Текст книги "Ночной принц и я (СИ)"

Автор книги: Елена Холодная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

   Я шла домой на ватных ногах. На глаза набегали слёзы, и приходилось утирать их кулаком, чтобы не расплакаться. Я сильная, я выдержу. И не такое переживали. А вчерашний вечер просто останется приятным воспоминанием.

   Мама, увидев заплаканную меня на пороге, обмерла.

   – Мама, – позвала она бабушку.

   – Лисичка, что случилось? – бабуля обняла меня, убрала из рук поводок и повела в спальню. – Зая моя, что произошло?

   Но я не отвечала, лишь прислонилась к плечу бабушки и горько расплакалась. Старушка гладила меня по вздрагивающим плечам, стараясь утешить, но от этого делалось ещё хуже.

   – Лисёнок, расскажи, что случилось. Легче будет.

   – Бабуля, – я отстранилась, пытаясь найти в себе силы прекратить слёзоразлив. – Я.. вчера... а... сегодня...бабушка, какая я дура!

   Я всхлипывала, слова мешались, мысли никак не могли сорваться с губ, лишь в груди было горько и пусто. Что же такое было вчера?

   ***

   Прошла неделя. Наступил вечер субботы. Новый год прошёл. На дворе стояло второе января. Этот праздник для меня был один из самых печальных. Я выпила лишь стакан сока, поклевала гуся, сделанного бабушкой и ушла спать ещё до боя курантов. Душа ещё кровоточила, и побыть одной – было самое лучшее мое желание. Я отключила телефон, дабы меня не вызвонила Елень – моя школьная подруга – и, уткнувшись в подушку, вновь расплакалась. Я думала, что выплакала все слёзы за эту неделю, однако солёные капли вновь и вновь катились по щекам.

   Эта неделя у меня ушла на то, чтобы вновь погрузиться в учёбу, но этого не случалось. Я открывала учебник и вместо букв видела его синюю бездну глаз, меня что-то спрашивали, а я слышала его голос, меня трогали, дабы что-то спросить, а я оборачивалась, отчаянно хотя увидеть его. Слава Богу, что все контрольные закончились, и в школе я провела всего лишь три дня – тридцатого декабря я уже была на каникулах. Но и отдых не доставлял мне радости, мама и бабушка пробовали поговорить со мной, но я под различными предлогами избегала трудного разговора. Почти не ела, много спала

   В этот вечер меня из полусна, полузабытья вывел надрывный звонок телефона. НЕ до конца поняв, в чём дело я автоматически ответила на звонок. Из трубки донёсся потрясающе свежий голос Ленки:

   – Лиса, собирайся. Мы едем в клуб.

   – Какой клуб, на ночь, глядя? – не врубилась я.

   – Ночной, какой же ещё! Всё мы будем через пятнадцать минут.

   Вечно опаздывающая Ленка в этот раз заявилась ровно через пятнадцать минут. Меня насильно подняли с постели. Одели в мини – наряд, напялили сапоги на высоченной шпильке, сделали причёску и накрасили. Я посмотрела в зеркало и не узнала себя – вечно заплётённые в косу длинные волосы теперь спускались по стильной кофточке симпатичными завитками, чёлка было уложена вправо. Глаза только накрашены только чёрной подводкой. Губы едва тронуты розоватым блеском. В зеркале отражалась миловидная девушка, явно не шестнадцати лет. На вид мне можно было дать лет двадцать – двадцать один.

   – Куда мы едем?

   – В нижний! Куда же ещё! – удивилась девушка.

   – Но это же четыре часа езды! – подняла бровь я.

   – На автомобиле всего лишь два часа. И не переживай ты так. Пустят нас. У Мишки там друзья в охране.

   И правда, два часа пролетели незаметно, а в клуб нас пропустили без малейшей задоринки. Я тогда ещё не разу не бывавшая в подобных заведениях села около бара, заказав себе стакан сока, и смотрела, как веселятся другие. Бармен искоса поглядывал на меня, смотря как я печальными глазами обвожу зал. Один раз мне даже показалось, что я увидела фигуру Лекса, но всего лишь на мгновение. Слёзы, вроде вы высохшие, вдруг снова навернулись на глаза и я предпочла уткнуться в стакан.

   – Что же такая милая девушка не танцует? – спросил в конец озадаченный бармен. – Кого то ждёшь?

   – Нет, – страясь сдержать всхлипы, ответила я.

   – Ты плачешь? – удивился бармен.

   – Нет. Просто соринка в глаз попала. Извини где у вас тут дамская комната?

   – Выйдешь из зала и направо, – пояснил бармен. – О, здравствуйте Александр Аркадьевич.

   – Здравствуй, Костик.

   Я застыла. Знакомый голос пробрал до мурашек. Покрепче сжав стакан, я старалась не обернуться. Хотя всё внутри меня кричало – обернись, это он. Но я замерла, боясь поверить.

   – Я краем уха слышал, что у тебя тут плачет девушка. Леди, что же вас так расстроило?

   – Ничего, – голос охрип от надежды. Я попробовала скосить глаза, и увидела лишь руку, лежавшую на столе.

   – Костик, налей даме ликёра. Я не могу смотреть на женские слёзы.

   – Ничего. Мне ничего не надо. НЕ стоит беспокоиться, – начала отнекиваться я.

   – Ваш голос мне знаком. Мы нигде не встречались? – в нетерпении спросил парень.

   – Алиса, – как не вовремя подбежала Ленка, – пойдём танцевать. Хватить тут сидеть и вспоминать своего этого... Лекса что ли... Ты и так по нему неделю убивалась... Там такой мальчик, лапочка!

   – Алиса? – замер голос, а потом моё лицо осторожно приподняли за подбородок. – Алиса!

   Как я мечтала встретить эти глаза и вот теперь они смотрели на меня с восторгом и обожанием. Мы замерли, глядя друг другу в глаза, и не могли вымолвить не слова.

   – Ты прекрасна, – наконец нарушил молчание он, встал и снял меня с барного стула.

   Прижал к себе, как тогда. В этот раз он был одет в тёмный деловой костюм.

   – Я скучал, – тихий шёпот. А потом уже в полный голос. – Кость, а VIP у нас занят?

   – Ваш свободен, Александр Аркадьевич.

   – Пойдём, я кое-что покажу тебе.

   И я пошла за ним, вцепившись в его руку как в единственный ощутимый якорь. А он лишь шёл и умудрялся при этом, своей рукой перебирать мои пальчики. Идти на высоких шпильках было не удобно, поэтому я пару раз спотыкнулась и чуть не упала на лестнице, но Лекс всегда ловил меня, когда я оказывалась нос к носу с полом.

   – Прости, я такая неуклюжая, – извинялась я.

   – Ничего, не привыкла ходить на высоких каблуках?

   – Нет. Просто на плоской подошве ходить гораздо легче, – попыталась защититься я.

   – Не оправдывайся. Я сам предпочитаю кроссовки вместо этих туфель. Но, положение обязывает...

   – Положение? – зацепилась за слово я.

   – Ну, я же предприниматель как никак. Мне надо заключать сделки, ездить на переговоры и так далее. Такая морока, знаешь ли, – смутился он и сразу же переменил тему. – А что, твоя подруга не присоединится к нам?

   – Подруга? – не включилась я.

   – Ну, та, которая подходила к тебе в баре...

   – А... Ленка. У тебя здесь сеть ловит?

   – Ловит, – кивнул он. – Если хочешь ей позвонить, то вряд ли она услышит хоть слово. Около сцены музыка слишком громкая.

   – Тогда я ей смс напишу.

   – Давай ты сделаешь это, когда мы придём. А то ты опять можешь упасть, а я боюсь, что моя удача может меня оставить в этот момент.

   Мы завернули за угол и оказались перед деревянной дверью, украшенной резьбой. Только приглядевшись, я поняла, что резьба ничто иное, как изображение полуголых русалок, сидящих на камнях и корабля вдали. От этой мысли у меня захватило дух. Каково же мастерство художника и сколько может стоить такая дверка!?

   – Красиво, – я потрогала дерево и расплылась в улыбке.

   – Рад, что тебе нравится, – он нажал на позолоченную ручку, – проходи.

   Нет слов, чтобы можно было выразить, что я почувствовала, войдя в эту комнату. Мягкий синий ковёр, Черные стены с красными узорами, небольшой подиум с шестом и ещё один, но немного побольше и уже без воткнутой в него железной палки. Множество мягких подушечек разбросанных повсюду, столик для чайной церемонии. Всё это освещалось мягким светом, падавшим с потолка.

   – Я люблю Восток, – улыбнулся он, видя моё смущение при виде шеста и азиатской роскоши в комнате.

   – А ещё ты любишь стриптиз, – фыркнула я. – И чувствуешь себя королём мира.

   – Скорее принцем, – усмехнулся он, приседая, дабы развязать шнурки на ботинках. – Здесь надо разуться.

   Я тоже расстегнула молнии на сапогах, и Лекс показал мне специальное местечко для обуви.

   – А почему принцем? – спросила я, усевшись на подушку, вытянув ноющие ноги и достав мобильный.

   – Не знаю. Просто принцем. Будешь что-нибудь пить? – сказал он трогая колокольчик.

   Незаметная дверь в стене открылась и оттуда выскользнула девушка, одетая только в маленькую, почти ничего не закрывающую юбочку в складку и миниатюрный чёрный топ, больше открывающий её грудь, чем служащий одеждой. Я ещё раз смутилась и отвела взгляд, но тут же почувствовала у себя на талии руку Лекса.

   – Мариш, будь добра, принеси нам что-нибудь вкусное. Давай для начала зелёный чай и пирожные.

   Девушка кивнула и удалилась.

   – Извини, что заставил тебя смутиться. Обычно это комната не предназначена для женских глаз, – прошептал он.

   – Я увидела, – я потупила газа, стараясь не смотреть на Лекса, и быстро набрала смс. – Лекс, а могут Лену сюда не пропустить?

   -Могут, – пожевал губу он. – Пусть назовёт себя и своего друга. Кстати, а ее парня как зовут?

   – Миша. Его зовут Миша.

   – Миша так Миша, – пожал плечами Алекс. Он достал свой мобильный, набрал чей-то номер, а потом строгим голосом проговрил. – Макс, сейчас к нам должны подняться парень с девушкой. Лена и Михаил. Пропусти их.

   Трубка коротко прошуршала. Лекс захлопнул слайдер. Я одновременно с ним отправила смс и тоже захлопнула свою раскладушку. Получился двойной щёлк, от которого я вздрогнула.

   – А почему ты всё-таки ощущаешь себя принцем? – задала вертевшийся на языке вопрос я, и тут же прояснила свои сомнения. – Это место напоминает покои шаха.

   – Шаха? – рассмеялся Лекс. – Никогда не подумал бы, что в женской головке есть такие интересные мысли. Насколько я знаю женщин, все их раздумья вертятся вокруг очередного платья или новых туфель. Ну, или на крайний случай, спа.

   – Значит, ты знаешь ТОЛЬКО таких женщин, – пожала плечами я.

   – Ты очень смелая. Большинство тех, кого я знаю, не могут так прямо выступить против меня. И к тому же умная. Знал бы я, что Ди познакомит меня с таким сокровищем, мы бы с тобой познакомились не на катке, а где-нибудь в другом более приличном месте.

   Не знаю, почему я так хорошо себя чувствовала здесь, но по прошествии тех нескольких минут, что я провела в этой комнате, мне здесь стало очень хорошо. Я даже откинулась на разбросанные подушки. Он был здесь, разговаривал со мной, я ощущала его руку, поглаживающие мою ладошку. Вообщем, всё что я испытывала тогда, можно выразить одним словом: КАЙФ! ТО что мы были здесь, одни, без кучи народу вокруг и лишних глаз, навело меня на мысль о какой-то интимности момента, что я даже немного перепугалась

   – У тебя опять позеленели глаза, – нахмурился Лекс. – Теперь-то ты чего испугалась? Меня?

   – Нет, что ты нет. Просто это всё так необычно, – я поразилась, как он может читать мои мысли? – А почему ты заказал чай? Обычно мужчины предпочитают что-то покрепче...

   – Со мной девушка. Я не могу заказывать себе и ей скотч. Притом ты пила сок в баре, а не ликёр или коктейль. Думаю, ты не очень любишь крепкие напитки, – он встал и подошёл к одной из стен. Постоял около неё минуту, и вскоре по комнате разлилась тихая романтическая мелодия на незнакомом языке.

   Господи, да он не только мы мысли читает, он читает мою душу. Находиться рядом с таким человеком... Не слишком ли это для меня?

   – Это японский исполнитель. Он поёт о любви, и хотя я понимаю всего несколько слов, мне очень нравится эта мелодия, – он отошёл от проигрывателя и сел рядом со мной. – А тебе?

   – Красиво, – согласилась я. – И ещё необычно.

   – Азия всегда поражает, – согласил он. – Это не только роскошь...

   – Но и древние традиции, – закончила я.

   – Правильно. Ты очень умна, находчива, смела в своих словах, однако, немного трусишь в своих действиях, ты не сорвиголова, но и не трусиха. Странно, я везде искал такую девушку, а она находилась под носом у моей подруги, – иногда мне кажется, что чем больше Лекс меня вгоняет в краску, тем больше я ему нравлюсь. Вот и сейчас он улыбнулся, когда я покраснела. Но ситуацию "спасло" появление Елени и Миши. В дверь сначала постучали, а потом в комнату просунулась немного взъерошенная голова Ленки.

   – Не отвлекаем?

   – Нет, что ты. Проходите, – я уцепилась за эту ниточку и похлопала по подушке рядом.

   Я не знаю, что заставило меня так испугаться находящегося рядом мужчины. Нет, до этого момента у меня, конечно, был парень. Один. И дело дальше поцелуев не шло. Укромные уголки, поцелуи так чтобы никто не знал и не видел. Но сейчас было всё по-другому. Лекс был старше, опытней меня во многих вопросах и наверняка, я была в этом уверена процентов на восемьдесят пять, был плейбоем. Так что же такого привлеколо его во мне? Эти сомнения начали беспокоить меня ещё в то время, как мы вошли в комнату, а сейчас был их пик. Лекс наклонился ко мне, а я вдруг шарахнулась от него. Парень удивлённо взглянул на меня, вскинул одну бровь, но больше ничем не выдал своих чувств.

   Меня же больше поразила реакция Михаила на всё это. Увидев Лекса, он застыл. Глаза его расширились то ли от удивления, то ли от испуга.

   -Но... – начал он, однако его перебил Лекс.

   – Михаил приятно познакомиться. Меня зовут Александр.

   – Рад знакомству, – голос Михаила дрожал, как и его рука, которую сильно тряхнул Лекс.

   – Леди, я Александр. Вы, значит Елена?

   Лена к этому времени уже поняла, что надо снять обувь. Расстегнула свои сапоги и поставила их коло стеночки. Лекс подошёл к ней с грацией дикого лесного кота, взял руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Не привыкшая к таким ухаживаниям Елень вмиг залилась румянцем.

   – Приятно познакомиться, – подруга потупила глаза и, когда Лекс отпустил её ладошку, уселась со мной рядышком.

   – Мне тоже, – заверил её Лекс.

   – Красивая музыка, – заметила Ленка, – что-то китайское или японское.

   – Японское. Правда, группа почти не известна в России. Я привёз это из поездки.

   Дверь в глубине комнаты снова отворилась и та же девушка, что и принимала заказ, принесла поднос с чаем и терамису. Именно там, в этой китайской комнате я впервые попробовала это замечательное пирожное и до сих пор оно остаётся моим любимым лакомством.

   – Ой, чудесные пирожные, – восхищалась Елень, распробовав угощение. – Чай просто изумителен. Александр, вот скажите, откуда в ночном клубе чай и такие пирожные. Обычно здесь они не пользуются спросом.

   Лекс изобразил на лице улыбку Моны Лизы:

   – Леди, я не хочу раскрывать всех моих секретов.

   – Ой, ну какая же я леди. Зовите меня просто Леной, – млела подруга.

   Лекс же не терял времени. Тоже присел рядом со мной и совершенно хозяйским жестом притянул к себе, я и вякнуть особо ничего не успела. Лена, заметив этот жест, расширила глаза и закивала головой, словно китайский болванчик. Миша же сидел и смотрел на Лекса, словно тот был большой тикающей бомбой с невидимым циферблатом. Он не пил чай и даже не притронулся к пирожным.

   – Ты куришь? – обратился Лекс к нему, видимо не совсем понимая, в чём причина такого явного недружелюбия. – Я могу сказать, чтобы принесли сигары.

   – Не надо, – отрезал Михаил.

   Мы с Леной переглянулись – обе знали, что Мишка был подвержен этой пагубной привычке. Чтобы он отказался выкурить сигару, да должно в лесу сдохнуть что-то поболее медведя.

   – Лена, а вы что-нибудь пьёте? Ликер? Шампанское? У меня в баре есть восхитительное красное вино...

   – Нет, нет, спасибо большое, – сразу же стала отнекиваться подруга. – Если можно то пожалуйста томатного сока.

   – Хм. Необычный выбор, – Лекс снова взялся за колокольчик, – все мои подруги предпочитают почему-то виноградный или ананасовый сок.

   – Значит, вы ещё не были знакомы с вампиром, – отшутилась подруга.

   – Мариша, принеси, пожалуйста, томатный сок. Ты будешь? – прошелестел его голос над ухом. Я кивнула. – Две порции для наших дам.

   Миша скользнул по полуобнажённой девушке равнодушным взглядом, однако Лена всё-таки прикрыла ему глаза ладошкой, дабы чего не произошло.

   – Милая девушка, значит вы вампир? – продолжал Лекс, когда Марина тихо удалилась. – Впервые вижу такого симпатичного вампира.

   – Осмелюсь спросить, – вот откуда у Елени манеры прорезались? – А вы много их видели?

   – Ой, много. Они каждый день пьют мою, да и не только мою кровь, – вздохнул жалостливо парень.

   – Даже так? – фальшиво ужаснулась Ленка. – По вашему цветущему виду не заметно, что вы страдаете малокровием.

   – Если бы страдал, Лена, – улыбнулся Лекс. – Мы бы с вами тут так мило не беседовали...

   – Ну да, это тоже верно.

   – Может быть, закроем тему о вампирах? – попыталась вклиниться в этот умопомрачительно интересный диалог я.

   – Можно и закрыть, – кивнул Лекс, ещё на несколько миллиметров придвигаю меня к себе. Куда ещё ближе??? – А о чём ты хочешь поговорить?

   – Ну, – задумалась я, – какое у тебя хобби?

   – Рыбалка, охота, собаки, – перечислил он. – Как и у любого другого мужчины. А тебя Михаил?

   – Ничего из вышеперечисленного, – казалось его холодом можно заморозить весь мировой океан.

   – А что же тогда? Миш, ну скажи... Нам же интересно.

   – Алкоголь, клубы, девушки? – предположил Лекс. Глаза Мишки полыхнули огнём.

   Парни начали сверлить друг друга взглядами. В воздухе сгущалось напряжение. Мы же с подругой не понимали в чём дело. С чего бы такая неприязнь? Даже нет, неприязнью тут и не пахло, это была ненависть, приправленная завистью со стороны Мишки и ледяное спокойствие со стороны Лекса. Он словно говорил ему глазами: "Ну, что ты сделаешь? Ведь ничего не посмеешь..." Около пятнадцати минут мы с подругой ожидали минимум драки. Но и её не произошло. Михаил опустил глаза, Лекс подошёл к музыкальному центру и переключил музыку. Оттуда полилась классика. Венский вальс заполнил комнату. Самый сложный и самый красивый из всех бальных танцев. Лекс с такой же кошачьей грацией подошёл ко мне и предложил руку:

   – Надеюсь, прекрасная дама не откажется потанцевать с поклонником?

   Я кивнула, доверяя ему свою ладошку. В обтягивающей юбке танцевать было неудобно, но зато Александр был прекрасным партнёром. Он вёл в танце уверенно, не допуская моих ошибок. В детстве я посещала бальные танцы, но тогда было всё лишь интересным занятием и не более, сейчас же я поняла насколько нежен и романтичен вальс. Было необычно танцевать с ним на этой достаточно маленькой площадке, но он не допускал и мысли выйти за её границы, уводя меня каждый раз, когда мы приближались к ней. Нереальность происходящего так и затягивала меня. Танцевать в японской комнате европейский вальс... Но тогда для меня не имело это значения. Казалось, весь мир исчез и остались только мы двое и эта музыка, зовущая нас куда-то вдаль.

   Пока мы танцевали, я не заметила, как вышел Михаил. Лена же сидела и во все глаза смотрела, как мы вальсируем. Позднее, когда я спросила её, почему она так себя повела, подруга ответила мне, что видела такой танец только второй раз в жизни. Первый раз был, когда она случайно подглядела за развлечениями родителей.

   Когда стихли последние аккорды, Лекс подвёл меня к столику и усадил обратно:

   – Ты прекрасно танцуешь, – мягкий тембр его голоса действовал на меня подобно наркотику.

   – Ну что ты, – залилась краской я. – Просто два года ходила в танцевальную секцию. Мы разучивали этот вальс.

   – А почему всего лишь два года? – нахмурился он. – Обычно, если человек познаёт классические танцы – движение и музыка навсегда становятся частью его самого.

   – Ну, – смутилась я. Не рассказывать же ему, что нам секция стала не по карману? – Множество причин было отказаться от этого занятия.

   – Но у тебя были прекрасные учителя, раз ты до сих пор помнишь все шаги.

   – Ага, – кивнула я. Танцы пришлось забросить не только из-за денег, но из-за случая в восьмом классе. – Очень хорошие.

   Анна Тимофеевна и Эдуард Александрович – вот мои идолы, которые раскрыли для меня этот чудесный танцевальный мир. Они были строги и заставляли до боли в суставах отрабатывать нас одно и тоже движение до совершенства. Они словно скульпторы лепили из нас превосходных танцоров. Венский вальс – мы почему-то разучивали одним из первых, сразу, как только научились танцевать вальс обычный. Вот и сейчас, несколько минут назад, я с радостью вспоминала, что надо сделать шаг влево, назад, а теперь наступать и вправо, покружиться, а потом сделать шпагат в воздухе. Странно, что я ещё не потеряла былой гибкости.

   – А сколько лет ты уже не занимаешься? – вдруг спросил он, отпивая чай из элегантной кружки.

   – Скоро будет три, – пожала плечами я. – Но это ничего не меняет. Танцы – хорошее прошлое...

   – Почему ты так говоришь? Прошлых танцоров не бывает...

   – Бывают. Я такая...

   – Не моли чепуху. Ты прекрасно двигаешься, у тебя есть изящество, и ты можешь флиртовать в танце. Разве не это самое главное для танцора – отдавать всю душу музыке? – чуть ли не кричал он.

   – Я думала, это самое главное для музыканта, – встряла Ленка, защищая меня.

   – И для музыканта тоже, но красиво танцевать – этому можно научиться, а ВОТ танцевать, чтобы заворожить зрителя – это дано от природы. Почему ты не стремишься развивать это?

   – А почему мы заговорили об этом? – теперь уже я расшипелась, о том, что я оставила всегда нравившиеся мне танцы – было крайне неприятно говорить.

   – Хорошо. Можем закрыть эту тему. СЕЙЧАС, – последнее слово он выделил голосом, ясно давая понять, что разговор ещё находится на стадии подготовки и скоро будет возобновлен.

   Лекс снова пододвинул меня к себе и обнял. Вроде накалившаяся атмосфера пошла на спад, а совсем скоро стала по-прежнему романтической. Однако не всё пошло гладко. В тот момент, когда я уже готова была не отпускать такого тёплого и удивительно мягкого Лекса от себя не на секунду, в комнату размашисто вошёл Михаил.

   – Лена, Алиса, мы уезжаем. Собирайтесь.

   Елень кивнула, а вот Лекс заартачился.

   – С какой стати ты можешь увозить отсюда Алису? Сейчас она под моей защитой. Вы можете уезжать, а Алису я завтра завезу родителям.

   – Ну уж нет, – нахмурился Мишка и непривычно грубо ухватил меня за локоть, поднимая с пола и тем самым отрывая от груди Лекса. – Она поедет с нами и точка.

   – А кто тебе сказал, – начал Лекс, поднимаясь за мной с подушек, – что ты, – местоимение он выплюнул, словно это было какое-то козявчатое существо, – можешь ставить тут точку?

   В воздухе запахло жареным. Атмосфера словно дрожала около этой парочки. Мишка был высоким – метр девяносто, так вот Алекс возвышался над ним на целую голову. Его рост явно зашкаливал за два метра. Поняв, что сейчас здесь наверняка будет драка, я встала между набычившимися парнями.

   – Алиса в сторону, – прозвучал, словно удар хлыста, приказ Александра.

   – Не отойду. Думаю решать, с кем остаться в этой ситуации нужно мне.

   – А по-моему ты ещё слишком мала, чтобы принимать решения, – заявил нагло Мишка.

   – Что? – теперь уже не вытерпела я. – Кажется вы забылись, что я тоже человек. И никто не имеет права принимать мои решения за меня! Алекс, я направляюсь домой. Мама будет обо мне беспокоиться. Это, во-первых. Во-вторых, в следующий раз когда ты пропадёшь на неделю постарайся оставить мне хотя бы что-то о себе, чтобы я могла тебя найти. И, в третьих, никогда не спорь с разозлённой женщиной!

   Я завершила монолог, одарив грозным взглядом парней. Их реакция меня поразила. Если Мишка просто отступил к двери, то Лекс наоборот подошёл и прижал меня к своей груди.

   – Дурак, – прошептал он, моим волосам. – Какой я же дурак. Не заметить храбрость в таком маленьком тщедушном тельце. Ты очень преданный и храбрый ребёнок.

   А дальше вообще произошло то, чего я ожидать от него не могла никак. Лекс наклонился, поцеловал меня в лоб и отошёл. Из клуба я выходила в полной прострации. Что это было? Поцелуй парня или дружеское прощание?

   – Кажется, ты разочарована? – спросила Ленка, как только мы выехали за пределы города.

   Она сидела теперь на заднем сидении рядом со мной, обнимая меня двумя руками. Я же смотрела, как в темноте при свете фар мелькают дорожные полоски, стараясь собрать все свои мысли в кучу и привести их в относительный порядок. Но голова словно разлетелась на тысячи осколков. Ну, правда, почему если он мне нравится, и я думаю, что его люблю, то аналогичные чувства должен испытывать ко мне Лекс? Его поведение несуразно, оно не вписывается не под один шаблон. Я совсем не могу предугадать его следующий поступок. То он приближает меня, словно я его девушка, то целует меня в лоб, как младшую сестрёнку.

   – Всё о нём думаешь? – разворчался за рулём Мишка. – Ты хоть знаешь кто он? Наверняка тебе он не сказал...

   – Он парень, Миш, – бесстрастно ответила я. – Очень красивый плейбой.

   – Хоть что-то поняла, – сбавил обороты друг. – А кстати тебе он говорил, чем занимается?

   – Бизнес. Какие-то развлечения, – припомнила я встречу на катке.

   – Развлечения? – рассмеялся Мишка. – Ты сама не знаешь, с кем встречаешься, однако уже готова довериться ему на все сто. Какие же вы бабы дуры, вам только личико посмазливей покажи и вы тут же в койку готовы лечь.

   – Корсаков, ты ублюдок! – бросила Ленка. – Алис, не слушай ты этого придурка. Он просто завидует Лексу и всё.

   – Да вы сами обе дуры! Вы связались с Ночным принцем и даже не знаете, кто это такой! – вызверился Михаил, резко вписавшись в поворот, да так, что нас с Ленкой придавило обеих к двери.

   – С кем связались? – Ленка подалась вперёд, оперевшись на спинку его сиденья. – Ну-ка давай выкладывай всё начистоту.

   Она почти ничего не знала, а я не хотела верить. Я не разу не сталкивалась с ним, однако в число самых мелких подразделений его группировок входил небезызвестный мне Кузнецов. Ночной Принц – второй авторитет в области, после Ночного Короля. Про него говорили, что он достаточно красив, однако у него нет сердца, как и эмоций. По его лицу невозможно прочитать, что ждёт тебя в следующий миг – смерть или райская жизнь. Заносчивый плейбой, жизнь которого состояла из подружек, которых, он по слухам, после нескольких ночей убивал. Но как мог быть мой Лекс – мой непонятный, однако добрый, увлекающийся Азией, несколько необычный парень быть Ночным Принцем? Чудовищем, которого пугали по ночам детей? Сволочью, который приютил у себя под крылом моего злейшего врага?

   – Ты врешь! – выкрикнула я. – Лекс не Ночной Принц. Он красивый, добрый, мужественный! Он не чудовище!

   Михаил за рулём вздохнул. Больше за всю дорогу мы не произнесли не слова.

   В тот вечер я поняла, что сомнения подобны сорной траве. Если их не вырвать в самом начале, они будут расти и укрепляться в сознании. В тот остаток ночи я видела только кошмары. Образ Лекса менялся, словно я находила в комнате кривых зеркал. Он то спасал меня от Кузнецова, почему-то выстреливая ему прямо в голову, от которого голова врага лопалась как спелый арбуз, открывая кроваво-серую мякоть, то был моим Инквизитором, пытавшем меня в застенках замка. В эту ночь я проснулась от собственного крика.

Глава 3. Горе в саване из любви

Как холодно и одиноко

Как страшно решать самой

А мне на мгновение только

Услышать бы голос твой

Любовь словно дождь подступает

Мне с ним хорошо молчать

И если ты слышишь, мама,

Скажи, что ему сказать...

Гурцкая Д «Ты знаешь, мама...»

   Два дня я ни с кем не хотела говорить, в голове крутился наш танец, комната в азиатском стиле, тот жар, что пронизывал меня при каждом прикосновении. Я со слезами вновь и вновь пересматривала Титаник – как этот непотопляемый корабль рушились мои мечты и надежды... А может быть Михаил солгал? Кулаки сжимались и разжимались – только не плакать сердцем, только убить любовь. Бабушка с дедушкой и мама старались не трогать меня, оставив меня в одиночестве копаться в собственных мыслях.

   На третий день бабуля слегла. Я, поглощённая собственными воспоминаниями, не заметила, как резко за эти несколько десятков часов, ухудшилось её здоровье. Она редко вставала, а третьей ночью она позвала меня к себе.

   – Алиса, моя хорошая девочка, – прошептала бабуля, беря мою ладошку в свои старческие сморщенные руки. – Вот настал и мой черед.

   – Бабушка, что ты говоришь! Ты ещё такая молодая! – всхлипнула я.

   – Алисочка, мне уже 74. Какая же я молодая, – одними глазами улыбнулась бабушка. – Вижу, ты переживаешь из-за молодого человека. Какой он?

   – Бабушка, наплевать на него. Сейчас важнее всего ты, – я судорожно сжала её руку.

   – Нет, моя милая. В этой жизни самое главное – любовь.

   – Тебе легко говорить. Ты Валентина. И дедушка Валентин.

   – И что из этого? – бабушка попробовала рассмеяться, но закашлялась.

   – Ну, как же. Символы любви и всё такое, – пожала я плечами. – Вы золотую свадьбу сыграли недавно.

   – Эх, ты, неопытный ребёнок. Золотая свадьба не главный показатель. Расскажи мне о нём.

   – Мы встретились на катке...

   И я выложила бабуле всё на духу. Плача и изредка улыбаясь некоторым моментам. Каток, вальс под звёздами и в рождественский снегопад, азиатская комната и танец на маленьком подиуме. Разговор с Мишей в машине и мои переживания по этому поводу. Всё-всё, что у меня накипело.

   – Моя внучка в первый раз влюбилась. Значит, вы встречались всего два раза?

   – Ага, – кивнула я головой, стараясь не смотреть в бабулины глаза.

   – Не прячь глаза, – строго сказала мне бабушка. – Тот, кто по-настоящему любит, не должен бояться этого чувства.

   – Ба, но он Ночной Принц! – не выдержала я.

   – А кто он для ТЕБЯ? Как ТЫ его зовёшь?

   – Лекс. Это от Александр.

   – И при тебе он Ночной принц?

   – Нет, но...

   – Ты любишь его?

   – Мне...

   – Да или нет?

   – Кажется...

   – Так да или нет?

   – Да.

   – Вот, – улыбнулась бабуля. – Хочешь, я кое-что тебе расскажу?

   Я с детства обожала всякие бабулины истории, поэтому, когда бабушка похлопала по кровати около себя, я с радостью пересела к ней со стула.

   – Жила – была маленькая девочка, – начала бабушка. – И было у неё ещё четыре сестры. Все четыре старших. Первую сестру звали Марией и она уже работала. Вторую звали Симой, и она тоже помогала старшей сестре. Третья и четвёртая были ещё маленькими, поэтому они оставались смотреть за младшей сестрёнкой. И жили они в деревне. Их отец был председателем, и семья была не бедной. Однако их мама происходила из богатого и знатного рода, поэтому они вынуждены были скрываться, когда плохие люди приходили и изымали у них "излишки". Но ничего, девочки жили и всем были довольны. Это продолжалось довольно долго, однако всё не вечно. Однажды, когда мамы не было дома пришли незнакомцы и забрали отца на войну. И семья резко обеднела. Корову вместе с лошадью отобрали, почти всё посевное зерно сделали общим и отправили на обеспечение армии. Настал голод, и девочкам пришлось забросить кукол и собирать ночью колоски на поле, а потом варить их без соли с лебедой, чтобы выжить. Четыре долгих года тянулась война, но девочки и их мама вытерпели, дожили, а отец так и не вернулся. Оказывается, он пропал без вести. Семью надо было поднимать, поэтому на следующий год, когда младшая закончила три класса приходской школы её отправили работать в шахту. И она пошла. Там ей встретился показавшийся хорошим человек и через четыре года, когда ей исполнилось четырнадцать, её выдали замуж. Однако любовь прошла. Казавшийся нежным и хорошим человек, вдруг стал черствым и грубым. Он бил свою юную жену, всячески издевался над ней и, в конце концов, девушка сбежала, не смогла больше она выносить такой жизни. Ещё несколько лет утекли водой. Она устроилась работать на шахте в пригороде большого города и встретила там чудесного человека, почему-то сразу поняв – это мой. Он был не сказать что уж и слишком красив, или обладал хорошими с манерами – просто, когда они иногда касались друг друга, по коже девушки пробегал огонь, и она старалась скрыть свои глаза, загорающиеся желанием и своё красное лицо. Так продолжалось ещё два года. В двадцать один год этот молодой человек предложил той маленькой и хрупкой девушке выйти за него замуж. Девушка побоялась ещё раз ошибиться и отказала. Но молодой человек оказался настырным и через год снова предложил ей свои руку и сердце вместе с букетом роз. И девушка согласилась, подумав, что двум смертям не бывать, а одной не миновать. Через два года у них родился очаровательный сын. Время летело, и всё было бы просто прекрасно, если бы один за другим не уходили все, кого она знала, сначала с войны не вернулся сын, и она рыдала над похоронкой, перебирала старые фотографии и не могла поверить, что её любимого Федечки у неё больше нет. Они взяли девочку. Мать хотела отказаться от нее, и они забрали малышку к себе. А потом ушла старшая сестра, следом за ней мать. Потом у племянницы погиб старший сын, которому было всего пять лет. Но потери не ослабили дух некогда маленькой девочки, они лишь предали сил и сделали женщину сильнее, выносливее. Она вырастила дочь и внучку, но пока она жила, она помнила, что если бы тогда её муж не был так упорен, а она бы не поверила в него и не согласилась, то не очаровательной внучки, ни любимой дочери у них бы не было.