Текст книги "Возвращение Поллианны (Юность Поллианны) (Поллианна вырастает) (Другой перевод)"

Автор книги: Элинор Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

29. ДЖИММИ И ДЖОН

Поздно вечером под воскресенье молодой человек с красивыми чертами лица решительной походкой вышел из здания вокзала в Белдингсвиле. Воскресным утром кто-то из жителей городка вновь видел этого молодого человека. Той же решительной походкой он прошел по пустынным улицам и добрался до холма, на котором располагалось поместье Харрингтон. Увидев знакомую копну льняных волос, пропавшую за дверями летнего домика, он, не найдя нужным позвонить или позвать сторожа, вошел в приоткрытые ворота и встретился лицом к лицу с той, у которой были льняные волосы.

– Джимми? Почему ты здесь? Откуда? Какими судьбами? – недоуменно расспрашивала его Поллианна.

– Из Бостона. Вчера вечером. Мне надо поговорить с тобой, Поллианна!

– Со мной? – Поллианне с трудом удавалось скрыть, в каком восторге она была сейчас от Джимми, такого большого, сильного и такого близкого ей.

– Да, ты понимаешь, что я узнал… Впрочем, я все скажу. Прежде я мог отстраниться, а теперь ни за что. В данном случае я не поступил бы непорядочно. Он не то, что Джейми, он сильный, крепкий, как и я. Пусть он победит, но победит в честной борьбе со мной. Потому что у меня тоже есть некоторые права.

Поллианна пристально смотрела на него:

– Джимми Бин Пендлтон, опомнись! Что ты такое говоришь?

– Я думаю, ты сама знаешь. Очень жаль, что я узнал все не от тебя, а от Джейми.

– Что ты узнал от Джейми?

– Вчера… Началось с того, что он сказал мне о своей победе. Он ведь получил первую премию…

– Да, это я знаю! Как это замечательно. Быть лучшим среди стольких… И три тысячи долларов! Я ему вчера послала поздравительное письмо. Когда я увидела знакомую фамилию, а потом поняла, что это Джейми, я даже забыла посмотреть, нет ли меня в списках. Меня там и не оказалось, но это неважно, я страшно радуюсь за Джейми. – Ей все же не удалось скрыть досаду по поводу своего поражения.

Джимми, однако, это не слишком волновало.

– Да, я рад за него и все такое. Но потом я еще кое о чем с ним беседовал. Представь себе, я до вчерашнего вечера был уверен, что он любит тебя и тебе он тоже дорог.

– Ты думал, что у нас с Джейми любовь? Да ты что! Он любит Сейди Дин, и с самого начала он любил только ее. Джейми часто мне о ней говорит. Она тоже смогла его полюбить, это не просто жалость.

– А я был уверен. И я устранился только потому, что нечестно состязаться с калекой.

Поллианна была в совершенном недоумении.

– Понимаешь, – продолжал Джейми, – полноценный человек не может состязаться с гандикапом. Это закон чести. Я отошел в сторону, хотя один Бог знает, чего это мне стоило. И вот я выясняю, что между вами ничего нет. Однако тут же я выясняю и нечто еще. Что другой претендует на твою руку.

– Кто?

– Джейми сказал, что это Джон Пендлтон. Так вот он не калека. И я даю ему возможность. Если ты любишь его…

Поллианна смотрела на Джимми изумленным взглядом:

– Джон Пендлтон? Что ты такое говоришь? При чем здесь я?

Джимми просиял от радости и протянул руки навстречу девушке:

– Так, значит, это все вздор! Конечно же! Я уже все вижу по твоим глазам.

Но Поллианна внезапно изменилась в лице:

– Джимми, расскажи, что ты об этом слышал?

– Какая разница? Главное, что ты не любишь его! То есть любишь как достойного хорошего человека – и все. Это все выдумки нашего беллетриста. Я бы и не поверил ему, если бы не то, что твоя мать…

В ответ Поллианна глухо застонала и закрыла лицо руками. Джимми приблизился к ней, стал гладить и обнимать за плечи:

– Поллианна, девочка, ты разбиваешь мне сердце! Ты ведь любишь меня. Почему ты не хочешь в этом признаться?

– Джимми, а ты думаешь, что он любит меня по-настоящему? – спросила она с придыханием.

Джимми помотал головой:

– Не думаю. А впрочем, я ведь не знаю. Откуда мне знать? Главное то, что ты не любишь его. Ты свободна, и это дает мне надежду. – Он взял ее за руку и попытался обнять. – Можешь пока не давать мне согласия, но только не отталкивай меня сразу.

– Нет, нет, Джимми, я не должна. Я не могу! – Своими маленькими руками она старалась оттолкнуть от себя Джимми.

– Так что же, ты хочешь выйти за него замуж?

– О, нет… А может быть, да! Наверно, так нужно, – слабо пробормотала она.

– Поллианна!

– Не надо, не смотри на меня так, Джимми!

– Поллианна! Ты разбиваешь мне сердце!

– Да, я, может быть, разобью оба наших сердца. Но нельзя, чтобы сердце этого человека было еще раз разбито.

Джимми поднял голову. Глаза у него пылали. С победным криком он заключил Поллианну в объятья и прижал ее к своей груди.

– Вот теперь я знаю, что ты любишь меня. Ты сказала, что разобьешь и свое сердце. Неужели ты думаешь, что я теперь хоть кому-то тебя уступлю? Поллианна, скажи мне теперь прямо, что ты меня любишь. Вот теперь!

Поллианна какое-то время стояла перед ним молча.

– Я люблю тебя, Джимми, ты для меня дороже всех на свете. Но даже с тобой я не буду счастлива, если я… Я сначала должна знать, что я свободна.

– Но кто же тебя неволит, скажи!

– Джимми, надо мной тяготеет прошлое. Женщина разбила сердце Пендлтона, и это была моя мать. Он пережил многие годы одинокой, безрадостной жизни. Если за все это он ищет утешения во мне, как я могу ответить отказом? Почему ты не хочешь понять?

Джимми, однако, не хотел понимать, как ни горячо спорила и убеждала его Поллианна. Она была так взволнована, что Джимми приходилось ее успокаивать.

– Джимми, дорогой, нам надо подождать. Вот все, что я пока могу тебе сказать. Скорее всего он не любит меня. Но тем не менее это надо проверить. Давай подождем, пока все выяснится. Ведь мы можем подождать?

И как ни противилось все его существо, ему пришлось дать согласие:

– Хорошо, моя девочка, пусть будет по-твоему… Но, кажется, такого еще нигде не бывало, чтобы мужчина ждал, пока любимая им и любящая девушка будет выяснять, хочет ли другой человек взять ее в жены.

– Но человек, полюбивший дочь как повторение ее матери, – это ведь тоже такая редкость!

– Хорошо, моя девочка. Пусть будет по-твоему. Я уезжаю назад в Бостон. Но я оставляю тебя не потому, что я чем-то недоволен. Я оставляю тебя, чтобы убедиться, что ты любишь меня на самом деле! – И он жестом как будто бы отпустил ее на свободу.

30. ДЖОН ПЕНДЛТОН ВОЗВРАЩАЕТ КЛЮЧ

На обратном пути в Бостон Джимми думал о том, чего больше теперь в его душе: радости, негодования или досады? Поллианна любит его, а значит, ее мучит страх, что она может его потерять.

Он понимал в то же время, что ожидание будет недолгим. Ключ от шкатулки в руках у Джона Пендлтона. Не пройдет и недели, как он повернет ключ – но что окажется внутри?

В четверг, придя навестить Поллианну, Джон Пендлтон по какому-то знаку свыше застал Поллианну на том же самом месте, где она в воскресенье говорила с Джимми.

Ею внезапно овладел ужас.

– Вот оно, уже в дверях! – Она вздрогнула и непроизвольно отвернулась, как будто собиралась сбежать.

– Подожди, Поллианна, – начал Джон Пендлтон, – я именно тебя хотел видеть. Ты не прочь, если мы зайдем туда? – спросил он, поворачивая к летнему домику. – Я хочу поговорить с тобой об одной вещи.

– Ну что ж, конечно! – отвечала она с напускной веселостью. Поллианна чувствовала, что она начинает краснеть. Удивительно, что он выбрал для разговора тот самый домик, с которым связывался у нее образ Джимми. «Ну почему, почему именно тут?» – задавала она себе мучительный вопрос.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – улыбаясь, обратилась Поллианна к Джону Пендлтону.

Он не отвечал. Расположившись в старом шезлонге, он ждал, когда Поллианна сядет напротив, чтобы начать разговор. Она уже ненавидела себя за то, что дала Джимми обещание, связанное с возможным замужеством.

Пендлтон ни разу не посмотрел ей в глаза, потому что был погружен в свои мысли. Наконец он обратился к ней.

– Поллианна!

– Да, мистер Пендлтон.

– Ты помнишь, каким я был, когда мы впервые повстречались?

– Ну да.

– Какой-то человеконенавистник, не правда ли?

На душе у нее было ужасно, но она все-таки засмеялась.

– Вы мне и тогда нравились, сэр, – ответила Поллианна и вдруг с ужасом подумала, какой смысл он мог вложить в ее слова. Она хотела что-то уточнить, исправить, но понимала, что поздно. Теперь она должна была выслушать свой приговор.

– Благословенно твое чистое сердце! Ты сама не знаешь, что сотворила со мной твоя детская вера.

Поллианна было запротестовала – она не заслуживает таких похвал. Но он настаивал на своем.

– Это все ты – и больше никто, – повторял гость, а потом добавил: – А ты помнишь, как я тебе однажды сказал: «дом становится домом благодаря присутствию ребенка и хозяйки»?

– Да, вы, кажется, говорили что-то такое. Но бывают исключения из правил. Ваш дом все равно хороший и настоящий.

– Но ты знаешь, что я хотел создать дом в полном смысле слова. И знаешь, что стало с моими надеждами. Но я не виню твою мать. С тем человеком, каким я в ту пору был, она не была бы счастлива… Но вот что удивительно? Что ее дочурка своей маленькой рукой привела меня на тропинку нового счастья!

Поллианна чувствовала, что ее начинает колотить озноб. – Но, я… я…

Однако мистер Пендлтон весело улыбнулся и жестом как будто отвел ее протесты.

– Да, Поллианна, это произошло еще тогда, давно… Твоя утешительная игра.

– Ох! – вырвался у Поллианны выдох облегчения.

– И вот с тех пор я все время менял свои привычки, характер, пока не стал совсем другим человеком. Но в одном отношении я никак не могу перемениться. – Он сделал паузу, с грустью посмотрел на нее. – Я по-прежнему не считаю домом жилище без ребенка и хозяйки.

– Ну ребенок, положим, уже есть, хотя он давно уже не ребенок, – попыталась отшутиться Поллианна. – Вы понимаете, что я говорю о Джимми.

Мистер Пендлтон довольно усмехнулся:

– Ну это можно было не уточнять. Да, он уже не ребенок, и поэтому мне тем более хочется иметь в доме хозяйку. – Голос его слегка дрогнул. – Так вот, Поллианна, если бы ты была на моем месте и тебе предстояло бы своротить этот тяжелый камень – я имею в виду предложение руки и сердца – с чего бы ты начала?

Поллианна чувствовала, что она вот-вот сорвется с места и выбежит в открытую дверь.

– Ой, я бы ничего этого не делала на вашем месте… Вы и так можете быть счастливым.

– Ты хочешь, видно, этим сказать, что вряд ли я могу быть нужен женщине.

– Совсем нет! Но только если девушка, которая вам понравилась, не любит вас, то уж лучше быть одному.

– Ну если она меня не любит, Поллианна, то зачем я буду ее тревожить?

– Нет, она даже может любить вас, но…

– И потом, Поллианна, та, о ком я говорю, вовсе не девушка, а зрелая женщина, тоже немало пережившая, как и я.

– О! Ну тогда идите напролом! – воскликнула Поллианна. Она испытывала просто неописуемый восторг.

– Но ведь и зрелой женщине не так просто переменить свой уклад. И вот тут я рассчитываю на твою помощь. Видишь ли, речь идет о нашей доброй знакомой.

– Что ж, надо все разузнать. А может быть, она и сама давно уже вас любит? Но кто она?

– Разве же ты не догадываешься? Я говорю о миссис Кэрью.

– О! – воскликнула Поллианна. – Ведь это великолепно. Вот это радость так радость!

Спустя время Поллианна отправила Джимми письмо на адрес Кэрью. Это были сплошные недомолвки и восклицания, но он все сумел прочесть между строк.

Он нисколечки меня не любит, Джимми. Но у него на уме кое-кто еще. Я пока не должна называть ее, но это не Поллианна.

Джимми страшно боялся не успеть на семичасовой поезд. Но он на него успел.

31. БОЛЬШИЕ ОЖИДАНИЯ

Когда приготовление ко сну завершилось, и Поллианна уже погасила свет, что-то вдруг подсказало ей остаться еще на время у тети Полли. Она вдруг встала на колени перед тетиной кроватью.

– Тетя Полли, я так счастлива, что мне надо обязательно с кем-то этим поделиться. Можно, я скажу тебе?

– Да, пожалуй. Это хорошая новость для меня?

– И для тебя тоже. Во всяком случае, ты порадуешься за меня. Конечно, Джимми сам тебе в свое время все скажет. Но я бы хотела первая!

– Джимми! – У миссис Чилтон вытянулось лицо.

– Да, когда он придет просить твоего согласия на мое замужество. Ах, я должна тебе сказать о том, как я счастлива!

– Замужество? Поллианна! – Миссис Чилтон приподнялась в постели. – Я никогда не думала, что у тебя что-то серьезное с Джимми Бином!

Поллианна почти испугалась тетиного тона и невольно отпрянула от нее:

– Но тетя! Я думала, что тебе нравится Джимми.

– Ну все хорошо на своем месте. А он в моем доме в качестве мужа моей племянницы – нет, это ты уволь!

– Тетя Полли!

– И не надо великих потрясений. Хорошо, что я все вовремя узнала и смогу предотвратить, пока дело не зашло слишком далеко.

– Но тетя Полли, дело зашло именно слишком далеко. Мы любим друг друга.

– Тогда тебе придется немного погоревать, потому что никогда в жизни я не соглашусь на твой брак с Джимми Бином.

– Тетя, но ведь мы обе помним его еще маленьким мальчиком.

– Ну да, оборванцем, который сбежал из сиротского приюта. Мы не знаем ни его семьи, ни его родословной.

– Я ведь выхожу замуж не за семью и не за родословную.

Тетя Полли со стоном привалилась к подушкам:

– Поллианна, ты меня мучишь. Я из-за тебя слягу. У меня сердце колотится как сумасшедшее. Я теперь всю ночь глаз не сомкну. Хоть бы ты догадалась подождать до утра с этим разговором.

Поллианна сразу поднялась с колен.

– Да, ты правильно сказала. Давай подождем до утра. Может быть, утром ты посмотришь на все другими глазами. – В ее голосе звучала надежда.

Но утром ничего не переменилось. Она вознегодовала еще сильнее. Напрасно Поллианна пыталась то упрашивать, то спорить. Напрасно она давала понять, что угроза нависла над ее счастьем. Тетя Полли оставалась неумолима. Она опасалась дурной наследственности и полагала, что нельзя выходить замуж за человека, не зная его происхождения. Кроме того, миссис Чилтон уповала на чувство долга и взывала к благодарности. Наконец, она сказала, что Поллианна так же разбивает ей сердце, как разбила его ее мать, когда выбрала себе столь неудачную партию.

В десять часов появился Джимми, нарядный и счастливый, как положено влюбленному.

Но Поллианна встретила его горестными рыданиями и пыталась удержать, чтобы он не проходил в дом. Внезапно побледнев, он обнял ее за плечи и потребовал объяснения.

– Поллианна, скажи, что все это значит?

– Ах, Джимми, зачем ты пришел. Я собиралась тебе написать.

– Так ты мне и написала. Я получил письмо и сразу помчался на вокзал.

– Нет, нет! Тогда я еще не знала, что не могу.

– Не можешь? Поллианна! – В его глазах растерянность смешалась с яростью. – Что, за это время кто-то еще объявился, готовый сделать тебе предложение?

– Нет, нет, Джимми! Не надо так на меня смотреть! Я этого просто не вынесу.

– Так что ты не можешь?

– Я не могу выйти за тебя замуж.

– Поллианна, скажи, ты любишь меня?

– Да, я очень тебя люблю.

– Ну значит, ты должна пойти за меня замуж, – торжественно произнес Джимми, обнимая девушку.

– Нет, ты не понял. Этого не хочет тетя, – призналась Поллианна.

– Тетя Полли?

– Да, она не отпускает меня от себя.

– Хо! – Джимми затрясся от смеха. – Мы живо ее убедим. Она не хочет терять тебя, а мы ей напомним, что она не только не потеряет тебя, а еще получит в придачу племянника.

Но Поллианна не улыбалась. Она только сокрушенно мотала головой:

– Ты снова не понял. Она не хочет тебя для меня.

Джимми выпустил ее из объятий.

– Что ж, я не осуждаю ее за это. Я, конечно, не подарок. Но я мог бы сделать тебя счастливой.

– Не надо сейчас идти к ней. Прошу тебя!

– Ну а если мы поженимся без ее согласия? Может быть, со временем она поймет и примирится.

– Нет, я не смогу пойти на такое после ее слов. Она для меня столько сделала. А теперь она от меня зависит. Понимаешь, она была в порядке, даже играла со мной в игру. А теперь она в ярости и просит меня не разбивать ей сердце. Говорит, что в свое время мама разбила ей сердце своим замужеством. Тетя Полли не любила моего отца. И все же она столько для меня сделала, что я не могу нарушить ее запрет. Потом вдруг ее осенила новая мысль:

– Джимми, если бы ты мог рассказать тете Полли что-то о своей родне, об отце, которого ты все же помнишь немного.

– Ты думаешь, этого достаточно? – обрадовался Джимми.

– Да, – она легонько притронулась к его руке. – Понимаешь, мне это совсем не нужно. Кроме того, я убеждена, что и твой отец, и родные твоей матери были благородные люди, потому что ты сам очень славный и благородный. Но тетя… Джимми, не смотри так на меня!

Но Джимми вдруг повернулся и выбежал вон из дома.

Из поместья Харрингтон Джимми примчался домой и разыскал Джона Пендлтона. Он нашел его в большой библиотеке с окнами, увитыми карминным плющом, где, как Поллианна думала в детстве, он «прятал скелет».

– Дядя Джон, где тот пакет, который дал мне отец? – потребовал Джимми.

– Объясни сначала, в чем дело, – мистер Пендлтон еще не видел юношу таким взволнованным.

– Сегодня пакет должен быть вскрыт.

– Но как же поставленные твоим отцом условия?

– Я готов ими пренебречь. Бог меня простит. Ты мне позволишь?

– Ну если ты на этом настаиваешь, мой мальчик, то да. Но все же… – Он медлил.

– Дядя Джон, ты, наверно, догадываешься, что я люблю Поллианну. Я попросил ее стать моей женой, и она мне не отказала… – Пендлтон-старший восторженно воскликнул, но Джимми оборвал его: – Но все же теперь она говорит нет. Она прислушивается к миссис Чилтон, а та не желает видеть меня мужем Поллианны. Она презирает меня.

– Презирает тебя? – с гневом переспросил Пендлтон-старший.

– Я догадался почему после того, как Поллианна попросила, чтобы я рассказал тете о папе и о других моих родственниках.

– Тьфу! Я думал, что она стала с годами более разумной. Впрочем, узнаю Харрингтонов. У них всегда был этот пунктик – фамильная честь и все прочее. Ну так ты можешь ей что-то сказать?

– Могу ли я? Я мог бы сказать, что лучше моего отца никого нет на свете. Но потом я вспомнил про пакет. Вдруг он содержит что-то компрометирующее его память? Ведь он поэтому и отложил разоблачение тайны до моего тридцатилетия, что более юному мужчине трудно будет понять и простить. Но я готов к тому, чтобы узнать эту тайну.

– Но Джимми, не делай заранее трагедий. А если в пакете как раз что-то приятное для тебя?

– Может быть, но в это верится с трудом. Там что-то, от чего он хотел уберечь меня до тридцати лет. Но я ни в чем не упрекну отца. Я прошу тебя теперь, отопри, пожалуйста, сейф.

Пендлтон больше не возражал.

Через несколько минут конверт был уже в руках у Джимми.

– Я хочу, чтобы вначале ты прочел письмо, а потом рассказал мне, – попросил Джимми.

– Хорошо! – ответил мистер Пендлтон и стал разрезать конверт ножом из слоновой кости. Там было несколько бумаг, обвязанных бечевкой, и еще отдельно было вложено письмо. Пока мистер Пендлтон читал его, Джимми неотрывно следил за выражением его лица. Он увидел на нем удивление, радость и что-то еще, чему не мог подобрать названия.

– Дядя Джон, так что там? – спросил он наконец.

– Можешь прочесть сам! – И он вложил письмо в протянутую уже за ним руку.

Бумаги, приложенные к письму, подтверждают, что мой сын действительно является Джеймсом Кентом, сыном Джона Кента, мужа Дорис Уэтербай, дочери Уильяма Уэтербая из Бостона. Настоящим письмом я объясняю моему мальчику, почему я похитил его у семьи его матери и скрывался вместе с ним в течение ряда лет. Если мой сын по исполнении ему тридцати лет вскроет пакет и прочтет это письмо, то пусть он простит меня, прибегнувшего к столь крайним мерам в страхе, что его у меня отнимут навсегда. В случае его ранней смерти прошу посторонних людей, вскрывших это письмо, оповестить родных его матери и передать им вложенные в пакет бумаги.

Джимми в растерянности глядел на Пендлтона:

– Так, значит, потерявшийся Джейми – это я?

– Да, в письме говорится, что все это подтверждается документами.

– Я племянник миссис Кэрью?

– Ну разумеется.

– Что ж! Теперь я знаю кое-что о себе. И могу рассказать миссис Чилтон довольно много о своей родне.

– Расскажи. Бостонские Уэтербай – в ее глазах знатные люди. А твой отец – он тоже из хорошего рода, судя по тому, что говорила миссис Кэрью. Но только он был весьма эксцентричен и не выразил благодарности сестрам Дорис за их заботу о тебе.

– Да. Бедный папа! Может быть, он еще и теперь был бы жив, если бы не то несчастное бегство. А я еще удивлялся, что причина была такой ничтожной. Хозяйка назвала меня Джейми. Господи, что с ним тогда было! Он схватил меня в охапку и, не дождавшись ужина, на ночь глядя… После этого он и слег. Сначала ему отказали ноги, потом он перестал говорить. Он все пытался сказать мне про этот пакет, когда умирал. Я верю, что теперь он хочет, чтобы я прочел его письмо и пошел к родным моей матери. Но тогда он строго наказывал, чтобы я не открывал пакета. Бедный папа, прости меня!

– Так давай посмотрим и другие бумаги. Там есть еще письмо твоего отца, адресованное непосредственно тебе. Разве ты не прочтешь его?

– Конечно. А потом, – юноша рассмеялся и посмотрел на часы, – Поллианна удивится, как быстро я вернулся в Харрингтон.

Джон Пендлтон был в раздумье. Он смущенно взглянул на Джимми и потом сказал:

– Я, конечно, понимаю, как важно тебе видеть Поллианну. Я и сам бы на твоем месте… Но ввиду таких обстоятельств нам прежде всего надо поехать к миссис Кэрью и передать ей все это.

После некоторых раздумий Джимми выразил согласие.

– Итак, я еду с тобой! – решительно сказал мистер Пендлтон. – У меня тоже есть кое-что, о чем мне надо поговорить с твоей бостонской тетушкой. Что, если нам сесть на трехчасовой поезд?

– Я согласен! Как ты думаешь, тетя Руфь очень обрадуется?

– Наверно, – в раздумье проговорил мистер Пендлтон, – но я сейчас подумал о себе. Ты теперь нашел свою вторую мать, а я как будто бы уже ни при чем.

– Дядя Джон, но ведь ничего не изменится. Я все равно буду жить в Белдингсвиле, а у тети Руфи есть Джейми… – Он вдруг запнулся, на лбу его обозначилась горестная складка. – Бедный Джейми, я ведь совсем о нем не вспомнил! Это будет для него такой удар.

– Да, я и сам подумал про это! Он ведь правонаследник, все сделано по закону?

– Да в том-то и дело. Это просто может его убить. Он так убежден в том, что он тот самый Джейми. И я должен сегодня отнять у него эту веру. Дядя Джон, скажи, как мне быть?

– Я не знаю. Ты должен сам принять какое-то решение. Наступило долгое молчание. Он расхаживал взад и вперед по комнате, и наконец счастливая улыбка озарила его лицо:

– Я придумал, как быть. Мы ничего не скажем Джейми. Вообще об этом будут знать только трое: тетя Полли, миссис Кэрью и Поллианна.

– Ну что ж! Правда, ты чем-то жертвуешь в таком случае.

– Не говори мне ничего об этом!

– Да, главное, она успокоится: ее любимец нашелся.

– Она ведь все время говорила, что я кажусь ей знакомым. Значит, она чувствовала… Послушай, а нет ли более раннего поезда?

– Есть, – улыбнулся Джон Пендлтон, – но я не могу собраться так быстро, как ты.