, но верных тварей. Банда состояла из головорезов, которые запугивали подземных женщин и детей, трясли деньги с больных и слабых.

Подонки охотились за маленькой девочкой по имени Эмма. К ним обратилась пара наземных жителей. За ребенка предложили две тысячи долларов. Эмма была самим совершенством. Мать водила ее в бесплатный детский садик и ждала на скамейке снаружи. Именно там беспринципная пара и заприметила девочку.

В день похищения Лорри с Мамашей шли мимо палатки, в которой жили мать с дочерью. Мамаша прекрасно чуяла зло. Она остановилась и оскалила зубы. Шерсть на ее спине встала дыбом. При виде Лорри с собакой банда разбежалась. И все же намерения мерзавцев были ясны. Они уже прорезали палатку и тянули руки к Эмме.

В награду Лорри с собакой получили пару мисок рагу. Женщине больше нечем было их отблагодарить, но в ту ночь еда была царским даром. Лорри и Мамаша умирали от голода.

Смерть собаки стала местью за расстроенные планы похищения девочки. Точнее, должна была ею стать. Лорри и его друзья пролили море крови и разогнали банду. Тела двух главных негодяев сбросили на рельсы. Обсуждать произошедшее не стали, ни тогда, ни потом. Кивали друг другу при встрече и изредка обменивались парой слов, хотя стали в некотором роде братьями. Лорри завернул тело собаки в свое единственное одеяло и вынес наверх. Он похоронил Мамашу в Центральном парке, рядом с зоопарком. Хотел, чтобы собака лежала там, где падает снег и растет трава, была свободна даже в смерти.

Обнаженная бледная Эльв походила на снег. Она оплакивала судьбу Мамаши, отвечала на поцелуи Лорри и таяла в его руках. Они полностью сплелись, когда услышали скрип двери. На пороге хныкала и извинялась Клэр. Эльв вскочила с кровати и метнулась к двери.

– О господи, Клэр! Какого черта? – Она коснулась лба сестры. – Ты вся горишь.

Клэр уставилась за спину Эльв.

– Это призрак Джастина Леви?

Эльв обернулась. Лорри выскользнул под дождь через окно.

– У Джастина нет призрака, – заверила Эльв.

Она завела Клэр в комнату, закрыла дверь и уложила сестру в кровать.

– Откуда ты знаешь? – не унималась Клэр. Она паниковала и была на грани обморока. – Он приходил к нам в комнату. Наверное, он до сих пор приходит.

– Это был Лорри, дурочка. Я тебе о нем рассказывала.

– Тот, кого ты любишь?

– Тот, кто выворачивает меня наизнанку.

– Это больно? – тихонько спросила Клэр.

– Да. – Эльв смотрела на дождь. – Больно.

Она сбросила шприцы и прочую дребедень в ящик тумбочки. Лорри не успел забрать свое добро. Эльв до сих пор ощущала на себе его руки. Она надела ночную рубашку и легла в кровать рядом с Клэр. Хорошо что осталось чем вмазаться. Эльв нравилось балансировать между сном и явью. Дождь стучал по стеклу, убаюкивал. Лорри вымокнет насквозь, пока добежит до машины. Он будет думать об Эльв всю ночь.

– Он из подземного мира. – Эльв дала сестре стакан с водой и две таблетки аспирина.

– Не верю. – Клэр хотела засмеяться, но ей не хватило сил.

– Ты найдешь ворота на Тридцать третьей улице, сразу за Пенсильванским вокзалом. Спустишься на восемь этажей, ниже поездов, ниже метро. Десять тысяч ступеней. Вокруг кишат дикие твари. Черные розы растут рядом с рельсами.

– Он родом из Арнелля? – Клэр ничего не понимала.

– Спи, – велела Эльв. – Утром тебе станет лучше. Ты даже ничего не вспомнишь.

– Нет, вспомню. – Клэр была счастлива, что ее сестра вернулась. – Я никогда ничего не забываю.

Миссис Вайнштейн позвонила и сообщила, что из окна в доме Стори вылез мужчина. Ей нечем было заняться, кроме как сплетничать и совать нос в чужие дела. Эльв вышла из спальни, увидела, что мать звонит в полицию, и выхватила трубку.

– Это не преступник. Не доноси на него, – взмолилась она.

– Эльв! – воскликнула Анни. – Как ты могла?

– Что могла? Найти истинную любовь? То, чего у тебя никогда не было?