Текст книги "Дочь воина. Невеста воина. Дилогия"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

История одиннадцатая, невинностьпотерятельная

Шоданар представлял собой палаточный городок среди довольно густого парка. То тут, то там были разбросаны палатки различных форм и размеров, а вот арены, большие и маленькие, располагались уже на площади. На одних шли состязания, на других – тренировки и вокруг ходили, бродили, беседовали, сидели, ели, отдыхали в тени деревьев – воины! А если точнее, то горы, горы, и горы тренированного мяса! Воины были разные и явно из разных мест, потому как варьировался не только цвет глаз и волос, но и кожи. Черные, желтоватые, загорелые бронзовые, красноватые, чуть зеленоватые, с едва заметным голубым оттенком – и все это воины. Причем разной степени мускулистости, но в качестве основной характеристики можно было указать – чересчур. А еще чересчур подчеркнутым было их внимание. Они не просто смотрели, они неотрывно следили за каждым моим шагом с самого момента моего появления. Словно дикие звери чуть подбирались, будто готовы напасть вот сей же миг! Появилось желание развернуться и сбежать подальше! Очень-очень быстро сбежать! А потом я заметила, что, увидев мой браслет, воины переставали вести себя агрессивно, но не переставали смотреть. И вскоре я поняла, почему.

Все дело в том, что поначалу я видела только воинов… а от них было сложно взгляд оторвать, и не сразу заметила, что присутствовали в Шоданаре и дамы. Вот только серые, чуть сгорбленные и опустившие глаза долу девушки как-то не особо и бросались в глаза. Когда я увидела первую пару представительниц прекрасного пола, даже остановилась от удивления. Кстати, девчушки ходили или парами, или по трое – и только я в гордом одиночестве. Так вот эти две шли под руку, чуть сгорбившись, головы опущены, но так и стреляли глазками, глупо хихикая… Это у них променад такой?

– Смотри, – вдруг прошептала одна из них, – како-о-ой!

В общем, обычные бабские разговоры. Мы с Микой так тоже делаем, скрывать не буду, но при этом хочется верить, что так по-идиотски мы не выглядим! И я поторопилась отойти подальше, туда, где девушек не наблюдалось.

А не наблюдалось их ближе к аренам. Не было видно ни одной и у круглой, огороженной деревянными перилами арены, что стояла чуть в отдалении. Туда я и направилась, решив посмотреть на состязание и заодно чуть собраться с мыслями. Потому как взгляды отовсюду не просто нервировали, они давили так, что я уже дышала с трудом, а сердце собиралось проделать дыру в грудной клетке… явно, чтобы смыться подальше, раз у хозяйки на это мозгов не хватило.

Когда подошла ближе, расслышала звук скрещивающейся стали – там дрались на мечах. На сам бой я и смотрела, подходя ближе и отмечая краем зрения, что зрителей тут было всего двое, причем оба – мускулистые и светловолосые воины. Третьей стала я.

Подойдя, я оперлась о перила и начала следить за схваткой. Воины были одного вида, ну или породы, не знаю, как у них тут это обзывается. Оба загорелые, почти бронзовые, оба светловолосые, оба с синими глазами. Как братья, но строение черепов разное, следовательно, родственные связи отметаем. И дрались-то как! Пожалуй, мастер Лоджен был бы посрамлен, как и большинство наших мастеров. Подобной техники я еще не видела, однако сложность и выверенность их действий наталкивала на размышления о том, что столь сложная методика ведения сражения сначала должна была изучаться в теории.

И я увлеченно смотрела на бой, отметив тот факт, что воины по силе равны. Равные выпады, виртуозные блоки, отработанные атаки. Было заметно, что состязаются они не в первый раз, каждый досконально знал противника и часто предугадывал его действия. А потому примерно минут через двадцать мне стало скучно. Скучно настолько, что я решила осмотреться и…

И это стало моей фатальной ошибкой!

Он стоял напротив, по ту сторону арены, небрежно опираясь на окружающее арену заграждение. Точнее даже не так – ОН стоял напротив. Высокий, очень высокий рост, загорелое сильное тело, в котором именно чувствовалась сила и какая-то странная уверенность, что словно окружала его фигуру. Светлые, чуть золотистые волосы, лицо с высокими скулами, крупный нос, сжатые губы. И глаза… Ярко-синие глаза, чей немигающий взор вдруг затмил для меня весь мир.

В какой-то момент поняла, что перестала дышать…

В тот миг у меня возникло странное ощущение, что я дышу им. Что я вижу только его… Что весь мир, даже не только Иристан, а именно весь мир сузился до тар-эна, который был от меня шагах в пятидесяти, но ощущение такое, что, стоит протянуть руку, и коснусь… его коснусь. И от одной этой мысли накатила такая волна эмоций, от которой меня буквально чуть не снесло, а ноги предательски попытались взять тайм-аут. Едва устояла… и то благодаря перилам. Я никогда не испытывала ничего подобного. Никогда! Перед глазами все плыло, и четко я сейчас видела лишь этого воина… Его, и только его… И я смотрела в его глаза, ярко-синие глаза, которые не отрываясь взирали на меня…

Очень медленно до моего сознания доплыла мысль, что все это время, пока я столь восторженно смотрела на этого воина, он тоже смотрел на меня! Он все видел!

Стоп!

Я резко отвернулась, пытаясь угомонить взбушевавшиеся гормоны. А они бушевали так, что этот палаточный лесок перед глазами ходуном ходил. И ладно бы только Шоданар! У меня как безумное колотилось сердце, вместо уже испытанного с Эдом тепла по внутренней стороне бедер там сейчас буйствовал практически пожар, а дышать я все еще пыталась нормально, но ощущение такое, что только что сдавала кросс на короткую дистанцию и победила всех, причем два раза!

– Ох, Кира, что ты творишь? – прошептала я, пытаясь обрести контроль над телом.

Вроде помогло. Или не помогло, так как ноги совершили подлое предательство и я медленно сползла на траву. Села, наплевав на окружающих, обняла колени руками и задумалась.

Нет, вот как раз думать тут и нечего – отличный экземпляр для лишения невинности. Вон как меня накрыло – никогда не подозревала, что гормоны способны такое творить с моим телом. Но, с другой стороны, мама сказала – найти воина победнее и послабее, а она зря говорить не будет. Ну, с «послабее» – это пролет, там такая мускулатура, что он тут и за звание сильнейшего побороться может, но, может, он хотя бы бедный? Пытаюсь вспомнить, что было надето на этот образчик, посрамивший бы и секс-андроидов с их парой тысяч способов удовольствия. И не помню! Вот его обнаженные плечи, плиты литых мускулов на груди… глаза, в конце концов, уж вряд ли забуду, а в чем он одет?!

– Киран, возьми себя в руки! – очередной отданный шепотом приказ.

Так, а потом я сообразила, что никакого нагрудного висяка у него не было, как, например, у Нрого или папандра, значит, это не вождь или хассар. Нужно посмотреть еще раз. Нужно, Кира, нужно. А главное, очень хочется. Безумно хочется. Я просто понять не могла, что со мной происходит.

Осторожно поднялась, отряхнула серые хламиды, выпрямилась, повернулась и… издала разочарованный стон – его там не было!

Эти двое клоунов продолжали свою тренировку, еще пара-тройка воинов лениво за схваткой следили, бросая на меня странные взгляды, а того самого синеглазого возбудителя всей моей женской сущности не было!

– Вот атом нестабильный!

Я вцепилась в перила, проклиная себя, свои гормоны и тот факт, что я упустила единственного мужика, к которому меня реально потянуло! Да мне никто и никогда так не нравился. Я даже в любовь с первого взгляда была готова поверить! И вот где его сейчас искать?! А время у меня ограниченно, между прочим! Пальцы стиснули перила так, что даже побелели…

И тут…

Широкие, сильные руки скользнули по моим запястьям, накрывая вмиг ослабевшие ладони, а потом я услышала низкий, чуть хрипловатый голос, от которого ноги… да достали они со своими тайм-аутами!

– Женщина не должна так открыто демонстрировать желание, – произнес этот самый возбуждающий голос.

Я на автопилоте ответила:

– Мужик, я тебя еще даже не знаю, а уже что-то должна?

Он усмехнулся, и я скорее ощутила этот смешок, чем услышала, а сердце опять брало низкий старт, ужасая меня страшной мыслью: «Я что, на всех воинов так реагирую?» – и из-за его грохота я с трудом расслышала продолжение диалога:

– Женщина, все традиции Иристана имеют причину быть. Ты пришла сюда, не научившись сдерживать эмоции. Ты ходишь с гордо поднятой головой, имея наглость смотреть в глаза воинам. Ты позволила себе испытать желание такой силы, что его ощутили окружающие. Браслет дакха защищает тебя, но лишь до определенной границы. Ты ее перешла.

Как я уже сказала, я слушала внимательно, но слышала с трудом. Руки… его руки, накрывающие мои ладони, стали словно источником какого-то зажигающего все мое тело огня. Этот огонь расходился по всему телу волнами, плескался по венам, а там, внизу живота, превращался в дикий пожар все разгорающегося желания. И у меня уже ныл живот, практически болел, и я даже догадывалась, чего, собственно, живот сейчас хочет.

– Ты не слушаешь меня, – заметил невидимый собеседник.

– С-с-слушаю, – ответила я, заметив, что теперь на нас смотрели даже те двое, что пытались соревноваться, – ты говорил о границах… И я там чего-то нарушила…

Он усмехнулся снова, а затем мягко, но властно развернул меня к себе.

И я опять перестала дышать. Потому что это был тот самый синеглазый тар-эн! Это был ОН! Только вблизи он оказался еще более потрясным! И все… ноги с их тайм-аутом, благо силы у мужика немерено, поддержал, руки, безвольно повисшие, дыхание шумное и прерывистое… ну хоть вернулось, и на том спасибо, и грохот сердца, который, наверное, теперь слышали все.

А потом воин улыбнулся… я опять дышать перестала. А этот образчик мужской притягательности произнес:

– Сила твоего желания велика.

И его вторая рука тоже скользнула на мою талию, уже как-то по-хозяйски. Плевать. У меня не было сил даже на моральное сопротивление самой себе, не о говоря о физическом сопротивлении его действиям. А действия были – его правая ладонь осторожно двинулась вверх от моей талии и коснулась лица. Нежное, такое бесконечно нежное прикосновение пальцами к моей щеке – и меня уже можно было выносить! Ноги не держали, тело плавилось, самоконтроль летел ко всем бракованным навигаторам!

– Самое время спасти глупую несдержанную женщину, – чуть растягивая слова, произнес герой моего гормонального бунта. – Идем.

– Спасти?! – не поняла я. – От чего?

– От воинов, коих ты возжелала, – уточнил он так, словно произнес что-то само собой разумеющееся.

– Воинов? – переспросила я и выдохнула: – Да кому нужны эти перекачанные груды тренированного мяса?

На властном лице промелькнуло уже очень знакомое мне выражение удивленного недоумения. Несколько мгновений светловолосый тар-эн внимательно смотрел на меня, затем произнес утвердительно:

– Но ты испытываешь желание.

Он что, издевается?!

– Наглая ложь, – простонала я, не отрывая от него голодного взгляда.

Воин почему-то вновь улыбнулся. А я думала о том, что влюбилась с первого взгляда. Влюбилась в эти глаза – ярко-синие, как летнее небо, в эту добрую, чуть покровительственную улыбку, в тепло его прикосновений. А больше всего в его «спасти глупую несдержанную женщину». С самого моего знакомства с папандром и его планеткой никто, ни один человек, кроме Наски, не хотел меня спасти… Всем на меня было наплевать, даже, казалось бы, вменяемому Нрого, а тут… И я смотрела на синеглазого воина, чувствуя, как не просто таю – сгораю от одного его присутствия.

Тар-эн вдруг чуть нагнулся, светлые пряди упали на мое лицо, и это усилило и так немалое возбуждение.

– Остановись, женщина. Запах твоего желания, – прошептал воин у самых моих губ, – сейчас на расстоянии двухсот шагов ощущают все те, для кого ты с подветренной стороны. Сила желания, женщина, – это та граница, которую ты перешла. Воины теряют контроль, и браслет дакха уже не защитит.

О чем он? Теперь недоумение явно отражалось на моем лице.

– Идем, – произнес воин, все так же склонившись надо мной, – единственный вариант тебя спасти – просто вывести с территории Шоданара.

Его слова, как осенние листья, кружась, опустились на озеро моего сознания…

– Спасти меня? – шепотом переспросила я.

– Да, – он произнес это на выдохе, и это вообще было так… ну так…

– Нет, – простонала вконец сраженная я.

– Нет? – переспросил он.

– Не надо спасать, – бракованный двигатель, что я несу. – Не надо, я… я так еще никого не хотела, как тебя сейчас…

Сказала. Потом до меня дошло, ЧТО я сказала. Потом жар опалил все лицо, и есть подозрение, что я сейчас красная как рак, и тоналка не спасает.

А воин улыбался. Смотрел на меня и просто улыбался… вот только в его глазах бушевало пламя не меньше моего, и я почему-то отчетливо это знала. Но если мое пламя было на пике, то его только-только разгоралось… а это пугало и восхищало одновременно.

И тут воин отпустил меня и отошел на шаг. Я в оцепенении смотрела на него, а он… протянул руку. И было что-то в этом жесте. Явно что-то связанное с традициями. И судя по всему, выбор он оставлял за мной. Возьму его за руку… и, короче, все сто процентов будет, а в том, что он меня хочет, даже как-то сомнений не возникает. И тут даже не разум, тут все на интуитивном уровне. А не возьму, тогда что? Проводит домой? Почему-то такое ощущение, что может… но надо ли? О моих желаниях речи нет, я его уже так хочу, что меня даже зрители не смутят, а пение птиц в этом искусственном лесочке только добавляет желания остаться наедине с воином. Но… но… но… нужно бы еще кое-что выяснить, прежде чем нырять в этот омут страсти с головой.

– Ты забавная, – вдруг произнес воин, не опуская руки. – Если ты хочешь идти со мной, должна взять за руку. Если нет, тебя проводят в дом отца или покровителя.

А-а-а, угадала, действительно благородный. Восторг! И все бы хорошо, но остался только один вопрос:

– Слушай, воин, – я нервно облизнула пересохшие вмиг губы и с надеждой спросила: – А ты… ты бедный воин?

От удивления он руку опустил. Чуть нахмурился, потом спросил:

– Это значимо?

– Очень! – Я подошла к нему и теперь стояла так близко, а хотелось еще ближе. – Просто, понимаешь, мне… мне только очень бедный воин нужен.

И точно знаю, что у меня сейчас такая надежда в глазах, потому что, если ж он не бедный, мне придется отказаться, потому что мама если сказала, значит, так нужно и… только бы он был бедным!

– Нестандартный критерий, – задумчиво глядя на меня, произнес тар-эн.

– Но очень важный, – выдохнула я, не отрывая от него полного надежды взгляда.

Воин нахмурился сильнее, почти брови свел, потом задумался и нехотя ответил:

– Да… я очень бедный воин. Я бы даже сказал – первый бедный воин Иристана… – И как-то совсем шепотом добавил: – С конца.

Но я тогда этого шепота особо не расслышала, потому как радостно хватала его ладонь обеими руками, а схватив, с нескрываемым облегчением сказала:

– Тогда можно.

Но он как-то странно на меня смотрел.

– Все можно, правда, – сказала радостная я, едва ли не подпрыгивая вместе с ликующими гормонами. – Куда идем?

Мне не ответили. На меня продолжали задумчиво смотреть, и, кажется, даже уже начали раздумывать на тему: «И зачем оно мне надо?».

А я смотрела на него, на шикарный разворот плеч, сильные руки, мужественную линию подбородка, четко очерченные губы и… и горела вся, как сухой куст на ветру…

– Что же ты делаешь, женщина… – простонал вдруг воин.

– Стою, – прошептала я, не отрывая от него восторженного взгляда.

Внезапно заметив движение слева, резко повернулась и увидела подошедшего к нам тар-эна – тоже высоченный, тоже светловолосый и даже глаза синие, с некоторым недоумением на меня взирающие. Окинув недовольным взглядом подошедшего, снова повернулась к моему синеглазому взрыву эмоций – и они в очередной раз взорвались. Я не знаю, что со мной, я не могу понять, от чего я буквально таю, стоит взглянуть на него, но я таяла, плавилась, сгорала лишь от того, что он рядом, что прикасается ко мне, а вся вселенная могла катиться в мертвый космос!

И тут прозвучал вопрос тар-эна:

– Он не нравится?

Вопрос меня отрезвил вмиг. Схлынула обжигающе теплая волна, схлынуло наваждение, и эмоции тоже враз присмирели и строем шагнули под контроль разума. А я будто вернулась в реальность – на проклятый Иристан, в этот лесок замшелых перекачанных мышц, под взгляды окружающих, и только тогда до сознания дошел вопрос.

– Что? – переспросила я, потрясенно глядя на воина.

Тот кивнул каким-то своим мыслям, указал на подошедшего к нам тар-эна и повторил вопрос:

– Этот не нравится?

Следующая волна, которая на меня накатила, была приступом гнева. Резко отпустила ладонь воина, в последний раз посмотрела в его ярко-синие глаза. Хотелось сказать что-то обидное, оскорбить, заорать, ударить… Но я стояла и просто смотрела, понимая, что, если не уйду, разревусь прямо здесь… а этого они от меня не дождутся. Лучше двадцать плетей, если папандр найдет. А возвращаться я не буду! Хватит с меня Иристана, его тупых тар-энов и вообще всего хватит!

– Извини, – едва сдерживаясь, сказала я воину, опустила глаза и отступила еще на шаг, – глупо было с моей стороны… Да.

Мне было и стыдно, и горько.

– Женщина! – Оклик.

Молча развернулась и пошла прочь. Лицо горело, сердце сжималось так, что боль я ощущала физически, эмоции с гормональной революцией летели в бесконечный космос. К нестабильному атому весь этот мирок, я не вернусь к хассару, я не буду играть по их правилам и в соответствии с их традициями. Хватит. Доигралась уже.

А позади услышала:

– Выслать воинов?

– Нет, я сам.

Кто там сам и чего, мне было уже все равно. Я выбрала тропинку, которая уводила вглубь, подальше от всего этого мускулистого ужаса, потому что хотелось просто уйти, никого не видя и ни с кем не разговаривая.

Не вышло.

Едва, казалось, шум толпы стал утихать, а лес густеть, как передо мной выросла двухметровая фигура перекачанного мяса. Черная практически. И тар-эн произнес:

– Женщина.

Молча сунула ему под широкий и изломанный нос браслет дакха. Драться с воином смысла не было, даже если и очень хотелось. А дальше случилось нечто – черные сильные пальцы ухватили за запястье, а затем воин легко сломал стальной браслет.

Я застыла и вот теперь посмотрела выше носа этой страхолюдины. А реально страшный. Черный, волосы коротко острижены, глаза большие темно-карие, нос широкий, приплюснутый, кривой, губы толстые, широкое лицо, а взгляд – наглый.

– Браслета дакха нет, – хрипло сообщил воин, – ты моя.

Атом нестабильный! Я в шоке смотрела, как эта туша легко отбрасывает сломанный браслет в кусты, а затем снова хватает мою руку.

– Это подло! – Я была не так уж испугана, скорее дико возмущена. – Реально подло, ты…

Воин нахмурился, склонил голову и вдруг грозно спросил:

– Тьяме?

И вот тогда мне стало страшно. В силе воинов я уже убедилась, с собой у меня только ножик, а бежать нет возможности – воин крепко сжимал мою руку. Паника, в следующее мгновение поиск решения. Я огляделась – вокруг лес, кричать смысла не было. Если и найдут, вернут к папандру. Остается драться, причем шансов на победу у меня мало, так что…

– Дар эхм, – прозвучало за моей спиной.

И черный тар-эн отпрянул, как от чумной, посерел и исчез в кустах, освободив дорогу. Чем я и воспользовалась, так как голос, прозвучавший сзади, узнала мгновенно, да и вообще проблем в узнавании не было, проблема у меня теперь в отношении этого синеглазого только с забыванием будет.

– Женщина, – недовольно позвал он, едва я пошла, и теперь не в пример быстрее, по тропинке.

Сорваться на забег можно было бы, только приподняв юбки, потому как для бега эти хламиды явно не предназначались. И потому я просто шла, но быстро.

– Женщина! – повелительный окрик.

То есть мне попросту скомандовали. Это не разозлило – взбесило скорее.

– Слушай, ты! – Я крутанулась на месте, разворачиваясь к воину…

И застыла.

Революция гормонов строем зашагала по венам, теплая волна пробежалась следом, дар речи отказался в разговоре участвовать совершенно. Я проклинала себя за подобную реакцию, но ничего не могла сделать. И, стоя без движения, молча смотрела, как светловолосый воин приближается ко мне неторопливой походкой, вздрогнула, лишь когда он остановился так близко, что между нами пространства на ладонь всего осталось.

– Твои поступки лишены логики, – задумчиво произнёс он, разглядывая мое лицо.

Дар речи вернулся мгновенно.

– Да, я такая, – сказала, отступила на шаг и, скрестив руки на груди, холодно поинтересовалась: – Что-то еще?

Вскинув подбородок, смело взглянула в его глаза и застыла повторно. До меня вдруг со всей очевидностью дошло, что интим у меня все же будет, и уже даже неважно, хочу я того или нет, потому что этого явно хотел он.

Меня от его взгляда просто трясти начало!

– Н-н-не надо на меня так смотреть, – прошептала я, испуганно отступая.

– Как? – Чуть насмешливый вопрос, и он шагнул следом.

– В-в-вот так, как сейчас смотрите. – Мне вдруг стало страшно, я сделала еще два шага назад, едва сдерживая желание просто убежать.

– Как? – повторил свой вопрос тар-эн, плавно настигая.

Я снова отступила, запнулась о какую-то лежащую на дорожке ветку, чуть не упала, с трудом удержав равновесие, отступила в сторону и нервно проговорила:

– Слушайте, я передумала. Я уже ничего не хочу… Не надо ко мне вот так подходить!

– Как? – Очередной издевательский вопрос, и еще три шага.

– Да вот так вот! – Я отступила и спиной уперлась в дерево.

Запоздало поняла, что из-за той палки свернула с тропинки. Паника! А воин, не отрывая от меня немигающего взгляда, вдруг как-то размылся в пространстве, чтобы через миг отрезать все пути к отступлению, упершись ладонями в треклятое дерево! И теперь впереди был он, так близко, что касался меня, слева его рука, справа тоже его рука, а за спиной дерево!

– Не… не… не надо так делать, – прошептала вмиг осипшим голосом.

– Как? – издевательски вопросил воин, склоняясь к моим губам.

Я зажмурилась, почему-то было страшно.

– Послушайте, – все так же сжавшись и глаза зажмурив, прошептала я, – это было ошибкой… Я виновата… да… Больше не буду, правда, и…

И в этот миг я ощутила его поцелуй. Нежный, осторожный, но уверенный и властный. Тар-эн не собирался меня спрашивать и на разговоры был явно не настроен, он целенаправленно шел к тому, на что я подписалась, взяв его за руку. И, словно в подтверждение моих мыслей, прозвучало тихое:

– Ты уже дала согласие. Я беру свое по праву.

Открыла глаза, гневно взглянула на него, дернулась, попыталась вырваться, но тар-эн прижал сильнее, перехватил мои ладони и получил жестокий удар по колену. В тот же миг я была свободна. Воин отступил на шаг, скрестил руки на груди и теперь просто молча взирал на меня с высоты своего роста, а должен был бы стонать и прыгать на одной ноге, держась за вторую.

– Еще раз, и будет больнее, – прошептала я, потрясенная его выдержкой.

Должно было прозвучать угрожающе, а вышло почти жалобно.

И вот тогда воин величественно выдал:

– Я могу воспользоваться другим правом.

Мне как-то сразу стало не по себе, но все же любопытство дернуло спросить:

– Это каким?

И свысока прозвучало ледяное:

– Правом сильнейшего.

Секунд тридцать я просто с нескрываемым недоумением смотрела на тар-эна, от которого все равно все внутри дрожало, и пыталась осознать, о чем он. В итоге откровенно сказала:

– Воин, у меня даже сомнений нет в том, что ты сильнее меня, вообще никаких, правда.

Минута молчания.

– За-бав-но, – по слогам с какой-то странной интонацией произнес тар-эн.

Ничего я в этом забавного не замечала, наверное, потому что продолжала смотреть в его глаза и отчетливо видела его желание. Хуже другое – чем больше я глядела на него, тем сильнее ощущала собственное, снова появившееся.

– Слушайте, – отступления не мой конек, но маневр с обходом дерева я проделала мастерски, – мне уже пора, правда, а вы…

В его глазах вновь зажегся огонек азарта.

– Стоять! – вскрикнула я, продолжая отступление.

Тар-эн с улыбкой шагнул ко мне, вновь загоняя в ловушку. Деревьев-то тут было много, а отступала я спиной вперед, боясь отвернуться от воина. Птицы пели не переставая, шумела зеленая листва, под ногой хрустнула ветка, а он снова шагнул ко мне, причем абсолютно бесшумно. Мое сердце зашлось в сумасшедшем ритме, ноги подгибались, по телу дрожь, широко распахнутыми глазами испуганно смотрю на воина. Тар-эн улыбнулся и вкрадчиво прошептал:

– Ты провоцируешь меня, женщина.

– Я? – Ушам своим не верю.

– Ты. – Ответ с улыбкой.

Он просто улыбался и казался спокойным и даже невозмутимым… если бы не его взгляд… И вот если исходить из данных, поведанных мне его взглядом, кипец мне абсолютный и полный.

– Слушай, ты, причина моего гормонального бунта, давай ты не будешь приближаться, а я клянусь больше никогда…

Рывок, я снова у дерева, он профессионально блокирует все пути отхода и собственно возможность нанести удар ногами. Очень профессионально, у нас так даже мастера не могут, а в следующее мгновение тар-эн насмешливо поинтересовался:

– Больше никогда что?

Казалось, грохот моего сердца заглушает пение птиц, шелест листвы, отдаленный шум какого-то из начавшихся сражений и подбадривающие крики зрителей… Биение моего сердца заглушало все… а его приближающиеся глаза, казалось, поглотили весь мир…

– Что же ты со мной делаешь, женщина, – прошептал воин.

А затем подхватил на руки и понес в неизвестном направлении.

Хотя почему это неизвестном, это было очень даже известное направление – налево мы шли. На самое банальное «лево»! И я понимала, для чего мы туда идем. Осознавала со всей ясностью, но ничего не могла сделать. И не хотела, что самое страшное. Я продолжала смотреть на воина широко распахнутыми глазами, как загипнотизированная и словно оглушенная биением собственного сердца.

Потом мы на мгновение остановились, и меня куда-то внесли. Не знаю куда. Я смотрела только на его лицо, а оно вдруг потемнело и солнечными лучами, пронзающими густую листву деревьев, больше не освещалось. А еще вдруг не стало слышно ни лязга железа, ни пения птиц, ни даже шелеста листвы. Мы вдруг остались одни, совсем, будто отрезанные от всего мира пологом тишины и тканью палатки.

Воин медленно опустился на колени и положил меня на что-то мягкое, и… его рука плавно двинулась к завязочкам моего одеяния. А я испуганно смотрела, как в полумраке палатки из светлой ткани перекатываются его мускулы под бронзовой кожей, как плавно двигается воин, с каким желанием во взгляде он смотрит на меня.

– Ты заставляешь терять контроль, – вдруг хрипло произнес тар-эн.

– Почему? – прошептала я, приподнялась, протянула руку и коснулась его груди.

Не смогла удержаться.

– Твое желание, – он накрыл мою ладонь своей рукой, – слишком сильное. А теперь даже страх исчезает. Я сдержан, но не настолько.

И я вновь легла, напряженно глядя на воина, который не торопясь раздевал меня… Его пальцы касались завязок, и те распадались, словно пораженные ионным распылителем, а потом… его руки скользнули под белую рубаху и медленно от самых ступней начали подниматься вверх, убирая и ткань… И это было так… невероятно. И страх действительно прошел, оставляя томительное ожидание…

Он вдруг остановился. Я даже не сразу и поняла почему. Руки воина так и застыли на моих бедрах, а белья на мне не было, потому как Ашара же одевала. И как-то не сразу дошло, что я сейчас перед ним вот конкретно наполовину совсем без одежды. Я смотрю на мужчину, склонившегося надо мной и… и, в общем, на все мое смотрящего, и мне вдруг стало стыдно.

И вот мне стыдно, вся покраснела, а он сидит и смотрит. Уже не туда, а на меня. Внезапно поняла, что сейчас передумаю. Потому как мужик незнакомый, палатка неизвестная, а сейчас будет что-то, что по идее очень болезненное, и стало страшно. А уйти нельзя, он уже точно не отпустит. Бракованный двигатель! Нет, я не выдержу. Надо сматывать. Пошло оно все, я просто к отцу не вернусь и…

– Ты как пантера, – вдруг произнес воин. – Сильная, смелая, решительная, грациозная и завораживающе прекрасная, и в то же время по-кошачьи осторожная и недоверчивая… Невероятное сочетание.

Нет, ну если я это сейчас не попробую, жалеть буду всю оставшуюся жизнь! Воин улыбнулся, от его проницательного взгляда не укрылось ни то, что я расслабилась, ни моя покорность ему и ситуации. Его сильные ладони скользнули по телу выше, поднимая ткань платья, затем, приподняв, тар-эн избавил меня от одежды. И вновь опустившаяся, я лежала перед ним уже без ничего… совсем.

И тут воин выдал:

– Я никак не могу понять, к какому клану ты принадлежишь.

Вот тебе и атом нестабильный! Пока я тут смущаюсь, жизненно важные решения принимаю, отдаться ему собираюсь – он не только всю меня разглядывает, он и татуировку расшифровать пытается!

– А это важно? – спросила я, дернув на себя ткань снятого платья и прикрывая все стратегически значимые места.

– Важно, – спокойно ответил тар-эн.

– Ну если важно, тогда я пошла отсюда, – решила кадет Киран МакВаррас и села, чтобы одеться, свалить отсюда, потом из города, а в идеале вообще с планеты!

Светловолосый улыбнулся и спокойно сказал:

– Нет.

– Право левого трицепса? – догадалась я, жестоко поиздевавшись над его «правом сильнейшего».

Рассмеялся. А в потемневших глазах ни тени улыбки, только желание. И несмотря на ситуацию, несмотря вообще на события последних дней, я вдруг ощутила себя такой желанной, такой нужной, важной и жизненно необходимой для него…

И сомнения растаяли как дым.

– Я больше не буду сдерживаться, – произнес воин.

Такое пугающее заявление и такое восхитительное воплощение. Потому что в следующую секунду я оказалась лежащей на шкуре, а воин… губы он почему-то не целовал, зато все остальное с избытком. И я растворилась в каждом его прикосновении, в каждом касании, в каждой ласке… Мне казалось, что его руки везде и разом, а губы безраздельно властвуют на моем теле… И каждый раз, когда он легонько сжимал в объятиях, я ощущала, что окончательно растворяюсь в нем, в его силе, в его напоре, в его безграничной нежности…

А потом случилось это, которое это самое. Случилось как-то неожиданно совсем, потому как факт расположения воина между моими ногами не насторожил совершенно, да и боли никакой не было, лишь потрясающее ощущение наполненности… но он остановился. И несмотря на наше фактическое слияние, его остановка как-то резко выдернула из состояния блаженного счастья.

Затем раздался полный гнева рык:

– Женщина!

– Что? – простонав от разочарования, спросила я.

Воин в этот момент удерживал свое немалое тело на вытянутых руках и, не скрывая злости, смотрел на меня.