Текст книги "Эволюционер (СИ)"

Автор книги: Эли Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

Потом мы вышли в космос и колонизовали много планет, но все они устроены примерно одинаково. Два-три миллиарда на поверхности и десять-двадцать миллиардов в подземных хранилищах саркофагов или башен на скалистой основе. Вторые постоянно живут в Игре. Первые обслуживают инфраструктуру, включая фермы игровых серверов, а в свободное время играют и разможаются, чтобы пополнять саркофаги. Дети подрастают, обучаются в Игре, и если «выигрывают» или «проходят конкурс», уходят в Игру навсегда, а оставшиеся живут в реальности, считают себя неудачниками и завидуют игрокам, продолжая мечтать об Игре. Ты понял, что я обьясняю?

– Да, отец, – ответил Секст, – Хотя и не понял зачем ты мне это все обьясняешь.

– Священная Реальность, в которой мы сейчас находимся, это и есть та самая исходная реальная реальность. Сын, ты только что уничтожил два миллиарда человек, двенадцать миллиардов игроков, и соответствующее количество серверных ферм. И что самое ужасное, это все принадлежало не нам, а Сергиям, которые теперь подняли крик и требуют твоей крови и компенсации. Именно поэтому тебе надо как можно быстрее убираться под защиту планетарных систем, пока я заглаживаю конфликт. Не то тебя просто убьют.

Секст пожал плечами. Подумаешь, убьют, ну, отправлюсь на точку возрождения, пусть даже не в этой Священной Реальности, а в нормальной. Все равно она ему не очень нравилась.

– Сын, ты не понимаешь, – пояснил Квинт, заметив пантомиму Секста, – Если тебя убьют, то ты не возродишься. Это тело – все, что у тебя есть.

– Как это, не возрожусь? – искренне удивился тот.

– Так. Что бывает между смертью и возрождением? Ничего. А вот тут смерть будет, а возрождения нет.

– Это… как-то неправильно, – возразил Секст, – Что ж получается, умирать нельзя?

– Не умирать нельзя, – возразил Квинт, – Тела живут ограниченное время. С нынешними технологиями мы его продлили раза в два-три, но все равно рано или поздно тело приходит в негодность. А без него жить нельзя. Мы научились переносу сознания в компьютеры, но процесс очень сложный и дорогой, мы его применяем только для олигархов, которые потом входят в Совет Бессмертных и живут в чистом виртуале. К сожалению, чистое сознание в виртуале деградирует, как будто растворяется. Твой дед, когда потерял тело и ушел, сначала очень беспокоился делами и как ты растешь, а потом стал рассеянным и вовсе исчез. Не может человеческое сознание жить без тела, распыляется. Так что, конец у всех есть, но лучше не спешить.

– Все равно, не понимаю, – ответил Секст, – То есть без тела все равно можно? Но ты говоришь, что нельзя? Я запутался.

– Просто пойми, что смерть в этой реальности – навсегда.

– Неправильно это.

– Как есть, – пожал плечами Квинт, – Теперь вопрос к тебе, с чего тебе пришло в голову уничтожить целую систему Сергиев?

Секст собрался и внятно обьяснил всю историю, дополнительно послав отцу все сопровождающие документы.

– Вот я подумал, что ты этот мир уничтожишь, и решил сделать это самому. Чтобы принести не проблему, а решение.

– В следующий раз, лучше приноси проблему, – ответил Квинт, потирая лоб, – Пока твое решение не стало еще большей проблемой. Ты прав, я действительно уничтожил бы этот мир, но такие вещи надо делать с умом, а не нахрапом. Сейчас Собрание Двадцати Шести возмущено, Сергии как пострадавшая сторона, остальные потому что не хотят, чтобы с ними так поступали. И это значит, что у нас нет союзников. Так что твое «решение», обойдется нам очень очень дорого, сын.

– А как надо было, отец?

– Я бы поделился новостью с парой других родов, из тех, кто не очень любит Сергиев или предпочел бы, чтобы те не так активно расширялись. А потом провел бы совместную операцию, а не действовал бы в одиночку. Тогда у меня в Собрании были бы союзники, совместно замешанные в событии. Провел бы информационную подготовку. Обвинил бы Сергиев в нарушении какого-нибудь сто первого пункта конвенции по разведению декоративных пород собак. Потребовал бы инспекции, предварительно просто блокировав мир, а учитывая что ты раскопал, они бы от инспекции отказались бы. Тогда можно было бы на законном основании их уничтожить. А еще, я бы использовал более традиционные виды оружия. Если верить твоему научному офицеру, нам может действительно грозить изрядными проблемами то, что ты сделал. Кстати, кто у тебя научный офицер? Очень толково тебе изложили, ты даже рассказать вразумительно смог.

– Некая Велия Секунда, отец.

– А, Велии! Бедный, но многочисленный и очень лояльный Корнелиям род. Я много раз ставил Велиев прокураторами провинций, а несколько Велиев в истории даже становились президентами некоторых наших миров.

– Погоди, отец, так она что, не суккуба?

– Нет, – усмехнулся Квинт, – В реальности суккуб не бывает. Но я рад, что ты не забываешь об этой стороне жизни. Кстати, одна из твоих бабок была Велия. Как я уже сказал, очень достойный и лояльный род. Хорошо, потом поговорим обо всем, и о реальности, и о политике, и о суккубах. Сейчас ты знаешь, что делать. Исполняй. А я за тобой прибирать буду и добиваться, чтобы тебя не тронули.

– А если не удастся? – задал Секст вопрос, который начал его беспокоить после всего услышанного.

– Думаю, удастся. Ни один олигарх не тронет другого олигарха без очень серьезной причины, каким бы числом плебеев за это ни пришлось бы заплатить. На этом стоит наша система. Ты, конечно, дал причину, но скорее для торга, чем для мести. Проблема в том, что с нас захотят получить много. Очень очень много, сын. Ты в следующий раз поаккуратнее будь.

С этими словами Квинт отключился, а Секст попытался переварить услышанное. Как это? Смерть навсегда. Такого не бывает. Наверное, он не понял отца. А может тот просто сгущает краски, пугает, чтобы что-то лучше дошло? Ну, не бывает же смерти, разве что для неписей, у которых и жизни-то нет. Секст встряхнул головой и попытался вспомнить, не забыл ли он что.

В этот момент он почувствовал, как его тело встает с кресла и идет к выходу на капитанский мостик. Странное ощущение. Секст все видел, все слышал, понимал, но тело будто зажило своей собственной жизнью и теперь само решало, что ему делать…

* * *

S13 Алексель, Олигархия Табула Раса, Священная Реальность, Флагман флота возле места, где недавно был мир Сергии Двадцать Два

Отодвинув в задний угол сознание поганца, чтоб не замараться, я поднялся из кресла и вышел на капитанский мостик. «Адмирал на мостике!», крикнул центурион, но я жестом руки усадил всех на места, и все вернулись к своим делам. Встав перед легатским креслом, я скомандовал:

– Остатки Сергии Двадцать Два на экран.

Один из дежурных деловито коснулся управляющих панелей, и во весь огромный экран, занимающий потолок и три стены из четырех, появился вид уничтоженной системы, залитой черно-серым перламутровым растущим облаком. Так говорите, четырнадцать миллиардов человек? Так бы и пришиб засранца!

«Не спеши, Лёх», – раздался в сознании михин голос, – «Во-первых, он не знал, что там живые люди, тем более, что их там и не было, а во-вторых, в свое время реинкарнатор ему найдет что-нибудь подходящее. А пока используем его для дела, заодно может в этой жизни чему научим.»

«Да как такое можно простить? Что реинкарнатор может придумать сравнимого с тем, что он сделал?»

«Зачем ему придумывать, Лёх?» – удивился Миха, – «Там же готовые библиотеки для таких случаев. Перед следующей реинкарнацией проживет в виртуале последние сутки каждой своей жертвы. Тут, правда, их практически и не было, но чего-нибудь подберет. Сам понимаешь, посылать души в виртуальный мир, чтобы они уже в нем погружались в другой виртуальный мир, немного странно. А эту планетную систему в этом мире я вообще специально для миссии создал. Там даже демонов практически не было, зачем делать декорации, которые скоро разрушат? Так, мишень для имитации. Ну, подправил им записи и кое-кому воспоминания, чтобы верили что у Сергиев и правда 22-ой мир был, вот и все. Так что живых душ там не было.»

«Но он-то этого не знал!»

«Так я и говорю, у реинкарнатора для этого библиотеки имеются. А то, что живых не было – не беда, найдем умерших похожей смертью, хоть с того же Алдеррона из этой же серии S, где Звездные Войны реализованы, и прокрутим последний день каждого из них перед смертью, да с полным отождествлением себя со своими жертвами, от беспокойства, что надо макароны не забыть купить и где бы десятку до зарплаты занять, до момента смерти, когда гравитационные аномалии ломают кости и рвут тело на части. С ускорением быстро управится, тем более много и не надо.»

«Но все же, а если бы были? Сейчас бы они на перерождение отправились. А он, что, так и будет жить, да еще без малейших угрызений совести многими мирами править?»

«Вообще-то, если по-честному, то обсуждалась идея туда кое-кого отправить. Из тех, кто считает, что если власти какую мерзость творят, то их личной вины тут нету. Это, мол, власти виноваты, а они люди маленькие, их хата с краю, они невиноваты. Ан, нет, все равно приходится отвечать. Даже если кто-то другой отдавал приказы. Но решили этого не делать. Слишком уж мгновенная смерть у них получилась бы, никакого урока из это не извлекли бы. Так что, не было никого. Даже на кораблях, которые только что сгорели в расширяющемся взрыве. Хотя вины с твоего подопечного это, конечно, не снимает. Впрочем, совесть искать недолго, посмотри направо.»

Я взглянул направо, и увидел сидящую у телеметрической станции девушку, научного офицера, ту самую Велию Секунду, которая сейчас, с бледным лицом и чуть не до крови закусывая губы, уткнулась в панели управления.

«Будет ему совесть, никуда не денется. Да, такая, что за каждым шагом следить будет и оценивать, и зудеть, зудеть, зудеть…»

«Так у нас, вроде бы, богиня Любви в другой части галактики задействована и сюда нос совать не должна, разве нет?»

«Временно. Пока и сами справимся. А Алина потом напильником доведет до кондиции.»

«И вообще, она сюда на самом деле нос совать не должна, чтобы раньше времени твого граффити не увидеть, хулиган несчастный!» – вмешался профессор.

«Это почему я – несчастный?» – удивился я такому повороту.

«Вот разберешься со своей, будешь счастливый,» – обрезал он.

Неожиданно мой гнев остыл. И правда, реинкарнатор разберется. А сейчас у меня другое дело. Я уставился на перламутровое облако. Все было именно так как описала эта девушка, научный офицер флотилии. Стабильные гравитационные аномалии, перемалывающие материю в тончайшую пыль, начали расползаться и уже хищно сели на гравитационный след флотилии.

Оставить как есть это было нельзя, рано или поздно по старым гравитационным следам кораблей они доберутся до всех обитаемых миров Олигархии. Конечно, можно просто выключить моделирование всей этой области пространства, а потом обратно включить в нейтральном состоянии. Людей там уже нет, так что легко. Вот только результаты… эх, зря профессор не хочет показывать божественные эффекты, а то ведь сотрем-восстановим, они могут решить, что и правда можно эту вундервафлю направо и налево использовать. Нет, тут надо что-то такое сделать, чтобы поверх была яркая надпись «Не влезай, убьет!» или там «Не делайте этого дома!». Так что, похоже мой план тут как раз и правда лучше всего. Хотя и кажется после того, что я тут увидел, каким-то поверхностным, несерьезным.

«Разумеется, твой первоначальный план – мальчишество», – тут же встрял в мои мысли профессор, – «Но в данном случае, он делает в точности то, что нужно. А против божественных эффектов я только при установлении контакта возражал. А тут да, очень полезно снабдить надписью, чтоб никто больше не повторял. Давай, действуй.»

И я стал действовать, строя трехмерную решетку, которая дожна была окружить уничтоженную систему, поглощая выскакивающие из нее разрушительные гравитационные вихри. Первоначальный план был в том, чтобы со стороны туманности узлы решетки образовывали некоторую надпись, которую я и задумал с самого начала. Но теперь задача чуть усложнилась. Теперь было нужно, чтобы под прямым углом, со стороны основной массы систем олигархии они складывались в другую надпись, показывая один текст с одной стороны, и совсем другой – с другой. То, что две нужные точки зрения располагались под прямым углом сильно облегчало задачу, поскольку движение узлов видимое с одной точки зрения никак не влияло на ее вид с другой. Некоторую сложность вызвал выбор фразы, которая должна была быть видна жителям Олигархии. Нужно было что-то короткое и убедительное, но при этом еще и понятное. Я несколько минут перебирал возможные идеи, стараясь отбрасывать приходившие почему-то чаще других непечатные варианты, и в конце концов кажется нашел нужное слово.

«Да, пожалуй подойдет», – согласился Миха.

«Хороший вариант, коротко и понятно», – также одобрил профессор.

И я взялся за дело. Построил решетку, убедился, что обе надписи получились внятно и разборчиво, вписал в решетку в пространство вокруг перламутрового облака, проверил, что выбранного количства узлов будет достаточно, чтобы полностью изолировать аномалию, и начал одну за другой зажигать в узлах решетки звезды. Небольшие, в несколько солнц, больше и не надо. Тем более, что структура нестабильна. Рано или поздно они стянутся друг к другу гравитацией, и в конце концов сколлапсируют в нечто единое, возможно, черную дыру, возможно в небольшой пульсар, массой всего в сотню-другую солнц, или нейтронную звезду, если такие тут возможны. А стягиваясь в воронку общего центра тяжести затянут с собой и уничтожат и аномалию. Но это не сразу, а пока…

Полюбовавшись результатом, я счел результат удовлетворительным. Теперь осталось разобраться с подопечным и «его совестью». Ага, готово. Ну, все, можно и предоставить их самим себе на некоторое время.

* S13 Люций Корнелий Секст, сын Люция Корнелия Квинта, Олигархия Табула Раса, Священная Реальность, Место, где был Мир Сергии Двадцать Два

Тело неожиданно стало снова послушным, но Секст от неожиданности так и стоял, глядя на обзорные экраны мостика. На нем еще клубилось перламутровое облако, но теперь уже надежно огражденное сеточкой из десятков вновь рожденных звезд. И что самое удивительное, звезды собирались во вполне читабельное слово. «STOP» сияло на черном фоне космоса и перламутровой кляксы разрушенной системы. Так, значит, отец говорит, здесь нет богов? Секст мысленно усмехнулся. В чем-то он все-таки оказался неправ. Но в остальном надо выполнять его приказ, и срочно уносить отсюда ноги.

Он бросил взгляд на людей вокруг и зацепился за Велию, широко раскрытыми глазами уставившуюся на новые звезды на обзорном экране. Так значит, не суккуба, подумал он неожиданно, и лояльный, хоть и бедный род… В этот момент Велия перевела взгляд на него. Ее сияющие глаза как магнитом притянули его внимание, не давая отвернуться. Несколько лет назад, в Игре, Секст был свидетелем явления бога в построенном в честь того храме. Он запомнил тогда восторженные, преданные, сияющие глаза встречавшей своего бога жрицы. Именно так смотрела на него сейчас его научный офицер, представительница древнего лояльного Корнелиям рода, Велия Секунда.

Кажется, мне выпала цепочка эпических квестов, с удовольствием подумал Секст не найдя в своем словаре более подходящих слов, чтобы выразить свои чувства.

* S13 Велия Секунда, флагман корнелианского флота, время: за несколько недель до вышеописанных событий.

– Неужели сами не понимаете, что его надо остановить? – чуть ли не переходя на крик, обратилась раскрасневшаяся от спора Велия к трем другим сотрудникам научной команды корабля, – Убедить как-то, что такое оружие применять нельзя!

– Ну, и как его остановишь? Он же Корнелий, сенаторское отродье. Он нас в упор не видит, за людей не считает. Тиран, сорвавшийся с цепи, что хочет, то и творит, – возразил Аквилий Терций из Пента, мегаполиса на Корнелии Пять, поглотившего пять городов и специализировавшегося на науке, искустве и высоких технологиях.

Собственно, все трое были из Пента, Велия одна была из промышленного центра, где ее отец был прокуратором, отвечавшим за город и заводы. И что, по мнению всех трех, и было причиной ее успешного карьерного роста, в сравнении с ними, получившими дипломы с отличием не за счет родни, а упорным трудом и учебой. У Велии, понятно, было иное мнение, да и училась она ничуть не меньше этих трех, но ей не верили. Впрочем, и не возражали.

– Пентюха забыли спросить! Да, что ты о нем понимаешь? – возмутилась Велия.

– Не пентюх, а пентэйец, – привычно возразил Аквилий, – Вон, Публий попытался ему обьяснить, и? Чуть в карцер не загремел. Он его в упор не видит. И его, и всех нас. И вообще, ты – эквитка, тебе и карты в руки ему втолковывать. А по мне – получу право на Игру, и шабаш! А уж что он там натворил – его проблемы.

Что эти сервы понимают, раздраженно подумала Велия, у них одно на уме – заслужить уход в Игру. Избалованные бездельники! Где ответственность, где долг перед обществом?

Как представитель класса эквитов – второго уровня администраторов Табулы Раса, Велия неплохо представляла себе социальное устройство этого сложного социального организма, охватившего множество звездных систем, который мы, скорее всего, назвали бы олигархией. Эквитам в план обязательного образования, изрядно расширенный по сравнению с сервами и привиллегированными классами, входило не только социальное устройство Табулы Раса, но даже история ее развития, и то, как `акторы, как с ударением на первом слоге назывались граждане Табулы Раса, пришли к такому устройству общества.

Согласно этой, изученной в чем-то вроде школы, истории Табулы Раса, все началось еще в древние времена Плутократии, когда вся цивилизация располагалась на одной планете. Игра, именно так, с большой буквы, тогда еще только-только появилась. Жизнь была трудная, да и капсулы погружения были очень дорогими и почти недоступными бедным слоям населения. По-крайней мере, недоступными на постоянной основе. Пока богатые погружались в Игру и наслаждались непрерывной жизнью в ней, бедняки были вынуждены зарабатывать на пропитание и жилье, и в лучшем случае могли погружаться в Игру в арендованных капсулах, по «подписке», на несколько часов в день, а то и меньше. И это при условии, что они могли найти работу, чтобы оплатить жилье, пропитание и плату на Игру. Вообще-то идея необходимости работать, чтобы заработать на жилье, еду, а тем более на Игру, звучала для Велии по меньшей мере дико. Но, да, вот такое дикое общество было там тогда.

Естественно, бесконечно так продолжаться не могло. Богатые плутократы чуть не довели дело до революции, но Сенат, тогдашний орган власти, в своей мудрости, выразил Волю Народа и принял Акт Табулы Раса, который перевернул с ног на голову общество, дав максимальные привиллегии ранее наиболее обделенным классам, и закрепил два коренных принципа нового государственного образования, названного в честь этого Акта. А именно, Право на Жизнь и Привиллегия Игры.

Прежде всего, согласно этому акту, каждый имел право на еду и место для жизни, и обязанность соблюдать Право на Жизнь возлагалась на государство в лице фамилиаров – доверенных слуг народа. А во-вторых, молодые люди, завершившие образование, сдавали экзамены, по результатам которых их распределяли в разные классы, которые и давали право на Привилелгию Игры.

Самым привиллегированным и массовым классом были дорминаты – спящие. Спящие не несли вообще никаких обязанностей перед обществом и получали право неограниченной Игры в продолжении всей своей биологической жизни. Успешно сдав экзамен, они не вылезая из образовательных капсул, тут же отправлялись в подземные хранилища с тщательной поддерживаемой постоянной температурой, влажностью, освещенностью и особым микроклиматом, чтобы ничто не нарушало право на игру новых господ общества.

К слову, оттуда и пошло название Акта и нового государственного образования – Табула Раса. Неважно, кем ты был в реальности – нищим, неудачником, преступником, тупицей, в Игре ты мог начать все заново с чистого листа и действительно реализовать все свои мечты не в фантазиях, а в жизни.

К сожалению, дать такую привилегию всем не было физической возможности, поэтому были и другие классы, чья Привиллегия Игры была в чем-то ограничена. Вторым, чуть более ограниченным в привиллегиях классом были спанеры. Составленный из женщин, которые не смогли войти в класс дорминаторов по результатам экзаменов, либо представляли важные генетические ветки, необходимые для предотвращения вырождения популяции, их Привиллегия Игры нарушалась небольшими перерывами, необходимыми для поддержания физической формы и рождения детей.

К счастью, капсулы были развиты до совершенства, так что даже большую часть беременности спанеры в норме проводили в Игре, покидая ее лишь для обязательных физических упражнений для поддержания формы, зачатия и собственно родов. Разумеется, все это время их капсулы находились в специальных центрах, оборудованных для периодических пробуждений, физических упражнений и остальных обязанностей. А с честью выполнившие свой долг перед обществом спанеры преходили в класс дорминаторов с правом неограниченной Игры и особым, более комфортным статусом в Игре.

Третьим привиллегированным классом общества были эвокаты. Составленный в основном из мужчин, этот класс также проводил большую часть времени в Игре, с периодическими небольшими перерывами для поддержания физической формы. Эвокаты также использовались для зачатия новых поколений спанерами, но их основная роль была в том, чтобы при необходимости принять участие в масштабных действиях в реальности, требующих больше людей, чем доступно в нужный момент времени. Обычно, массовое пробуждение эвокатов происходило в случае внутренних войн или конфликтов, но иногда и как реакция на неожиданно вырастающие потребности экономики, когда они заполняли собой места, на которые не хватало представителей наиболее привиллегированного рабочего класса – сервов. Служба эвокатов в реальности продолжалась до тех пор, пока перегрев экономики или война не пройдут, позволив им полностью вернуться в Игру. Эвокаты, отслужившие один срок пробуждения, как правило, как и спанеры, переходили в класс дорминаторов с особым, привиллегированном статусом в Игре.

Прямо сейчас, боевые отсеки кораблей флотилии были в основном загружены полностью пробужденными эвокатами и некоторым количеством спанеров, дабы поддержать боевой дух эвокатов, пробужденных для военных операций, буде таковые потребуются. К слову, ни тем, ни другим даже не потребовалось сообщать, что они находятся в реальности. Как для пробужденных эвокатов, так и для спанеров, нынешняя боевая операция была лишь еще одним квестом в Игре, с заранее обьявленным призом, обещанным в случае его выполнения – тем самым привиллегированным статусом в Игре с пожизненной пенсией, а также повышенной удачливостью и выбранными самими акторами умениями-скиллами. В конце концов, привиллегированные классы имели очень смутное понятие о реальности, и обьяснить им подобную концепцию было бы в любом случае весьма затруднительно.

Дорминаторы, спанеры и эвокаты составляли привиллегированную часть табулянского общества – сословие лузоров, что в переводе с древнего языка Табулы Раса означало «азартный игрок», «участник игры». Кроме привиллегированных лузоров, в обществе были и акторы работавшие в реальности над тем, чтобы обеспечивать непрерывную, ничем не омраченную игру лузоров. Рабочее сословие носило название фамилиаров – «доверенных слуг». Подразумевалось, естественно, доверенных слуг народа.

Наиболее привиллегированным классом рабочего сословия фамилиаров были сервы. Сервы обслуживали машины, возили и подключали капсулы с игроками, помогали принимать роды у спанеров, обслуживали электростанции, транспорт, заводы и фабрики. Отработав положенные по закону 5 часов в день, кроме выходных и праздников, они погружались в свои капсулы, установленные либо в их жилых отсеках, либо прямо на рабочих местах, и уходили в игру до следующей своей смены. По сути, их Привиллегия Игры была ограничена минимально, особенно учитывая, что их работа в реальности давала им опредленные привиллегии в Игре. Тем не менее, хотя служба народу и считалась невероятно почетной обязанностью, хоть и сопряженной с изрядными жертвами, большинство сервов желали как можно быстрее выполнить свой долг и уйти в Игру. А за особые заслуги, сервы также могли получить статус дорминаторов и уйти в Игру на постоянной основе. Увы, как правило, это и было обычно самым сильным их мотиватором. Именно об этом с сожалением и подумала Велия по поводу своих подчиненных-сервов.

Следующий класс фамилиаров был эквиты. Именно к эквитам и принадлежала Велия. Этот класс был очень резко ограничен в привиллегиях, даже по сравнению с сервами. В реальности эквиты занимали посты администраторов, министров, прокураторов, и руководили производствами, городами, провинциями, иногда даже целыми планетами, а также крупными научными проектами, медицинскими центрами, или, как в случае с Велией, уходили на роли старших офицеров армии и космического флота. Понятно, что хотя каждый и имел свою капсулу, времени на Игру у них оставалось минимум, хорошо если пару часов в день и несколько часов на выходных.

Другим ограничением привиллегий и свобод эквитов было то, что в отличие от четырех предыдущих классов, эквиты, как и последний класс фамилиаров, сенаторы, сохраняли архаичную форму семьи, с одним мужчиной, одной женщиной, зачатием и традиционным вынашиванием ребенка в реальности, а также семейным воспитанием детей. Нет, конечно, дети погружались в капсулы каждый день, особенно пока родители были на работе, чтобы проходить традиционное обучение, но даже при этом они поначалу попадали в специальные обучающие миры для детей эквитов и сенаторов, дабы не подвергататься разлагающему воздействию привиллегированных классов сервов и лузоров в столь раннем возрасте. Столь жесткое ограничение тем не менее давало свои плоды, эквиты очень гордились своим служением обществу и приносимой ему жертвой, и честно служили интересам Табулы Раса.

Другим ограничением эквитов было то, что хотя они и сдавали экзамен по окончанию обучения, его результаты никак не могли повлиять на их класс. Эквиты были наследственным классом. Старший сын и старшая дочь пары эквитов, а при необходимости и их вторые дети также становились эквитами и несли свой долг перед обществом. Нет, в принципе, молодые люди могли отказаться, и из уважения к их предкам, автоматически получали высший статус дорминаторов, но это было неслыханным позором, и имя отрекшихся навсегда вычеркивалось из анналов семей, хранивших столетия предков, честно служивших обществу. Так что отречения были необычайной редкостью.

В качестве компенсации за жертву старших, остальные дети эквитов никогда не становились сервами, а автоматически переходили в класс эвокатов. В Игре они как и в реальности занимали административные должности мэров городов, правителей провинций, герцогов, королей, президентов, а куда чаще крупных администраторов, высших офицеров и работников секретных служб разнообразных государственных мини-образований виртуальных миров от гордых независимых игровых республик, с вышитыми на кухонном столе флагами, до занимающих целые континенты игровых империй. В случае призыва в реальность, они становились офицерами эвокатов, а женщины-наследницы эквитов, тот случай, когда эвокатами становились женщины, либо также становились офицерами эвокатов, либо брали на себя иную организационную работу связанную с пробужденными эвокатами и спанерами.

Ну, и наконец, наиболее лишенный привиллегий класс фамилиаров, доверенных слуг народа, были сенаторы. Так же как и эквиты, связанные семейным способом наследования класса и рождения и воспитания детей, сенаторы тоже проходили начальное образование в специально выделенных мирах. Затем, молодые сенаторы вместе с эвокатами проходили обучение в виртуальных университетах, и имели некоторое время, которое могли провести в игре. С наступлением полного совершеннолетия в 30 лет, или раньше, если того требовали обстоятельства или так решали их родители, будущие сенаторы выходили из Игры в реальность и впрягались в управление семейными доменами. На игру, после этого, времени у них обычно просто не хватало, а глава рода – Консул и член Совета Двадцати Шести, отвечавшего за все ключевые вопросы поддержания Игры во всей Табуле Раса вообще не имел права входить в Игру, разве что в посмертии, присоединяясь к Совету Бессмертных.

Вот такое вот социальное устройство. По крайней мере так, как это излагалось Велии в школе.

К слову, предмет горячего спора эквиты Велии и ее подчиненных-сервов был как раз молодой сенатор Люций Корнелий Секст, адмирал флотилии и сын Консула Корнелия Квинта.

– Если надо, пойду и буду снова обьяснять, – ответила Велия.

– Кстати, а если не забудешь приодеться попривлекательнее, – добавил Аквилий с жеманным смешком, – то шансов, что он тебя выслушает, будет куда больше. Конечно, до моей аватары тебе далеко, но…

Тут он сложил губы бантиком и полуодобрительно, в стиле «Ты тоже ничего…», покачал головой. Вообще-то, закон строго охранял тайну персонажа. Никто в реальности не имел права знать, кем является тот или иной актор в Игре, но Аквилий сам любил упоминать, что является в Игре некоей, не будем называть имен, известной красавицей и «роковой женщиной», вокруг которой постоянно вьются ухажеры, готовые на все за благосклонный взгляд предмета их мечтаний, то есть, красавицы-Аквилия. А на вопрос Велии «Сдались тебе эти козлы?», он лишь поджимал губки и высокомерно отвечал: «Я просто так себя вижу!»

Впрочем, усмехнулась Велия, пентэйская любовь ее подчиненных-сервов ее не касается, а насчет красоты Аквилия в Игре… ну-ну. Это в реальности она «серая мышка» в форменной юбке с волосами, собранными в конский хвост на затылке, а в Игре… Будучи в Игре эльфийкой с прокачанной до трехсотого уровня привлекательностью для мужского пола, она очень свысока оценивала похвальбу серва. «Однако, мысль верная,» – заметила она про себя. Надо будет поприхорашиваться перед попыткой.

Вообще-то он выбрала эльфийскую расу в далеком детстве, причем совершенно случайно. Ее мать, а эквитов растили в семье, и Велия хорошо знала свою мать, упомянула, что она сама была эльфийкой. Ну, и Велия тоже решила выбрать «как мама». Потом оказалось, что просто быть эльфийкой, еще не гарантирует популярности у других детей, а часто и наоборот. Так что, к подростковому возрасту Велия начала качать популярность у мужского пола. Накачала на свою голову, и не только голову, и обнаружила, что от нее одни неприятности.