Текст книги "Сверхчувствительная натура. Как преуспеть в безумном мире"

Автор книги: Элейн Эйрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Границы

Идея границ явно тесно связана с «убежищами». Границы должны быть проницаемыми, пропускающими то, что вам надо, и задерживающими то, чего вы не хотите. Вам вряд ли желательно постоянно отгораживаться от всех без разбору и в то же время хочется сдерживать любые порывы слиться с окружением. Даже если поначалу в таком «слиянии» обнаружатся свои плюсы, то их хватит ненадолго – вы утратите всю свою независимость.

Многие СЧЛ говорят мне, что основную проблему для них представляют нечеткие границы: вовлеченность в ситуации, которые на самом деле их не касаются, стрессы, вызванные слишком большим количеством людей, способность наговорить лишнего, погрязнуть в чужих проблемах, слишком быстро перейти к чересчур близким отношениям с неподходящими людьми.

В этом вопросе есть одно непреложное правило: границы создаются практикой!Ваша цель – создание полезных границ. Это ваше право, ваша обязанность, ваш главный источник достоинства. Но не впадайте в стрессовое состояние, допустив промах, – просто обратите внимание на уроки, которые вы усвоили с его помощью.

Помимо всех прочих причин, разумные границы нужны еще и для того, чтобы отгородиться от раздражителей после того, как вы получили все, что могли. Я знакома с несколькими СЧЛ (в том числе с теми, кто вырос в жилом комплексе перенаселенного города), умеющими по своему желанию отключаться почти от любой нервотрепки в своем окружении. Довольно ценный навык. Ключевое выражение здесь – «по своему желанию». Я не имею в виду непроизвольную диссоциацию или «абстрагирование». Речь о том, чтобы по своему выбору перестать слышать голоса и другие звуки окружающего мира или по крайней мере снизить их влияние на вас.

Итак, хотите потренироваться? Сядьте возле радиоприемника. Представьте, что вы окружены некой преградой, которая задерживает то, что вам не требуется. Возможно, эта преграда – свет, энергия или присутствие надежного защитника. Затем включите радио, но не вдумывайтесь в смысл слов, которые слышите. Скорее всего, вы не перестанете слышать слова, главное – не вникать в них. Спустя некоторое время выключите радио и подумайте об этом опыте. Вам удалось дать себе разрешение отключиться от радиопередачи? Вы почувствовали свои границы? Если нет, когда-нибудь потренируйтесь снова. Результат наверняка улучшится.

Сигналы, подаваемые младенцем (организмом)

1. Пожалуйста, не вынуждай меня терпеть нагрузку, превосходящую ту, которую я способен выдержать. Когда ты так поступаешь, я становлюсь беспомощным, это сильно ранит меня. Очень прошу, защити меня!

2. Таким я уродился, поэтому измениться не смогу. Знаю, порой тебе кажется, что я стал таким в результате каких-то ужасных событий или по крайней мере изменился к худшему, но в таком случае тебе следовало бы проявлять больше сочувствия ко мне. Потому что я, так или иначе, ничего не могу поделать. Как бы там ни было, не вини меня за то, что я такой, какой есть.

3. На самом деле я замечательный: благодаря мне твои ощущения становятся гораздо глубже. Я часть лучшего, что есть в тебе.

4. Почаще обращай на меня внимание, заботься обо мне всякий раз, когда сможешь, а когда не сможешь, я поверю, что ты по крайней мере пытаешься выкроить для меня время, и мне не придется этого долго ждать.

5. Если тебе приходится заставлять меня ждать возможности отдохнуть, пожалуйста, ласково спроси, в порядке ли я. Если ты будешь сердиться и заставлять меня что-то делать силой, я расстроюсь и разволнуюсь.

6. Не слушай тех, кто уверяет, что ты балуешь меня. Ты меня знаешь, тебе и решать. Да, иногда лучше дать мне выплакаться в одиночестве и уснуть. Но доверяй своей интуиции. Порой ты сам понимаешь, что я слишком встревожен, значит, меня нельзя оставлять одного. Мне действительно требуется много внимания, заботы и порядка, но избаловать меня не так-то просто.

7. Когда я обессилен, мне нужен сон. Даже если тебе кажется, что я совершенно не хочу спать. Мне важен строгий распорядок и спокойный ритуал отхода ко сну. В противном случае я буду ворочаться в постели без сна целыми часами. Мне надо проводить в постели много времени, даже если я просто лежу и не сплю. Иногда мне требуется прилечь в разгар дня. Пожалуйста, разреши мне сделать это.

8. Постарайся получше узнать меня. Например, в шумных ресторанах я чувствую себя глупо – как вообще кто-то может питаться в таких заведениях? К подобным вещам у меня свое отношение, о котором я могу подолгу рассказывать.

9. Последи за тем, чтобы простыми были и мои игрушки, и моя жизнь. Не води меня на вечеринки чаще одного раза в неделю.

10. Со временем я могу привыкнуть к чему угодно, но внезапные перемены выношу с трудом. Пожалуйста, учитывай это, даже если все окружающие относятся к переменам легко, и ты не хочешь отставать от них. Разреши мнене спешить.

11. Но я вовсе не хочу, чтобы ты нянчился со мной. И в особенности не хочу, чтобы ты считал меня больным или слабым. Я на редкость умен и силен – по-своему. И совсем не желаю, чтобы ты хлопотал надо мной и целыми днями беспокоился за меня или оправдывался мною. Я не хочу, чтобы меня считали помехой для тебя или для окружающих. И главное – я рассчитываю, что ты, взрослый человек, во всем разберешься и со всем справишься.

12. Пожалуйста, не пренебрегай мною. Люби меня!

13. Я хочу нравиться тебе. Таким, какой я есть.

Работа с изученным материалом. Получение первого совета от вашего младенца (организма)

Выберите время, когда вы никуда не спешите и вам никто не помешает, когда настроение ровное и вы не прочь заняться исследованиями самого себя. Дальнейшее может вызвать сильные чувства, поэтому, если они возникнут, сбавьте темп или просто остановитесь. Кроме того, осуществить дальнейшее может оказаться непросто из-за сопротивления, заставляющего мысли блуждать, а тело – ощущать дискомфорт или сонливость. Все перечисленное естественно и нормально. Попробуйте выполнять указания понемногу, за несколько раз и по достоинству оценивать происходящее.

Часть I

Сначала прочитайте (если понадобится, то и не один раз) все нижеследующие указания, чтобы потом выполнять их, по возможности не заглядывая в книгу.

1. Свернитесь клубочком или лягте на живот или на спину – словом, найдите позу, которую считаете удобной.

2. Перейдите от мыслей, исходящих из головы, к чувствам и эмоциям, исходящим из вашего тела, как у младенца. Чтобы было проще справиться с этой задачей, целых 3 минуты предельно внимательно следите за дыханием, дышите центром тела, животом.

3. После наблюдения за дыханием станьте младенцем. Даже если вам кажется, что того времени вы не помните, тело вспомнит его само. Начните с образов природы – вроде тех, с которых началась эта глава. Что вы видите – преимущественно ясный день или грозу?

Или же начните со своих самых ранних осознанных воспоминаний, даже если они относятся к вашему более старшему возрасту. Побудьте младенцем, наделенным пониманием ребенка постарше. Например, этот слегка подросший малыш может считать, что не стоит плачем звать на помощь. Лучше быть одному.

4. Особенно четко осознавайте, что вы сверхчувствительный младенец.

5. Осознайте, в чем вы особенно нуждаетесь.

Часть II

А теперь (или в какой-либо другой раз), как и при работе с предыдущими упражнениями, сначала прочитайте все указания, чтобы не возвращаться к ним снова и не отвлекаться.

1. Представьте себе на редкость красивого ребенка 6 недель от роду. По-настоящему крошечного малютку. Восхищенно полюбуйтесь его нежностью и хрупкостью. Обратите внимание: вы готовы почти на все, чтобы защитить этого малыша.

2. Теперь осознайте, что это чудесное дитя – ваше «Я», ваш младенец (организм). Даже если этот ребенок выглядит похожим на того, которого вы недавно видели в действительности, он рожден вашим воображением.

3. Теперь понаблюдайте, как малыш (ваше «Я») начинает хныкать и беспокоиться – что-то случилось. Спросите его: «Что я могу сделать для тебя?» И внимательно выслушайте ответ – это будет говорить ваш младенец (организм).

Не беспокойтесь о том, что вы «все это выдумали». Конечно, выдумали, но в процессе создания этой «выдумки» принял участие и ваш младенец (организм).

4. Ответьте малышу, вступите с ним в диалог. Если вы предвидите трудности с удовлетворением его потребностей, поговорите об этом. Если сожалеете о чем-либо, извинитесь. Если сердитесь или вам грустно, эти подробности отношений с младенцем тоже полезно знать.

5. Без колебаний снова и снова выполняйте любую часть упражнения, как здесь описано или как-то по-другому: например, в следующий раз просто откройте мысли своему младенцу (организму), каким бы ни был его возраст и в какой бы обстановке он ни появился.

Глава 4
Переосмысление детства и подросткового возраста
Как стать самому себе родителем

В этой главе мы начнем заниматься рефреймингом, переосмыслением вашего детства. Читая о типичных переживаниях сверхчувствительных детей, вы наверняка заметите, что к вам возвращаются воспоминания о собственном детстве. Но теперь вы видите их по-новому, сквозь призму вновь обретенных знаний о своей характерной черте.

Этот опыт имеет значение. Как и в случае с растением, особенности семечка, упавшего в почву – ваш врожденный характер, – только часть истории. Качество почвы, вода и солнце также влияют на развитие растения, которое теперь представляет собою вас. Если условия развития неблагоприятны, листья, цветы и плоды вряд ли сумеют появиться. Аналогично этому и вы в детстве вряд ли демонстрировали свою сверхчувствительность, если для выживания требовалось совсем иное поведение.

В ходе исследований я обнаружила две «разновидности» СЧЛ. Одни с трудом признавались, что ощущают подавленность и тревожность, другие почти не упоминали об этих чувствах. Разница между этими двумя группами была очевидна. Позднее я обнаружила, что почти у всех подавленных и тревожных СЧЛ было трудное детство. В отличие от них не-СЧЛ с трудным детством не выказывали подобной подавленности и тревожности, как и СЧЛ, детство которых прошло благополучно. Важно, чтобы ни мы, ни широкая публика не путали сверхчувствительность с невротизмом, к которому относятся отдельные типы острой тревожности, подавленности, болезненной привязанности, избегания близости, обычно возникающие в результате трудного детства. Да, некоторым из нас пришлось справляться и со сверхчувствительностью, и с невротизмом, но это не одно и то же. Эта путаница с невротизмом, сверхчувствительностью и последствиями детской травмы – одна из причин некоторых негативных стереотипов, связанных с СЧЛ, предполагающих, что мы по своей природе тревожны, депрессивны и т. п. Так давайте все вместе попробуем во всем разобраться.

В целом ясно, почему трудное детство способно наложить на СЧЛ более глубокий отпечаток, чем на не-СЧЛ.

СЧЛ с самого начала склонны замечать все детали и все возможные последствия опасного опыта, но это влияние детства легко недооценить, поскольку слишком много важных событий происходит еще до того, как мы обретаем способность их запоминать. Мало того, когда-то нечто важное просто вызвало чересчур сильный стресс и потому было умышленно забыто. Если тот, кто заботился о вас, был недовольным или опасным, ваше сознание погребло в глубинах эту информацию, слишком страшную, чтобы признать ее существование, а ваше подсознание сформировало выраженную недоверчивость.

Хорошая новость заключается в том, что над любыми негативными эффектами можно с успехом поработать. Я встречала СЧЛ, которые так и поступили, избавившись в итоге от большей части подавленности и тревожности, но этот процесс занимает немало времени.

Однако даже если вы имели чудесное детство, все равно быть сверхчувствительным нелегко. Вы чувствовали себя не таким, как все. Ваши родители и учителя, даже превосходные в большинстве отношений, вряд ли знали, как обращаться со сверхчувствительным ребенком. Информации об этой характерной черте попросту не существовало, поэтому многие прилагали старания, чтобы сделать вас «нормальным», привести в соответствие с неким идеалом.

И, наконец, последнее, что надо запомнить: сверхчувствительность у девочек весьма отличается от сверхчувствительности у мальчиков. В этой главе я часто буду делать отступления, указывать, как, скорее всего, формировался ваш опыт в зависимости от вашей половой принадлежности.

Марша, умная необщительная девочка

Со сверхчувствительной 60-летней Маршей мы встречались на сеансах психотерапии в течение нескольких лет, надеясь хотя бы отчасти разобраться в ее «компульсивности». В свои 40 с небольшим она стала поэтессой и фотографом и к 60 годам сумела приобрести значительный авторитет.

Ее история отчасти печальна, однако в целом ее родители действовали в ее интересах. Марша сумела поладить со своим прошлым и продолжать учиться на его примере – как внутренне, так и посредством своего искусства. Думаю, если бы сегодня ее спросили, счастлива ли она, ответ был бы утвердительным, но важнее всего неуклонное возрастание ее мудрости.

Марша была младшей из шести детей родителей-иммигрантов, старающихся свести концы с концами в маленьком городке на Среднем Западе. Старшие сестры Марши помнили, как плакала их мать, узнавая об очередной беременности. Тетки Марши вспоминают, что ее мать, их сестра, страдала глубокой депрессией. Но у самой Марши не сохранилось воспоминаний о том, чтобы горе, подавленность, усталость или безысходность лишили ее мать энергии. Она была безукоризненной немецкой домохозяйкой и набожной прихожанкой. Жизнь отца Марши тоже сводилась к «работе, еде, сну».

Их дети не чувствовали себя нелюбимыми. Родителям просто не хватало времени, сил и денег на выражение привязанности, беседы, поездки на каникулах, помощь с уроками, мудрые наставления и даже на подарки. Выводок из шести цыплят, как порой Марша называла себя и других детей, рос преимущественно сам по себе.

Из трех разновидностей привязанности, о которых вы прочли в предыдущей главе, – надежной, тревожной и избегающей – раннее детство Марши потребовало от нее последней. Ей пришлось смириться с ролью ребенка, который никому не нужен и старается доставлять окружающим как можно меньше хлопот.

Маленькая сверхчувствительная Марша в постели с большими чудовищами

В первые два года жизни Марше пришлось спать в одной постели с тремя старшими братьями. Увы, они, как порой делают дети в отсутствие присмотра, пользовались младшей сестрой для сексуальных опытов. Через два года ее переселили в комнату сестер. Все, что ей помнится: «Наконец-то я стала чувствовать себя немного спокойнее по ночам». Однако она оставалась жертвой жестоких, откровенных сексуальных домогательств одного из старших братьев, пока ей не исполнилось 12 лет.

Родители Марши ничего не замечали, а она твердо верила: если выдаст братьев, отец убьет их. Убийства были обычным явлением. Они казались вполне возможными. Марша вспоминала, как ошеломляло ее то, что на заднем дворе регулярно резали кур, но еще сильнее – привычная черствость, с которой воспринимали эту жизненную необходимость окружающие. В том, что детей своей семьи она сравнивала с выводком цыплят, есть дополнительный смысл.

Братья не только приставали к Марше с сексуальными домогательствами, но и любили дразнить и пугать ее. По сути, они относились к младшей сестре, как к принадлежащей им игрушке. Не раз ее доводили до обмороков, вызванных страхом. (Из СЧЛ получаются отличные мишени, ведь мы остро реагируем буквально на все.) Но нет худа без добра. В роли живой игрушки старших братьев Марша сумела попутешествовать и изведать вкус свободы, недоступный большинству девочек в те времена. Братья, наделенные жесткостью и независимостью, которые Марша предпочитала пассивности матери и сестер, стали для нее образцами для подражания, и это был в некотором роде ценный опыт для сверхчувствительной девочки.

Самые близкие отношения у Марши сложились со старшей сестрой, но та умерла, когда Марше было 13 лет. Она помнит, как лежала в родительской кровати, смотрела в пустоту и ждала вестей о сестре. Ее предупредили: если родители не позвонят через час, значит, сестра умерла. Марша вспоминает, как прошел час, она взяла книгу и снова принялась читать. Случившееся стало для нее еще одним уроком «непривязанности».

Марша – фея-крошка, Марша в курятнике

Первое, что помнит Марша, – как она лежала голая в лучах солнечного света, наблюдала за танцующими на свету пылинками и замирала от восторга; это воспоминание о ее сверхчувствительности как источнике радости. Таковой сверхчувствительность остается на протяжении всей ее жизни, особенно теперь, когда она может выразить себя в искусстве.

Обратите внимание: в первом воспоминании Марши нет ни одного человека. Точно так же ее стихи и фотографии посвящены не людям, а предметам. Марша часто фотографирует дома с закрытыми окнами и дверями. Призрачная пустота некоторых ее работ побуждает нас обратиться к личному опыту, особенно это касается тех зрителей, кого детство научило избегать близких отношений.

На одном снимке, сделанном в то время, когда Марша проходила курс психотерапии, на переднем плане взяты в фокус домашние куры. (Вспомним, что значили куры для Марши.) Менее четко видна дверца курятника – сетка на деревянной раме. И совсем размыта на фоне темного дверного проема курятника призрачная стайка оборванных ребятишек. Еще один важный образ в ее искусстве явился из мечтаний об умной и сердитой маленькой фее, которая жила в тайном саду и никого туда не пускала.

Марша компульсивно злоупотребляла едой, спиртным и различными препаратами – в количествах, граничащих с избыточными. Однако она была слишком умна, чтобы утратить рассудок, наделена развитой практической сметкой и коэффициентом интеллекта (IQ), превышающим 135. В одном сновидении она везла в коляске изнуренного голодом, рассерженного младенца через банкетный зал, полный еды, но младенец отказывался от всех предлагаемых блюд. Мы выяснили, что он отчаянно изголодался по любви и вниманию. Как голодные куры, мы хватаем что попало, если нам не дают пищи, в которой мы нуждаемся.

СЧЛ и привязанность

Из предыдущих глав мы узнали о том, как важна ваша привязанность к своему опекуну, как правило, к матери. Ненадежная привязанность налагает отпечаток на всю жизнь, если уже во взрослом возрасте ее не вытесняет необычно надежная привязанность к кому-то другому, например к партнеру, или чувства, возникшие во время длительного курса психотерапии. Увы, далекие от терапии отношения порой не выдерживают столкновения с укоренившимся еще в детстве чувством незащищенности (избеганием близости или компульсивным стремлением к слиянию и боязнью оказаться отвергнутым). Кроме того, когда выходишь в мир, подсознательно надеясь отыскать в нем долгожданную защищенность, но, не имея обширного опыта в том, что ищешь, зачастую повторяешь одни и те же ошибки, выбираешь людей все того же знакомого типа, рядом с которыми чувствуешь себя незащищенным.

Я обнаружила у большего числа СЧЛ в отличие от не-СЧЛ некоторую склонность демонстрировать во взрослом возрасте один из сценариев ненадежной привязанности, однако это еще не значит, что такую ситуацию создает сверхчувствительность. Вероятно, эти результаты отражают то, что сверхчувствительный ребенок лучше осознаёт малозаметные сигналы в любых взаимоотношениях.

Один из самых важных для нас, СЧЛ, уроков об окружающих – стоит ли ожидать помощи при перевозбуждении или избыточной дозе нервозности. Уроком становится каждый день.

В своем «Дневнике младенца» (о нем рассказывалось во главе 2) Штерн приводит в пример «дуэт лиц» матери и воображаемого Джои. Мама воркует, приближает лицо к малышу, затем отстраняется; Джои улыбается, смеется, поощряет игру, которая в конце концов становится излишне интенсивной. В такие моменты явного перевозбуждения воображаемый Джои Штерна прерывает зрительный контакт, отворачивается, чтобы прекратить все увеличивающееся возбуждение. Для описания этого «дуэта лиц» Штерн вновь прибегает к аналогии с погодой, в которой мать – ветер, играющий над ребенком, так что, когда Джои испытывает перегрузку, Штерн описывает ее в дневнике так:

«Ее следующий порыв устремляется ко мне, взметая пространство и звук. Он налетает. Захлестывает меня. Я стараюсь выдержать его силу, угнаться за ним, но он встряхивает меня раз, другой. Я содрогаюсь. Мое тело цепенеет. Я в растерянности. Потом я отклоняюсь. Поворачиваюсь к ветру спиной. И погружаюсь в тихие воды совсем один».

Все это вам уже знакомо: Джои пытается достичь оптимального уровня возбуждения, описанного в главе 1. Опекуны младенцев обычно чувствуют это. Когда малыш беспокоится или скучает, они затевают игры вроде «дуэта лиц» или других, более возбуждающих, – корчат гримасы, тянутся к ребенку, приговаривая: «Поймаю-поймаю!» Восторженные вспышки смеха – лучшая награда для взрослого. Может возникнуть ощущение, что доведение до предела полезно, так как благодаря ему ребенок приобретает уверенность и гибкость. Но, когда малыш выказывает признаки стресса, большинство взрослых останавливаются.

А теперь обратимся к нашему воображаемому сверхчувствительному Джесси. «Дуэт лиц» с его участием проходит почти так же, разве что тише и с меньшей продолжительностью. Мама Джесси регулирует игру, чтобы не выводить малыша за пределы его зоны комфорта.

А что происходит в тех случаях, когда ту же игру заводят с Джесси другие люди? Что если «дуэт лиц» с участием старшей сестры или дедушки получается более интенсивным? И когда Джесси отводит взгляд, чтобы дать себе передышку, его сестра придвигается так, что они вновь оказываются лицом к лицу? Или заставляет Джесси повернуться к ней?

Возможно, Джесси закрывает глаза.

Возможно, его сестра приближает губы к уху Джесси и визжит.

Возможно, дедушка щекочет Джесси или несколько раз подбрасывает вверх.

Джесси теряет всякий контроль над уровнем своего страха. И каждый его возглас встречается объяснением: «Видите? Ему нравится, нравится, он просто немного напугался».