Текст книги "Страсть и приличия. Благородные сердца: Книга один"

Автор книги: Элис де Салье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7
Встревоженный

Уильям никогда раньше не говорил так грубо с леди, и мог лишь предположить, что его поведение было спровоцировано огромным смущением, помимо всего прочего. Он не мог выбросить из головы видения о прикосновениях Ханны. И, к огорчению виконта, сейчас в его животе свернулся клубок желания. Одна лишь мысль о том, как ее пальцы массируют его раненое бедро, оказала неожиданное воздействие на его уже, как оказалось, не дремлющее тело. В то время как мышцы на ноге, наконец, расслабились, другая часть его тела была далеко неспокойной.

Благодаря нежелательному наследию, исключающему какое-либо значимое увлечение, и годами, проведенными на войне, Уильям привык подавлять свои первобытные побуждения. Когда становилось совсем невмоготу, он быстро решал вопрос незначительными мимолетными способами. Сейчас же, принимая во внимание его болезнь, он полагал, что должен быть избавлен от подобных проблем. Однако его тело реагировало на образы и мысли, вызывающие влечение. Мисс Ханна Фостер, дочь викария была совершенно неподходящим кандидатом как для него лично, так и для ухода за больным.

Воспоминания о ее помощи с туалетом вчера вечером быстро спровоцировали неуместные наклонности тела. Это было ужасающе – обнаружить, что человеком, помогающим с самыми сокровенными природными нуждами, оказалась леди. И то, что она, кроме всего прочего, была незамужней женщиной, девицей, шокировало. Он не мог понять, почему ей ни разу не поступало предложения. Неужели все здешние джентльмены – глупцы?

Мисс Фостер, возможно, и не считалась первой красавицей, но непривлекательной назвать ее было сложно. Черты ее лица он находил весьма приятными, а карие глаза исключительно красивыми. Не слишком худа, как некоторые из дебютанток, с которыми ему приходилось сталкиваться в городе во время сезона, она выглядела вполне пропорционально с изгибами в нужных местах. Изгибы, о которых он не имел права думать теперь, когда знал, что она свободна.

Изредка в минуты просветления Уильям позволял себе снисходительно оценивать внешность прекрасной сиделки, полагая, что они оба хорошо защищены его неминуемой кончиной и ее браком.

Но он не умер.

А она не была замужем.

И она видела его обнаженным, касалась его.

Застонав, он снова захотел впасть в бесчувствие, но, несмотря на усталость, накатившую после ссоры с дерзкой мисс Фостер, сон ускользал от него. Так может в этом и крылась причина? Ее смелое поведение, должно быть, отпугнуло потенциальных поклонников. Некоторые джентльмены боялись этого. Но только не Уильям. Поскольку он был склонен вступать в споры, женщина, сумевшая ответить ему, дать отпор, впечатляла.

Выражение лица вернувшейся с подносом в руках сиделки было настороженным, но Уильям воздержался от дальнейших извинений. Надеясь, что его более дружелюбных манер будет достаточно, он попытался улыбнуться. Но улыбка тут же исчезла, стоило ей поднять проклятую бутылку, которой он совсем недавно воспользовался. Щеки обоих пылали, когда она вынесла оскорбляющий сосуд из комнаты. Для опытного офицера, капитана гвардейских фузилеров Его Величества, командующего тысячами людей, сражающегося с врагом, было унизительно видеть этот сосуд в руках леди.

Относительно молодой леди.

Несмотря на то, что она называла себя старой девой, Уильям не мог согласиться с этим, стоило ей снова вернуться в комнату. Вздохнув, он не мог отрицать, что находит ее чертовски привлекательной.

– Надеюсь, это вам больше понравится, милорд.

Она поставила поднос с завтраком на прикроватный столик, и его смущение усилилось. Несмотря на то, что дочь скромного викария обычно не вращалась в тех же кругах, что и виконт, она была дворянкой и не должна была прислуживать.

– Спасибо, – поблагодарил он, когда она помогла ему принять сидячее положение. К его огорчению, она проделала почти всю работу сама, пока он пытался отдышаться. В дополнение к своему позору, он вдруг осознал, что вряд ли найдет силы самостоятельно брать еду, которую потребовал от нее. Вареные яйца, тосты и чай выглядели заманчиво, но не было никакой возможности попробовать это, не рассыпав крошки и не пролив чай на свою все еще обнаженную грудь. Нужно попросить у нее ночную рубашку. Не желая признавать, что не способен самостоятельно поднести вилку ко рту, он беспомощно махнул рукой.

– Вы хотите, чтобы я помогла вам, милорд? Пока вы не станете немного сильнее?

Кивнув со смесью нежелания и облегчения, Уильям пришел к заключению, что мисс Фостер могла и не быть дворянкой, но он была истинной леди. Он испытывал искушение позволить ей называть себя своим христианским именем, как это было в их детстве, но быстро отказался от глупой идеи. Это свидетельствовало бы о той степени близости между ними, которую он не осмеливался допустить. Однако мысль однажды услышать звук своего имени, слетающего с ее губ, была заманчивой. Солдаты называли его капитаном, соратники, водящие с ним дружбу, Блекторном, но уже больше десяти лет никто не называл его просто Уильямом.

Осторожно, чтобы не задеть его руку, мисс Фостер присела на край кровати, ее бедро находилось в нескольких дюймах от его. Он вспомнил, что она уже сидела так, когда по ложечке вливала ему в рот отвратительное лекарство. Если рассматривать обычные правила общества, такая позиция считалась бы слишком фривольной, но он не стал комментировать этого, покорно открыв рот.

Его кормили, как младенца, и это должно было послать в мысли Уильяма еще больше стыда, но он был слишком утомлен, что беспокоиться еще и об этом. Умиротворенное выражение лица сиделки успокаивало, как и односторонний разговор с ее стороны, пока он пытался набраться сил для жевания и глотания.

– На улице чудесный весенний день, – она качнула головой в сторону окна. Слегка приоткрытые шторы позволяли бледному золотистому свету проливаться на ковер. Через кружево покрывающее окно он мог разглядеть кусочек голубого неба, что было редкостью даже в это время года.

– Как только вы почувствуете себя лучше, мы выведем вас на улицу, чтобы вы могли насладиться свежим воздухом.

У виконта не хватило духу сказать, что он пресытился жарким солнцем и безоблачными днями на полуострове. Уже несколько месяцев он тосковал по старому доброму английскому дождю.

– Боюсь, сады находятся в ужасном состоянии, – продолжила Ханна, – они оставались без ухода на протяжении многих лет. Мистер и миссис Поттс смогли сохранить только небольшой домашний садик. Но вид через газон – ну, теперь уже не газон, а скорее поле, – на озеро довольно прекрасный. Повсюду распускаются полевые цветы, и некоторым морозостойким розам удалось выжить, поэтому они тоже цветут.

Ее слова озадачили, пока Уильям не вспомнил о пропавших слугах и заброшенном поместье. Ему следовало бы расспросить Ханну обо всем подробно и начать разбираться с делами, но вялость от болезни не могла позволить ему даже заговорить. К тому же дочь викария продолжала класть ему в рот вкусные кусочки, когда он открывал рот.

– Я послала в деревню и округу известие, что поместье ищет работников.

Несмотря на то, что Уильям был благодарен ей за инициативу, он все же не понимал, как ему справиться с выполнением этой задачи.

– Моя сестра Наоми согласилась побеседовать с желающими, – ответила мисс Фостер на его невысказанный вопрос. – Она работает добровольной помощницей в детском приюте в Торнтоне и имеет некоторый опыт бесед с персоналом, поэтому вы можете доверять ее суждениям. После того, как мы отберем самых подходящих претендентов, вы сможете принять окончательное решение, когда почувствуете в себе больше сил. Вы одобряете такое предложение?

Он кивнул, почувствовав облегчение, что сейчас избавлен от решения сложных вопросов.

– Если вы дадите мне адрес, я напишу записку и отправлю за капралом Маркхемом. У меня на примете есть один человек, способный помочь, пока не прибудет капрал, но я не уверена, что вы найдете его подходящим.

Уильям поднял бровь – единственная возможность показать, что он не понимает.

– Тревор Докинс, сын суконщика потерял несколько пальцев на службе у короля. Он хороший молодой человек, и надеялся получить работу лакея в поместье Уэсткоттов, но леди Уэсткотт настаивает только на здоровых слугах…

– Пошлите за ним, – прошептал Уильям.

Улыбка мисс Фостер ослепила, и он заморгал, глупо открыв рот, когда она поднесла чашку с чаем к его губам. Вдруг ее лицо снова стало задумчивым.

– В чем дело? – жестом он показал ей, чтобы она продолжала.

Девушка сделала глубокий вдох, при этом лиф ее платья обтянул грудь, привлекая взор.

– В округе много безработицы и лишений, – посетовала она, отводя взгляд. – Через церковь мы стараемся поддерживать вернувшихся солдат. Трудоспособный мужчина может устроиться в шахту или сезонно на фермы, но те, кто был ранен, потерял конечность, или же его тело испещрено рубцами…

– Вы думаете, я буду сочувствовать их положению?

Его тон намеренно прозвучал провокационно, и Ханна покраснела, на что он и рассчитывал. Ему нравилось, как румянец заливал ее щеки и грудь.

– Некоторые из них вполне способны работать, милорд. Я вовсе не имела в виду, что вы должны заняться благотворительностью.

– Наймите их, – он жестом показал на свое лицо со шрамами и раненую руку. – Чем больше, тем лучше.

Ее ответная улыбка была завораживающей, и он получил удовольствие от того, что вызвал ее, но когда она поднесла ложку с яйцом к его губам, отвернулся.

– Достаточно, – прошептал он, слишком измученный, чтобы продолжать.

– Вы хорошо справляетесь, – подбодрила Ханна, отставляя поднос в сторону. – Я удивлена, как долго вы не спали. Слишком насыщенное утро для человека, который недавно вернулся в мир живых.

Виконт слабо вздохнул, совершенно не желая с ней спорить.

– Миссис Поттс впала в кулинарное безумие, как только узнала, что вы очнулись, поэтому у вас будет достаточно возможностей побаловать свой аппетит, когда он снова вернется, – продолжила Ханна. – Вам нужно восстановить силы в самые кратчайшие сроки.

Уильям надеялся, что она права, потому что множество вопросов требовали его внимания.

Слава богу, с четой Поттс все было в порядке, он беспокоился об остальном персонале. Кроули заплатит за свое вероломство, хотя Уильям не мог не стыдиться, что сам ни разу не вернулся в поместье, чтобы проведать людей, пытавшихся защищать его, когда он был мальчиком.

– Пришло время отдохнуть. – Уильям приподнял бровь, реагируя на приказной тон мисс Фостер, но не имел никакого намерения возражать. Плечо начало пульсировать, и он с радостью позволил ей опустить себя на кровать.

– Тревор будет здесь, когда вы проснетесь, и поможет вам, – добавила Ханна, как только Уильям принял удобное положение.

– А что насчет вас? Когда я проснусь, – пояснил он, видя, что девушка нахмурилась, – вы будете здесь?

– Боюсь, что буду, милорд, – резко ответила она. – Вам нужен человек, чтобы поить вас лекарствами и менять бинты, но я буду держаться подальше. Мистер и миссис Поттс нуждаются в моей помощи, хотя это изменится, как только вы наймете людей в поместье.

Она повернулась, чтобы уйти, но Уильям, не подумав, схватил ее за руку своей раненой конечностью. Было облегчением узнать, что рука все еще функционировала, но движение вышло слишком резким, и виконт застонал от боли.

– Осторожно, – прошептала девушка.

– Я не говорил, что хочу, чтобы вы ушли, – он умудрился пробормотать сквозь стиснутые зубы.

Она аккуратно положила его руку обратно на кровать, но не отпустила ее.

– Я останусь здесь на столько, сколько вам понадобится.

– Предложение побриться и подстричься все еще в силе? – уточнил он, внутренне ругая себя. Бритье лица было очень личным действом, и позволить леди выполнить эту услугу, было явно неразумно. И все-таки он не мог заставить себя отказаться от своих слов.

– Что скажете, если мы приведем вас в человеческий вид, когда вы почувствуете себя немного лучше?

Облегчение и усталость переполняли его в равной мере. Ханна выпустила его руку и убрала волосы со лба, очевидно, желая проверить, не вернулась ли лихорадка. Ее прикосновение было прохладным и успокаивающим. Как прикосновение матери… или любимой. У виконта не было возможности сравнить ни с той, ни с другой.

– Спасибо, Ханна, – пробормотал он, поддавшись искушению произнести ее имя вслух, когда сон почти одолел его.

Глава 8
Предположение

Дыхание Ханны перехватило. Звучание ее христианского имени из уст виконта было неожиданным. Все еще оставаясь у его кровати, она позволила себе несколько минут смотреть на него спящего.

Настроение этого человека оставалось очень переменчивым. В один момент он критиковал ее за неподобающее поведение, а в следующий – практически умолял не уходить. Точно также он вел себя в приступах лихорадки, то обвинял в адских пытках, то ошибочно принимал за небесное создание.

Что касается языка, она понятия не имела, что могут означать некоторые из его проклятий, и у нее не было никакой возможности удовлетворить свое любопытство. Повторение скверных фраз явно не входило в ее планы, если она хотела сохранить свое социальное положение в неизменном виде.

В поведении виконта не было ничего удивительного, учитывая, что она знала о его детстве. Жизнь этого мальчика с грустными глазами, который иногда присоединялся к их с сестрами играм, была далеко не легкой. Несмотря на наследование высокого титула и богатства, количество которого находилось за пределами воображения Ханны, цена, которую он платил за такую привилегию, была непомерно высокой.

Еще до болезни матери, семья Фостер пережила свою долю печали от потери двух сыновей между рождением Ханны и ее младших сестер. Денег никогда не было в избытке. У ее отца, младшего сына в семье Фостеров, не было ничего, кроме призвания. Скромное состояние матери была «съедено» высокой ценой ее болезни. Зато родители Ханны в изобилии обладали теплотой и любовью, и они безоговорочно делились этим с детьми.

В то время как виконт родился в семье, существование которой было омрачено трагедиями. Его дед, а после и отец управляли империей, будучи феодалами. Имея порочный характер, отягощенный любовью к крепким спиртным напиткам, дед набрасывался на любого, кто проявлял хоть какое-то недовольство, даже если под руку попадался единственный ребенок – отец Уильяма. Заключив брак в зрелом возрасте со знатной женщиной в обмен на спасение обнищавшего имущества ее семьи, неугомонный лорд не проявлял большого терпения, когда дело доходило до сына, которого она родила ценой собственной жизни.

После смерти деда, случившейся в результате несчастного случая во время скачки на лошади, отец Уильяма, пятый виконт Блекторн, потратил огромные суммы денег, стремясь положить конец проклятию, сделавшему его изгоем в обществе. Постоянный поток восточных мистиков, самопровозглашенных ясновидящих и практиков различных религий, проходил через поместье, и, в конце концов, один из них убедил лорда, что его желание исполнено, проклятие снято… в обмен на баснословный гонорар, конечно. И когда, несмотря на огромные усилия, жена, которую он купил, так же как и отец, умерла от послеродовой горячки после появления на свет Уильяма, виконт Блекторн пятый поддался распутному образу жизни.

Ханна жалела, что не заговорила с Уильямом на похоронах его отца. Она едва узнала высокого молодого человека, каким он стал за годы учебы в школе-интернате, а его хладнокровное, отстраненное выражение лица тогда лишило ее мужества.

– У него никогда не было детства, бедный парень, – говорила миссис Поттс Ханне несколькими днями ранее, когда та ужинала на кухне. – Его няньки никогда не задерживались надолго, изгнанные отцовским нравом и распущенными руками. Последняя ушла, когда хозяину было всего четыре года, и отец отказался нанять новую. Говорил, что мальчик уже достаточно взрослый и способен позаботиться о себе самостоятельно.

– В четыре года? – Ханна даже не потрудилась скрыть возмущение. – Но он же еще был совсем маленьким. Кто же заботился о нем?

– Мы все понемногу, – вздохнула миссис Поттс. – Но нам нужно было оставаться осторожными. Если бы виконт пронюхал, что мы каким-то образом «портим» парня, он бы пришел в ужасную ярость. Мы бы справились с потоком проклятий, выливающихся из него, но рядом был маленький Уильям, на голову которого обрушивалась основная часть гнева. Его светлость выбрал самого сурового воспитателя обучать мальчика, а затем, когда Уильяму исполнилось десять, отправил в школу, отказывая парню в разрешении возвращаться домой, кроме как на Рождество. Не сказать, что в этом доме отмечали такой праздник… ну, по крайней мере, не так, как подобает для ребенка. После смерти отца мистер Кроули взялся за дело, Уильям был отправлен обратно в школу, и мы больше не слышали о нем. Не могу сказать, что виню его. Кто захочет вернуться к этой груде старых мрачных камней после всего пережитого?

«Действительно, кто», – размышляла Ханна, возвращаясь к своему больному с еще большей решимостью заботиться о нем. Конечно, ей было легче, когда он оставался без сознания и не жаловался на ее присутствие.

– Уильям, – прошептала она, позволив себе назвать его по имени так же, как и он ее.

Предупреждение Грейс о том, что часто пациент влюбляется в свою сиделку, постоянно всплывало в мыслях Ханны. Привыкшая к скрупулезной честности во всех своих делах, она признавала, что в этот раз риск был обоюдным. Несмотря на то, что виконта сложно было назвать красивым, в нем было что-то, что пробуждало ее женские инстинкты. Мужчина его положения никогда не заинтересуется такой женщиной, как она. Но иногда она ловила его внимательный взгляд, словно была важна для него. Немного поразмыслив, Ханна поняла, в чем была его потребность.

Лишенный любви и материнской заботы в детстве, виконт жаждал зрелого, заботливого женского общества. Удовлетворенная найденным решением головоломки, Ханна убрала с его лба слишком длинную челку. Хоть и на время, но она с удовольствием заняла бы место в жизни виконта – место старшей сестры. Они могли бы даже подружиться, если он, конечно, научится контролировать свой отвратительный нрав.

∞∞∞

Вернувшись на кухню с оставшимся на подносе завтраком виконта, Ханна обнаружила своего отца и сестер, сидящих за кухонным столом вместе с четой Поттс. Игнорируя внезапный приступ тошноты, она улыбнулась. Ее семья и супруги Поттс были на кухне не одни: две девушки, которых Ханна видела в деревне, чистили овощи и мыли посуду под наблюдением миссис Поттс.

С тех пор как Ханна переехала в поместье, Рэйчел и Наоми несколько раз навещали ее, желая узнать, как она поживает, и передавали соответствующие обнадеживающие сообщения отцу. У самого викария не хватало свободного времени, чтобы заглянуть в поместье, все силы уходили на нужды прихожан… на заботы, которые обычно брала на себя старшая дочь.

– Ханна, ты абсолютно уверена, что виконт выживет? – тут же спросила Наоми, стоило девушке войти в комнату. – Желающие работать выстраиваются в очередь у ворот, чтобы занять озвученные мной места, но я не хочу больше обнадеживать людей, если мы не можем гарантировать оплату.

Ханна вздохнула от привычной резкости своей златовласой сестры. Отсутствие приданного было не единственным препятствием для того, чтобы Наоми нашла подходящего мужа.

– Грейс считает, все самое плохое позади, – объяснила Ханна. – Лихорадка у виконта прекратилась, и он дал молчаливое согласие на наем прислуги. – Точнее на прием мужчины, готового занять ее место, – не стала произносить она вслух при отце. – Что касается жалованья, возможно, будет небольшая задержка. Полагаю, его светлости нужно связаться со своими адвокатами для организации финансирования, ведь он прибыл сюда лишь с тонким кошельком. У мистера Кроули есть доступ к фондам недвижимости, но я не уверена, будет ли он продолжать работать на мистера Блекторна – кажется, он действовал, не получив одобрения. Лорд Блекторн, похоже, не имеет ни малейшего понятия о том, что здесь происходило.

– Как он мог не знать? – удивилась Рэйчел, но Ханна не ответила младшей сестре. Будучи еще совсем маленькой девочкой, когда их мать заболела, сейчас Рэйчел стала красивой молодой девушкой с чертами лица более нежными, чем у Ханны. Она не завидовала красоте своих младших сестер, но очень беспокоилась об отсутствии такта у Рэйчел.

– Виконт проснулся всего лишь на короткое время, – напомнила им Ханна. – У меня не было возможности обо всем расспросить его.

– Уверен, со временем мы получим все ответы, – викарий поднялся, чтобы обнять дочь. – Мы скучаем по тебе дома, – добавил он, неопределенно глядя на Ханну. – Мистер Поттс рассказал мне, как плохо он и миссис Поттс чувствуют себя, и что без тебя им не справиться. Тебе не кажется, что лестница для них слишком высокая?

– Но мы справляемся, не так ли? – Ханна посмотрела на своих помощников в надежде, что они кивками подтвердят ее слова. – И Томми оказал большую помощь. – По правде говоря, она не была уверена, стоит ли на девятилетнего ребенка возлагать огромный объем ответственности, тем более связанный с заботой о личных потребностях виконта. – Во всяком случае, скоро все изменится, – пообещала она, присаживаясь за стол и надеясь, что ее следующие новости облегчат невеселые заботы отца. – Его светлость попросил меня послать за его военным камердинером, а также дал разрешение нанять Тревора Докинса в качестве временного камердинера до прибытия капрала Маркхема.

– Это отличные новости. – Лицо ее отца засветилось от широкой улыбки, и Ханна тихо вздохнула. Докинсы были уважаемыми прихожанами, и дополнительный доход, не говоря уж о возможности для их сына найти приличную работу, несмотря на военные травмы, стал бы очень радостным событием.

– Оставит ли виконт Тревора после прибытия его камердинера? – поинтересовалась Наоми.

– Он сказал, что примет и других раненых солдат, которых мы выберем. Они будут служить у него до тех пор, пока смогут доказывать свою надежность и способность своевременно выполнять необходимую работу.

– Я говорила вам, что он не похож на своего отца, упокой, господи, его душу. – Миссис Поттс повернулась к деревенским девушкам, которые перестали работать, чтобы послушать Ханну. – Можете сказать матерям, что вам не стоит бояться нового виконта. Он – настоящий джентльмен, правда, мисс Ханна?

– Конечно, – подтвердила она, предпочитая не упоминать о его порой проскакивающем красноречии и вспыльчивом характере. Несмотря на все обнаруженные недостатки, дочь викария не могла поверить, что виконт вырос жестоким человеком и способен обмануть довершившихся ему людей. Хотя, на всякий случай, она скрестила за спиной пальцы для гарантии.

– Я составил список работников, которые нам могут понадобиться, – мистер Поттс указал на лист, в котором Наоми делала пометки. Несколько горничных и лакеев, еще одна кухарка, чтобы помогать миссис Поттс, кухонные подмастерья, прачка, конюх, а также несколько садовников и помощники, которые начнут приводить в порядок территорию.

Глаза мистера Поттса заблестели, и Ханна подумала, что он вспоминает те славные времена, когда в поместье кипела жизнь.

– Нам понадобятся дворецкий, старший конюх, главный садовник и новая домоправительница. Я немного старовата для этого, – миссис Поттс грустно улыбнулась. – Вероятно, нам нужно сообщить в городе о том, что мы ищем старших сотрудников.

– Все эти люди будут работать на одного человека? – глаза Рэйчел расширились. – Должно быть, он ужасно избалован.

– Нисколько. – Ханна изо всех сил старалась удержать гнев в себе, ее терпение по отношению к сестре заканчивалось. – Виконт провел в армии несколько лет и, несомненно, терпел много лишений. Я уверена, он вполне способен позаботиться о себе, принимая минимальную помощь.

– Но поместье такого размера требует целой армии людей, чтобы содержать его в порядке, – отметил отец.

– О да, – кивнул мистер Поттс. – Если его светлость решит восстановить конюшни, возделывать сельхозугодия и снова видеть стада на лугах, нам понадобится целый штат рабочих. Потом нужен персонал, чтобы открыть гостевое крыло для посетителей и бальный зал для развлечений. А если он захочет сначала отремонтировать все – это будет целый бум для деревни.

– Сможет ли он позволить себе все это?

Вопрос Наоми заслужил упрекающий взгляд от отца, поскольку считалось грубым обсуждать богатство другого человека… или его отсутствие. Но это, конечно, не мешало большинству людей размышлять о достатке других, вне зависимости от положения в обществе.

– Поместье бездействовало много лет, – продолжила Наоми, нисколько не смутившись. – Удивительно, что виконта не настораживало отсутствие дохода.

– Вряд ли мистер Кроули задумывался о сельскохозяйственной стороне вещей, – заметил мистер Поттс. – Растениеводство и животноводство – сложный бизнес, и он мог легко придумать всевозможные оправдания отсутствию прибыли. Подозреваю, он прикарманивал деньги, которые должен был потратить на жалованье рабочим в шахтах, на улучшение условий и тому подобное. Думаю, он полностью вырабатывал шахты с ценными горными породами, закрывал их и открывал новые. Я был бы удивлен, если бы виконт знал хотя бы о половине происходящего на его земле.

– То безобразные места, – лицо Рэйчел вытянулось, но, вместо того чтобы упрекнуть сестру, Ханна перегнулась через стол и накрыла ее руку. Она говорила правду; старшая дочь викария содрогнулась от мысли о суровых условиях существования рабочих в шахтах, многие из которых были еще детьми.

Наоми нахмурилась.

– Если виконт потворствовал тому, как управляли его владениями все эти годы, то он ничем не лучше своего отца. Неужели никто и никогда не пытался связаться с ним и рассказать, что происходит?

– Много раз, – в унисон ответили миссис Поттс и викарий.

– Но все письма проходили через руки мистера Кроули, – со вздохом предположила Ханна. – Я уверена, что виконт все изменит к лучшему теперь, когда он знает, что здесь творится. Как только полностью восстановится, – добавила она в надежде, что милорд не подведет их.

Уильям отсутствовал более десяти долгих лет и вернулся только потому, что готовился умереть. И она не винила его. Ведь в дополнение ко всем пережитым страданиям в этом доме, вся округа относилась к нему с презрением, даже несмотря на то, что он был всего лишь ребенком. Факт этого Ханна сочла предосудительным. Ей необходимо убедить милорда, что люди изменились, что его присутствие желанно, и ему необходимо вложить свое время и финансы в общество, которое когда-то не приносило ему ничего, кроме горя.

Ханна снова скрестила пальцы, размышляя о своих надеждах. Память о жестоком предке виконта, о суровом управлении мистером Кроули все еще была свежа в умах местных жителей, на этой волне они могли поверить, что новому виконту можно доверять. Хотя проклятие, нависшее над его головой, вряд ли можно назвать вдохновляющим наследием, и Ханна задавалась вопросом, не пожалеет ли виконт о своем возвращении в поместье Блекторн, если все же решит остаться. Возможно, он примет решение снова отвернуться от них.